Рок на Голодных Играх

      Ты очнулась от размышлений, когда Тревор уже поднимался на сцену. Публика встретила его громкими аплодисментами. Глаза каждого капитолийца в зале были устремлены на сцену. Еще бы, после Джонни, который явно был пьян, они ожидали шоу и от этого красавца. Цезарь, сияя белозубой улыбкой, поприветствовал трибута. На все вопросы Тревор отвечал легко и непринужденно, словно он с детства привык общаться с публикой. Поразительно было, как дружелюбно и открыто он смотрел на капитолийцев. Словно и не эти люди меньше, чем через сутки, буду смотреть на то, как его будут пытаться убить.       - Ты рассчитываешь победить на Голодных Играх? – спрашивал Цезарь.       - Не думаю. Мне это не нужно. Я просто буду поступать так, как считаю правильным.       - Похвально, похвально, - протянул Цезарь, - Держу пари, наши зрительницы, мечтающие о принце на белом коне, сейчас восхищаются твоим благородным стремлением. Кстати, а у рыцаря есть дама сердца, что будет ждать его дома?       - Есть. Только она ждет меня не в моем дистрикте, а здесь, за кулисами. Так что мой дом – здесь.       - Ого, и кто же это, твоя напарница, очаровательная Джессика?       - Нет, - Тревор на миг смутился отчего-то, - Это другая девушка. Я не уверен, чтобы она хочет, чтобы я называл ее имя, поэтому я просто хотел бы подарить ей песню. И попрощаться. С ней и с Вами.       Несмотря на то, что ты была тронута до глубины души, от последней его фразы по твоей спине побежали мурашки.       А Тревор уверенным жестом взял у Цезаря микрофон и вышел вперед. Его голос, многократно усиленный динамиками, стал вдруг необыкновенно нежным и сильным. Он растекся по всему залу, пленив слушателей необъяснимой магией.       - The trouble with truth is that it never lies…       Каждая строчка словно отзывалась в твоем сознании, и ты чувствовала почти явно, как внутри тебя распространяется тепло. Ты бы не удивилась, если бы от тебя в этот момент исходил свет, потому что ты буквально сияла от счастья. А Тревор все пел:       - I’m on my knees cause you’re everything I need And I’ve made a mess of myself On my own Now I am on my face And I’m calling out your name And I won’t run away Cause I’m already home       «Уже дома»… Он говорит так, потому что ты рядом. Потому что его не пугают ужасы Игр, если вы будете вместе. Ты знала это, потому что чувствовала то же самое.       - And I know I haven’t always been… Тревор сделал шаг к публике, а капитолийцы, в свою очередь, тоже встретили его приветственным жестом. Тут и там в полутемном зале загорались огоньки, ты не знала, как зрители зажигают их, с помощью приборов, или это детали одежды. Ты видела только их поднятые руки с огоньками, машущие в такт. И впервые ты ощутила симпатию к этим людям. Более того, ты почувствовала себя одной из них, ведь в тот момент тебе был очень близок их порыв. В отличие от профи, которые сейчас плевались от отвращения.       - I am on my knees Cause you-re everything I need       На последнем припеве голос Трева зазвучал громче и отчаяннее. И вдруг он в самом деле опустился на колени. Перед многотысячной толпой. Его лицо показывали на больших экранах.       - Cause I’m already home…       Последние строчки песни затихли, и Тревор поднялся. Восхищение и благоговение охватило даже всегда болтливого Цезаря. Он замялся, подбирая слова:       - Думаю, сейчас, Тревор, каждый наш зритель задался вопросом, кому же все-таки были адресованы эти строки. Не мучай нас, скажи.       - Она невероятно красивая, - Трев улыбался, - Как прекрасная воительница.       По толпе прокатился разочарованный гул.       - С нами был Тревор МакНивен из Четвертого дистрикта, и это четвертая Квартальная Бойня! – провозгласил Цезарь, и гул сменился громкими аплодисментами.       Ты встретила Трева за кулисами и бросилась ему на шею, пока он еще не вышел ко всем остальным.       Поднимающаяся Хэлли улыбнулась и отвела взгляд, чтобы ты могла наградить трибута жарким поцелуем.       - Ты был великолепен. И твоя песня… - отдышавшись, воскликнула ты. Ты не могла найти слова, чтобы описать свой восторг.       - Это все ты, - твои любимые ямочки плясали по щекам МакНивена, – Если бы не ты, этой песни бы не было.       Вы вернулись за кулисы. Профи, да и многие другие трибуты, например, Райан, провожали Вас презрительными взглядами, но тебе было плевать на них.       Ты задумалась о том, насколько Тревор отличался от Джона и Джоша. В чем дело? Он – исключение из правил? Или просто эти двое оказались моральными уродами? Да нет, сколько ты смотрела Голодные Игры – всегда так было. Профи были отщепенцами, сильными, уверенными в себе, подлыми и жестокими в борьбе за свою жизнь. Иногда даже чрезмерно жестокими. Неужели их с детства воспитывают такими? Ты знала, что власти закрывают глаза на запрещенную, но все же проводимую 1, 2 и 4-м дистриктами подготовку трибутов. Знала, что эти ребята владеют почти всеми видами оружия. Но вряд ли железная палка в руке делает тебя ублюдком. И вдруг ты вспомнила лицо профи, участвовавшего в Играх два года назад. Спенсер Уолди. Тот самый, что закрыл собой Кейт, чтобы она могла выжить. Он был другим. Не похожим на других профи. Он не думал о себе. Может, поэтому он смог влюбиться в девочку из бедного дистрикта, как Тревор? Или это уже Кейт изменила его… Надо же, когда ты только увидела Кейт и вспомнила ее историю, ты усомнилась в ней. Но надо же – ты повторяешь ее судьбу. Ты искренне надеялась, всё же что не во всём.       Когда ты снова взглянула на экраны, говорил Коби. Жаль, что ты пропустила интервью Хэлли и Адама. Надо бы меньше в облаках витать. Цезарь спрашивал у Джекоби:       - Парень, тебя видели лезущим по стене жилого корпуса. Ты – новый человек-паук!       - Нет, я, скорее, таракан, - загадочно ответил Коби.       - Почему таракан, позволь узнать? – Цезарь обращался к трибуту, но не забывал смотреть и на зрителей.       - Они долго не живут. Как, например суперхиты. Потом, тараканы, они грязные, и заражают все вокруг, - так ничего и не прояснил Коби.       - Что ж, таракан, значит таракан. Но зачем было лезть по стене? Ты не боялся упасть? – спросил Цезарь.       - Нет, не боялся. Я неубиваемый. А еще сумасшедший. Абсолютно сумасшедший. Н      аверное, Коби понравился публике, потому что, когда Цезарь произнес: «Джекоби Шэддикс, Седьмой дистрикт», капитолийцы отозвались громом рукоплесканий, и в воздух даже полетели дамские шляпки.       На слове «Седьмой» ты осознала, как близка твоя очередь. По спине побежали мурашки. Ты совершенно не знала, как себя вести.