***
Мейнстрит. Широкая улица, вдоль которой по обеим сторонам тянутся роскошные заведения. Неоновые разноцветные вывески, броские и зазывающие названия, музыка отовсюду, шум проходящих пони и грифонов. Все они одеты в дорогостоящую одежду и имеют при себе как минимум одного охранника, судя по наличию у тех брони или оружия. Транспорт и повозки выглядят презентабельно и стильно. На их фоне «Медведь» ощущается какой-то кучей дерьмеца на обеденном столе с изысканными блюдами. Фло тоже не могла не восторгаться видами. Видимо, она здесь никогда не была. Мы направились к сооружению с вывеской, переливающейся синими и жёлтыми цветами: «Стойло 68. Резиденция Королей». Принц! Я иду к тебе! Меня должны пустить. В конце концов, я обнаружил разбившегося Короля, когда въехал в часть, что считается Ванхуверским регионом. При нём было много полезных вещей, включая эту уникальную винтовку, и золотая карточка с эмблемой черепа пони и короны. А также записка с указаниями от Принца. Я лишь надеюсь, что меня не заподозрят в убийстве Короля. Как только мы перешагнули порог здания, нас встретил грифон, облачённый в тяжёлую чёрную металлическую броню — на плече изображён тот же символ Короля. Огромная броня, больше всего напоминает силовую— похоже, это именно она и есть. На грифоне по бокам висят два пулемёта. Тяжеловооружённый противник и очень серьёзный. Какой амбал встал перед нами... Ну, я уже привык к виду грифонов в Заповеднике. Помимо него, вестибюль охраняли две большие турели. Большие — ещё мягко сказано, поскольку они в два, а то и в три раза превышали размер обычного пони. Судя по всему, это особый вид турелей: каждая имеет защищённый целеуказатель, пробить который теперь уже сложно; два пулемёта: по виду один на пороховом действии, а второй — на энергомагическом. Наверняка размеры говорят о толстой броне, пробить которую практически невозможно. Чёрт. Такую турель пробьёт разве что аналог патрона пятидесятого калибра или бронебойного триста восьмого. Лучше не давать им повода атаковать меня, а не то от меня и мокрого места не останется. — Верно, — сказал грифон. Я мог поклясться, что Фло позади меня сжалась при виде этого грифона, готовая спрятаться у меня под хвостом. Видимо, она знает Королей не понаслышке, поскольку эти хозяева ещё сильнее вызывают уважение из-за самодостаточности и ответственности. — Не советую тебе затевать здесь драк. — Только на спор, — шутливо проговорил я, глядя на турели, а потом посмотрел на грифона. — А ты, собственно, кто? — Меня зовут Форман, если не знаешь. Что ты здесь забыл и как тебя зовут? — Дэниэл. Здесь я забыл свой титул Короля, — ответил я со слабой ухмылкой. — Дерзишь Королю? — изумился грифон, а затем едва заметно ухмыльнулся в ответ. — Уверенная натура. У тебя есть яйца, только с другими это, вероятно, не прокатит. Я о тебе даже не слышал. Как ты собираешься стать одним из нас? И с чего ты думаешь, что я тебя пропущу? — спросил он выжидающее. Я вновь вспомнил мёртвого Блэкуотера и его винтовку. — Ну, — начал я, доставая «Шёпот Ночи», записку и позолоченную карточку с символом Короля, — у меня есть особые… документы, позволяющий мне пройти. — Не понимаю, к чем… — умолк он, едва он посмотрел на моё оружие и карточку. — Интересная у тебя винтовка, прямо как... — Форман осёкся на полуслове, как будто вспомнил, что он видел эту винтовку раньше. — Откуда она у тебя? — нахмурился грифон. Возникло напряжение в его голосе. — Нашёл на теле одного жеребца, что разбился на дорогом транспорте; его тело уже обгладывал яо-гай. Когда я рассказал, что случилось, то задумался — хорошей ли было идеей говорить правду? Хоть он и Король, и я его в принципе не особо боюсь, но врать ему пока не собираюсь насчёт произошедшего. Форман прочитал записку и огорчённо вздохнул, а затем посмотрел на меня, словно оценивая. На его лице нет подозрений, лишь мелькнуло небольшое разочарование. — Занимательный был парень, — сказал Форман и отдал записку с необычной карточкой. Получив, я положил их себе в карман. — А ведь только-только вступил в наши ряды. Видишь... — он с выжиданием посмотрел на меня. Я мысленно вздохнул. Он что, не запомнил моё имя? — Дэниэл, — сказал я, закатив глаза. — Точно. Видишь, Дэниэл— даже те, кто доказал свою боеспособность, могут быть найдены мёртвыми в какой-нибудь канаве за углом, совершив лишь одну маленькую ошибку. Напомню, что о тебе я ни разу не слышал. Есть кто-нибудь из Королей или кто-нибудь ещё, кто поручится за тебя? — Нет. — Твои «документы» мало чем будут интересны для Редстоуна или Принца, — улыбнулся Форман. — Ты просто случайно там оказался, в этом нет ничего особенного. — Я пришёл с основного региона совсем недавно. Тебе об этом что-нибудь говорит? — спросил я, решительно посмотрев ему в глаза. — Правда? — удивился он. — Это немного меняет дело. На фанатика с Хуфлэнда ты не похож... раз смело явился сюда. Ради адекватной информации с востока Принц и отправил паренька на это задание. Окей. Ради этого, думаю, Редстоун или даже Принц уделят тебе немного внимания. Идём, проведу. — Ты так оставишь вход без присмотра? — спросил я, указывая на вход, когда мы двинулись в глубину здания. — Кто сказал, что он без присмотра? — ухмыльнулся грифон вполоборота, а затем, не оглядываясь, произнёс. — Там турели. Они пропускают дальше только Королей и Принца. Без кого-либо из них в качестве сопровождающего они не пропустят, а вестибюль опечатывается, что не даст возможности покинуть его. Если начнёшь палить из пушек, в ход пойдут турели. Дальше вестибюля никто не ходит, кроме нас. На том столе могут оставить записку с необходимостью нанять Короля. Если у кого-то из нас появится желание подработать, можно по записке найти потенциального работодателя и поговорить с ним. Спустившись глубоко под землю, мы оказались в бетонном помещении, в конце которого располагался вход в Стойло Шестьдесят Восемь, представленный массивной стальной дверью. Вход не закрыт, давая возможность беспрепятственно входить и выходить из бункера. Внутри Стойла Шестьдесят Восемь я не встретил ни одного живого охранника — только автоматизированная система охраны, в основном она состояла из турелей и мистеров Храбрецов с логотипами Королей. По чистым коридорам можно понять, что за Стойлом хорошо присматривают, даже пятен нету. Интересно, кто занимается уборкой? Наверняка роботы-уборщики: сомневаюсь, что тут задействован живой персонал в виде рабов. Фло рядом следовала за мной, точно тень. Куда я, туда и она. Проходя коридоры Стойла, она заинтересовано поглядывала по сторонам, восторженно рассматривая помещения, находящиеся в приятном и чистом состоянии. Я так понял, что рабы сюда нечасто попадают, либо, если всё-таки есть живой персонал, они не покидают пределы этого бункера. В атриуме внизу я увидел парочку Королей, которые беззаботно общались между собой, играли в карты, покуривая сигареты и попивая алкогольные напитки высшего сорта. Никто из них не был одет в какую-либо броню, лишь свободная и лёгкая одежда, однако при них были стволы — дорогие и ухоженные. Они активно обсуждали разные темы, шутили, посмеивались, слушали музыку из музыкального автомата, играли в карточные игры. Атриум всегда был общественным местом, где жители подземного бункера собирались вместе, чтобы услышать последние новости, сплетни и другие повседневные вещи от своих друзей или знакомых. Похоже, суть его не изменилась. Проходя мимо Королей, я кожей ощущал их беглые взгляды на себе. У одних лёгкая заинтересованность, а у других — надменные ухмылки. Фло сжалась от их взоров и подошла ближе ко мне, спрятавшись по правую сторону от меня, словно в надежде скрыться от внимания таких серьёзных персон. Оказавшись в секции управления, мы вошли в комнату, где, как я предполагал, должен находиться кабинет начальника охраны Стойла. Так и было, но не вполне. За столом с бумагами и терминалом сидел каменного цвета единорог с кроваво-красной гривой. Его охраняли две турели, стоящие по углам. Завидев нас, он улыбнулся и обратился к Форману. — Кого это ты привёл к нам, Форман? Очередной желающий познать тёплые лучи славы, а? — проговорил он спокойным тоном и окинул меня оценивающим взором. — Ну, он так говорит, — равнодушно ответил тот. — Мне же до лампочки, с какими целями сюда приходят, Редстоун. Я даже не знаю, что он из себя представляет. Всё, что мне известно — он пришёл с восточных регионов Пустошей и нашёл труп новенького, которого Принц отослал туда же — Блэкуотера. На лице Редстоуна промелькнуло удивление и любопытство, а затем огорчение и разочарование. — Я чувствовал, что с ним что-то плохое произойдёт… — он задумался. — Что с ним… — договорить Редстоун не успел, так как его вопрос прервали внезапно открывшиеся двери и последовавший за этим вопрос вторгшегося. — Кто ты такой и по какому делу? — спросил незнакомец спокойным и ровным тоном; его голос произвёл на меня волнующее впечатление. Я повернулся к незнакомцу. Снежно-белый единорог с золотистого цвета гривой, одетый в изысканный чёрный смокинг с белой рубашкой и чёрным галстуком. На переднем нагрудном кармане его смокинга красуется искусственная красная роза. По размерам он чуть крупнее меня. Единорог смотрит на меня заинтересованным взглядом сверху вниз, как на какое-то насекомое, но мне кажется, что это из-за его роста, а не отношения ко мне. Форман и Редстоун спокойно отнеслись к внезапному появлению этого пони, в отличие от Фло, которая при его виде растерялась настолько, что чуть пулей не спряталась в угол. Она не знала, куда себя девать, но кое-как овладела своими эмоциями и просто каменной статуей встала на месте: ни единый её мускул на теле не шевелился; она опустила голову, боясь поднять глаза и посмотреть хотя бы на его копыта. Такое чувство, будто она боялась сделать громкий вздох и поэтому даже не дышала. Уважение раба к нему зашкаливает; по сути, он первый пони в городе. Самый ответственный из всех. Принц. Примерно таким я его и представлял. С красивыми и плавными очертаниями лица. Его голубые глаза не выражают никаких эмоций, кроме заинтересованности и обычного любопытства. У него бесподобное мощное телосложение. Его появление можно сравнить с появлением… самого эталона уважения, внезапно возникшего во мне в его присутствии. На его лице и во взгляде запечатлён столетний опыт правления огромным городом. Понятно, что это местный аналог живого робота; но я не помню, чтобы машина вызывала у меня такие чувства. Я едва не потерял дар речи от внезапности, но вовремя совладал с собой. — Зовут меня Дэниэл. Дэниэл Эванс. Я пришёл с востока примерно неделю назад, — спокойно ответил я, уверенно глядя в глаза Принцу. — Твоя основная деятельность? — Его интерес ко мне возрос после того, как я ответил на его вопрос. — Да всё подряд — от простой разноски почты до профессиональной наёмной работы. За символическую плату, конечно же. — Пройдём в мой кабинет, там и побеседуем, — кратко произнёс он и собрался покинуть кабинет, переступив порог, но Форман окликнул его. — Принц, вы же не знаете, зачем он здесь и… — начал он, но Принц его перебил и, не оглядываясь сказал: — Если он здесь — значит, была причина, по которой ты его пропустил. Подробности я узнаю сам. Блэкуотер мёртв, судя по его винтовке здесь, — сказал Принц и покинул кабинет. Двери за ним закрылись. Я услышал, как Фло вздохнула с облегчением, будто бы с её души упал огромный камень. Он быстро понял, что к чему, лишь завидев меня. — Не стой столбом, — неожиданно в приказном тоне произнёс Редстоун позади меня. — Иди на беседу с Принцем, твоя рабыня останется здесь. Я молча кивнул и посмотрел на Фло: та подняла на меня тяжёлый взгляд, но кивнула на то, что ей поручено пока остаться здесь. Я покинул кабинет Редстоуна и направился за Принцем. Войдя в личный кабинет Принца, что когда-то был кабинетом Смотрительницы, я ожидал чего-то наподобие вещей из драгоценных металлов. Особенного, роскошного оформления кабинета, трона или других радостей жизни, которыми развлекают себя влиятельные хозяева Ванхувера, вроде раба для утех. Всего этого в кабинете Принца не было. Скромный кабинет с обычным полукруглым рабочим столом и красным креслом, пара терминалов, несколько шкафчиков и комодов в стандартном антураже Стойла, расположенных вдоль стен, два изящных кресла с видом на Атриум и небольшой круглый столик с пепельницей на нём, скромно расположенный между креслами; огромное тёмно-багровое ковровое полотно, покрывающее весь пол кабинета; вазоны с живыми цветами — в воздухе ощущается их аромат. Самая заметная и примечательная вещь в кабинете — огромная картина, что висит напротив большого стола с креслом. Картину обрамляет золотая рама с узорами в виде роз и лепестков. На полотне вполоборота изображена голова единорожки молочного цвета с медно-красной гривой, у её шеи видно верхнюю часть чёрного наряда с красными вставками. На рамке элегантным и размашистым почерком выгравировано: «Королева Вермилион Роуз». Это самая красивая кобыла, что я когда-либо видел. Принц сидел, глядя через окно на атриум. — Садись, — проговорил он вполголоса, не оборачиваясь ко мне, и передней ногой указал на кресло рядом. Я повиновался. На столике возле меня лежала серебряная покерная фишка. Интересный предмет интерьера. Что же она значит? — Дэниэл Эванс, да? — риторически спросил он, не оборачиваясь. Я сосредоточил на нём своё внимание. — Рассказывай: зачем ты здесь, какова твоя цель? — спросил он так, будто знает ответ. — Стать Королём. — Что заставило тебя пойти на этот шаг? — Ничего себе вопрос. И правда, зачем мне становиться Королём? Единственное, что меня интересует, это поиски Купола. Влияние Короля очень велико в городе, это увеличит мои шансы при поиске ключ-карт и места, где их применяют. — Не стану врать. Несомненно, я восхищён этим городом. Ничего подобного на Эквестрийских Пустошах я не встречал. Здесь очень важна репутация и связи. Используя привилегии Короля, я смогу найти то, что ищу. — И что же ты ищешь? — Он заглянул мне в глаза. Такое чувство, будто они могут узреть мою ложь, но я не поддавался его пристальному взгляду. — Пока не знаю, но, вполне возможно, оно будет ответом на многие мои вопросы, — смутно ответил я. — Ты понимаешь, что на плечах Королей лежит большая ответственность. Ты готов её принять? Готов отвечать за судьбу всего города? Хороший вопрос. Я всячески стараюсь избегать подобного. Мне это не нужно. Я всего лишь хочу вернуться домой, но сейчас без связей и репутации мне не обойтись. Надеюсь, мне удастся избежать серьёзных решений. Смешаю ложь с правдой. — Не знаю... Я здесь недавно и не совсем понимаю, как обстоят дела. — Вижу, ты уже приобрёл раба. Это значит, что ты не боишься принимать ответственность за других. Нет! Я лишь временно за ней присматриваю. Я не хочу отвечать за чужие жизни. Не говоря уже о том, чтобы нянчиться с ними. Я отдам Фло тем, кто позаботится о ней лучше всего: думаю, в Стойло Пятьдесят Три, где прячутся местные освободители от рабства. — Наверное, — слукавил я. — Я всё ещё не до конца понимаю, в чём суть всей этой ответственности и рабства. Принц тяжело вздохнул. — Ладно. Расскажи пока что о том, что происходит на востоке. Я поведал Принцу то, что услышал от Хомэйдж, и то, что по ходу путешествий узнал сам. Вкратце, я выдал ему ту информацию, которую знал лично, не привирая. Рассказал о Стальных Рейнджерах, Красном Глазе и Филлидельфии, о Богине и её аликорнах. О поселениях, таких как Новая Эпллуза, Башня Тенпони и многих других, о которых узнал от Хомэйдж. Принц внимательно слушал мой рассказ, но единственное, что, судя по взгляду, его по-настоящему заинтересовало — это Красный Глаз и его армия, которая насчитывает не одну тысячу наёмников и стремительно растёт. Принц не был удивлён существованием аликорнов, однако удивился их количеству. Рассказывая о Красном Глазе, я основывался на информации, предоставленной мне Хомэйдж, поскольку сам там не бывал. Об аликорнах говорил из собственного опыта, полученного в бою с ними. По завершении рассказа Принц погрузился в размышления; до этого он не спрашивал, только порой вставлял несколько своих комментариев — он впитывал информацию, словно губка, упёршись взглядом в точку впереди себя. — Пустошь, — наконец заговорил Принц, — стремительно меняется... Появилась многотысячная армия из работорговцев и аликорны, которые существенно влияют на политическую обстановку. — Что ты намерен делать? — Нужно будет отослать ещё одного из Королей. Ситуация непростая, и решаться она, соответственно, будет долго. Спасибо за информацию, Дэниэл. Я думаю, у тебя тоже есть вопросы — но учти, у меня осталось не так много времени. — Поэтому ты поддерживаешь устрашающую репутацию Ванхувера? Глушишь радиосигналы. Для того, чтобы не привлекать в это место потенциальные угрозы? — размышлял я вслух. — Ты сам ответил на свои предположения. — А что за башня? Она была создана для этого? — Горные массивы препятствуют распространению радиосигналов, но не полностью. На севере от Ванхувера в горах есть огромная высокотехнологичная башня. Её построили до войны. У неё была цель, до сих пор неизвестная нам, но мы узнали, что её можно использовать как огромный ретранслятор, многократно усиливающий радиосигналы для их распространения. Чуть позже выяснили, что ей можно найти обратное применение. — А до включения глушилки отношения с внешней Пустошью были, не так ли? С Хуфлэндом, как с ближайшим регионом. — Да, — хмыкнул Принц. — Фанатики могли пойти на нас «священной» войной или что-то в этом роде. Пришлось преподать им урок, припугнуть. Показать свой оскал, свои зубы. — Что за урок? Принц посмотрел на меня равнодушным и холодным взглядом. —Такой, что произвёл впечатление и на Стальных Рейнджеров. Всё, намёк понят. Об этом не заикаться. Что-то есть таинственное в этом единороге. Что за могущество скрывается в нём? Что им движет? Он правит Ванхувером больше ста лет. Столько интересных вопросов можно задать! Но я должен как-то подвести его к вопросу о Доджере, чтобы хотя бы узнать, где он находится, и затем думать о его освобождении. — Ты долго правишь Ванхувером, судя по словам многих. Ты, возможно, даже бессмертный. Зачем тебе править городом, какой в этом смысл? Принц бросил задумчивый взгляд на картину прекрасной единорожки. — Я защищаю её наследие. Наследие первой и единственной Королевы. Она хотела возродить общество, взвалила на свою спину эту ответственность. Я продолжаю её дело. — Да, но... зачем? Разве не было других целей? — А я и не вижу других целей. — Он повернулся ко мне. — Я же, как ты сказал, бессмертное существо. Чем мне ещё заниматься, как не возрождением общества? — В прошлом общество, к которому стремилась твоя ныне покойная Королева, было без рабства. — Знаю. — Разве вы хотели возродить общество на страданиях других? — Эквестрия и расы пони до правления Селестии были далеко не такими дружественными, какими тебе кажется. Поэтому хорошее нередко основывается на мучениях, боли и страданиях. — Откуда ты это знаешь? — Больше чем за сто лет у меня было достаточно времени углубиться в историю. Эквестрия прошла разные этапы. И до Селестии было достаточно тьмы. Сейчас... наступила очередная тьма. Рабство необходимо. Слишком много бесполезных пони, что должны стать полезными. Мы должны работать на общее благо. — И рабство — это решение? — спросил я. — А кто сказал, что будет легко восстанавливать общество? На данный момент это единственный способ заставить пони работать сообща. Отсутствие правил и института правопорядков сделало из них зверей и эгоистов. Пусть будут ответственными — а если не могут, пусть их жизнями распоряжаются другие. — Опять же, зачем тебе это? — настаивал я. — Представь, что... У тебя два любимца. Один — это любимое растение, а второй — любимая собака. Кого ты спасёшь в первую очередь? — Собаку... Она куда более сложный организм, чем растение. — Именно. Королева превратила Ванхувер в сложный организм, который я успел полюбить. Считай его моим приёмным ребёнком. Считай меня его опекуном. Но я много лет слежу за его развитием, хочу, чтобы наше дитя стало оплотом возрождения мира. Ты бы хотел, чтобы твои дети стали самодостаточными, достигли своих целей? О... Я понимаю, какие чувства ими движут. Чувство привязанности. Он привязался к Королеве. Она что-то для него сделала. Возможно, она его полюбила. Возможно, он первый её полюбил. И в тоже время он чувствует себя выше остальных. Как отец, воспитывающий ребёнка. — Если бы я хотел детей — да. — Этого же я хочу и для Ванхувера. Хочу, чтобы Ванхувер стал самой главной силой на Пустошах. Диктовал свои правила, заложенные нами. Ни от кого не зависел, научился сам устранять свои проблемы. — Для этого ты создал Королей? Для этого существуют Пять Семейств? — Королей как группу индивидов создала ещё Королева. А семейства возникли сами. Пони с доисторических времён жили табунами, но потом это превратилось в семейства. Они всё делают сами, конкурируют между собой, стараются превзойти друг друга, тем самым двигая прогресс. Сами решают проблемы, но... — его рог засветился синим светом: дымка магии обволокла и поднесла к задумчивым глазам серебряную фишку, — ...порой приходится вмешиваться лично, когда все старания Королевы рискуют обратиться в пыль. К примеру, когда Семейства увлекаются в своих конфликтах. Раньше семейств было больше, знаешь ли. Много чего может уничтожить город — в первую очередь он сам. И... Всё ещё существуют силы, которые находятся за гранью моего понимания. Он бросил на меня короткий взгляд, после чего положил серебряную фишку на место. — Знаешь, — задумался он с едва заметной улыбкой на устах. — Ты хорошо развёл меня на диалог. Редкий талант. Возможно, что-то есть в твоём голосе. Возможно, в твоём любопытном взгляде. Возможно, это из-за того, что мне давно никто не осмеливался задавать столько вопросов. Даже так... Трудно поверить, что как минимум столетнее и бессмертное существо, которое ныряет в историю с головой и делает всё возможное для защиты огромного города, так легко поддаётся простым манипуляциям. Выкладывает свои мотивы. Или же о его мотивах знают все — но тогда почему он тратит на меня время? Проверяет? Или он всех проверяет так? Пытается промыть мне мозги? Не всем же туристам он их промывает, в конце концов. Вряд ли... Или же продолжает беседовать со мной и отвечать на мои вопросы, поскольку, не успел я прийти в город, как тут же заявляю, что хочу стать Королём. Смело в его глазах, амбициозно. Или он так благодарит за предоставленную мной информацию? Бартер, обмен сведениями. — Я думаю, мне пригодится твоя помощь в допросе. Возможно, ты сможешь его разболтать. — Кого? — спрашиваю я, уже зная, о ком речь. — Он работает на сбежавших рабов, которых мы ищем ещё со времён, предшествующих появлению семей в Ванхувере. Поможешь? — А что с этого я получу? Показывать материальную заинтересованность. Показывать своё стремление к выгоде, чтобы Принц особо не задумывался о моих истинных мотивах, по которым я соглашусь на допрос. — Смотри... Я буду давать тебе поручения. Обычно я даю подобные задания только своим Королям — без материальной награды, но им хватает и собственных привилегий, чтобы выполнить их без особых трудностей. Если сумеешь выполнить несколько сложных поручений, то, возможно, впоследствии станешь Королём, так как с большой вероятностью встретишься с известными личностями и сам будешь небезызвестен. Я хочу посмотреть на твои навыки развода на диалог. А дальше посмотрим... — Хорошо, я попытаюсь его разговорить, — с кивком ответил я. — Прекрасно. Приходи завтра в главный полицейский участок Ванхувера в двенадцать часов дня. Если ты не знаешь, он находится в конце Мейнстрит — выходя из резиденции, поверни налево и иди до конца вдоль улицы. Ты его не пропустишь. Пока ты не ушёл, скажу, что Редстоун даст тебе тысячу крышек. Свободен. — Стоп... Ты же сказал мне, что платить не будешь. —Это вознаграждение за сообщение о смерти Блэкуотера. По сути, ты сделал полезное дело, о котором не просили. За это я платить буду. — А... Хорошо. Благодарю, — ответил я и пошёл к выходу.***
— Твоя тысяча крышек, — с улыбкой сказал Редстоун, протягивая немалый и увесистый мешок с крышками. — Ты привлёк к себе внимание Принца. Это хорошо: значит, мы говорим с тобой не в последний раз. И да, отдай записку и карточку, которые нашёл на теле Блэкуотера. Остальное можешь оставить себе. Перед тем, как я зашёл в кабинет Редстоуна и получил от него крышки, он разговаривал с Форманом, а Фло — изображала каменную статую в том же углу, где я её оставил. При моём появлении на её лице проскользнуло облегчение и улыбка. — Ну ладно, — неохотно протянул я, как только получил крышки, доставая необходимые предметы, — ...а что это за карточка? — полюбопытствовал я, отдавая записку и золотистого цвета карточку, хотя уже знал о ней. — Карточка Короля. Она имеет особый магический чип, который при малейшем магическом воздействии подтверждает её подлинность. Покажешь карточку перед тем, как оплатить услуги, и тебе сделают скидку не меньше двадцати процентов. Или же с нею можно потребовать чего-то. И это… я вижу по твоему выражению лица: ты понял, что проморгал возможность воспользоваться карточкой. Но вряд ли ты бы её использовал, так как почти все знают, кто является Королём. В каждом газетном выпуске печатается список этих почётных хозяев. — Понял. — Тут я повернулся к Фло. — Идём. Фло кивнула, а следом за нами отправился Форман. Мы шли по коридорам Стойла на выход. — Чувствую, — начал Форман, весело хохотнув, — нужно будет отметить твоё вступление к Королям. Оттянуться по полной, с выпивоном и горячими шлюхами. Будет весело. — А не торопишь ли ты события? — Тобой заинтересовался Принц, а это уже что-то. Поверь, он некоторых Королей годами не видит, не говоря уже о личных беседах. Основную роль в Королях исполняет Редстоун — через него Принц отдаёт приказы Королям. Редстоун как личный секретарь Принца. Его погоняло — «Лейтенант». Не знаю, почему его так называют, я не интересовался. В общем, поверь: если не разочаруешь Принца, то считай, что ты один из нас.***
Форман покинул нас у входа в резиденцию, возвратившись на свой пост охранника. На дворе уже начало темнеть. Почти шесть часов вечера местного двадцатишестичасового дня. Пора бы отдохнуть и поужинать. Рассматривая местные забегаловки, я приметил дорогой с виду отель-ресторан «Роскошь». Чуть ниже названия располагалась надпись: «Первоклассные блюда и люксовые номера». Цены там, наверное, астрономические, но иногда можно немного пошиковать и побаловать себя: всё равно крышек у меня выше крыши, а тратить толком не на что. Обычно я спускал деньги на лекарства, патроны и детали для починки своего снаряжения, но сейчас это незачем — с припасами и снаряжением у меня всё прекрасно. Мы зашли внутрь «Роскоши» и оказались в просторном вестибюле со стенами из белого камня, нижняя часть которых отделанная деревом; на мраморном полу ковровая дорожка тёмно-вишнёвого цвета с золотыми узорами по краям. Вдоль стен в один ряд висят бра с бежевыми флаконами, а с потолка свисают люстры с изящными формами — все они освещают помещение тёплым и мягким бежевым светом. Здесь прогуливалась почти дюжина местных пони в элегантных нарядах. Рабы выглядели не менее фешенебельно, чем их хозяева, а охранники были в чистой до зеркального блеска броне. На их фоне я выглядел бродягой с пустошей, что в целом является сущей правдой. Чувствую, в ресторан нас не пустят. К нам подошла бирюзовая земная пони в бежевом наряде. Ну, хоть маски на ней нет... От этой мысли я едва сдержанно хихикнул, чего никто не заметил. Эх, воспоминания... — Простите, — вежливо начала она, указывая на меня и Фло, — но ваш внешний вид не подходит для нашего заведения. Некоторые помещения в нашем заведении, такие, как ресторан, требуют, чтобы гость имел надлежащий внешний вид. Я мог бы переодеться в свой наряд, но чего-то поскупился купить Фло одёжку приличнее. Не подумал об этом. — Мне... нам бы лишь только поесть и отдохнуть, — с той же вежливостью произнёс я. — В таком случае вы можете пойти и снять номер, туда можно заказать еду и напитки. Изымается только небольшой процент от всего заказа за доставку в номер. В целях безопасности прошу вас сдать своё оружие и боеприпасы сотруднику, находящемуся рядом с администратором. Я кивнул, подошёл к нужной стойке и сдал своё оружие и боеприпасы, а затем направился к администратору. — Мне номер на двоих. — Какой номер вы изволите взять: эконом, стандартный или VIP? — И сколько они стоят? — спросил я в ожидании огромных чисел. —Если вам нужен номер на двоих, то номер эконом класса на одни сутки будет стоить двести крышек, стандартный обойдётся вам в четыреста крышек, а VIP-номер — семьсот крышек. Какого?.. Они наверняка тут все тронулись умом с такими ценами! Как знал! Эх, гулять, так гулять. Надеюсь, цена оправдана. В Мегатонне цена за комнату на одни сутки составляла сто двадцать крышек, но в комплекте была девушка на ночь, а здесь только номер стоит двести крышек, да ещё и эконом! — Давайте ваш отлитый из золота... То есть VIP-номер, — сказал я, с огорчённым вздохом доставая деньги. Надеюсь, хотя бы на еду хватит. Представляю, сколько здесь стоит аренда целого пентхауса. Администратор несколько удивилась тому, что я расплатился крышками. Видимо, ожидала увидеть банковский чек. У большинства пони основные средства находятся в сбережениях. Местная банковская система и всё такое. У НКР она тоже есть. Я объяснил, что я турист, и она сразу всё поняла. Без паспорта я не могу открыть сберегающую ячейку. Номер на тринадцатом этаже... Жизнь — странная штука. Прямо как номер Убежища, где появилась легенда о Выходце из Убежища. Пока мы шли, Фло разглядывала помещения отеля, через которые мы проходили. — Не бывала в таких роскошных местах? — спросил я у неё. — Нет. Тут так... красиво, — сказала она, разглядывая коридор в том же антураже, что и вестибюль. — Надеюсь, что VIP-номер будет отлит из золота... — страдальчески произнёс я, не веря в собственные слова, когда мы оказались у дверей нашего номера. Я вставил ключ и повернул его. Пусть номер не из золота, но от этого он хуже не становится. Здесь просто высококлассная чистота и комфорт. Интерьер тот же, что в остальных встреченных помещениях: бежевые стены, нижняя часть отделанная деревом, небольшая люстра изящных форм. На белом мраморном полу— тёмно-багровый ковёр с жёлтыми вставками. Деревянная мебель, как новая: столы, диван, шкафы, комоды. Не менее новые и технические приборы, такие как настольные лампы и музыкальный автомат — их словно выдернули прямиком из прошлого. В спальне стоит обширная двуспальная кровать, укрытая вишнёвым шерстяным покрывалом, под ним бежевое воздушное одеяло. Оно такое мягкое, хоть лежи на нём и никогда не вставай. Ванная комната из камня — всё в ней волшебно белое. Кроме гостиной, спальни и ванной с туалетом есть ещё скромный балкон: там свободно умещались два деревянных кресла и низкий столик на трёх ножках между ними. Почти каждый, если он и живёт неподалёку, хоть однажды захотел бы почувствовать себя богачом в таком месте, когда в твоём жилище даже и близко нет такого уюта, комфорта и чистоты. Или же это прекрасное место, чтобы что-то отпраздновать. Я будто попал в довоенное прошлое, где нет ни намёка на всемирный пиздец. Серьёзно, здесь всё выглядит шикарно. Название себя полностью оправдывает. Башня Тенпони и Ультра-Люкс и рядом не стояли с этим отелем. Спасибо папочке Принцу и столетнему стабильному развитию, а ещё семейству Софтхувз, что занимается интерьером и прочим обустройством жилища. Они молодцы. — Что ж, давай я закажу нам ужин. Ты, если хочешь, можешь сходить в душ. И да — хочешь, сниму ошейник? — просто и обыденно спросил я. Фло вышла из ванной и с изумлением на меня поглядела. — Я спрашиваю, снять твой ошейник? — повторил я, улыбнувшись, пока она просто стояла, вытаращив на меня глаза. — Ты хоть что-нибудь скажешь? — Простите, для меня это... неожиданно. Рабу снимают ошейник в том случае, когда хозяин ему полностью доверяет. Это высший уровень доверия, который хозяева показывают очень редко. Я вам принадлежу не больше дня, а вы уже проявляете ко мне такое доверие? — Хочешь сказать, что я ошибаюсь? — лукаво протянул я. — Нет... Дэниэл, я... то есть, не знаю, — лепетала она от волнения и опустила взгляд. — Мне страшно... — тихо проговорила она, а затем подняла на меня свои глаза. Она боялась свободы: боялась, что её внезапно заставляют быть ответственной — но в её взгляде я видел проблески любопытства. — Не волнуйся, ты можешь надеть его обратно в любой момент. Попробуй, это не страшно. Доверяй своему хозяину. Подойди ко мне, я его сниму, — ласково сказал я. Фло дрожала от страха и волнения. Я повозился с ошейником и снял его, положив на небольшой столик. Она зажмурилась, когда я его снял. — Вот, — кратко и бодро проговорил я. — Как ощущения? — Кажется... что я задыхаюсь, — она приоткрыла один глаз. — Это так необычно и странно... Ошейник был частью меня. С нас их почти не снимают. — Главное, не волнуйся. Я тебе доверяю, я тебя не оставлю. А ты доверься мне: свобода не так страшна, как о ней говорят. Посмотрим, насколько тяжело поддастся изменению насаживаемое годами мировоззрение раба, заключающееся в необходимости быть полезной для хозяина. — С... спас... Огромное вам спасибо, хозя... то есть, Дэниэл, — с трудом проговорила Фло, борясь с чувством страха и привыкая к новым ощущениям. Я поинтересовался у Фло, что она будет есть на ужин. Она ответила, что еду ей выбирает хозяин. Я понял, что задавать ей такие вопросы пока явно не имеет смысла. Выражение лица Фло сейчас просто неописуемо из-за захлестнувшего её любопытства от временной свободы, устоявшимся страхом перед ней, а также благодарностью за то, что в неё поверили и ей доверили эту возможность. Может, ещё выкупить пару рабов и делать такие мелочи только из-за этого? Такие эмоции стоят потраченных крышек. Я про себя засмеялся, когда выходил из номера. Еду можно заказать у мистера Помощника, запрограммированного разговаривать с интересным акцентом, очень похожим на британский из моего мира, и отвечающего за заказы и уборку на этом этаже. Робот преподнёс мне меню, объяснив, что на протяжении семи дней ассортимент блюд меняется каждые сутки, а затем идёт по новому кругу. Как и ожидалось — цены высокие, но еда свежеприготовленная, поэтому я не стал мелочиться. В итоге я заказал два мясных блюда из стейка брамина, два овощных салата, две бутылки Спарк-Колы и алкогольный напиток фирменного производства «Поцелуй Королевы», два мороженых — одно с клубничным сиропом и клубникой, а второе с яблочным и кусочками яблок. Меня удивило наличие десертов, и не каких-нибудь довоенных, а свежеприготовленных. Хотя чему удивляться — «холодные» блюда здесь, на севере, не составит труда приготовить ввиду того, что это не жаркая пустошь Мохаве, где трудно не мечтать о ядерной зиме. Теперь понятно, почему Мейнстрит считают высококлассным местом. В здешних заведениях за такие редкие блюда хозяева будут платить немереные цены — особенно относительно богатые хозяева, которые не в состоянии обеспечить такую роскошь в своих домах. Сделав заказ, который стоил мне больше трёхсот крышек (вместе с пятью процентами за заказ в номер), я услышал, что примерно через сорок минут заказ оформят и доставят в номер. Долговато, но ведь это нужно приготовить и притащить сюда — тем более, я не единственный, кто заказывает в номер. Вернувшись в номер, я услышал, что Фло всё ещё моется. Несомненно, под чистой струёй горячей воды, что струится по её розовой шёрстке. Её грива обвисла под тяжестью воды. Намыленная губка скользит по её телу... Ох... Перестань, Дэниэл. Отвлекись. Нельзя думать о том, что тебя всегда заводит. Конечно, Фло без проблем согласится удовлетворить тебя, но не из-за того, что хочет этого, а потому что должна. Это будет неправильно по отношению к ней. Её и так не оставляли в покое в полицейском участке, лезли ей под хвост в любой момент. Конечно, она будет рада быть полезной... полезной в том, чтобы доставить удовольствие своему хозяину. Но я не могу пользоваться её положением. Это... Я вышел на балкон, чтобы развеяться. И опёрся на перила. Снаружи чудесный вид на Мейнстрит, а вдалеке просматриваются освещённые улицы и многоэтажные сооружения, в окнах которых уже сиял свет. Справа от меня развернулся порт, усеянный промышленными постройками, из труб которых исходит дым. За ними видно начало территории того самого огромного острова — Грин-Айленд; в северной его части возвышаются покрытые снегом горы. Левее острова прекрасный вид на Пустынный океан, на солнце, медленно тянущееся к закату. Над океаном нет густых облаков, и сейчас можно насладиться жарко-оранжевыми от лучей солнца небом и кучевыми облаками. Сами солнечные лучи достигали отеля и моего балкона, они были тёплыми, как объятия близкого человека. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул местного воздуха. Свежий. Солоновато-морской. Лилиак... Небось любуешься этим прелестным закатом? Пейзажами, а также запахом и ощущением прохладного воздуха, щекотавшего мою шёрстку и гриву, я наслаждался минут двадцать до того момента, как услышал, что Фло окликнула меня. — Дэниэл, мне можно надеть тот халат в шкафу? — Я повернулся, чем совершил большущую ошибку. Она стояла обнажённая, чистая, слегка мокренькая... и с выжиданием смотрела. Её тело мягкое, распаренное и расслабленное, чистое от посторонних запахов, слегка мыльный аромат доносится до моих ноздрей. Я почувствовал прилив крови в области между ног. Будь проклят мой фетиш на мокрые тела! Я отвернулся. Хорошо, что моё тело покрыто бронёй, и она не видит мой твердеющий член. — Дэниэл? — взволнованный голос. Видимо, она как-то по-другому восприняла моё отвернувшееся лицо. — Да-да... — ответил я. — Надень халат, так будет хорошо. Тем временем я прошмыгнул мимо неё, заскочил в ванную и облегчённо вздохнул. Пронесло... В горячей воде моё тело расслабилось, я почувствовал умиротворение. Возбуждение, возникшее из-за Фло, ослабло, но неудовлетворённость осталась. Я поддался искушению и, используя свой осязаемый телекинез, фантазировал о её розовом теле, что некоторое время назад побывало в этой ванне... И было мокрым, горячим и мягким...***
Теперь искушению я не поддамся. Я удовлетворён. Я затянул на своём теле махровый халат и подошёл к столу, куда Мистер Помощник принёс мой заказ. Фло сидела на диване и смотрела на еду, расположенную на столике перед ней, как голодный пёс — на добычу. За время, что она со мной, я её ни разу не покормил. До чего же она голодная. И к тому же постоянно на ногах. Заметив меня, она смутилась и поспешно отвела взгляд от еды. Порции не маленькие, а полноценные, как и должны быть! «Учитесь, высшее общество: видите, какими должны быть порции?». Я мысленно улыбнулся, адресовав это послание жителям Башни Тенпони. Принесённые роботом-дворецким блюда аппетитно пахнут и выглядят привлекательно, особенно десерт. Яблочное мороженое, политое яблочным сиропом... с ломтиками яблок наверху... оно так и просится в рот. Мороженное уже начало подтаивать и вместе с сиропом медленно стекает и собирается у краёв круглого блюдца. Так и хочется попробовать его на вкус — я же с самого Убежища не ел мороженного или какого-либо десерта... поэтому я сам смотрел на десерт, словно возбужденный жеребец, готовый тут же испить липкой жидкости у «источника» — почти что слюнки потекли. Клубничное мороженое полито клубничным сиропом, верхушку украшает аппетитная и немалая такая клубничка. По запаху вроде настоящая... Твою ж мать — я впервые вижу настоящую неподдельную клубнику, поэтому не совсем уверен, какой у неё должен быть вкус. Чёрт, да даже в Убежище не было подобных ягод; натыкался только на их изображения в книгах. И вот она... При виде аппетитнейшего клубничного десерта, его красновато-прозрачного сиропа, спелой и сочной ягоды... немного растаявшего мороженного... изо рта слюни едва фонтаном не льются. Фло не поднимает взгляда на еду в моём присутствии, однако я заметил, что она сидит ближе всего к клубничному десерту. Это явно не случайность. Я уже готов отведать этот загадочный вкус клубники, но... Чувствую, что, скорее всего, отдам эту привилегию Фло. Я тяжело вздохнул. Всё-таки нужно было заказывать два клубничных десерта! В следующий раз надо обязательно попробовать. Раз я не заказал ещё одного клубничного мороженного, это даёт мне повод удерживаться от опасных и самоубийственных поступков. Пока я не попробую клубнику, чёрт его дери, ни за что не умру! — Ну, пора бы поужинать, — я потёр копыта в предвкушении десерта, но нужно сначала съесть основное, а потом браться за мороженое, дабы в порыве страсти в один присест не слопать его. Фло взглянула на меня. — Налетай. — Я сел рядом с ней. — Чего ждёшь? — проговорил я с куском мяса во рту. Прожевал и проглотил. — Бери, ешь и запивай. — Она кивнула и наклонила голову к тарелке. Во время трапезы я замечал, что Фло так и бросает любопытные взгляды в сторону клубничного мороженого, но старается не подавать виду. Я окончательно решил, что оно достанется ей. После того, как мы аппетитно пообедали вкусными блюдами, настало время десертов. Перед сладкой трапезой я распробовал «Поцелуй Королевы». Этот алкогольный напиток имеет нежный бежево-золотистый цвет, почти как моя шёрстка; обогащён ароматом ванили и дуба, мягок на вкус. Довольно приятный. Лучше, чем обычный виски. Я рассмотрел этикетку: по её новизне можно сказать, что приклеили обычную белую бумажку, на которой элегантным почерком написано: «Поцелуй Королевы», а чуть ниже, шрифтом помельче — «Виски с можжевеловыми ягодами». Так это виски, только вместо зерновых культур для производства использовали ягоды. Необычно, но мне понравилось. Выпив половину бутылки, я заметил, как Фло с выжидающим чего-то лицом смотрит на меня. Она считает, что я заказал себе два разных десерта с целью распробовать и тот и другой. На самом деле, это я просчитался: я же не думал, что один из них окажется предпочтительней. И этот десерт захотят оба. — Ты будешь яблочное или клубничное мороженое? — спросил я. Розовая пони выглядела, словно громом поражённая: ей позволено испробовать десерт, да ещё с возможностью выбора. Видно, что сейчас в ней бушуют два чувства: любопытство к клубничному десерту и страх, ибо выбор позволен лишь хозяевам, он ведёт к ответственности, которой она недостойна. — Я понимаю, — продолжил я, — что тебе страшно делать выбор, но доверься мне. Ничего плохого не случится, обещаю. Ответственность этого выбора небольшая. Вернее, она минимальна. Я же вижу, что ты хочешь клубничное. Она молчит, борется со страхом. — В этом нет ничего страшного, — повторил я. — Ты уже сделала выбор, ты смотришь на это лакомство дольше всего. Ну же, не волнуйся. Всё хорошо. Она нерешительно наклонилась к десерту, её ротик немного приоткрылся от предвкушения. Осталось совсем чуть-чуть. Она высунула язык и робко, как бы с осторожностью провела им снизу вверх, слизав растаявшее мороженное и клубничный сироп. Это выглядело — признаюсь честно — в каком-то смысле возбуждающее. Хорошо, что я уже удовлетворил себя. — Да! — воскликнул я тихонько, дабы не вспугнуть её. Она должна получить поощрение в этот момент. — У тебя получилось. Ты признала, что сделала выбор. Так держать. Розовая пони с короткой гривой брусничного цвета подняла голову и посмотрела на меня с необычным выражением лица... смесь блаженства и усталости. На её носике небольшое белое пятно от мороженого. Это так забавно выглядит. Такого блаженства я ещё не видел. Она слабо улыбалась, а мысли, судя по глазам, где-то далеко. — Как ощущения? Как десерт? — Вкусный... — сказал она после того, как что-то невнятное промычала. —...очень. — Её взгляд внезапно сосредоточился на мне, а на щёчках вспыхнуло смущение. Глаза наполнились ясностью. — Я же только что... — прошептала она не то в страхе, не то от радости. — Как видишь, ничего страшного не произошло. Ты самостоятельно сделала выбор. Нет ничего сложного в том, чтобы сделать выбор, Фло, главное осознавать, что он может иметь определённые последствия, но это не значит, что все из них будут плохими. К примеру, выбор десерта не является фатальным для других. Нет, последствия есть. Теперь, отдав клубничный десерт, я должен буду до последнего бороться за свою жизнь, чтобы попробовать его в следующий раз. — Ты поступила так, как тебе хочется, не затронув жизнь других. Это, безусловно, правильно. Поверь, даже среди хозяев множество просто не осознают последствий своего выбора и поступков, у них хватает глупости... вернее, смелости, делать так, как им хочется, невзирая на то, что это может причинить кому-то вред. Я готов отвечать только за свою жизнь, стараясь не затрагивать жизни других. Фло задумалась. Она уже не волнуется, как при выборе в начале, но ощущает, что это нечто новое в её жизни, которое ей ещё предстоит постичь. — Я понимаю, что это тебе, возможно, в новинку; просто подожди. Привыкни к мыслям о свободе, наблюдай за мной и другими, как они делают выбор. Самое главное, не позволяй свободе ассоциироваться со страхом, и всё у тебя получится. Я в тебя верю. — Я улыбнулся и положил своё копыто её на плечо. Рабыня с пятном мороженного на мордочке даже не знает, что ответить в такой ситуации. Тут я вспомнил кое-что. — Сейчас десерт совсем растает. Мы дружно вернулись к трапезе. Фло мягко схватила губами клубничку на вершине десерта, протолкнув её в рот, и стала её медленно прожёвывать. Я на мгновение представил, что это я ем эту клубничку и получаю от этого незабываемый экстаз, какой сейчас получает Фло. У меня просто слюнки потекли. Зависть! Проглотив клубнику, Фло принялась с диким рвением уделывать мороженное, словно пытается удовлетворить жеребца или кобылку, слизывая языком потёкшее от тепла мороженное с сиропом. На её лице отобразился весьма положительный спектр эмоций от употребления остального десерта. Её мордочка испачкалась клубничным сиропом и белым растаявшим десертом, которые так и стекали по губам на подбородок. Чёрт, я же себе хуже делаю, когда думаю об клубничном десерте и о тех ощущениях, которые испытаю во время поедания этого божественного лакомства. Я удержал себя от покусывания губ, фантазируя о том, как хотя бы одна лишь капелька попала бы мне на язык. Она заметила, как я смотрю на её измазанную мордочку, и её лицо залилось такой краской, что сталокраснее ягоды, что она проглотила. С сильным смущением языком слизала со своей мордочки десерт, после чего медленно и аккуратно доела. Ничего милее смущённой кобылки, измазанной в клубничном мороженом, я ещё не видел. Яблочный десерт... Смотрю на него долгим требовательным взглядом. Ты должен хорошо постараться, чтобы удовлетворить меня, слышишь?! Ломтик яблока вкусный, сладкий и мягкий, остальной десерт оказался не хуже. Всё-таки не каждый год в пустошах удаётся распробовать холодное сладкое мороженное. Этот десерт всё-таки удовлетворил мои вкусовые рецепторы. Могу лишь вообразить, что испытывал бы, пробуя клубничный... Чёрта с два я умру, не попробовав настоящей клубники! Я доел свой десерт позже Фло, поскольку время от времени посматривал на неё и следил за её реакцией с долей зависти. У неё была хорошая возможность наблюдать за мной. Слабая улыбка и заинтересованность отображались на её лице. — В чём дело? — с непониманием спросил я. — Вы так мило улыбались, когда ели… — проговорила она, но потом с таким видом, будто сказала не то, что должна, поспешно добавила: — Прошу прощение за свои слова, Дэниэл, — смущённо проговорила она. Я разразился смехом. — Фло... как видишь, слова тоже являются выбором. Что говорить, а что нет. Во многих случаях это происходит неосознанно, поэтому ты и не замечаешь, но ты делаешь самостоятельные поступки. Вспоминая капитан Эйс Граунд и как Фло часто ошивалась возле её кабинета, можно сказать, что она делала то, о чём её не просили, но не до конца осознавала, что по сути самостоятельно принимала решение. — Большое спасибо за беседу... ужин и щедрый десерт, Дэниэл, — проговорила она с искренней улыбкой. Она явно не знает, как реагировать в такой ситуации. Предстоит долгий путь, прежде чем она сможет быть самостоятельной. По крайней мере, я показал ей, что не стоит бояться осознанного выбора, если он будет касаться только её жизни. — Всегда пожалуйста, — сказал я, встав из-за стола и взяв магией недопитую бутылку «Поцелуя Королевы». — Завтра в одиннадцать часов, в крайнем случаев половине двенадцатого уходим отсюда. До этого времени ты вольна делать что захочешь, но не открывай двери номера, чтобы сюда не заходили посторонние особы. Она нерешительно кивнула. Да уж... путь к самостоятельности будет действительно долгим. Я вызвал робота-дворецкого, и он забрал грязную посуду, после чего я пошёл на балкон и откинулся на спинку кресла, наблюдая за пейзажем. Облака плыли над Ванхувером, но вдалеке, за морем, их уже почти не было. Огромный красный диск скрылся за горизонтом. Я вновь вернулся своими мыслями к Лилиак, к жизни. Жить без сожалений... Интересно, какая в этом мире модель планетарной системы? Геоцентрическая или же гелиоцентрическая? Я бы с уверенностью сказал, что гелиоцентрическая, но поскольку это мир магии, в котором, как говорят, две полубогини управляли Солнцем и Луной, то можно предположить, что геоцентрическая. Забавно, но я вычитал в старой книге по астрономии, что до какого-то времени Землю считали центром вселенной, а Солнце вращалось вокруг Земли, а не наоборот. Геоцентрическая модель. До некоторого времени её вообще считали плоской. Сейчас, во времена отсутствия знаний, на Пустоши многие, должно быть, считают её таковой. Иллюзия... Я попивал алкогольный напиток и предавался бессвязным размышлениям. Тепло медленно разливалось по моему телу. Фло, судя по музыке, сидела у музыкального автомата и включила радио, слушая музыку и попивая Спарк-Колу. Из радио кобыла бархатным голосом пела что-то о закате солнца, приводя аналогию с нашей жизнью. Будто бы наша жизнь, как солнечный день, начинается с бодрого утра и заканчивается красочным и умиротворённым закатом. Как и жизнь Лилиак Джорни. Прошло примерно два часа: я опустошил две бутылки «Поцелуя Королевы», а на дворе уже воцарилась глубокая ночь; улицы и дома Ванхувера сверкали разноцветными огнями. Я бы ещё дольше посидел, да тут из соседнего, через балкон, номера донеслись томные и сладостные стоны наслаждения и экстаза. Темп задан очень высокий, судя по частоте стонов. Я поморщился и ушёл с балкона, закрыв за собой дверь, и направился к кровати, чувствуя, что моя бодрость тянется к закату. По пути я спросил у Фло, пойдёт ли она спать. Та ответила, что через пару минуточек пойдёт. Едва я вошёл в спальню, розовая земная пони меня окликнула и спросила, где она будет спать. Я ответил, что спать она может со мной на кровати или здесь, на диване. Повторил, чтобы не боялась сделать выбор. Думаю, чем чаще буду ей это повторять, тем быстрее она осмелеет. В спальне я скинул халат и надел вишнёвого цвета пижаму. Затем плюхнулся на мягкую, словно облако, кровать и утонул в ней, просто так валяясь на покрывале, раскинув конечности по сторонам, как морская звезда. Позже убрал покрывало, сложив его на кресло, и нырнул под мягкое и воздушное одеяло. До чего же прелестно... Перед тем, как уснуть, я услышал шорох в спальне. Всё-таки Фло решила поспать со мной на кровати. Видимо, она тоже надевала ночнушку, а затем аккуратно залезла под одеяло, пытаясь не потревожить мой сон — хотя в этот момент я не спал, не подавая вида: с полуприкрытыми веками наблюдал за ней. Она немножко повертелась, а затем успокоилась, повернувшись ко мне. Я тут же полностью закрыл глаза, чтобы она не заметила, что наблюдаю за ней, а через некоторое время осторожно приоткрыл глаз и посмотрел, что на лице красногривой пони красовалась улыбка наслаждения полноценным сном и покоем. Это было последнее, что я видел, прежде чем провалился в нирвану сновидений.***
25 число Месяца Хлеба, Гриндэй. Тридцать пятый день пребывания. Удобная кровать и мягкая постель сделали своё дело — я чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Я медленно открыл глаза и первое, что увидел — улыбающаяся во сне Фло. Она так закуталась в одеяло, что виднелась только её милая мордочка. Я осторожно, чтобы не разбудить розовую пони, посмотрел на экран Пип-Боя, чтобы сориентироваться во времени. Почти девять часов утра. Я не собирался вставать — вместо этого повалялся в постели ещё немного, наблюдая за мирно сопящей розовой пони. Она так умиротворённо и крепко спит — сложно поверить, что это рабыня. Я повалялся в постели ещё полчаса, а затем аккуратно встал, накинул халат и пошёл умываться. Приняв утренние процедуры, вышел на балкон, чтобы насладиться утренним ветром. Я услышал шаги и повернулся: позади стояла заспанная Фло. — С добрым утречком, Фло. Хорошо спалось? — Доброе утро, Дэниэл, — произнесла она. — Да. Спалось просто превосходно. Давно у меня не было спокойного сна. — Славно, — я улыбнулся. — Сейчас закажем завтрак и уйдём отсюда.***
Как следует позавтракав сытными блюдами и потратив на это около двухсот крышек, мы собрались, забрав оружие и боеприпасы, покинули отель и не спеша направились на «Медведе» вдоль Мейнстрит к полицейскому участку. Когда мы ещё были в отеле, я едва не забыл об ошейнике. Фло была даже отчасти рада, что её ошейник вернётся на место, но уже не так сильно. Она чувствовала себя спокойней в нём. Говорит, ей так легче, поскольку она не чувствует обязанность отвечать за свои действия: если она сделает что-то неугодное хозяину, от него непременно последует наказание. Я сказал ей, что она по собственному желанию может начать со мной беседу на любую тему, и что я не буду наказывать или порицать за какие-либо её мысли или мнение. Попросил рассказывать о мыслях, что её тревожат, или о каких-нибудь переживаниях, а я в свою очередь буду высказывать свои — о вещах, что волнуют хозяев. Обмен, так сказать. Лишь предупредил, чтобы не задавала вопросы в тот момент, когда кто-то будет проходить мимо нас или идти по пути. Поначалу она не затевала разговоры, но я намёками, когда это предоставлялось возможным, подстёгивал её к беседе. Она, судя по всему, не понимала. И наконец, у неё получилось. Она заговорила о своём интересе к свободе после вчерашней беседы и выбора десерта, но вместе с тем и чувстве страха перед ответственностью за свои действия, который заметно в ней преобладал. Она сумела бороться со страхом, поскольку я её поддерживал. Немного, но уже что-то. Теперь я точно знаю, что у Фло есть интерес к свободе, что она хочет этого, и страх ей самой не побороть. Он слишком силён. Слишком долго ей навязывали другое мнение, другие взгляды. Мы оказались у места назначения. Это большое пятиэтажное здание, вывеска над главным входом гласит: «Полиция Ванхувера. Центральное подразделение». Поблизости дюжина сотрудников полиции, каждый облачён в крепкую броню с синими и чёрными вставками: одни имели при себе снайперские винтовки, другие — автоматические винтовки и дробовики. Не меньше половины из них грифоны, а один — пегас… Стоп, что? Пегас?! Анклав? Они же в облаках живут, разве нет? Или не все там живут? А может, это их шпион, призванный следить и делать отчёты об этом месте? Параноик во мне так и верещит о заговоре, но я пересилил его и не стал обращать на пегаса внимание. Принц не вчера родился, он наверняка в курсе, где основное обиталище пегасов. Мне интересно: как сильно Анклав проявляет внимание к Ванхуверу? Не видят ли в этом городе растущую угрозу, и если видят, то почему не вмешиваются? Наверное, по той же причине, по которой не ведут войну со Стальными Рейнджерами. Им просто до лампочки происходящее внизу. Поставил старый и чахлый внедорожник в специально отведённом месте и пошёл ко входу. Внутри здания суетились по своим делам пони и грифоны, царил несильный шум от разговоров. Часть из них одета в синюю униформу с чёрными вставками. Кроме того, есть механизированная охрана в виде роботов с той же раскраской, что и на броне живых членов полиции. У главного входа изнутри располагается небольшая кабинка — похоже, с пуленепробиваемыми окнами, — из которой меня окликнула единорожка, находившаяся внутри. Два «Стража» по бокам от входных дверей проявили к нам внимание и нацелили стволы. Кажется, я знаю, по какой причине. Фло, разумеется, обеспокоило такое внимание. — Эй, уважаемый, подойдите сюда, — крикнула единорожка. Я подошёл к ней. — В целях безопасности прошу сдать мне своё оружие и боеприпасы, — проговорила она. Видимо, сработали детекторы обнаружения оружия в «Стражах». — Когда будете уходить, получите его обратно. — Я отдал ей всё своё оружие и боеприпасы через специальное выезжающее отделение, в котором мог спокойно поместиться целый миниган. «Стражи» вернулись в стандартный режим. — Принц сегодня пройдёт через этот вход? — спросил я у неё. — Да, он каждые три дня сюда заходит на несколько часов. Два дня его не было, значит, сегодня должен. Часы на одной из стен указывали, что уже почти полдень. Ещё немного и... Тут в участок пожаловал Принц. Некоторые пони на мгновение обратили внимание на его появление и тут же продолжили заниматься своими делами. Никто не кланялся ему, как царю или богу. Видимо, все привыкли к его персоне. Принц кивком поприветствовал кобылу в кабине, а затем подошёл ко мне и сказал, чтобы я следовал за ним, оставив Фло у администратора. Так я и поступил. Впервые я заметил в её глазах едва заметное недовольство из-за расставания; она расстроилась. Мне пришлось промолчать, дабы никто не заметил, что я объясняюсь перед рабом. Это может вызвать нежелательные подозрения. Я проследовал за Принцем. Когда мы шли по полицейскому участку, к нам присоединился начальник охраны всего Ванхувера. Никто пока и словом не обмолвился о месте назначения. — Приветствую, Принц, — вежливо поприветствовал он белого единорога в смокинге. Это был крупный грифон, одетый в чёрную броню с синими и красными полосам. Потом он поглядел на меня. — А кто это? — Его зовут Дэниэл, — ответил за меня Принц. — Он, как мне кажется, поможет нам разговорить пленного. Если, конечно, вы его ещё не разговорили— в чём я глубоко сомневаюсь, но всё же спрошу: как ваши успехи в допросе, капитан Морган? — Принц указал Моргану идти дальше. Мы двинулись, и они продолжили свой разговор. — Никаких, — ответил грифон с долей стыда от того, что ожидания собеседника не оправдались. — Мы не смогли продвинуться в допросе. Использовали пытки и угрозы. Ничего, молчит в тряпочку. Этого засранца будет трудно расколоть, будто бы он уверен, что его вызволят из плена, и молчит до последнего. — Вызволят? — удивлённо спросил я. Стоп, уже поползли слухи? Неужели обо мне? Да быть такого не может. — В Ванхувере, — сказал Принц, обращаясь ко мне, — превосходно скрываются несколько десятков агентов так называемого сопротивления. — Как у них это получается? — Они — профессионалы. Они существуют фактически со времён восстановления города, развиваются вместе с остальными — соответственно, знают о лазейках и различных хитростях. Возможно, даже их создают под видом чего-нибудь непримечательного. Население Ванхувера велико, каждого проверить невозможно. И поисками мало кто занимается, так как они не наносят особого ущерба городу в целом. Они просто воруют несколько рабов за месяц, и их невозможно отследить. — Агенты выводят рабов из города? — Маловероятно. Есть вероятность, что им делают пластическую операцию и они служат у более… мягких хозяев. — Пластическая операция? —Возможно, она проводится за пределами города, где рабам стирают или, по крайней мере, блокируют память, подделывают документы и продают ничего не подозревающим хозяевам. — Получается, это только теория? — уточнил я. А довольно неплохая идея, но всё-таки такие операции не из дешёвых. Интересно, а каких именно воруют рабов и по каким критериям они определяют, кого лучше незаконно перераспределить? — Это единственное, что мы можем предполагать, — сказал Принц, пожав плечами. — Но есть ещё одна версия: за пределами города может существовать безопасное убежище или бункер, а возможно, и полноценное Стойло, где они прячутся и перевоспитывают рабов. Если разболтаем Доджера — выясним месторасположение их штаба и по их учёту рабов выследим краденое имущество. Должны же они знать, каких именно рабов либо обработали и перепродали, либо прячут и перевоспитывают в скрытом убежище. — Так куда мы всё-таки направляемся? — спросил я. — В подвал, — кратко и сухо ответил Морган. Если Доджера и так могут высвободить, зачем меня посылать на это задание? Смотрительница Стойла может вертеть мной, как хочет, но для чего я ей сдался? Я же могу просто взять и выдать её с потрохами. Или же это проверка, можно ли мне доверять? Всё-таки у неё не оставалось выбора, кроме как проверить меня. Размышляя об этом, я случайно столкнулся с одним пони. Он как ни в чём не бывало пошёл дальше, даже не извинившись. Вот мерзавец, у хозяев действительно нет хороших манер. Погодите, а вдруг это вор?.. Я посмотрел в Пип-Бой и не заметил ничего пропавшего. Наоборот — мои карманы пополнились одной запиской. Кто-то передал мне тайное послание, учитывая необычный способ передачи. Нужно незаметно её прочесть. Думай… Мы свернули за угол и оказались у входа в подвал. — Вопрос: в подвале есть туалет? — спросил я. — Странный вопрос, — подметил Морган. — Нет. А зачем он тебе? — Я с утра не бегал по нужде, — соврал я. — Допрос может и затянуться, но я не хочу отвлекаться на такой пустяк в самом его разгаре или в ответственный момент. — Ну ладно, — понимающе ответил Морган. — Развернись, а затем свернёшь во второй коридор и по пути ты его найдёшь. Только не задерживайся. Я нашёл туалет и зашёл в кабинку, так как возле умывальника находился пони. «Мы знаем, что тебя направила Смотрительница Стойла. Вовремя же она прислала помощь. Надеюсь, у тебя есть Стелс-Бак? Если да, то попробуй незаметно подложить его в камеру для допроса. Я-то смогу освободить пленника из кандалов и открыть клетку, но незаметно вывести из участка мне уже не под силу. У меня нет времени искать Стелс-Бак, мне необходимо следить за Доджером на случай, если он проболтается. Если у тебя нет Стелс-Бака, то останься в полицейском участке допоздна, в 23:00 происходит смена караула в подвале. Там останутся всего трое охранников: один будет сторожить комнату с нашим шпионом, остальные двое — патрулировать подвал. Ты должен их убрать, не поднимая шума. Лучше вариант со Стелс-Баком: в этом случае убивать охранников тебе не придётся, Доджер просто использует его, незаметно проскользнёт мимо них и сбежит из участка. Остальное оставь на меня». Я смял записку, с силой бросил её в унитаз и облегчённо выдохнул. По пути к остальным я размышлял о прочитанном. Как же всё-таки хорошо, что я ношу с собой минимум один Стелс-Бак на случай, если вдруг понадобится очень длительное время находиться в невидимости. Спасибо разбившемуся Блэкуотеру за несколько штук оных. От меня только требуется оставить Стелс-Бак в клетке для допросов. Тогда интересно, как он отвлечёт охранника, сторожащего комнату с Доджером? Неважно. Он написал, что у него есть два варианта побега. Естественно, я выберу вариант со Стелс-Баком, тогда виновными будут охранники из-за того, что не углядели за пленником. А вдруг это проверка, устроенная самим Принцем? Вполне вероятно. Как же выкрутиться, если он раскроет карты... Хм. Можно сказать, что я предполагал таким образом дать ему возможность сбежать, а затем проследить за ним. С визорами в моём шлеме это не будет сложным. Это вполне сойдёт за оправдание. Я вернулся к Принцу и остальным. — Как же хорошо, когда открываешь шлюзы, верно? — риторически спросил я. — Идём? Оказавшись в подвале, я не мог не задать один вопрос. — Почему именно подвал? — Здесь мы ведём допросы особых заключённых, — пояснил Морган, — о которых не обязательно знать всему персоналу участка. Об этом подвале мало кому известно, а ещё меньше пони имеют к нему доступ: этим мы минимизируем утечку информации, чтобы не выдать нежелательным лицам местонахождение их шпиона. Мы вошли в допросную, где находился шпион; комната разделена на две части металлической решёткой. Облупленные стены, на полу засохшая грязь и плесень, в воздухе неприятная сырость и запах крови. Доджер привязан кожаными ремнями к металлическому столу, наклонённому таким образом, что он мог спокойно видеть тех, кто входит в помещение. Под столом множество засохших пятен крови. Сам же Доджер — земной пони бурого цвета. Всё его тело покрыто ссадинами и порезами разной глубины, а на нём какое-то тряпьё, которое едва прикрывает его тело. Прямо над ним свисает маленькая лампочка, излучающая тусклый белый свет. Рядом с пленником стоит другой высокий металлический столик, на котором расположились окровавленные орудия пыток. Раз к нему применяли физические пытки, мне уже нет смысла делать то же самое — особенно, если я собираюсь его освободить. Я начал подыскивать, куда спрятать Стелс-Бак. Нашёл идеальное место — тёмный уголок слева от двери. Спрятанный предмет там можно заметить, только если знаешь, что там что-то лежит. Пока Принц и Морган подошли к Доджеру что-то сказать, встав ко мне спиной, я использовал эту возможность, чтобы тихо и быстро положить в угол Стелс-Бак. Они повернулись ко мне в тот момент, как я встал туда, где и стоял. Не просекли. Отлично. — Работай, — сухо сказал мне Принц. Я кивнул и вошёл через открытые двери металлической решётки. — Ну, привет, Доджер. Как жизнь? — начал я, улыбаясь.***
— Допрос окончен, — уверенно сказал я, покидая Доджера. Тот, кстати, выдал поддельное удивление. — Но он же существенного ничего не сообщил! — возмущённо воскликнул Морган. — Ты задавал ему глупые вопросы, которые совсем не имеют отношение к их деятельности! — Ты уверен? — ухмыльнулся я. — Я ходил окольными путями и узнавал то, что может косвенно относиться к информации о сбежавших рабах. Вспомни и сопоставить все его ответы: попробуй проследить связь. — Ты вообще о чём говор… — недоумённо сказал Морган, а затем задумался, видимо, покручивая в памяти весь мой разговор с Доджером. Он размышлял секунд десять, и постепенно к нему приходило озарение. — Действительно, в его ответах присутствует некая связь. — Точно, — сказал я. — По отдельности его ответы не несут никакого смысла, но если их объединить, начнёт вырисовываться определённая картина. Словно при соединении пазлов. Тут нужно внимательно проследить, какие детали подходят друг к другу, и всё начинает выстраиваться в логическую цепочку. — Если подумать… — размышлял дальше Морган. — По его ответам можно сказать, что их штаб действительно в Стойле, вход в которое спрятан в одном из кафе в городке на юге вдоль побережья! — воскликнул он на последних словах. — Как... — в притворном ужасе проговорил Доджер. — Да как у тебя получилось одурачить меня?! — гневно спросил он, обращаясь ко мне. Он хороший актёр. Во время допроса этим методом он действительно едва не выдал настоящее месторасположение Стойла. Как оказалось, Доджер знаком с этим методом: он вовремя осознал, что я его применял на нём, и дал ответы, которые поведут хозяев по ложному следу. — Изумительно, — сказал Принц — как ни странно, без особого изумления. — Я когда-то слышал об этом методе. Он сложен только тем, что нужно задавать правильные вопросы, быть постоянно вежливым и бесстрастным и не делать ни намёка на угрозу. Так как о простых и, казалось бы, несущественных вещах пленный говорит неосознанно и правдиво, из этого можно извлечь многое. Незначительные вещи могут привести к великой истине. Браво, Дэниэл, превосходная работа. — Принц признательно улыбнулся мне, а затем повернулся к Доджеру, но обратился к Моргану. — Его пока не убивать. Найдём их штаб и на его глазах перебьём всех его друзей и близких. Слишком сильно и долго этот ублюдок противился, — хладнокровно проговорил он. Доджер сумел выдать гамму эмоций: от гнева до глубокого отчаянья. Также он проклинал меня и Принца. Я украдкой взглянул на угол, куда спрятал Стелс-Бак: он всё ещё там. Я мысленно вздохнул с облегчением. Отлично. Он и мне едва различим при таком-то освещении. — Хочешь поучаствовать в захвате? — спросил меня Принц, когда мы покидали подвал. — Нет, спасибо. Меня не покидают некоторые волнения. — Насчёт чего? — спросил он. — Ну, если метод допроса вам известен, значит, и пленному, вероятно, тоже. Выходит, он мог убедительно соврать в ответ на некоторые вопросы. — Действительно, — задумался Принц. Я снял с себя все подозрения, что могли бы возникнуть, когда выяснится, что Доджер солгал. — Тем не менее, всегда можно продолжить допрос — я же велел его не убивать. — Это верно, — согласился я. Ох, поскорее бы мне покинуть это место. Такое ощущение, что тут жестоко пытали не одного пленного, и это место наполнено аурой страдания и боли, словно ими пропитаны стены. Я подобрал Фло; мы сели в «Медведя» и поехали в сторону ближайших главных ворот, чтобы покинуть город, о чём она ещё не подозревает. Осталось вернуться в Стойло Пятьдесят Три и забрать ключ-карту, необходимую для поисков «Купола».