The Banshee Show: Pandora's Box

      Лидия была права: тренер не отменил игру. Вескими на то причинами ему не показались ни дождь, который шёл всю ночь и превратил поле в огромную грязную лужу, ни снесённые бурей ветки деревьев, которые парням пришлось таскать с поля перед игрой — ничто.       Бобби Финсток был настроен на победу. Как сказал Стайлз, тот чувствовал себя бульдозером, готовым снести любую выросшую перед своей целью стену, включая тренера из соседней школы, которым оказался высокий и широкоплечий афроамериканец, способный, кажется, не глядя, надавать самому Финстоку подзатыльников.       Это была неофициальная игра, поэтому зрителей оказалось крайне мало: помимо меня, Малии и Лидии тут были ещё пять человек, приехавших вместе с командой соперников, и какие-то ребята из нашей школы, оказавшиеся на трибунах совершенно случайно и не имевшие ни малейшего понятия о том, что будут какие-то соревнования.       — Если директор об этом узнает, Финстоку крышка, — сказал кто-то сидящий позади нас.       Я обернулась. Две близняшки, кажется, на год меня старше.       — Брось, — ответила её подруга, смахнув копну блестящих чёрных волос за спину. — Это же тренер. Ему ничего не будет, даже если он попытается преподавать экономику вдребезги пьяным!       Они рассмеялись. Так звонко и беззаботно, что мне стало как-то не по себе. Это было не справедливо. Они могли просто наслаждаться жизнью, не думая о том, что их руки по локоть в чужой крови, а я — нет.       — Ты меня слышишь? — кто-то потряс меня за плечо.       Я села ровно. Это была Лидия. Видимо, она уже давно пыталась до меня дозваться, потому что выглядела теперь крайне раздражённо.       — А?       — Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь? — Лидия покопалась в сумочке, лежащей у неё на коленях, и вытащила оттуда зеркальце. — Выглядишь болезненно.       Я приняла зеркало у подруги, но глянула в него лишь мельком. Я знала, о чём она говорила: мешки под глазами за весь день так и не прошли.       — Плохо спала, — я пожала плечами. — Кошмары.       Это было лишь наполовину правдой. Совпадение или нет, но бок о бок с Лиамом плохих снов почти всегда удавалось избежать. Правда, проспала я всё равно лишь пару часов: в три ночи проснулась от того, что была уверена — кто-то стоит и смотрит на меня в упор. В итоге, я пролежала с закрытыми глазами до самого рассвета, но расслабиться и заснуть больше так и не смогла.       — Могу посоветовать хорошее снотворное, если нужно, — Лидия перевела взгляд на поле. — Я раньше принимала их, когда были проблемы.       Я продолжала смотреть на подругу. Лидия прикусила нижнюю губу и поморщилась, будто вспомнила о чём-то неприятном.       — Но, знаешь, — продолжила она. — Они ведь не особо-то и помогают. Использовать их — это, скорее, побочный эффект, чем лекарство.       Я кивнула, точно понимая, что именно Лидия имела в виду.       — Смотрите! — Малия указала на тренеров, выходящих к центру поля.       До нас отчётливо доносились ругательства, которыми они обменивались.       Раздался громкий свисток. Игра началась.       — Ненавижу лакросс, — снова раздалось сзади.       Я вздрогнула, но не обернулась.       — Это как хоккей на траве, только с ещё более идиотскими правилами, — продолжал он. — Ещё и клюшки такие смешные!       Я была близка к тому, чтобы ответить, но из последних сил сдерживалась. Не хватало только, чтобы меня приняли за сумасшедшую.       — Твой парень забавно бегает на своих коротких ножках. Того и гляди, шлёпнется.       Я резко встала.       — Мне нужно… Это самое… — я опустила взгляд на сидящих подруг. Лидия и Малия удивлённо на меня смотрели. — Мне, короче, нужно. Сейчас вернусь.       Я быстрым шагом направилась к концу скамейки, там — вниз. Зайдя за трибуны, я, проверив, не видно ли меня, наконец обернулась.       Бобби. Стоял и, улыбаясь, смотрел на меня, будто бы только что сделал что-то очень крутое и теперь ждал моей реакции.       Дурачок.       — Ты чего тут делаешь? — спросила я.       Бобби пожал плечами.       — Я чувствую твоё волнение не хуже этих твоих хвалёных оборотней. Ещё вчера пришёл к тебе ночью, правда, ты была не одна…       — Так это ты был! — я почти протянула руку, чтобы толкнуть его. — Больше так не делай никогда! Я тебя не видела, но чувствовала, что кто-то смотрит… Ужасное ощущение.       — Прости, — Бобби снова улыбнулся. — Это вроде нового фокуса.       Сказав это, он растворился в воздухе.       — Роберт? — позвала я.       — Да тут я, тут, — я слышала голос, но никого не видела. — Говорю же, новый фокус. Ты не можешь видеть меня, но я тут.       — А можно наоборот, чтобы была картинка, а звука не было? — уточнила я.       — Эй, я же мёртв! Прояви хоть немного сочувствия, я, кроме тебя, ни с кем не могу поговорить, — Бобби снова появился. — И кстати, не называй меня Робертом.       Я вскинула брови.       — Почему?       — Потому что это тупо. Мне восемнадцать, а не сорок пять.       — Тебе семнадцать с половиной, — напомнила я. — Так что не зазнавайся.       Бобби улыбнулся и опустил глаза на землю. Повисла неловкая пауза (насколько она может быть ещё более неловкой, если считать, что разговаривала я с призраком).       — Мне нужно идти, — первой её нарушила я. — Мой коротконогий парень никогда мне не простит, если я не стану свидетельницей его триумфа.       — А, да, точно, — Бобби кивнул. — Я, вообще, кое-что хотел у тебя спросить.       И я подумала: «Только не спрашивай меня, когда мы пойдём искать твоё тело, прошу. Я правда хочу помочь тебе, но сейчас у меня слишком много своих проблем, чтобы брать ответственность за чужие».       Но вместо этого я сказала:       — Спрашивай.       — Помнишь, к тебе парень за шарфом приходил, и с ним ещё один был, как позже оказалось, призрак?       Даже если бы хотела забыть, навряд ли бы получилось.       — Угу.       — Мне кажется, тебе стоит знать, что он довольно часто ошивается рядом с тобой, используя этот фокус, который я тебе показал.       — Чего? — мне показалось, что я неправильно всё услышала.       Но Бобби повторил, причём предельно чётко и громко, будто бы я глухонемая.       — Это значительно экономит силы. Я раньше не замечал, но существование между жизнью и смертью отнимает очень много энергии. В какой-то момент я просто перестаю что-либо чувствовать и словно отключаюсь. Мне кажется, когда такое случается у нормальных призраков, они идут к своему телу на кладбище… Если нормальные призраки вообще существуют, — Бобби рассмеялся, мне же было как-то не до смеха. — Короче, в такие моменты я чувствую себя окончательный дерьмом, и просто «плыву по течению», находя себя после этого в крайне интересных местах. Тот парень, он, в основном, только так и обитает. По крайней мере, возле тебя.       — Сейчас тоже? — шёпотом спросила я, вжимая голову в плечи.       Бобби привстал на носочки и огляделся.       — Не. Но вот вчера, когда я пришёл к тебе, могу поклясться, что он был в доме.       — Это слишком странно, — я провела ладонью по лицу. — Может, задам странный вопрос, но кроме него, ты видел ещё каких-нибудь призраков? Говорил с ними?       Бобби задумчиво перевёл взгляд на трибуны, туда, где за ними начиналось поле.       — Если бы хоть один чёртов призрак со мной заговорил, я бы сказал тебе об этом, поверь мне.       Он снова посмотрел на меня, и от пронизывающего взгляда его мутно-голубых глаз меня вдруг бросило в холод. Я поёжилась и натянула рукава своего свитера на ладони.       — Почему ты спрашиваешь? — прищурившись, уточнил Бобби.       Он сделал шаг ко мне навстречу.       — Я, вроде, не только тебя вижу, — честно призналась я. — Если ещё кое-кто… Они называются хранителями, как я поняла.       — Тоже призраки?       — Да. Они… — я замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. — Они вроде как появляются, когда человеку нужны помощь или поддержка.       — Как ангелы-хранители?       Я покачала головой. Будучи не слишком набожной, слово «ангелы» вводило меня в ещё больший ступор, чем призраки.       — Не совсем…       — И что, часто ли ты их видишь?       Я пожала плечами. С поля продолжали доносится крики ребят и свистки тренеров.       — Если честно, не очень. Каждого из хранителей друзей я видела только по разу, за исключением Дерека. — Бобби нахмурил брови. — Того мужчину, которого ты видел, — пояснила я.       — Почему, интересно?       — Понятия не имею.       — А как он умер?       Меньше всего мне хотелось вспоминать тот день, когда погиб Дерек, да и сама я чуть не отправилась на тот свет. Во рту отозвался металлический привкус крови, живот скрутило болезненной судорогой. Я слегка согнула колени, чтобы окончательно не сложиться пополам.       — Он умер, спасая меня. Дерек тоже был оборотнем, только в тот момент силы его покинули по очередным слишком запутанным обстоятельствам.       Бобби открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я перебила его тем, что резко сорвалась с места.       — Не спрашивай, — произнесла я, направляясь к тому месту, где заканчивалась скрытая часть трибун и начинались скамейки. — Там правда всё слишком сложно.       — Не, я не об этом, — Бобби нагнал меня. Мы шли плечом к плечу, но его шагов, разумеется, слышно не было. Я подняла воротник свитера, натянув его на подбородок, чтобы не выглядеть сумасшедшей, которая разговаривает сама с собой. — Он умер в день, когда ты чуть не погибла. Знакомый сценарий?       Это бы навряд ли пришло в мою голову, если бы не Бобби, но как только слова слетели с его губ, они буквально чуть меня не оглушили своей очевидностью.       — Даже слишком, — дрожащим голосом произнесла я.       А затем одними губами попросила Бобби уйти, в надежде на то, что он услышит.       Дерек не был хранителем, Дерек был просто призраком, как и Бобби. Только вместо того, чтобы слоняться по своему дому в ожидании окончательной смерти, он пытался помочь. Именно Дерек впервые предупредил меня о дьяволе, но, может, у него было мало сил, или какая-нибудь потусторонняя связь всё время обрывалась, и поэтому Хейл не смог всё понятно объяснить.       Похоже, что Дерек снова пытался спасти меня, спасти всех нас. Возможно, он даже знает о дьяволе больше нашего.       Я на автомате побрела до своего места на скамейке. Малия встала, чтобы пропустить меня сесть между ней и Лидией, но я была так растеряна, что просто осела, едва соображая, где нахожусь.       Когда перевела глаза на поле, фигуры ребят в красной форме родной школы и в синей форме соперников слились в одну горизонтальную линию, будто кто-то красками мазнул.       — Лиз? Ты в порядке?       Я кивнула, даже не различая, чей это был голос: Малии или Лидии. Бобби говорил, что чувствует моё настроение, и знает, где я нахожусь. Что, если Дерек тоже так может?       — Смотри, Лиам ведёт!       Я подняла глаза на поле. Действительно, Лиам бежал по направлению к воротам соперников с мячом в сетке клюшки. Малия встала и захлопала в ладоши, Лидия что-то кричала, сложив ладони рупором. Я тоже хотела сделать что-то подобное, но голова всё ещё была ватная. Всё, на что меня хватило — крикнуть: «Вперёд!» и, сгорбившись, окончательно осесть на скамейку.       Лиам забил мяч, редкие наблюдатели на трибунах взорвалась криками и аплодисментами. Тренер свистнул, махнув рукой в его сторону, и тот двинулся к скамейке запасных. На его место вышел Айзек и ещё кто-то в светлой кофте. Когда он повернулся ко мне лицом, я увидела, что это был Дерек. Он сверлил меня взглядом, но выглядел так, словно не до конца был уверен, что я его вижу.       Не сводя взгляда с Дерека, я едва заметно махнула рукой. Дерек сдвинул брови к переносице и закатил глаза.       Он оставался Хейлом даже после смерти.       Больше я никак отреагировать не успела — он растворился в воздухе. Всё оставшееся время игры я глаз не сводила с Айзека, но Дерек больше не появился.       Выиграла, Слава Богу, наша команда (победное очко забила Кира, поставив тем самым жирную точку для любых сексистских выпадов), поэтому Финсток, опьяненный нужным лишь ему мигом славы и величества над тренером проигравшей команды, по доброте душевной отпустил ребят без очередной речи о том, насколько они ничтожны.       — В раздевалке он даже пытался нас напоить, — рассказал Скотт, когда мы уже бы на парковке и собирались по домам. — Не знаю, что было в его бутылке с надписью: «Яблочный сок», но пахло ужасно!       — Бензин? — предположил Айзек.       — Больше похоже на уксус, — поправил его Стайлз.       Они смеялись. Они все смеялись. Я, как ни старалась, всё, что смогла из себя выдавить — это едва ли похожую на радостную улыбку.       — Ребят, мне нужно кое-что вам рассказать, — произнесла я, выходя перед ними всеми, чтобы их остановить. — Это важно.       — Лиз, только не нагнетай, — на выдохе произнёс Айзек. — Давай хоть сегодня обойдёмся без всяких дьяволов. Никто же не умер!       — Я прошу всего одну минуту! — неожиданно для самой себя я не только повысила голос, но и толкнула парня, собиравшегося обойти меня и двинуться в направлении автобусной остановки.       — Мне правда всё равно, Лиз, — Айзек дёрнул губой, словно издал приглушённый рык.       Остался он лишь потому, что встретился взглядом со Скоттом, слегка качнувшим головой.       Я бегло огляделась по сторонам, проверяя, нет ли поблизости Бобби или Дерека, а также людей, которые могли бы нас подслушать, но на парковке было удивительно тихо.       Тогда я заговорила:       — Помните, я рассказывала вам о призраках, которых вижу? — начала я.       — Ты назвала их хранителями, — кивнула Лидия.       — Не я, они сами, — поправила я. — Но да, именно они. Дело в том, что каждого из них я видела только один раз, словно они… Они хотели дать мне понять, что они всегда рядом, даже когда мы их не видим.       — Типа ангелов-хранителей? — усмехнулся Стайлз.       — Нет, — я покачала головой. — То есть, не знаю. Господи, ты говоришь, как один мой знакомый… Короче, это точно не ангелы.       Я с трудом связывала слова в предложения, которые, в итоге, метафорически разбивались о непроницаемые лица друзей, кажется, не верящих ни единому моему слову.       — К чему ты ведёшь, Лиз? — спросил Скотт.       — Есть кое-кто, кого я вижу чаще остальных, — я закусила губу. — Он не разговаривает со мной, но у меня такое ощущение, что ему есть, что сказать.       Друзья переглянулись.       — Это Дерек.       — И с чего ты решила, что Дерек хочет тебе что-то сказать? — Айзек скептически приподнял бровь.       Я пожала плечами. Сложно было объяснить то, в чём я сама до конца не была уверена.       — Это просто такое ощущение, — я обхватила свой корпус руками. — Ведь он знал о дьяволе ещё до того, как тот впервые дал о себе знать. Дерек пытался предупредить меня, но я не послушалась… Я просто не хочу упускать возможный шанс всё исправить.       Лидия, Лиам, Скотт, Малия, Стайлз, Кира, Айзек: все и каждый из друзей смотрели на меня с недоверием, словно после всего, через что мы прошли чуть ли не бок о бок, поверить моим словам просто потому, что я уверена в этом — это слишком много.       — Лиз, — Лидия, слабо улыбнувшись, подошла ко мне и положила свою ладонь мне на щёку. — Тебе нужно отдохнуть. Галлюцинации могут являться следствием недосыпа.       — Или чужого влияния, — добавил Стайлз. — Что, если дьявол хочет, чтобы ты думала, что видишь призраков?       — Вы что, не верите мне? — я смотрела в глаза каждому из ребят по очереди, надеясь увидеть хоть в одних из них понимание или веру.       Но даже холодные голубые глаза Лиама выражали лишь безразличие.       — Я бы на твоём месте не приходила завтра в школу, — сказала Малия. — Воспользуйся моментом, выспись.       Дав мне ещё несколько подобных советов, друзья попросту прошли мимо, даже не оборачиваясь. Я стояла и смотрела им вслед какое-то время, совершенно не понимая, что происходит.       Температура на улице резко упала, и даже через тёплый свитер прохлада подбиралась к коже, заставляя съёжиться. Я опустила глаза на свои тонкие балетки. Стоило, всё-таки, с утра глянуть прогноз погоды, прежде чем выходить на улицу в таком прикиде.       Хотя, сколько я себя помнила, март в Калифорнии редко бывал таким холодным.       Когда я подняла глаза, друзей уже не было, но я не слышала звуков заводящихся и отъезжающих автомобилей.       Странно.       А затем всё стало ещё хуже, когда откуда-то с поля потянул густой туман.       — Забавно, да? Люди, которых ты считала друзьями, даже и слушать тебя не хотят, — заговорил кто-то. Голос не показался мне знакомым. — Они не поверили тебе, посчитали сумасшедшей. Чувствуешь себя ничтожеством?       Послышались чьи-то приглушённые и шаркающие шаги. Я сорвалась с места, но, когда обернулась, поняла, что это бесполезно: туманом заволокло каждый сантиметр вокруг меня так, что, вытяни я руку, не увидела бы собственных пальцев.       Всё, на что хватило мою псевдосмелость — это закрыть глаза.       — Никто не хочет, чтобы способ спасти тебя был найден, Лиз. Смирись с этим. Ты никому не нужна. Никому. Ни отец, ни друзья, не будут плакать на твоих скорых похоронах.       Голос пробирался в самую голову, не оставляя никаких отступных. Я крепче зажмурилась и закрыла уши ладонями, но и это не помогло.       Он хотел, чтобы я слушала его. Чтобы поверила.       Он продолжал шептать до тех пор, пока не стал кристально чистым и слишком знакомым: Скарлетт или дьявол — не важно, теперь для меня это были синонимы.       Однако, открыть глаза я смогла лишь тогда, когда почувствовала, что земля вдруг ушла из-под ног.       Надо мной, сидя на коленях, нависала Малия. Она трясла меня за плечи с такой силой, словно пыталась пробудить из мёртвых. Ничего, кроме страха, её лицо не отражало.       Мне оставалось лишь гадать, что могло испугать такую сильную волчицу, как Малия.       — Малия, — прошептала я хрипло. Горло непривычно саднило, словно до этого я либо не разговаривала десятилетиями, либо кричала больше часа. — Хватит…       Девушка перестала меня тормошить и, облегчённо выдохнув, запустила пальцы себе в волосы.       — Что с тобой не так? — спросила она.       Я медленно приподнялась на локтях. Мы были за трибунами, где я разговаривала с Бобби.       — А что случилось?       — Ты ушла на пятнадцать минут, вот что, — Малия пересела на пятки. — Я пошла проверить, всё ли в порядке, а потом учуяла кровь и нашла тебя тут.       — Кровь? — переспросила я, полностью выпрямляясь.       Кружилась голова, но не сильно. Как ответ на собственный вопрос, я почувствовала что-то липкое на лице и коснулась губ: на пальцах остались красные следы.       — Я, наверное, в обморок упала, — произнесла я первое, что пришло в голову.       Малия встала на ноги и помогла мне подняться.       — Наверное, — пожав плечами, сказала она.       Я натянула рукав свитера на ладонь и вытерла им лицо, стирая кровь под носом.       — Пятнадцать минут, говоришь, меня не было? — переспросила я. Малия кивнула. — Это не так уж и долго… Почему ты решила проверить, всё ли в порядке?       — Ну, — Малия взглянула на меня, нахмурив брови. — Столько всего происходит в последнее время. Ведь мы не знаем, когда дьявол решит снова напасть на тебя.       Она произнесла это с отчётливым волнением в голосе, и это невероятно контрастировало с той безучастной Малией, которую я видела, когда упала в обморок.       Малия, стоящая сейчас передо мной, улыбнулась одним уголком губ, сохраняя при этом то же выражение лица, и я вдруг поняла, что едва ли могу с уверенностью сказать, что из всего происходящего вокруг меня на самом деле реально, а что нет.       Дьявол хотел свести меня с ума; и ему это удалось.

***

      Я была уверена — разговор с Бобби был правдой. Но всё-таки, стоило узнать это у него самого, и поэтому сразу после игры (которую, как и в видении, которое я видела вовремя отключки, наши ребята выиграли) я на автобусе отправилась домой, несмотря на то, что Лидия предлагала подбросить меня на своей машине, а Лиам и вовсе яростно настаивал на том, чтобы я зашла к нему в гости, потому что его отец сегодня был на дежурстве.       Переступив порог дома, первое, что я хотела сделать — это проверить, есть ли папа. К сожалению, он вышел в коридор из гостиной ещё даже раньше, чем я закрыла за собой дверь.       — Ну как прошла игра, малыш? — беззаботно спросил он, вытирая руки о перекинутое через плечо полотенце.       Мы не разговаривали с ним с тех пор, как повздорили из-за того, о чём проболталась Джейн.       — Послушай моё сердцебиение — и узнаешь, — огрызнулась я, хотя, на самом деле, не очень-то хотела ему грубить.       Мне просто нужно было показать, что я всё ещё злюсь на него за ту ложь, которой они с матерью кормили меня целое десятилетие.       — Ты голодна? — на папином лице ни один мускул не дёрнулся — он лишь продолжал мягко улыбаться. — Я приготовил мясной рулет и…       — Нет, — отрезала я.       Быстро скинув балетки, я направилась к лестнице, где поднялась до середины и остановилась, сжираемая изнутри не только чувством вины, но и голодом.       На самом деле, мне жутко хотелось есть.       — Я в комнате поем, если ты не против, — тихо произнесла я, не сводя взгляд со следующей ступеньки.       — Конечно, — весело ответил папа.       Я услышала его отдаляющиеся на кухню шаги и только тогда поднялась в свою комнату. Я знала, что, когда он принесёт еду, нам всё равно придётся поговорить, только вот не представляла, с чего начать.       Хотя, нет, знала — нужно было снять свитер, пока папа не учуял кровь, а то вопросов будет ещё больше.       Я быстро переоделась в домашнее, запихнув свитер на самое дно бельевой корзины, стоящей в ванной комнате. Когда папа постучал в дверь, я уже лежала на кровати и делала вид, будто играю в телефон (правда, успела только меню открыть).       — Мясной рулет, салат с помидорами и базиликом и апельсиновый сок, — торжественно произнёс папа, явно гордый за то, что хоть что-то сумел приготовить.       Еда на подносе выглядела вполне съедобно, что заставило меня немного удивиться.       — Не покупное? — поинтересовалась я.       — Нет, — папа сел на край кровати и поставил поднос себе на колени. — Беда в том, что это третий рулет. Первые два сгорели. — Он виновато улыбнулся, опустив глаза на приготовленную стряпню. — Надеюсь, что на вкус будет лучше, чем на вид.       Я на коленях подползла к папе и, взяв вилку, подцепила себе небольшой кусок рулета.       — Ну? — поинтересовался папа, пока я молча его жевала.       — Хорошо, — кивнула я. — Если честно, очень хорошо.       Папа хмыкнул и облегчённо выдохнул. Я забрала у него поднос, который опустел довольно быстро — уж очень я была голодная. Папа всё это время сидел рядом и следил за мной. Только когда я отложила вилку и поставила поднос на пол, он заговорил:       — Ты меня прости, малыш. Я правда думал, что делаю как лучше. Хотя сейчас понимаю, что всё испортил. Папка из меня вышел никудышный, да?       Он взглянул на меня из-под опущенных ресниц. Я хотела на него злиться, хотела, чтобы он понял, как плохо поступил и как больно мне сделал, но я не могла позволить ему так о себе думать.       Он совершал ошибки, но он уж точно не был плохим отцом.       — Не правда, — я покачала головой и положила ладонь папе на плечо. Он вздрогнул, видимо, совсем этого не ожидая. — Просто я не хочу, чтобы ты врал мне. Особенно о таком… Вы не обязаны были терпеть друг друга только ради того, чтобы я считала себя частью полноценной семьи…       — Я просто боялся, что потеряю тебя навсегда, если мы разведёмся. Обычно, после развода дети остаются с матерью, а я не хотел, чтобы история повторялась.       Папа замолчал, хотя по тону его голоса я понимала, что ему ещё есть, что сказать. Он перевёл взгляд куда-то мимо меня и зажевал губу.       Мне бы очень хотелось узнать, о чём о думал в этот момент.       — Пап, я не Скар… — я запнулась. Что-то внутри мешало мне назвать мёртвую сводную сестру по имени. — Я не она. И мама тоже… Мы бы не стали творить тех вещей, что делали они.       Не то, чтобы я их судила… Хотя, да. И ещё как. Из-за того, что сделали эти женщины, теперь страдала я и люди вокруг меня.       Я имела полное право судить их.       — Я не об этом, — папа снова сфокусировал взгляд на моём лице. — Я просто снова не хотел терять своего ребёнка. — Он крепко обнял меня и поцеловал в висок. — Я тебя люблю, — прошептал он. — Очень сильно. Это самое главное, Лиз. Помни это, когда я снова буду чудить.       Я, не удержавшись, нервно хохотнула. Затем, отстранившись от папы, улыбнулась ему поджатыми губами.       — Я тоже тебя люблю. Только обещай, что больше никогда не будешь мне врать.       — Обещаю, — незамедлительно произнёс папа.       С моей стороны было эгоистично надеяться на то, чтобы он не попросил того же в ответ.       И всё же я надеялась. А он не попросил.

***

      Следующие несколько дней были переполнены тревожным спокойствием и обыденной размеренностью, и от этого у меня внутри росло неприятное ощущение. И дело было даже не в силах банши — мои друзья чувствовали тоже самое. Я видела это в их беглых и опасливых взглядах, в напряжённых движениях, в негромких разговорах.       Они прошли через слишком многое, чтобы верить в случайность временной тишины.       Зато были и явные плюсы: у меня было время подумать, в одиночестве и не совсем, когда папа вытаскивал меня вечером из комнаты на совместный просмотр телевизора, или когда Лиам приходил ночью и сворачивался калачиком у меня под боком, обнимая одной рукой.       Поэтому было предсказуемо, что в воскресенье утром меня наконец осенило. Чтобы понять, что со мной происходило, мне нужна была помощь, но рассказывать об этом Лидии после того видения мне казалось сомнительной идеей.       Кто в Бэйкон Хиллс мог знать о банши многим больше, чем сама банши? Ответ пришёл сам собой, и, быстро проглотив свой завтрак, я покатила на велосипеде в сторону ветеринарной клиники.       — Лиз, я ветеринар, а не ходячая энциклопедия, — заявил мне мистер Дитон, когда я, буквально с порога, принялась засыпать его вопросами.       — Стайлз сказал, вы друид, — произнесла я, немного успокоившись.       Дитон дёрнул бровью, едва заметно улыбнулся и снова вернулся к своим делам. Я расценила это как знак того, что он меня хотя бы выслушает.       — Мне больше не у кого спросить, — заговорила я. — Моя тётя Кристина была банши, но она мало рассказывала мне о том, на что мы… ну, способны.       — А как же Лидия? — Дитон спрашивал, не оборачиваясь.       — Вы правда думаете, что она знает больше моего? — спросила я. Потом, чтобы не казаться грубой, добавила: — В смысле, она умная, но, кажется, тоже ещё не до конца… Ну, ведь и Скотт ещё не обо всех особенностях жизни оборотня знает, да?       Дитон не ответил ничего конкретного. Наконец покончив с бумагами, он снял белый халат, обернулся на меня и сложил руки на груди. Обычно это жест отталкивал, но на лице мужчины не было ни одной злой эмоции.       Мне даже показалось, что он был заинтересован.       — Мне известно немногое, Лиз, — заговорил он негромко. — Банши — существа из древней кельтской мифологии. По легенде они…       — Приходят к дому умирающего, — кивнув, произнесла я. — Эта часть мне известна.       Дитон перевёл задумчивый взгляд куда-то мне за спину.       — Достань из шкафа позади тебя толстую книгу в серо-зелёной обложке.       Я открыла его дверцы, но растерялась, когда увидела целых две полки толстых фолиантов, обложки которых были приблизительно в одной цветовой гамме.       — Какую из них? — уточнила я.       — У неё на корешке широкая трещина. А ещё она называется «История мифотворчества кельтских народов».       Когда я достала нужную книгу, то узнала её: она была одной из тех, которые Дитон одалживал нам для поисков.       — Вы думали, что история дьявола из джерси могла начинаться с кельтов? — спросила я, кладя книгу на стол перед доктором.       — Нет, — он покачал головой. — Вообще-то, конкретно эту книгу у меня попросил Стайлз. Не знаю, зачем.       Он придвинул книгу поближе к себе и почти сразу открыл её на нужной странице. Единственная украшающая её картинка не вызывала ничего, кроме отвращения. По легенде, выглядели банши, мягко говоря, страшно: седые редкие волосы, рваные одежды, вместо глаз и рта — зияющие дыры.       Я поморщилась.       — Кельты считали, что банши бывают двух видов, — зачитывал Дитон, ведя пальцем по строчкам. — Те, что могли предсказывать смерти лишь в своём роду, и те, кто балансировали между миром живых и миром мёртвых всё время. Вроде медиумов, — пояснил он ещё раньше, чем я успела задать вопрос.       — Лидия находила трупы незнакомых людей, как и я. Значит, мы медиумы?       — Вы банши, — улыбнувшись, но не сводя взгляд с книги, отметил Дитон. — Это разные понятия, я просто привёл пример, чтобы тебе было понятнее.       Я не была уверена, что мужчина был до конца честен со мной. Он мог выбрать любое другое слово, но предпочёл это. Ведь явно неслучайно!       — Здесь сказано, что такие банши не только чувствуют смерть, но и обладают некими физическими способностями, — Дитон перевернул страницу (хотя там ещё оставалось очень много текста, по которому лично я даже глазами не успела пробежать). Ещё одна картинка, только теперь банши больше напоминала человека. Из её рук и рта шли какие-то белые линии. — Что-то вроде ударов звуковой волной своего крика.       Он указал на ту картинку пальцем.       — Я такого делать не умею, — я покачала головой.       — Скотт тоже не сразу стал истинным альфой, — произнёс Дитон с интонацией родителя, пытающегося растолковать элементарные вещи своему маленькому ребёнку. — Всему своё время, Лиз. Просто имей в виду: то, что ты сейчас умеешь — не предел.       Прозвучало это немного угрожающе. Я с сомнением продолжала разглядывать картинку.       — Выглядит не очень правдоподобно, если честно, — заговорила я спустя несколько минул полного молчания. — Когти, клыки, шерсть — это ещё куда ни шло, но звуковые волны…       — Крик банши может достигать 120 децибел, что равносильно звуку отбойного молотка. Если научиться правильно пользоваться энергией, которую высвобождает твоё тело во время крика, думаю, можно даже достичь уровня шумового оружия.       Дитон не шутил, почти прямым текстом говоря о том, что я могу убить человека силой крика, и каким бы глупым это не казалось, мне было не до смеха.       — Лиз, ты в порядке? — спросил Дитон.       Я с трудом оторвала взгляд от страниц книги и подняла его на мужчину.       — Почему вы спрашиваете?       Он быстро метнулся к другому столу, а когда вернулся, в его руках была коробка с бумажными салфетками.       — У тебя кровь.       Я коснулась губ и носа. Пальцы тут же вляпались во что-то вязкое и тёплое.       — Второй раз за сегодня, — я неловко улыбнулась, будто была виновата в том, что пошла кровь.       — Второй? — переспросил Дитон.       Я кивнула, взяла из коробки сразу несколько салфеток, скомкала их в одну и приложила к носу.       — Ещё какие-то странности проявляются в последнее время?       — Странности? Это просто кровь, мистер Дитон. Всё нормально.       Салфетки промокли насквозь раньше, чем должны были. Когда я положила их на стол, то не смогла удержать вздоха ужаса.       — Это тоже нормально? — серьёзно спросил он, убирая окровавленные салфетки в мусорное ведро.       — Вы мне скажите, — я прижала новую порцию салфеток к лицу. — Из нас двоих вы врач.       — Я ветеринар, а не терапевт, — на выдохе произнёс мужчина.       Однако, «не терапевт» мистер Дитон всё-таки помог мне присесть на кресло в приёмной и справиться с кровотечением, а также налил чая и дал почитать какой-то старый журнал. Когда я опустошила кружку и пришла в относительную норму, он спросил:       — Так зачем же ты на самом деле пришла, Лиз?       — Я же говорила, — я отложила журнал в сторону. — Чтобы узнать о банши немного больше.       — А мне кажется, что у тебя был конкретный вопрос, — Дитон прищурился.       Он словно видел насквозь, словно лез в голову без разрешения.       И я решила сдаться; всё равно он, похоже, меня уже раскусил.       — Я хотела узнать, — тихо начала я. — Могут ли, теоретически, банши видеть, скажем, призраков уже умерших людей?       — Ты видишь призраков? — Дитон сделал небольшой шаг ко мне, отчего я непроизвольно сильнее вжалась в кресло, на котором сидела.       — Нет, — пропищала я далеко не уверенным голосом. — Я же говорю, теоретически.       Дитон кивнул и исчез в медицинском помещении. Через некоторое время он вернулся с книгой в руках, нужная страница в которой уже была заложена его пальцами.       — Теоретически, — Дитон открыл книгу и положил её мне на колени, — я мог бы и не называть банши медиумом.       На развороте в половину листа была картинка с женщиной в рваном платье с руками как у скелета. За её спиной белой полосой, теряясь за плечами друг друга, стояли полупрозрачные силуэты людей.       — Призраки? — практически одними губами спросила я.       Глупо было отрицать очевидное. Наверное, именно поэтому мистер Дитон так ничего мне и не ответил.

***

      «Не терапевт», но очень хороший специалист по монстрам мистер Дитон посоветовал мне всё рассказать ребятам. Это была не такая уж и плохая идея, если бы не одно веское «но», которое не давало мне покоя.       Но что, если они воспримут всё так же, как сделали это в видении? Что, если рассмеются?       «Они твои друзья!», — кричал один из голосов внутри меня. — «Почему ты им не доверяешь?»       «Действительно ли они твои друзья?», — сомневался второй.       И меня буквально разрывало пополам.       Я скатилась с кровати на пол, улеглась на спину и закрыла глаза. Стало жутко страшно, когда в голову пришла мысль о том, что именно в эту секунду дьявол мог убивать нового ни в чём не повинного человека, которого я потом случайно найду.       Он делал это специально: убивал знакомых мне людей, потому что знал — рано или поздно чутьё банши приведёт меня в лес, в подвал, в школьный кабинет, на старый перегонный завод: в любую точку Бэйкон Хиллс, где можно спрятать тело.       Тело.       Интересно, как там Бобби?       — Здарова.       Я вздрогнула всем телом и распахнула глаза. Помяни чёрта! Бобби!       — Ты чего тут делаешь?       — Ты ж меня звала, — он пожал плечами, отходя в сторону, видимо ожидая, что я встану.       Но я лишь подложила ладони под голову и скрестила ноги.       — Не звала.       — А я другое слышал. Ты думала обо мне, точно.       Бобби опустился на колени и сел на пятки у меня под боком.       — Поймал, — честно сказала я. — Думала. Я ведь обещала тебе с поисками тела.       — Лиз.       — Ты не думай, что я забыла, просто сейчас столько всего навалилось.       — Лиз, — повторил Бобби. Я взглянула на него. — Всё нормально. Я уже мёртв, тебе этого не исправить.       А мне бы хотелось.       Бобби мягко улыбнулся. Он, кажется, хотел сказать ещё что-то, но его лицо вдруг исказила неизвестная мне эмоция.       — Он здесь.       Бобби обернулся на закрытую дверь. Я привстала на локтях.       — Кто? — шепотом спросила я.       Тут же раздался стук: один длинный и два коротких.       — Лиам?       Дверь распахнулась, на пороге действительно стоял Лиам.       — Привет, — улыбнулся он. — Твой папа меня впустил.       Я неуклюже поднялась с пола и налетела на Лиама своими объятиями.       — Привет, — выдохнула я ему в ключицу. — Ты сегодня рано.       Он прошёл внутрь комнаты и остановился точно на том месте, где секунды назад на коленях сидел Бобби. Повернулся ко мне, неловко улыбнулся и сказал:       — Есть разговор.       Я плотно закрыла дверь в комнату, хотя не была уверена, что это предотвратит подслушивание со стороны папы. Села на кровать, подбирая ноги под себя и хлопнула по свободному пространству, намекая Лиаму на то, чтобы он разместился рядом. Но тот выглядел как-то взволновано: покрутился на месте, сунул ладони в карман, снова высунул, закусил губу.       — Лиам? — позвала я, когда он так и не заговорил. — Что случилось?       — Я рассказал Мейсону, — Лиам развёл руками. Его губы растянула маленькая улыбка.       Я аж подпрыгнула на месте.       — И?       — И он отреагировал до странности спокойно, даже обрадовался, — Лиам наконец подошёл ко мне, но не сел, а рухнул на кровати лицом. — Это нормально вообще? — донеслось его бурчание. — Мой друг не сумасшедший?       Я рассмеялась.       — А что он сказал?       Лиам перевернулся на спину.       — Вау, — Лиам скорчил рожу, явно пытаясь изобразить Мейсона. — Ты оборотень! Это… чувак, это сильно! И как давно ты…? Чёрт, это когти? Чувак, у тебя когти! И зубы… Офигеть! Можно потрогать?       Я с лёгкостью могла представить, как Мейсон, округлив глаза, пытается совладать с эмоциями и скачет вокруг обратившегося Лиама как ненормальный, поэтому позволила себе рассмеяться ещё громче, забыв буквально обо всём, что мучило меня в последние дни.       Рядом с Лиамом я чувствовала себя лучше; ни хорошо, ни замечательно — просто лучше.       — Я же говорила, тебе не стоило сомневаться в нём, — я хлопнула Лиама пятернёй по груди. Он успел перехватить мою ладонь и слегка сжать её в своей. — У тебя классный лучший друг.       — Видела бы ты мою девушку, — улыбнувшись, произнёс Лиам.       Я придвинулась к нему ближе и сначала просто легла рядом, положив голову ему на плечо, но спустя уже секунду мне этого показалось неожиданно мало, и я в одно быстрое движение оказалась над Лиамом, нависая так, что мои волосы падали ему на лицо.       Он, отплёвываясь, наморщил нос.       — Прости, — улыбнулась я.       Ничего не ответив, Лиам поцеловал меня. Выпустив ладонь, он обеими руками обхватил меня за корпус, окончательно, бесповоротно и полностью прижимая к себе. Я чувствовала его горячие пальцы даже через одежду, и это было так странно и так приятно одновременно.       Внезапно, я смотрела на всё будто со стороны: как девушка, один в один похожая на меня, забирается пальцами под футболку Лиама и стягивает её через голову, как она касается его ключиц губами, как осторожно проводит ладонью по животу.       Было странно ощущать чужое тело так близко к своему, но ещё страннее было осознавать, что это «чужое тело» на деле — роднее всего на свете.       — Ты когда-нибудь делал это? — спросила я, выпрямляясь.       Мои руки всё ещё покоились на его прессе. В ту секунду я проклинала каждую свободную футболку и толстовку, которая всё это время скрывала от меня такую красоту.       Лиам ничего не ответил вслух, лишь отрицательно покачал головой. Это и обрадовало меня, и слегка напрягло. В один момент вся прошлая уверенность просто испарилась. Как мы вообще сможем сделать всё правильно?       Лиам завертелся, шаря одной рукой под собой. Мгновение спустя, он достал из кармана блестящий синий квадрат, в котором я тут же признала презерватив.       — Ты не подумай, — виновато произнёс он, краснея. — Я не то, чтобы готовился, просто…       Я не дала ему договорить, чтобы не делать ситуацию ещё более неловкой, и снова поцеловала его, в этот раз не разгорячённо, а нежно.       — Я тебя люблю, — прошептала я где-то между поцелуями, окончательно теряя голову от прикосновений, которым больше не мешала никакая кофта.       — И я тебя люблю, — так же тихо произнёс Лиам.

***

      В три ночи, как по будильнику, я распахнула глаза и уставилась в темноту, в которой тонула комната с зашторенными окнами. Сложно было сказать, что конкретно разбудило меня в этот раз, но это точно было не чьё-то лишнее присутствие: просто вдруг ни с того ни с сего мне захотелось встать и размять ноги.       Пришлось минут пять тихонько вылезать из-под тяжеленной руки Лиама, и при этом постараться не разбудить его. Затем, убедившись, что он всё ещё крепко спит, я вышла из комнаты и побрела вниз, предварительно заглянув в папину спальню, где оказалось пусто.       Наверное, Джейн ещё не покинула город, и папа с ней.       Внизу я, не включая свет и держа глаза полузакрытыми (потому что сон ещё не до конца отступил), зашла на кухню, где налила себе стакан холодного молока и, облокотившись на посудомоечную машину, принялась пить его маленькими глотками. Только спустя некоторое время я поняла, что что-то не так: на заднем дворике горел свет, льющийся из небольшого окна в кухне.       Выход туда был только в коридоре, куда я незамедлительно направилась, оставив стакан на столе.       Дальше всё начало происходить разом. Через стеклянную дверь я увидела Мейсона, подвешенного за руки на моём вишнёвом дереве. Его белая футболка и серая кофта были пропитаны кровью, но он был ещё жив: губы двигались, пытаясь что-то сказать.       Я сорвалась с места, влетая в на вид хрупкое препятствие между нами всем телом. Дрожащие пальцы не с первого раза справились с ручкой, но как только я наконец оказалась снаружи, и холодный ночной воздух ударил в лицо, что-то промелькнуло совсем рядом.       Секунда — и я уже на земле, а надо мной Айзек-оборотень.       — Капканы, — прорычал он, валясь на бок и зачем-то стягивая с себя ботинок.       Когда он кинул его туда, куда я чуть не ступила, раздался механический лязг, и острые зубья сомкнулись на своей добыче, которой чуть не стала моя нога.       Находясь в прострации, я некоторое время продолжала сидеть на земле, лишь громко дыша ртом, пока Айзек снимал с дерева еле живого Мейсона. Тот продолжал тратить последние силы на то, чтобы что-то сказать.       — Эй, — прошептала я, нависая над Мейсоном, когда Айзек осторожно положил его на диван в гостиной. Где-то наверху Лиам позвал меня по имени. — Ты будешь в порядке, ладно? Только не отключайся.       Мейсон неоднозначно покачал головой. Спустившийся по ступенькам Лиам замер где-то в коридоре: я чувствовала его взгляд, но не могла повернуться. Мейсон пытался что-то сказать, и нужно было разобрать, что именно.       — Он говорит, там тело, — сказал Айзек.       Я подняла на него глаза.       — Тело? — я снова взглянула на Мейсона. — Какое тело, Мейсон?       — Ему нужно в больницу, — это снова был Айзек.       Когда скрипнули половицы, я увидела рядом с собой Лиама. На нём буквально лица не было. Зато теперь я могла отойти от Мейсона, правда, просить Лиама вызвать скорую было бесполезно, и я сама сделала это, а потом вместе с Айзеком вернулась на задний дворик.       Но там не было никакого тела.       — Точно тело? — уточнила я.       — Он так сказал, — кивнул Айзек.       Он шумно втянул носом воздух и замер, будто ищейка. Я, не дожидаясь его следующего шага, подошла к вишнёвому дереву — просто почувствовала, что нужно. Обойдя его вокруг, я остановилась там, где у самого корневища ноги провалились в почему-то рыхлую землю. Я упала на колени и принялась руками грести её, как могла. Было плевать на то, что земля попадала под ногти, а на улице было слишком холодно для спальной футболки.       Я продолжала копать даже тогда, когда ко мне присоединился Айзек (причём даже не посмеявшись надо мной).       — Опережая все вопросы, Скотт попросил меня сегодня тут подежурить, — заговорил он. — Вчера была Малия, позавчера — он сам.       Я не могла отрываться от копания и сконцентрироваться на его словах, но их смысл всё-таки отдавался в голове. Друзья по очереди проводили ночи возле моего дома, потому что боялись, что со мной что-то случится.       И как я могла в них сомневаться?       — Ты спас меня, — тихо сказала я. — Я думала, я тебе не нравлюсь.       Ладони саднило, хотелось плакать, но я держалась из последних сил.       — Так и есть. Но Скотт тебе доверяет. И Малия. Пока что мне и этого достаточно.       Я на секунду остановилась и глянула на Айзека. Он дёрнул бровью и, кажется, по его лицу пробежала тень улыбки.       Мы нашли тело раньше, чем приехала скорая. Точнее, добрались до торчащей руки, которая словно тянулась вверх будто в попытке вытащить своего человека из импровизированной могилы. И мне было достаточно увидеть лишь серый рукав спортивного костюма, чтобы понять — Бобби я больше никогда не увижу.