Arannin

      Эйлин смотрела в потолок отсутствующим взглядом. Она не знала, сколько времени прошло после того, как король оставил ее лежать одну на кровати. Час? Два? Время для нее теперь не имело значения, потому что остаток свой бессмертной жизни она проведет в вечных муках, униженная и оскорбленная, растоптанная мужчиной, с детства вызывавшим у нее восхищение, и им же лишенная девственности. Так она думала. Живот сводило от не нашедшей выход сковавшей его внизу тяжести, все тело болело, а перед глазами все расплывалось. Ей казалось, что в этот момент она готова умереть. В дверь аккуратно постучали, и эльфийка вздрогнула, подумав, что Трандуилу было мало одного раза. Однако, вспомнив, что королям стучаться не положено, она сделала последнее усилие, дабы прикрыть нагое тело покрывалом. - Госпожа, можно войти? – услышала Эйлин знакомый голос, однако ничего не ответила. Женщина приоткрыла дверь, выглянув из-за нее, а затем распахнула ее шире, впуская внутрь двух крепких эльфов, которые несли в руках наполовину наполненную водой ванну. Эйлин плотнее закуталась в покрывало, глотая горькие слезы – теперь свидетелями ее позора станут и эти молодые люди, будто мало ей было пережитого унижения. Эльфы принесли еще несколько кувшинов с жидкостью, над которой поднимался пар, после чего уже знакомая девушке женщина поспешно их выгнала. Окинув эльфийку сочувствующим взглядом, она добавила в воду горячие настои, в комнате сразу запахло травами, из которых Эйлин различила ромашку, зверобой, чабрец и шалфей. - Госпожа, нужно принять ванну, - успокаивающе произнесла женщина, присаживаясь на краю кровати и поглаживая девушку по волосам. – Вам сразу станет лучше, - настаивала она, - вот увидите. Эйлин слабо верилось, что ей может сейчас помочь травяной настой, если только не залить его прямиком в душу. Однако она хотела смыть с себя ощущения от бесцеремонных прикосновений мужских рук к ее телу, смыть чужой запах, смыть пристальный взгляд голубых глаз. Откинув покрывало, она села, поморщившись от неприятных ощущений. На то, чтобы сделать до ванны пару шагов, у нее, как ей казалось, ушла целая вечность, и она без сил погрузилась в приятную теплую воду. Женщина принялась массировать ее напряженные плечи, и девушка, не выдержав, спросила: - Почему?! – Эльфийка застыла за ее спиной, ожидая продолжения ее вопроса. – Почему он так поступил со мной?! У нее в голове не укладывалось, как образ, созданный ее детским воображением и рассказами ее прабабушки, мог настолько расходиться с действительностью. Как властитель, бескорыстно пожертвовавший разоренному драконом городу продовольствие, мог так поступить с девушкой из своего народа? Как король, сражавшийся с силами Тьмы, мог сам иметь такую темную душу? - Я знаю нашего Короля уже очень давно, - вздохнув, произнесла женщина, присаживаясь перед девушкой на пол. Она знала, что сейчас скажет что-то, что говорить было нельзя, однако ей хотелось как-то успокоить юную принцессу. – И он не всегда был таким. А Вы для него как развороченная старая рана. - Не понимаю. - Мне не позволено об этом говорить, но, возможно, со временем Повелитель сам Вам обо всем расскажет, - эльфийка погладила девушку по плечу, и та уткнулась в ее голубое платье, расплакавшись. – Ну-ну, милая, все образуется, - женщина успокаивающе проводила ладонью по ее голове, еле заметно улыбаясь из-за возникших в связи с этим воспоминаний. - Простите, я запачкала Ваше платье, - проплакавшись, извинилась Эйлин. - Ничего страшного. Ах, да, прошу прощения, что я не представилась. Меня зовут Лунэйтель, и я буду Вашей личной служанкой, - поднявшись с пола, женщина присела в изящном реверансе. – Позвольте расчесать Ваши волосы. После водных процедур Эйлин почувствовала себя ужасно голодной и с радостью съела оставшийся на прикроватном столике ужин. Лунэйтель принесла ей еще одну, уже горячую порцию и бокал красного вина, который девушка после всего пережитого приняла с благодарностью. Вскоре появились уже знакомые двое эльфов, они вынесли ванну, стараясь не расплескать по полу воду, а затем вышла, собрав грязную посуду, и Лунэйтель, пожелав своей новой госпоже спокойной ночи. К счастью, из-за навалившейся усталости и благотворному действию вина девушка очень быстро заснула. Эйлин сильно удивилась, увидев однажды уже виденный ею сон. Все было, как и тогда – на вершине холма стояла прекрасная Элберет, над головой которой сиял венец из звезд, ее улыбка была мягкой и загадочной. Казалось, стоит ей распахнуть свои уста, как она раскроет перед тобой все тайны мироздания. Ее завораживающий облик вызывал душевный трепет, хотелось пасть на колени и целовать землю у ее ног, однако когда это чувство проходило, можно было ощутить приятное тепло, словно ты встретил всех родных и близких тебе людей. - Подойди, дитя, - молвила Варда голосом, с мелодичностью которого даже эльфийским голосам трудно сравниться. Как и тогда она указала плавным движением руки куда-то вдаль, на опушку густого леса. Эйлин знала, что сейчас увидит, и только теперь подумала, что, должно быть, именно из-за этого сна Галадриэль убедила Элронда, что его внучке лучше остаться в Средиземье. Она оказалась права – сон повторялся с поразительной точностью: она видела своего будущего мужа, ведущего ее под руку в день их свадьбы. Она, как и в прошлый раз, не могла разглядеть его лица – видела только длинные светлые волосы и пышные золотые одежды, а еще от него исходило ощущение юности, светлой весны, молодой зелени, яркого белого света. Она же сама рядом с ним выглядела немного иначе – более статной, более величественной, хоть и такой же молодой. Вокруг них шумел праздник, народ приветствовал короля и королеву – она видела украшенные багряными листьями короны в их волосах. Ощущение приятной гармонии заполнило душу Эйлин, и она заулыбалась, радуясь за свое будущее. До этого момента все шло точно так же, как в прошлый раз, однако неожиданно одно видение сменилось другим: теперь ее принц был в одиночестве, он был растерян, подавлен, даже отсюда, издалека, она ощущала его отчаяние. Его левую сторону окутала непроглядная тьма, но правая продолжала светиться мягким белым светом, более слабым, чем раньше, но от того не менее прекрасным. - Я здесь! – попыталась прокричать эльфийка, чтобы утешить своего возлюбленного. Ей даже показалось, что он ее услышал, но в этот момент Элентари, покачав головой, произнесла: - Еще не время, - и все растаяло как полуночный туман. Эйлин резко села на постели, вырванная из своего видения. Если раньше она воспринимала свой сон как знак о том, кем будет ее будущий супруг, то теперь в растерянности размышляла о том, к чему ей показали вторую часть, и почему ее в ней не было. Ответ ей, конечно же, найти не удалось, и девушка снова задремала. На этот раз она видела то, что имело место быть в ее реальной жизни – раненый Беарнис в облике грозного медведя отмахивался от нее когтистой лапой, норовя распороть живот. Он смотрел на нее затравленным взглядом, думая, что она тоже хочет причинить ему вред, и пытался отпугнуть отчаянным диким ревом и острыми зубами. Эйлин тогда пришлось повозиться, прежде чем недоверчивый оборотень позволил ей приблизиться и обработать его рану, однако их последовавшие после этого инцидента теплые отношения стоили потраченных усилий. Когда девушка проснулась, она чувствовала себя заметно лучше – из всех Валар наиболее почитают и любят эльфы Элберет Гилтониэль, и если уж она показала принцессе светлое будущее с пока не известным ей принцем, значит, так оно и будет. Значит, она сможет вырваться из этой пещеры, или ее будущий муж сам ее отсюда заберет. А во сне с Беарнисом Эйлин также увидела скрытый смысл – если потерпеть, то все, непременно, переменится к лучшему. Так что, хоть бездействие и не было ее коньком, в сложившейся ситуации ей оставалось лишь терпеливо ждать. Войдя вечером в ее спальню и обнаружив девушку достаточно бодрой, Трандуил, казалось, удивился. Вздохнув, эльфийка сняла платье и легла на кровать, смиренно приняв свою судьбу. И он снова взял ее, снова был грубым, властным и жестким, снова его глаза излучали холод, а тело пылало жаром. Снова он был восхитительно-прекрасным, его тело, каждый мускул двигался в слаженной симфонии – она не могла не замечать этого, хотя вновь испытывала унижение и стыд. И снова он оставил ее одну с этим чувством путника, так и не дошедшего до вершины горы, на этот раз не сказав ни слова. ***       Эйлин не знала, сколько времени прошло с тех пор – трудно определить время суток и года в стенах пещеры. Она подозревала, что листва на деревьях полностью сменилась, как полностью изменились и ее чувства. Трандуил приходил к ней почти каждую ночь, и ночи эти были абсолютно разными: то он набрасывался на нее, то неспешно приближался; то был яростен и груб, словно не знал женщины с месяц, то бесстрастен и даже апатичен; то расправлялся быстро как с неприятной обязанностью, то мучил до самого утра; то ни единым словом с ней не перекидывался, то, выпив вина и чуть раздобрев, рассказывал по ее просьбе о своих былых подвигах. Когда девушка понемногу привыкла к нему, то стала подмечать то, что не замечала ранее, - в конце концов, для эльфов не столько тело, сколько душа имеет огромное значение. И отчего-то Эйлин думалось, что душа короля загадочная, скрытая туманами недомолвок и облачившаяся в непробиваемую броню из-за былых потерь, но вовсе не темная, как ей когда-то казалось. О чем-то ей рассказывала Лунэйтель, о чем-то она догадывалась сама, но теперь лесной король не казался ей тем ужасным чудовищем, за которого она приняла его в начале. Ей хотелось верить, что он озлоблен, что он запутался, но что его еще можно вывести к свету. Возможно, она заблуждалась и тонула в собственных иллюзиях, но из-за склада своего характера девушка просто не могла не попробовать. Она окончательно убедилась в правильности своих подозрений, когда однажды Трандуил пришел к ней глубокой ночью, когда эльфийка уже спала. Он присел на край кровати, разглядывая ее спящую. В руке его был почти допитый бокал вина – уже не первый за этот вечер – и, прежде чем допить его до дна, король еле слышно заметил: - Как же ты похожа на нее. - На кого? – спросила Эйлин, просыпаясь от чуткого сна. Король молчал, глядя на нее в темноте. Сейчас его глаза не были такими холодными, как обычно – они всегда оттаивали, когда он о чем-то вспоминал. – На кого я похожа, мой лорд? - На мою жену. В его голосе не было ни печали, ни сожаления – простая констатация факта. Однако Эйлин, немного узнавшая Трандуила за прошедший год, поняла, что он снова скрывает свои чувства. От всех и, может быть, даже от себя самого. - Что с ней случилось? – осторожно спросила эльфийка, боясь его спугнуть. Она села на кровати, чтобы их лица были на одном уровне. - Она умерла, - просто ответил мужчина, глядя в ее глаза. Он сам до конца не понимал, зачем рассказал ей это, но они оба знали, что больше он ничего не скажет. - Мне очень жаль, простите, что я… - Не нужно, - жестом прервал он ее извинения. Трандуил поставил бокал прямо на пол, усталым движением стряхнул с плеч будто надоевшую ему сейчас мантию. Эйлин стало невыносимо жаль этого сильного мужчину, она понимала, что ради своего народа он неизвестно сколько времени в одиночку несет этот крест, что он выглядит величественно и немного пугающе, но никто никогда не задавался вопросом, что у него на сердце. Какую цену он заплатил за свою хладнокровность? И что ему пришлось убить за это в своей бессмертной душе? Когда он склонился над ней, она вдруг, на мгновение осмелев от его недавнего откровения, попыталась кое о чем попросить: - Я… - однако под его изучающим взглядом сбилась, подумав, что идея не самая лучшая. - Ты что-то хотела? – выждав паузу, спросил король. - Я бы хотела… можно Вас попросить?.. я… - Ну? Говори уже, - казалось, мужчина теряет остатки терпения. - Вы не могли бы меня поцеловать? – выпалила Эйлин и тут же отвернулась, заливаясь краской. Казалось бы, что после того, что между ними было, подобных вещей можно было бы уже и не смущаться, однако она впервые попросила о каком-то проявлении близости. – Просто за все это время Вы ни разу меня... я, наверное, много себе позволяю, но… Трандуил неожиданно взял ее за подбородок, развернув лицом к себе, и в следующее мгновение она почувствовала его губы на своих. Они были теплые и мягкие. Это простое, нежное прикосновение возбудило в девушке самые разные чувства, так что, когда оно прервалось, с ее губ слетел несколько огорченный вздох. Эйлин подумала, что сейчас король усмехнется в своей излюбленной манере, но он лишь внимательно разглядывал ее лицо. Снова поцелуй – на этот раз чуть более долгий, будто пробующий на вкус, раскрывающий грани дозволенного. И снова он заглядывает в ее глаза, будто наблюдая за реакцией на свое поведение. Кажется, вполне удовлетворенный произведенным эффектом, мужчина, наконец, поцеловал ее по-настоящему, глубоко, жадно проникая языком в ее податливо раскрывшийся рот. Эйлин почувствовала вкус вина на своих губах, с удовольствием отвечая и чувствуя, как мурашки расползаются по ее телу в разных направлениях. Осмелев, она протянула руку и запустила пальцы в белые пряди. Одумавшись, она уже хотела одернуть ладонь, но Трандуил не имел никаких возражений против ее прикосновений. Так давно… Так давно не ощущал он ничего подобного. Что это? Кружится ли голова от вина, или причина в этой хрупкой девушке, так нежно обхватившей ладонями его лицо? Король думал, что достаточно привык к ее обществу, чтобы не давать волю рвущимся наружу воспоминаниям, связанным со схожестью ее облика с ликом его погибшей жены. Однако сейчас ощущения, словно прорвавшая плотину река, влекли его за собой, топя в бурных водах, заставляя вернуться память о давно ушедших днях, когда он был еще молод душой, и не было еще на сердце этого груза. Сейчас владыке Зеленолесья не хотелось контролировать себя и свои эмоции, он хотел на мгновение вернуться к безвозвратно ушедшему, к безнадежно утраченному. Трандуил медленно склонил девушку на постель – сегодня он позволит себе быть не королем, а простым мужчиной, возжелавшим женщину. Что-то неуловимо изменилось в нем, изменилось в той атмосфере, что окутывала его статную фигуру – Эйлин ощущала это так же остро, как человек ощущает аромат влажной после дождя сирени. Король все еще излучал силу, но теперь эта сила не давила на нее, вынуждая подчиняться, она вызывала трепет и восхищение, но не была настолько пугающей, как прежде. Трандуил оторвался от ее губ и спустился к шее, его руки обхватили ее талию, крепко прижимая к себе. От прикосновения его мягких теплых губ, дарящих ей неведомую раньше ласку, эльфийка тяжело выдохнула, покрываясь мурашками с ног до головы. Несмотря на его обычную манеру вести себя, Эйлин все же не единожды достигала с ним «снежного пика», она научилась получать удовольствие от его грубых движений, но теперь… она уже предвкушала, какое наслаждение ждет ее сегодня ночью. Когда влажный поцелуй пришелся на ее оголенное плечо, с ее губ сорвался нечаянный стон, слишком громко прозвучавший в тишине темной комнаты. Трандуил был расслаблен и спокоен, его неторопливые движения приносили девушке явное удовольствие – он определил это по тихим вздохам и едва слышным пока стонам. Избавив Эйлин от одежды, он принялся внимательно исследовать ее тело губами и пальцами, и оно послушно откликалось при каждом его прикосновении, словно было причудливым музыкальным инструментом в руках умелого маэстро. Он никогда не делал этого с ней раньше – наверное, и сегодня все прошло бы как обычно, если бы не графин крепкого вина, - и теперь даже пожалел об этом, потому что подобная игра доставляла ему не меньшее удовольствие, дразня и распаляя все сильнее. Ее тонкие пальчики забирались под его рубашку, прикасались к его спине, цеплялись за шею, нежно перебирали пряди его волос – сегодня он позволит ей такую роскошь и не будет этого запрещать. Трандуил взглянул в ее глаза и не увидел там того, что привык видеть, он не видел обыкновенной смеси из страха и восхищения, которая действовала на него сильнее, чем хваленая вытяжка из коры белого дерева действует, по слухам, на человеческих мужчин. Однако сегодня он видел в них желание – настолько сильное, что одежда вмиг стала ему слишком узкой. Эйлин была опьянена волшебным действием этого момента – наверное, впервые она хотела близости настолько сильно, хотела сама, так что даже если бы король не продолжил, она бы, пожалуй, залезла на него верхом и уговорила. Ее пальцы потянулись к шнуровке на его брюках, высвобождая поистине королевских размеров достоинство, уже готовое, уже желающее поскорее оказаться в ее теле. Аккуратно поддев ножкой брюки, она спустила их вниз до самого конца, нечаянно едва заметно коснувшись его при этом коленом. На секунду в глазах Трандуила мелькнул опасный блеск нетерпения, и чтобы отвлечь его, эльфийка потянула снизу вверх его рубашку, нежно проводя ладонью другой руки по его широкой груди. Как он красив, как величественно прекрасен! Никогда в жизни не испытывала девушка таких чувств по отношению к другим мужчинам. Возможно, именно благодаря этому она смогла сохранить их теплоту вопреки тому, как он с ней обращался. - Я хочу Вас, мой господин, - прошептала она так тихо, что, не будь он эльфом, мог бы и не услышать. Она обхватила его естество так плотно, как узкая перчатка охватывает ладонь, едва не вынудив его застонать. Этой ночью все было иначе – четче ощущения, ярче эмоции, острее напряжение, сильнее трение двух разгоряченных тел. Мучительно-медленные толчки под аккомпанемент ее сладких стонов вскоре сменились быстрыми, резкими рывками, сопровождавшимися громкими криками и невнятными фразами на ее родном языке. «Неудивительно, если всю стражу перебудим», - с каким-то мальчишеским упоением заметил про себя Трандуил, с улыбкой глядя, как Эйлин под ним извивается змеей от переполнившего ее наслаждения. О, это их слияние было просто великолепно и претендовало, по меркам эльфийки, на занятие любовью. Внутри нее все сладко дрожало и металось, она то приподнималась, чтобы сорвать с его горячих губ поцелуй, то падала в изнеможении на измятые в страсти подушки. Никогда еще она не ощущала ничего подобного – Трандуил, казалось, старается для нее, и одна мысль об этом практически доводила девушку до удовлетворения. Неважно, в чем причина такого его поведения – она каждой клеточкой тела тянулась к нему, стараясь поглотить все, что он может ей дать, и отдавая всю себя взамен. Мир взорвался для нее нестерпимой белизной, яркой вспышкой, гасящей на мгновение сознание. Запрокинув голову, Эйлин выгнулась, протяжно и хрипло застонав, и в этот момент почувствовала внутри себя приятное тепло. Трандуил почти рухнул на нее, успев опереться локтем о кровать, но эльфийка притянула его за шею к себе, практически вынуждая лечь сверху – сейчас ей как никогда была приятна его тяжесть, и она совсем не хотела пока прерывать их хрупкое, почти исчезающее единство. Король тяжело дышал, постепенно приходя в себя. Несомненно, то, что только что произошло, было на порядок лучше обычного удовлетворения – хоть и далеко до настоящего единства душ, возникающего при слиянии двух истинно любящих друг друга эльфов – однако сейчас казалось непозволительной роскошью, неуместной блажью, рискующей дать трещину в его непробиваемой броне. Король снял обвившие его шею руки с себя и сел на постели, отстраненно разглядывая некоторое время каменную стену. Он уже потянулся к скомканной на полу рубашке, как услышал смущающийся голос: - А можно Вас еще кое о чем попросить? «Нет, это уже переходит все границы наглости!» - Трандуил повернулся лицом к растерянной эльфийке, сверля ее недовольным взглядом. - Можно?.. - Ну, что еще? - Не могли бы Вы сегодня… в качестве исключения… остаться ночевать здесь, со мной? – В ее зеленых глазах было столько мольбы, что король тяжело вздохнул, отворачиваясь. – Просто мне так одиноко одной по ночам, я… - Хорошо, - прервал ее Трандуил, слишком поспешно согласившись, чем немало удивил девушку, - но только сегодня.