***
Глобальная карта моего ПипБоя по какой-то причине не функционирует, в отличие от локальной. «Связь со спутником утеряна», и больше ничего. Со всем остальными функциями в моём ПипБое проблем не возникло... За исключением этих злополучных копыт! Я вскипал от злости, когда несколько раз промахивался по кнопкам. Ненавижу! Я занялся вопросом самообороны и пришёл к неутешительному выводу, что доступ к огнестрельному оружию у меня закрыт. Мои копыта не смогут нажать на курок. В данный момент я совершенно неэффективен в бою, что меня начало сильно беспокоить. Я абсолютно беззащитный. Да блять! Я не выдержал охватывавшего меня отчаянья и гнева и со всей силы пнул передним копытом несчастное коричневое кресло. Эмоции захлестнули меня настолько, что я не обратил внимания на возникшую от удара боль. Неумение использовать копыта, бурлящие мысли и горячие эмоции в конце концов истощили меня, захотелось пить. Я с трудом достал бутылку воды из своего рюкзака, поставил перед собой и... с усталым огорчением уставился на крышку, вблизи которой с обеих сторон замерли мои копыта. И как мне её открыть? Своими копытами мне не удалось её открыть, она несколько раз падала набок. Ставить её обратно в вертикальное положение было для меня мучительной задачей. Неудачные попытки вызывали во мне отчаянный гнев, и с каждым провалом он становился всё сильнее. Плотину в итоге прорвало, и я психанул: зажал бутылку между двумя передними копытами, поднёс к своему рту и... вонзился в крышку зубами. Мне захотелось нахуй отгрызть это препятствие к моей желанной и чистой воде! Как зверь я вцепился своими зубами в эту невезучую крышку. Я желал вырвать её с потрохами! Ненавижу эту маленькую, металлическую мразь! Разумеется, она не поддавалась. В какой-то момент я осознал глупость своего поступка и поблагодарил за то, что этого никто не видел. Мне словно дали бутылкой по голове, поскольку возникла одна идея. Я вновь схватил зубами крышку, а затем начал медленно поворачивать передними ногами бутылку, и, о чудо, мне это удалось. От радости бутылка едва не выпала из моих ног, я выплюнул крышку на свой рюкзак и жадно присосался к горлышку, подняв бутылку над собой. Прохладная и чистая жидкость смочила мой пересохший рот и полилась дальше в желудок. От этого сказочного блаженства я замычал от удовольствия. Наглотавшись прелестной жидкости, я почувствовал облегчение, мои уста растянулись в довольной улыбке. В голове порядок, а на сердце покой. Теперь можно спокойно всё обмозговать. Я наклонился к рюкзаку, схватил зубами крышку и закрыл ею бутылку. Моё устройство, что конденсирует влагу из окружающего воздуха, через некоторое время восполнит выпитую мной часть воды. Сделав небольшой перекус, я хорошо подумал над тем, что буду делать с таким телом, как быть в бою. Огнестрельное оружие использовать не могу, меч держать не смогу... Мой задумчивый взгляд упёрся в то самое пыльное коричневое кресло, которое я недавно с гневом пнул. Точно! У меня же есть кастет «Нахрап»! К счастью, его, в отличие от остального моего оружия и снаряжения, коснулись изменения: перчатка отсутствует, а динамик, воспроизводящий удар, сместился в район копыта. Каким образом он изменился? Видимо, потому что был на руке в момент затягивания в сферу... но сейчас всё это не имеет никакого значения. У меня есть хоть какой-то инструмент для самообороны! — О да, детка! — воскликнул я, подняв копыто с надетым на него «Нахрапом». — Мы с тобой будем делать из наших врагов отбивную! Следующий час я потратил на то, чтобы овладеть энергетическим кастетом в ближнем бою. Разумеется, из-за нового телосложения мои навыки махания конечностями могут разве что только заставить оппонентов умереть со смеху, но на моей стороне было ощутимое преимущество... стелс-поле! По мне будет сложно попасть при включённом стелс-поле. Благодаря своему предыдущему опыту в таких «интимных» сражениях я выходил сухим из воды, без повреждений, поскольку противник банально не знал, куда бить. Однако помимо «Нахрапа» в комбинации с невидимостью у меня есть ещё два туза в рукаве... и это два имплантанта: один наносит импульсный урон роботам, а второй поджигает свою цель. Они исправно работают в моём преображённом теле, как и все остальные имплантаты. Правда, мне пришлось наловчиться, чтобы суметь применять эти два «туза» в бою — всё-таки я задействовал их при помощи пальцев, а здесь мне пришлось особым образом поворачивать копыто. Собрав все свои вещи, я с воодушевлением и энтузиазмом покинул здание.***
Снаружи я увидел... привычную картину запустения. До горизонта во все стороны тянутся пустынные равнины, по которым гуляет небольшой ветер и поднимает за собой песок. Я стою на крыльце двухэтажного дома; от осмотра равнин мой взгляд опустился на вымощенную камнем дорожку, которая упирается в дом. Деревянный забор, клумбы, садовая мебель, каменная дорожка... всё обветрилось, обвалилось и износилось. Поблизости не наблюдается других домов. Внутри этого дома, кроме трухлявой мебели, ничего не обнаружил, поэтому потратил на его осмотр совсем немного времени. Видимо, это загородный дом, который оставили ещё до войны, или что-то в этом роде. Сойдя с крыльца и отдалившись от здания, я рассмотрел его. Ничего непривычного в нём нет, заброшенный и полуразвалившийся деревянный дом. Вся краска осыпалась, не оставив и намёка на то, что она здесь была. Меня интересовал только один вопрос... — Что в тебе такого особенного? Почему я вдруг стал твоим гостем? В ответ тишина. Это следовало ожидать. Я повернулся к нему спиной... или задницей, с учётом моего телосложения она ближе получается к объекту... А с какого хрена я задумался о такой мелочи? У меня ведь есть дела поважнее. Я прошёл мимо рухнувшего забора. Ворот на входе не было. Нет, их не унесло ветром, их здесь вообще никогда не было. Каменная дорожка закончилась... дальше остались следы от некогда протоптанной дороги. Я задумчиво уставился на неё. Куда же ты меня приведёшь? Глобальная карта не работает, поэтому эта протоптанная дорожка – моя единственная подсказка относительно того, куда мне следует направиться. Другого варианта у меня попросту не было, и я двинулся вперёд по ней. Пока я шёл, в голове проносился вихрь различных вопросов. Их слишком много, все мне интересны в равной степени, но ухватиться за какой-либо конкретный не могу. Размышлять обо всём этом без фактов не имеет смысла. Однозначно я уверен в одном... на одном месте не стоит сидеть. Необходимо отыскать кого-нибудь ещё и узнать о произошедшем как можно больше. И вот тут возник важный вопрос: как люди отреагируют на подобного мне? Как обычно, посчитают меня каким-то особенным мутантом или что-то в этом духе. Сейчас шаркающие звуки исходили из-под ног в два раза интенсивней, чем я привык слышать. Тем временем мысли в голове успокоились после того, как я сосредоточился на наблюдении за окружающей местностью и признаками предостерегающей опасности. За каждым камнем может скрываться угроза — Пустошь никогда не даёт вздохнуть с облегчением, поэтому с напряжением вглядываешься почти во всё, что может служить укрытием. Тепловизор моего шлема, а также радар ПипБоя позволит отследить опасность вблизи, где бы она ни затаилась. Я полностью сосредоточен на зрении и... ощущениях. Помимо телосложения, к которому я постепенно начинаю привыкать — новая «одёжка» уже не вызывает сильного дискомфорта, — я заприметил ещё одно новое чувство. Я никогда не испытывал его раньше, но оно никак не покидает меня. Вначале я его не замечал из-за бурлящих эмоций и мыслей. Вокруг словно ощущаются едва заметные потоки воздуха. Не те, что сейчас теребят мой плащ, а словно... мистические, которые не обладают материей. Эти таинственные потоки не спутаешь с воздухом, ибо они пронизывают меня насквозь, я чувствую их всеми частичками тела. Я приостановился и стал водить передней ногой перед собой в разные стороны, пытаясь его нащупать или отогнать, но тщетно. Потоки чего-то непонятного движутся с прежней скоростью и интенсивностью... хотя я понятия не имею, как смог определить «скорость» и «интенсивность» потоков. Я заинтригован этими... невидимыми и едва ощутимыми потоками. На них обращаешь внимание... в той же степени, что и на собственное дыхание. Когда вдыхаешь воздух, но не придаёшь этому значения, пока не сосредоточишься на процессе. Вот примерно так и я осознал наличие этих пронзающих меня потоков. Я был сконцентрирован на своих ощущениях и... заметил это в определённый момент. Я продолжил идти и размышлял над открытием невидимых потоков. Хоть я физически не мог воздействовать на них, но возникало впечатление, словно я могу сделать это... но каким-то иным способом. Я ради интереса даже заглянул в ПипБой, вдруг он зафиксировал что-то необычное, но ничего важного или отличительного он не обнаружил. В конце концов грунтовая дорога вышла на асфальтированную однополосную дорогу, пролегающая с северо-востока на юго-запад. Я ступил на твёрдый и обветренный, местами занесённый песком асфальт, и в растерянности оглянулся в обе стороны дороги. Оба варианта пути сейчас для меня в равных условиях... может, крышку подбросить? Хотя, в таком случае со своими неуклюжими копытами я не смогу их поднять. Ох... да какого хрена? Три крышки потерять мне не жалко! Я вынул один из мешочков с крышками, отсыпал три крышки на левое копыто и подбросил. Пойду на северо-восток, если выпадет названием вверх, а если вниз — на юго-запад. Крышки со звоном ударились об асфальт. Одна крышка почти сразу же легла названием вниз, вторая высоко подскочила и упала в итоге на грунт, а третья покатилась и... застряла в трещине дороги, встав ребром, а затем качнулась от лёгкого ветра. От такого результата я не смог сдержать улыбки, за которой тут же последовал короткий смешок. — Вот так везение... Положение крышки позволит мне её ухватить двумя копытами. Я подошёл к ней, протянул к ней копыта и... резкий порыв ветра выдернул крышку из трещины, вслед чего та сразу упала названием вверх. От неожиданности я удивлённо взглянул на красную крышку с истёртой надписью «Нюка-Кола». На мой выбор повлиял внезапный порыв ветра. Такое чувство, словно он выжидал момента, поскольку до этого меня окружал лишь лёгкий ветерок. — Что ж... значит, пойду на северо-восток. Как и ожидалось, крышки я поднять не смог, и, дабы не портить себе настроение, оставил их валяться на дороге, двинувшись в северо-восточном направлении. Со временем ветер снесёт их с дороги.***
Прошла половина дня. На моём горизонте возник старый довоенный бар под названием «Шустрый пони». Я остановился, сошёл с дороги, достал винтовку, что сделал с трудом из-за своих неуклюжих копыт, а затем для дополнительной опоры поставил её на край скалы и взглянул через оптический прицел. Жаль, что стрелять не могу: у меня было бы преимущество стрельбы с расстояния. Поблизости находится два привязанных брамина, две повозки и прицеп в виде половины автомобиля. Прицеп и повозки загружены изношенными металлическими контейнерами и деревянными ящиками. Прицеп заметно отличался, словно его намеренно хотели выделить: он дополнительно бронирован толстыми листами из металла и как кактус покрыт заострёнными обломками из хлама. По крыше бара прогуливался охранник, облачённый в шипастую броню. Она представляла собой кустарно сделанную броню из разного стального хлама, которая утыкана острыми металлическими «колючками» по подобию прицепа. Шлем по стилю и материалам соответствует остальной броне. На боку охранника на ремне свисала винтовка с оптическим прицелом, он прогуливался по периметру крыши. Его особенностью оказалось то, что он был не человеком и не кем-то из тех, кого я когда-либо встречал. Он выглядел так же, как и я... лошадь. Я уже хотел было обрадоваться, что встретил себе подобного, но обстановка мне что-то не понравилась. Нужно убедиться в том, что это не охранник банды рейдеров. Следуя принципам осмотрительности и осторожности, я выбрал маршрут с максимально возможными укрытиями, вроде небольших скал, кустов... и продвигался по нему дальше только тогда, когда охранник не смотрел в мою сторону. Если же я не успевал добраться до следующего укрытия, то использовал стелс-поле. За всё это время пряток меня ни разу не заметили. Я вздохнул с облегчением, когда прижался к кирпичной стене салуна. Громких звуков изнутри не доносилось, но был слышен голос беседовавших лошадей. Я подошёл к окну, включил стелс-поле и медленно заглянул через загрязнённое стекло. В некоторых местах окна были дыры и трещины, поэтому я смог без проблем расслышать говоривших внутри... посетителей. Посетителями оказались ещё три лошади, сидящие за столом на табуретках примерно в центре зала. Их лица находятся в моей видимости. Все они облачены по тому же принципу, что и охранник сверху — броня также состоит из всякого хлама и с разной концентрацией усеяна заострёнными кусками металла, как колючки или иголки. На столе находятся их шипастые шлемы, под одной из ножек стола лежит какое-то немаленькое по размерам лошадей приспособление, которое, как я понял по форме, устанавливается на спину – к нему по обеим сторонам прикреплены стволы. Их форма необычна, я ещё не видел ничего подобного, поэтому мне сложно оценить их убойную силу. Перед сидящими стоят тарелки с кусками жареного аппетитного мяса. Но одна из трёх тарелок уже пуста. Поблизости них посреди зала разожжён костёр, над которым жарится туша двуглавого брамина. От этого вида у меня заурчало в животе. В костре горят и потрескивают разломанные деревянные столы и табуретки бара. Оставшиеся свободные столы переоборудованы в баррикаду у входа. Полки за барной стойкой опустошены, а элементы декора испорчены временем. Справа от барной стойки на второй этаж ведут деревянные ступени. Становится очевидным, что на данный момент бар явно не следует своему предназначению. Подозреваю, что его используют для временной точки отдыха. А эти лошади с шипастой бронёй больше похожи на бандитов, чем на путешественников, ибо какой смысл им съедать одного из своих тяговых браминов? Наверное, это один из трофеев после недавнего нападения на караван. Всё-таки не зря я решил не светиться. Мои опасения подтвердились. Нужно понаблюдать за ними и оценить ситуацию. К тому же, любопытно понаблюдать за тем, как ведут себя подобные мне. — Объедение! — проговорил мужской голос. Цвет шерсти и волос лошадей заметно отличается друг от друга, что довольно непривычно. — Мясо пиздатое, — добавил он и вновь вонзился зубами в свой кусок мяса. Его лицо с тёмно-красной шерстью говорило о наслаждении процессом. Он явно любит выделяться на фоне остальных, судя по его жёлтым, словно солома, волосам, которые торчат в разные стороны, как куски металла на его броне. К слову о ней: в районе спины есть область, где отсутствуют «колючки»... прямо под размер того приспособления с двумя прикреплёнными стволами. Думаю, оно принадлежит ему. — В десятый раз говоришь это, Нидл. Заебал уже, — прозвучал женский голос. Это сказала серая лошадь с короткими светло-коричневыми волосами, сидящая рядом с ним. К сожалению, другие заслоняют собой вид, и я не могу рассмотреть её оружие. Она назвала его Нидл? «Иголка»? Они не шутят? — Ничего не могу с собой поделать, — сказал Нидл, не глядя на негодующую собеседницу. Вмешалась третья лошадь с женским голосом. — А когда меня трахаешь, то не засыпаешь подобными комплиментами. Вот именно перед ней стоит пустая тарелка. Видимо, к тому моменту, как я заглянул в окно, она уже съела свою порцию. У этой лошади нежно-жёлтая шерсть, светлые ухоженные волосы... но больше всего она выделается тем, что её лицо, включая и уши, проколото блестящими разноцветными украшениями. А ещё... на её лбу красуется кручёный рог, как у меня. Хм... В чём разница между наличием и отсутствием рога на лбу? На что оно влияет? На её передних ногах прикреплено по кобуре, в каждой находится по пистолету... или то, что их напоминает: вместо рукояток какие-то держатели с формой для рта и зубов. Не сразу поймёшь, что это оружие. Интересно. Нидл увлечённо пережёвывал мясо, проигнорировав наигранную зависть рогатой лошади. Серая улыбнулась и ответила ей: — Да ты просто не такая сочная. — Я бы, — прервался Нидл, — с радостью отведал другого мясца. Жаль, что им сейчас довольствуется Пин. — В его голосе чувствовалась зависть и раздражение. Пин... «Булавка». Любопытно, уже два имени или прозвища имеют отношение к чему-то острому. Серая уже слопала свой кусок мяса. Не теряя времени, она встала с деревянной табуретки, взяла в зубы свою пустую тарелку и подошла к костру. Возле него она подняла переднее копыто и поставила на него тарелку, поднесла его под жарящегося брамина и сказала: — Благодаря новому плану Пина обошлось без трупов. Затем зубами схватилась за нож и ловко отрезала кусок мяса. Он с аппетитным шлепком упал на тарелку... Как же хочется есть, мать вашу! Запах жарящегося мяса свёл бы меня с ума, если бы не шлем. — И что? — продолжал негодовать Нидл. — Все трофеи общие! — Верно, и этот трофей останется у нас. Мы продадим только пленных в подвале... Ну, кроме жеребёнка. Не забывай это и не еби мне больше мозги. — Серая лошадь с довольным видом вернулась к своему месту за столом. Возмущение продолжало литься из уст нетерпеливого Нидла: — Могли бы устроить групповуху, но она досталась ему одному! Он же несколько часов с ней развлекается! — Его тон стал мечтательным. — Я как увидел её прелестное и красивое лицо, в моей броне сразу стало тесно! Так и хочется притулить к этому личику свой член, потереться им об него... и обкончать! Несколько раз! Серая лошадь наградила Нидла резким и неожиданным, как гром, подзатыльником. — Заебал со своими фантазиями! Нидл едва не подавился от неожиданности и закашлял. Третья лошадь с нежно-жёлтой шерстью и двумя необычными пистолетами начала постукивать по его спине, помогая ему откашляться. Серая лошадь, тем не менее, продолжила. — Я не хочу думать о твоём члене и... эх... сперме во время еды. Если меня из-за этого стошнит, то, будь уверен, я «обкончаю» своей блевотой твою блядскую рожу! Тон серой лошади сочился злобой и гневом. Будь я на месте Нидла, то поумерил бы желание высказываться о своих фантазиях. Нежно-жёлтая лошадь с пирсингом внимательно наблюдала за остальными двумя, медленно пережёвывая своё мясо. Она явно поспокойней своих компаньонов. — Блять, Торн! Я чуть не подавился. — Сам виноват, — хмыкнула Торн. «Колючка». И действительно, их имена соответствуют чему-то острому. — Ты ведь знаешь, что я терпеть не могу члены жеребцов. Жеребцы? Это так называются мужские особи лошади?.. Нидл похотливо улыбнулся. От этой озабоченной улыбки у меня возникло нехорошие предчувствие. Сейчас явно что-то будет. Что бы он ни задумал, ему лучше прикусить язык. Торн явно не в настроении. — Чтоб ты знала, когда ты сдохнешь, и твоё тело останется беззащитным, я непременно воспользуюсь им, отымею его во все щел... — Торн заехала передней ногой в морду жеребца; удар оказался настолько сильным, что тот упал назад со стула. Грянул мордобой между этими двумя: глухие удары, тяжёлые вздохи и обилие матов. То же поведение, та же импульсивность... Лошади не так уж сильно отличаются от людей. Не хватает только энергичной музыки. Стоп... я только сейчас обратил внимание на то, что они разговаривают на английском! Это даёт мне надежду, что я всё ещё нахожусь где-то на территории США? — В ёбаную-переёбаную! — закричала третья лошадь с пирсингом, встав со стула. — Опять вы за своё! У меня глаза из орбит едва не повылазили — рог нежно-жёлтой лошади засветился каким-то серебряным мерцанием, и мерцание такого же цвета окутало дерущихся... после чего они взлетели в воздух, отдалившись друг от друга. Я с изумлением уставился на происходящее. Они. Парят. В. Воздухе. Тем временем они не особо обратили на это внимание, их это не колышет. Их грозные взгляды нацелены друг на друга, у Нидла из носа пошла кровь, а у Торн окровавлен рот. — Какого хрена здесь происходит? — возник новый мужской голос, который частично вывел меня из оцепенения и привлёк на себя внимание. Лошадь... жеребец со светло-фиолетовой шерстью стоял перед лестницей на втором этаже, что справа от барной стойки. Это тот охранник с крыши. — Торн и Нидл, — сказала нежно-жёлтая лошадь, неодобрительно посмотрев на каждого из них. Они по-прежнему висят в воздухе и окутаны серебряным сиянием, а я всё ещё не могу подобрать свою челюсть от удивления. Охранник с винтовкой устало вздохнул и обречённо закатил глаза. Тяжёлой походкой он спустился по деревянным ступеням, а в это время Торн и Нидл медленно опустились на деревянный пол бара. Серебряное мерцание вокруг них испарилось, как и вокруг рога той лошади. В моей голове что-то щёлкнуло. Стоп... Одну минуту. Они поднялись вверх с появлением мерцания вокруг них и рога... а затем мерцание пропало в момент после того, как они опустились на пол. Это не может быть простым стечением обстоятельств. Чем является это серебряное мерцание?! Какова его природа? Пока мой разум бурлил от возникновения гипотез, охранник с крыши со светло-фиолетовой шерстью снял со своей спины винтовку и, ловко держа её одним копытом, ткнул её боком шипы брони Торн. Она вопросительно опустила взгляд, а потом подняла голову на охранника. — Да, — сказал он, — иди лучше проветрись, подыши свежим воздухом. Она неохотно взяла винтовку, закинула её себе набок, взяла со стола свой шлем и пошла наверх. По пути сплюнула кровь. Теперь я смог разглядеть её личное средство защиты: пистолет с тем же необычным держателем для рта и зубов... и свисающая металлическая цепь, плотно обмотанная колючей проволокой. Торн... колючка... Неудивительно, почему у неё такое имя. Наверняка она исподтишка набрасывается на жертв и начинает их душить, когда есть такая возможность. В бою с огнестрельным оружием такое малоэффективно, только если у неё нет фетиша на это. Исходя из её реакции на слова Нидла, она недолюбливает жеребцов... возможно, ей нравится их душить именно этой цепью с колючей проволокой. На таком расстоянии я заметил, что у этой винтовки спусковой крючок гораздо больше, на него можно нажать копытом. Разумеется, есть и несколько других нюансов в её форме вроде мест, предназначенные для удержания её копытами. Думаю, при должной тренировке из неё можно научиться стрелять. Нидл угрюмо вытер нос и вернулся за стол. — Столько лет вместе, — качал головой светло-фиолетовый жеребец, глядя ему вслед, — а до сих пор ищут повода навешать друг другу пиздлюлей. — Он с недоумением посмотрел по сторонам. — А где Слотер? — Пошла в подвал, — откликнулась лошадь с рогом. — Как обычно, пошла делать надрезы на жеребёнке, чтобы подрочить на его мучения. Удивление окончательно выветрилось из головы, а заряд Пип-Боя на стелс-поле почти иссяк – я выключил его и пригнулся, погрузившись в размышления. Жеребёнок? То есть маленький?.. И он сейчас в подвале связан, мучается, извивается от острой боли с заткнутым, чтобы не оглохнуть от его криков, ртом, а под это зрелище кто-то наслаждается и удовлетворяет себя. У меня зачесались копыта, мне хочется свернуть этой садистке шею прямо сейчас! У неё даже имя... Слотер... «резать». Мне необходимо вмешаться и... Меня переклинило на другие размышления. А... стоит ли мне вообще пытаться лезть в это дело? В Пустоши сейчас подобным образом страдают тысячи жертв. Моя расправа над этой бандой может повлечь за собой другие последствия? Вдруг банда на самом деле больше и здесь лишь часть... и остальные будут мстить за них? Не обязательно мне, но другим жителям Пустошей, удовлетворяя свой гнев причинением ещё больших и сильнейших страданий? Вместо одних негодяев приходят другие, и ещё похуже... такое уже не раз происходило из-за моих действий. К тому же я далеко не в той физической форме, чтобы постоять даже за себя... Пока я размышлял над последствиями, заряд частично восстановился. Я включил стелс-поле и вернулся к наблюдению. Охранник с крыши уже отрезал себе кусок мяса и задумчиво уплетал его за столом. Он просто держал мясо в копытах, не отпуская, и грыз его, как хищный зверь. Нидл с унылым лицом жевал своё мясо. — Теперь уже не так воодушевлён мясом? — усмехнулась нежно-жёлтая лошадь с рогом. Тот промолчал. Охранник с минуту жевал и грыз мясо в молчании, затем его физиономия начала хмуриться, глаз подёргиваться. В конце концов копытом он раздражённо стукнул по столу — двое рейдеров и всё на столе подскочили от его сильного удара. — Блядская жительница из Стойла, блядский Каламити! Нежно-жёлтая лошадь отреагировала на это кислой улыбкой. — Мысли от произошедшего всё ещё не дают тебе покоя? — Надеюсь, за их жопы уже кто-нибудь объявил награду! — продолжал охранник, игнорируя её комментарий. — Вдвоём прикрыли всю Старую Эплузу! Хороших знакомых порешили! Сраные ублюдки! Чем же особенна эта Старая Эплуза, из-за «прикрытия» которой он в таком гневе? — Помни, Шарп воспринял эту новость спокойно, — сказала лошадь с рогом, — и тебе следует взять с него пример. С босса всегда стоит брать пример. Шарп их босс... Хорошо... только где он? Мой Пип-Бой отображает лишь шесть красных меток и пять нейтральных. Из увиденного и услышанного можно понять, что это Пин, Слотер, Торн, Нидл, охранник с крыши и лошади с рогом и пирсингом. Охранник презренно хохотнул. — Он спокойный до тех пор, пока над ним не начинают подъёбывать. Вот тогда у него ещё меньше терпения, чем когда к Торн лезут жеребцы. Помнишь, что он сделал с той новенькой кобылой, которая пошутила про размер его хера? — Её лицо с пирсингом исказилось в холодном ужасе. — Ну? Кобыла — я думаю, что так лучше называть особи женского пола — тихим голосом проговорила: — Он изнасиловал её лезвиями... везде, где только можно... — Вот именно! А ведь она была одной из нас! Дикобразом! Так жестоко казнить из-за какой-то шутки... Поэтому не нужно ставить его в пример. Мы лишились единственной точки, где мы продавали пленных. Из-за этого мы в жопе. В отличие от Шарпа, я понимаю последствия. Я также хочу знать, каким, блять, образом у них получилось прикрыть всю, мать его, Старую Эплузу?! Это было чудесным местом с охуенными пони, я слышал, что у них даже сексапильная певица появилась, а я так хотел её увидеть! А... вот из-за чего. Ему нравилась Старая Эплуза, и не только потому, что там они регулярно продавали рабов. Живущие там работорговцы ему были по душе. Мне уже самому интересно, как тем двум удалось зачистить целое поселение? Что именно они сделали? Судя по реакции охранника, многие банды или одиночки, кто продавал там рабов, теперь вынуждены искать другое место их сбыта. Последствия этого поступка отразились на всех в округе, а я ещё намерен в это вмешаться и добавить своего? Я не хочу брать на себя ответственность. Лучше остаться в стороне и не трогать этих... Дикобразов. Они продадут рабов, те будут живы... а если я сейчас попытаюсь их спасти, кто кто-нибудь с высокой вероятностью пострадает или погибнет... Я совсем забыл о жеребёнке. Его продавать не будут, это же касается и привлекательной рабыни. К ним обоим повышенное внимание, их так просто не оставят в покое... Отойдя от окна, я сел на землю и беспомощно взглянул на свои дрожащие копыта. Должен ли я лезть не в своё дело? Они не из тех, кого можно переубедить словами. Они спокойно и буднично относятся к жестокости среди своих. Шарп, Слотер... Если я их убью, то... их место займут другие. Обычно группировки в той или иной степени влияют друг на друга, сдерживают... Территория, которую контролируют Дикобразы, присвоят другие банды, и, возможно, ещё похуже. Что же мне делать? Из окна раздался разгневанный голос охранника и звон разбившейся тарелки. Всё ещё не может успокоиться из-за случившегося со Старой Эплузы. — Да блять! — Слушай, — деликатно вмешалась, судя по голосу, пони с пирсингом, — тебе позарез нужно расслабиться. — Ты права... Нужно будет опробовать нашу новую секс-игрушку. — Эй! — обеспокоенно воскликнул Нидл. — Я следующий на очереди! — Может, пойдём на компромисс? Когда Пин вдоволь натрахается, мы пойдём вместе ею займёмся? Как тебе такая идея? — Охуенная! Послышался обиженный голос кобылы. — А мной не хотите заняться?.. Я, в отличие от неё, заинтересована в ебле. — Ты не захочешь быть избитой, — сказал охранник с крыши ехидным тоном. — Я хочу представить нашу пленную той самой сучкой Литлпип. Выпустить на ней весь мой гнев! Обеспокоенный голос Нидла громко произнёс: — Только её прекрасное личико не тронь! — Расслабься... её лицо от моих копыт не пострадает. Мне оно тоже нравится. Все трое задорно рассмеялись. Я обнаружил, что от нахлынувшего гнева крепко сжал свои зубы, а копыта дрожат от злости, словно жаждут крови этих ублюдков. Так, Дэниэл, эмоции нам не нужны! Мысли хладнокровно, собери воедино всю полученную информацию и составь план действий. Нам нужно их освободить, к тому же, у них есть информация о местности, в которой мы сейчас находимся. Члены банды Дикобразов хоть и рассказали много чего интересно, не подозревая, что их могут подслушивать, но больше всего информации было о них самих. Редко бывает, когда такие мерзавцы болтливы и щедры на информацию о себе. Я вам крайне благодарен. Вы дали мне больше мотивации... Итак... Хоть их главаря нет, — вероятно, он отправился на разведку, — но оно и к лучшему. Меньше противников. А потом можно будет устроить ему тёплый приём в виде засады. Дальше идёт кобыла с рогом и пирсингом, её нужно обязательно нейтрализовать первой. То серебряное мерцание, полёты в воздухе... всё это явно её фокусы. Жаль, что я не могу расспросить её, как она умудряется это делать. Мне бы это очень пригодилось. Неизвестно, являются ли Слотер и Пин лошадьми... или пони, как выразился охранник (судя также из названия вывески, такое определение их как вида здесь распространено), у которых есть рог, имеющий для меня потенциальную опасность. К сожалению, все пути, кроме главного входа, перекрыты: пробраться вовнутрь незаметно не получится. Безрогие пони не такие опасные. С ними будет заметно проще... только если они не припасли своих фокусов. На моей стороне фактор неожиданности. При себе у меня есть две осколочные гранаты... одну можно использовать, чтобы нейтрализовать сразу троих за столом. С копытами это будет трудно проделать, поэтому нужно заранее приготовиться, наловчиться её бросать и снимать чеку. На взрыв сбегутся остальные, а я включу стелс-поле и расправлюсь с ними при помощи «Нахрапа». Если близко к ним подобраться не получится, то применю имплантат с поджигающим зарядом... Звучит неплохо. Ох... надеюсь, всё пойдёт по плану, а не по пизде.***
Я несколько минут учился кидать гранату, пытаясь изобразить удачный бросок. Но опасался бросать её, ибо Дикобразы внутри могли услышать звук её падения. Стелс-поле включил, рюкзак и всё остальное снаряжение я надёжно спрятал между камнями, чтобы оно не мешало мне во время боя. Тихо подобрался поближе к парадному входу в бар и приготовился кидать свою счастливую гранату. Открывающуюся дверь они просто не могут не заметить. Слева от неё в первом же окне отсутствовало стекло — судя по всему, оно упало вовнутрь. Через образовавшееся отверстие с завыванием циркулирует воздух. Встав возле него, я заглянул вовнутрь. Трое сидящих рейдеров находятся лицом ко мне. Отлично! Я зажал гранату передними копытами и поднёс её к своему шлему. Чтобы снять чеку с гранаты, я воспользуюсь одним из выступов шлема, зацепив за него чеку. Осталось только в нужный момент дёрнуть, подождать две секунды и бросить гранату на стол рейдерам. Глубоко вздохнув и морально приготовившись, я снял чеку и забросил гранату вовнутрь. Отведайте горячей картошки! «Картошка» успешно пролетела через окно, направившись по дуге в сторону рейдеров, но попала не на стол, как я планировал. Она полетела повыше... встретилась с правой щекой Нидла, пройдя по касательной, и упала позади. От такой неожиданной пощёчины он вздрогнул и подскочил на своей табуретке. Граната оказалась сзади между Нидлом и охранником с крыши, и прежде, чем кто-либо что-то прокричал, она оглушительно взорвалась. Всё разлетелось к чертям собачьим. Я хорошо расслышал, как обломки мебели с грохотом врезались в деревянную дверь с обратной стороны. Громко толкнул дверь и следом ворвался вовнутрь, бросившись к эпицентру взрыва. Деревянный стол, за которым сидели трое Дикобразов, разломан вдребезги вместе с тарелками, жарившийся брамин перевернулся набок вместе с вертепом. Охранник мёртв, а бездыханное и окровавленное тело Нидла упало прямо на кобылу с рогом. Шипы его брони сделали для её лица дополнительный пирсинг. От взрыва нежно-жёлтую кобылу спасла туша Нидла, но она же её и покалечила... Она выла от боли и ничего не видела. Это позволило мне подойти, откинуть навалившееся тело и нанести удар «Нахрапом» в её окровавленное лицо. Синяя вспышка охватила её голову, возник звук, напоминающий глухую вибрацию туго натянутой резины, за ним последовало противное чавканье — от специфичной звуковой ударной волны её лицо превратилось в окровавленный фарш. Развороченное лицо дало мне наглядную возможность узнать, что рог напрямую растёт из черепа. Я поднял копыто с кастетом. Прилипшие к нему кровавые ошмётки со шлепком упали обратно ей на голову. Оставшиеся я просто стряхнул. Сверху доносился стук копыт по деревянному полу. Я, не теряя времени, затаился за барной стойкой и приготовился использовать поджигающий имплантат на одном из Дикобразов. Им будет тот, кто обладает рогом, поскольку является потенциальной угрозой из-за своего неизвестного мерцания или свечения. Торн сразу отпадает, остаётся только Пин и Слотер. Первым явился жеребец с коричневой шерстью и серой гривой. Он без брони и весь мокрый от пота. На его лице застыл ужас и шок от увиденной разрухи и трупов. Меня моментально привлекло едва заметное тёмно-оранжевое мерцание у него на лбу. Возле него парит пистолет с длинным магазином, окружённый мерцанием того же цвета, что и рог коричневого жеребца. Предположительно, это пистолет с пулемётным принципом стрельбы. Рог... Моё сердце безумно забилось, а тело содрогалось от нахлынувшего волнения. Хоть бы не промахнуться! Рискованно дожидаться Слотер, дабы узнать, является ли она рогатой пони. Я запустил поджигающий заряд в Пина. Красноватый ореол энергии достиг жеребца меньше чем за секунду, он поджёг его с ног до головы. Тот оказался совершенно без брони, что лишь поспособствовало полному усвоению заряду, а оно в свою очередь поддерживает полыхание огня на теле жертвы. Пронзительный вопль агонии можно было услышать за несколько миль. Нужно прекратить эти страдания... никто не заслуживает этого, но, думается, та пленница, которую он насиловал не один час, будет рада увидеть мучительную смерть. И не зря я остался сидеть за барной стойкой. Почти в одно и тоже время объявились остальные. Торн осталась на втором этаже, встав на задние ноги и прицелившись вниз из винтовки. Она начала высматривать нападающего. Её стойка уверенная и надёжная. Будет нелишне подобному научиться. Секунду позднее мимо меня пробежала кобыла вишнёвого цвета... также без брони и... волос на голове и хвосте. На многих участках её тела отсутствовала шерсть, что свидетельствовало о многочисленных глубоких ранениях в прошлом. Слотер... Мне повезло, что она не оказалась пони с рогом. Я бы её сразу огрел «Нахрапом», но тогда это заметила бы Торн с лестницы. Вишнёвая кобыла подбежала к горящему и бегающему вокруг Пину. — Блять, что происходит?! Срочно воды! Сердце в моей груди словно сжалось само в себя. Моё тело оцепенело, а я лихорадочно взглянул на стоящее рядом со мной металлическое ведро... Слотер обогнула барную стойку и споткнулась об меня. — Что за?.. Мне пришлось действовать мгновенно. Я резко прошёлся «Нахрапом» по её лысому затылку. Синяя вспышка поглотила голову кобылы с вишнёвой шерстью, и с чавкающим звуком кровь брызнула мне на шлем. В воплях горящего, как факел, Пина я расслышал разгневанный голос Торн. — Используешь Стелс-Бак, мразь?! Не успел я поднять голову и посмотреть вверх на лестницу, как Торн выстрелила. Пуля со свистом пролетела у меня над головой и проделала дыру в стене позади меня. Повинуясь инстинктам и нажитой реакции, я свалил с линии обстрела и спрятался за углом барной стойки. Однако второй выстрел достал меня в последний момент. Я ощутил, как заднюю ногу пронзило острой болью. Ах... С-сука! Похоже, пуля засела глубоко. Вроде бы, кость не задета. В чём я убедился, заглянув в Пип-Бой. — Вылазь! — крикнула она. — Тебе лучше умереть от пули, чем быть задушенным мною! Хотя... Знаешь что? Лучше сиди там дальше. Ты перебил моих друзей, и так легко не должен сдохнуть! — Такая перспектива меня совсем не радует, — сказал я ей. Пин тем временем свалился на пол, продолжая гореть, хрипло кричать и отчаянно звать на помощь. Нужно придумать план, как выйти живым из этой запутанной ситуации. В конце концов, стелс-поле не скрывает меня полностью от врага. К тому же, с прострелянной ногой я не смогу бежать. Стимулятором пользоваться нет смысла, нужно сначала вытащить пулю. Чтож... мне не остаётся иного выхода, кроме как передвигаться на трёх ногах. Я с трудом освоился с четырьмя ногами, а на трёх в ближнем бою мне с ней не совладать. Да и, судя по той цепи, а также её страстью к удушению жеребцов, в интимном контакте она может за себя постоять. Подобраться к ней близко — всё равно что подписать себе смертный приговор. Я посмотрел на свою правую заднюю ногу. Зараза... как же она болит. У меня остался только один «козырь» в рукаве, но, чтобы им воспользоваться, мне необходимо будет отвлечь врага или заговорить. Я рассеяно осмотрелся по сторонам, словно в поисках ответа. Мой взгляд зацепился за мёртвое тело Нидла. Я почувствовал, как невольно улыбаюсь. Грязный метод... но иного способа я сейчас не вижу. Не думаю, что он сработает, но почему бы и не попробовать? Торн наверняка знает, что подстрелила меня, так как рикошета об стену не было, но подходить не рискнёт, ведь она не знает, куда меня ранила и насколько всё серьёзно. И ещё она, возможно, понимает, что, если я до сих пор не предпринял никаких действий — значит, не представляю серьёзной угрозы. Рано или поздно она сделает первый шаг. — Эй, хуй на блюде! У тебя какой-то сломанный СтелсБак, — хмыкнула Торни. Она никак не отреагировала смерть Пина, который на данный момент уже окончательно замолчал. — Думаешь? — Конечно, ты же не полностью невидим! СтелсБак может полностью сделать тебя невидимым? Такое устройство для меня лишним не будет! Если, конечно, выживу... — Ну и почему ты боишься ко мне подходить? — Я старался сохранять свой голос ровным и спокойным. Она не должна думать, что может со мной легко разделаться. — Ты же сказала мне, чтобы я не вылезал. Я жду тебя. — Я что, похожа на дуру? — Ага. Подобный ответ сбил с толку и заставил её умолкнуть на несколько секунд. Она быстро взяла себя в руки... копыта. — Ах ты... Будь уверен, я отрежу твой язык! — И будешь себя им удовлетворять? — Риторический вопрос снова заморочил ей голову. — Или ты не по жеребцам? — Никакой реакции. Она не должна догадаться, что я их подслушивал, иначе грязный метод не сработает. — О, молчишь. Значит, я угадал. — И что с того? — В её голосе отдавалось волнением. Наживка проглочена, осталось только потянуть. — Просто люблю трахать лесбиянок, — сказал я надменным тоном. — Я уже возбуждаюсь при мысли о том, как мой член окажется глубоко у тебя внутри. — Ты... — она сдерживается от гнева. — Все вы, жеребцы, блять, одинаковые! И заслуживаете того, чтобы вас всех задушили! Дальше я попытался говорить приглушённым и малость драматичным голосом. — Ох, сколько слов, а подойти боится. Боится жеребца, который берёт от жизни всё, что захочет... Боится, что такой жеребец подойдёт и вновь оттрахает её беспомощной во все щели... — Я могу лишь надеяться, что у неё действительно в прошлом с этим связана какая-то травма. Опять же, грязный метод, но в битве все средства хороши. Она должна отреагировать на мои слова, как на озабоченные фантазии Нидла. — И будет задыхаться и давиться от члена глубоко в её глотке... Её тяга к удушению жеребцов не может возникнуть на ровном месте. Это должно быть местью за аналогичные с ней в прошлом надругательства. Я со своего укрытия слышал, как она громко дышит носом из-за переполнявшего её гнева. — Станет не более чем ведром для спермы. Послышался разъярённый крик, за которым последовали интенсивные и яростные выстрелы из винтовки по моему укрытию. В перерывах между выстрелами она выкрикивала по одному слову: — Я! Больше! Никогда! Не! Позволю! Жеребцу! Меня! Использовать! Ласковые щелчки опустошённого магазина донеслись до моих ушей. Это мой шанс. Я к этому времени уже был готов воспользоваться поджигающим имплантатом. Я встал из укрытия и взмахнул правым копытом, запустив в серую кобылу ореол красной энергии. Он быстро достиг цели, Торн завизжала от охватившего её огня и побежала на меня. Ого, её гнев настолько силён, что она ещё в состоянии осознанно двигаться! Я с трудом успел уйти в сторону, а Торн горящим снарядом из-за набранной скорости приложилась об кирпичную стену позади меня и упала. Без сознания. Из-за брони жёлто-красный огонь медленно сжигал её тело. Часть энергии просто рассеялась в пустоту, а оставшееся энергия заряда внутри её тела будет недостаточно, чтобы убить. В любом случае, она не заслуживает мучительной смерти. Она смогла найти лишь один способ заглушить душевную боль от постоянных унижений в прошлом. Месть — это единственное, что позволяло ей хоть как-то мириться с произошедшим. Мне её жаль... Однако она жестоко задушила немало жеребцов, которые были чьим-то сыновьями, любимыми, мужьями и отцами... Размышления о её жертвах слегка притупили мою жалость, позволив мне без особого угрызения совести добить её. Круговорот ненависти никогда не закончится... Страшно об этом думать. Но, как бы там ни было, лишь мы сами несём ответственность за нашу ненависть к своим обидчикам. Об этом всегда стоит помнить, если захочется мстить. Жаль, что я не смог убедить в этом одного своего друга...***
Я присел... вернее, болезненно плюхнулся задом на деревянные ступени, ведущие на второй этаж. С трудом снял шлем, и отвратительный запах сгоревших тел достиг моих ноздрей. Благо, на него я почти не обратил внимания, поскольку мою голову занимало болезненное ранение в ногу. Нужно как-то вытянуть пулю, пока ещё есть возможность... но как у меня получится проделать это копытами? Мой рассеянный взор упал на тело нежно-жёлтой кобылы с рогом. Как вам удаётся манипулировать объектами на расстоянии? Может, это как-то связано с окружающими потоками энергии, которые я заметил ранее? Однако я по-прежнему без малейшего понятия, как с ним взаимодействовать. Я с досадой постучал по своему рогу. Эх... придётся искать другой способ. Возможно, кто-нибудь из пленных окажет мне помощь? В свою очередь они могут поинтересоваться, почему я не сделал это при помощи своего рога. Ну... что-нибудь придумаю. Для начала важно остановить кровотечение. Я достал бинт в одном из карманов брони. Понадобилось пару минут, чтобы я смог перевязать рану своими неуклюжими копытами. Приходилось изощряться, задействовать свободную заднюю ногу, дабы как следует зажать наложенный слой бинта. Край бинта я в итоге завернул под наложенные слои. Главное, чтобы держалось и удерживало кровь внутри. Я с трудом встал и беспомощно посмотрел на ступеньки. Никогда бы не подумал, что лестница окажется для меня серьёзным препятствием. Коготь Смерти и то кажется проще. Не надевая ботинок и шлем, я поднялся по лестнице на второй этаж при помощи лишь трёх ног. Но мне это стоило десяти унизительных и мучительных минут. Кажется, это будет отличным методом для пыток. На втором этаже я чувствовал себя словно на вершине мира. Хотелось кричать от радости! Но меня бы не так поняли остальные пленные, мол, чему я тут радовался. Я проковылял к комнате с распахнутой дверью. С осторожностью заглянув вовнутрь, я увидел весьма... вызывающую и печальную картину. Такое я вижу отнюдь не впервые, просто непривычно, что передо мной жертва изнасилования... и это не человек. Кобыла со связанными друг с другом четырьмя ногами лежала боком на односпальной старой грязной кровати. Растрёпанная грива со смесью волос светлых оттенков фиолетового и розовато-фиолетового цвета. Хвост по набору цветов соответствует гриве, в данный момент он отведён в сторону и привязан к ногам, чтобы не мешал... Её фиолетовая шерсть слиплась от мокрого пота и... белой полупрозрачной жидкости, в основном во внутренней области бёдер. Рот заткнут какой-то тряпкой. Под глазами растёкшаяся из-за слёз тушь, макияж испорчен и... в общем, Пин сделал с её лицом то, чего так жаждал Нидл. От неё разило запахом солёного пота и спермы. Её болезненный и отчаянный взгляд заставил моё сердце сжаться. При взгляде на меня в её янтарных глазах проблеснула искра надежды. Я на мгновение потерял дар речи, поскольку не имел понятия о том, что сказать и как реагировать. По какой-то причине я начал испытывать жалость, которая отдаёт слабостью в моих четырёх коленях. У неё был рог... с надетым на него каким-то кольцом. Любознательность помогла мне выбраться из ступора, и я некоторое время поразмышлял над тем, что кольцо, вероятно, предназначено для блокировки её... сил. Фиолетовая пони не шевелилась, молчала и не спускала с меня глаза янтарного цвета, наполненные отчаянной надеждой на то, что её мучениям, возможно, пришёл конец. — Подожди, сейчас я тебе помогу. Я не знал, как снять кольцо и какие могут быть у этого последствия, поэтому я попытался распутать верёвки и предоставить её самой себе. Как только их снял, я, не забывая о своей прострелянной ноге, сразу отступил на безопасное расстояние. На всякий случай. Как-то раз один спасённый пленный на меня мгновенно напал, не хочу повторять эту ошибку. Кобыла с фиолетовой шерстью устало и с дрожащими коленями попыталась встать. Молчала и ничего не говорила, казалось, что она боялась даже вздохнуть. Вскоре она нерешительно сползла с кровати и медленно подошла ко мне. Следовало бы стать в боевую позу, но я этого не сделал... а просто позволил ей подойти ко мне. Её губы содрогались... она вот-вот разрыдается. Она бросилась ко мне в объятия и тихо заплакала. Не ожидал, что она меня обнимет... Я не мог стоять как столб, поэтому приобнял её в ответ. Пытался её успокоить и ободрить. — Ну-ну... Всё закончилось. Прошло около минуты, прежде чем она опустила меня и села на пол. Посмотрела на себя вниз и... после этого она боялась поднять на меня глаза. Она стыдливо прижала к своей груди передние ноги, словно бы хотела закрыться и спрятаться от меня. Дрожащими копытами она неловко сняла со своего рога кольцо, встала и пошла мимо меня скованной походкой. Да уж... Те, кто пережил подобное унижение, реагируют на освобождение по-разному. Их эмоции невероятно скачут, как напряжение от плохой проводки. Её удаляющиеся шаги на время затихли, после чего я вновь услышал стук копыт по дереву. Она начала спускаться с лестницы... и, скорее всего, вышла наружу. Куда именно она направилась? Я уже хотел было встать и пойти следом за ней, как почувствовал боль в задней ноге. Я часто забывал о своём ранении, поэтому пришлось вновь сосредоточиться на передвижении с помощью трёх ног. И ради чего я сюда с таким трудом поднимался? Ради чего я покорял такую «вершину»? Нужно было сразу освободить пленных в подвале. Похрамывая, я спустился на первый этаж, неуклюже подобрал шлем и ботинок, а затем выбрался из бара. Снаружи я увидел, как освобождённая пони копается в одной из трёх самодельных повозок при помощи своего необычного мерцания. У неё оно янтарного цвета, как глаза. Любопытно, если я смогу пользоваться таким мерцанием, то оно также будет совпадать с цветом моих голубых глаз? Я ковыляющей походкой приблизился к ней. Она, используя своё янтарное мерцание, протирала себя мокрым полотенцем, периодически обмакивая его в металлическое ведро с водой. Когда я подошёл к ней вплотную, она почти закончила водные процедуры. Я обратил внимание, что вид мокрой и влажной кобылы завораживал и приковывал моё внимание... Капли воды поблёскивали на её фиолетовой шерсти, розово-фиолетовая грива обвисла под тяжестью воды. Я ощутил прилив томительного возбуждения. Что-то в этом было не так... ах, да. В объекте моего возбуждения отсутствовала женщина! Какого хрена?! Что за внезапная реакция моего организма на существо, которое я прежде не видел? Возможно, из-за того, что я выгляжу, как это самое существо, реакция моего тела вполне естественная. Однако возбуждение на полностью промокшие и влажные тела является частью моей личности... частью моего характера... моих наклонностей... и касалось лишь мокрых женских тел... Фиолетовая кобыла посторонилась меня, полотенце парило между мной и ею... словно щит. Я ощутил, что в задумчивости упёрся взглядом в её задницу... Размышляя, я не обратил внимания и на то, что на её мокром округлённом боку изображён какой-то рисунок в виде позолоченной бутылочной крышки. Татуировка? В той области тела шерсти практически нет. Любопытно... Я вновь застрял в лабиринтах своих размышлений, бесстыдно пялясь на жертву изнасилования. Встряхнув головой, я взглянул в янтарные глаза обеспокоенной голубой пони. С её розово-фиолетовой гривы медленно капала вода... Дэниэл, соберись, мать твою! — Прошу прощения, — сказал я, смущённо улыбаясь от возникшей неловкости. Учитывая, что она только что пережила, я чувствую себя моральным уродом. — Я просто... Мысли путаются от влажных и мокрых тел. Это мои странности. Не принимай на свой счёт. Кобыла тихо вздохнула с облегчением. Она явно не настроена на разговор. Придётся мне её заинтересовать. — Как ты себя чувствуешь? — Отвратительно, — ответила она хриплым голосом. Её рог засиял янтарным мерцанием, и она продолжила тереть себя старым полотенцем, поглощённым этим мерцанием. Она искоса поглядывала на меня. Затем своим мерцанием воспользовалась расчёской и привела в порядок свои волосы розово-фиолетовых оттенков. — Я могу чем-то помочь? Она задумчиво уставилась на меня и горько улыбнулась. — Только если у тебя есть машина времени, чтобы ты смог отправиться в прошлое и предотвратить засаду на нас. — Как только я её найду, то непременно воспользуюсь ею для этого. Фиолетовая рогатая пони хмыкнула с улыбкой. После моей ответной шутливой реплики она немного расслабилась и не держалась столь отстранённо и настороженно по отношению ко мне. — Спасибо, что... освободил. — Всегда пожалуйста, — мягко улыбнулся я. В данный момент я направил все свои силы, чтобы игнорировать боль и сосредоточиться на том, чтобы быть максимально дружелюбным и приветливым. Она должна чувствовать себя в комфорте и безопасности. — Меня зовут Дэниэл... а тебя? — Дэниэл? Хм. Необычное имя. Необычное имя? Такого я ещё ни разу не слышал в свой адрес. Видимо, среди пони имена имеют другое происхождение. Оно и не удивительно... Нидл... Торн... Пин... Слотер... — А меня зовут Блюрайз. — Блюрайз?.. Синий рассвет... Ты и сама выглядишь, как раннее утро на небосводе. Рад знакомству. Пони мягко улыбнулась на мой комплимент. — В моём случае... у меня нет слов, насколько я рада этому знакомству. Хм... — Она взглянула на небо, затянутое серыми облаками. — Рассвет. В глубине континента почти нельзя увидеть чистое небо и солнце... зато на обоих побережьях можно. — Родилась на побережье? — Да, на восточном... Но хватит об этом. Где другие мои друзья? — Пленные? В подвале. У меня ещё не было возможности к ним заглянуть... Но будь уверена, что рядом больше никого нет. — Я прокрутил на земле своей левой ногой с Пип-Боем, привлекая её внимание к нему. — О, Пип-Бак. Редкая и дорогая штука... С ним бы я точно не попала бы в такую засаду. Как она назвала его? Пип-Бак? Почему именно так? — Ох... — с ужасом вздохнула она. Я так понял, она заметила мою заднюю ногу без ботинка. Слой бинтов в районе раны «насытился» моей кровью. — Ты ранен! — Да... поэтому я отправился на поиски того, кто смог бы помочь мне вытащить пулю. — Сядь, выставь её вперёд... я займусь ею. Я послушно повиновался. — Почему ты сам её не вытянул? Ты же единорог, как я... Своим телекинезом мог бы безопасно её извлечь. Единорог? Как в сказках?.. Серьёзно? Удивлений за сегодня мне хватит на всю жизнь. И ещё... то странное мерцание это... телекинез?.. Ах, вспомнил, что это такое. С точки зрения науки манипуляция объектами на расстоянии подобным образом ещё не подтверждена, а её наличие в мире крайне маловероятно. Ну да ладно, как мне ей сказать, что я не могу пользоваться телекинезом просто потому, что банально не знаю, как это работает? Судя по всему, это обыденная вещь для пони с рогом. Может, сказать ей правду о метаморфозе своего тела? Или всё же повременить с ней? — Во время боя с Дикобразами я... получил удар по своему рогу. До тех пор, пока не проверюсь у специалиста, я не хочу рисковать и использовать свой телекинез. — Хм... Понятно, — сказала она, вытащив пулю. Я стоически стерпел боль. — Пип-Бак должен был уведомить тебя, есть ли повреждения связанные с рогом... Она выбросила окровавленную пулю. О-оу. Я облажался... Нужно как-нибудь выкрутиться. В голове всплыло воспоминание, как я с удивлением тестировал своё устройство на предмет возможных неполадок, но полноценный осмотр и диагностику всех систем и подсистем ещё не провёл. Кобыла обернулась к повозке и начала в ней копаться. — Видишь ли, он не совсем исправен. Глобальная карта так вообще не работает, другие модули слегка повреждены... включая тот модуль, что отвечает за анализ моего состояния. Вот я и не уверен об истинном состоянии своего рога, хотя другие части тела анализирует как следует. Она вернулась ко мне с новым бинтом и бутылочкой дезинфицирующего спирта. — Я не разбираюсь в этих устройствах... Поэтому точно не знаю, что и как должно там работать. — Фиолетовая пони пожала плечами. Пронесло... Она убрала предыдущий бинт, смочила новый спиртом и обмотала мою ногу. Я ощутил резкую боль ране, но вновь стерпел и не издал ни звука. — Так... Рану обработали, теперь можно применить лечебное зелье. — Что? — удивился я. — Ну... ты спас мне жизнь. Мне не жалко потратить на своего спасителя лечебного зелья. Пони явно не так поняла моё недоумение. Она посчитала, что я удивился её щедрому жесту, а не саму существованию лечебного зелья. Хотя, судя по её тону, это что-то вроде какого-то редкого и эффективного лекарства. Я уже хотел было возразить и сказать о моём имплантате регенерации, но она поднесла к моему лицу какую-то непрозрачную бутылочку, закупоренную деревянной пробкой. — Да, знаю. Вкус отвратительный, но рана заживёт на глазах. Мне почему-то не хочется ей отказывать... Она смотрит на меня чуть ли не умоляющим взглядом, искренне хочет помочь. А ведь и правда, лучше сейчас принять лечение. Никогда не знаешь, что Пустошь преподнесёт тебе в следующую минуту. — Я не могу пользоваться телекинезом... Поможешь? — Конечно, — ответила Блюрайз, и при помощи своего янтарного телекинеза откупорила пробку и поднесла горлышко бутылки к моим губам. Резкий запах горькой жидкости ударил мне в нос, я едва не поморщился от него. Фиолетовая единорожка начала медленно приподнимать край бутылки по мере того, как я проглатывал противную жидкость. Во рту она оказалась не только противной, но и ещё обжигающей! — Благодарю, — сказал я после того, как сделал последний глоток. Блюрайз поставила пустую бутылочку в один из ящиков повозки. — Ох... — невольно вздохнул. Воздействия зелья доставило мне щекотливые ощущения, особенно в районе раны. Это было весьма приятно. Обычные стимуляторы вызывали лишь острое желание почесать рану, пока она заживает. Через десять секунд я перестал чувствовать боль. Заглянув под повязку, я не увидел там и следа от раны. Теперь я могу спокойно ступать на эту ногу. Мне повезло, что кость не была задета, иначе такое лекарство мне бы вряд ли помогло – более того, могло бы и навредить: кость могла бы неправильно срастись из-за своих же осколков. Пока рана заживала, Блюрайз отошла к привязанному неподалёку брамину. Она с заботой его поглаживала. Я подошёл к ней, когда восстановился и с трудом надел свой ботинок. Шнурки я не завязал, но всунул вовнутрь обуви. Не завидую я пони без рога... как они завязывают шнурки? Видимо, как-то ухищряются использовать зубы. Пользоваться ртом нужно уметь... Звучит, конечно... неоднозначно. Я встал возле Блюрайз. Она с досадой и горечью заговорила: — Осталась только Бэтси... Спот сожгли... я увидела её тело при выходе из бара, но я была словно в трансе... прошла мимо. Я жаждала смыть с себя эту... мерзость. Её тело начало дрожать, ей стало плохо от воспоминаний. Трудно оставаться в стороне, когда кто-то нуждается в поддержке и заботе. Я протянул переднюю ногу и положил ей на плечо. Она вздрогнула от неожиданности, но не обернулась. Ненавязчиво отвлеку её небольшой болтовнёй, если получится. — Здесь две повозки и прицеп... — Я взглянул на упомянутые мною объекты. — Сомневаюсь, что всё может поместиться в их шипастом прицепе. Как Дикобразы планировали тащить все свои трофеи и собственный прицеп с припасами? — С помощью пленных. Запрягут и заставят тащить за собой. Ох... я и не подумал об этом. Пони ведь в определённой степени находятся в близости с лошадьми, как люди с обезьянами. Фиолетовая пони тем временем постепенно успокаивалась и расслаблялась. — И куда? В Старую Эплузу? — Ага... — Что за город? Я там никогда не был. — Находится на севере отсюда. Опасное место, если жизнь дорога. Это один из ближайших городов, где открыто приветствовалась работорговля. Там рейдерские банды были как свои. Продавали друг другу награбленное, развлекались, трахались, упивались алкоголем. Но как только они от нас узнали, что Старую Эплузу разгромили двое пони... В общем, главарю пришлось отправиться на осмотр путей в другие, более дальние города и поселения, где они могут продать или обменять трофеи. — Я так понимаю, эти Дикобразы были угрозой для караванов. Почему было не нанять кого-нибудь на их поимку или убийство? — Рейдерские банды ведь не глупые. Они постоянно переходят с место на место, прячутся. Обычно выбирают места идеальные для засады, таятся где-нибудь. Из-за чего их трудно обнаружить, а если кто-то по случайности или намеренно оказывался рядом с их временным логовом... то живым уже точно не возвращался. Им везло, если их продавали в качестве раба. Иногда рейдеры притворяются обычными путешественниками. Тебе повезло случайно наткнуться на небольшую остановку. Значит, я был прав насчёт того, что Дикобразы временно заняли здание бара «Шустрый пони». — Откуда ты знаешь их тактику? — Да часто наёмники, отправившиеся на поиски рейдерских банд, пропадали бесследно. Или от рабов, которые когда-то отправились на поиски банд по контракту. А караваны не раз сталкивались с путешественниками, которые впоследствии оказывались рейдерами. Одних от других трудно отличить, когда они не носят специфичную броню, а чистоту и гигиену практически в равной степени не соблюдают в обоих случаях. Я несколько лет вожу караваны, обязана знать о подобных опасностях... Знаешь, ты вообще должен сам об этом знать, тоже ведь путешествуешь. — Да я не из этих краёв... Не знаю, как в этом регионе обстоят дела. Благодаря тебе мне теперь известно, что здесь всё те же проблемы. — Хм... Пустошь действительно везде. Свои порядки она установила в каждом уголке континента. И из каких краёв ты пришёл? — С запада, — ответил я без раздумий. Блюрайз пришла с востока, поэтому ей проще будет соврать о том, что происходит на западе, если начнёт расспрашивать... Хотя она всё-таки ведёт караваны и должна что-то знать о многих местах вокруг. — Хм... На Западном Побережье поблизости Хуфлэнда много религиозных культов и группировок... Да уж, тебе не позавидуешь, от религиозных странностей там не продохнуть, и некомфортно от постоянных упрёков в том, что ты пропащая душа, что тебе обязательно нужно пройти путь очищения и всё в таком духе. Неудивительно, что ты захотел оттуда свалить. Хотя у нас своих религиозных культов хватает, вроде того же Единства... Она посмотрела на своё плечо, куда я положил своё копыто. Мягко улыбнулась, глядя на него. — Так, с тобой можно заболтаться. — Её янтарные глаза установили со мной прямой контакт. — Спасибо, Дэниэл, что... пытаешься мне помочь. Я ценю такое. — Она нежно убрала с плеча моё бежевое копыто. — Но я здесь не единственная пленная. Пойдем, освободим моих друзей. Блюрайз пошла в бар, а я следом за ней. В очередной раз поражаюсь тому, что по образу жизни пони мало чем отличаются от людей. Рейдеры-пони по поведению ничем не отличаются от рейдеров-людей. Всё также перемещаются с место на место, чтобы труднее было засечь, ищут места с хорошей возможностью для засады, стараются не выказывать истинную «сферу» своей деятельности. Меня это даже отчасти пугает, что Пустошь сделала с такими миловидными созданиями то же самое, что и с людьми. Хуфлэнд, как я понимаю, какой-то огромный довоенный город или мегаполис, но о нём я ни разу не слышал, хотя он находится на Западном побережье. А ведь, опять же, пони разговаривают на английском. По словам Блюрайз также можно вывести информацию о том, что я нахожусь где-то в глубине континента, о чём свидетельствуют серые облака, полностью затягивающие небо. Солнце можно увидеть лишь на побережье. Из этого следует только один неутешительный вывод... я на совершенно другом континенте, но каким-то чудом здесь говорят на английском. Возможно, пони являются результатом какого-то эксперимента или что-то в этом роде. Кто его знает. Буду понемногу разбираться, что к чему.***
В подвале в первую очередь на глаза попал привязанный к деревянному столу жеребёнок, тело которого полностью покрыто тонкими и неглубокими порезами. Во рту какая-то тряпка. Он отрешённым взглядом и заплаканным лицом уставился в потолок. Я почувствовал острое желание ещё один раз разбить голову той садистке Слотер. На столе находилась лампа, жёлтым светом освещавшая подвал. Возле стола с жеребёнком лежал жёлтый жеребец, надёжно привязанный цепями к бетонному полу. Его голова находилась ближе всего к столу и закреплена лицом вверх, а оно по какой-то причине было влажным. Никаких повреждений или следов издевательств на нём не видно. Рейдерша заставляла его плевать в потолок? Блюрайз спустилась следом за мной в подвал. Она бросилась с начала к жеребцу, а затем к двум привязанным к трубе пони. У одной из них бирюзовая шерсть, а у второй — оранжевая. Все пленные одетые в какое-то тряпьё, и никто из них не является носителем рога, как я и Блюрайз. У всех, кроме жеребёнка на столе, радость и счастье на лицах. — Ох, ребята, как вы? — В порядке... — ответила бирюзовая пони. — А сама-то как?.. — Паршиво себя чувствую... Но благодаря его появлению. — Блюрайз обернулась на меня с тенью улыбки на устах. — Самое худшее позади. Блюрайз начала их развязывать. Я же подошёл к жеребцу и стал его освобождать от цепей. Мне было интересно, что с ним делала Слотер. — Почему ты на полу? — Гравитация, друг. Я хмыкнул с улыбкой. — А если серьёзно? — Больной рейдерше было лень мастурбировать, поэтому... — Оу... — Ага. — Он поморщился, и с отвращением высунул на некоторое время свой язык. — Вылизывать немытую, грязную и воняющую рейдершу... Меня ща вырвет. — Как же ты умудрился продержаться и не блевануть? — Эта хитрожопая сучка нашла, чем меня мотивировать. Если я буду... хорошенько отвлекать её своим языком, то ей труднее будет истязать жеребёнка. Его болезненные мычания отвлекали меня от противной вони, поэтому я и смог... — Это... похвально, — со всей искренностью сказал я. — Да уж... Буду неделю полоскать свой рот. Надеюсь, мне не будут сниться противные кошмары. В этот момент я полностью освободил жёлтого жеребца и сконцентрировался на жеребёнке. На меня он совершенно не реагировал. Ко мне почти сразу присоединилась Блюрайз, как только освободила бирюзовую и оранжевую кобыл и попросила их принести медикаментов. Помимо просьбы Блюрайз, трое пленных практически сразу оставили нас ещё по нескольким причинам: выпить воды, переодеться, а жеребцу ещё и тщательно прополоскать свой рот. Перед уходом все они поблагодарили меня. Бирюзовая пони энергично меня обняла, а оранжевая кобыла выразила свою благодарность словами и почтительным кивком. Что касается жёлтого жеребца, то он похлопал меня по плечу и сказал, что как-нибудь поставит мне хорошую выпивку в Новой Эплузе. Удивительно, что никто из пленных не погиб во время моего внезапного нападения. — Это просто ужасно... — сказала Блюрайз. Она с сожалением рассматривала многочисленные порезы на теле коричневого жеребёнка. — Я так понимаю, он не ваш? И ваш караван его не знает? Блюрайз отрицательно покачала головой, добавив: — Он уже был с ними, связанный, лежал в их шипастом прицепе. У него был такой же пустой взгляд. Я попытался прикоснуться к нему, но он резко вздрогнул и болезненно замычал. Я с испугом отошёл, а Блюрайз вскрикнула от неожиданности. Неужели он так реагирует из-за ранений? Или же это своего рода рефлекс? — Вероятно... — начал я размышлять вслух, — к нему прикасались лишь, чтобы навредить... и у него выработался рефлекс, болезненное ожидание мучений. — Какие же эти рейдеры изверги! — Сдаётся мне, что над ним так издевалась только Слотер. Я подслушал их разговоры. Они равнодушно относятся к её извращениям. — Все рейдеры заслуживают наказания... — Они жертвы круговорота ненависти. Блюрайз с интересом на меня посмотрела. — Рейдеры порождают насилие... — Я вспомнил Торни, которая регулярно подвергалась изнасилованию жеребцами и удушению с их стороны для ещё больше удовольствия. — А жертвы, пережившие мучения, слегка едут крышей, сами становятся рейдерами... и от мучений других они чувствуют себя хорошо... в зависимости от их собственных травм. — Мой взгляд невольно сосредоточился на порезах жеребёнка, как свежих, так и старых. — Подозреваю, что над Слотер подобным образом когда-то издевались. Я ни в коем случае её не оправдываю, но важно понимать, откуда в большинстве случаев берётся жестокость. — Хм... Никогда особо не задумывалась об этом. — Это естественно. И это в какой-то мере нормально. В Пустоши главным является выживание, но... в тоже время, чем хуже мы живём, тем хуже относимся друг к другу... поэтому меньше думаем о других... — Вот медикаменты! — прозвучал голос бирюзовой пони позади нас. Она оставила жёлтую металлическую коробку с розовым крестом и тремя розовыми бабочками по центру. Затем она вновь любезно нас оставила. — Ты любишь поболтать, как я погляжу, — сказала мне Блюрайз. — Когда долго путешествуешь в одиночку, порой так и тянет болтать о чём-то часами. — Понимаю... я тоже люблю хорошенько с кем-то побеседовать. — Её янтарные глаза добродушно на меня посмотрели. — Особенно с пони, которые хоть иногда думают о других, даже если это... рейдеры, которые не должны такого заслуживать. Я почувствовал прилив крови к щекам. Приятно встречать тех, кто ценит понимание и сочувствие к другим, не считает это за слабость и не насмехается. Это воодушевляет и поднимает настроение. — К слову о других, — сказал я, повернувшись к коричневому жеребёнку с растрёпанной гривой бледно-жёлтого цвета. — О них нужно не только думать, но и что-то для них делать. Розово-фиолетовая грива Блюрайз качнулась от её решительно кивка.***
Около получаса мы искали способ подступиться к лечению жеребёнка. За это время он сумел осознать, что ему не собираются причинять вреда. Блюрайз разговаривала с ним по-настоящему материнским и ласковым голосом, нежно гладила. Такой тон и голос растопит сердце любого, она словно забыла, что пережила час назад. Жеребёнок постепенно начал осознавать происходящее, однако продолжал упорно молчать. Блюрайз с понимаем к этому отнеслась. Всё оставшееся время, когда он начал ходить, вертелся возле неё. Наверху в салуне спасённые караванщики уже успели переодеться и вооружиться. Как я и думал, та конструкция с двумя стволами крепится на спину — у всех трёх они закреплены именно там. В данный момент караванщики осматривают тела рейдеров, снимают их броню. Энергичная бирюзовая пони, обнявшая меня после освобождения, неоднократно со злостью пнула мёртвое тело с вишнёвой шерстью. Я разделяю её чувства, мне трудно относиться с равнодушием к тем, кто причиняет страдания другим ради удовольствия. В молодости я был заметно менее сдержанным, чем сейчас. К слову о молодости. Бирюзовая безрогая кобыла явно моложе оранжевой. Это видно по энергичному и бодрому поведению, по голосу, живости её движений. Возможно, ей лет семнадцать. Я прошёл мимо них наружу за своим рюкзаком, спальником и вооружением. Пока я за ними направлялся, смог расслышать голоса беседующих пони. — Ох, малыш... Ты как? — Голос бирюзовой кобылы нельзя не узнать. — Эй... не бойся меня. Я не такая злюка, как та рейдерша! — Дэш! — послышался мягкий, но осуждающий голос Блюрайз. — Ему трудно адаптироваться. Повисла небольшая пауза, но недоумённый голос Дэш произнёс: — Адаптироваться?.. — За этим последовал тяжёлый вздох Блюрайз. Я в это время добрался до своего снаряжения и нацеплял его на себя. — Это значит привыкать. Ему нелегко привыкать после случившегося. — А-а-а... Понятно. — Блю, — вмешался голос жёлтого жеребца. — Что? — спросила она. — Я осмотрел две повозки и прицеп. Пропал только заказанный Стелс-Бак для Новой Эплузы. — Хм. Может, кто-то из рейдеров присвоил его себе? — Нет. Я уже их осмотрел. Весь бар тоже. Дэш и Джус говорят, что его не брали. — Странно... О, слушай. Когда внизу началась драка, одна из рейдеров как-то сказала Дэниэлу, что у него сломанный Стелс-Бак. Что он стал невидимым не полностью... — Вряд ли это он... — возразил жеребец. — Я проверял его работоспособность. Он был исправен, работал, как часы. Сомневаюсь, что наш друг его сломал. — Или оказался повреждённым в бою. Был взрыв гранаты... Пропавший Стелс-Бак? Ну, я точно его не брал. Жёлтый жеребец сказал, что осмотрел всё... Кто же его мог взять?.. Из оставшихся известных мне Дикобразов только главарь ушёл на разведку... Разведка... Для её проведения важно оставаться незамеченным... Моё сердце провалилось в пустоту, ноги подкосились. Ох... нет... Я поднял левую ногу, чтобы взглянуть на компас Пип-Боя, и изнутри салуна загрохотало с металлическим лязгом. Последовали вопли и стрельба. — Голд!.. — Все наверх! Мой телекинез на нём не работает! Бегом! — кричала Блюрайз. Я устремился к входу. Ворвавшись вовнутрь, я увидел, как что-то огромное и металлическое с лязгающим звуком скрылось на втором этаже. Без сомнения, это Шарп. Главарь Дикобразов. Видимо, последовал за сбежавшими. Я вновь скинул с себя всё своё снаряжение и побежал, как мог, за главарём. Бегать в этом теле я до сих пор не привык, поэтому получается медленно. Хоть бы успеть! Когда я пытался бежать, мимолётом увидел Голда у стены... с проткнутой насквозь шеей. Его тело бездыханное. Лежит здесь из-за того, что я потерял бдительность и не посматривал в Пип-Бой... Нет, блять... Нет... Усилием воли я поборол своё самоуничижение. В другой раз буду думать об этом, мне необходимо приложить все усилия, чтобы спасти оставшихся! Я подошёл к выходу на крышу... Им служила лестница в виде прибитых к стене металлических прутов. Все они слегка прогнулись... видимо, от огромного веса брони Шарпа. Отсюда уже слышно стрельбу на крыше. — Бесполезно! — разразился низкий грубый голос Шарпа. Я надел свой шлем. — Сдавайтесь и останетесь живы! — Х-хорошо... — испуганно сказала Блюрайз. Из-за нового телосложения мне с трудом удалось подняться на крышу. — Всю мою банду перебили... Вы все за это ответите! — Это сделал я, — сказал я, взбираясь на крышу. Огромный металлический танк, усеянный шипами, медленно повернулся ко мне. Он полностью закован в металл... Неудивительно, что пулями пробить его – непосильная задача. На шлеме торчит заострённое лезвие... с кровью только что убитого им жеребца. Он просто протаранил его. Как ему удалось проникнуть вовнутрь незамеченным? Неужели СтелсБаки ещё и подавляют исходящий изнутри стелс-поля звук? Более того, почему он его выключил? Вполне возможно, он разрядился. — Неужели? — спросил он. Отверстия для его глаза защищены плотной решёткой. Интересно, насколько ограничено поле его зрения? Или же для него это не имеет значения. Он как носорог таранит всё подряд и отвлекает на себя огневую мощь, а остальные Дикобразы его прикрывают. — Конечно. Поэтому давай сразимся. — Я стукнул свои передние копыта друг о друга. На моём правом копыте по-прежнему надет «Нахрап». Мой поджигающий имплантат не окажет на него особого воздействия... броня заблокирует заряд... повезёт, если какая-то его часть попадёт через решётку на глазах и ослепит его. Мне нужно вспомнить всё, что мне известно о главаре Дикобразов. Я задумчиво обернулся назад, а затем посмотрел на перепуганных и смирившихся со своей судьбой рабов караванщиков. Они явно уже видели его в бою, поэтому уверены, что сражаться против него бесполезно. Блюрайз в какой-то момент его внезапного появления крикнула, что её телекинез на нём не работает. Скорее всего, она хотела поднять его в воздух, как сделала та нежно-жёлтая пони с пирсингом, когда разделила дерущихся Торн и Нидла. — Зачем биться? Лучше сдавайся. Продам как раба, а ты жив останешься. — Струсил? Я думал... что у тебя большие яйца... Слушай, может, ты и эту большую бандуру носишь на голове как компенсацию ещё и своего маленького члена? Шарп резко замолк. Я приготовился использоваться микроволновый имплантат. — Ах ты, сука!.. — На этих словах он бросился на меня. Я взмахнул копытом, прицелившись в решётки, защищающие его глаза. Красный ореол поджигающей энергии пересёк воздух и попал в район головы. Как я и ожидал, большая часть энергии воспламенилась и рассеялась снаружи, но... — Мои глаза! — болезненно закричал Шарп. ...план относительно глаз прошёл как надо. Набранная скорость не позволила ему вовремя остановиться. Я стал уворачиваться от этой мчащейся металлической машины. У меня это почти получилось... но я не рассчитал свои силы. Шипы его брони зацепились за мой плащ, утащив меня за собой вниз. Последнее, что я помню — резкая и пронзительная боль по всему телу.