***
Первое, что я сделала, когда проснулась — это проверила, дышит ли Лиам. Он дышал. И даже, мало того, развалившись на большей части кровати, громко сопел, приоткрыв рот. Я рассмеялась. Лиам, возможно, впервые за долгое время выглядел на свои неполные шестнадцать. Я перевернулась на живот и, подперев подбородок кулаками, просто лежала и смотрела. Может всего минуту, а может и час, но взгляд отвести я смогла лишь тогда, когда Лиам зашевелился. — Доброе утро, — сказала я. Лиам, не открывая глаз, зашарил рукой вокруг себя. Найдя мою макушку, он вдруг резко вскочил, перевернулся и перевернул меня вместе с собой. Теперь Лиам был сверху. — Я смотрю, кому-то стало лучше, — улыбнулась я. Лиам довольно кивнул и прижался своими губами к моим, вовлекая в поцелуй. — Есть немного, — произнёс он, отстранившись. Действительно, больше Лиам не выглядел таким бледным. Я быстро коснулась кончиками пальцев его щеки. — Ты на меня не злишься? — За что? — Лиам удивлённо приподнял брови. — За то, что вчера случилось в ветклинике. В смысле... — я накрыла лицо ладонями и тяжело выдохнула. Слова давались труднее, чем я думала. — В смысле, я не уверена в том, что именно из запомнившегося мне было сном, а что реальностью, но ты должен знать, я правда не хотела, чтобы всё так произошло. Скрипнула кровать. Когда я убрала руки от лица, то увидела, что Лиам уже не нависал надо мной, а теперь лежал рядом, сложив руки на груди, и смотрел в потолок. — Я помню, ты сказала, что это всё твоя вина, — начал он. Я вжалась в матрас. — Но это глупо, и я в это не верю. Лиам повернул голову в мою сторону. — Твоя мама в больнице, — я прикусила губу. — Ей становится лучше. — Но она могла умереть… — Лиз, — Лиам снова завертелся, ложась на один бок. Теперь наши лица находились точно друг напротив друга. — Не надо. Моя мама жива, а та девчонка уже получила по заслугам за то, что пыталась тебя подставить. Осталось только разобраться с демоном. Я резко села в кровати. — Девчонка? Какая девчонка? Лиам провёл ладонями по лицу, прогоняя остатки сна. — Ну та, которой вырвали сердце, — произнёс он, привставая на локтях. — Скотт сказал, что она была на твоей вечеринке. — Что? Ты... Скотт говорил, как её зовут? — Ты забыла, что меня вчера весь вечер тошнило какой-то серо-жёлтой штукой? Как-то не было времени на то, чтобы расспрашивать у Скотта о той, которую увезли в больницу раньше, чем я пришёл в себя после, кстати, второго обморока. Я заёрзала на месте, приближаясь к краю кровати, пока окончательно не ступила на пол. Меня вдруг бросило в жуткую дрожь; казалось, я уже знала ответы на все вопросы, которые были в голове, просто мне не хватало сообразительности, чтобы сопоставить факты воедино. Я обернулась на Лиама через плечо. Он, поймав мой взгляд, довольно неуклюже для оборотня перекатился по кровати и оказался на самом её краю, рядом со мной. — Почему это так тебя беспокоит? — спросил он. Я несколько раз подряд пожала плечами, едва осознавая смысл своих действий. — Не знаю, — наконец вслух произнесла я. — Просто мне кажется, какая-то часть меня знает, в чём дело, но она где-то так далеко внутри, что мне до неё даже не докричаться. Я закрыла глаза и сосредоточилась. Голосов слышно не было, да и ощущение было другое, не похожее на силу банши. — Лиз? — позвал меня Лиам. Я отмахнулась, не открывая глаза. — Погоди секунду. Словно услышанное когда-то слово, один из ответов буквально вертелся на языке, но у меня не получалось его определить. — Лиз, тут просто... — Лиам, пожалуйста, секунду! — Я то подожду, а вот твой отец смотрит на меня так, словно сейчас выкинет из окна. Я резко распахнула глаза. В дверном проёме моей комнаты действительно стоял папа. Он облокотился плечом об косяк и, скрестив руки на груди, наблюдал за нами. Я обернулась на Лиама. Он всё ещё сидел на моей расправленной кровати в одних шортах, да и на мне были только пижамная футболка и трусы. Мои уши вспыхнули. — Доброе утро, пап, — протянула я. — Доктор Дитон уже отпустил тебя? Ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь уж точно лучше, чем вчера. Папа, выпрямившись, стряхнул невидимые пылинки с рубашки, в которую был одет. Она была чистой, без крови и дыр. — Да, меня подвёз парнишка по имени Стайлз. Кажется, это рубашка его отца. Но каково же было моё удивление, когда я проснулся, во-первых, в ветеринарной клинике... Я, не выдержав, подошла к отцу и заключила его в крепкие объятья. Он пах металлом, потом и пылью, от которой у меня зачесался нос. — Я так по тебе скучала! — Я тоже, малыш, — папа чмокнул меня в макушку. Мы простояли в обнимку, как мне показалось, целую вечность. Папа стал тем, кто первым выпустил меня. — Здравствуйте, мистер Мур, — заговорил Лиам. В попытке слезть с кровати, он свалился на пол. Я накрыла ладонью рот, чтобы не рассмеяться. Лиам резко выпрямился, сделав вид, что так и должно было быть, отдёрнул шорты и с непробиваемым выражением лица протянул папе руку в знак приветствия. — Мне нужно волноваться? — спросил папа, кажется, у меня. Я подняла глаза на него глаза, но, вопреки моим ожиданиям, смотрел он точно на Лиама. — Возможно, сэр, но только не сегодня, — пролепетал Лиам. — Полнолуние же. Мои уши вспыхнули с новой силой. — Полнолуние? — переспросил папа. Он опустил свой взгляд на меня. Я поджала губы. — Ладно, малыш, жду тебя через полчаса в кухне. Кажется, нам есть, о чём поговорить. И ты тоже, Лиам, — папа кивнул ему, — можешь позавтракать с нами. Только прошу тебя, надень что-то ещё помимо трусов. — Это шорты, — кашлянул Лиам. Я бросила на него укоризненный взгляд, и он тут же исправился: — Извините. Спасибо за приглашение, сэр. Отец ещё раз поцеловал меня, но теперь в висок. Как только он ушёл, закрыв за собой дверь, я тут же подлетела к Лиаму и ударила его кулаком в плечо. — Ты с ума сошёл? — зашипела я. Лиам развёл руками. — Что? — «Возможно, сэр, но только не сегодня, потому что полнолуние», — спародировала я. — Он теперь, кажется, оборотень! Он… чёрт, я не знаю, что он сможет теперь с тобой сделать, но что-то точно сможет! Лиам почесал подбородок. — Но мы же не делали ничего такого, за что он мог мы попытаться меня… — Данбар, я тебя прошу, замолчи, — я подняла с пола его футболку и кинула ему в грудь. — И одевайся. Когда мы спустились на первый этаж, папы в кухне не было, зато стол уже был накрыт. — Может, мне уйти, пока не поздно? — предложил Лиам. Он взял с тарелки тост и целиком пихнул его себе в рот. — Будет ещё хуже, — ответила я, присаживаясь на своё привычное место. Похлопав по соседнему стулу, я, тем самым, предложила Лиаму опуститься рядом. Минуты в ожидании папы мы провели в молчании, лишь переглядывались иногда. Не знаю, чего боялся Лиам, но лично меня не отпускала мысль о том, что теперь папа мог слышать разговоры даже с самой дальней комнаты второго этажа. Когда он пришёл, то не выглядел ни растерянным, ни испуганным, хотя я думала, что именно так должен был выглядеть человек, узнавший что-то, что в голове у нормальных людей едва ли уложится. — Пап? — первой паузу нарушила я. Прошло минут пять с того момента, как мы начали есть. — Что рассказал тебе доктор Дитон? Папа замер с вилкой, не донеся кусок бекона до рта. — Ну, — папа взглянул сначала на меня, потом на Лиама. — Он объяснил мне всю прошедшую неделю, которую лично я бы хотел забыть. — И? — наседала я. — И кое-что теперь встало на свои места. Хотя, если быть до конца честным, — папа вздохнул, положил приборы на тарелку и отодвинул её от себя, — я бы соврал, если сказал, что узнал много нового. Он поставил локти на стол и сложил пальцы в замок. Я занервничала. Слова отца должны были меня успокоить, как и его тон и то, что он, в общем-то, не бегает по дому и не поддаётся истерике, но всё было наоборот. — Неужели, у тебя даже нет никаких вопросов? — Когда мне рассказали, я чуть не разорвал Скотта и остальных, — заговорил Лиам. — Правда из-за того, что было полнолуние. Я закусила губу и пнула Лиама под столом. — Малыш, не волнуйся ты так, — произнёс папа. — Я слышу, как быстро бьётся твоё сердце. — И это по-твоему нормально? — я вскочила с места. Вместе со мной поднялся и Лиам, продолжающий что-то громко жевать. — Почему ты злишься на меня? Папа был удивлён, и это ещё больше бесило меня. Мой папа никогда бы не стал так спокойно реагировать на все случившееся. Мой папа потребовал бы объяснений у всех, кто, так или иначе, к этому причастен. Мой папа — это папа, которого я знала. Неужели он и мужчина, сейчас сидящий передо мной и спокойно поедающий свой омлет, были совершенно разными людьми? — Я не злюсь, — произнесла я. — Я просто не понимаю, почему ты такой спокойный! Что сказал тебе доктор Дитон? — Он сказал мне то, что я сам давно должен был рассказать тебе, Лиззи, — папа приложился к стакану с соком и сделал несколько глотков. — Он сказал мне правду. Точнее, ту её часть, которую я сам не знал. Например, о том, что твои друзья — оборотни. Хотя я, конечно, догадывался, но, видимо, совсем потерял хватку. — О чём ты говоришь? — Сегодня же полнолуние, да? — продолжал папа, словно в упор не замечал моего непонимания. — Повезло же. Лиам, как ты справляешься с желанием убивать? — В основном, не очень, — произнёс Лиам. Я взглянула на него. Растерянность на его лице явно была отражением моего собственного. — Я не понимаю… — Малыш, я… Но папа вдруг поджал губы, так и не договорив. Он словно услышал то, что моему слуху было недоступно. — Пап? — позвала я. Отец тряхнул головой. — Ты слышал? — спросил он явно не у меня. Лиам рядом со мной отодвинул стул, окончательно выходя из-за стола, и подошёл к окну. — Кто это был? — спросил он. — Альфа, — ответил папа. — Скотт? — уточнила я. — Нет, не он, — Лиам покачал головой. Он обернулся на меня и пожал плечами. — Это мой альфа, — произнёс папа. — Она зовёт меня. Бросив несколько слов о том, что, когда он вернётся, мы обязательно обо всём поговорил, папа пулей вылетел из дома. Прежде чем исчезнуть из поля зрения, он чуть не сбил с ног женщину с коляской и едва избежал столкновения с пожарным гидрантом — настолько папа спешил. Закрыв за ним дверь, я вопросительно взглянула на Лиама. — Что это было? — Невозможно сопротивляться зову альфы, — заверил меня Лиам. — Это словно на генетическом уровне передаётся вместе с укусом. — Звучит странно, — сказала я, спиной прижимаясь к двери. — Хотя, конечно, не так, как остальное. Получается, папа всё знал? Разве незнающий человек смог бы так спокойно на это отреагировать? — Неа, — протянул Лиам. — Мой бы отчим, узнав, наверное, посчитал меня сумасшедшим. — Вот именно! Чёрт, я ничего не понимаю… Ещё и это дурацкое полнолуние! Повернувшись, я со всей силы ударила ладонью по коридорному комоду. Боль пришла не сразу, да и когда я почувствовала её, мне было всё равно. В мире, где у каждого близкого мне человека были какие-то тайны, единственное, что могло поддаваться контролю — это физическая боль. — Лиз, — в тоне Лиама отчётливо проступало беспокойство. — Нет, — я прижала горящую ладонь к груди. — Не трогай. Но Лиам никогда меня не слушался. Он подошёл и взял мою руку, даже не думая просить разрешения. Как только он крепче сжал её, я увидела, как по его венам под кожей побежало что-то чёрное. Боль. Лиам забирал мою боль. — Этот мужчина не мой отец, — заговорила я спустя несколько мгновений. — Не тот папа, которого я знала. — Почему? — Ты же слышал его слова! Он скрывал от меня правду, которую, похоже, знать мне очень было бы полезно! — я резким движением вернула свою руку обратно. Боль совсем исчезла, а вместе с ней и секундное спокойствие. — Все вокруг что-то скрывают, и знаешь, знаешь, что самое ужасное? То, что и я сама такая. — Не все, — тихо произнёс Лиам. — Я — открытая книга. Я взглянула на него. Лиам действительно всегда был единственным, кто открывался мне нараспашку. — Ты прав. Прости, я жуткая эгоистка. Сама всё время что-то тебе недоговариваю. — Всё нормально, — Лиам улыбнулся одним уголком губ. — Иди сюда. Он прижал меня к себе, обнимая, и сказал, что мы переживём этот день так же, как и остальные. И с папой разберёмся, и с полнолунием, и с дьяволом. «Ведь ещё ни разу мы не сдавались перед возникающими проблемами», — заверил он. Я кивнула, хотя едва ли могла согласиться. Потому что я не боялась сдаться, я боялась проиграть.***
Скотт и Стайлз привезли в мой дом слишком много (в метрах — десятка два) прочных на вид металлических цепей. На возмущения Лиама по поводу того, что он уже спокойно обходится и без этого, они заявили, что, в основном, рассчитывают применить цепи на моём отце. — Первое полнолуние самое сложное, — сказал Скотт. Он звякнул металлическими креплениями у себя в руках. — Поверь мне, Лиз, так действительно будет лучше. Я кивнула, хотя мало представляла себе папу, соглашающегося на подобные извращения. К тому же, ко времени, как на Бэйкон Хиллс опустились сумерки, он так и не вернулся домой. Не то, чтобы я нервничала, (особенно теперь, когда папа сам мог постоять за себя в драке даже с кем-то вроде наёмника), но всё же сомнение в моей груди росло с невероятной скоростью. Я смотрела на то, как мои друзья примеряли цепи друг на друге, размышляя, как будет лучше сковать в них взрослого мужчину, однако, все мои мысли были где-то в другом месте. Что-то надвигалось. И если бы я сказала, что угроза будет исходить от моего папы, я бы соврала. — Это безумие! — воскликнула я. — Я не дам вам привязать папу к батарее! — А к дереву? — подкидывал Стайлз. — Нет, — я покачала головой. Нужно было быть настойчивой, а иначе ещё одно более-менее убедительное слово Скотта — и я сдалась бы. — Я знаю, что папа не сделает мне больно. — Безумие — это наивно предполагать, что оборотень, которым станет твой папа, когда взойдёт луна, будет думать головой, а не инстинктами, кричащими ему: «Убийства! Убийства!». Я запустила пальцы в волосы, взлохмачивая их. Стилински был слишком уверен в своих словах, чтобы не задуматься. — Ты не помогаешь, Стайлз, — произнёс Скотт. — А ты, Лиз, должна хорошенько подумать… Если решишь, что цепи нам сегодня не понадобятся — мы не будем их использовать. — Что? — тут же воскликнул Стайлз. От возмущения он весь покрылся красными пятнами. — Скотт, приятель, ты в своём уме, или это на тебя так полнолуние действует? — У мистера Мура теперь есть свой альфа. Думаю, они могут справится и без нас. — Но я её одну не оставлю в любом случае, — встрял Лиам, о присутствии которого я даже на секунду успела забыть. — Что-о-о? — снова протянул Стайлз и опустил руки. — Я так понимаю, мне никого сегодня не дадут привязать цепями? Зачем я тогда вообще их тащил? Вы издеваетесь? Тут килограммов десять, а у меня слабый желчный пузырь! — Я заберу, — сказал Скотт, закатывая глаза. Он быстро запихнул гремящие цепи в сумку и легко забросил её на плечо. — А вы двое, — он кивнул на нас с Лиамом, — прошу, будьте осторожны. На всякий случай, я буду недалеко, так что звоните. — Или кричите, — добавила я. — По крайней мере, не будет проблем с соединением. Папа вернулся домой, когда до полуночи оставалось чуть меньше часа. Он хотел было подняться наверх, но передумал, увидев меня в гостиной. — Малыш, ты почему не спишь? — заботливо спросил он. А я словно играла в «Угадайку». Кто стоял передо мной? Папа или тот, кого мне только предстояло узнать? — Ты обещал мне разговор, — тихо произнесла я. Папа сделал несколько шагов в мою сторону и замер у края дивана, будто бы ждал разрешения на то, чтобы присесть. — Ты права. Я давно должен был тебе всё рассказать. Столько тайн накопилось, малыш, что я даже не знаю, с чего начать. — Тётя говорила, что иногда, чтобы дойти до конца, нужно начать сначала, — тихо произнесла я и опустила взгляд на свои руки. — Начни сначала, пап. Похоже, в моей семье не было хотя бы одного человека без скелетов, распиханных по шкафам. Шаркающие шаги, и вот папа уже сидел рядом со мной. Он коснулся моей руки, слегка сжимая предплечье. Я подняла на него глаза. — Не буду просить, чтобы ты меня простила, но хочу, чтобы помнила: даже несмотря на то, что раньше я был плохим человеком, сейчас я другой, и всё благодаря тебе. Не забудешь? — Не забуду, — я коротко кивнула. Папа глубоко вдохнул, затем шумно выдохнул и наконец начал свой рассказ: — В выпускном классе в школе я учился с одной девушкой, которая очень мне нравилась. Она была невероятно красивая; от одного взгляда на неё у меня сердце останавливалось. Я был настоящим везунчиком, потому что мои чувства были взаимны, и уже спустя неделю мы начали встречаться. Я внимательно смотрела на отца. Видя много раз, как люди говорят о своих любимых, я не находила в его глазах никакой нежности или ностальгии о прошлом. Его слова были сухими, а лицо приобрело странную жёсткость. — Мы не были осторожны, и так получилось, что она забеременела. Мне было восемнадцать, ей семнадцать, и для нас подобная новость казалась настоящим кошмаром. Особенно для меня... — папа на мгновение замолчал, а перед тем, как продолжить, сильнее сжал мою руку. — Я испугался и повёл себя как настоящий болван: пустил слух о том, что Джини спит со всеми подряд за моей спиной, и это не мой ребёнок вовсе. Я сделал всё, чтобы мне поверили... И так оно и случилось. — Джини? — переспросила я. — Так звали ту девушку? — Да, — папа кивнул. — Вирджиния Моррисон. Сначала она просто не появлялась в школе, а потом я узнал, что её семья насовсем уехала из города. Я же закончил школу, поступил в колледж и уже успел забыть об этой истории, когда мне пришло письмо с фотографией маленькой девочки и подписью: «Это твоя дочь». Я смотрел на неё, пытаясь разглядеть в маленьком лице свои собственные черты, но… — папа лихорадочно выдохнул. Ему словно было стыдно за свои слова. — Поверив слухам, которые сам и пустил, я так ничего и не почувствовал. Поэтому проигнорировал это письмо и все последующие, которые присылала Джини. А она была настойчивой. Очень. Мне, Кристине и твоим дедушке и бабушке пришлось сменить несколько адресов, чтобы наконец оказаться в безопасности. Как раз приблизительно в то время у твоей тёти начали проявляться способности банши. Я замерла, открыв рот от удивления. — Ты был в курсе? — Не сразу. Это сейчас я знаю, что вы с ней банши, а тогда я просто думал, что Кристина особенная, не такая, как другие подростки. Я была растеряна, сбита с толку. Сколько же секретов всё это время папа от меня скрывал? — Обо всём этом мне рассказала Джейн, с которой я познакомился в колледже, который, правда, в итоге так и не закончил. Джейн была на пару лет меня старше: очень эксцентричная, яркая, опасная. Я встретил её в одном заведении, где сам летом подрабатывал барменом, чтобы накопить на машину. Джейн предложила мне другую работу, за которую, с её слов, платили настоящими деньгами, а не бесплатными коктейлями, — папа рассмеялся. Джейн явно была ему ближе Джини. — Я долго не думал — согласился сразу же. Если бы знал тогда, что меня ждёт… Папа замолчал и посмотрел на меня. На какой-то момент я подумала, что он почувствовал влияние полнолуния: его зрачки расширились до странных размеров, а лицо стало непроницаемым. Непроизвольно, я вздрогнула. Папа, продолжавший держать меня за руку, видимо, почувствовал это. — Прости, малыш, — произнёс он, тряхнув головой. — Ты в порядке? Может, мне позвать Скотта? Он знает, что нужно делать. — Нет, я… Всё нормально, — папа обернулся через плечо на приоткрытое окно. Я, как ни вглядывалась в темноту, никого и ничего там не увидела. — На чём я остановился? — спросил он, выпрямляясь. — Джейн, — сказала я. — Ты рассказывал про Джейн. — Точно. Это, кстати, даже не её настоящее имя. Папа снова замолчал. Я уже не чувствовала себя в безопасности и теперь держалась только мыслью о том, что Лиам прятался в моей комнате на всякий случай. — Она была охотником за головами, — папа на мгновение поджал губы. — Но охотилась она не за беглыми преступниками. Папа отпустил мою руку и взглянул на свои ладони, широко растопырив пальцы. Я увидела, как на месте ногтей появляются длинные когти. — Это труднее, чем я думал, — протянул папа. Он посмотрел на меня, его глаза горели ярко-голубым. — Как Лиаму удаётся быть таким спокойным? Его сердцебиение хоть и быстрое, но достаточно ровное. Я почувствовала вину. Ну конечно, папа должен был почувствовать другого оборотня в доме! — Он здесь не потому, что я тебе не доверяю, пап, — тихо сказала я. — Я знаю, — папа улыбнулся. Его глаза снова приобрели знакомый мне карий оттенок. — Это он мне не доверяет, и я не могу винить его в этом, потому что сам чувствую себя сейчас как грёбаная бомба замедленного действия! Я взглянула на папу, подняв брови. Он никогда не позволял себе ругаться при мне, и уж тем более повышать голос. — Я не должен был этого говорить, — тут же виновато произнёс он. — Лучше я вернусь к своей истории, — папа прокашлялся и заёрзал на месте. — Джейн, значит… Я узнал, что за ней гонится маршальная служба только тогда, когда сам чуть не попался. После того случая Джейн больше никогда не брала меня на вылазки, и я стал её стационарным помощником: связь, планы и страховка — всё это было на мне. Джейн же просто выполняла свою работу как настоящий профессионал, а ещё она была... Особенной, но не такой, как твоя тётя. Джейн показала мне. Точнее, ей пришлось, — папа сжал ладони в кулаки. Мне показалось, что где-то на втором этаже слишком громко скрипнула половица. — Это было наше первое рабочее задание, и Джейн убедила меня в том, что человек, которого мы ловим, заслуживает смерть. Тогда мы попали в засаду: пятеро против двух, при этом у меня из оружия был только нож-бабочка. Один из них сильно меня ранил, у Джейн просто не было выбора. Она обратилась и разорвала их в клочья. Очнувшись уже в больнице, я знал, что мне это не приснилось. Да и Джейн не стала врать: сказала, что я лишь увидел то, что, рано или поздно, ей бы пришлось мне показать. — Джейн — оборотень? — Оборотень-койот, — поправил папа. — У неё ещё был забавный псевдоним. Что-то вроде песчаной волчицы, или… — Пустынной волчицы? — предложила я. — Точно, — папа кивнул. — Откуда ты знаешь? — Это долгая история, — ответила я. — Моя подруга Малия... Наверху что-то упало, и я замолчала. Но затем снова наступила тишина. — Он волнуется, — произнесла я. — Ему тоже всё ещё тяжело переживать полнолуние. Но отец, игнорируя мои объяснения, вдруг вскочил на ноги и зарычал. — Это не Лиам, — рявкнул он. Остаток его фразы потонул в грохоте, с которым Лиам кубарем рухнул с лестницы. Я вскрикнула. От того, чтобы метнуться к Лиаму, меня остановил папа: он буквально вырос передо мной, заводя одну руку за спину и хватая меня за кофту. — Лиам! — позвала я. Парень, распластавшись на полу, не подавал никаких признаков жизни. — Он без сознания, — сказал папа. То, что произошло потом, у меня никак не могло уложиться в голове: по лестнице, вальяжно и медленно, спускалась Скарлетт. Она остановилась, когда до конца оставалось несколько ступенек, и, оглядев свою руку, с которой от кисти до локтя стекала кровь, недовольно поморщила нос. Она вытерла руку о джинсы, но я не увидела никаких ран или порезов на её коже. — Этот парень, конечно, крут, — сказала она, и её голос показался мне чужим. — Но я всё-таки в сотню раз круче. — Скарлетт? — спросила я. — Что ты делаешь? — Это не Скарлетт, Лиз, — заговорил папа. Он сделал шаг назад, толкая меня подальше. — Скарлетт умерла. Этот монстр просто выглядит, как она. Скарлетт, или то, что было её копией, удивлённо приподняла бровь. Она перешагнула через Лиама и встала в паре метров от нас, скрестив руки на груди. Глаза девушки вспыхнули красным. Я хорошо знала эти глаза. — То тело, — выдохнула я. Со всеми проблемами, я совсем забыла расспросить о нём Скотта. — Это была ты! Ребята вместе со мной, Лиамом, Малией и папой вытащили ещё и тебя! — Не совсем, — голос снизился и размножился, словно говорило одновременно несколько человек. — Это была Скарлетт Моррисон: неплохая девчонка, только очень глупая. Я же, скорее, лишь то, что от неё осталось. Моррисон. Я, воспользовавшись тем, что папа больше не держал меня, отошла к стене и буквально сползла вниз. У Вирджинии Моррисон, с которой папа встречался в школе, была дочка. Нет, это не могло быть простым совпадением. — Лиз, беги! — громко закричал папа, и вместе с его голосом комнату наполнил рык. Он бросился в сторону Скарлетт, но даже не коснулся её, а лишь тут же отлетел в противоположную стену. А на месте Скарлетт уже стоял не человек, а дьявол во всём его устрашающем великолепии. Он обернулся на Лиама, который пришёл в себя и теперь пытался подняться на ноги, и ударил его своей мощной лапой. Я вскрикнула, но всё равно слишком отчётливо услышала, как ломаются его кости. В ту же секунду рядом с Лиамом в воздухе материализовался пожилой мужчина. Точнее, он словно вышел из света. Присев рядом на корточки, он коснулся его груди, затем щеки и лба. Лиам снова зашевелился. Его хранитель, я была уверена. Дядя, дедушка или просто человек, игравший при жизни немалую для Лиама роль, и после смерти помогавший ему подняться даже тогда, когда силы были на исходе. Наверное, в этом и был смысл хранителей. Наверное, именно они находились рядом с нами в минуты, когда нам больше всего нужны были помощь или защита. Отвлекшись на призрак, я не заметила, как дьявол оказался критически близко ко мне. Удивительно бесшумный для своих размеров, теперь он стоял совсем рядом: мы практически дышали одним воздухом. Я задрожала. Холодные пальцы смерти сомкнулись на моём горле. Точно такое же ощущение я испытывала тогда, в подвале Карателя, когда знала, что мне конец. — Элизабет Мур, — заговорило что-то в моей голове. Я с трудом заставила себя посмотреть в глаза нависающему надо мной дьяволу. Его пасть издевательски клацала рядом с моим лицом. Запах гнилой плоти и крови заставил живот скрутиться в тугой узел. — Скарлетт хотела, чтобы я заставил тебя мучиться так же, как мучилась при жизни её мать. Я с трудом сглотнула. Все силы уходили на то, чтобы оставаться в сознании. — Её мать в прямом смысле съехала с катушек, и всё из-за Дэвида, твоего отца, который, спустя некоторое время, всё-таки завёл семью, совсем забыв про то, что одна у него уже была. Мне было плевать на то, что говорил дьявол. Всё, о чём я могла думать — это о друзьях, которые завтра поутру найдут в доме три разорванных тела, это о мистере и миссис Данбар, которые никогда не узнают, что их сын, на самом деле, погиб героем, это о матери, с которой я уже не разговаривала целый месяц и на которую жутко злилась, но которую всё ещё очень любила, пусть и пыталась подавить в себе это чувство. — Если ты хочешь убить меня, — неожиданно для самой себя сорвалось с моего языка, — то давай уже! Дьявол рассмеялся. Его пасть не дрогнула, да и сам он не подал никакого вида, но, слыша тот заливистый смех у себя в голове, я поняла, что больше никогда не смогу его забыть. — Я не убиваю людей, я лишь помогаю одним отомстить, а другим — получить по заслугам. И Скарлетт, упокой Преисподняя её душу, хотела, чтобы ты страдала до тех пор, пока не сделаешь свой последний вдох, — пауза, в течение которой кровь в моих жилах окончательно превратилась в свинец. — Даже с дьяволом сделка есть сделка. Зверь издал внутриутробный рык, похожий на победный крик, и растворился в густом чёрном тумане. Спустя ещё секунду раздалось его прощальное послание: — Каждая последующая смерть — только твоя вина.