Всё изменилось, изменилось безвозвратно: Родилась ужасная красота. Уильям Батлер Йейтс, "Пасха, 1916".
Большая светлая луна повисла в ночном небе Нового Орлеана. Джиа шла по одной из освещённых ночных улиц. Вампирша спешила на ночное свидание с Элайджей. Её переполняли эмоции от того, что она скоро увидится со своей любовью. Девушка быстро завернула за угол. Неожиданно что-то неведомое повалило Джию на землю. Вампирша стала быстро дышать, потому что что-то стало перекрывать ей воздух. Джиа стала царапать своё горло ногтями, так как невозможность дышать доставляла девушке очень огромную боль. Кто-то в красном плаще навис над девушкой и быстрым движением воткнул в живот Джии острый клинок. Вампирша, закричав от боли, сморщилась и приложила руку к ране, продолжая быстро дышать. Всё её тело продолжало терпеть адскую боль, поэтому девушка снова закричала. Она собиралась отбиваться от незнакомого противника. Она хотела бороться. Джиа вцепилась руками в землю и, собрав всю силу в кулак, с помощью вампирской силы поднялась на ноги. Пускай это и доставляло боль, но оно стоило того. Противник в красном, развернувшись, поранил плечо вампирши. Джия не смогла так быстро сориентироваться и снова оказалась на холодной земле. Но, вдруг, нападающий в красном плаще исчез. Его словно здесь никогда и не было. Девушка с большим трудом поднялась на ноги и, доковыляв до первого же фонарного столба, оперлась на него. По её телу прошлись мурашки от холодной стали. Силы вампирши были истощены. Противник был слишком сильным. Девушка прижала руки к своей ране. Её каштановые волосы и белая майка были в ярко-красной крови. — Прошу, помогите! — дрожащим голосом произнесла Джиа. Кровь продолжала сочиться из ран. По щеке девушке скатилось несколько слез, прежде чем она зажмурилась и попыталась сделать несколько шагов. Состояние вампирши становилось хуже. Неожиданно, в спину Джии воткнулся клинок. Изо рта девушки потекла текучая красная кровь, она упала на землю. Её глаза были распахнуты, рот застыл в гримасе ужаса, а рука безжизненно упала на холодную землю. Четыре черные, как смоль, вороны, покружив над мёртвым телом вампирши, улетели прочь.***
Ночь. Эли пешком шла домой от Ханны. Где — то на половине пути ей пришло сообщение, и она остановилась, чтобы прочитать его. Но, когда девушка открыла сообщение, она замерла. "Не оборачивайся. Просто беги" высветилось на экране. Девушка почувствовала, что за ней следят. Мимо мелькнула тень, и Нельсон невольно обернулась. Некоторые фонари начали гаснуть, и девушка увидела приближающегося Клауса с явным намерением убивать. На лице первородного играла зловещая ухмылка. Вдруг, его кто-то сбивает с ног, и Эли застывает, смотря на то, как ... Тони! Вампир пытался не дать гибриду достаться до нее. И в какой-то момент, сердце вампира оказалось в руках Майклсона. Эллисон вскрикивает от ужаса и начинает бежать. Всё её тело пробирает дрожь от царящего вокруг холода. Ей тяжело бежать на каблуках и Нельсон падает, и, подняв глаза перед собой, видит окровавленный труп молодой девушки. Открытые глаза, которые застыли в ужасе, смотрели прямо на шатенку. Эли не знала, кто она. Сильно побитые колени болели, но Эллисон поднялась, и начала бежать, не замечая слез. Но, ее схватили за шею и подняли над землей. Эли видит потемневшие глаз Клауса с венками вокруг. — Нет, ты не умрешь, так быстро, как этот влюбленный идиот. — Гибрид с ухмылкой кивает в сторону тела Тони. — Нет... Майклсон прерывается и болезненно впивается в шею девушки... Потом Клаус кидает шатенку на землю. С трудом поднявшись, Эли заметила школьный автобус и в её голове появилась одна мысль. Девушка так быстро, как могла с полученными ранами, добралась до желтого автобуса и, закрыв двери транспортного средства, выглянула в окно. Тёмную улицу освещала большая светлая луна. Листья деревьев немного шевелились от ветра. Клауса видно не было… Когда Эли собиралась выйти из школьного автобуса, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Она уже знала, кто стоит у неё за спиной. Клаус. Девушка медленно развернулась и, увидев довольную и окровавленную улыбку Клауса, по её телу пошли мурашки. — Кажется, мы не закончили. — Теперь улыбка Клауса выглядела невинной и милой. Если бы не его глаза, наполненные яростью. Шатенка подбежала к двери и со всей имеющейся силой стала пытаться её открыть. Её лицо и руки были в собственной крови. Оставив попытки самостоятельно открыть двери, девушка вздохнула. В глазах потемнело, она продолжала терять кровь. Сны… Они снятся каждому. Кому-то хорошие, кому-то плохие. Некоторые вы можете позабыть, иногда вы понимаете, что переросли их, иногда понимаете, что они наконец-то сбываются. Кому-то снятся одни кошмары. Но что бы вам ни снилось, с наступлением утра вторгается реальность, и сон ускользает... Эллисон подскочила с постели, быстро дыша и конвульсивно дергаясь. Не сразу она поняла, что всё вокруг – реальность, а не очередной её ночной кошмар. Она провела холодной рукой по лицу и, пошатываясь, встала. Голова кружилась, что никак не способствовало твердому шагу. Девушка медленно добрела до ванной и, резко крутанув кран, включила воду. Ополоснула лицо и, недолго думая, стянула с себя всю одежду и залезла в ванну. Потом она включила поток воды, прижалась лицом к стенке, вжалась в неё, скользя руками по гладкой поверхности. Холодные струи били по обнаженному телу. Эли коротко, свистяще выдыхала сквозь плотно стиснутые зубы. Она выключила воду и, на ходу вытираясь белым полотенцем, вышла из ванной. Эли раздраженно запахнула красный шелковый халат. Она даже не взглянула на изящное викторианское зеркало, висящее над комодом из вишни. Ей было прекрасно известно, что она там увидит. Естественно, себя – Эллисон Нельсон стройную шатенку с карими глазами. Вот только сейчас она почему-то непривычно хмурилась и плотно сжимала губы. «Чашечка кофе – и я приду норму», – подумала девушка. И действительно, неторопливый ритуал одевания подействовал на нее успокаивающе. Девочка медлила, перебирая наряды. Наконец, она выбрала платье в клетку и синий жакет. Недавние страхи растаяли, позабылись на время. – Эллисон! Ты где? В школу опоздаешь! – донесся снизу голос тети Авелин. Эли еще раз пробежала расческой по шелковистым локонам. Прихватив свою сумку, она спустилась на кухню. Внизу Кристоф и Джори завтракали, а тетя Авелин, как всегда, возилась у плиты, и, как всегда, что-то подгорало. Она была из того разряда женщин, которые вечно кажутся встревоженными неизвестно чем. Худое лицо тети Авелин выражало смирение, а небрежно заколотые волосы торчали во все стороны. Эли чмокнула ее в щеку: – Всем доброе утро. Прости, но позавтракать я не успеваю. – Нет-нет, Эллисон, ты просто не можешь уйти без завтрака. Тебе нужно как следует питаться… – Я обязательно съем пончик перед уроками, – отозвалась Эли. Почему-то сейчас девушке не было страшно. Она вернулась домой, контроль над ней каким-то чудесным образом уменьшился. Ей казалось, что всё стало немного лучше, чем было. Поцеловав голову Кристофа, она направилась к выходу. – Но, Эллисон… – А после школы я, скорее всего, зайду к Хлое или к Ханне, так что к обеду не ждите. Пока! – Эллисон! Однако девочка была уже у входной двери. Он закрыла ее за собой, заглушая протесты тети Авелин, и вышла на крыльцо. Оказавшись на улице, Эли резко остановилась. Все скверные переживания раннего утра снова охватили ее. Пробудилась тревога, уже похожая на страх. И уверенность в том, что непременно должно случиться что-то ужасное. Кленовая улица была пустынна. Высокие викторианские дома казались на удивление безмолвными, словно внутри они были пусты, как декорации на заброшенной съемочной площадке. Казалось, что вместо людей за стенами скрываются неведомые, но страшно любопытные твари. Передернув плечами, Эллисон подняла голову и посмотрела на небо. Оно было странного матово-молочного цвета, плотное и гладкое, точно гигантская перевернутая чаша. Воздух сгустился. Шатенка всей кожей ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Вдруг что-то темное мелькнуло в ветвях старой айвы перед домом. Эли пригляделась. Это была ворона. Птица сидела неподвижно, в гуще темно-зеленых листьев, и неотрывно смотрела на девочку. Эллисон, как зачарованная, уставилась на нее. Она еще никогда не видела такой огромной и лоснящейся вороны с радужно переливающимися иссиня черными перьями. Каждая деталь была ясно различима: темные цепкие когти, острый клюв, поблескивающие черные глазки. Ворона сидела так неподвижно, что вполне могла показаться восковой копией живой птицы. Тем не менее, разглядывая ее, девушка вдруг почувствовала, что понемногу начинает краснеть. Жар волнами растекался по ее шее и щекам. А все потому, что ворона как-то очень по-особенному на нее смотрела. Прежде чем Эли сообразила, что делает, она уже сбросила на землю свою сумку и подобрала увесистый камень с обочины подъездной дорожки. – Убирайся! – с неожиданной злостью прошипела она. – Прочь отсюда! Убирайся! – Как только в воздухе затихло последнее слово, девочка изо всех сил швырнула камень. Листья посыпались в разные стороны, но ворона слетела с дерева целой и невредимой. Размах ее крыльев оказался поистине огромным, и в полете они производили больше шума, чем целая стая ворон. Тяжело хлопая крыльями, птица пролетела над самой головой Эли, так что девочка даже присела в испуге. Снова взлетев повыше, ворона сделала круг. Ее черный силуэт проплыл на фоне молочно-белого неба. Затем, хрипло каркнув, птица устремилась в сторону леса. Эллисон медленно выпрямилась и смущенно огляделась по сторонам. Она сама не понимала, что могло ее так напугать. Теперь, когда птица улетела, небо казалось вполне обычным. Легкий ветерок гулял по листве деревьев, и она облегченно перевела дух. Дальше по улице открылась дверь одного из домов, и несколько ребятишек выбежали наружу, громко смеясь. Девушка улыбнулась им и еще раз глубоко вздохнула. Солнечный свет заполнил приятным теплом. Как она могла быть такой дурочкой? Стоял чудный осенний день и не предвещавший никаких неприятностей. Даже не взглянув на айву, Эли быстро зашагала по улице.***
Ворона с шумом взгромоздилась на верхушку могучего дуба, и Район машинально поднял голову. Увидев, что это всего лишь птица, он с облегчением вздохнул. Взгляд Района снова опустился на обмякшее белое тельце у него в руках, и на лице его отразилось искреннее сожаление. Он вовсе не хотел убивать этого кролика. Если бы Район знал истинные масштабы своего голода, он бы поохотился на кого-нибудь покрупнее. Но именно это и пугало его всякий раз – никогда не удавалось предсказать заранее, каким будет голод, и что придется совершить, чтобы его утолить. Хорошо, что на сей раз, жертвой стал всего лишь кролик. Вампир стоял под древними дубами, и солнечный свет гладил его волосы. В джинсах и футболке Район Блер выглядел как самый обычный ученик средней школы. Но таковым он не являлся. Сюда, в лесную чащу, где никто не мог его увидеть, Район пришел насытиться. Теперь он аккуратно облизывал губы и десны, стараясь, чтобы на них не осталось ни пятнышка крови. Район совершенно не хотел рисковать. Весь этот маскарад и так достаточно дорого ему обходился. На мгновение Район задумался – не стоит ли ему отказаться от задуманного. Возможно, следовало вернуться в Италию, в свою тайную нору, где он провел очень много лет до возвращения в Новый Орлеан. Но здесь он обрёл Регину… Губы Района изогнула горестная улыбка. Район понял, что все еще держит в руках кролика. Он аккуратно опустил безжизненное тельце на ковер из бурой дубовой листвы. Издалека, очень издалека, из-за пределов обычного человеческого слуха, до него донеслись шаги крадущейся лисы. «Вперед, – с грустью подумал Район. – Завтрак тебя ждет». Закидывая кожаную куртку на плечо, он снова обратил внимание на ворону, которая его потревожила. Птица по-прежнему сидела на дубе и, казалось, внимательно за ним наблюдала. Что-то здесь было не так. Район уже собрался мысленно просканировать подозрительную птицу, но вовремя остановился. Почти неслышно ступая по ковру из мертвой листвы и сухих веток, вампир пошел в сторону опушки, на которой оставил машину. Лишь раз оглянувшись, он успел заметить, что ворона камнем спикировала с ветки на труп кролика. В том, как птица распростерла огромные черные крылья над мертвым телом кролика, было что-то невыразимо зловещее – зловещее и триумфальное. В горле у Района сжался комок, и он чуть было не повернул назад, чтобы отогнать ворону. «С другой стороны, – подумалось ему, – прав насыщаться добычей у вороны не меньше, чем у лисы». И уж никак не меньше, чем у него самого. Если подозрительная птица повстречается ему снова, он непременно заглянет в ее разум, решил Район. Затем отвернулся и, крепко сжав зубы, поспешил через лес. Он вовсе не хотел опоздать в среднюю школу.***
Ханна, услышав звонок входной двери, медленно пошла открывать их. Когда она увидела на пороге Калеба, на её лице появилась яркая широкая улыбка. — Ты рано. — Произнесла блондинка. Парень обещал подвести Ханну в школу. — Ты красивая. — Улыбнувшись в ответ, сказал Калеб и взял девушку за руку. Они оба выглядели такими счастливыми и беззаботными. Блондинка впустила его в дом и, попросив подождать, убежала за сумкой и курткой. Когда девушка с улыбкой вернулась и уже готова была выходить, парень остановил её жестом и развернулся к двери. — Стой. Я что-то слышу. — Негромко сказал вампир. Девушка засунула руки в карманы своих бело-желтых обтягивающих легинсов и вздохнула. Что подозрительного он мог услышать? В эти секунды девушка могла слышать, как часто бьется её собственное сердце. Буквально через несколько секунд дверь в дом открылась и вошла мама Ханны. Женщина выглядела немного встревоженной, уставшей и удивленной. — Мам, это всего лишь ты… — Успокоилась блондинка. Но мисс Девис ничего не ответила. Она лишь одарила пару недоверчивым взглядом и пошла на кухню. На голубоглазой была черная кожаная майка, высокие черно-коричневые ботильоны и коричневая кожаная куртка. Когда мама Ханны скрылась, Калеб нежно поцеловал блондинку в макушку. Возле него было так тепло и уютно, и Ханне это очень нравилось. А ещё парень всегда заботился о блондинке. Девушка была точно уверена, что могла полностью положиться на него. Она знала, что с Калебом будет в безопасности, что бы там не случилось.***
Регина и Район стояли в коридоре и мило держались за руки. Вокруг них словно летали маленькие милые купидончики, которые создавали романтическую ауру.Блондинка старалась медленно дышать, но когда сегодня Регина заговорила с Районом, ее пульс участился, ладони стали влажными, и в животе поселились не то что бабочки, а самые настоящие летучие мыши. На Регине был бежевый плащ, короткое платье, высокие коричневые сапоги и нежный голубой шарф. Их воркование прервал Метт, который, тяжело дыша, подбежал к ним. — Знаете, я только что разговаривал с моим папой, который только что разговаривал с Камиллой, и у меня страшные, ужасающие и очень-очень плохие новости. Они нашли мертвое тело Джии. Вы понимаете? Ещё одно мёртвое тело…***
— Как она? С ней все хорошо? — Зазвучал звонкий голос Ханны, когда Эли подошла к ней и Хлое. — Ханна, я здесь, я в норме. Спасибо. — Все втроём улыбнулись. — Я в порядке. Несмотря на недосып, дрожь и постоянный подавляющий страх, что вот-вот произойдет что-то ужасное. Шатенка смутно осознала, что звенит звонок. Хлоя потянула ее за руку. – Что? – Я говорю, что сейчас у нас биология на втором этаже. Идем. Эли безвольно разрешила Хлое вести ее под руку по коридору. Затем они поднялись по лестнице и вошли в класс. Эли машинально скользнула на пустое место и устремила взгляд на учителя, на самом деле не видя его. — Вы все должны быть подготовлены к завтрашнему тесту. — Громко и серьёзно произнёс учитель биологии. Эли, слушая указания преподавателя, посмотрела на Хлою. Рыжеволосая выглядела уверенно и довольно. Она была достаточно умна, что бы написать этот тест на отлично. А вот у Эллисон сейчас в голове была совсем не учеба. Когда она узнала о сверхъестественном мире, весь её прежний мир перевернулся с ног на голову. Если бы девушка могла, она бы предпочла никогда не знать о нём. Эли внимательно оглядела свои руки. Кожа была безупречной как фарфор, но такой же тонкой и прозрачной, как у Хлои. Иногда мы сражаемся за что-то, но, когда получаем желаемое, то понимаем, что наши цели изменились. Так было и с шатенкой. Эли всегда словно тянулась к чему-то такому… Но, на самом деле, она сама не знала к чему. Но когда она до чего-то дотягивалась, это что-то вдруг оказывалось совершенно не тем, чего она хотела. Непроизвольно Эли закусила губу и отчаянно сжимала в руке авторучку. Звонок прозвенел, и все вышли из класса, однако Эли помедлила в дверях. Задумчиво прикусив губу, она оглядывала текущую по коридору реку учеников. Неожиданно Район потянул её за руку и провёл до уже опустевшего коридора. — Сегодня нашли ещё одно тело. На этот раз им оказалась вампирша Джиа. Эта вампирша… Она была подругой одного из Майклсонов… Знаешь, кто нам рассказал об этом? Наш общий друг Метт. — На слове «друг» вампир понизил свой тон. — Что? Ты думаешь, что… — Эллисон просто не могла в это поверить! Ещё одно мёртвое тело. Возможно, для Нового Орлеана и его «необычных» жителей мертвые тела — совсем обыденное дело, но вот для Эли это всегда было шоком и психологическим потрясением. — Я думаю, что наш Метт каким-то образом причастен к этому. Сама подумай об этом. Я просто хочу сказать, что в каждом сериале про копов есть такой безобидный паренек, который обычно сосед жертвы, или ее менеджер в кафе, который всегда такой «Сьюзи мертва? Какой ужас!». — Исключено. Прости, но ты ошибся. Он не… Это не он. — Запинаясь, сказала Эллисон. Её голос немного дрожал, потому что шатенка нервничала. Но это просто не мог быть Метт. Он всего лишь человек… Один из тех не многих, которых шатенка знала. Это точно был не он. Мозг Эллисон просто взрывался от всего этого. Она стояла, держала папки в руках и смотрела на вампира. Потом девушка взглянула на часы и быстро направилась в сторону класса. Основы бизнеса и весь остаток утра прошли стремительно, слившись в какое-то смутное пятно. Прозвенел звонок на ланч, и Эли направилась к школьной столовой. Хлоя и Эли сели за один стол и начали трапезу. — Ох, завтра мне снова нужно будет съездить в домик у озера. — Пряча телефон в карман, недовольно произнесла Хлоя. — Разреши Ханне поехать в домик на озере. Пусть поедет туда с Калебом. — Высыпая хлопья в тарелку, предложила Эллисон. Рыжеволосая чуть не поперхнулась водой, которую пила. — Мой дом у озера? — Выгнув брови, удивлённо спросила Хлоя. — У них уже есть воспоминания на диване. Она не рассказала тебе? — Отправив в рот ложку с хлопьями и молоком, спросила Эли. — Это был бабушкин диван. — Расстроенно произнесла зеленоглазая. Уголки губ ведьмы печально опустились.***
— Нам нужно с тобой встретиться. Вот только я не знаю где. — Прислонившись к кирпичной колонне в школьной столовой, сказала Хоуп. — Я знаю. Есть одно хорошенькое заведение, они только что открылись в самом центре. — Загадочно произнёс Скотт через телефонную трубку. — Стой. Ресторан? — Улыбнувшись, удивленно спросила брюнетка. — Ну, почти что, но ты не угадала. — А это больше твоей квартиры? — Быстро спросила Хоуп. Скотт засмеялся, и Майклсон могла почувствовать его улыбку. — И как же этот ресторан называется? — облизывая губы, спросила Хоуп. Сегодня она и Скотт собирались сходить на их первое настоящее свидание. — 'Шай Бюбелле Веган Бистро'. — Гордо ответил оборотень. — Французская еда? Ничего себе, я должно быть тебе действительно нравлюсь. — Улыбнулась Майклсон. На брюнетке была коричневая кожаная юбка, белая ажурная блузка, бусы, коричневый жакет с большими пуговицами и туфли. — Хоуп, это вегетарианская французская еда. Я должно быть вправду люблю тебя. — Сказал Скотт, заставляя Хоуп засмеяться. Девушка надеялась, что у них всё получиться, как бы сложно это ни было. Они будут вместе — вот, что главное.***
На большой перемене Калеб вышел в школьный двор и, заметив Ханну, которая сидела в наушниках за одним из столиков и что-то писала, быстро направился к ней. — Эй. — Произнёс Калеб, осторожно прикоснувшись к Ханне. Блондинка подняла на него свои нежно-голубые глаза и поспешила снять наушники. — Ты получила мои сообщения? — Да, я алгебру зубрю. У меня через десять минут будет тест. — Продолжая что-то писать в тетради, ответила блондинка. На Ханне была коричневая кожаная куртка, — Что ты знаешь о тех убийствах, которые сейчас происходят? Ты уже знаешь, что сегодня нашли ещё одно тело? — Начал расспрашивать вампир, стараясь говорить не громко. Ханна лишь опустила глаза в тетрадь и продолжила писать. — Тебе звук отключили, что ли? Почему ты притихла? — Я просто слушаю. — Оправдывалась блондинка. — Ты и вчера была такой же. — Я не знаю, что сказать тебе, Калеб. — Устало произнесла Девис и снова что-то написала. — С каких пор? Ханна, у тебя есть своё мнение на всё. От стрижки Милашки Бу-Бу до взгляда леди за обедом, которая принесла тебе масло. — Слушай, я просто не думаю, что это действительно так важно, как ты думаешь. — Калеб посмотрел на девушку недоверчивым взглядом, под которым голубоглазая начала нервно ерзать на стуле. Через нескольких минут под таким взглядом Ханна устало вздохнула и скрестила руки на груди. — Я ничего не знаю об этом. Их разговор прервал звонок на урок.***
Район был рад, что учебный день подходил к концу. Ему отчаянно хотелось хоть на несколько минут вырваться из этих людных кабинетов и коридоров. Столько всяких разумов! Столько чужих мыслей давили на него, столько ментальных голосов звучало в его мозгу, что Район уже ощущал нешуточное головокружение. Один разум стоял особняком от остальных. Этой девочкой была Эллисон. Её ментальная индивидуальность была очень мощной. Он ни секунды не сомневался, что сможет ее узнать. Он без труда нашел свой последний класс, сел на свободное место… и немедленно ощутил присутствие того самого разума Эллисон. Золотистый свет мерцал в его сознания – мягкий, но энергично пульсирующий. Район быстро сумел различить девочку, от которой этот свет исходил. Она сидела прямо перед ним. В тот самый миг, когда Район об этом подумал, Эли повернулась, и он увидел ее лицо. Каштановые волосы, казалось, мерцают. Легкий румянец на щеках. И глаза шатенки буквально пронзали его взглядом насквозь, пока на лице у девочки расцветала улыбка. Едва лишь заметив эту улыбку, Район быстро опустил взгляд. Неподвижно сидя за столом, Район не слышал нудного голоса учителя истории. Однако он смог различить легкий аромат каких-то духов – вероятно фиалковых. Стройная белая шейка Эли была склонена над книгой, а ее волосы рассыпались по плечам. Учитель расхаживал по аудитории подобно проворному хорьку, и Район сосредоточил свое внимание на нем. И сначала он изумился происходящему – хотя никто из учеников не знал ответы, вопросы продолжали сыпаться один за другим. Но вскоре Район понял, что как раз в этом и состояла цель учителя – уличить учеников в незнании материала и устыдить. Как раз в этот момент учитель нашел себе очередную жертву – Эллисон. Район с отвращением наблюдал, как знаток европейской истории преследует ее вопросами. — Мисс Нельсон? Перл-Харбор? — Эли лишь закусила губу. — 7 декабря 1941 г. — За Эллисон ответил Район. — Спасибо, мисс Нельсон. — Недовольно произнёс учитель. — Всегда пожалуйста. — С самодовольной улыбкой ответил Район Девчушка уже выглядела совершенно растерянной и несчастной, и тогда учитель, наконец, от нее отвернулся, обращаясь ко всему классу: – Понимаете, что я имею в виду? Вы считает себя умниками – готовыми к выпуску старшеклассниками! Так вот. Позвольте мне вам заметить, не которые из вас еще не готовы к выпуску даже и старшей группы детского сада! К примеру, такие как она! – Он указал на Ханну Девис. – Она не имеет ни малейшего понятия о Французской революции. Она думает, что Мария-Антуанетта была звездой немого кино! Все ученики вокруг Района с неловкостью ерзали на стульях. Он ловил в их ментальных отклика возмущение и острое чувство униженности. И еще страх. Все старшеклассники боялись этого тощего коротышку с глазами как у горностая, даже здоровые ребята, порядочно выше его ростом. – Ладно, давайте попробуем другую эпоху. – Учитель повернулся к не менее растерянной Ханне. – В эпоху Ренессанса… Тут он намеренно сделал паузу. – Ведь ты же знаешь, что такое Ренессанс, не так ли? Это период между тринадцатым и семнадцатым столетием, когда Европа заново открыла для себя великие идеи Древней Греции и Древнего Рима, верно? Период, давший европейской цивилизации самых великих художников и мыслителей, я правильно понимаю? Когда девочка смущенно кивнула, педагог продолжил: – Теперь у меня такой вопрос. Что в эпоху Ренессанса делали в школе ученики вашего возраста? А? Есть хоть какие-нибудь идеи? Или догадки? Девушка с трудом сглотнула. Затем на ее лице затеплилась слабая улыбка. – Играли в футбол? – негромко предположила она. Класс зашелся смехом. А лицо учителя потемнело. – Едва ли! – рявкнул он, и все ученики разом притихли. – Ты думаешь, это шутка? Да? Шутка? Так вот знай, что в те времена ученики вашего возраста уже владели несколькими языками! Также они осваивали логику, математику, астрономию, философию и грамматику! Они уже готовы были отправиться в университет, где на всех курсах преподавание шло на латыни! На латыни! А что касается футбола, то это была самая последняя вещь, которую они стали бы… – Прошу прощения. — Тихий голос внезапно прервал пламенную тираду учителя. Все ученики повернулись и посмотрели на Района. – Что? Что ты сказал? – Я сказал – прошу прощения, – повторил Район, вставая. – Вы ошибаетесь. В эпоху Ренессанса участие учеников спортивных играх весьма поощрялось. Их учили тому, что в здоровом теле здоровый дух. И они обязательно участвовали в командных видах спорта вроде крикета, тенниса – и даже футбола. Тут он повернулся к блондинке и улыбнулся, она благодарно улыбнулась в ответ. Обращаясь учителю, Район добавил: – Однако самым важным считалось усвоение хороших манер и этикет. Уверен, в учебнике об этом написано. Ученики довольно ухмылялись. Лицо учителя густо покраснело, он чуть ли не брызгал слюной. Район продолжал настойчиво смотреть ему в глаза и через некоторое время отвернулся именно учитель. Прозвенел звонок. Район быстро надел очки и собрал учебники. Когда он уже добрался до двери, кто-то крикнул ему вслед: – Эй! А они тогда правда в футбол играли? – Быстро спросила Ханна. Район не смог не улыбнуться через плечо: – О да. Чаще всего отрубленными головами военнопленных.***
В тот же день Хоуп стояла возле здания искусств, наблюдая за группой детей, занимающихся капоэрой. Хоуп никогда не понимала этого занятия. Девушка ощутила худую холодную руку на плече. — Ты пришла на занятия по искусству? — кто-то прошептал на ухо Хоуп. Она напряглась. Фрея. Сегодня на ней был зеленый свитер в тонкую полоску и рваные джинсы, зеленый армейский рюкзак небрежно болтался на плече. Она так уставилась на Хоуп, что та почувствовала себя маленьким муравьем, попавшим под лупу исследователя. — Ты записалась на Внеразумное Искусство, да? Я немного узнала про это — произнесла Фрея. Хоуп кивнула, и Фрея посмотрела на часы. Старшая из Майклсонов уже довольно хорошо разбиралась в современной технике. — Тебе пора. Занятие начнется через пять минут. Хоуп почувствовала, что она в ловушке. Последнее, чего она сейчас хотела бы, это провести два часа с Лесли Дикинсон. И в другие дни встреча с ней вызывала множество неприятных воспоминаний. Но Хоуп знала, что Фрея передаст все Клаусу, а Клаус бы пришел в бешенство и тогда бы пострадало большое количество людей. Хоуп поправила своё черное пальто. — Ты ведь не собираешься рассказать об этом Клаусу? — спросила она. Фрея удивленно посмотрела. — Вообще-то... не переживай об этом, Клаус ничего не узнает. Но сейчас… Я должна кое-что сделать. Кое-что... важное. — Хоуп закатила глаза. Она выглядела не серьезно, но Фрея смотрела вокруг, будто скрывая большую тайну. Не попрощавшись, Хоуп пошла к зданию, перешагивая через две ступеньки. Наверху Сабрина собиралась начать свою лекцию, попросив всех художников занять свои рабочие места. Это было похоже на большую игру в музыкальные стулья, и когда все расселись, Хоуп не досталось места. Остался только один мольберт... рядом с девушкой с белой тростью и собакой-поводырем. Естественно. Казалось, что глаза Лесли следили за Хоуп, пока она шла в своих черных ботильонах по деревянному полу к пустому столу. Собака Лесли обрадовалась Хоуп, когда та подошла. Сегодня Лесли была одета в черную блузку с глубоким вырезом, из которого выглядывал черный кружевной лифчик. Когда Хоуп села, Лесли склонила голову к ней. — Как тебя зовут? — Это... Джессика, — выпалила Хоуп, не успев остановить себя. Она взглянула на Сабрину в конце комнаты; в большинстве случаев учителя рисования на углубленных курсах не трудились узнавать имена учеников, и она надеялась, что Фрея не попросила Сабрину следить за ней в классе. — Я Лесли. — Она протянула руку, и Хоуп пожала ее. Затем, быстро отвернувшись, Хоуп задалась вопросом, как она продолжит здесь обучение. Хоуп заметила стопку картин, сложенных на краю рабочего стола Лесли. Это были портреты людей, выполненные в ярких красках и широкими мазками. — Это ты нарисовала? — спросила она Лесли. — Рисунки на моем столе? — Лесли положила руки на свои колени. — Да. — Я разговаривала с Сабриной о моих работах, и она захотела их увидеть. Я могла бы участвовать в ее выставке в галерее. — Хоуп сжала кулаки. Мог ли этот день стать еще хуже? Как, черт возьми, Лесли участвовала в выставке? Как Лесли рисовала, если была слепой? В противоположной части класса Сабрина сказала студентам взять мешочек муки, полосы газет и пустое ведро. Лесли попыталась взять вещи самостоятельно, но, в конце концов, Сабрина сама принесла их ей. Хоуп заметила, что все студенты смотрели на Лесли уголком глаза, боясь, что если бы они смотрели прямо на нее, кто-нибудь бы отчитал их за это. Когда они вернулись к своим столам, Сабрина откашлялась. — Хорошо. В прошлый раз мы говорили о видении вещей через прикосновения. Сегодня мы сделаем что-то подобное, делая маски лица друг друга. Мы все носим маски в собственной жизни, не так ли? Все мы притворяемся. То, что вы можете увидеть, когда посмотрите на модель вашего лица, может сильно отличаться от того, как вы себя представляете. — Я делала это раньше, — шепнула Лесли на ухо Хоуп. — Это забавно. Хочешь работать вместе? Я покажу тебе, как это делается. Хоуп хотела выпрыгнуть в окно из класса. Но она кивнула, но затем, поняв, что Лесли не видит, сказала: — Конечно. — Я сделаю первая. — Когда Лесли отвернулась, что-то запищало в кармане ее джинс. Она вытащила тонкий телефон LG с раскладывающейся клавиатурой и показала его Хоуп, как будто знала, что Хоуп смотрит. — Здесь есть голосовая клавиатура, так я могу писать сообщения. — Ты не боишься испачкаться в муке? — спросила Хоуп. — Это все отмоется. Мне он так нравится, что я все время держу его при себе. — Хоуп разрезала газету на полосы для Лесли, не доверяя ей пользоваться ножницами. — Итак, в какую ты ходишь школу? — спросила Лесли. — Эм, в Чартер, — ответила Хоуп, назвав местную школу. — Это классно, — ответила Лесли. — Это твой первый урок по искусству? Хоуп напряглась. Она начала заниматься рисованием раньше, чем научилась читать, но сдержала свою гордость. Она не была Хоуп, она была Джессикой. Кем бы ни была эта Джессика. — Хм, да, — ответила она, быстро придумав характер. — Это большой шаг для меня, я больше предпочитаю спорт, такой как хоккей на траве. Лесли налила воду в свою миску. — В какой позиции ты играешь? — Гм, во всех, — пробормотала Хоуп. Однажды, Эмили попыталась научить ее играть в хоккей на траве, но оставила эти попытки уже спустя пять минут, сказав Хоуп, что та бегала как беременная горилла. Хоуп задавалась вопросом, почему она, во имя всего святого, представилась типичной новоорлеанской девушкой, — тем типом девушек, на которых изо всех сил старалась не быть похожей, — в качестве своего альтер — эго. — Хорошо, что ты пробуешь что-то новое, — пробормотала Лесли, смешивая муку с водой. — В моей старой школе девушки, играющие в хоккей на траве, попробовали что-то новое только один раз, когда попытали счастья с каким-то выдающимся дизайнером, о котором прочитали в Vogue. — Она саркастически фыркнула. — Это были девочки из школы в Филадельфии? — произнесла Хоуп, думая о школе для слепых, куда отправили Лесли ее родители. Лесли выпрямилась. — Э... нет. Откуда ты знаешь, что я ходила в школу в Филадельфии? — Хоуп ущипнула себя за ладонь. Что Хоуп должна была сказать? — Просто предположила. — Ну, я имела в виду мою старую школу до этого. Она здесь, на самом деле. Джозеф Дей. Знаешь ее? — Что-то слышала, — пробормотала Хоуп. — Я вернусь туда в следующем году. — Лесли окунула полоску бумаги в смесь муки с водой. — Но я не знаю, как я буду себя чувствовать там. Каждый в этой школе настолько совершенен. Если ты не делаешь правильные вещи, ты — ничто. — Она покачала головой. — Прости. Уверена, что ты понятия не имеешь, о чем я. — Нет! Я полностью согласна! — запротестовала Хоуп. Она не могла бы выразиться более лаконично. Мучительное чувство одолело ее. Лесли была прекрасна, — высокая, грациозная, спокойная и артистичная. Действительно артистичная, — если бы она ходила в Джозеф Дей, Хоуп больше не была бы лучшим художником школы. Кто знал, кем была бы Лесли, если бы не произошел несчастный случай. Внезапно, желание сказать Лесли правду о том, кем Хоуп была на самом деле и как она сожалела о том, что они сделали, взяло верх, и Хоуп сделала усилие, чтобы держать рот на замке. Лесли подошла ближе к ней. Она пахла кексами с глазурью. — Подержи их подольше, — сказала Лесли Хоуп и положила полоски на ее лицо. Они были влажными и прохладными, но скоро стали затвердевать по контурам ее лица. — Итак, как ты думаешь, для чего ты будешь использовать свою маску? — спросила Лесли. — На Хэллоуин? — У моей подруги будет вечеринка — маскарад, — сказала Хоуп, подумав, не слишком ли много она сказала. — Вероятно, я надену ее туда. — Великолепно, — проворковала Лесли. — Я собираюсь взять свою в Венецию. Мои родители везут меня туда в следующем месяце, и я слышала, что это карнавальная столица мира. — Я люблю Венецию, — пропищала Хоуп. — Я была там с семьей четыре раза! — Ого, — Лесли разгладила слоистую газету по лбу Хоуп. — Четыре раза? Твоей семье, должно быть, нравится путешествовать вместе. — Ну, они привыкли к этому, — сказала Хоуп, пытаясь оставаться неподвижной для Лесли. На самом деле, Хоуп была единственной из Майклсонов, кто так жаждал увидеть мир в путешествиях. — Что ты имеешь в виду, "привыкли"? — Лесли начала покрывать щеки Хоуп. Хоуп задергалась, полосы начали затвердевать, и под ними зудело. Она могла рассказать Лесли, не так ли? Не было похоже, что Лесли знала что - либо о ее семье. Хотя, кто в Новом Орлеане не знает о Майклсонов? — Ну, мои родители... Я не знаю. Не совсем ладят, я думаю. — Хоуп прикусила внутреннюю часть щеки. Лесли сделала паузу, а затем слегка улыбнулась. — Я чувствую, что ты нахмурилась, но во всех семьях есть проблемы. И в моей, конечно же. — Хоуп попыталась расслабить лицо, чтобы оно не выдало ее. — Но возможно, ты должна дать им шанс, — продолжила Лесли. Желудок Хоуп упал вниз. Она не могла справиться с мускулами вокруг рта. Лесли остановилась. Часть мучной массы из ее рук шлепнулась на потертый деревянный пол. Хоуп почувствовала головокружение. Лесли прилепила больше газетных полос к щекам Хоуп. Когда она начала двигаться от подбородка ко лбу, Хоуп кое-что поняла. Если Лесли смогла почувствовать, что она нахмурилась, значит, она могла понять и другие вещи по ее лицу. Она могла почувствовать, что это была Хоуп. Именно тогда, когда она подняла глаза, посмотрев на Лесли, казалось, что она тоже все поняла. Ей стало жарко и неприятно. — Мне надо... — Хоуп пошарила вокруг своего стола, чуть не опрокинув ведро с водой. — Куда ты? — позвала Лесли. Все, что Хоуп было нужно, это выбраться отсюда как можно скорее. Но как только она наткнулась на дверь, пытаясь отодрать маску со своего лица, ее телефон запищал. Она осторожно полезла за ним в сумку, чтобы не испачкать все в муке. У нее было одно новое сообщение. Хоуп оглянулась на Лесли. Она сидела возле своего стола, играя со своим телефоном, не обращая внимания, что ее пальцы были в муке.***
Эли лишь устало вздохнула, когда Район подвозил её домой. — Ты в порядке? — Останавливаясь на светофоре, спросил вампир. — Эм,да... Я полагаю. — Неуверенно ответила девушка. Она уже не знала, кто она на самом деле. Шатенка окончательно запуталась во всём этом. — Послушай, ты сильнее всех их. Будь сильной, потому что это то, кем ты являешься. — Четко и уверенно произнес Район. Девушка вздохнула и положила подбородок на согнутую тонкую руку. Она задумалась над словами Района. Может, она станет сильнее и ей будет проще пережить всю эту боль, которую она чувствует сейчас. Может быть, если она постарается, то ей повезёт и она сможет пережить утрату родителей.***
Розовыми и бледно-зелеными полосками растекались по ночному небу последние лучи солнца. Ханна наблюдала за ними, сидя в одном их кафе Нового Орлеана. Девушке всегда нравился этот город из-за своей яркости и насыщенности. Блондинка положила свою руку на руку Калеба. Вокруг было немало народу, который смеялся и танцевал. — Хочешь пройтись? — Спросила девушка, попытавшись улыбнуться. — Это было глупо. — Расстроенно ответил парень и убрал волосы со своего лица. — Ты дал кому-то второй шанс, это никогда не глупо. — Пыталась поддержать своего парня блондинка. ЕЁ маленькая теплая ручонка снова легла в его — большой и холодной. Потом она дотронулась до его плеча и снова беззаботно улыбнулась. —Знаешь, мы можем как-нибудь куда-то поехать. Это, конечно, не одно и тоже,но... — Будет даже лучше, потому что я буду с человеком, который заботиться обо мне. — Глядя в голубые глаза девочки, произнес Калеб. Блондинка улыбнулась и, притянув его к себе, поцеловала в губы. — Пойду налью ещё. Забрав чашки, в которых недавно был чай, парень вошел в здание, оставляя девчушку одну. Ханна сложила руки между ног, что бы погреть их. Часы на площади громко пробили, оповещая о том, что сейчас восемь часов вечера. Девушке было не комфортно из-за того, что происходило в городе. Все эти убийства. Но, в конечном итоге, когда ты живешь среди всего сверхъестественного, ты должен привыкать к тому, что такие обычные люди, как ты, часто умирают. А ты просто ничего не можешь с этим поделать, потому что всего лишь слабый человек, неспособный противостоять вампирам, оборотням и ведьмам. Когда парень вернулся с двумя чашками горячего напитка, он поцеловал блондинку в макушку и поставил питьё на стол. Потом он приблизился к её розовым губам и осторожно поцеловал их. Во время поцелуя Ханна закрыла глаза и затаила дыхание. Она хотел бы, что бы этот миг длился вечно, но, увы, это было невозможно. Это был один из тех спокойных душевных вечеров с человеком, который тебе очень дорог. Именно такие вечера, проведённые вместе, запоминаются надолго.***
Едва распахнулись двери больницы «Торо Инфирмари», как Эллисон вспомнила: до чего же она терпеть не может запах больниц. Стерильность, металл, старый кофе и хлорка, которая не в силах заглушить вонь болезни и отчаяния. Эли резко вздохнула, стараясь не прислушиваться к запахам. – Тебе плохо? – Стянув с головы капюшон, Кендис встревоженно посмотрела на дочь. Мотнув головой, Эли чуть ссутулилась и огляделась: облицованный холодным мрамором, металлом и пластиком вестибюль; в регистратуре суетятся медсестры; таблички показывают, как пройти в отделение интенсивной терапии, радиологии, онкологии, педиатрии и прочее и прочее. – Простите, – извинилась медсестра, везущая старичка в инвалидном кресле. Колеса чуть не отдавили Эли пальцы на ногах. Она посмотрела вслед медсестре. – Эллисон, прекрати пялиться, – очень тихо предупредила Кендис. Она взяла Эли за плечи и развернула лицом в сторону кабинета сдачи крови. В дымчатом стекле приемной Эли увидела отражения – свое и матери, и хотя Эли по-прежнему оставалась ниже Кендис, она очень на нее походила. Раньше Эли лишь пожимала плечами, если кому-то, кто знал её настоящую мать, случалось сказать, что, мол, Кендис красива, а дочь – нет. Однако разрез глаз и форма губ у них совершенно одинаковы, как и коричневые волосы, и тонкие руки. – Кендис, – произнесли за спиной. Обе – дочь и мать – обернулись. Перед ними стояла давешняя медсестра. Стройная, молоденькая, смуглая, глаза темные… – Эллисон, – сказала мать, – это Катарина Лосс. – Насчет вашей дочери мы не договаривались. Она еще ребенок. – Эллисон умеет себя вести. – Кендис бросила на дочь строгий взгляд. – Умеешь ведь? Эли кивнула. Ткнув пальцем в сторону лифтов, медсестра пригласила: – Следуйте за мной. Уладим дело по-быстрому. Эли и Кендис поспешили за ней к лифтам. Вошли в тот, что прибыл первым, и, едва двери с тихим шипением затворились, Катарина нажала кнопку, помеченную единственной буквой «М». Рядом на панели оттиснутое предупреждение гласило: на этаж, отмеченный как «М», попасть можно исключительно при наличии специального ключа. Катарина провела специальным ключом. Лифт поехал вниз. Катарина покачала головой: – Если бы не наша давняя дружба, Кендис Хантресс… – Хантер, – поправила ее Кендис. – Зови меня Кендис Хантер. – Как насчет тебя, девочка? Хочешь быть Охотником, как твоя мать и отец? Стараясь не показывать раздражения, Эли ответила: – Нет. Я собираюсь стать Охотницей, только не как они. Кстати, меня зовут Эллисон, но вы обращайтесь ко мне Эли. Лифт остановился. – О, как тебя зовут, мне известно. Эллисон Хантресс. – Примерно так. – Эли вышла сразу после Катарины. – Кстати, у меня здесь есть один друг, которого зовут Эшли. Она всё ещё здесь или была здесь? – Была, – ответила Кендис, чуть сбившая дыхание от быстрой ходьбы. Шатенка даже не хотела интересоваться, откуда мать могла знать такую информацию. Они шагали по длинному и почти совершенно пустому коридору: ни окон, ни дверей, стены окрашены в бледно-зеленый цвет. Наконец они подошли к двери со вставкой из матового стекла и надписью большими черными буквами: «МОРГ». Взявшись за ручку, Катарина чуть насмешливо взглянула на Эли. Потом она перевела взгляд голубых глаз на бледную и напряженную Кендис: – Готовы? Кендис кивнула и посмотрела на дочь – та тоже кивнула. Толкнув дверь, Катарина провела их в морг. Эли моментально ощутила жуткий холод и застегнулась. Из-под сильного запаха моющих средств пробивался сладковатый аромат гниения. С потолка лился желтоватый свет люминесцентных ламп, в центре стояло два больших секционных стола, тут же имелись мойка и весы для органов. Вдоль одной из стен шли ряды похожих на депозитные сейфы ящиков, только размером побольше. Подойдя к одному из них, Катарина потянула за ручку. Из пенала на полозьях выехала полка с трупом Сабины. В горле у Кендис что-то коротко булькнуло, и секундой позже мать встала сбоку от Катарины. Эли не торопилась подходить к холодильнику. Она, конечно, видела мертвых и прежде. Прикрыв рот ладонью, Кендис взирала на труп потемневшим взглядом широко раскрытых глаз. Вздрогнув, она опрометью выбежала из морга. Катарина оставалась бесстрастной. – Доктора ничего не заметили? – спросила Эли. Катарина кивнула головой: – Причиной смерти стал вот этот порез на шее… – Она пожала плечами. – Он был достаточно глубоким и чётким. Сила удара заставляет предположить, что убийца – мужчина. Но мы пока не берёмся ничего утверждать. – Катарина извлекла из кармана кусочек ткани в полиэтиленовом пакетике на «молнии». – Клочок ткани, который обнаружили на теле жертвы. Это нитка от красного плаща. Это пока всё. – Произнесла Катарина. – Нам стоит продолжать исследовать труп? Это того стоит? Эли кивнула, как неживая, как кукла. Ей вдруг захотелось поскорее убраться из залитой желтым светом комнаты, подальше от запаха смерти и хладного тела ведьмы. – Конечно, – только и пробормотала Эли.***
Хоуп бесшумно закрыла входные двери дома Хлои. Взгляд Майклсон перешел на спускавшуюся по лестнице ведьму. Рыжеволосая быстро спустилась и, подойдя к Хоуп, посмотрела на неё сожалеющим взглядом. — Я хочу извиниться за то, что сказала твоей матери. Я не хотела так грубить, я имею виду… — Виновато опустив голову, произнесла зеленоглазая. Её рыжие волосы сейчас выглядели тусклыми и запутанными, а сама ведьма была бледной и уставшей. Хоуп не злилась на девушку за слова, которые та сказала Хейли. Майклсон понимала Хлою. Сейчас всем было непросто. К тому же, девушка лишь пыталась помочь. — Я не зла на тебя. — Понимающе ответила брюнетка, гладя ведьму по плечу. — Правда? — Подняв глаза на Хоуп, с надеждой в голосе спросила рыжеволосая. — Да. — Майклсон просто не могла злиться на ведьму. Это не была её вина. — Хорошо, что ты сказала, потому что я была такой нервной. И ты правда крошечная. И я люблю тебя. — С благодарной улыбкой сказав эти слова, Хоуп и Хлоя крепко обнялись. — И я тоже люблю тебя. — Улыбнувшись, Хоуп, оставаясь в объятиях ведьмы, погладила мягкие рыжие волосы. — Я считаю тебя своим другом. И я говорю это, зная, что Ханна на кухне слышит каждое моё слово. Хоуп уже заметила любопытную блондинку, которая наблюдала за их примирением. Хлоя и Хоуп переглянулись и улыбнулись. Потом девушки прошли в уютную большую кухню, что бы втроём подготовиться к важному тесту. Через пол часа блондинка устало вздохнула. — Это бессмысленно. Сколько слов они ожидают, что выучишь за одну ночь? — Жаловалась Девис. Майклсон и Тейлор лишь бросили на неё мимолетный взгляд, продолжая учить. — Строгий. — Читая с листочка, проверяла рыжеволосую Хоуп. — Э, жесткий. Негибкий. — Записывая информацию в тетрадь, уверенно ответила Хлоя. — Не то, что бы ты на самом деле использовала их. — Не отвлекаясь от тетради, обидчиво сказала Ханна. — Показной. — Майклсон продолжала проверять зеленоглазую. — Я имею ввиду, не то, чтобы ты поступаешь в колледж и просто начинаешь говорить на другом языке. — Снова вмешалась синеглазая. — Дело в самом зачислении в колледж. Показной, эм, фальшивый, роскошный? — Заумно ответила Хлоя. — Угу. — Кивнула в ответ Майклсон. — Черт, Ханна, почему ты до сих пор ешь это? — Заметив, что Ханна взяла кусочек заказанной ими пиццы, спросила Хоуп. — Потому что это здесь лежит. — Смело ответила блондинка, продолжая хрустеть едой. — Выкинь это в мусорку. — Строго попросила Хлоя. — Ну, тогда мне придется стоять над мусоркой, чтоб есть это. — Размахивая руками, сказала Ханна и, доев, вернулась к своему компьютеру. — Опьяненный. — Вернулась к словам брюнетка. — Увлеченный, очарованный, влюбленный. — Улыбнувшись, сказала Хлоя. Ведьма была одета в клетчатую розово-белую рубашку, синие джинсы и высокие сапоги на каблуке. Рыжие волосы были высоко заколоты, и лишь два ярких локона обрамляли лицо. — Оу, смотри, Хоуп, какой-то парень увидел профиль Хоуп на сайте знакомств и написал, что хочет познакомиться. — Сдача теста будет меньше, через двенадцать часов. Мы можешь сосредоточиться? — Ладно, Хлоя, тебе уже достаточно умных слов, ты пугаешь всех младше пятидесяти. — Я не пугаю! Я пугаю? — нервно спросила Хлоя. Девушка действительно выглядела немного встревоженной и растерянной. — Немножко. — Показав пальцами небольшое расстояние, ответила Хоуп. На Майклсон было синее платье с рыбками, доходившее девушке до колен. — Что? Но у меня нет профиля на сайте знакомств. — Отложив ручку, через две минуты недовольно произнесла Майклсон. — Что ж, теперь есть. — Беззаботно ответила Ханна и улыбнулась. — Давай просто оставим это, пожалуйста? Я не ищу ничего больше, чем "просто друг". — Одной рукой Хоуп закрыла ноутбук, на что получила погрустневший взгляд Девис. Брюнетка не могла рассказать им о том, что у неё уже есть парень. Она не могла рассказать им о Скотте. Потому что это было… не правильно. Она не могла сделать это сегодня. Пара и так отменила своё сегодняшнее свидание. Скотт согласился с тем, что для Хоуп было лучше пойти к Хлое, что бы не вызвать лишних подозрений. Но она больше не могла рисковать их отношениями. Девушка слишком сильно дорожила Скоттом и не могла потерять то, что недавно обрела. — Почему? Тебе что, Фейсбука мало? Кроме того, тебе не хочется кого-то настоящего, кого-то, кто может, я не знаю, царапаться и сопеть? — Скрестив руки на груди, как обидевшийся маленький ребёнок, спросила блондинка. — Вау. Возможно, мне надо есть это над мусором. — Послушай, я просто пытаюсь помочь подруге. У нас не у всех есть горячие парни из тайного клуба оборотней. — Смотря на Хлою с улыбкой, сказала Ханна. Хоуп в это время встала и пошла за бутылкой с водой. Майклсон медленно открутила крышку и сделала несколько глотков. — У тебя ведь есть Калеб... Потом Майклсон облегченно улыбнулась, быстро заморгала и снова вернулась к учебникам. — Думаю, мы должны позаботиться о твоей личной жизни. Есть и другие способы это сделать… — Посмотрев на Хоуп, мечтательно растянула фразу Ханна. — Наличие альтернативы не означает, что эта альтернатива годится для тебя. — Пожав плечами, сказала Хлоя. Обе девушки посмотрели на ведьму с непонятным взглядом. Сама же рыжеволосая выглядела спокойной и сосредоточенной. — Ладно, давайте готовиться к тесту. — Так не честно. — Простонала Ханна. Девушка не хотела возвращаться книгам и конспектам. На Девис была черная футболка в сеточку, золотой пояс, высокие черные сапоги и легинсы золотого цвета. — Жизнь — боль. — Улыбнувшись, саркастично сказала Хлоя. — Кто-то был на озере, когда Калеб и я были... — После долгой паузы неуверенно начала Ханна. — Развратничали на диване моей бабушки. — Недовольно закончила за подругу рыжеволосая. Тейлор была не довольна тем, что произошло между Ханной и Калебом на озере. — Ладно, кто ей сказал? — Скрестив руки на груди, встревоженно спросила блондинка. — Это не имеет значения. Там четыре спальни с настоящими кроватями. — Нервно ответила зеленоглазая, пытаясь доказать свою точку зрения. — Вы видели кого-нибудь или слышали? — В разговор подруг вступила Хоуп. Было слышно, что девушка встревожена из-за слов Девис. — Хоуп, мы были заняты. — Как должное, сказала синеглазая. — Конечно, еще бы. — Вздохнула Хлоя. Потом в кухню вошла мисс Тейлор, прерывая разговор девочек. — Привет, мам. — Быстро сказала рыжеволосая. Мисс Тейлор несла в руках журнал и, рассматривая его, лишь иногда поднимала глаза. — Здравствуйте, мисс Тейлор. — Синхронно произнесли Хоуп и Ханна. — Привет, девочки. Ох, чем так вкусно пахнет? — Чесночный хлеб. Хочешь попробовать? — Отложив тетрадь, ответила Хлоя. — Я не могу. Боже, я скучаю по еде. Съешь немного масла за меня, хорошо? — Посмотрев на дочь, покачала головой мисс Тейлор. Её короткие волнистые волосы делала её на несколько лет моложе. В ответ Хлоя улыбнулась. Потом старшая Тейлор достала свой телефон и удивленно выгнула бровь. — Почему у меня так много сообщений? — Эй, может тебе попросить Нейта... — Стуча ручкой по столу, предложила блондинка. Хоуп резко повернула голову в сторон ведьмы. — Стоп. Не сейчас. — Тих, но строго и прямо попросила Хлоя. — Твоя мама до сих пор не знает? — Тихо спросила Майклсон. — Как я уже говорила, я хочу, что бы это продолжалось. — Ответила ведьма и улыбнулась. Хоуп кивнула в ответ. Она понимала Хлою. Ей тоже хотелось, что бы её отношения со Скоттом продолжались. — Где Эллисон? — Прервала мисс Тейлор. — Возможно, она уже едет. — Покачав плечами и перебирая листочки, ответила Хлоя.***
Эллисон сидела в своей кровати и неустанно зубрила учебник, когда в комнату бесшумно вошла Авелин. — Если уж мне нельзя запирать дверь, ты могла бы хотя бы стучать. — Заметив тётю, раздраженно произнесла шатенка. — Я чему-то помешала? — Скрестив руки на груди, строго спросила Авелин. — Только моим урокам... моей жизни, моему счастью, желанию жить... — Театрально размахивая руками, произнесла девушка. Тётя устало вздохнула и… улыбнулась. Потом она присела на кровать, возле Эли. — Давай же, назови меня ужасной стервой или что-то типо того. — Продолжая улыбаться, предложила миссис Нельсон. Эли тихо хихикнула и убрала локон волос за ухо. — Ты просто защищалась. — Вздохнув, словно она сдается, сказала Эллисон. Шатенка больше не хотела злиться на тётю. В конце концов, она лишь хотела как лучше. Авелин просто пыталась защитить её. Девушка, в каком-то смысле, могла понять её. — Защищающаяся ужасная стерва. — Хмыкнула тётя. — Хорошо, мы можем забыть об этом. Но ты обещаешь больше так не делать? Позволь мне наконец-то быть взрослой. — Обняв тётю, попросила Эли. — Ох, милая… Не спеши взрослеть. Я имею в виду… Чтобы стать женщиной, необязательно убивать в себе девочку. Просто подумай заранее, сколько людей тебя увидят, когда тебе в следующий раз захочется ей побыть. — Девушка сильнее прижалась к тёте и вдохнула. Эли почувствовала запах дома, чего-то родного. Так иногда пахала её мама… Авелин же в это время успокаивающе гладила племянницу по шелковистым коричневым волосам. Они были одной семьёй и нуждались в друг друге. Эли сильнее прижалась к тёте и снова вдохнула такой знакомый аромат. После этого шатенка ощутила одну очень важную вещь, которой ей так не хватало. Она была дома... Она так давно не чувствовала себя дома.... После потери матери, Эли думала, что никогда не оправиться. Ей было так тяжело и больно... Но, возможно, у неё ещё может получиться. Ведь, она не одна. У неё есть друзья, семья... В это время Регина стояла в дверном проёме комнаты и наблюдала за сестрой и тетей. На лице девушки расцвела улыбка. Ей было спокойно, её семья, какой бы она не была, снова вместе. У неё снова есть самая важная вещь в жизни — семья. Девушке верилось, что худшее уже позади. Теперь всё будет хорошо. Всё должно быть хорошо.Ничто не даётся даром, за всё приходится платить. Приобретая в одном, в другом теряешь. За жизнь платим смертью. Даже твоя музыка, которая у всех на слуху, потребовала своей цены. Забрала твою жену. Теперь ад насытился. Тед Хьюз, "Кости тигра".