The Banshee Show: Pandora's Box

      Питер смотрел на Малию как-то странно, не так, как обычно отцы смотрят на своих детей. У моего папы было три типа взглядов для меня: строгий, обеспокоенный и любящий — но ни один из них не подходил прищуру тёмно-голубых глаз Питера. Он разглядывал Малию с интересом, словно ребёнок, присматривающийся к новой игрушке, и с осторожностью, словно боялся, что эта самая игрушка на деле окажется ядовитой змеёй.       — Ну, — протянул он, присаживаясь на диван. — И что же привело вас в мою скромную обитель, Малия и... убийца моего племянника?       Не на такой разговор я рассчитывала. Малия, видимо, заметив смятение на моём лице, решила взять переговоры в свои руки.       — Нам нужна помощь.       Питер едва дёрнул бровью, чем тут же напомнил мне Дерека. Я почувствовала тянущее беспокойство в животе. Хотелось бы списать это на позавчерашние макароны, которые пришлось есть сегодня на завтрак!       — Какого рода?       — Такого, где ты говоришь нам, что за зверь сейчас нападает на людей.       Я нащупала в кармане листок, где был изображён летающий волк. Послушав совета Стайлза, я всё-таки сделала это, но не своими руками: оказалось, Скарлетт очень хорошо рисовала, и в детстве даже мечтала стать художницей. Именно она с моих слов и с помощью одного карандаша за пару минут создала предельно похожий портрет. Я даже смотреть на него долго не могла, до того он был похож на реального зверя.       Правда, пришлось соврать, что это нужно не мне, а Лиаму как скетч для будущей татуировки, которую он планировал сделать после школы. Скарлетт назвала Лиама подозрительным типом, раз уж он действительно хочет запечатлеть на теле что-то настолько ужасающее.       — Ладно, — согласился Питер. — Но только на взаимовыгодных условия.       — Чего? — Переспросила Малия.       Она обернулась на меня, ожидая пояснений.       — Он хочет что-то за свою услугу, — тихо произнесла я.       Хейл довольно кивнул.       — Например?       — Например, я недавно узнал, что у меня, оказывается, есть дочь. Хочу провести с ней немного времени, чтобы узнать поближе, — Питер сложил руки на животе и улыбнулся. — Одна семейная встреча — всё, о чём прошу.       Я легко покачала головой. Малия не согласится, я была уверена, и не могла винить её в этом. Если бы мой настоящий отец оказался таким как Питер, единственным моим желанием было бы держаться от него подальше.       Мой папочка. Папа... Где же он?       — Ладно, — вдруг произнесла Малия. — Но только одна встреча, потому что я тебе не доверяю.       Питер кивнул. Его совершенно не задели сказанные слова.       — Итак, — произнёс он, хлопая по диванной подушке рядом с собой. — Рассказывайте, с чем вы в очередной раз не можете справиться без моей помощи.       Несмотря на явное приглашение присесть, Малия не двинулась. Она лишь повернулась ко мне и протянула руку, и я подумала, что она хочет, что бы я передала ей рисунок, но вместо этого она вдруг схватила меня за запястье и со словами: "Не бойся" подтолкнула ближе.       Я достала из кармана листок и положила на стол перед Питером, старательно избегая его взгляда. Но это не мешало мне его чувствовать. Взгляд у Хейла старшего был очень тяжёлый, он словно был отдельно существующим объектом.       — Так, — Питер развернул рисунок и некоторое время молча смотрел на него, пока снова не произнёс: — Так... — но уже с удивлённой и даже немного шокированной интонацией.       — И что это должно означать? — Малия скрестила руки на груди.       Чтобы чувствовать себя уверенней, я сделала то же самое.       — Это значит, что у вас проблемы, — Питер поднял взгляд на меня. Его глаза отдавали оттенком предгрозового неба, и это прекрасно сходило за метафору его характера. — У вас и, что более важно, у меня. Как давно он появился в городе?       — Глупый вопрос: со дня, когда произошло первое нападения, — сказала Малия.       Я не стала поправляет её и говорить, что, вообще-то, на день раньше. Пока об этом знал только Лиам.       — И когда оно было? — Питер нарочито аккуратно свернул рисунок и завертел его в руках.       — Дней десять назад, — сказала я.       Теперь и Малия не стала меня поправлять.       — Интересно, — произнёс Питер.       Он знал, что это за зверь, и буквально упивался этим фактом. Я поджала губы. Возможно, это была и не такая уж и хорошая идея — ехать сюда. Лучше бы Малия отговорила меня, а не согласилась, причём до странности быстро.       — Это канима? — спросила я с намерением поторопить Питера.       Он лишь пожал плечами.       — Не совсем. Они похожи, безусловно, разве что канима по сравнению с этим, — Питер протянул мне зажатый между указательным и средним пальцами листок, — ручная ящерка.       Интонация мужчины пугала не меньше того, что он сказал. Я поёжилась. Малия, стоящая теперь плечом к плечу от меня, цокнула языком.       — Спокойно, Лиз, он просто театральничает, — заверила меня Малия.       — Драматизирует, — поправил её Питер.       — Что?       — Правильно говорить драматизирует, — Питер шумно выдохнул. — И нет, я не драматизирую.       — Всё равно. Так ты поможешь или нет?       Питер кивнул. Он встал, обошел журнальный стол, и медленно, будто бы вышел на прогулку тёплым летним вечером, направился к окну.       — Это существо называют Джерсийским дьяволом, — начал он, стоя к нам спиной. И всё-таки Малия была права — драматизировать он любил. — С давних времен ходит легенда о ведьме, которая родила не ребёнка, а настоящего беса в человеческой плоти. Он рос и развивался как и все его сверстники, вот только и дьявола в нём спрятать не удавалось — одним своим взглядом он заставлял людей испытывать жуткий страх и совершать страшные злодеяния, включая убийства. В конце концов, жители деревни собрались против матери и её чада и попытались убить их. Первой пала ведьма. Увидев смерть женщины, подарившей ему возможность выбраться из Преисподней, дух обозлился, и всё тёмное внутри него выбралось наружу. Вмиг превратившись в страшного монстра, он перебил всю деревню, кроме пятерых детей ведьмы, которых она воспитывала вместе с ним. С тех пор говорят, что этот дьявол из Джерси защищает всех, в ком течёт кровь потомков джерсийской ведьмы.       Слова Питера смешались в моей голове со словами Дерека, которые он сказал тогда, на танцах. Точнее, одно единственное слово.       Дьявол.       — Джерси? — переспросила Малия.       — Нью-Джерси, наверное, — тихо сказала я. — Это штат такой. От нас в двух днях езды.       — Видимо, здесь живёт кто-то из родни той ведьмы, — обернувшись, ответил Питер.       А у меня внутри всё похолодело, и, казалось, пол под ногами поплыл. Я опустила глаза на листок, который продолжала сжимать в руках.       Это не могло быть правдой, просто не могло.       Только не так.       Только не со мной.       — Лиз? — позвала Малия.       Я вздрогнула.       — А?       — Ты вся бледная. Тебе плохо?       Я покачала головой. Питер, вдруг оказавшийся слишком близко, нахмурившись, протянул ко мне руку. На моём предплечье цепкой хваткой сомкнулись его тонкие, но удивительно сильные пальцы.       — Лиз, — сухо сказал он. Кажется, это был первый раз, когда он назвал меня по имени. — Лиз. Посмотри на меня.       Я сфокусировала взгляд на его лице.       — Что?       — Ты знаешь, что.       Вдруг сильно заболела голова. Мне казалось, словно Питер буквально копался у меня в мозгу, вороша мысли, которые я так старательно прятала.       Его хватка на моей руке становилась всё сильнее.       — Эй! — прикрикнула Малия.       Питер тут же отпустил меня. Я взглянула на руку: тонкие красные линии красовались на коже чуть выше запястья.       — Она знает, — спокойно произнёс Питер. — Она знает больше, чем все вы думаете. Только вот странно, что вы до сих пор об этом не догадались.       Он бегло оглядел меня, но в этот раз даже пренебрежительный взгляд Питера смутил меня не так сильно, как тень, пролетевшая за окном.       Я была уверена, что мне не показалось.       — Пойдём, Лиз, — спокойно произнесла Малия. — Зря мы вообще пришли.       Она схватила меня за край расстёгнутой джинсовой куртки и потянула в сторону выхода. Но я не двинулась с места, лишь продолжая смотреть на Питера.       Он был прав, я совсем завралась. Один человек погиб, а мать моего парня и моя подруга в больнице. Так больше не может продолжаться.       — Моя семья родом из Джерси, — сказала я. Питер улыбнулся краешком губ. — Отец жил там, пока не закончил колледж и не переехал вместе с тётей в Калифорнию.       Малия отпустила мою куртку. Она нахмурила брови, почти сводя их на переносице, и закусила нижнюю губу.       — Но почему тогда раньше он не появлялся? — спросила я у Питера.       Мой голос сорвался на середине предложения. Что это было: отчаяние или страх узнать правду — я не была уверена до конца.       — Кто знает, — мужчина пожал плечами. — Джерсийский дьявол бессмертен, его можно лишь, как бы правильнее выразиться, — Питер сунул одну руку в задний карман своих слишком узких чёрных джинсов, а второй защёлкал пальцами в воздухе. — Оглушить. Вырубить. Заточить. Спрятать. Выбирайте слово на свой вкус и цвет, итог один: если раньше его не было, значит он был где-то заперт, и если теперь он появился, значит, кто-то его выпустил.       — Разве существует место, где можно запереть духа? — уточнила Малия.       Она то ли не придавала всему значение, то ли просто была по-детски озадачена. В тот момент я поняла, что поступила правильно, когда съездить к Питеру позвала именно её, а не Лидию.       — Не место — вещь, — Питер глянул на дочь, затем перевёл взгляд на меня. Он больше не улыбался, но всё равно выражение его лица напоминало мне издёвку. — Ящик Пандоры. Занятная коробка, однажды я чуть не лишился головы, пытаясь её достать.       — Жаль, что не лишился, — бросила Малия.       Питер даже бровью не повёл. У меня складывалось ощущение, что его даже забавляло то, насколько дочь была на него похожа.       — Этот ящик, — начала я. — Он такой мрачноватый, чёрный, немного странный? Вроде готической шкатулки, что ли...       Питер скрестил руки на груди, да с такой силой, что я увидела крупные вены под бледной кожей на его предплечьях.       — Ты видела его?       Я перевела взгляд на Малию. Сейчас в её лице напротив меня стояли все друзья: и Лиам, и Скотт, и Стайлз, и Кира, и даже Айзек. И, что самое главное, Лидия. Больше всего на свете мне было стыдно перед ней.       — Шкатулка! — вдруг воскликнула Малия, не давая мне самой признаться. — Та шкатулка у тебя дома!       Я кивнула.       — Я не просто видела ящик Пандоры, — сказала я. — Я открыла его.

***

      Всю дорогу домой Малия не проронила ни слова. Она лишь иногда искоса поглядывала на меня, словно ждала, что я заговорю первая.       А я не знала, что сказать, и чувствовала себя хуже некуда. Из-за меня погиб невиновный человек. Снова. И пусть Райан был откровенным засранцем, но максимальным наказанием за это должно быть лишение карманных денег, а не смерть.       А мама Лиама? Бедная женщина балансировала между жизнью и смертью вот уже который день только из-за того, что наказала своему сыну не общаться с девчонкой с суицидальными наклонностями!       И Кира... Господи, бедная Кира. Ведь это было так глупо! А когда я сказала об этом Питеру, он, закатив глаза, словно мне не пятнадцать, а пять, сказал:       — Ему всё равно, Лиз. Это демон, точнее, сам дьявол. Одна только мысль, или одно только мимолётное слово, даже в шутку — как приказ к мгновенному действию. А твой гнев — открытый доступ к убийствам.       Доступ к убийствам.       Убийствам — во множественном числе.       Я задрожала, хотя на улице сегодня было невероятно тепло для февральского дня.       — Что будем делать? — подала голос Малия.       — Не знаю, — честно ответила я.       — Ну ребятам-то расскажем?       Я кивнула. Разумеется. Больше никакой лжи; теперь уж точно.       — Я дважды была близка к смерти от его рук, но всё же он меня не тронул. И почему я сразу не поняла?       — Дважды? — уточнила Малия.       — Тот случай, когда я упала с крыши, — я отогнула указательный палец в кулаке. — И вчера, — отогнула средний.       Малия выставила руку в сторону, останавливая меня.       — То есть, ты не пыталась спрыгнуть с крыши потому, что видела Дерека? — спросила она. Я отрицательно покачала головой. — И ты говорила об этом кому-нибудь ещё?       — Только Лиаму.       Малия приподняла брови.       — Я думала, что вы с Лидией близкие подруги, — девушка провела рукой по волосам. — У меня во втором классе была подруга, и между нами не было секретов. В смысле, разве не в этом смысл дружбы?       Малия была права, но мне не хотелось это признавать.       — Я расскажу ей. Всем расскажу, обещаю.       — Уверена?       Я покосилась на Малию.       — Уверена? — переспросила я. — Почему ты спрашиваешь?       — Лиз, это изменит всё! — Малия взмахнула руками и чуть не залепила пощёчину мужчине, плетущемуся за нами. Он взглянул на неё сурово, но Малия не извинилась и даже не взглянула на него. Всё за неё пришлось сделать мне. — Ты выпустила монстра, который нападёт на каждого, кто тебе не понравится. Умер незнакомый нам парень, но и Кира тоже уже пострадала. Теперь мы все в опасности.       Когда Малия произнесла это вслух, вещи, раньше изображённые в контуре, как и рисунок джерсийского дьявола, лежащий у меня в кармане, словно обрели цвет.       Кира чуть не погибла из-за того, что рассказала Лидии вещь, не являющуюся секретом. Что может случиться с одноклассником, случайно толкнувшим меня на перемене, или с нагрубившим из-за плохого настроения официантом?       Я взглянула на Малию. Рядом с девушкой буквально из воздуха появилась её приёмная мать. Женщина положила ладонь Малии на плечо, но та, разумеется, ничего не почувствовала.       Зато я почувствовала обиду, которую ни словами, ни жестами передать было нельзя.       Мать Малии словно пыталась защитить свою дочь.       Защитить от меня.

***

      Вечер того же дня я провела за тем, что раз за разом обрывала папин телефон в ожидании ответа или хотя бы гудков. Но всё, что я слышала: "Абонент недоступен".       Дьявол не должен был его тронуть, но противное ощущение того, что с ним случилось что-то плохое, не покидало меня ни на минуту.       Я очень по нему скучала. Сейчас, когда я уже не могла общаться с матерью, а тёти не было в живых, я не могла потерять ещё и его. Это бы убило меня в прямом смысле слова. Один звонок с чужого номера и фраза о том, что отца больше нет, заставили бы меня набросить петлю на шею также, как это сделала тётя.       Один звонок, клянусь Богом.       — Эй, там, внутри! — раздался глухой голос с улицы. А затем короткий стук и снова: — Лиззи? Это Бобби.       Как сказать ему, чтобы он уходил, если хочет остаться в живых?       — Сейчас, — вместо всех застрявших в горле слов произнесла я и поднялась с дивана, продолжая сжимать в кулаке телефон.       Вдруг папа позвонит.       — Привет, — поздоровался Бобби, как только я открыла дверь.       Он улыбнулся. Я сделала то же в ответ.       — Привет. Ты чего?       — Проходил мимо, решил узнать, как у тебя дела.       Я перевела взгляд на дом через дорогу, где жил Бобби.       — В окнах свет не горит, — подметила я. Бобби, поймав мой взгляд, быстро обернулся через плечо. — Где твои предки?       — Уехали, — слишком быстро ответил он. Чтобы сменить явно не устраивающую его тему, он ткнул пальцем в мою руку, в которой я держала телефон. — Я помешал?       — Нет, — я покачала головой. — Всё надеюсь, что папа объявится.       Бобби понимающе кивнул. Когда я успела и ему проболтаться о своих проблемах?       — Давай составлю тебе компанию? Выглядишь не очень, словно это был не лучший день в твоей жизни.       Я молча отошла в сторону, впуская Бобби в дом.       — Не лучший, — подтвердила я, когда мы разместились в гостиной. — А худший.       — Хочешь об этом поговорить? — поинтересовался он.       Бобби был мил со мной, и мне это нравилось, но раньше, до того сна с участием Лиама, я не чувствовала себя виноватой.       А теперь...       — У меня есть парень, — вырвалось у меня.       Бобби приподнял одну бровь и усмехнулся.       — Я знаю, ты уже говорила. С ним проблемы?       Я забралась на диван с ногами, продолжая внимательнее разглядывать Бобби. Он выглядел спокойным и, казалось, совершенно не заинтересованным во мне как в девушке.       Ну, насколько мне позволял судить мой опыт. Точнее, его отсутствие.       Сюда бы Лидию! Она парней раскалывает как Лиам грецкие орехи — голыми руками и не прилагая совершенно никаких усилий.       — Нет, — я покачала головой.       Бобби изучал моё лицо некоторое время, а затем вдруг приоткрыл рот и охнул.       — О Господи, ты подумала, что я... Нет, Лиззи, я без задней мысли! — Бобби рассмеялся. Я тоже рассмеялась, пытаясь не выдавать свою неловкость. — У меня просто друзей особо нет, а с тобой у нас, вроде как, нашёлся общий язык.       — А девушка у тебя есть?       Бобби покачал головой.       — У меня едва ли получается даже заговорить с ними, — он привстал, поправляя подушку. — Ты первая за последние, как мне кажется, пару десятков лет.       Он наконец разместился поудобнее, вальяжно закинув одну ногу на другую. Мне казалось странным, что такой красивый парень как Бобби не мог завести отношения.       Хотя, и Лиам — прекрасный, сильный и весёлый Лиам, — тоже, как он сам мне рассказывал, был стеснительнее, чем казался. Поэтому он говорил, что ему очень повезло со мной.       Я знала, что он врал, но всё равно чувствовала себя счастливой, потому что сама никогда не была девчонкой, на которую западали такие, как Лиам или Бобби.       — Итак, — спустя какое-то время произнёс Бобби. Он приподнял бровь. — Что случилось? Ты снова видела призрака или чувствовала смерть?       Поначалу вопросы Бобби ввели меня в ступор. Потребовались долгие секунды, чтобы я вспомнила, как сама рассказала юноше об этом.       — Да? — слово слетело с губ почему-то с вопросительной интонацией. — Я... Слушай, ты помнишь о парне, который недавно погиб? В ту ночь, когда в моём доме была вечеринка.       Бобби коснулся пальцами своего лба, будто мой вопрос заставил его не на шутку задуматься.       — Тут погиб какой-то парень? — спросил он, но как-то совсем не удивлённо.       Я кивнула.       — Не совсем в доме, а в квартале от него. Говорят, его задрал какой-то зверь.       Бобби прыснул.       — Зверь? Какой? Сбежавший соседский кот что ли?       — Волк, — поправила я, едва заставив себя не добавить "причём летающий".       — Волки в городе? Звучит как не очень правдивая детская страшилка.       Я молчала, ожидая, пока Бобби перестанет забавляться. И он тут же прекратил, когда я, чтобы ускорить этот процесс, легко пнула его ногой.       — Не смешно. Парню было всего лишь девятнадцать.       Бобби передёрнул плечами.       — И из-за него ты такая расстроенная? — спросил он, откидываясь на спинку дивана.       Я задумалась о том, что ни разу за всё время, что Бобби ко мне приходил, не предлагала ему чего-нибудь перекусить.       — Частично, — я встала и сунула руки в передний карман домашней толстовки. — В холодильнике остались тако. Не хочешь? Или мороженое. У меня нет ничего существенного, потому что пока папа в отъезде, и готовить некому.       — Нет, спасибо, я не голоден, — бросил Бобби.       Но я всё-таки сходила на кухню и принесла хотя бы чай. Мама бы точно не гордилась тем, что её дочь такая плохая хозяйка.       — Тогда в чём же дело?       Когда я вернулась на диван, Бобби чуть придвинулся ко мне, наклонившись вперёд и упершись локтями в свои колени. Его корпус, как и голова, были повёрнуты точно на меня. Я не могла рассказать Бобби всё, хотя рядом с ним мне почему-то и было очень спокойно, как раньше бывало только с Лиамом. И врать ему мне тоже очень не хотелось.       — Я, может, и выгляжу как законченный затворник, но есть и кое-что, в чём мне действительно нет равных, — Бобби выдержал паузу, в течение которой я успела отхлебнуть немного чая из своей кружки. — И это хранение секретов.       Он протянул руку и коснулся моего колена в лёгком дружеском жесте. Я почувствовала холод, резко ударивший в спину мощным потоком воздуха, и обернулась, но никого не увидела. Лишь штора коридорного окна едва заметно дёрнулась.       Но разве я открывала его?       — Погоди секундочку.       Я поставила кружку на журнальный столик и вышла в коридор. Чем ближе к окну я подходила, чем больше начинала волноваться. Но снаружи никого не было, и в сердцах я выдохнула. Схватившись за край окна, я резко дёрнула его вниз, опуская, и лишь на мгновение снова бросила взгляд на улицу.       Но этого хватило, чтобы в тусклом отражении мельком разглядеть чью-то фигуру точно позади себя.       Я резко развернулась. Бобби удивлённо глядел на меня из гостиной — с места он явно не вставал.       — Всё нормально? — спросил он.       — Мне показалось, что... — начала я, но передумала произносить это вслух. — Просто показалось. Ничего особенного.       Но я знала, что, а точнее, кого я видела.       Через отражение в стекле на меня смотрела уже как несколько лет умершая тётя.       — Лиззи, на тебе буквально лица нет, — Бобби встал, но из-за дивана не выходил.       Я схватилась за воротник толстовки. Меня словно что-то душило.       — Воды?       Я коротко кивнула. Бобби быстро метнулся в кухню и уже спустя полминуты поднёс мне стакан. В другой руке у него почему-то был мой телефон.       — Что с ним?       Бобби, будто бы только спохватившись, дрогнул и передал мне трубку.       — Тебе пришло сообщение, — сказал Бобби. — От кого-то по имени Лидия.       Вода встала поперёк горла, и я закашляла. Вернув Бобби стакан, я быстро ткнула на мигающий конвертик на экране телефона.       "Буду у тебя через десять минут. Важно".       Я ещё раз перечитала короткое сообщение. Это "важно" мне показалось странным.       — Лиззи? — позвал Бобби.       Он наклонился ближе и взглянул на экран. Я быстро сунула телефон в карман.       — Тебе пора.       Всё получилось слишком быстро: я метнулась к двери, открыла её и вытолкнула Бобби наружу. Он только и успел протянуть мне стакан, из-за чего я чуть не прищемила ему руку.       — Лиззи? — услышала я через дверь. — Всё нормально?       — Да. Прости, просто мне нужно побыть одной. Я позвоню тебе.       — У тебя нет моего номера, — донеслось из-за двери.       — Тогда зайду. Прости, Бобби, правда, у меня очень важные дела.       Я услышала, как парень потоптался на крыльце, словно наворачивая круги, а затем всё затихло. Я взглянула на телефон. Смс от Лидии пришла три минуты назад, значит, скоро подруга будет на месте.       В ожидании её, я проверила весь первый этаж, включая небольшой подвал и ванную комнату, словно кто-то похожий на мою тётю мог оказаться реальностью, а не игрой воображения, и поднялась в свою комнату, попутно заглянув и в папину.       Никого. Ну разумеется.       В своей комнате я присела на кровать, взяв в руки ту самую шкатулку, которую, благодаря Питеру, удалось идентифицировать как ящик Пандоры. Возможно, она и выглядела немного устрашающе, но разве я могла подумать, открывая её, что внутри скрывается что-то по-настоящему злое?       Возможно, Питер обманул нас? Вдруг, он просто решил отомстить мне таким образом, заставляя медленно задыхаться от чувства собственной вины не только за смерть его племянника? Но разве он мог знать, что именно моя родня родом из Джерси?       Я тяжело вздохнула и с шумом выдохнула, выпуская весь воздух из лёгких. Завтра придётся всё рассказать друзьям — так мы с Малией договорились.       Думать о том, что после этого друзей у меня может и вовсе не остаться, хотелось меньше всего.       Лидия постучала в дверь тогда, когда я, погружённая в собственные мысли, уже почти забыла о ней. Бегом спустившись вниз, я впустила подругу в дом. Выглядела Лидия как-то слишком возбуждённо: её взгляд бегал по моему лицу и по всему окружающему с бешеной скоростью, словно просто не мог остановиться.       Не дожидаясь приглашения пройти дальше, Лидия направилась в гостиную, где села на диван, достала из своей сумки какой-то блокнот и, когда я опустилась рядом, протянула мне его.       — Что это? — поинтересовалась я.       Открывать блокнот я не торопилась.       — Для начала мне, наверное, стоит извиниться, — произнесла она, взглянув на меня из-под низко опущенных густых ресниц.       — За что?       — За то, что кое-что сделала без твоего ведома.       Лидия снова выхватила свой блокнот из моих рук и одним движением открыла его на нужной странице.       — Знакомая картина? — спросила она, тыча пальцем в исписанный лист.       Я вгляделась: цифры и символы, ничего особенного.       — Смс от твоего отца. Прежде чем удалить её, я решила переслать себе. Она напомнила мне код, который мы так старательно разгадывали совсем недавно, пытаясь узнать следующие шаги Благо... — Лидия замолчала. Она быстро коснулась цепочки, висящей на шее. — Миссис Арджент.       Я продолжала непонимающе таращиться на подругу.       — Шифр? Ты думаешь, папа...       — Уверена, — перебила меня Лидия.       Она перелистнула страницу в блокноте и снова протянула мне. Теперь вместе с цифрами и символами здесь красовались её и надписанные сверху буквы.       — Шифр довольно прост: определённая цифра и символ на каждую гласную, косая черта и символ на каждую согласную. Пришлось, конечно, перебрать десятки различных комбинаций, и если бы не Стайлз, то... — Лидия снова замолчала, но теперь причиной оказалась моя дёргающаяся коленка, на которой девушка вдруг остановила свой взгляд.       — Тебе удалось его расшифровать? — спросила я.       Лидия кивнула. Я подумала о том, что слишком мало знаю об отце, раз он умеет писать шифры.       — Оказалось, что такой способ шифрования был в одном фильме, — Лидия снова перелистнула страницу. — Не помню его названия, это Стайлз догадался. И нам удалось получить кое-что.       Я хотела взять блокнот в руки, но Лидия опередила меня, положив его мне на колени. На белом листе в самой его верхушке круглым почерком, в котором я тут же узнала почерк Стилински, было выведено:       "Беги из города".       — Это была просто случайно набранная смска, — произнесла я слова, которые пару дней назад сказала мне сама Лидия.       — Нет, Лиз, — Лидия придвинулась совсем вплотную ко мне. Теперь мы вместе смотрели в блокнот, словно ожидали, что на листе появится что-то новое. — Я ошибалась. Это было предупреждение.