Fallout: Equestria. Параллельность

      1 число Месяца Хлеба, Еллоудэй. Десятый день пребывания.              Часть пути я и Расти преодолели на поезде. Вышли на ближайшей к Мэйнхэттену остановке, а дальше продолжили путь на своих четырёх ногах.              От непривычной поездки на поезде у Расти не наблюдалось поднятие духа. Всё время молчал, угрюмо смотрел в окно, отвечал кратко и ясно. Самый приятный компаньон...Да, такое поведение в пути предпочтительно, проще сосредоточиться на окружении и возможных угрозах, но... мне тяжело смотреть на безрадостных детей и жеребят, как на увядшие цветы. Я не хотел ему навязываться, позволяя побыть наедине с собой, но глаз с него не спускал, а при кратком и непродолжительном обмене фразами пытался действовать максимально дружелюбно. Это... трудно. Я искал к нему подход.              Во время путешествия он находился на моей спине, когда опасности поблизости не предвиделось. Шёл рядом, когда мне было крайне необходимо оставаться мобильным и ловким в передвижении из-за возможной угрозы впереди. Почти всегда угрозами выступала местная живность. Благодаря датчикам Пип-Боя я вовремя её замечал и обходил стороной. За исключением тех случаев, когда нам нужно было добыть пищи.              Копытоводство по выживанию в Пустоши помогало мне отличить умеренно съедобную пищу от вредной и ядовитой. Расти изредка подмечал мои постоянные подглядывания в книгу.              — Странно.              — Что? — отвлёкся я от рецепта приготовления мяса слегка мутировавшего оленя. Мясо оного существа находилось на импровизированном вертеле из прутьев и другого металлолома.              — Ты будто впервые готовишь мясо оленя.              Огонь потрескивал под освежёванной тушей, освещая потрескавшиеся стены разграбленной мастерской заправочной станции у дороги. Следы сажи вокруг говорят о том, что путешественники часто останавливаются здесь на ночлег.              — Я ведь не отсюда. Издалека. У нас олени не водятся.              — Но ты здесь путешествуешь не первый день. Странно, что ты ещё не охотился на оленей.              Из книги я узнал, что олени довольно распространённые животные в северо-центральной и северо-восточной части Эквестрийской Пустоши. С ними можно не пересечься, если намеренно не охотишься за мясом, что почти что невозможно.              — Всего пару раз охотился, — соврал я, — но ещё не освоил способ готовки.              Коричневый жеребёнок с жёлтой гривой вновь замолчал. Лишь спустя некоторое время он проявил хоть какой-то интерес к жареному и аппетитно пахнущему мясу. Мы плотно поужинали, а оставшееся мясо я обработал доступными средствами для лучшей сохранности в нашем дальнейшем путешествии. Поисками воды не занимались, так как конденсируемой моим устройством воды с натяжкой, но хватало на нас двоих.              Пора и поспать. Ах... как же хорошо прилечь после трудного дня...              Я в очередной раз позволил Расти воспользоваться моим спальником, а сам довольствовался лишь рюкзаком в качестве подушки. Такой сон ни к чёрту не годится, но ничего, переживу. Бывал в ситуациях и посложнее, а благодаря усталости в таких условиях уснуть вообще не проблема.              В этот раз Расти попросил меня лечь поближе к нему. До этого о подобном он не просил. Разумеется, меня слегка удивила такая перемена, но я без проблем исполнил его просьбу.              Я вот уже почти провалился в сон, как раздался его тихий голос.              — Почему ты взял меня с собой?              Из-за усталости мне трудно собраться с мыслями. Пришлось проявить усилие, чтобы подобрать ответ. Я очень хочу вздремнуть, но в тоже время не хочу оставлять настрадавшегося мальца без внимания.              — Я теперь в ответе за тебя, — сказал я после раздумья.              — Почему?              Я подавил своё нарастающее раздражение. С другой стороны, оно меня также слегка взбодрило.              — Я тебя освободил, поэтому ответственен за твою жизнь, пока не передам другому...              — Получается, что я обуза для тебя?              Ох, начинается... Неверное слово — и его настроение ухудшится быстрее пули. На минном поле и то проще.              — Нет, я просто не хочу, чтобы ты умирал... как и все остальные. Я пока в состоянии приглядеть за одним тобой. И пользуюсь этой возможностью.              — Для чего? Не потому, что ты хочешь казаться хорошим?              Ого...              Его ответ меня выбил из колеи. Звучит почти как упрёк. Однако это хороший знак, что сейчас он не зациклен на себе. Тем не менее его вопрос вынуждает меня ещё сильнее напрячь мозги для ответа.              — Я не хочу казаться хорошим, я хочу делать для других что-то хорошее.              — А, — послышалось от него. Я напрягал слух, ожидая его следующего вопроса. Прошла почти минута, пока он вновь не заговорил, прошептав лишь два слова.              — Спасибо тебе...              — Всегда пожалуйста. И спокойных снов.              Он издал едва слышное «угу» и замолчал.              Через минуту слышу его всхлипывания. Я кладу переднюю ногу на его плечо. Он вздрогнул и пискнул от страха, всё ещё помня издевательства рейдеров, но на мои последующие касания не реагирует. Он привык к моим прикосновениям с того момента, как начал ездить у меня на спине, но первое касание ему по-прежнему даётся с трудом.              Я его слегка поглаживаю, и через некоторое время он под свои всхлипы уснул.              Надеюсь, у тебя будет спокойный сон...              Я почти сразу вслед за ним провалился в бурный мир фантазии своего мозга...       

***

             3 число Месяца Хлеба, Еллоудэй. Двенадцатый день пребывания.              Пейзаж с момента поездки на поезде изменился. Пустынная местность сменилась более густой травой, деревьями и кустами. Из-за постоянно затянутого серыми облаками неба растительность вокруг слабая и далеко не пышная... Тем не менее даже на такую бедную и скромную зелень смотреть приятней, чем на сухую и твёрдую землю...              Вдалеке силуэты пони, идущих вдоль дороги. Слишком далеко, чтобы разглядеть.              — Слезь, — сказал я маленькому пассажиру на спине. — Мне нужно кое-что проверить.              Расти без промедления освободил мою спину. Он уже знает, что спорить со мной в таких ситуациях бесполезно.              При помощи своего рога я сосредоточился на магии вокруг. Я, как учил меня Подъёмник, воздействовал на неё в области предмета, который хочу поднять. Направлять почти что силой мысли столь крупные объекты, как снайперскую винтовку, для меня проблематично. Она виляла из стороны в сторону, как дверь салуна на ветру. Всё это не ускользнуло от взгляда Расти. Чем дольше мы находимся вместе, тем больше странностей он отмечает во мне. Он этого не говорит вслух, но я вижу по его взгляду.              От снайперской винтовки мне нужна только оптика. С её помощью я надеюсь разглядеть пони. Использовал небольшой валун в качестве опоры для передней части винтовки и заглянул в прицел.              Четверо пони. Все безрогие. Три кобылы и один жеребец. На их боках сумки. Одежда разной степени потрёпанности и загрязнённости. Одна запряжена в небольшой гружёный прицеп, который тащит за собой, остальные трое следят по сторонам за местностью. У жеребца продолговатая винтовка.              На караван не похоже. Слишком мало охраны, а в прицепе не так много товаров для торговли. Возможно, этот караван недавно попал в перестрелку и... Нет, никто из них не ранен. Все идут ровным шагом, если не брать в расчёт их усталость от путешествия. Возможно, это семья переселенцев. Они идут со стороны Восточного Побережья. Бегут от империи Красного Глаза? Кочевая семья, которая постоянно на ходу?              Или же это какая-то банда, маскирующаяся под обычных путешественников. Они кажутся миролюбивыми, но винтовка у жеребца явно даёт понять нападающим, что при самообороне нескольким из них точно прольют кровь...              Жеребец присел на круп, достал винтовку с прицелом и принялся осматривать местность.              Я спохватился, убрал винтовку и прилёг за валуном, на котором её установил.              — Не высовывайся, — сказал я Расти. Из-за большого расстояния говорить шёпотом без надобности.              — Кто там?              — Путешественники. Пусть они пройдут мимо, а мы тут отсидимся. Заодно немного передохнём.              — Думаешь, это могут быть... — Расти недоговорил. Его жёлтая грива дрожит в унисон с остальным телом. Ему даже от мыслей о рейдерах становится плохо.              — Не знаю, но лучше перестраховаться. Мы ни в чём не нуждаемся, поэтому сейчас было бы тупо лезть к ним навстречу и рисковать жизнью.              Коричневый жеребёнок кивнул.       

***

             Путешественники прошли мимо нас. Подождав ещё некоторое время, мы двинулись дальше в путь.              Под вечер на горизонте завиднелись крыши довоенных сооружений.              — Я думаю, — сказал я, — нам лучше туда не соваться. В старых руинах легко устроить засаду.              — Как скажешь... — безрадостным голосом ответил пассажир на спине.              В других обстоятельствах я бы осмотрел те руины и удовлетворил своё любопытство, но поскольку со мной жеребёнок... да и ещё с психологической травмой... Не хочу подвергать его опасности. К тому же трудно предугадать, как он отреагирует на такие напряжённые и стрессовые ситуации. Я предоставил Расти время на то, чтобы привыкнуть ко мне. С каждым днём он проявлял всё больше инициативы... когда замечал моё странное поведение. Приходилось выдумывать отговорки. Сдаётся мне, он уже начал догадываться... что я что-то скрываю. Как бы то ни было, он ни за что не догадается, что бежевый единорог с чёрной гривой на самом деле является пришельцем из иного мира. Чтобы прийти к такому выводу, нужно быть либо конченным параноиком, либо личностью с бурной фантазией, обдолбавшейся веществами...              —Дэниэл... — шепчет Расти.              — Что? — спросил я, тряхнув головой, так как уставился в руины городка впереди. Ответа не послышалось, зато я обратил внимание на странный шум. К нему почти сразу прибавилось какое-то жужжание.              Мои коленки дрожат. Я лихорадочно хватаюсь передней ногой за кобуру с серебряным револьвером, но потом вспоминаю, что руки у меня нет. Хватаю револьвер телекинезом и в страхе оборачиваюсь назад, держа перед собой ствол.              — Здравств... Эй! Успокойся! — летающее нечто остановилось. Револьвер в телекинезе перестал дрожать. Облегчённый вздох вырвался из моей груди.              — Разъеби меня реактор... — сказал я и плюхнулся на круп.              — Ай! — крикнул Расти от падения.              Я встряхнул головой. Серебряный револьвер вернулся в кобуру. Сейчас я пытаюсь успокоить свои мысли.              — Что с тобой?.. — спросил механический голос.              — Напугал ты меня до усрачки... — буркнул я.              —Извини... Да, я пугаю других из-за внезапного появления. Но чтобы до такой степени...              — Шум этой хренотени напомнил мне одних крылатых существ. Они любят подкрадываться сзади, чтобы всунуть в тебя своё длинное жало... от яда которого ты пожалеешь, что вообще на свет родился.              Парящая над землёй сфероидная металлическая машина издала смех.              — Да уж... На Пустошах чего только не встретишь.              Металлическое нечто утыкано разными антеннами, корпус розовой окраски. Объёмом в два раза больше головы пони. Напоминает робоглаза.              В моей голове возникли образы ЭД-Э... а ещё низкий и рокочущий голос Улисса.              — Ты кто или… что? — спросил я, подозрительно прищурившись, хоть на мне и находился шлем. Расти прижимается ко мне сзади и трясётся от страха.              — Наблюдатель. Это спрайт-бот, с помощью которого я сейчас общаюсь с тобой на безопасном расстоянии.              Значит, в этом мире они зовутся спрайт-ботами. Окей…              — И на кой черт я тебе сдался?              — Для начала ты можешь сообщить мне свое имя?              — Тебе оно ничего не скажет. Что тебе от меня нужно?              — Я увидел отца с жеребёнком, вот и решил поинтересоваться, не нужна ли им моя помощь.              Под это описание попадает чуть ли не каждый второй с ребёнком в Пустоши. Не верю, что из-за этого он обращался ко всем.              — А если серьёзно?              — То есть?              — Родителей-одиночек в Пустоши полно.              Расти шевельнулся за моей спиной. Он не ожидал, что я подыграю предположению этого незнакомца.              — Помогаю всем, кому могу, — ответил Наблюдатель.— Соединение нестабильно, поэтому не всегда я могу взломать спрайт-бота и своевременно помочь.              — Без пользы или выгоды для себя? Такое редко встретишь. И как выглядит твоя эта самая «помощь»? — спросил я, сделав акцент на последнем слове.              Некоторые модели робоглазов обладают обширным инструментарием. Анклав в Столичной Пустоши использовал их в основном для распространения своей пропаганды, но в тоже время они служили глазами и ушами. Лишь разбирающиеся в технике люди при разборе оных замечали наличие у них микрофонов и видеокамер... И пропаганда, и разведка... Двух птиц одним камнем. Интересно, какую информацию собирает Наблюдатель.              — Советами и указаниями.              Порой уместный совет в определённом месте может спасти жизни. К примеру, расположение источника чистой воды. Даёт ли Наблюдатель подобную информацию бесплатно или в обмен на что-либо? Он явно что-то замышляет. Я бы не сидел без дела, имея такие разведывательные технологии. Удобно отсиживаться в каком-нибудь логове и следить за всеми — быть как муха на дерьме с тысячью глазами.              — Взамен на что?              — Просто так.              Мои уста с трудом сдерживают улыбку. Шлем скрывает её от взора Наблюдателя. Ему сложнее предугадать мою эмоцию. Впрочем, он находится в схожем положении — я также не вижу его.              — Верится с трудом.              Очевидно, его заинтересовал мой внешний вид. Шлем с красными визорами, спина и бока обвешаны оружием со странным спусковым крючком... да и ещё жеребёнок умудрился там втиснуться.              — В общем, давай лучше поболтаем с глазу на глаз, — сказал я. Бесполезно просить его об этом, но чем чёрт не шутит. — У меня больше доверия к тем, кого я вижу вблизи собственными глазами...              Спрайт-бот разразился музыкой. В следующую секунду он поплыл дальше по воздуху как ни в чём не бывало. Этого следовало ожидать.              — Фу, как некультурно, — отшутился я. — Пойдём, Расти. Понаблюдай за ним.       

***

             5 число Месяца Хлеба, Саяндэй. Четырнадцатый день пребывания.              Заброшенные города встречаются везде. И их все обхожу десятой дорогой.              Темнеет, поэтому ищу одинокий дом, в котором можно было бы укрыться на время. Спустя пару часов такой дом нашёлся.              Старая небольшая ферма. От огородов и садов почти ничего не осталось. Всё заросло дикой растительностью, приспособленной к слабому солнечному свету. Сарай почти полностью обвалился... Ночевать там не менее опасно, чем в логове Когтей Смерти. Кирпичный жилой дом сохранился лучше. Его мы и выбрали в качестве ночлега.              В красном кирпичном доме ещё остались вещи, с помощью которых я смог приготовить ужин. Оленье мясо закончилось, пришлось сегодня поохотиться за чем-нибудь свежим. Повезло наткнуться на зайцев, а также мне сопутствовал маленький успех в собирательстве трав и грибов. По указаниям Копытоводства по выживанию в Пустошах отделить относительно полезную дикую растительность от вредной и опасной не составило труда.              Расти сидит на обветшалом мягком кресле и поддерживает огонь в камине, где готовится еда. Я валяюсь на диване и перелистываю копытоводство в поисках интересных рецептов приготовления мяса зайцев с грибами и травами.              — Как хорошо, — говорит он, — что у тебя есть своё удобное устройство по сбору воды из воздуха.              — Ещё раз, оно конденсирует влагу из воздуха, а не просто колдует её из воздуха.              — Да знаю я... просто... мне трудно понять, как оно работает.              — Тебе и не нужно понимать. — Я перевернул страницу.              — Эта штука облегчает жизнь. Не нужно тратить время и силы на поиски воды. Оставляет много свободного времени на другие дела. Где ты её нашёл?              — Для тебя это так важно?              — Да. Вдруг мне пригодится, когда мы разойдёмся.              — Тебя я планирую оставить в Башне Тенпони. Там вода должна быть. Зачем оно тебе?              — А если ничего не выйдет?              — Мысли оптимистично.              — И потом страдать из-за разрушенных надежд? — спросил коричневый жеребёнок.              Ох... я так увлёкся чтением, что отвечал не раздумывая. Соберись. Расти пережил страшные издевательства Дикобразов... Любая неблагоприятная ситуация может ухудшить его состояние. Или же нет? Большая часть неприятностей, которые могут его в будущем настичь, после пережитого ужаса должна показаться детским лепетом. Должна... Скорее, покажется детским лепетом. Произошедшее могло его либо сломать, либо закалить. Пока мне трудно это определить. Хотя я склонен верить, что его постепенный приход в себя говорит больше об эмоциональной закалке.              Расти внимательно смотрит на меня и терпеливо дожидается ответа. Я отложил книгу.              — Я хотел сказать, что... аппетит приходит вовремя еды. Решать проблемы стоит по мере их поступления. Зачем нагружать свою голову тем, что в итоге не пригодится?              — Лучше иметь что-то лишнее, чем не иметь его, когда оно понадобится, — сказал Расти.              — Интересная мысль, но до определённого момента почти всё является лишним... как диван, на котором я лежу. Но я не хочу его таскать за собой, несмотря на его полезность для спины и отдыха. А вот огнестрел в Пустошах имеет больше пользы, чем диван, к тому же, его проще нести с собой. Нужно брать то, что занимает меньше места и имеет огромную пользу.              — Диван можно использовать как укрытие.              — Верно подмечено. Но в остальное время он не нужен, а ещё сильно мешает в пути. Занимает место. От проживания в Башни Тенпони больше выгоды, чем от жизни в Пустоши. Раздумья о других вариантах будут мешать и отвлекать от основной цели. В общем, ты слишком рано заглядываешь наперёд. Это отвлекает. Сосредоточься на более полезных вещах. Если ничего не выйдет с Башней Тенпони, я тебя не брошу на произвол судьбы у ворот.              На моих последних словах в его глазах промелькнуло облегчение. Взгляд смягчился, да и в целом выглядит заметно спокойнее.              А, так вот что его волнует на самом деле... Он боится остаться один, без чьей-либо поддержки. Я его понимаю: почти все этого боятся.              — Спасибо...              — Всегда пожалуйста, — мои уста растянулись в улыбке.              Я нашёл рецепт и поставил мясо на готовку, а сам пошёл прогуляться. Хочу поставить импровизированную сигнализацию в некоторых местах, чтобы нас не застали врасплох. Для этого пришлось ещё раз порыться в тех вещах, которые не успели растащить мародёры за двести лет.              За одним диваном на втором этаже я обнаружил пыльную акустическую гитару. Дерево не прогнило. Шесть струн на месте. Звучат, как по мне, неплохо. Возможно, немного поиграю. Соответствующих навыков нет, но мне хочется потренировать свой телекинез.              Сигнализация из банок, говна и палок установлена. Я вернулся к Расти с гитарой. Он задержал на ней свой взгляд дольше обычного. Я расслабленно запрыгиваю на диван и играю со струнами.              Расти кривится от столь болезненного звучания. Я пытаюсь работать со струнами мягче и придерживаться ритма, но дёргающийся глаз жеребёнка говорит о том, что он по-прежнему не в восторге.              — Дай сюда! — не выдержал он.              Я удивлённо моргаю, уставившись на него. Не ожидал от него такой... энергии. Он вырвал из моего синего телекинеза болезненно стонущий инструмент.              Он склонился в кресле над гитарой, крепко и уверенно держит её в своих копытах. Они скользят по ней, словно мать успокаивает своего плачущего ребёнка. Раздаётся мелодичный звук. В разы приятней моего, но ещё далёкий от идеала. Копыта Расти продолжают бегать по струнам к голове инструмента, подкручивают рычажки. Он её настраивает.              Спустя несколько минут под мой всё ещё удивлённый взор раздаётся мелодичное звучание. Моя челюсть упала и закатилась под диван, когда Расти запел...              На устах сверкает улыбка. Его увлечённые процессом глаза переполнены страстью и жизнью. Словно он позабыл обо всех пережитых ужасах. Гитара полностью завладела его вниманием, а голос жеребёнка подчиняется её мелодии. Лёгким и непринуждённым тоном произносятся слова о приятных моментах жизни, которыми нужно дорожить больше любых крышек. Объятия родителей, колыбельные матери... Эти воспоминания после озвучивания в пении возвращают его к жизни. Всё вокруг будто оживает вместе с ним. Глаза блестят от слёз.              Этот фонтан жизненной энергии передаётся и мне –в душе становится тепло, как в первый весенний день после холодной зимы. Не могу не улыбаться.              Какое же это редкое зрелище... видеть столько жизни в ком-то в этом почти безжизненном мире. В такие моменты я рад, что путешествую и встречаю её на пути.              — Что? — Его глаза с непониманием смотрят на меня через свисающие на лицо жёлтые пряди волос.              — Ничего... просто не ожидал, что ты...              — Что я умею играть на гитаре?              — И что ещё поёшь...              — Да... Есть такое. — Он поднял копыто и вытер слёзы. Гитара всё ещё при нём. Держит, как бесценное сокровище. — Люблю это дело. Мать научила играть на гитаре когда-то... а петь мне самому хотелось. Часто подпевал под музыку, которую слышал на радио.              — Ого... да ты молодец. Не ожидал, что в тебе спрятан талант.              Его глаза опущены. Копыто смущённо поглаживает струны.              — Спасибо, — сказал он.              Жизни в нём вновь поубавилось, но вернулась она не на прежний уровень. Он выглядит куда более живо. Взгляд не такой безразличный, как и голос...              Чем это так пахнет?              — Ох... — осенило меня. Я подскочил к котелку. — Сейчас наш ужин переварится!       

***

             8 число Месяца Хлеба, Рэддэй. Семнадцатый день пребывания.              Тоскливо мрачные руины Мэйнхэттена под серыми унылыми облаками побудили во мне массу ностальгических воспоминаний о Вашингтоне. Я побывал не в одном разрушенном довоенном городе, но больше всего времени меня носило по Вашингтону с его бесконечными переходами через метро. Здесь ситуация обстоит аналогично. Копытоводство по выживанию в Пустоши имеет описание караванных путей в некоторые ключевые места вроде Башни Тенпони, но такого рода информация могла устареть, так как метро имеет противное свойство обваливаться и перекрывать путь.              К счастью, мне пришлось лишь один раз искать обходную дорогу. Дитзи Ду пора вновь обновлять своё издание.              Мэйнхэттен оказался таким же безжизненным, как и Вашингтон. Почти.              Вашингтон на момент моего ухода всё ещё был местом сражения между остатками супермутантов и окрепшими наёмниками «Когтя». Ещё немного оставалось до окончательной победы. Давным-давно супермутанты в окрестностях Вашингтона плодились неимоверно быстро. Изначально им могли противостоять наёмники компании «Коготь», а затем к ним «присоединились» Братство Стали. От налётов супермутантов осталось мало ферм, поселений и городов, так как для поддержания своей массы им необходимо много питаться. Это их главная слабость. Братство и «Когти» этим воспользовались, и хитростями, уловками и постоянным натиском загнали большинство супермутантов в этот лабиринт из руин и отрезали им пути отступления. Измор — один из эффективных способов одолеть сильного противника, а в руинах Вашингтона нечем питаться. С каждым годом загнанные супермутанты от недостатка еды становились всё слабее и слабее... Их смерть от голода или от пуль наёмников была лишь вопросом времени. Руины вновь начали посещать всякие мародёры в поисках того, что ещё не успели прихватить с собой наёмники и Братство Стали.              И даже после очищения большей части развалин там всё ещё опасно. Снайперы, засады и ловушки... В Мэйнхэттене, насколько мне известно, нашествия физически превосходящих мутантов не было. Здешние каменные джунгли заселены преимущественно более мелкими мутантами животного происхождения, которые находят чем поживиться. Здесь мародёры также осматривают руины в поисках интересных вещей.              Я не исключение, но делаю это по несколько другим причинам— жажду больше узнать об этом мире. Уцелевшие книги, журналы, газеты, довоенные пропагандистские плакаты... Последние дали мне немало информации о здешней истории.              На них часто изображалась ненависть к зебрам, поэтому могу предположить, что зебры и их страна являлись главным врагом довоенной Эквестрии. В своём мире я видел зебр только в книгах по биологии. Да и запомнились они мне своим полосатым внешним видом.              — Почему, — задал вопрос Расти при виде одного из таких плакатов, — мы так ненавидим зебр?              — Если б я знал... — ответил я.              Был ли его вопрос философским — почему пони ненавидят целую расу, несмотря на громогласные слова о дружбе? Или же историческим — что послужило началом войны с ними? Всё это совершенно неважно. Я не знаю ответа на обе трактовки вопроса.              Хотя на вопрос с философским подтекстом у меня есть домыслы... Пони по поведению схожи с людьми. Я не удивлюсь, если окажется, что в основе ненависти к зебрам окажется сформировавшееся в ходе эволюции племенное мышление. Они выглядят не так, как мы... Несут потенциальную угрозу нашему существованию, обычаям и культуре, а ещё являются конкурентами, ведь добычи и еды на всех может не хватить. Для людей звучит правдоподобно. Проблема в том, что такое предположение не подходит для пони, ведь они, исходя из плакатов, газет и книг, ценят дружбу, как своё главное достояние. Здесь явно что-то не так...              Плакаты дали мне представление о том, что Эквестрия управлялась то ли принцессой Селестией, то ли принцессой Луной. Крылатыми единорогами, единственными в своём роде до... некоторого времени. И что вся страна во многом зависела от деятельности Шести Министерств.              Министерство Стиля... их подпись есть на всех плакатах. Думаю, они являлись исполнителями заказов на эти самые плакаты. Ещё в них говорилось о крамоле и прочей сомнительной литературе, которую необходимо сдавать в Министерство на утилизацию.              — Не люблю это министерство, — сказал мне Расти при виде одного из плакатов.              — Почему?              — Они уничтожали литературу и произведения искусства, которые им были неугодны. В лучшем случае редактировали.              — Они не хотели давать пони повода для сочувствия зебрам. Оставляли только то, что превозносило пони и вызывало ненависть к зебрам.              —Знаешь, ты так сказал это... теперь я ненавижу это министерство.              Министерство Морали часто изображали вместе с некой розовой пони по имени Пинки Пай. Её глаза сурово следят за тобой и всем, что ты делаешь. Она чем-то напоминала мне Дядюшку Сэма. Её лозунги и призывы о порядочном поведении наталкивают на то, что деятельностью этого министерства является шпионаж и слежка.              — Боюсь я эту розовую пони... — пугливым тоном сказал жеребёнок у меня на спине.              — Её презрительного и недовольного взгляда, словно ты сделал какую-то шалость?              — Да...              — Министерство Морали для этого и существовало. Они хотели убедить пони в том, что рано или поздно обо всех их делишках станет известно.              — Но именно в этой пони есть что-то... пугающее.              Я разглядел её внимательней и почувствовал необъяснимый, пробирающий всё тело холодок. Откуда-то взялось чувство стыда за своё прошлое и за мои предыдущие поступки. Мне порой бывает горько от сделанного выбора... но стыдливых ощущений, которые возникли в момент разглядывания розовой пони, раньше не было.              Министерство Крутости взывало к патриотизму, призывало в армию и на защиту родины. Чаще всего на них изображались пегасы... редкий вид пони на Пустошах, но тревожные размышления на меня наводила их броня. Она так напоминала мне Анклав. Эта устрашающая чёрная насекомоподобная морда с жёлтыми линзами... Если этот мир похож на мой, то, вероятно, здесь есть свой Анклав. Робоглазы были с ними связаны. Имеет ли Наблюдатель с его спрайт-ботами какое-то отношение к Анклаву? Не нравится мне всё это...              —Как думаешь, — спросил Расти, — эти пегасы с плакатов всё ещё существуют?              Интересный вопрос, который беспокоит и меня самого. Не хочу в очередной раз ввязываться в конфликт с ними. По крайней мере с теми, кого они мне напоминают.              — Без понятия.              — Я читал в последних газетах, что перед концом мира пегасы закрыли облака, и больше их не видели.              Его слова вынудили меня посмотреть в небо. С тех пор я понял, почему за семнадцать дней пребывания в этом мире я ещё ни разу не видел солнечного дня. Пегасы могут влиять на погоду. Учитывая наличия магии, это уже не так удивительно. При правильном использовании управление погодой — эффективное оружие.              — Если небо по-прежнему затянуто серыми облаками, — сказал ему я тогда, — значит, что-то их поддерживает. Пегасы с большой вероятностью где-то там.              — Ого...А как думаешь, они нам помогут?              — За двести лет не помогли. Вряд ли сейчас что-то изменится.              И я сомневаюсь, что, даже если и явятся, то с благими намерениями.              Министерство Мира... Много плакатов с животными, призывы быть лучше и добрее на фоне зебр с устрашающе красными глазами. Я неоднократно встречал на аптечках и медикаментах символы трёх розовых бабочек, которые также являются символом министерства. Нетрудно догадаться, чем оно занималось. Главным действующим лицом плакатов была жёлтая пони с крыльями и длинной розовой гривой.              — Я бы хотел увидеть её вживую, — сказал Расти при виде улыбающейся жёлтой пони. Самое безобидное существо, которое я когда-либо видел. Её умоляющий взгляд заставлял моё сердце сжиматься. Казалось, что если я не стану добрее и лучше, то этим разобью её сердце.              — Могу тебя понять, — ответил я. — Я бы тоже хотел оказаться в компании столь миролюбивой пони.              Министерство Военных Технологий... Название говорит само за себя. Разработка технологий военного назначения. На их плакатах я увидел местную силовую броню. Рядом красовалась надпись с призывом стать Стальным Рейнджером. Копытоводство по выживанию в Пустошах ничего не упоминает о Министерствах, но вот Стальные Рейнджеры там упоминаются, как пережившая конец света организация. Исходя из описания, они ничем не отличаются от Братства Стали.              — Жадины, — буркнул Расти.              — Из-за того, что все технологии присваивают себе? — невольно усмехнулся я на его оценку.              — Ага. Твой... конденсатор воды из воздуха они бы присвоили себе. Убьют, если будешь сопротивляться.              Министерство Тайных Наук... Призывы усердно учиться, сохранять безопасность в изучении магии, а всех единорогов, желающих развивать и совершенствовать свои магические способности, приглашали к себе. В основном чтобы заниматься исследованиями, которые помогут победить в войне против зебр и улучшить жизнь пони.              — Что думаешь? — спросил Расти.              — Ты о чём?              —Ты же единорог... Мне интересно: жил бы ты в довоенное время – пошёл бы работать на это министерство?              Его вопрос был интересным. Я не привык жить с мыслями о магии и с её возможностями. Думаю... это можно считать чем-то вроде научной деятельности. По сути, вопрос звучит как – согласился бы я стать местным учёным, поскольку биологически предрасположен к этому.              — Не знаю... Честно. Я мало знаю об этом Министерстве, мне не очень хотелось бы участвовать в том, что будет целенаправленно вредить другим. К примеру, создавать смертельные заклинания.              — Зато жил бы обеспечено. Единорогов ценят. В отличие от земных пони...              — Эй. У тебя есть творческий талант. Ты тоже ценишься.              — Но не в Пустоши.              — Думаю, в Башне Тенпони твоим навыкам найдётся местечко. Что насчёт этого?              Это подбодрило Расти. Он явно не задумывался о том, что в Башне Тенпони может реализовать свой творческий потенциал... если, конечно, знакомый его отца согласится взять к себе его сына. В ином случае придётся искать другое место. Я не смогу всю жизнь за ним приглядывать по многим причинам, среди которых моя тяга к путешествиям – не говоря уже о том, что я хочу вернуться домой.              Ну и мои недавние слова о полезности и важности вещей, которые следует брать с собой, Расти не принял всерьёз — поэтому гитару мы взяли с собой. Я не мог тащить её вместе с жеребёнком у себя на спине. Ему пришлось выбирать между гитарой и возможностью кататься у меня за спиной. К моему удивлению, он быстро сделал этот выбор.       

***

             День подходит к концу, мы почти у Башни Тенпони. Скоро можно будет расслабиться и отдохнуть. По пути Расти помог мне собрать немного полезных вещей, за которые можно получить хоть какие-то крышки. Этого должно хватить... хотя бы на один или два дня проживания в таком роскошном месте. Надеюсь, с нашим внешним видом нас впустят...              Ох...              Обогащённый уран мне в жопу! Мы же выглядим, как грязные и необразованные бомжи! Если не хочу разгуливать голышом, что вполне естественно для пони, придётся поискать нормальную одёжку.              Поиск в руинах местных магазинов хоть какой-то приятной и относительно уцелевшей одежды занял весь оставшийся вечер. К счастью. Ведь одежду чаще всего оставляют нетронутой. В первую очередь ищут полезные вещи вроде еды и воды, технологии, которые можно продать. Но прошло уже двести лет... и даже одежды почти не осталось. Однако нам сопутствовала удача.              Мне отлично подошёл тёмно-синий наряд. Удлинённый пиджак с белыми вставками по краям, однобортный крой с несколькими пуговицами, короткие лацканы, две длинные заострённые фалды сзади. Белая, как снег, рубашка. Брюки такого же цвета, что и пиджак, но без белых вставок. Туфли — ну, вернее, то, что пони носят на копытах — задняя пара обуви общего тёмно-синего цвета, а передняя пара почему-то белого, будто белые человеческие перчатки. В комплекте не было галстука или бабочки, что странно, однако он чертовски мне нравился! Неплохо подходит к цвету моих голубых глаз! Лёгкий, мягкий, опрятный, и я выгляжу в нём довольно стильно!              — Расфуфыренный модник, — хохотнул Расти.              Очевидно, он любит носить вещи попроще. Над выбором долго не размышлял. Ему достаточно было чистой одежды, что подходит к цвету его коричневой шёрстки и жёлтой гривы.       

***

             Башня Тенпони... Она как две капли воды похожа на Тенпенни-Тауэр — бежевые стены, трещины и дыры стен заделаны проржавевшими металлическими листами; тёплый жёлтый свет, исходящий из окон. Величественное сооружение посреди мёртвой Пустоши.              В голове мягкая и ненавязчивая мелодия... В красивом и хорошо восстановленном холе в дорогих и чистых нарядах расхаживают люди. Гордые и надменные взгляды. К ним присоединяются гули – их впустили добровольно. Прежние жители были этому далеко не рады, но терпели их присутствие. Доносятся пронзительные крики, всё становится красным от крови. Я в подвале, под моими ногами растерзанные трупы. Дикие гули с окровавленными и обезображенными мордами склонились над ними... Нападают на меня. Я с дрожью отбиваюсь от них.              Я хватаюсь дрожащими от ярости руками за горло Роя Филипса, гуля, которому однажды доверился... и скидываю с балкона. Я слышу его пронзительные крики и чувствую ухмылку на своих губах...              — Дэнни... — шепчет кто-то. — Дэнни...              Моё тело дрожит, передние копыта напряжены от злости.              — Дэнни... — знакомый голос. Голос Расти.              — А?.. Что?.. — посмотрел я на коричневого жеребёнка в чистой одежде с гитарой на спине. В его глазах испуг. Мои передние копыта упёрлись в асфальт, словно хочу его раздавить. Я громко и глубоко дышу, не терпится набить кому-нибудь морду.              — Я... — гнев начал улетучиваться быстро. Меня одолела слабость и дезориентация. — Я это... В общем, неважно. Задумался...              — Над чем?.. — тихо спросил жеребёнок. Боится разозлить меня. Моё тяжёлое яростное дыхание он мог слышать.              —Вспомнился один плохой гуль... которому я когда-то доверился. — Я с тяжестью взглянул на башню. — Дурные воспоминания.              С того момента в Башню Тенпенни я не возвращался. Рой Филипс был моей единственной жертвой, чьей смертью я сладко упивался. Этот мерзопакостный гуль погиб быстрой смертью, которую не заслуживал.              — Идём... — проговорил я.              Хорошо, что на мне был шлем, иначе он убежал бы в страхе при виде горячего гнева на моём лице.              Под потускневшей аркой находился логотип «Министерство Тайных Наук. Мэйнхэттенский Центр». Расти спрашивал меня, хотел бы я работать на это министерство... Возможно, я скоро это узнаю. Не ожидал, что Башня Тенпони окажется местом довоенных знаний, одним из центров Министерства Чародейных Наук. Может, я узнаю здесь что-нибудь о других мирах? Не зря сюда отправился...              Мы приближались к главным воротам.              Забавно, что в этой же башне живёт тот самый диджей Пон3, напоминающий мне Тридогнайта... Интересное стечение обстоятельств. Как так получилось, что эти миры похожи и в тоже время необъяснимо разные. Зато он много знает. Я смогу получить больше ответов.              Вдвойне не зря сюда отправился...              У входа в башню видны пони-охранники, забаррикадировавшиеся за массивными стальными стенами и наблюдающие за мной и Расти через узкие щели. На стенах грязь, пыль, мусор... под ним — скелеты давно умерших пони, только они лежали как можно дальше от ворот.              Я подошёл к воротам, на которых предупреждающими красными буквами написано: «ЗОМБИ ВХОД ВОСПРЕЩЁН!», и ко мне обратился через интерком один из охранников:              — Кто такой и чего нужно?              — Почтальон, принёсший посылку, — ответил я.              — Почтальон? — удивился охранник за бронированным стеклом. Он окинул меня взглядом, остановившись на моём вооружении. — Скорее ты наёмник, чем простой разносчик почты. В любом случае как к себе домой в Башню Тенпони не заходят, — произнёс тот. Кто бы сомневался. — Плата за вход — четыреста крышек, или покажи документы, указывающие, что являешься жителем Башни Тенпони.              — У меня есть дело к диджею Пон3, — ответил я, и тот почему-то закатил глаза.              Ожидаемо, что здесь уже не раз пробовали попасть в это место подобным образом. Популярность диджея даёт о себе знать. В любом случае четыреста крышек за вход я платить не собираюсь — это чистой воды грабёж! Я же знаю, что в подобных местах только бутылка одного виски стоит столько, сколько получают курьеры за одну доставку от одного конца света к другому. К счастью, эти охранники — не секьюритроны, которых хрен как-нибудь убедишь, если ты не виртуозный мастер нулей и единиц.              — Тут и без тебя слишком много пони, которые совершают паломничество к диджею.              Всё-таки я оказался прав. Попробую заговорить ему зубы. Вдруг выгорит. Вдруг у охранника сегодня хорошее настроение.              — В отличие от дел прошлых посетителей, моё — неотложное и чрезвычайно важное.              Охранник так тяжело и шумно вздохнул, что мог бы кошку испугать.              — Неужели? И насколько же?              — Ты в любом случае это не узнаешь, впрочем, как и я.              — То есть?              — Я должен доставить диджею особое устройство хранения данных, на котором записана весьма важная информация. Какая именно, меня не уведомляли. И тебя тоже не касается. Моя фирма гарантирует конфиденциальность и анонимность доставляемых посылок.              — А вдруг на ней компьютерный вирус, что испортит аппаратуру диджея, или средство слежения?              — А вдруг я буду доставлять для тебя искусственный член, и тут твой друг-охранник спросит, что в посылке? Как думаешь, ты хотел бы, чтобы я доложил ему всё? Размеры? Форма? Адресат?              Изнутри слышится сдавленный смех нескольких пони за исключением того, с кем я сейчас разговариваю. Он сбит с толку.              — К тому же, — продолжил я. Не сбавлять обороты, давить его до упора! — Для считывания данных с этого носителя нужно специальное железо. Такое определённо есть у вашего диджея Пон3. Это ради безопасности находящейся там информации: чтобы посторонние индивидуумы вроде тебя или же меня ничего из этого устройства не извлекли ради личной выгоды, — сказал я и в доказательство достал платиновую фишку, левитируя её перед собой.              — Это покерная фишка, — рассеянно прокомментировал охранник.              — Правда? Исключительная наблюдательность. Вот так и должен думать, хотя на самом деле это особый носитель данных. Как я ранее говорил, если у меня её украдут или со мной что-нибудь случится и на моём трупе её найдёт первый встречный, то никто и не догадается о её назначении. Даже если обнаруживший фишку и догадается, то он не сможет извлечь из неё информацию.              — А-а... Что за почтовая фирма?              — «Хуфлэндский экспресс».              — Никогда не слышал о таком...              Я наигранно издал обречённый вздох. Игра затягивается. Пора негодовать.              —Ну естественно ты не слышал. Мы работаем на противоположном побережье, в районе Хуфлэнда. В такие ебеня нас не отправляют. Моим начальникам хорошо заплатили, но они... чтоб они удавились своими крышками... со мной особо не делились. Я проделал долгий путь, устал, с трудом сдерживаю себя. И вот сейчас в шаге от завершения задания с меня требуют крышки!              — А рядом с тобой кто?              Я посмотрел на Расти. А он в свою очередь в полнейшем недоумении смотрит на устроенное мной представление.              Бля-а-ать... Я совершенно про него забыл! Заигрался ролью. Нужно как-нибудь выкручиваться.              — Попутчик, — сказал я первое, что пришло в голову.              — Почтальон берёт попутчика? — уверенность в голосе охранника возвращается.              Он сейчас с крючка сорвётся! Думай... Думай, Дэниэл! Продолжай думать о выгоде!              — Мне заплатили, чтобы я привёл его сюда и он повидался со знакомым своего отца. Думаешь, так легко путешествовать на такие расстояния? Приходится браться за подобные дела, ведь каждая крышка на счету!              Охранник задумался, однако через пару секунд ответил.              — Ладно. Сто крышек и проходи.              — Вымогатель хренов! Я, блять, назад не смогу вернуться и отчитаться! — Я спрятал фишку. Это мой последний способ. Если он не сработает... — Я лучше сейчас вернусь. Мне этого хватит. Молись, чтобы на этой фишке не оказалось информации, которая будет стоит многим жизни, включая и тебя! Расти, пойдём отсюда...              Я развернулся, и, уходя, начал... молиться.              — Подожди! — поспешно проговорил охранник. Я остановился и повернулся.              — Что ты ещё хочешь? — раздражённым тоном спросил я, словно теряю терпение.              — Да чтоб Дискорд тебя побрал! Можешь пройти, только не трепись об этом каждому встречному.              — Безусловно, — сказал я, не сдерживая своей улыбки. Он всё равно не видит моей победной улыбки. — У тебя всё-таки есть понимание происходящего....              — И ещё, — прервал меня охранник, — тебе придётся разоружиться перед прохождением через контрольно-пропускной пункт.              — Раз плюнуть.              Я вошёл через небольшие ворота, отворившиеся передо мной, и оказался на КПП. Из кабинки выбежала единорожка и использовала свою магию на мне. Я поглядел на своё тело и увидел, что на мне каждый патрон, пуля, обойма просвечивали сквозь мои сумки, карманы и броню. Ещё на всякий случай проверила своим заклинанием Расти. Ничего у него не обнаружив, она забрала мои патроны, что несколько удивило меня.              Я стою в недоумении, другие в ответ с недоумением смотрят на меня.              — Что? — спросила кобыла из охраны.              — Ваша подруга ничем не заболела? Её заклинание неисправно работает... у меня есть ещё и оружие.              — Ах, это... Забыла, что ты из Хуфлэнда и здесь не бывал. Ты можешь проходить с оружием.              — То есть?              — Ты не сможешь воспользоваться своим оружием без патронов. Поэтому мы их и забираем, а даже если у тебя есть меч или кастет, — она взглянула на указанное оружие. — С этим ты не сможешь выстоять против охранников с крупнокалиберными пулемётами, — вежливо разъяснила кобыла.              Какие они легкомысленные, раз так считают. Вдруг я напьюсь, обмажусь наркотой, сойду с ума и, пока из меня не сделают швейцарский сыр, успею нарезать на шашлык нескольких жителей башни? Новая Эплуза шире смотрела на этот вопрос — отбирала всё оружие у всех при входе.              — Как скажешь, — я пожал плечами.              — Патроны получишь на выходе, — добавила она.              Раздался громкий лязг внутреннего механизма украшенных двойных бронированных дверей. Они распахнулись внутрь. Предоставляя пропуск в отделанное бежевым мрамором и освещаемое канделябрами фойе Башни Тенпони. Внутри играла приятная и довольно знакомая музыка, как в том же небоскрёбе Тенпенни. Всё было выдержано в жёлто-бежевых тонах, приятных для глаза, включая и освещение.              Очередной приступ ностальгии и… ярости.              Тише, Дэниэл... Это не Башня Тенпенни... Здесь нет гулей, которые хотят здесь поселиться... Никаких гулей нет...              — Ну ты и устроил, — прошептал жеребёнок после того, как мы вошли в фойе и я рассмотрел его.— Хочу также уметь.              — На самом деле это было частично правдой. Ложь должна выглядеть правдоподобной. Фишка действительно является носителем данных, и у неё особенные места применения. Когда-то я и вправду работал в курьерской фирме и взялся доставлять эту самую фишку – само собой, не ведая о её назначении.              — И чем всё обернулось?              — Моей могилой.              Расти с непередаваемым удивлением и ужасом вытаращил на меня свои глаза, точно призрака увидел.              — Не волнуйся: как видишь, я живой и целёхонький. Про посылку пронюхали, меня схватили, застрелили в голову и бросили умирать в могиле. К счастью, она оказалась не концом, а началом интересных событий...       

***

             Нас сопровождают косые взгляды с налётом чувства собственного превосходства. Местные постояльцы принимают нас за бродяг с пустошей: с неделю грязных, дурно пахнущих. Я хочу пару раз проехаться по их мордам и стереть это высокомерие. Такая чистота – роскошь, особенно в пути...              К слову об этом. От долгого путешествия хочется наесться нормальной пищей. Осточертело топить свой желудок мясом и дикими растениями.              В ресторан зайти не дали — от нас разило так сильно, по словам администратора, что наш запах заставил бы мертвеца прикрыть лицо. В особенности от меня. Трудно было сдерживать себя от язвительного ответа, но я сдюжил. К счастью, я пролистал список своего Пип-Боя и обнаружил остатки еды, что обнаружили по пути.              Будем спать не на голодный желудок. Уже неплохо!              Я продал одной обаятельной торговке найденные вещи. Шлем я уже снял, чтоб другим было комфортней со мной торговаться, а я мог пускать в ход своё очарование. Я привык к пони и могу спокойно с ними общаться. Разумеется, обаяние не сразу срабатывало... продал найденное добро той пони, на которую смог повлиять.              Во время торговли за каждую крышечку Расти внимательно следил за моими эмоциями и словами. От столь пристального и любопытного взгляда почему-то было не по себе. Хотя ему нравилось наблюдать за мной.              В моём голубом телекинезе в мешочке сладко звенят крышечки.              — Ну что же, — посмотрел я на жеребёнка. — Пойдём снимем комнату. Примем душ и отоспимся до самого обеда! Своими делами займёмся завтра.              Он с предвкушением кивнул.              — Комнаты на одни сутки оплачивается в размере ста пятидесяти крышек за одного, — сказала мне администратор номеров.              — Сто пятьдесят крышек? Почему так дорого... — обречённо вздохнул я, опустив голову. Чего, собственно, и стоило ожидать.              — Извините, сэр, но таковы цены, — будничным вежливым тоном проговорила пони.              Я поднял голову. Добродушный и усталый вид. За спиной жёлтой земной пони огромная стена, усеянная ключами от номеров. Нужно ощупать местность.              — Понимаю... место роскошное у вас. Обслуживать и поддерживать его в таком отличном состоянии нелегко.              — Спасибо... — Она слегка смутилась и опустила свой взгляд в чистый и опрятный деревянный стол. Видимо, она никак не ожидала спокойной реакции на цену и уж тем более на похвалу. — Но лично я этим не занимаюсь.              — Но тебе приходится постоянно объяснять бедным путешественникам, почему такие цены. Они, наверное, грубят.              — Точно... Порой так и хочется свалить отсюда. Поискать другую работу, чем выслушивать их негодование каждую смену...              Я сочувствующее улыбаюсь. Я бы тоже не выдержал постоянных оскорблений в свой адрес, будь я на подобной работе. Да и ещё за скромную плату.              В задумчивости она по-другому взглянула на меня.              — Откуда путь держите? — спросила она, а затем посмотрела на жеребёнка.              — Шли сюда от самого Хуфлэнда по одному делу.              — Ого... Далёкий же путь вы проделали. Безумно устали?              — Ещё как... хочется лечь и уснуть мёртвым сном! — вставил Расти.              К моему удивлению, его тон оказался уместным в разговоре. Он сделал это намеренно, или же... Одно неверное слово, взгляд или даже лишний звук в интонации– и всё пойдёт Когтю Смерти под хвост.              — Это твой... сын? — спросила жёлтая пони. Пора разбавить мои слова правдой.              — Нет. Я обещал его отцу найти ему дом. Здесь живёт один его знакомый... Если он ещё жив. Он был моим другом, и я не мог ему отказать в этом.              — А... Вот оно что... Хм...— она о чём-то бурчит, отвернувшись.              — Что-что? — мягко улыбаюсь я.              Неловкий смешок.              — Ничего. Просто так... В общем...— она нерешительно стучит передними копытами по деревянному столу. — Как долго ты здесь пробудешь?              Она вдруг стала выглядеть оживлённее. В её голосе ощущаются нерешительные нотки, избегает прямого и устойчивого взгляда.              Мне же это не кажется?..              А ну-ка... Вот сейчас следует говорить очень осторожно. Наклёвывается что-то интересное.              — Если завтра найду знакомого своего друга, и он согласится взять Расти к себе, то, возможно, завтра же вечером отправлюсь в путь. На вторые сутки у меня, — я обречённо пожал плечами, — крышек не хватит.              Жёлтая земная пони в задумчивости прикусила губу, посмотрела за свою спину.              — Полно свободных номеров... — размышляла она. — Думаю, ничего не будет.              С этими словами она схватилась зубами за ближайшие ключи. Они тут же оказались у меня перед носом на столе. Долгого взгляда на меня по-прежнему избегает.              — Останься... на два денька. За мой... эх... счёт... Тебе... предстоит... эх... долгий путь назад... Будет обидно, если... ты не сможешь насладиться мягкими кроватями... То есть, насладиться нашим комфортом...              Ого... Ого! Держи себя в руках, Дэниэл! Не жадничай... сдерживай свой азарт, а то упустишь бесплатные два дня в роскошном номере!              — Ого... — с восхищением изрёк я. — Не ожидал встретить здесь столь великодушную пони.              — Спасибо... — Очередные неуверенные постукивания солнечно-жёлтых копыт по столу. Солнечный... Тепло...              Нет, Дэниэл...              Как же сильны эмоции!              Не жадничай! Не говори...              — Я... знаешь, долгое странствие вымотало меня. Потею... В броне жарко... Но не ожидал, что сегодня мне будет настолько жарко.              — Да... вроде... у нас здесь нормальная температура... — растерялась кобыла.              — Слишком много тепла от тебя.              — Ох...              Протяжное, почти что томное.              Нет! Последний шанс, Дэниэл! Не рискуй! Остановись! Ты ещё можешь сбавить градус...              — После холодных бескрайних просторов Пустоши я бы хотел на один вечер... а, возможно, ещё и ночь... погреться в компании столь... милой и горячей пони.              Блять! Что я творю? Эмоции с головой захлестнули меня!              Кобыла от смущения плотно сжала губы. В этот раз её копыта не постукивают по столу, а круговыми движениями трутся одно об другое.              Какое же миловидное зрелище! Мне сейчас и впрямь станет невыносимо жарко.              — Э... В общем... С-сейчас я не могу... Эх... Я хотела сказать, что у меня работа и...              — Разумеется. Я потерплю твои рассказы о мягких кроватях до завтра, — тихо сказал я и подмигнул.              Отойдя от стола и оставив солнечного вида пони наедине со смущением, я понял, почему пытался себя остановить.              Она же, мать его за ногу, не человек! Это совсем... другое! Да, я уже имел один интимный и несвойственный контакт с пони, но чего только в алкогольном бреду не делают... некоторые пьяницы браминов имели. Сейчас же я делаю нечто подобное в полном сознании, хоть меня и несло на волне эмоций и гормонов. Верно. Всё из-за отсутствия интимной близости... а пробовать удовлетворять себя самого в присутствии жеребёнка мне не хотелось...              Хотя было интересно попробовать удовлетворить себя при помощи телекинеза. Это же совершенно другие ощущения!              — Как у тебя это получается? — спросил Расти, вырвав меня из грязных мысленных экспериментов с магией.              — Что именно? — улыбнулся я.              — Так... играть.              — Играть? Я же сказал... нужно уметь смешивать ложь с правдой. Да и не ожидал, что она проявит ко мне интерес.              Да, количественный перевес в сторону кобыл наблюдается везде. Из-за этого большинство из них являются бисексуалами, а это означает конкуренцию за внимание кобылы не только с жеребцами, но и с другими кобылами. Мне повезло, возможно, из-за того, что жёлтой кобыле не нравятся местные пони. Неприятны. Она ведь из обслуживающего персонала, а им особо много не платят: богатые жители башни смотрят на неё свысока — какой интересный каламбур, — а посетители из-за цен постоянно грубят и выражают недовольство, словно она во всём виновата. Эмоционально выматывают. Неудивительно, что работа ей не нравится. Поэтому я оказался в нужное время. Облегчил её смену, поднял настроение... просто будучи по-настоящему дружелюбным.              — Дэнни? — спросил Расти.              — Что?              — Ты опять задумался...              — А... Да. В общем, мне просто повезло.              — То, что ты ей понравился... согласен. Но что ты делал до этого?              — Зачем тебе это?              — Меня привлекает игра актёров. Я жил неподалёку от театра... любовался их выступлениями.              Теперь понятно, почему он интересовался моим успехом с охранником, моими попытками торговаться... и почему ему удалось уместно влезть в мой разговор с жёлтой земной пони. Игра на гитаре... актёрство, к которому у него есть все зачатки.              Мне нравится, что Расти сейчас выглядит живым и активным жеребёнком. Он горит музыкой и выступлениями. На пепелище его жизни в нём вновь разгорелась... жизнь.              — Ого... да ты разносторонняя личность. И что же тебя привлекает в этом?              — Потом расскажу, — Расти небрежно махнул копытом. Мы вошли в лифт.— Я сгораю от нетерпения... Как у тебя получилось её разговорить?              —Для этого нужно развить эмпатию. С её помощью ты можешь войти в положение другого, понять его состояние и...быть внимательным к словам и эмоциям.              Я магией нажал на кнопку нужного этажа и взглянул на Расти.              — То есть?— спросил он.              — Это достаточно ёмкий вопрос...       

***

             Мой номер не шибко большой, но и не маленький. На стенах в более-менее нормальном состоянии обои и штукатурка. Лучше, чем в старых разваливающихся домах. Чёрт, да это как небо и земля!              Апартаменты состояли из гостиной, спальни и уборной. В гостиной два коричневых дивана и три кресла, обитые тем же материалом, что и диваны; деревянный столик с неисправным старым телевизором на нём, вазоны с настоящими растениями, старые картины довоенных горных и лесных пейзажей, обеденный столик с вычищенными до блеска блюдцами и тарелками... и много чего ещё.              Все освещается жёлтым и тёплым светом в люстрах причудливых форм.              В спальне огромная двуспальная кровать, по бокам от неё среднего размера журнальные столики, несколько пустых деревянных шкафов с незамысловатыми узорами, пустой чёрного цвета сейф, а на стенах несколько светильников для ночного освещения.              В уборной находилась обычная, но белоснежно чистая ванна, туалет и небольшая раковина.              Уютно, опрятно и просторно. После Пустошей кажется, будто в сказку попал. Как хорошо, что наслажусь этим два дня! И, возможно, не сам... если та пони решится. Слишком она волновалась. Да и не уверен насчёт того, как буду осознанно вести себя в постели с пони.              Я смог пьяным переспать с пони. Если мне это удалось, то и в осознанном состоянии получится. Хотя нужно будет поискать книжку с анатомией пони. Вдруг я упускаю нечто важное — это же магический мир... Что угодно может быть.              — Восхитительно! — сказал я, закончив осмотр наших апартаментов.              — Ага... — с открытым ртом согласился Расти, встав рядом со мной в гостиной.              — Значит так, — начал я, сбрасывая свои вещи и сумки на диван, — сейчас ты сходишь в ванную, а после тебя — я. Затем ляжем спать, завтра утром мы сходим в ресторан, поедим. После «заправки» займёмся поисками Лаки, — предложил я, — Надеюсь, ты самостоятельный пони и сможешь сам помыться? — спросил я.              — Конечно, смогу, я ведь не маленький, — сказал жеребёнок и, гордо выпятив грудь, пошёл в ванную. Я не смог сдержать улыбки.              — Это мы ещё посмотрим. Не утони там, — сказал я ему в след. Перед тем, как закрыть двери ванной, он показал мне язык и захлопнул за собой дверь.              Пока он мылся, я снял своё снаряжение и готовил его к чистке.              За семнадцать дней пребывания я стал понемногу привыкать к новому телу. Уверенно хожу на четвереньках, но до боевых танцев, в которые я и так особо не умел, кроме базовых основ, ещё далеко.              В чистом зеркале отражается моё грязное бежевое тело. Кажется, что зеркало вот-вот треснет от того, насколько под бронёй я плохо выгляжу. И всё же я впервые вижу чётко свой внешний облик. Никак не могу к этому привыкнуть, и... этот рисунок на бедре.              Я видел такие татуировки у других пони, и у всех они были разными. Вот только какое у них предназначение? Я не знал и думал, что их специально каким-то особым образом рисуют на крупе, но я-то себе эту татуировку не делал. Может, пока я был без сознании в Эпплузе, меня таким образом пометили. Я же ещё тогда напился... возможно, тогда... и произошло это.              Моя татуировка изображала игральную карту с пиковым тузом, в середине которой скрещённые гаечный ключ и отвёртка. Гаечный ключ точно такой же, как тот, который я всегда ношу с собой и использую в починке вещей. Отвёртка напоминает на ту, с помощью которой я обычно взламываю замки.              Что они значат? Нужно срочно выяснить их природу, а то буду как полный дурак. Зададут, возможно, самый банальный вопрос, и я не смогу на него ответить.              От глубоких размышлений я не замечал, что уставился на свой хвост в отражении. Я повилял хвостом, и меня переполнили игривые ощущения.              Как же это прикольно!              Я ещё поиграл со своим хвостом. Не могу не делать этого, хоть и выгляжу глупо. Слишком забавно, да и настроение улучшается.              Всё, хватит дурака валять.              Закончив осмотр своего тела, я сел дочитывать «Копытоводство по выживанию в Пустоши» и подвёл итог. Слишком много информации, которую нужно переварить. Мне необходимо её знать, чтобы выжить.              Из неё я узнал о самых распространённых представителей флоры и фауны, о явлениях и опасных местах. Меня поразило описание такой вещи, как порча, которую нельзя определить или почувствовать – только заметить последствия её воздействия на тело. Она делает из тебя мутанта пострашнее, чем радиация. Эдакий своеобразный Вирус Рукотворной Эволюции в воздухе. Самое страшное, что от порчи нет лекарства, и никакие защитные костюмы не спасут от пагубного воздействия. Она просочится сквозь самые малые щели... Надеюсь, мне не придётся иметь дело с порчей. Хотя кто знает, учитывая мою страсть к опасным местам.              Руины довоенных городов... странные группировки... Все они описываются двумя или тремя строчками. Большинство из них не запоминается за некоторыми исключениями.              Самый большой центр торговли — в Балтимэйре, куда приходят корабли выживших зебр с соседнего континента. Пони всё-таки обмениваются ресурсами с зебрами. Многие уже забыли войну, что отгремела двести лет назад. Сейчас все думают только о выживании. Я, по крайней мере, надеюсь на это.              Сапфировое море, что омывает Восточное побережье, опасное, за исключением центральной его части, где и курсируют корабли зебр. На севере моря обитают необычные даже для Пустоши огромные монстры, а на юге– мистический жёлтый туман, покрывающий колоссальную территорию. Уникальный в своём роде туман. Он подобно мотыльку преследует корабли, и те в нём исчезают бесследно. Да уж... мореходством заниматься опасно.              Смертельные бури, включая около магические, и опасные подземные существа в Великих Пустынях, что разделяют довоенную Эквестрию пополам. Кто-то там сумел выжить... но чужаков через безопасные пути не пускают. Активно пользуются транспортом, поклоняются подземным существам и силам природы. Единственный способ обойти Великие Пустыни безопасно, как сказала мне охранница из Новой Эплузы, — вдоль Западного или Восточного побережья.              О континенте зебр мало что известно помимо того, что часть племён выжила. Они сражаются за плодородные территории, для этих целей объединяются в альянсы, что распадаются, как только достигают их. У них много пророчеств, большая часть которых сводятся, по сути, к одному — объявится зебра, что объединит все выжившие племена и... закончит начатую предками двести лет назад войну. Ещё известно, что именно рядом с территорией их страны граничит некий Тартар, в котором происходят непонятные вещи и где обитают ужасающие воображение существа.              Пустынный океан со стороны Западного побережья и вовсе почти не исследован, ровно как и Тартар. Оба эти места обросли пугающими мифами ещё со времён сознательной истории как пони, так и зебр, то есть тысячи лет назад. ДитзиДу жила ещё до войны, поэтому знает, о чём пишет. Она утверждает, что до войны ничего подобного тому, что сейчас — в Великих Пустынях, в северной части Сапфирового Моря с огромными монстрами и в южной его части с этим Жёлтым Туманом — не происходило.              Да уж... Пиздеца в этом мире больше, чем в нашем. Это однозначно. Хотя хочется знать больше подробностей.              Дитзи Ду, в конце концов, уделяла больше внимания выживанию, а не обстановке на Пустошах. Она писала об этих местах для общего понимания уровня их опасности. К тому же они и так окутаны устрашающими мифами и абсурдными суевериями. Поди разберись, что к чему.              Наводящими на воспоминания оказались руины Кантерлота, окутанные розовым облаком. Влияние розового облака Кантерлота совпадает с влиянием красного облака Сьерра-Мадре.              Я съёжился от тошнотворных и болезненных воспоминаний.              Кантерлот когда-то был столицей довоенной Эквестрии. В этом городе жили те самые принцессы с плакатов — Селестия и Луна собственной персоной. Божества воплоти... В копытоводстве говорится, что их считали богинями из-за их долголетия. Какие же они богини, если не смогли остановить апокалипсис? И где они сейчас? Скорее всего, их кости пылятся где-то в Пустошах или служат украшением для рейдеров.              Отличием от Сьерра-Мадре заключалось в том, что в Кантерлоте жила вся элита довоенной страны: богачи, магнаты, директора фирм и фабрик, а также главы Министерств. Богатый город, где лежат нетронутые сокровища и безделушки, которые так и просятся в копыта... Нет, второй раз на те же грабли я не наступлю, пока не возникнет острая необходимость добыть оттуда что-то очень важное.              Слишком сильные воспоминания о Сьерра-Мадре. Как же глупо я попал в ловушку бывшего Старейшины и безумца Элайджи, испытывавшего лютую ненависть к НКР. Бесчисленное количество раз я был на волосок от смерти в этом месте. Повезло, что ушёл на своих двух, прихватив несколько золотых слитков, которые были чертовски тяжёлыми – однако я не мог не прихватить что-нибудь на память из этого легендарного места. Да и было жалко всё оставлять Элайдже, которого запер в хранилище, обрекая на одиночество. Такая старая сволочь не заслуживала быстрой смерти. Мне понравилось выражение его физиономии, когда я обвёл его вокруг пальца, использовав СтелсБой, и обошёл его, когда он отключил силовое поле, чтобы войти в хранилище. Он гневно выкрикнул моё имя, а я ему отослал воздушный поцелуй на прощание, подмигнул и размеренной походкой зашагал к лифту, который уже никогда не спустится в хранилище.              Увлёкшись воспоминаниями, я понял, что улыбаюсь. Мой взор обратился к ванной.              Что-то Расти долго там... надеюсь, с ним ничего не случилось.              Я на всякий случай подошёл и прислушался к двери. Доносятся случайные всплески воды. Он всё ещё наслаждается тёплой и чистой водой.              Я вернулся к книге и завершению анализа.              Из примечательного там упоминались Адские Гончие. Эти твари в несколько раз больше пони, имеют огромные длинные и острые когти, выскакивают из-под земли для неожиданного нападения на жертву и разрезают на части. Ядрёная смесь туннельщика и Когтя Смерти. Очень опасные твари, если учесть, что некоторые из них используют оружие, в частности энергомагическое…              — Пизде-е-е-ец, — вырвалось у меня, когда дошёл до этого момента.              — Что? — удивился Расти.              — Адские Гончие...              — А, да... Самые опасные монстры в округе.              — Они действительно существуют?              Его мрачного и напуганного взгляда с кивком головы было достаточно, чтобы понять, что с ними шутки плохи. Хорошо, хоть летать не могут.              Давным-давно мне приснился один кошмар: я увидел смесь касадора и Когтя Смерти. Мало того, что эта тварь может летать и от неё не сбежать, так ещё её невозможно убить. Это был очень, очень и очень плохой сон, он запомнился мне до конца жизни.               О, я чуть не забыл... Самое интересное — дракон. Чудище размером с четырёхэтажное здание (если не больше), способное дышать огнём. Обитают на Лавовом острове, что между двумя континентами, а также на севере соседнего континента. У меня от этой информации сердце едва не схватило, но мне повезло, что оно усилено имплантатами, поэтому пережил этот момент. Радует то, что драконов не так много и на Эквестрийских пустошах они очень редко встречаются — через десять-двадцать Новых Годов на дворе. Но... Моя удача — безжалостная сука, и я безусловно встречу по крайней мере одного такого дракона, ибо только у меня уникальная способность вляпываться в такие неординарные ситуации, в которые ни один нормальный человек попасть не может.              Всегда удивлялся: каким же образом мне удавалось выходить из подобных задниц живым? Удача улыбается мне, пока не начнёт надо мной насмехаться... Может, уже пришёл её черёд смеяться надо мной, забросив меня в этот мир и заставив страдать, ибо убить меня будет уже слишком просто.       

***

             Расти увлёкся принятием ванной. Я был слишком голодным, чтобы ждать его... и принялся удовлетворять свой изголодавшийся желудок без него. Естественно, без ужина оставлять жеребёнка я не собирался.              Когда жеребёнок вышел из уборной, я чувствовал себя хорошо... и сидел в предвкушении тёплой воды. Судя по выражению его лица, он хорошо отдохнул и расслабился, что лишь усилило моё желание оказаться в горячей воде! Она способствует отдыху и релаксации, особенно после долгих скитаний в грязной пустоши.              — Лучше? — спросил я.              — Лучше... — протянул Расти.              — А теперь пора и мне расслабиться и получить немного удовольствия, — сказал я, схватив своё снаряжение и броню, после чего пулей заскочил в уборную. Могу поклясться, что Расти ощутил только ветер на своей шёрстке, когда я пробегал мимо него.              Сначала привёл в порядок своё снаряжение и броню, а затем занялся собой.              Тёплая вода... Блаженное наслаждение. Тело нежится в тёплых объятиях чистой воды. Полностью расслабился и дал напряжённым мышцам столь желанный отдых. Волна облегчения проносится по всему телу... хочется утонуть в этом блаженстве. Я глухо застонал от удовольствия, и прикрыл глаза.              Возникла единорожка с фиолетовой шёрсткой... Блюрайз... Светло-розовая грива слиплась и обвисает под тяжестью воды. Прелестные жёлтые глаза устремлены на меня, она игриво прикусывает губу. Лёгким и плавным движением оборачивается. Её круп зазывающее виляет из стороны в сторону. Капли воды струятся по её ягодицами, обвисший из-за воды хвост липнет к её промежности...              Ох...              Я распахнул глаза и понял, что случайно задремал. В теле ощущается сладкая напряжённость, больше всего в нижней части живота. В промежности «зудит». Я с интересом посмотрел туда.              Ох...              Этот вздох что-то между обречённостью и напряжённым ожиданием. Желанием. Не нужно было думать о мокрых и влажных телах... хоть я и не думал. А сейчас я не могу не фантазировать о мокренькой Блюрайз. В столь комфортной, приятной да и ещё влажной обстановке после долгих дней воздержания желание невероятно сильно.              Моё переднее копыто тянется и скользит вниз, под воду...              Зараза... У меня же нет пальцев. Что же делать? С копытами это сделать не получится... я не смогу. А. Точно, я же единорог. Хотел поэкспериментировать с телекинезом — теперь у меня есть удобная возможность.              Внутренняя часть моих бёдер окутана мерцающей голубой дымкой. Я прикрыл глаза, получше сосредоточил свою магию и представил Бллюрайз...       

***

             Я вялой походкой покинул уборную. Чувствую себя разваренной лапшой. Мне хорошо, на душе лёгкость. Стою в задумчивости.              Хорошее было... наслаждение. Манипуляция магией напрямую зависит от мыслей и сосредоточенности. Телекинез принимает форму, которой мы её наделяем... подобно тому, как мы определяем угол изгиба руки или пальца. Чтобы поднять предмет, необходимо сосредоточиться на потоках магии вокруг в того места, где он расположен. И магическая энергия повторяет форму предмета, давая возможность передвигать его в пространстве. Видимо, телекинез в какой-то мере воссоздал то, что я фантазировал о Блюрайз. Мой орган по ощущению в какой-то мере побывал в ней... Конечно, это совсем не те ощущения, что при физическом проникновении, не говоря уже о том, что оно не может имитировать влагу, а лишь общие и простые формы. И всё же это намного лучше и приятней, чем рукой.              Хм-м...              Хм-м-м...              Как же я благодарен судьбе, что я единорог. Мне нравится, по каким принципам работает телекинез.              Я оглядываюсь и никого не вижу.              Куда пропал Расти?              В гостиной его нет, из уборной я только что вышел. Остаётся спальня. Я не торопился открывать дверь, а прислонился к двери. Голос жеребёнка. Он с кем-то разговаривает... Нет, он разговаривает сам с собой. В голосе ощущается какая-то... наигранность и игривое поведение.              — Да, — говорит он, — я убил тех плохих мутантов. Теперь же отблагодари меня тяжёлой крышечкой.              — Чем, — отвечает он сам себе слегка другим тоном, — подтвердишь свои слова?              — Тащить с собой их головы не хотелось... — продолжал он. Говорит довольно громко. Удачный момент. Я повернул ручку двери и приоткрыл дверь. За дверью видно, что коричневый жеребёнок выступает перед зеркалом, в котором я около часа назад разглядывал своё тело.              В нём что-то изменилось... Чувство, что здесь что-то не так. Что же это может быть...              На бедре жеребёнка виднеется рисунок... та самая татуировка, что видна у других пони. Раньше её у него не было. О, точно... Я ещё ни разу не видел её у самых маленьких жеребят. Получается, она появляется самостоятельно в определённый период жизни? Важные сведенья. Его татуировка изображала две маски с очертаниями лица пони, у каждой своя гипертрофированная эмоция — у одной печаль, а у второй радость. Театральные маски.              Театр одного актёра.              —...и ты разве не видишь, что моя броня заляпана кровью убитого мною чудища?              — Вижу... Ладно. Так и быть. Но крышек дам меньше обещанного, поскольку нет доказательств.              — Эх... Ну, ладно, — Расти огорчился. Нет, он пытался казаться огорчённым из-за того, что ему не поверили.              По своей же задумке он пытается обмануть заказчика. Его персонаж прочёл объявление о том, что нужно убить мутантов. В Пустоши нередко этим пользуются, чтобы разжиться крышками на халяву.              — Я бы не поверил тебе, — сказал я, усмехаясь. Я открыл дверь полностью и вальяжно прислонился к ней.              Браво, Дэниэл. Ты раскусил игру жеребёнка. Нашёл чем гордиться.              — А?! — ахнул он со стыдом и обернулся ко мне. — О, ты уже вышел... А я тут... В общем, да...              Я зашёл в роскошную спальню и расслабленно плюхнулся на просторную кровать. Какая же она мягкая! Утонуть бы в ней и больше никогда не просыпаться. В таком комфорте часто приходят мысли о том, чтобы завязать с путешествиями. Двадцать семь лет, а чувствую себя старым и немощным.              Потолок тоже неплохой, смотреть с удовольствием можно...              — А... почему ты мне не поверил? — с любопытством спросил жеребёнок.              Я продолжал созерцать чудесный бежевый потолок.              — Твоя разыгрываемая ситуация кажется слегка наивной по нескольким причинам.              — Почему?              — Ты оговорился. Вначале сказал о нескольких мутантах, а затем упомянул лишь одного. Не смог поддержать свою выдумку.              —Ну... я не умею выдумывать правдоподобные обстоятельства. Я лишь хочу играть...              — А ты брал в расчёт, кого именно уговариваешь? Свои отношения с ним? Свою репутацию?              — Нет... — ответил жеребёнок после раздумий.              — Так я и думал, — я с неохотой встал с кровати, что невероятно притягивает своим комфортом сильнее гравитации звёзд. Если бы я пролежал в ней дольше, то непременно бы уснул. А я пока хочу с этим повременить. — Если это простая деревенщина, которая впервые сталкивается с мутантами возле своей фермы и в редких случаях сталкивается с наёмником, то ты ещё мог бы навешать лапши и получить часть награды.              Я встал возле картины с изображением ручейка. Она хорошо сохранилась, детали просматриваются, вид приятен глазу.              — Если, — продолжал я, любуясь картиной,— это глава фермы или общины, что постоянно нанимает опытных бойцов для устранения бродящих поблизости мутантов, то таким трюком их не проведёшь. Кровь может быть и мелкой крысы, которую ты придушил, но выдал за кровь... той же Адской Гончей, за которую назначили награду. Тебе вообще ничего не дадут. Вместо награды могут дать пинка под зад.              — Ты прав... А что насчёт репутации?              — Ну, репутация не всегда обязательна. Достаточно произвести хорошее впечатление на заказчика, казаться профессионалом своего дела. Тогда больше шансов на успех. Ещё больше шансов на успех, если до этого ты зарекомендовал себя... принёс пользу. В следующий раз такому могут больше поверить. Лучше всего не врать всухую, а смешивать ложь с правдой. Не пытаться выдать грязную воду за чистую.              — Как это сделал ты с тем охранником и той горячей солнечной пони?              — Да... — Он сбил меня с толку своим описанием администратора. Немного... насмешливо с его стороны. Горячая солнечная пони... — В общем, нужно одновременно учитывать огромное количество факторов. Тщательно анализировать обстановку, — я посмотрел на жеребёнка. — И всё же врать не рекомендую.              — Тогда зачем ты это делаешь?              — Я делаю это не от хорошей жизни. Порой, когда нуждаюсь в крышках или когда нужно срезать углы. В Башне Тенпони всё дорого, даже проход в неё. Поэтому я пользуюсь любой возможностью. Однако я не забываю, что некоторые личности... не умеют оценивать последствия, если они пойдут мне на уступки. Не хочу, чтобы из-за меня у них были проблемы.              — Беспокоишься о судьбе пони, которых собираешься намеренно ввести в заблуждение... А ты и в правду неплохой.              — Спасибо. Так... ты хочешь понять, как убеждать других, только потому, что хочешь быть убедительным актёром?              Он кивнул.              — Помимо гитары мне ещё нравилось развлекать других своей актёрской игрой, — добавил он, повернувшись к зеркалу. — Вживаться в чужую роль. Хоть на мгновение почувствовать себя кем-то... другим.              — Понимаю... мне иногда тоже хочется попробовать совершенно иную жизнь.              — Неужели?              — Ага. К примеру, впахивать днями напролёт в поле, выпивать с близкими друзьями и знакомыми после тяжёлого рабочего дня. Сплетничать с ними возле костра, пошутить, как кто-то вступил в дерьмо брамина... И так каждый день. Я уверен, что мне бы это надоело, но всё равно хочется ощутить этот опыт...              — Интересный выбор... Думаешь об оседлой жизни?              — Угу...              Всё же он умеет быть внимательным. Он видит во мне опытного курьера, и тут я говорю, что хотел бы попробовать пахать на поле изо дня в день. Мне действительно хочется попробовать забыть о том, что я путешествую. Забыть о своей тяге к странствиям и неизвестным местам...              Две маски пони на коричневой шёрстке.              Ох, я уставился на татуировку жеребёнка.              Забавно, его стремление к актёрской игре в какой-то мере совпадает с тем, что изображено на его крупе. Мне вот интересно, здесь есть взаимосвязь? Не похоже на обычное совпадение.              Расти в отражении заметил мой взгляд. Он обернулся и с недоумением посмотрел моё направление взгляда. Его глаза широко распахнулись, он словно познал все знания во Вселенной и завизжал от радости.              — У меня кьютимарка! У меня появилась кьютимарка! — он кружится и прыгает от радости по всей комнате. Неукротимый вихрь эмоций.              Столько радости от появления рисунка на заднице… Стоп. Как он её назвал? «Кью-ти-ма-р-ка»? Язык вывихнуть можно.              Час назад рисунка точно не было... И всё-таки они появляются самостоятельно. Странно, что при этом пони ничего не ощущает в момент её появления.              Я в изумлении наблюдаю за его реакцией. По виду и не скажешь, что он пережил мучительный плен у рейдеров! От него ещё больше эмоций, чем при игре на гитаре несколько дней назад!              Это так... приятно. Приятно видеть, что другие находят возможность радоваться таким мелочам, как магический рисунок на бедре.              Расти остановился и не знал, куда деть своё счастье. Его переполняют невероятные эмоции, охватившие с головы до кончика хвоста. И всё же я ещё ни разу в жизни не видел в ком-то столько положительной энергии. Я... приятно удивлён.              И парализован — коричневый жеребёнок неожиданно подскочил ко мне и обнял. Крепко-крепко, как редкую и желанную игрушку.              — Да, да, да, да! — взволнованным голосом повторял Расти, подняв на меня взгляд со слезами радости.              Как же быстро всё происходит... Я к такому не был готов. Не имею не малейшего понятия, что ответить. Всё что я мог — это улыбаться.              —Я рад за тебя... — только и смог сказать я. — Твои родители непременно бы тобой гордились.              Он ещё сильнее сжал меня в своих объятиях при упоминании о родителях.              Ох... я уже жалею о том, что заговорил о них! И кто меня за язык тянул?              — Спасибо, — ответил он и отпустил меня. Он вытер нос передней ногой. На лице смешанные переживания. К радости присоединилась печаль с ностальгией. — Я... тоже хочу в это верить.              — Я бы на их месте гордился, — сказал я и лёг на пол с нежным ковровым покрытием. Он столь приятный, что хоть на нём и спи.              — Правда? — с надеждой посмотрел он на меня.              — Пусть меня обреют, если это не так.              Он вновь обнял меня, в этот раз за шею.              — Расскажешь, как ты получил кьютимарку? — спросил он, улёгшись передо мной с жаждой услышать от меня интересную историю.              До полноценной тёплой и успокаивающей атмосферы не хватает только горящего камина с потрескиванием огня.              — Тебе так хочется это знать?              Он энергично закивал.              Появление кьютимарки в какой-то мере затмило его психологическую травму. Мне действительно хочется растянуть его положительные переживания, но я понятия не имею, что ему рассказать. Свой рисунок на крупе... метку... милую метку... я обрёл при трансформации.              Расти с предвкушением ждёт захватывающей истории о том, как я получил кьютимарку. Придётся проанализировать ситуацию и понять что это такое, дабы смешать ложь с правдой.              Кьютимарку рано или поздно получают все жеребята. У всех пони, чей круп был мне виден, эти милые метки были. Она каким-то образом связана с тем, чем пони занимается... символизм.              Символы... их трактовка и предназначение — Улисс любил размышлять над чем-то подобным. Интересно, если этот процесс происходит сам по себе, то какая у него была бы метка, окажись он в той же ситуации, что и я сейчас?              Две театральные маски, я так понимаю, олицетворяют тягу или талант Расти к актёрскому мастерству и выступлениям. У него определённо уже есть задатки к пению, игре на гитаре, попытки вживаться в чужую роль... Всё это так или иначе, связано с развлечение публики.              — Ну же!              Мне всё равно нужна ещё подсказка, как рассказать ему о своей кьютимарке. Как бы вынудить Расти без подозрений дать соломинку о том, что за культура построена вокруг этих кьютимарок? Почему она столь важна в жизни пони?              — Я... не знаю, с чего начать...              — Это же самое важное событие в жизни! Ты должен его хорошо помнить. — Он взглянул на мой Пип-Бой. — Ты ведь из Стойла? У вас есть какие-то... ну, не знаю... тесты там, проверки на талант к чему-то?              Тесты... Помню один тест, который я сдавал в шестнадцать лет. К.О.З.А. Тогда он сулил мне судьбу главного инженера Убежища Сто Один. Может, это подойдёт?              — Да, были... Но все они мне в той или иной мере говорили мне о роли главного инженера У... Стойла.              Ох... Нет... Зря я это сказал! У меня же легенда охранника из Стойла, а не главного инженера! Хотя я не припомню, чтобы когда-нибудь говорил о своей роли в Стойле... Надеюсь, он не заметит.              — Правда? А по виду и не скажешь... — засомневался он. Твою же... Естественно, что по мне и не скажешь, что им являюсь. Я больше на наёмника похож. — Хотя я как-то читал, что все эти тесты сомнительны. Настроение может быть неудачным или ещё что.              О, спасибо! Ты дал мне отличную возможность выкрутиться из этой ситуации.              — Верно. Я любил время от времени копаться в разных штуках, но меня к ним особо не тянуло, — солгал я.              На самом деле они тянули меня больше всего в детстве. В Убежище нет особых развлечений кроме бейсбола, к которому я равнодушен. До того, как получил пневматическое ружьё, я с интересом разбирал всякие штуки. Сначала это были игрушки, а потом... настенные часы, терминалы и так далее.              — Любопытно... так и... как же ты получил свою метку?              — Ну... — Я уже окончательно убедился, что метка связанна с тем, к чему у тебя есть талант. Тебе словно генетически предсказано заниматься именно этим. — В Стойле развлечений не найдёшь. Я любил исследовать. Лазал по вентиляционным шахтам, пока ещё мог туда пролезть.              Чистая правда. Непоседлив был. Меня могли отвлечь только книги, а мой отец не позволял читать то, что любезно подсовывал всем жителям Смотритель, чему я и благодарен.              — О, звучит захватывающие! И куда ты попадал?              — В разные комнаты... видел то, что не должен был видеть маленький жеребёнок.              Коричневый жеребёнок сдавленно хихикнул, прикрыв рот копытом.              — Да... — продолжил я, вспомнив комнату, что перевернула мою жизнь и, по сути, определила моё будущее. — Рано или поздно я наткнулся на запретную и давно забытую комнату. Ещё первый глава убежища...              Всё-таки, не стоит называть эту должность, как Смотритель, вдруг здесь она называется по-другому.              — ...конфисковал... забрал у первых жителей их вещи, которые тем или иным образом имеют отношение к противостоянию системе, желанию добиваться правды любой ценой и всему, что связано с путешествиями. То есть почти всё. И это хранилось в той комнате. Книги... журналы... фильмы... музыка... разные безделушки...              Суть эксперимента заключалась в диктатуре лидера. Не столь явного. Речь шла о ситуации, когда у людей отсутствовал доступ к альтернативной информации, а была лишь та, что выгодна диктатору. Роль Смотрителя возводили в абсолют: считали, что без него всё пропадёт, а в Пустоши все непременно умрут. Я так понял, Волт-Тек интересовало, насколько долго может продлиться диктатура и пропаганда. Как оказалось, долго. Она служила ещё для одной цели — сохранения генетического материала. Диктатура стала одним из поводов удержать людей под землёй, подальше от радиации.              — Ого... вот это клад ты нашёл! — восторгался коричневый жеребёнок.              — Именно. С тех пор я постоянно приходил в ту комнату и узнавал много интересного. Там моя тяга к приключениям усилилась до невообразимого.              — Ты так о ней рассказываешь... там ты и получил кьютимарку?              — Да, — солгал я. Хотя как на это посмотреть... там я больше узнал о том, чем в итоге занимаюсь всю свою жизнь. Приключения побуждали меня любопытствовать и исследовать мир. Много чего узнал об убеждении, о слесарном мастерстве, о массе азартных игр. Последними я охотно делился со своими сверстниками. Сам с собой в них не поиграешь. Теперь у других детей было больше причин дружить со мной! Со своей первой любовью... которой на тот момент была мне другом, я делился ещё и книгами, которые она любила.— Я был... настолько увлечён изучением всего, что там находилось, что не заметил, в какой момент получил свою метку. Я заметил её спустя долгое время, когда принимал душ. Лишь в те моменты у меня был повод взглянуть на свои бёдра...              — Вот это да... Ты проморгал появление своей кьютимарки. Но каждый жеребёнок ждёт его. Они порой смотрят каждые несколько часов на свои бока, ожидая её увидеть.              —У меня... такого желания не было. Мне всегда казалось, что ничего не должно сковывать твои возможности. Развивайся так, как тебя хочется.              — Так для этого и нужна кьютимарка. Она помогает в этом.              Я пожал плечами.              — Как по мне, она указывает на то, что я должен делать. Родиться можно и с предрасположенностью к психическому заболеванию или врождённой болезни. Но это не значит, что, если я родился с этим, то обязан это принять. Это касается и кьютимарки. Бороться до конца.              Расти поднялся на ноги и подошёл к моему боку, где изображён мой рисунок. Мой... талант.              — Интересно... Что же у тебя за талант, с которым ты борешься?              Я не знаю, как трактовать пиковый туз и два скрещённых инструмента, поэтому пусть Расти скажет. Устрою ему загадку, а потом выберу самый правдоподобный вариант.              А что... Звучит неплохо!              — Может, попробуешь сам отгадать, — сказал я и повернул голову.              Он горячо потёр копыта.              — Как копыто обоссать...              Чувствую себя очень странно. Как-то... неправильно, что маленький жеребёнок несколько минут пялится на мою задницу. Неуютно от его взгляда. Неправильно и всё.              — Сложная метка... Может, дашь подсказку? — обречённым голосом спросил он.              — Неа, — ухмыльнулся я.              — Ну пожалуйста, — заканючил он.              — Нет.              Пока он рассматривал мою ягодицу, я размышлял над символизмом рисунка. И тут до меня кое-что дошло... У меня же на плаще изображена карточная пика! Вот же совпадение! Улисс как-то сказал мне, что я постоянно иду на риски в угоду своему любопытству, поэтому он и сделал символ азарта мне на плаще. Настоящий азартный игрок, который умеет оценить свои риски и проанализировать возможный результат.              Риск и азарт... взлом замков... понимание технологий... Эти составляющие помогают утолить моё любопытство. Узнать то, что мне хочется. У меня в буквальном смысле есть предрасположенность... талант к неизвестному. С такой предрасположенностью — я бы сказал, зависимостью, –трудно бороться.              Звучит безумно, но это самая лучшая трактовка на данный момент. Может, позже я больше узнаю о том, как трактовать кьютимарку.              — Всё, сдаюсь.              — Возможно, когда-нибудь поймёшь, — сказал я.              Мы легли в постель. Я с одного края, Расти с противоположного. Он закопался в подушках, оставив мне самую маленькую. Впрочем, я не был против. Пусть наслаждается. Он много пережил и заслуживает лучшей жизни.              Этот маленький пони имеет интересный талант. Кто бы ожидал, что у обычного поселенца пустошей будет склонность к выступлениям.              Я посмотрел в потолок.              Сколько же талантов погибает в пустошах. Они погибают как от рук рейдеров, так и при становлении ими. Сколько пользы могли бы принести эти люди... или же пони. Как ни парадоксально, но мы не можем жить счастливо именно из-за нас самих же. Мы сами во всём виноваты. Мы ответственны за то, в каком мире живём.       

***

             9 число Месяца Хлеба, Орэндждэй. Восемнадцатый день пребывания.              Я с трудом раскрыл глаза.              Какая красивая комната... Где я?              Ох... Верно. Я же в Башне Тенпони.              Тело тяжёлое и неповоротливое. От столь долгого странствия, в котором отдал свой спальник жеребёнку, а сам спал в броне на земле или бетонном полу, так приятно лежать в безмерно удобной кровати. Я будто нежусь на облаке с невероятно притягательной силой. Сейчас я узник этой кровати.              Я улёгся поудобней и продолжил наслаждаться ощущениями.              Какое же блаженство... Не хочу никуда идти. Расти сам найдёт друга своего отца...              Я ловил кайф около десяти минут. Приподнялся. За окном льётся дождь, вдалеке раздаётся гроза. Зябко от мыслей о холодной ветреной погоде за окном. С умилением взглянул на гору подушек с похороненным под ними сопящим Расти. Я хорошенько потянулся, сладко зевнул и... плюхнулся обратно на подушку. Слишком уютное гнёздышко при такой погоде.              Нет. Не сейчас... ещё... часик...       

***

             Жрать хочется...              А Расти всё ещё крепко спит. Такое ощущение, что он целую ночь не спал, а всё думал над разгадкой моей кьютимарки. Пора ему просыпаться. Мы и так завтрак пропустили.              — Малыш, вставай... Ну ты и соня, — сказал я Расти. Через некоторое время показалась его заспанная мордочка. — Тебя даже гроза за окном не разбудила.              За окном громыхнуло как от выстрела крупнокалиберной винтовки поблизости.              — Ну дай ещё пять минуточек, — послышался раздражительный ответ. — За окном идёт дождь, а когда он идёт, то мне захочется залечь в тёплое место. А под подушками уютно, — на этих словах Расти ещё сильнее закопался под подушками.              Раздосадовано махнув на него копытом, я с титаническим усилием встал с тёплой кровати и устроил разминку своим мышцам.              Я — гибкость. Я — резина. Меня ничто не сломает. Никто и ничто не испортит мне настроения. О-о-о... да-а!              От нахлынувшей бодрости я лягнул воздух позади себя. Чувствую себя превосходно, а если ещё и позавтракать, то это утро станет вообще божественным!              — Я пока оденусь, а ты смотри не проспи, иначе буду сам завтракать в шикарном ресторане...              Подушки разнесло в стороны, как от взрыва. Расти встал по стойке смирно. Я самодовольно улыбнулся.              Вот и славно.              Я достал найденный вчера модный наряд. Надеюсь, в таком стиле ко мне будут относиться куда благосклонней.              По пути в ресторан я расспрашивал местных постояльцев, не знают ли они пони по имени Лаки. Все отвечали, что не знают его.              — Да что ж это такое? — сказал я, чувствуя нарастающее раздражение. — Никто его...              Я столкнулся с кем-то. Женский голос болезненно вскричал. Я потёр ушибленное место.              Со мной «познакомилась» угольного цвета единорожка с белой гривой, в которой присутствовали красные и жёлтые пряди. Подведённые ресницы, хорошо ухоженная грива, нежный и ласковый взгляд... Да она будет посимпатичней Блюрайз!              И вот... снова на каком-то из подсознательных уровней провёл оценку местных пони.              — Ещё раз извиняюсь, — обратилась она ко мне мелодичным и необычно сладким голосом и приветливо улыбнулась. — Мои мысли были далеко отсюда.              — Неудивительно, что такая красавица витает в облаках, поскольку ей нужно выбрать, с каким из сегодняшних бесчисленных ухажёров ей пойти на свидание, — улыбнулся я. Единорожка весело хихикнула. — Случаем не знаешь пони с именем или с прозвищем Лаки?              Она погрузилась в размышления, и после некоторого времени сочувствующе покачала головой.              — Нет, к сожалению. Не знаю.              — Спасибо за внимание, — сказал я.              Мы разошлись. Я не удержался и посмотрел ей вслед. Её белый хвост с красными и жёлтыми прядями лениво покачивался из стороны в сторону. Гипнотизирующий маятник.              Завораживающая пони. У такой наверняка уже давно кто-то есть. Интересно, кого она выбрала? Редко когда внешность прелестного пола может привлечь моё внимание с учётом того, что другого вида.              Я на всякий случай проверил свои карманы, не пропали ли мои крышки. Однако всё на месте. Воровкой я её не считал, но осторожность никогда не помешает. Такие столкновения раньше заканчивались тем, что порой у меня исчезал небольшой мешочек с крышками. Я так и не нашёл того, кто однажды стянул мои крышки, однако с тех пор всегда проверяю карманы. Благодаря Пип-Бою узнать, что пропало, намного проще.              Больше столкновений в башне у меня не было. Я продолжал расспрашивать у остальных обитателей башни, но никто не знал пони по имени Лаки, что было крайне странно. Обычно элитная часть общества знает друг о друге, или, по крайней мере, слышала. Здесь же не тысяча пони живёт!              Возможно, он из обслуживающего персонала... в таком случае я не уверен, будет ли у него возможность обеспечивать Расти.              Ресторан заполнен под завязку. С трудом удалось заметить хоть какой-то свободный столик. Ресторан большой — здесь не меньше сотни посетителей. Все они активно переговариваются между собой.              — Ты уверен, что его зовут Лаки? — спросил я у Расти, как только мы сели за круглый стол.              — Папа всегда его так называл. Да и он упоминал его лишь несколько раз за то время, что я помню, — ответил он и задумался. К нам подошёл единорог-официант с белой, как снег, шёрсткой и чёрной, как безлунная ночь, гривой. Рядом с ним в серой дымке парил блокнот с записями для заказов.              — Что изволите, господа? — любезно спросил он, приготовившись записывать наш заказ.              — Славы и крышек.              Такого запроса он никак не ожидал, о чём свидетельствует его обескураженная белая физиономия. Расти сдержал улыбку.              —Подожди. Дай для начала взглянуть на меню, — сказал я.              Ну, как и ожидалось — ебанутые цены. Чего ещё ожидать? Ферм поблизости нет, а пока сюда доставят продовольствие — пройдёт вечность, и не факт, что караваны доберутся с учётом высокой активности мутантов и падающих стен. Один раз нас с Расти такая стена чуть не прибила, пока разгуливали по руинам Мэйнхэттена.              Невыгодное место для жизни.              Вокруг Башни Тенпенни всё было укрыто фермами, за которыми пристально наблюдал мистер Тенпенни. С помощью снайперской винтовки он любил следить за тем, чтобы рабочие горбатились с утра и до рассвета. Если же они отлынивали от работы — делал предупредительный выстрел. Идеальные условия: местность хорошо просматривалась во все стороны, что позволяло засечь любую угрозу и предупредить остальных.              Ну а что здесь? Чем же привлекает Башня Тенпони? Чем она такая особенная? Возможно, из-за того, что это бывшее здание Министерства Чародейных Наук, хранящее в себе возможности или какие-то особые ресурсы?              Я заказал себе прожаренного мяса с салатом из консервированных овощей и бутылку виски, а Расти — картофельного пюре с размороженными морковными палочками и бутылку охлаждённой Спарк-Колы.              — Сию минуту, — проговорил официант, приняв наш заказ, и удалился.              — Как тебе цены? — спросил я.              — Дороже моей жизни...              Я не удержался от смеха.              — Как думаешь... — услышал я взволнованный голос кобылы позади. — Красный Глаз скоро захватит Восточное побережье?              — Не упоминай о нём, меня тошнит от одного его прозвища, — с презрением фыркнула кобыла. — Вряд ли у него получится. За ним охотятся десятки наёмных убийц. Он испортил жизнь многим из нас, присваивая себе наш бизнес. Рано или поздно его прикончат. Так что успокойся.              — Мои доходы сильно упали за месяц, — в страхе проговорила первая услышанная мной кобыла. — Моих работников становится всё меньше. Он захватывает в рабство всех. Скоро... мне нечем будет платить за проживание здесь.              Собеседница промолчала.              — Везёт, что твой бизнес... мобилен, — продолжала взволнованная за свои фермы пони.              — Ну... мои наёмники тоже могут переметнуться. Я нахожу им работу подальше от территории Красного Глаза, чтобы снизить шансы на это. Но... все мы здесь рискуем потерять доход. И... неужели даже снижения расценок на проживание уже недостаточно для тебя?              — Скоро будет недостаточно... Придётся рассматривать возможность работы прислуги.              Владелица небольшой группы наёмников нервно рассмеялась.              — Не надейся на это... — добавила она. — Мест на всех не хватит... с учётом того, что скоро обслуживать будет некого...              Довольно интересная ситуация. Красный Глаз — серьёзная угроза для всех жителей Башни Тенпони, ведь у многих источник дохода находится далеко за её пределами. Производительные ресурсы тех или иных товаров насильственно переходят под контроль этого рабовладельца. Многие сами к нему переходят или бегут на запад.              За всеми соседними столиками в различной степени обсуждали надвигающегося Красного Глаза. Могу предположить, что многие в тайне хотят переметнуться на его сторону, лишь бы сберечь хоть какой-нибудь доход для проживания здесь. Однако, если об этом узнают остальные...              Да уж... не завидую им. Как хорошо, что я умею выживать и не испытываю потребность в каком-либо бизнесе или постоянном источнике дохода при такой... кризисной обстановке.              Красный Глаз... быстро же он поднялся, если другие не успели спохватиться и разобраться с его империей в зародыше. Без чьей-то помощи, кого-то сильного и влиятельно здесь не обошлось. Да с учётом дел – он успешно избегает попыток покушения. Везучий мерзавец.              Прямо как я.              Через полчаса официант с чёрной гривой соизволил явиться с нашим заказом.              — И года не прошло... — сказал я вслух и посмотрел на то, как на стол ставят горячие, ароматные, свежие и аппетитные… маленькие порции.              Официант, видимо, увидел мой озадаченный взгляд, будто мне окаменевшее дерьмо Когтя Смерти подсунули, и пожал плечами, но затем раздражённо проговорил:              — Извините, но большие порции мы не можем себе позволить. Таковы правила с учётом... кризиса. Приходится экономить.              — Да пёс с этим, — проговорил я, потеряв интерес к этой теме, и взял магией вилку. Я слишком голоден! Пора разделаться с этой маленькой порцией. Расти не уступал мне в аппетите, он едва не съел саму тарелку.              — Приятного аппетита, — проговорил официант, и начал удаляться, показав свой чёрный хвост.              Официант может знать того, кого мы ищем. Всё-таки он много чего слышит от посетителей и лучше знаком с обслуживающим персоналом. Я поспешно окликнул его.              — Случаем не знаешь уважаемого пони по имени Лаки?              — А кто спрашивает? — остановился официант, заинтересованно повернувшись к нам. Я увидел застывшее удивление на лице официанта. Он явно с ним знаком, если отреагировал подобным образом. Явно не ожидал услышать, что кто-то ищет пони с таким именем.              — Вот этому чудесному мальцу, — кивком указывая на сидящего за столом коричневого и маленького земнопони, — нужен дом. Единственный, кто знал его родителей, был Лаки, а знавший этого пони уже на небесах поёт дифирамбы Селестии.              — Кто же… — бормотал что-то про себя официант подходя к нам. Он посмотрел на Расти — тот в свою очередь съёжился от его пристального и оценивающего взгляда. Глаза официанта распахнулись от прозрения.              — Ты, — начал официант-единорог, обращаясь к мальцу, — сын Морнинг Филда?              — Да… — несколько удивлённо и с волнением ответил тот. Вот забавно... я сколько дней пробыл с Расти, но забыл спросить имя его отца. Я в шоке с себя.              И продолжил доедать ничтожную порцию.              — То-то я смотрю, что мордашка знакомая, — улыбнулся официант, ходя вокруг да около, не давая конкретного ответа на мой вопрос. Затем официант меланхолически продолжил: — Ты копия своего отца, и да – это он всё время называл меня так в прошлом, когда я неожиданно получил здешнее наследство от очень далёкого родственника. Правда, всё равно этого не хватало, чтобы и его поселить здесь. И пути мои с ним разошлись. Не думал, что... вновь услышу о нём. Жаль, что он уже...              — И кем же был твой дальний родственник? — спросил я, пытаясь сменить больную для Расти тему.              — Ну... Он, как и многие здесь, сделал бизнес, наладил сотрудничество с Башней Тенпони по добыче всякого полезного хлама. Он умер, а из-за занятости здесь не смог родить себе преемника. Он вспомнил, что в молодости активно брюхатил кобыл, поэтому и разослал всем, кого помнил, в надежде, что кто-то выживет и займёт его место.              — И почему же он не передал бизнес тому, кто в этом разбирается? То есть, кому-нибудь из здешних предпринимателей.              — Он верил, что только его кровь и плоть может продолжить дело.              — И ты продолжил?              — О, да... К счастью, как и мой отец-гуляка, я тоже понимал, какой хлам можно использовать с умом.              — И что же произошло?              — Красный Глаз, — угрюмо ответил официант.              — А... можешь и не рассказывать.              Он с огорчением посмотрел на стол, за которым сидели.              —Красный Глаз пару лет назад захватил мой и так не особо прибыльный бизнес. Мне пришлось переходить в обслуживающий персонал, если хотел здесь остаться. К тому же, здесь работала моя Рэй, мой... лучик в жизни. Не хотел с ней расставаться, ибо в Пустоши она бы не выжила.              — Ты полюбил пони из обслуживающего персонала?              — Статус меня не волнует, — он пожал плечами. —Она умела радоваться мелочам и веселиться... в отличие от кобыл моего уровня. Они черствее любого двухсотлетнего хлеба — много думают о деле и крышках, но ничего не понимают в семье. Неудивительно, что мой отец так и не смог найти здесь хоть одну интересную для него кобылу.              — Я не чувствую особой радости в твоём голосе, — сказал я, обратив внимание на его слегка грустный тон.              —Жеребят завести так и не смогли.              — Что случилось?              — Бесплодие. У неё.              Судя по голосу, он очень хотел себе жеребёнка. Распространённое явление из-за влияния окружающей радиации на репродуктивную систему, не говоря уже о раковых заболеваниях и других проблемах. При своевременном приёме антирадиационных препаратов и лечении худшего ещё можно избежать.              — Сочувствую...              — Спасибо. — Он взглянул на притихшего жеребёнка. — Мы с радостью усыновим тебя со всеми правилами и законами. Это самое меньшее, что я могу сделать для своего лучшего друга… — лицо выражало соболезнование, адресованное Расти; тот признательно кивнул.              — Вот и славно, — я улыбнулся. Моя миссия успешно выполнена! — А как тебя на самом деле зовут?              — Найт Сноу.              — Ожидаемо... — проговорил я, разглядывая его чёрную гриву и белоснежную шёрстку.              Найт присоединился к нам. Мы почти всё время говорили о Расти, о его кьютимарке и перспективах в качестве актёра. Его новый отец гордился, что жеребёнок имеет актёрский талант.              Я больше разузнал о давнем бизнесе Найта, который заключился в поиске необходимых компонентов или целых технологий с последующей их перепродажей тем, кто испытывал в них потребность. К примеру, тем, кто предоставляет ремонтные услуги, занимается производством товаров или ещё чем. Верстаки, техника и прочие устройства требовали особых деталей. Их поиском занимались специально подготовленные и обученные пони, среди которых в основном были гули, так как они могли без последствий для себя проникать через радиационные барьеры или преграды.              Я в очередной раз убедился, что эта Пустошь существует по тем же принципам, что и на Земле. Более того — я сам частенько выполнял подобные заказы, когда нуждался в крышках, но тягаться с гулями, невосприимчивыми к радиации, практически невозможно. Я мог надеяться только на то, что меня наймут по другой причине — в качестве ремонтника для установки добытых ими компонентов там, где они были необходимы.              Сбор технологий... Существенных угроз со стороны Стальных Рейнджеров для бизнеса Найт не было, но их пути порой пересекались. Найт намеренно избегал всего, что связано с силовой бронёй и всем, что являлось разработкой Министерства Военных Технологий. Хотя такие заказы стоили дороже всего, и порой Найт соглашался на них. По каким-то причинам местное подразделение Стальных Рейнджеров не столь активно вот уже несколько десятилетий. Похоже, они ищут что-то конкретное. Серьёзными конкурентами для Найти были те, кто занимался аналогичным бизнесом.              Кто-то занимается разведкой и составлением карт — они торгуют информацией, перепродают её другим, ведь далеко не всё можно утащить на своей спине. Добытчики покупают информацию о местонахождении технологии, перевозят её заказчику. Заказчик нанимает ремонтника, чтобы тот отремонтировал верстак или ещё какое-то устройство.              Разумеется, это не единственный способ получения необходимого компонента. Его мог случайно обнаружить караван или вольный мародёр. Вся деятельность пересекается между собой. И вот Башня Тенпони, как и Башня Тенпенни, — в которой бизнес перехватили гули из-за моей наивности,— является сосредоточением всей этой паутины. Не всей Эквестрии, а пока что в районе Мэйнхэттена. Здесь можно практически всё, что угодно. Правда, цены на услуги и товары настолько велики, что ими могут воспользоваться только другие предприниматели. Мне придётся искать зацепки относительно других миров и перемещения между ними самому.              Непрерывающийся поток услуг и товаров... Да, всё в точности, как на Земле. Чувство чужеродности этого мира вновь ослабло. Эквестрия стала чуточку ближе ко мне.              — Что же, — проговорил я Расти наконец после общей беседы; я посмотрел на часы в ресторане, так как в моём Пип-Бое время идёт в соответствии с Земными условиями, — успехов тебе, дружище. Желаю добраться до огромных высот, перелезть их и подняться ещё выше.              — Большое спасибо тебе, дядя Дэниэл, — проговорил Расти, подойдя ко мне и обняв. — Ты хороший пони. Я вижу, что ты поступаешь по зову сердца. И успехов тебе в странствиях. А я попытаюсь разгадать суть твоей кьютимарки. Надеюсь, мы ещё встретимся, чтобы я мог тебе об этом рассказать.              Я не смог сдержать признательной улыбки.       

***

             После ресторана я слонялся по магазинам и осматривался. Из-за моего наряда торговцы относились ко мне куда благосклонней. В этот раз я мог спокойно, без необходимости продать ненужное барахло, как вчера, разглядывать всё то, что предлагает... Эквестрия. Вернее, то, что от неё осталось. У Дитзи Ду в Новой Эплузе был широкий ассортимент товаров, но здесь, как в самом главном торговом центре севера Восточного побережья, интересностей в десятки раз больше в плане разнообразия.              Но и цены соответственно выше. Существовали магазины лишь отдельно для шляп, магазин для отдельных видов напитков, например, для вин. Центр торговли в районе Мэйнхэттена во всей своей красе. Вот бы крышечек на всю эту красоту. Восхитительно!              Среди всей предлагаемой красоты на прилавках много вещей кажется знакомыми, о другой их половине я могу лишь догадываться. Но я свой чёрный хвост даю на отсечение, что она связана с магией, в которой я не смыслю.              К слову о магии... Мне нужно больше знать о возможностях.              Я зашёл в книжный магазин, специализирующийся на магических заклинаниях.              И... какой же там ассортимент. Глаза разбегаются при виде неисчислимого количества книг, лежащих на полках. Я воспользовался возможностью, чтобы осмотреть книги получше, пока ждал своей очереди за двумя единорогами.              Полки разделены по специализированным разделам.              Один посвящён медицине и хирургии. Книги заклинаний по лечению проблем с сердцем. Есть те, что ускоряют регенерацию мышц и тканей подобно стимуляторам. Выводят токсины и радиацию. Одни книги временно усиливают костную ткань, другие — лечат переломы. Обезболивающие заклинания. Много заклинаний повторяют действие медицинских или наркотических препаратов. Складывается впечатление, что вылечить можно любую болячку. Но в действительности это не так... крайне мало книг по излечению генетических и раковых заболеваний. Есть те, что могут замедлять процесс, но полностью не лечат. Эх, даже при помощи магии всё не исправить.              Другой раздел посвящён тонким манипуляциям телекинеза и другим трюкам.              Раздел по защитным заклинаниям вроде барьеров и щитов.              Телепортация и перемещение объектов. Этот раздел меня заинтересовал больше всего. Я надеялся обнаружить что-то, что связано с перемещением на далёкие расстояния или вообще в другие миры, но ничего такого здесь не нашёл. Возможно, продавщица поможет мне с этим вопросом.              Атакующие заклинания вроде огня и молний. Звучит неплохо, но мне пока и своих боевых имплантатов хватает.              Манипуляция с голосом, музыкой и пением...              Есть заклинания, что позволяют конденсировать влагу из воздуха подобно моему устройству.              Немало заклинаний по кулинарии... а именно создание необходимых условий для ускоренного или более выгодного приготовления.              В общем и целом, заклинания позволяли срезать углы и обходить условности в любой сфере деятельности. Экономить время приготовления пищи, лечения и ресурсы. Иногда инструменты могут не понадобиться, если есть магия и умения в её использовании.              Список продолжается до бесконечности. Голова идёт кругом от перспектив. Жаль, что девяносто девять процентов всех заклинаний мне не освоить при любом раскладе... тут нужна генетическая предрасположенность. Как генетическая предрасположенность к работе с вычислениями, игре в шахматы... в спорте... Эти книги заклинаний являются как бы продолжением наших возможностей, что те ментаты, улучшающие мыслительный процесс и внимательность. И всё же есть универсальные заклинания, которые может выучить любой. Телекинез является врождённым, к примеру. Каждый единорог в принципе может освоить простенькие заклинания щита и телепортации.              Но вот цены... Изотоп урана мне в зад. Какие же они ебанутые. У меня сердце кровью обливается при виде цен. У меня даже таких крышек нет!              Ради доступа к таким заклинаниям я бы, наверное, как и предполагал Расти, согласился бы работать в Министерстве Чародейных Наук в довоенное время.              Настала моя очередь. За мной собралось уже четыре пони. Теперь продавщица уделит время мне.              — Чем могу помочь? — вежливо спросила лавандовая единорожка с белой гривой.              — Я... в восторге от такого ассортимента, — сказал я, пялясь на книги, как на мокрые тела голых женщин.              Она усмехнулась и кивнула.              — Спасибо, — добавила она. — И всё же: что будем искать?              — Ну... Вопрос прозвучит странно, но у вас есть более мощные заклинания телепортации?              Она удивлённо просвистела.              — Запрос... весьма обширный. — Она почесала себя за загривком и тяжело вздохнула. — Сильнее тех, что на полках, у меня нет. По крайней мере, в своей жизни я ещё не видела. А зачем такие мощные заклинания телепортации? Экономнее и выгодней путешествовать транспортом, чем выучить нечто подобное.              — Да меня просто интересовали другие миры...              Кобыла сзади меня в очереди хихикнула. Продавщица же тактично улыбнулась.              — Мы продаём книги заклинаний, а не... фантастику.              — Ясно... понял...              То есть перемещение между мирами здесь, в магическом мире, считается чем-то фантастическим. Плохо. Очень плохо. Поиски затянутся сильнее, чем я думал. Надеюсь, мне не придётся оставшуюся жизнь проверять на достоверность местные легенды, связанные с божествами или с другими мирами.              Теперь пора озвучить вторую свою прихоть. В этот раз попроще. Я знаю, что эти книги заклинания есть, просто не успел ещё до них добраться.              — Тогда заклинания, связанные с починкой вещей.              — Нужно что-то конкретное?              Ох, если бы я знал...              — А здесь нет чего-то вроде сборника простых заклинаний по этой теме?              — Конечно, есть. Однако на многое надеяться не стоит. Всё зависит от цены. Сюда, — она повела меня за собой. Её белый хвост маячил у меня перед глазами.              Внутри меня всё похолодело при мысли о предполагаемой цене. Я удержался от того, чтобы не схватиться за сердце – и показаться бедняком.              — Вот раздел заклинаний технического направления, — указала она на полки книг с выражением, словно показывает мне живописные горные пейзажи. Я готов был уссаться от восторга при виде одних лишь только названий книг!              Ох...              Держите меня семеро... как же я жалею, что не являюсь вором, чтобы украсть все эти сокровища!              Меня что-то деликатно толкает в бок. Я в недоумении посмотрел на источник толкающих действий. Это лавандовая нога продавщицы. По глазам и самодовольной улыбке той видно, что она упивается моей восторженной до безобразия реакцией.              — У меня... нет слов... — выдавил из себя я.              — Я вижу, — продолжала наслаждаться она. — А вот один из сборников.              Я увидел ценник, и моя улыбка развернулась на сто восемьдесят градусов.              — А можно сборник чуть-чуть подешевле?.. — сказал я. Но мне показалось, что я скорее пискнул от стыда, нежели проговорил что-то внятное.              Продавщицу это озадачило, а затем разочаровало, но она исполнила мою просьбу и спокойно указала на другой сборник рядом.              Ох-хо-хо... Всё ещё дохуя.              — Ещё меньше, пожалуйста...              Лавандовая пони обречённо закатила глаза, подошла к другой книге.              Взглянул на ценник, мне показалось, что что-то укусило меня за жопу.              — Цена всё ещё кусается... у меня нет таких крышек.              Тяжёлый вздох и опущенная голова. Белая грива спрятала от меня её взгляд. Я так понимаю, в нём не отражалось ничего, кроме смеси раздражения и разочарования в бедном клиенте, которого ей приходиться обслуживать.              — А сколько в состоянии ты готов заплатить?              — Ну...              От озвученной суммы она удержала свой позыв смеха.              Как же мне хочется свалить отсюда подальше и не возвращаться без крышек. Чувствую себя опозоренным.              — Есть только одна книга. Но, раз ты уже интересуешься этой темой, она вряд ли тебе подойдёт.              — Чего так?              — Там базовые магические трюки, о которых тебе должно быть известно. Обычно она подходит для жеребят, едва получивших кьютимарку. То есть, для начинающих.              Ну, я получил свою кьютимарку восемнадцать дней назад. Однако лучше об этом умолчать, иначе у неё появится ещё больше вопросов.              — Ничего страшного. Я был самоучкой, поэтому многих базовых вещей не знаю. Мне хочется упорядочить свои знания об этом, и базовые заклинания подойдут.              Она кивнула, но уже без прежнего энтузиазма. Продавцы всегда стремятся сбыть товар подороже, чтобы получить больше премиальных для себя. Ну, я хотя бы своей бедностью её позабавил.              Покупка этого скромного и простого сборника заклинаний больно ударила по моему карману. За знания всегда приходится платить. Причём магические... а они ценятся больше всего, ведь приносят слишком много пользы. И чем полезнее заклинание, тем оно дороже, даже несмотря на специфичность. На этом столь нагло наживаются, так как эти книги заклинаний просто копируются, а спрос на них всегда был.              Я перелистал книгу, обнял её, как милого маленького щеночка, и заулыбался.              — Моя прелесть...       

***

             Попробую навестить диджея Пон3. Вдруг я смогу добиться его аудиенции. Всё-таки его внимание к своей персоне я уже привлёк. Он тогда пошутил что-то о том, как у Красного Глаза появился конкурент в моём лице, ибо я носил шлем с красными визорами. Он хорошо осведомлён. Может, он даст мне подсказку, где искать какие-нибудь исследовательские центры или поведает мне какие-нибудь легенды, связанные с перемещением между мирами. Возможно, ему я даже сообщу о своём происхождении. Доказательств у меня достаточно для этого.              Раскрывать своё инопланетное происхождение совершенно не хочется. Привлеку ненужное внимание — но иного выбора у меня может и не быть. Возможно, он даст какой-нибудь радиоприёмник или же нечто подобное, что подойдёт для моего Пип-Боя. Поскольку радиочастоты работают здесь, как понимаю, немного иначе.              Я поднялся на лифте и попал в большой мраморный холл, в центре которого гордо красуется фонтан со статуей пони. Она в свою очередь необычна тем, что у неё есть рог и распахнутые крылья одновременно.              Какое интересное изваяние.              У статуи на шее поблёскивает ожерелье с синим камнем. Холл по бокам обнимают две лестницы, ведущие на второй уровень-этаж, на перилах которого изящная надпись: «Министерство Чародейных Наук — Мэйнхэттен». Прямиком за фонтаном находились большие двойные двери с гравировкой «Библиотека имени Твайлайт Спаркл». Библиотека? Это то, что нужно – если, конечно, там сохранились книги. Или, по крайней мере, нужно надеяться на то, что её кто-то пополнил.              На втором уровне такие же двери, но с надписью: «М.Ч.Н. Станция Экстренного Радиовещания. Только Уполномоченные Единороги». Наверное, там «логово» известного диджея Эквестрийской Пустоши. Я с любопытством шагнул к фонтану проверить воду. Не радиоактивна. Меньшего в таком изысканном и презентабельном месте и не ожидалось.              За моей спиной открылись дверь лифта, и оттуда вышли две серые единорожки: одна с синей гривой, а вторая с коричневой. У последней был Пип-Бой… тьфу, как его там... Пип-Бак.              — Кто вы такой и что вы здесь делаете? — с изумлением спросила пони с синей гривой.              — Я просто нёс пирожки в домик моей бабушки и заблудился, решил найти нужную тропинку, высматривая её с балкона этой башни, — иронически проговорил я.              — Я поняла, — начала синегривая, улыбнувшись, — что вы не просто прохожий. Что вам нужно здесь?              — Я разносчик почты.              — Правда? — шутливо изумилась синегривая, а затем на мгновение взглянула на единорожку, стоящую рядом. — Знаю я таких простых работников, например, ремонтниц тостеров… — кобылица не договорила, так как её смущённо ткнула вторая.              Ремонтница тостеров… Меня однажды Тридогнайт по радио попросил помочь ему отремонтировать тостер, после чего он называл меня ремонтником тостеров. Ностальгия...              — Что-то не так? — спросила синегривая, заметив моё смятение.              — Да так... воспоминания. Мне нужен диджей Пон3.              — Это понятно. Но ты правда думаешь, что можешь легко к нему попасть?              — Разумеется. Я тот самый конкурент для Красного Глаза, у которого монополия на это прозвище пошатнулась с моим появлением.              Глаза серой пони распахнулись от удивления.              — О... Теперь я вспомнила.              — Именно. И раз уж диджей проявил ко мне своё внимание, то мне бы хотелось с ним поговорить.              — По какому вопросу?              — А зачем тебе знать? — спросил я.              — От меня зависит, попадёшь ты к нему или нет. Я... что-то вроде секретаря.              — Ты всё равно не поверишь.              — Удиви меня.              Я обречённо вздохнул. Всё-таки, мне этого не избежать.              — Я предупреждал. Видишь ли, я являюсь пони лишь восемнадцать дней.              Недоумение образовалось на лицах единорожек. Они переглянулись.              — О чём это ты? — спросила каштаногривая с Пип-Баком.              Я воспользовался своим телекинезом и бросил им крышку от ядер-колы, которую хранил для таких случаев. И амулет с изображением Цезаря: заодно узнаю по их реакции, существуют ли здесь люди.              Каштаногривая единорожка ловко поймала брошенные предметы.              — Что вы видите? — спросил я.              Их недоумение стало ещё больше. Судя по реакции, им нечего ответить.              — Могу сказать, — начала синегривая, — что ты из очень далёких краёв.              — Да, очень, — кивнул я. — Видишь ли... я совершенно из другого мира. И я хочу найти способ вернуться обратно.