***
Выбравшись из города, мы на «Медведе» направились к месту битвы, в которой, предположительно, участвовал Анклав. Фло заворожено оглядывалась по сторонам... Со смесью страха и любопытства исследователя. Как оказалось, Фло ни разу не покидала стены города — впрочем, как некоторые рабы и хозяева. Её всегда убеждали, что за стенами города опасно, настолько же опасно, как свобода. Как по мне, гораздо опасней находится как раз в населённых местах. Больше шансов, что обворуют, убьют и изнасилуют твой труп, поскольку возрастает количество сомнительных личностей. В Пустошах проще держаться подальше от подобных опасностей, на расстоянии... при помощи компаса в Пип-Бое. Так что, да, в Пустошах опасно, но не опаснее, чем в городах. Поломки, поломки... и ещё раз поломки «Медведя». Во время очередной остановки мы привлекли яо-гая. С помощью дальнобойного оружия с внушительным калибром, таким как «Шёпот Ночи», мне не составило труда с ним разобраться. И его мясо годится для готовки. Ужин сам к нам прибежал... Мы решили переночевать в одном из заброшенных домов. Как и ожидалось, он был полупустым и грязным, с облупившейся штукатуркой, мусором и грязью повсюду, а также с несколькими противными радтараканами. Я установил сигнальные ловушки и растяжки с гранатами. Этот дом очень удручает на контрасте с отелем-рестораном «Роскошь»... Впрочем, отличное место, чтобы побеседовать. — Фло, сколько лет ты в качестве раба? — спросил я, сидя у камина. Я нашёл немного твердотопливного материала для растопки, то есть в ход пошла деревянная мебель, бумага и прочее — я поджёг всё это с помощью гравированной зажигалки Бенни. — Что вы имеете в виду? Я с юного возраста была в «Школе», — ответила Фло, не поняв сути вопроса. Пламя медленно пожирало сухое дерево, оно потрескивало. Я подкидывал в камин понемногу, чтобы пламя не угасало. — Можешь рассказать мне об этом месте? Я глядел на танцующие языки пламени. Фло сидит рядом и греет копыта. Она малость примёрзла, когда настала ночь, и в округе поднялся прохладный ветер. Даже сейчас слышно через разбитые окна, как он бушует снаружи. Повезло, что у этого дома хорошо уцелевшие стены. Хоть мне в броне и не особо холодно, но Фло чуть ли не дрожала, отчётливо стуча зубами. — «Школа» — это место, где обучают раба по его кьютимарке. Там растут жеребята, там же их и воспитывают. Когда им исполнится шестнадцать лет, их выставляют на продажу. Цена потенциального раба зависит от того, какими навыками он владеет. —А откуда берутся жеребята? — Дэниэл... вы не знаете, откуда берутся жеребята? — Я не так поставил вопрос, — я слабо улыбнулся. — Я имел в виду, как происходит пополнение воспитанников в «Школах»? — Они там рождаются... Они... Не «мы», а «они» — это значит, что Фло отделяет себя от тех рабов, что там родились. Она родилась в другом месте. Розовая пони продолжала. — В «Школах» есть отобранные физически здоровые кобылы и жеребцы, занимающиеся размножением. И ещё там переобучают слабых, раньше живших на воле: тех, кто оказался неспособен нести ответственность за себя. — Кобылы и жеребцы, отобранные для размножения, тоже рабы? — Да. За их здоровьем тщательно следят. — Переобучают слабых? — Не способные защитить или прокормить себя приходят туда и добровольно становятся рабами. Чаще всего кто-то просто даёт волю случаю... либо смерть, либо подстилка для кого-нибудь, но у этой подстилки хотя бы есть надёжное место проживания с едой. — Или же они бегут в «Кратер», — продолжала Фло, — где впоследствии становятся безответственными рейдерами. Бывает, что хозяева приносят своих новорождённых жеребят, если те появились случайно и по неосторожности, и родители не желают их растить. — В последних словах улавливались нотки горечи и сдавленность, будто она что-то вспомнила. Вполне вероятно, Фло отдали в «Школу» совсем в раннем детстве. — Расскажи о «Школе»: что это за место, как живут там жеребята и так далее? — поинтересовался я. —До появления кьютимарки все жеребята живут в общих секторах. Учат этикету, речи, дают вещи, к которым они проявляют интерес, поскольку они могут быть связаны с видом деятельности, от которой может появиться кьютимарка. После её появления жеребят распределяют по другим секторам. Всего есть лишь два: сектор домохозяйства и сектор тяжёлого труда. Меня направили в сектор домохозяйства. Там обучают жеребят, способных ухаживать за домом, то есть убирать, быть прислугой в бытовых вопросах, учат основам готовки еды. Всячески учат быть полезными. Играть там нам уже не разрешали, как в общих секторах до получения кьютимарки. Не было ни минуты, чтобы мы просиживали без указаний: от простых до самых тяжёлых. Всё время следуют указаниям. Всю жизнь исполняют волю других. Их самостоятельность всячески подавляют. — Так и... что происходит, если нарушаете дисциплину? — Сначала бьют розгами, а затем связывают, чтобы не могли двигаться, заставляя дополнительное время слушать голозаписи о том, как свобода опасна и порочна, как с ней могут совладать лишь ответственные и полезные хозяева, поэтому мы должны всячески их поддерживать, служить. За нами постоянно наблюдают, день и ночь. И так было до шестнадцатилетия, пока меня не выставили на продажу. — А что за секторы домохозяйства и тяжёлого труда? — Про сектор тяжёлого труда не могу сказать ничего особенно. По большей части туда отправляют жеребчиков и кобылок, у которых физически хорошо развито тело. Достаточно здоровых для труда. Всех остальных отправляют в сектор домохозяйства. Я попала туда лишь потому, что умела готовить и заниматься уборкой. — И за сколько тебя купили? — Три тысячи крышек. Ого, капитан Эйс сделала мне сильно ощутимую скидку. Хотя со временем ценность имущества падает: неудивительно, что и к рабам это тоже относится. — Такой вопрос... что делали с теми, кого нельзя было вылечить? У кого были самые тяжёлые болезни? — Случается это в основном с теми, кто родился не от отобранных жеребцов и кобыл. Хозяева забирали их неизвестно куда и что с ними потом было — мы не знаем. — Я сейчас вернусь, — проговорил я, вставая с места, и направился в сторону помещения, что когда-то считалось кухней. Рабы слишком дорогие. Такая цена уже говорит о том, что это недешёвая рабочая сила, а их смерть никому невыгодна. Можно было бы надеяться, что рабство само по себе исчезнет в Ванхувере, но Принц и правда хочет расширить своё влияние и влияние Ванхувера на остальную Пустошь. Диктовать правила другим. Там они начнут отлавливать всех бесполезных пони и принуждать их быть полезными. Поэтому от рабства не откажутся, особенно пока Принц у власти. На кухне я пытался отыскать нечто, что поможет мне приготовить яо-гая. И нашёл там несколько приправ для мяса. Хоть они и двухсотлетней давности, но ещё вполне годятся для готовки. Главное, что я там обнаружил, это металлическая сковородка в превосходном состоянии! Так, Дэнни, даже не думай использовать её как оружие, чтобы жесточайшим образом испортить... По принесённому из кухни Фло поняла, что я собираюсь готовить, и тут же напомнила мне, что умеет делать это. Она не предложила, а уведомила: в первом случае пришлось бы сделать выбор. Как оказалось, она умеет готовить мясо яо-гая, но никогда не видела его живого. Однако просить я её не буду. Сказал лишь, что она молодец, раз умеет готовить. — Ты родилась в «Школе»? — спросил я для уточнения своей гипотезы. — Нет. — Что-нибудь помнишь о своём прошлом? — Нет. — Тогда как ты узнала? — Рабы, рождённые в «Школе», стоят заметно дороже, чем те, которые стали ими впоследствии. У меня была низкая цена в сравнении с ними, хотя мы росли и обучались вместе. — Ты сказала, что тебя купили за три тысячи — это капитан Эйс тебя выкупила? — Нет. Вначале меня купил один хозяин как домохозяйку, прислуживать в его квартире. Он был молодым. Работал на семейство Мидоуз. И он… был… — Жестоким, да? — Он был... сложным. Он не только наказывал меня за малейшее нарушение, но и часто возвращался с работы разозлённым и бил меня без причин так сильно, что я едва не теряла сознание. Каждую ночь и день он забавлялся со мной… но перед этим мог избить, а иногда и в самом процессе. Если я подолгу заглядывала в его глаза, то он различными способами наказывал. Он никогда не улыбался, лишь ухмылялся, когда я плакала. Единственное, за что он меня не изувечил полностью, это моя готовка. Она ему нравилась, но никогда не говорил этого. Это было видно по его отношению — не срывал на мне свой гнев после еды. — Что было потом? Как ты оказалась у капитана Эйс? — В итоге спустя четыре года жизни с ним, — тут Фло словно чуть приободрилась, — он сделал что-то неправильное, и его полиция должна была схватить, но он отказывался сдаваться, и его застрелили. Среди сотрудников полиции была и Эйс, но тогда она ещё не была капитаном района. Благодаря её снисхождению меня привели в порядок, я прошла медицинскую реабилитацию, а затем она меня купила и сделала уборщицей в том участке, где вы меня через восемь лет выкупили. — Как тебе там жилось? — Спокойнее, чем у бывшего хозяина. Там я также разделяла постель с некоторыми охранниками и охранницами, но по приказу Эйс они не изматывали меня сильно, чтобы это не сказывалось на моей работоспособности. И не били. За что ей спасибо. — Как ты думаешь, почему капитан Эйс тебя продала? Она же была так любезна с тобой вначале, судя по твоим словам. — Она не наказывала меня. Всегда велела слушаться всех полицейских в участке. Охранники и охранницы начали использовать меня... в постели. Я не привыкла служить тем, кому не принадлежу. Поэтому от этого у меня возникали странные... ощущения. Я не сопротивлялась. Позже я узнала, что капитан дала добро на это, и странные чувства исчезли. Я всегда хотела быть рядом с хозяином, поэтому часто была возле дверей её кабинета. Надеясь оказаться полезней для неё, когда она будет нуждаться в чём-то. Ей не нравилось, что я часто была возле её кабинета... Почему так? Разве хозяин не хочет, чтобы раб был рядом и помогал во всём? — Думаю... Ей казалось, что ты подслушиваешь по каким-то причинам. Ей было неудобно. — Подслушивать? — искреннее удивилась Фло. — Я бы никогда не предала секреты своего хозяина. —...до тех пор, — продолжил я, — пока тебя не купит другой хозяин, который будет расспрашивать о предыдущих. Глаза Фло стыдливо опустились. — Но она продала тебя, поскольку у неё нет средств, чтобы дальше тебя обеспечивать. — Или она считала меня совершенно бесполезной и ни на что не способной... Я не была достаточно полезной для неё, чтобы она и дальше держала при себе... Фло искреннее подавлена и расстроена озвученными мыслями. — Дэниэл? — спросила она робким голосом. — Почему вы не позволяете мне помогать вам? Я в этот момент слежу за прожаркой мяса. Переворачиваю кусок, чтобы не пригорал. — Я... Предпочитаю делать всё сам, чтобы навыки мои не ржавели. — Но... тогда зачем я вам? Вы разочаровались во мне? Поняли, что я бесполезная? — Нет, просто... Ты же поведала много полезной информации о Ванхувере. От тебя есть польза. — Но скоро вы будете знать больше меня, и я вам не понадоблюсь. Вы даже не пользуетесь мной в постели. В голове тут же возник образ Фло, когда она только что вышла из ванной... Я помотал головой, отгоняя грязные мысли. — Я... Как это сказать, не нуждаюсь в этом, — солгал я. Фло уныло вздохнула. — Что вы будете со мной делать дальше? — В смысле? — Вы полностью ответственны за себя, помощь вам не нужна, скоро мои познания исчерпаются, а моё тело вам не нужно... — Знаешь, чего я действительно хочу? Плевать. Я уже не могу скрывать этого. Думал продержать сюрприз до Стойла Пятьдесят Три, но хрен там плавал. Не могу смотреть на её унылый и расстроенный вид. Пусть услышит это сейчас, потому что её фактам я не могу ничегопротивопоставить. — Чего? — её глаза просияли, словно наркоман увидел перед глазами новую дозу винта. — Я хочу, чтобы ты стала самостоятельной. Её эмоции сменялись быстрее, чем выстрелы автоматического карабина. Изумление, страх, ужас, интерес, любопытство, признательность, благодарность, волнение, неуверенность. Я даже не успевал осознавать то, что вижу на её лице. Такого она явно не ожидала... Рот так и остался приоткрытым. Я поднял переднюю ногу и копытом аккуратненько его прикрыл. Она смотрела на меня выжидающе. Она не знала, как ей на это реагировать, что отвечать и тем более что делать. — Не волнуйся. Я знаю, что тебе нелегко такое принять, но есть одно место, где тебе с этим помогут. Фло всё ещё выглядит шокированной и сбитой с толку. — Только не падай, — хихикнул я. — Я верю, что ты справишься, поскольку умеешь слушать то, что говорят другие. И я не сомневаюсь, что благодаря этому ты узнаешь всё, что нужно, чтобы уметь нести за себя ответственность. Аромат прожаренного мяса со специями просто сногсшибательный. Мой живот вот-вот запоёт от такого запаха. — Похоже, мясо уже готово. Я взял нож и порезал приготовленное мясо на маленькие кусочки, чтобы Фло было удобней есть. Она смотрела и не понимала, для чего я это делаю. Сел возле неё со сковородкой, достал Фло и себе по чашке ягодного сока. — Я... — начала она смущённым голосом. — Не знаю, что и сказать. — А ты ничего не говори. Разберись с новыми чувствами и мыслями. Ешь и запивай соком. Мы с Фло испробовали мяса. Мясо приготовлено вполне себе ничего. Можно есть — розовая земная пони отметила, что приготовил я хорошо. Ну, ещё бы она осмелилась критиковать своего хозяина. Так что я просто улыбнулся. После ужина я думал над тем, где и как будем спать. Спальник один, а нас двое. Опять неловкая ситуация. В итоге мы притулились друг к другу, чтобы хоть немного теплее было, лёжа на полу по-собачьи. К слову, это один из тех забавным моментов в телосложении пони. Сначала было непривычно, но за тридцать пять дней пребывания в этом теле я освоил эту... технику сна. Фло неуверенно ёрзала у меня под боком. — Что такое? — спросил я. — Неужели неудобно? — Нет, нет, — поспешно ответила она. — Как раз наоборот. Мне тепло и уютно... Вы впервые так близко прижались ко мне. С вами я чувствую... себя прекрасно. Жаль, что вы не нуждаетесь в моём теле. Её мировоззрение подталкивает к этому. Она хочет быть полезной во всех смыслах, а для неё я выгляжу хорошим хозяином. А приятные эмоции по отношению к хозяину вынуждают её хотеть, чтобы он с удовольствием пользовался её телом. Однако разве я не сделаю ей приятно, если её трахну и тем самым покажу, что она доставила мне удовольствие и была полезной? Да, определённо. Но тогда это будет значить, что я поддерживаю её рабское мировоззрение быть использованной. По этой же причине я не прошу её что-либо делать. Я не хочу подпитывать её искажённые желания, насильно навязанные ей в детстве. Я хочу, чтобы она научилась желать того, что не основано на удовлетворении других.***
26 число Месяца Хлеба, Саяндэй. Тридцать шестой день пребывания. Судя по описаниям главного писца Стальных Рейнджеров, мы неподалёку от места битвы, в которой, предположительно, участвовал Анклав. Я повернул руль «Медведя», и мы поехали туда. Я долго осматривал местность в поисках того, что могло быть тем самым местом битвы. И им оказался небольшой разрушенный кирпичный дом у дороги. Разрушенная крыша, на месте входной двери огромная дыра. Полностью отсутствовала одна из стен дома, остальные три еле держались: странно, что они до сих пор не испустили дух и всё ещё выполняют своё предназначение... стоят на своём. Внутри дома полнейший бардак, что ещё очень и очень мягко сказано. Остатки деревянной мебели, разрушенный камин, множество кирпичных обломков; почти везде следы крови. Они виднеются на уцелевших стенах, но именно на полу находится огромная лужа крови, причём не одна. Судя по всему, они образовались от двух смертельно раненных пони, устроивших схватку между собой. Битва действительно произошла где-то около года назад: снег смыл большую часть крови, оставив лишь напоминания, что здесь её было много. От одной из луж вёл след куда-то на юг, куда, кстати, я и собирался направиться после этого места. Безусловно, здесь была бойня, отголоски которой чудятся мне и сейчас. На стенах характерные следы копоти, оставленные энергомагическим оружием, а также следы от пуль. По всему дому, снаружи и вокруг, разбросаны гильзы от пуль и истощённые спарк-батареи. Вместо окна огромное отверстие, оставленное плазменной гранатой, судя по характеру повреждения. Взрыв произошёл изнутри, о чём свидетельствуют осколки стекла снаружи, под которыми виднеются засохшие пятна крови. Отсюда следы волочения ведут по промёрзшей земле куда-то на северо-восток. Кого-то небрежно тащили в сторону «Кратера», что находится примерно в полутора днях пути от места битвы. Рейдеры. Фло между тем осталась присматривать за «Медведем». Осмотрев дом, я не нашёл больше ничего интересного, кроме глубоких круглых следов Стальных Рейнджеров. И да, помимо них в достатке следов других групп пони. Очевидно, на шум битвы с энергомагическим оружием сбежалась вся округа. Могу точно заявить, что бравые Стальные Рейнджеры пришли сюда позже всех. Гильзы от патронов оставлены другими группами, так как первые, по заверениям Айрона, не сражались в этом месте ни с кем. Единственные возможные посетители — рейдеры «Кратера» и хозяева Ванхувера. Судя по следам волочения на северо-восток, рейдеры всё же урвали добычу, захватив несколько единиц высокотехнологичного вооружения Анклава. Судьба остальных бойцов Анклава неизвестна, даже примерное их количество неясно, но явно не меньше трёх. Всё. Больше ни к каким выводам здесь прийти нельзя. Поиски стоит продолжить либо в районе «Кратера», либо в Ванхувере. Хоть и неизвестно, удалось ли обитателям последнего захватить что-либо из анклавовского снаряжения. Я пока поехал на «Медведе» по едва заметным следам крови, что ведут на юг. В отличие от следов, ведущих на северо-восток, в горы Уайт-Шелл, в этом направлении отсутствуют признаки волочения. Наоборот, похоже, что раненый передвигался после таких ранений самостоятельно; учитывая довольно глубокие отпечатки на грунте, следы явно оставлены пони в силовой броне Анклава. Чуть погодя след прерывается на месте с остатками ещё одной лужи крови, но затем здесь появляется другой след, который практически сразу исчезает, и его направление отследить невозможно. Видимо, выжившего обнаружил тот, кто умеет передвигаться незаметно и заметать следы. Дьявол. Почти все нити оборвались: отследить оставшиеся следы будет крайне проблематично. Займусь этим как-нибудь позже. Я как обычно оставил свои размышления по этому поводу в Пип-Бое. Фло с недоумением следила за мной, пока я не закончил. — Зачем вы записываете свои мысли? — спросила она, пока мы ехали к Стойлу Пятьдесят Три. — Это удобно. Свои мысли я всегда записываю, чтобы при следующем анализе не упустить ничего важного. В свете новых фактов старые могут восприниматься иначе, но я не все могу их удержать в голове. Поэтому записываю. Не полагаюсь на свою память. Заметки особенно пригодились после ранения в голову, когда я утратил много воспоминаний. Если бы не записи в Пип-Бое, я бы вряд ли смог сложить пазл своего прошлого.***
— Я освободил вашего друга, плюс привёл ещё кое-кого, — прокричал я; эхо моего голоса прошлось по всей пещере. Я стоял перед массивной дверью Стойла Пятьдесят Три, а рядом — Фло. Как же она удивилась, когда я подошёл к скале и простучал код, и та пришла в движение. — Мне известно, Доджер вернулся за несколько часов до тебя. Прекрасно, ты прошёл проверку; входи, — ответила Смотрительница через динамик. Запустилось стандартное звуковое предупреждение об открытии дверей, позади которых присоединился массивный вал: он со скрежетом оттянул массивную дверь на себя, а затем та откатилась в сторону. Как только мы перешагнули порог, нас встретила единорожка в комбинезоне Стойла — вишнёвая со светло-розовой гривой. Её охраняет мистер Храбрец со стандартной боевой расцветкой и пегаска молочно-бежевого цвета со средней длины густой каштановой гривой. Она облачена в боевую броню блекло-зелёного цвета, с безразличием глядит в нашу сторону. Фло невольно отступила на несколько шагов, спрятавшись за моим крупом. Хм... Судя по чистоте вокруг, за этим Стойлом ухаживают. — Здравствуй, Дэниэл, — поприветствовала меня единорожка: голос из динамика принадлежал ей. — И тебе здравствуй, — она повернулась к моей спутнице. — Как тебя зовут? — Розовая пони сзади молчала. Я повернулся и увидел, что она смотрит на меня с выжиданием. Очевидно, столь необычная обстановка заставила её забыть о том, что она может отвечать без моего позволения. Я тяжело вздохнул. — Я же тебе говорил, что можешь говорить без моего разрешения, — устало произнёс я. Если честно, мне уже немного поднадоело повторять ей одно и тоже, хотя я отчётливо осознаю, что это делать нужно, дабы был прогресс. — Простите... — засмущалась она. — Фло, — робко ответила она у меня за крупом. — Очень приятно, меня зовут Черри Шайн. — Она подошла к моей спутнице, пройдя мимо меня. — Соблюдайте личное пространство, госпожа, — проговорил я Черри отчасти в шутливой форме. Она проигнорировала меня. — В отличие от вас, Фло заслужила эту возможность. — Фло, — начала Черри, обращаясь к розовой пони с гривой брусничного цвета, — хочешь на свободу? — Столь прямой вопрос заставил её на мгновение остолбенеть, но за тем она резво помотала головой. — Возможно... Я не знаю... Я не уверена. — Ясно... — огорчённо проговорила она, а затем отошла на несколько шагов назад, встав передо мной. — Зачем ты привёл её сюда? — Научите её быть самостоятельной? — На это может понадобиться много времени. Зависит от неё самой. — Прошло всего лишь два дня, но, сдаётся мне, у неё есть потенциал. — То есть ты готов так просто отдать того, за кого ты заплатил немалую сумму крышек? — искренне удивилась единорожка вишнёвого цвета. Я сделал вид, что размышляю, повернув голову, засмотревшись в угол помещения. — Да, — просто и легко ответил я, повернувшись. — С одним условием: относитесь к ней хорошо. — На это Черри весело захохотала. — Странный ты. Щедрости тебе не занимать. Легко расстаёшься со своими сбережениями, так легко... Ладно. Разумеется, мы будем к ней хорошо относиться. Постепенно, но мы её научим самостоятельности и ответственности за свою жизнь... как говорят жители Ванхувера. — Надеюсь, — проговорил я, телекинезом снимая ошейник и отдавая его Черри вместе с браслетом к нему и документом о Фло. Розовая пони в шоке уставилась на левитируемые предметы. — Дэниэл, — неуверенно заговорила Фло, а затем замолчала. — Тебе здесь помогут, — сказал я, повернувшись к Черри с ожиданием поддержки. Кому как не ней понимать мировоззрение рабов, основанное на страхе перед ответственностью и желанием быть полезными для своих хозяев. — Разумеется, мы тебе поможем, ты не будешь одна, — Смотрительница подошла к Фло, — и если твой заботливый хозяин верит, что у тебя всё получится, значит, так оно и будет. Пошли, я проведу тебя к остальным. — Спасибо... — прошептала Фло, сильно волнуясь. — Я... попытаюсь стать такой, как вы. Для себя всё делать самой. Я задорно хохотнул. — Безусловно, только не отправляйся в опасные путешествия, как я. Улучшай свои навыки повара, о которых рассказывала, чтобы потом я мог попробовать твои отменные блюда. Если нужно будет... приду, обниму и порядок в твоей душе наведу. Я широко улыбнулся, и Фло сделала тоже самое, только не так сильно, и пошла за Черри Шайн. Люблю подобные моменты. Заставить кого-то поверить в свои силы— та ещё задача. Тут я даже легко отделался. Вдохновлять порой о-о-очень тяжело. Я остался наедине с пегаской и мистером Храбрецом. — Веди, сторожевой пёс, — сказал я пегаске. — Меня зовут Мотли Клауд, — возразила пегаска чуть низким и безразличным тоном. Унылый голос, безучастный ко всему взгляд... Я думал, что пегасы должны быть... веселее? Они же могут в любой момент взять и полететь высоко вверх, подальше от вонючей, безжалостной и жестокой Пустоши. — Очень приятно. Меня — Дэниэл Эванс, можно просто Дэн, а для друзей Дэнни. — Нам известно твоё имя, твоя подруга-рейнджер поведала о тебе. — Кстати, где она? — Наверняка вернулась к своим. — Черри расскажет мне, о чём она говорила с Ягодкой? — Может быть. Иди за мной, — сказала она уныло. Эта пегаска излучает столь тяжёлую ауру депрессии и тоски, что ей можно подавиться. Этот неторопливый и медленный говор напоминает речь угрюмого Буна. Возможно, у этой пегаски такой характер, или её состояние обусловлено последствиями неприятного случая в прошлом, как у Буна. Взять того же Расти, что я оставил Башне Тенпони. Он пережил страдания, от которых вряд ли когда-нибудь полностью оправится. Интересно, как он там? Хомэйдж помогает ему добиться звёздной славы в этом элитном по меркам Пустоши обществе? Я сам относился ко всему безразлично, когда лишился дорого мне человека — Брис. Смерть отца мне было с кем пережить, а вот её смерть... В общем, я понимаю чувства от потери дорогих и близких. Смерть друзей и родственников в Пустошах не редкость, но уровень привязанности к ним разный — соответственно, масштаб горя и печали, как бы плохо это ни звучало, тоже отличается. Проходя мимо атриума, я заметил немалое количество пони, которые безмятежно беседуют на разные темы. Они разговаривают о чём-то весёлом и бытовом, и я бы с удовольствием послушал и посмеялся за компанию. Улыбаться полезно, даже если нет повода. Слышал, что, если это делать чаще, мозг будет считать, что не всё так плохо. Возможно, это меня и спасло от самоубийства в своё время... И вообще, когда в пустошах полная безнадёга, искренний и беззаботный смех — единственное, что позволяет сохранить рассудок и здравый ум. Лучше любого препарата. В атриуме я заприметил Доджера. Завидев меня, он со слабой улыбкой, кивнул. Я кивнул в ответ. Кабинетом Черри Шайн являлся кабинет Смотрительницы. Ничего удивительного. Внутри Мотли предложила мне сесть на диван. У окна с видом на атриум стоят два дивана бежевого оттенка, которые внутренней стороной расположены напротив друг друга, их разделяет низкий деревянный столик. В остальном же кабинет Смотрительницы ничем не отличается от других подобных ему. Мистер Храбрец покинул нас по пути. Я сел на один диван, Мотли — на противоположный. Она посмотрела на меня, а затем повернула голову к окну и с тем же безучастным лицом глядела сквозь него. — Рядом со мной не хочешь сесть? — предложил я ей. Глупые попытки пофлиртовать, да. Но я хочу вызывать у неё хоть какие-то эмоции. Хотя бы неприязнь. — Нет, — спокойно ответила она, не отрывая свой взор от атриума. — Неужели я настолько плохо выгляжу? — Не знаю. — Или же я плохо пахну? — я нагнул голову к своему плечу. Вроде ничего. Горный воздух имеет положительные свойства. Напоминает мне времена, когда я частенько заглядывал на гору Чарльстон, где поблизости проживали супермутанты во главе с Маркусом. Свежий и прохладный воздух. — Мне всё равно. В её глазах одна примечательная вещь — они разного цвета. Её левый глаз янтарного цвета, а правый — небесно-голубого. Это выглядит довольно своеобразно и... я бы сказал, завораживающе. Мне даже нравится! Помню, у моей первой верной собаки Псины были примерно такие же глаза разного цвета. Со своими разноцветными глазами он был милым и добрым пёсиком. Любил играть с малышнёй. В Литл-Лэмплайте к нему постоянно подходили дети и любили его гладить, чесать за ушком. — На что ты смотришь? — спросила Мотли, поморщившись, не выдержав моего взгляда, упёршегося в неё. Тут её осенило. — Только не говори… — она подняла взгляд к потолку и тяжело вздохнула, — …о глазах. — А что с ними не так? — полюбопытствовал я. — Гетерохромия. Она у меня наследственная — досталась от бабушки по линии матери. И это не мутация, — с нажимом сказала Мотли последнее слово, повернувшись к окну. — У моего питомца была такая же... особенность. Они необычные и завораживающие. Мне нравятся. Пегаска лишь хмыкнула, отвернувшись. — А что, всё время спрашивают об этом? — не отставал я. Она ничего не ответила, лишь красноречиво промолчала. — Наверно, приятно получать комплименты о своих глазах, — я лукаво улыбнулся. Опять молчание. — Я уверен, что с такими чудесными глазами у тебя очаровательная улыбка, — произнёс я. — Ну хоть дай ещё раз полюбоваться ими. Пожалуйста. Очередное молчание. Какая же она мрачная. — Знаешь что... у тебя ошибка в имени, ты мрачное облако, а не пёстрое... — наигранно пробурчал я. — В эту игру можно играть вдвоём, — я сложил передние ноги и гордо — по крайней мере, я надеялся, что это выглядело гордо — отвернулся. Мотли... теперь я понимаю смысл её имени. То, что не имеет однородного цвета. Могу сказать, что её либо назвали из-за её глаз при рождении, либо из-за бабушки, которая, вполне вероятно, носила это имя. У Брис были просто бесподобные карие глаза, которые покоряли меня каждый раз, когда я смотрел в них, видя в них обворожительную красоту, и сбивали меня с толку, когда я ими любовался. Сейчас... Сейчас мне показалось, что, если бы не состояние Мотли, я принял бы её за Брис в теле пони. Стиль гривы весьма похож. У меня начала вырисовываться общая картина того, кем может являться эта пегаска — солдатом Анклава, учитывая, что след исчез где-то с внешней стороны заснеженных гор, напротив Стойла Пятьдесят Три. Через несколько минут вошла Черри. За это время Мотли и я не проронили ни единого слова. Она завидела, как я с пренебрежением отвернулся от Мотли. — Что происходит? — с непониманием смотрит на нас единорожка вишнёвого цвета. — Играем в молчанку, — сказал я. Мгновение — и Черри понимающее улыбнулась. — Да... Такая у нас Мотли. — Быстро ты пристроила Фло, — проговорил я, сняв маску обиды и через плечо повернувшись к Смотрительнице. — Я уведомила некоторых пони о её присутствии, пускай они присмотрят за ней и помогут освоиться в новом месте, — произнесла Черри, направляясь к нам. — Теперь вернёмся к нашим браминам. Ягодка рассказала, что вы ищете один ключ. Вот, бери, — она левитировала мне жёлтый шифр-ключ. — Так легко? — удивился я, помещая ключ в сумку. — Так легко, — подтвердила она и уселась на диван рядом с бежевой пегаской. — Глупо мешать Стальным Рейнджерам, способным разнести и растащить этот бункер по камушкам, только ради этого шифр-ключа, позволяющего попасть в мифический «Купол». — Вам он разве без надобности? — Нет. Без остальных пяти ключей он бесполезен. Никто даже не знает, где эти ключи применяют. К тому же, мы привлечём к себе внимание Принца с Королями, стоит нам заняться поисками этой... легенды: они просто сожрут нас и не подавятся. Поэтому лучше отдать этот ключ Стальным Рейнджерам, чем хозяевам Ванхувера. Возможно, сумеем хотя бы немного расположить к себе этих стальномордых, трясущихся за каждый лазерный пистолет. Они ищут и собирают технологии лишь себе в коллекцию. Работорговцы будут использовать технологии и знания «Купола» на рабах. Ваша Ягодка пообещала, что Стальные Рейнджеры не тронут наше Стойло, если мы мирно отдадим им ключ. Ягодка... Она не сказала им своего настоящего имени и звания. Я тоже не буду. — Разве Стальные Рейнджеры делают исключения работоспособным Стойлам? — Твоя подруга пообещала, что умолчит о нас в обмен на ключ, — сказала она так, словно сама не верит в это, однако понимает, что иного выбора у неё нет. — Жители этого Стойла знали, что в тайной комнате находится одно из шести доказательств существования Купола? — Да, но это миф. Какая-то довоенная правительственная схема по отвлечению внимания. Его активно пытались найти давным-давно, но безрезультатно. Это говорит о том, что его нет. В общем, его поиски того не стоят. Зря время потратите. — Как знать... Черри пожала плечами, мол, твоё время — твоё дело. — Ты заговорила о помощи в освобождении Доджера. Хотя на самом деле моя помощь не требовалась вовсе. И да, твой агент наплёл мне хорошую историю, что во всём поможет Стелс-Бак, — ответил я с улыбкой. — Догадался всё-таки, — хмыкнула вишнёвая единорожка. — Нет, я просто предполагал, что здесь что-то нечисто, с тех пор, как ты попросила освободить твоего приспешника из копыт Принца. В беседе с Принцем догадки подтвердились, стоило ему заговорить о ваших агентах по всему городу. — Твоя помощь действительно не требовалось, наш агент справился бы сам. Мы проверяли тебя — не выдашь ли ты нас Принцу, когда получишь записку. Доджер рассказывал, как ты проводил допрос. Он был крайне удивлён твоим методом. Он говорил, что действительно едва не попался, — улыбнулась Черри. — Ты вовремя остудил его. И всё же мне до сих пор интересно, откуда Доджер знает об этом методе, учитывая, что многие с предубеждением к нему относятся из-за простоты. Однако благодаря этому метод изящен: нужно задавать правильные вопросы, кажущиеся несущественными на первый взгляд. Всё зависит от навыков ведущего допрос, а не от силы воли и стойкости допрашиваемого. — Я знаю, что в Стойлах велись эксперименты. В чём особенность этого бункера? — Это Стойло имеет в распоряжении высокотехнологичное оборудование и знания в области медицины. Хм... Пластическая операция для сбежавших рабов не выглядит такой уж фантастической. Я уверен, что Смотрительница пока не будет раскрывать своих секретов касательно освобождения рабов. — Оно должно было открыться через пятьдесят лет после войны. Стойло открылось, но его жители не желали покидать безопасное убежище, хотя выходили наружу. Кто-то из них привёл сюда сбежавших рабов. Потом сюда пришли ещё рабы… ещё и ещё. Это вызвало перенаселение Стойла. Пришлось даже скрыть своё местоположение, поставив искусственный камень у входа. Большая часть рабов всё же создавала другие свободные поселения, скрытые от Ванхувера, но со временем их находили, что случалось ещё при правлении Королевы. Через десятилетия они переловили всех сбежавших рабов и уничтожили созданные ими укрытия. Остались лишь это Стойло. Королева... Принц оберегает Ванхувер, её наследие. Интересно, какой она была? — Расскажи о Королеве, её роли в формировании Ванхувера. Из слов Принца о ней складывается внушающее впечатление... — Королева Ванхувера, настоящее имя — Вермилион Роуз, была Смотрительницей Стойла Шестьдесят Восемь, в котором в количественном преимуществе были жеребцы, примерно четыре к одному. Прошло примерно пятьдесят лет после войны, как это Стойло открылось. Вермилион использовала жеребцов как рабочую силу, чтобы восстановить город. Из-за опасностей пустошей и отсутствия опыта в выживании жеребцы погибали от копыт грабителей. Ей пришлось нанять грифонов в качестве охранников, поселившихся в развалинах Ванхувера спустя некоторое время после падения мегазаклинаний. Много выживших грифонов сбежало из своего королевства на севере после того, как Анклав его уничтожил и разграбил. Они были хорошими бойцами и летунами: неудивительно, почему Королева наняла их в качестве охраны. Черри продолжала. — Со временем городу понадобилась новая рабочая сила: грифоны атаковали другие поселения и ловили неспособных защитить себя жителей пустоши: это означало принуждённый труд. Небольшими шагами Ванхувер стал одним из главных оплотов работорговли, а Вермилион назвали Королевой. Её методы аморальны и бессердечны, но своими лидерскими навыками она восстановила город. Ошейники надевали не на всех; некоторые предлагали свои услуги в виде руководящей силы, создавая некие ячейки для более удобного руководства таким количеством рабов и элементов промышленности. Я подозреваю, что так и начали образовываться отдельные семьи, а затем целые семейства. Одни обладали незаурядным интеллектом, другие проявляли лидерские навыки и умели дисциплинировать других, третьи имели огромное количество крышек и ресурсов, а четвёртые — всё вышеперечисленное. — Одни пришли с Пустошей, другие с основного региона, третьи были из Стойла. Влияние города расширялось, рабов появлялось всё больше, работорговцы становились всё более организованными... а семейств делалось всё меньше. Думаю, из-за непредвиденных обстоятельств, которые могли случиться из-за неумения или нежелания лидеров адаптироваться к новым проблемам, вслед чего они ослабевали финансово. Ожидаемо, что кто-нибудь их поработит. — Сильная семья поглощала слабую и забирала её вид деятельности вместе со всем её имуществом, включая рабов. Сейчас это воспринимали бы так — не справляются с возложенной на них ответственностью. Королева увидела в этом плюс, поскольку их функции вовремя перенимало другое семейство, а значит, что ни одно звено промышленности не постигнет забвение. Угроза захвата не позволяла никому расслабляться. В итоге до сегодняшнего дня дожило только пять семейств, Пятёрка Великих Семей Ванхувера. Как многие и говорили, она добилась процветания города потом и кровью — потом рабов и кровью врагов. — А Принц откуда появился? Бессмертное существо... Белый Демон, как называют его на юге в Хуфлэнде. — Демон уж точно... В его способностях можешь не сомневаться, — усмехнулась Черри. — Никто не знает, где его откопала Вермилион. Может, в одном из исследовательских центров или Стойл. — Сколько Стойл обнаружили жители Ванхувера? — С десяток. Там они находили технологии и оборудование, которые впоследствии использовались для развития города, а главное— что случалось редко, — новую и здоровую рабочую силу. Один раз они даже нашли Стойло, предназначенное для пегасов. В Ванхувере пленённые пегасы стоили бешеных крышек, и приобретали их в основном для себя, то есть для развлечения и утех. Разумеется, были и те, кто избежали этой участи, но их было крайне мало. Практически от всех обнаруженных Стойл не осталось камня на камне, всё демонтировали и либо переплавили, либо использовали для нужд города. Теперь понятно, откуда был тот пегас у полицейского участка на Мейнстрит. Черри исчерпывающе ответила на мой вопрос. Ванхувер — действительно дитя Королевы. Она его воспитала и задала направление, а Принц следит за тем, чтобы город не сбивался с курса. — Никогда, — заговорил я, — не встречал настолько организованного и перспективного сообщества, если не брать во внимание торговлю друг другом. — Кстати об этом. Твоя подруга рассказала, откуда ты. Я поделилась с тобой информацией, а теперь ответь мне взаимностью и расскажи о том, что сейчас творится в основном регионе. О, теперь понятно, почему Черри была столь щедра на ответы. Хочет получить взаимность в ответ. — Без проблем. Я поведал ей тоже, что и Принцу. Черри удивило, что на востоке идёт восстановление города по принципу Ванхувера. Филлидельфия. Централизованное использование рабов. Помимо этого её заинтересовали аликорны и Единство; ей понравилось упоминание о Литлпип, которая самоотверженно помогала нуждающимся и героически спасала всех без разбора. — Значит, за долгое время на пустошах ничего особенного не изменилось. Прискорбно это говорить, но Ванхувер — единственный город с потенциалом развития и восстановления Эквестрии, — тяжело вздохнула Черри. Если бы она знала о Новой Калифорнийской Республике из моего мира или Вегасе, который выглядит по-иному благодаря моему вмешательству. — Какие у вас планы насчёт проблемы рабства в Ванхувере? — полюбопытствовал я. — Глобальных — никаких, — сказала Черри, как отрезала. — Совсем никаких? — Ты же сам видишь, как сильно искажено мировоззрение у рабов. Они жаждут быть полезными для своих хозяев, но при этом не умеют быть полезными для себя. Они этого боятся, как огня, считая себя недостойными. Понадобится много времени, чтобы переобучить их. У нас нет ресурсов на это. Да ещё Принц... — Он действительно демон? — Не смеши. Он эквиноид, в него встроены какие-то магические приспособления и наложены мощные и неизвестные заклинания вроде регенерации. Эквиноид — это довольно известная гипотеза о его могуществе и молодости. Можешь сбросить на него мегазаклинание, и он наверняка выживет. Он быстр, силён и владеет множеством смертельных заклинаний. Это известно из старых архивных наблюдений, когда его ещё не считали опасным, попытавшись однажды убить. Может, это слухи... или убедительная постановка, но никто проверять не осмелится. — Дохрена могуч этот ваш эквиноид, — слегка шокировано проронил я. — Кто его создал? — Нашёл кого спросить. Если мы не знаем, где его откопали, то о создателях и подавно. Ты понимаешь, что сражаться против Принца — всё равно что подписать себе смертный приговор. — У вас совсем нет плана? — Нет. И мы просто будем делать то, что в пределах наших возможностей, не больше. — Расширяйте эти возможности. — Проще сказать, чем сделать, — горько улыбнулась единорожка. — Пока мы будем перепродавать рабов, незначительно изменяя их внешность и блокируя воспоминания. Продолжим попытки в перевоспитании подходящих для этого рабов, а также... не выделяться. Мы и так едва не попались. Как ты видишь, Доджера захватили. Нашего самого профессионального и скрытого агента. — Ладно, — разочарованно вздохнул я. Теория Принца по поводу смены внешности рабов и манипуляций с их памятью оказалась очень близка к истине. У Принца действительно всё под контролем. — Мне нужно проветрить мысли и проверить кое-какое место. Я поднялся с дивана. — В случае чего я могу рассчитывать на твою помощь? — обратилась ко мне Черри. Ого... Сначала Стальные Рейнджеры пытались подружиться со мной, а теперь вот местное сопротивление рабству. Приятно знать, что меня так ценят. Напоминает моё появление в Вегасе, в ходе которого меня пытались заманить к себе и НКР, и Легион Цезаря. Разумеется, это произошло после того, как я поговорил со скрывающимся от всех лидером города — Мистером Хаусом, а также убил Бенни в его собственном казино. Моя популярность разрослась, как воздушный шар. — Возможно, — ответил я, пожав плечами. Повисло молчание. Грустное и печальное. Перемены... от Принца трудно будет избавиться. Тягаться с ним невозможно. Но если убрать Принца, город самостоятельно откажется от рабства из-за невыгодности. Или же его смерть, если это вообще возможно, позволит Пяти Семьям Ванхувера начать войну между собой за образовавшийся вакуум власти. И тогда будет много крови. Хочу ли я в это вмешиваться? Нет. Однако они могут найти куда лучшее решение проблемы. Поэтому я и ответил неопределённо: не хочу брать ответственность за принятое решение. Я могу стать только соучастником, не более. — До свидания, — сказав я, нарушив тишину и направившись к двери.***
По пути к выходу меня встретила Фло и заключила в объятия. — Спасибо вам за поддержку и одобрение, — бодро проговорила она после того, как обняла. — А также за эту возможность... Я даже не знаю, что и сказать. Мне всё ещё страшно, волнуюсь и... но когда вспоминаю вас — становится легче. — Очень приятно слышать, — улыбнулся я. — Рад за тебя. Помни, я буду навещать тебя время от времени, если со мной ничего не случится. Ты уже выбрала, чем действительно хочешь заниматься? — Меня попросили сделать то, что у меня лучше всего получается. Я умею готовить только еду, к тому же, вы упомянули, что мне стоит развивать свои навыки готовки. Здешние повара сообщили, что у меня есть потенциал... что бы это ни значило. И... я помню отель-ресторан:мне бы хотелось однажды угостить вас отменным клубничным десертом! Я засмеялся. Как же у неё удалось выбрать момент. Клубничный десерт... Оказывается, не только я запомнил приключение с ним. Фло он показался таким изысканным и превосходным во всех смыслах, что она наверняка обязала себя угостить подобным кого-нибудь ещё. Она с интересом наблюдала за моей реакцией. Мой разразившийся смех восприняла неоднозначно и даже забеспокоилась, что сделала что-то не так. — Фло, какая же ты очаровашка, — улыбнулся я, закрыв глаза и подняв голову, затем вновь взглянул в её голубые глаза. — В таком случае я буду гораздо чаще тебя навещать. — Мне десерт так понравился, что я решила научиться их готовить. Ведь они прекрасны... — Отличный выбор! Ну ладно, я пойду. Всего хорошего, — сказал я, развернувшись к выходу. — И вам удачных решений, Дэниэл. Я поднял копыто и помахал. Что-то подсказывает мне, что она станет достойным членом общества. В этом я не сомневаюсь. Рабское мышление не искоренить полностью... И в этом есть свой плюс: она не будет испытывать проблем с тем, чтобы думать о последствиях своих деяний, когда они будут затрагивать жизни других. Надеюсь, ей не придётся делать сложный выбор... как это часто приходилось мне.***
Метель... Через несколько часов после того, как я вышел из Стойла и поехал на север гор Уайт-Шелл осмотреть ещё одно место, поднялась холодная снежная метель. Ни черта не вижу. Без ПН, было бы трудно ориентироваться. Только не глохни... Я погладил руль «Медведя». Прошу... доберёмся до туннелей и там переждём. Я с трудом добрался до туннелей, и аккурат в этот момент двигатель заглох. Вот это мне повезло! Я привёл двигатель в порядок, а затем принялся осваивать заклинания барьера и телепортации. Еды полно. Воды тоже — а вот ягодного сока почти не осталось. Мне даже жалко было его допивать. Сердце защемило в груди, когда подумал о Лилиак. Её винтовку я так и не продал. Оставил на заднем сидении, как и остатки ягодного сока... на особый случай. Главное, не забыть о нём. После обследования дороги в скалах, что я видел пару дней назад, нужно будет вернуться к Стальным Рейнджерам и отдать жёлтую ключ-карту. К стальномордым заскочу после. Довольно странно, что тот ключ был розовым, а не жёлтым. Тренировки изнурили меня. Нужно избегать такой вещи, как выжигание. Это как перенапряжение у людей, только связанно с полным истощением магической энергии. Возникнут проблемы с использованием магии на определённое время: необходим отдых, чтобы восстановить её запасы. При выжигании возникают головные боли в основании рога, тошнота и ощущение пустоты внутри. Не хочется связываться с этим сейчас. Нужно отдохнуть и поспать, а на следующее утро плотно поесть.***
27 число Месяца Хлеба, Блюдэй. Тридцать седьмой день пребывания. Небо полностью окутано облаками. Тоскливая атмосфера. С другой стороны в округе не слышны выстрелы, крики и взрывы — лишь шум ветра... «Медведь» снова сломался... Вот незадача. Во время починки у меня возникло чувство, что за мной кто-то наблюдает. Это чувство нельзя объяснить, оно появляется лишь спустя долгое время путешествий по просторам Пустошей. Изучу внимательно местность, используя тепловизор. Так, на всякий случай. Здесь почти никого нет, поэтому в этих краях путешествовать относительно безопасно, если не считать внезапных лавин или ночных снежных бурь. Устройство в шлеме не обнаружило ни единой живой души поблизости. Может, преследователь слишком далеко, чтобы радиус действия тепловизора достиг его? А может, мне всего лишь кажется? Но я попробую выкрикнуть на всякий случай, что засёк. Посмотрим, что будет. Всё-таки блефовать в карты я умею. — Кто бы ты ни был, но я знаю, что ты рядом. Покажись, иначе я отыщу тебя сам, а потом сделаю из тебя духи! — как можно громче прокричал я. Мои слова разошлось по всей окрестности. Через несколько секунд я заметил летящий силуэт... Буквально ткнул пальцем в небо и угадал! И как только силуэт подлетел близко, я смог его разглядеть. Это пегас в знакомой блекло-зелёной боевой броне. Он аккуратно приземлился рядом со мной. Я достал из кобуры крупнокалиберный пистолет местного типа, что нашёл ещё в Мэйнхэттене. На преследователе шлем того же оттенка, что и броня; он закрывает лишь глаза, рот прикрыт серым шарфом. На боевом седле с левой стороны прикреплена полуавтоматическая винтовка с глушителем, а с правой — энергомагическая винтовка изумрудного оттенка. — Кто ты такой и зачем преследуешь меня? — выжидающе спросил я у незнакомца. Он снял шлем... вернее, она сняла шлем и опустила шарф, чтобы её мордочку было полностью видно. — Какие пони... зачем следишь за мной? — спросил я, свободно вздохнув и глядя бежевой пони в глаза через своё забрало. Духи из неё были бы очаровательными и весьма приятными. — Я иду с тобой, — кратко ответила она, когда я повесил свою винтовку сбоку. — Воу-воу, — я поднял копыта в знак протеста. — Охлади порывы свои, милашка. Я никогда не ныряю в озеро отношений, когда не знаю, какие демоны там водятся. Я тебя не знаю. С чего вдруг? Да и почему ты скрывалась? Не играй со мной, словно котёнок с клубком нитей, иначе запутаешься в них. Что-то пробирает на флирт в последнее время. Или это её прелестные разноцветные глаза меня гипнотизируют. — Мои цели совпадают с твоими, — без колебаний ответила пегаска. — Не вешай мне лапши. Скажи честно: почему ты скрытно преследовала меня? — Ты мне не веришь? — Мотли, я никогда и никому не доверяю на все сто процентов. Даже самому себе. Кто бы со мной ни был, я всегда оставляю шансы, что мне засадят нож в спину, или что могу сойти с ума и не заметить этого. Совпадали бы твои цели с моими, ты бы не просиживала в одном месте. Мои слова пегаска восприняла с оттенком удивления. Сомнений быть не может: это выжившая в той битве, где был Анклав. Может, то была инсценировка Анклава, чтобы внедрить своего агента или агентов в ряды какой-либо организации на поверхности? Судя по тому, как её тут же приняли с распростёртыми объятиями в штаб сопротивления работорговле, это вполне ожидаемо... Так, что за ерунда разбушевалась в моём сознании? Скорее всего, Черри её просто отправила следить за мной. — Я тебя понимаю; мне мало кто доверяет, — вздохнула она, отведя взгляд, а затем вновь взглянула мне в глаза. — Скажу так, как есть. Черри попросила меня понаблюдать за тобой. — А вот это больше похоже на правду. Нечто подобное я и предполагал. Вот и славно, — я добродушно улыбнулся. — Главное — открытость. Я не против, что ты будешь следить за мной. Мне скрывать нечего. На лице Мотли вновь промелькнула тень удивления. Она не ожидала, что я сам соглашусь, чтобы за мной наблюдали. Я же понимал, что, если бы отказался, она так или иначе незаметно следовала бы за мной. Как бы я её ни звал, она не показала бы себя больше — а так увеличатся шансы узнать об Анклаве и, возможно, получится добыть их силовую броню для главного писца Стальных Рейнджеров. — Теперь расскажи, какими навыками ты обладаешь? — Умею обращаться с огнестрельным и энергомагическим оружием, взрывчаткой, также умею драться на копытах, быть незаметной и оказывать первую помощь. — Впечатляет... — кивнул я, глядя на её крылья. — Ты разведчица из Анклава, полагаю? — проговорил я. — Бывшая. Я уже не состою в их рядах, — ответила Мотли. Она вообще никак не отреагировала на то, что её сочли разведчиком Анклава. Можно предположить, что её не впервые посчитали шпионкой с облаков. Существо с небес и с крыльями... были мы на Земле, я бы назвал её ангелом. Она первый представитель своего вида, с кем я общаюсь, поэтому заслужила эту кличку. Насколько я знаю, в этом мире слово «Ангел» используется только в качестве имени. Вроде. Может быть, я ошибаюсь. — Почему ушла? Я уверен, что не принести сюда мир, дружбу и жвачку... — Моё прошлое тебя не касается, — впервые голос пегаски вибрирует раздражением. — Только если будешь слушаться меня и делать то, что я скажу, чтобы ты не наделала глупостей. Всё ясно? — Я буду вести себя, как сочту нужным. Ты мне не указ. — Ну уж нет, мой тоскливый ангел, — перебил я её. — Либо так, либо никак. Не волнуйся, я не собираюсь затягивать тебя в постель, ровно как и бессмысленно жертвовать тобой в бою. Да, я не в восторге от того, что кто-то будет совать свой милый носик в мои дела — несмотря на то, что я не собираюсь строить козни Черри и её ансамблю, — но, тем не менее, ничего против не имею. — Так и быть. Я пытался поговорить с ней, пока продолжал починку, но она отвечала «Не интересует» или «Не имеет значения». Её, вероятно, заинтересовали бы мои рассказы о другом мире, а ещё то, что я сам оттуда. Однако буду молчать, иначе задолбаюсь объяснять каждому встречному, откуда я действительно. Мотли действительно больше всего напоминает молчаливого Буна, который вечно ходил с хмурым и унылым лицом и на все вопросы отвечал в стиле «не суй свой нос туда, куда собака свой хрен не суёт». Конечно, говорил не именно так, но с таким выражением и эмоциональностью, будто это и имел в виду. Я не виню его за то, через что он прошёл. Убить свою собственную жену... Думаю, он поступил правильно — ей лучше умереть, чем быть рабыней Легиона. Спасти её всё равно бы не удалось. Не знаю, смог бы я застрелить Брис. Впрочем, и так сделал нечто подобное.***
Мотли ничего не говорила о «Медведе», но по её взгляду можно было понять, что у меня чахлая развалина даже по меркам Пустошей. И что на такой машине кадрить кобыл точно не получится: засмеют. Я высмотрел дорогу, что обнаружил пару дней назад, и смог заехать по ней. Дорога упёрлась во вход пещеры. Достигнув её, я увидел истёртую временем белую табличку с чёрными буквами: «НЕБЕСНАЯ ГАВАНЬ — ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ! ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН». Небесная гавань… Интересное название для места в скале, расположенном почти у самой вершины. Я смог заехать вовнутрь. Я выключил фары, и мы вышли из машины, так как дальше пещера сужалась. Я взял с собой «Шёпот Ночи». Внутри пещеры царит беспросветный мрак. Благодаря прибору ночного виденья в наших шлемах мы смогли увидеть в дальнем конце на расстоянии около десяти метров от нас металлические широкие двери. Мы не спеша подошли к ним. Гробовую тишину нарушали лишь постукивания нашей обуви по камням и скрежет гравия. Чем ближе мы подходили к двери, тем отчётливей различали слабый шум за ними. Похоже на гудение ламп. Я сосредоточился на окружении в попытках обнаружить какие-то необычные потоки магии, что может сигнализировать о магических ловушках или опасностях. Но ничего не обнаружил. Или же моё чутьё всё ещё слабое. Когда мы нажали на кнопку у дверей, те раздвинулись и предоставили вход в помещение, полностью отделанное бетоном и чёрной сталью. Напротив входа располагается следующая дверь... Нет, это лифт, рядом с которым установлена небольшая консоль. Помимо неё, лифта и гудящих мерцающих ламп в прямоугольных стеклянных трубках, излучавших безжизненный белый свет, здесь ничего не было. — ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ВТОРЖЕНИЕ! — внезапно завопил голос из динамиков, как только мы переступили порог дверей; я аж вздрогнул от неожиданности. Система безопасности. И как я не догадался?! Словно из воздуха появились четыре турели: прямоугольные части покрытия на полу и потолке отодвинулись, оттуда выглянули эти металлические фигуры, под завязку набитые боеприпасами: две турели сверху, две снизу. Их вооружение угрожающе направилось на нас — они тут же открыли по нам огонь. До появления турелей я вовремя успел возвести магический щит впереди. Синяя пелена магии защитила нас от пуль. Однако лишь на несколько секунд, потому как моих навыков всё ещё недостаточно — но этого хватило, чтобы мы смогли отступить и спрятаться за порогом дверей. Как только мы исчезли из виду турели перешли в режим ожидания, перестав стрелять. — Значит так: по моей команде уничтожишь турели сверху, а я пригнусь и возьму нижние. — Она кивнула. — Давай! Мотли быстро отступала назад, дабы снизить вероятность попадания, и начала палить по турелям, а я пригнулся, включил V.A.T.S. и приготовился стрелять из «Шёпота Ночи». Пегаска пару раз промахнулась, несколько пуль задели её броню, однако она уничтожила турели. Я же успешно обезвредил свои. — Ух, — вырвалось из моих уст. — Ты в порядке? — Да. Броня выдержала парочку попаданий. Пули пришлись на защитные пластины. — Отлично. Это было довольно близко. Впредь следует быть осторожным в этом месте. Табличка снаружи нас предупреждала... Мы вызвали лифт и спустились вниз примерно на десять метров. Странно, что консоль лифта не заблокирована, учитывая, что автоматизированная оборона находится в боевом режиме. Внизу мы вышли в просторное прямоугольное помещение; напротив располагался ещё один лифт. Здесь помещение построено по лекалам Убежищ и Стойл, только выглядит заметно просторней и выше. Вполне вероятно, что к строительству приложило копыто Стойл-Тек, причём для тех, кто склонен к клаустрофобии. Справа две лестницы: одна ведёт вниз, другая вверх. Для начала я решил проверить нижние помещения в надежде отключить оборону. Нижний уровень патрулирует несколько «Стражей». Активировав генератор ЭМИ в Пип-Бое, я, следуя стандартной процедуре, направил заряд на робота. Он достиг «Стража» и отрубил некоторые его системы, отчего тот на краткий промежуток времени дезориентировался. Всё-таки у него довольно крепкая защита. Мотли использовала своё боевое седло, чтобы добить его, пока он недееспособен, но затем с удивлением посмотрела на меня. Я могу сделать ещё четыре «броска». — Ты только что испустил электромагнитный импульс, — сказала она, точно заворожённая. — Всегда имею туз в рукаве, — проговорил я, глядя на искрящего робота. — Имплантат? — Имплантат. Мы обезвредили остальных роботов по подобной схеме: я использую ЭМИ, а затем Мотли добивает энергомагическим оружием. В конечном итоге я полностью разрядил генератор ЭМИ. Исследуя технические помещения, мы нашли место, где можно отрубить всех роботов — рядом с реактором бункера, где находится множеством систем и подсистем обеспечения. Реактор расположен в отдельном защищённом помещении. Последние двести лет он работал в режиме ожидания — к примеру, поддерживая работу вентиляционной системы и освещение. В данный момент оставшейся энергии хватит на несколько месяцев полноценной работы. Также из этого помещения контролируется система безопасности бункера. Он перешёл в полноценный режим в момент, когда мы переступили порог, активировав турели. Из главного терминала системы безопасности стало известно о произошедшем инциденте. Случился сбой в системе безопасности, из-за чего охранная система в виде роботов и турелей атаковала всех жителей бункера. Это случилось во время падения мегазаклинаний. Сейчас главные системы находятся в стабильном состоянии, более незначительные малость пострадали и требуют починки вот уже двести лет, но для осуществления этого необходимы редкие детали. Моей магии будет недостаточно. Ещё я выяснил, что система охраны бункера уязвима для подземных толчков и землетрясений, которые вполне могли быть вызваны мегазаклинаниями. Халатность при постройке бункера и программировании систем безопасности повлекли за собой смерть жителей. Вероятно, это может исправить только специалист по программированию, коим является Лемон. Выдать расположение этого места я могу только ей. Совсем не хочется доверять кому бы то ни было из Ванхувера. Проверив остальные помещения бункера, мы обнаружили больше дюжины скелетов пони, ставших жертвами сбоя системы. Чтобы они не валялись здесь, мы сожгли останки в утилизаторе отходов на нижнем уровне. Мне понравилось это место. Его можно превратить в хороший дом. Временный, конечно — пока я занят поисками «Купола». Чувствую, что они сильно затянутся. Нужно лишь исправить некоторые технические неполадки. Здесь есть всё, что нужно для жизни. Осталось только вновь закупить мебель и некоторое оборудование, так как роботы уничтожили или, по крайней мере, испортили почти всё, что находилось в этом бункере во время зачистки. Бункер состоял из двух основных уровней: нижнего и верхнего. Верхний уровень — жилой, где располагается столовая, кухня, общий туалет, душевая, медицинский отсек, игровая комната с уничтоженным содержимым мини-бара и около двадцати отдельных спален. Входы в спальни в одном большом зале, состоящем из двух ярусов. Зал высотой около десяти метров; другие помещения тоже не низкие, но этот самый высокий. В нём также много разной степени повреждённости кресел, журнальных столиков, больших диванов, картин и искусственных растений. Одним словом, общий зал или зал отдыха, где могут собраться все жители и вести задушевные беседы. В целом все помещения и комнаты бункера минимум три метра в высоту. Я сначала подумал, что, по сравнению с пони, этот бункер для каких-то великанов, но выяснилось, что он построен для одной богатой пегасьей семьи. Глава её был военным полковником в отставке. Его звали Дезерт Винд, и бункер предназначался для его жены и детей, братьев, сестёр и, конечно же, их семей. Теперь понятно, почему здешние помещения такие просторные. Из этого следует вывод, что среди пегасов распространена склонность к клаустрофобии, что Мотли подтвердила. К слову, для главы семьи предназначались собственные апартаменты, которые, судя по старым бумагам, назвали чердаком, потому как они находился выше остальных зон. Там просторная гостиная, спальня и собственный туалет с душевой. Я сообщил Мотли, что займу именно эти апартаменты, на что она никак на это не отреагировала. Не сомневаюсь — Лемон непременно сострила бы насчёт того, что я занял лучшее место. Убрать по всему бункеру пыль и грязь, выкинуть мусор и оставить лишь тот, который можно использовать для починки чего-нибудь в этом месте. Я вновь в какой-то момент задумался: безопасно ли здесь жить, если брать во внимание, что охранная система истребила здешних жителей, как газонокосилка — траву? По крайней мере, её можно использовать позже, если Лемон сумеет тут всё наладить. Сейчас я её полностью отключил. Так как бункер предназначался для богатой семьи, половина членов которой были военными, здесь есть и дополнительные... продвинутые удобства на нижнем уровне, который можно назвать ещё техническим. На этом уровне находится лаборатория — часть оборудования в ней окончательно испорчено, гидропоника (из-за неисправности автоматизированных систем без должного ухода все растения засохли), мастерская (тут всё обстоят как и в лаборатории — часть оборудования испорчена, а часть уничтожена), стрельбище с тренировочным залом, просторный склад, утилизатор отходов и ангар. Ниже этой зоны расположено небольшое помещение с реактором, а также с оборудованием и приборами других систем и подсистем бункера. На складе уцелело малое количество патронов, пара видов огнестрельного оружия и несколько комплектов стандартной боевой брони. Много чего испорчено и уничтожено системой охраны, но всё это можно восстановить и отремонтировать. Главное, что сам бункер не пострадал, и что он работоспособен. Остальное поправимо. Нужны только детали, новое оборудование, мебель и время, а главное — много-много крышек, чтобы закупить всё это, так как не сомневаюсь в их дороговизне. Как-никак это редкое и ценное оборудование. Но благодаря тому, что стальномордые растащили по винтикам с десяток Стойл, всё необходимое должно быть у них. Как я и предполагал ранее, внутренний антураж бункера и системы выполнены по лекалам Стойл и Убежищ. Волт-Тек — а теперь и Стойл-Тек — всегда допускали какой-нибудь просчёт при постройке подземных сооружений. Неудивительно, учитывая, что при постройке подобных проектов можно чего-то не учесть. Однако слишком уж банален такой просчёт в системе безопасности: его не могли не заметить. Самое лучшее, что я обнаружил в этом месте — летающее транспортное средство, находящееся в ангаре. Его корпус тёмно-серого цвета, по бокам прикреплены два несущих винта. Из-за плавных форм летательного аппарата у меня сразу появились мысли об одной организации — Анклав. Именно они имели подобный воздушный транспорт, и до определённого времени были единственными владельцами винтокрылов. «Винтокрыл» — пронеслось у меня в голове, когда мы впервые оказались в ангаре и увидели этот транспорт. — Вот это находка... Вертибак, — проронила Мотли. Бак… Бак. Здесь много названий заканчиваются на «-бак». Этот мир не перестаёт удивлять меня своими курьёзами. Я засмеялся. — Чего смеёшься? — спросила Мотли, посмотрев на меня с недоумением. — Удаче, — ответил я, отсмеявшись. — Удаче? — Именно. Если он ещё и работает, окажется, что моя удача достигает космических высот. Ты умеешь им управлять? Потому что я, разумеется, нет. — В Анклаве управление воздушным транспортом является одним из вещей, которые должен знать каждый. Я смогу пилотировать, но профессионализма в этом от меня не жди. Тем более в бою, — Мотли оглядела винтокрыл… то есть, вертибак. — Оно всё равно не имеет какого-либо вооружения. Это вертибак гражданского предназначения, который мог купить любой, у кого банковские ячейки ломились от денег. Странно, что вертибак, принадлежавший отставному военному полковнику, не имел какого-либо вооружения. — Судя по всему, — продолжила пёстроглазая, — это самый обычный гражданский вертибак, одна из первых его моделей — CV-01. Он являлся средством передвижения, появившимся незадолго до войны. Он не годится для боевых действий, но квалифицированные механики, разбирающиеся в этом транспорте, могут его модифицировать. Всё-таки вертибаки, как и любую технологию, можно улучшить. Инженеры намеренно пытались сделать его конструкцию гибкой для будущих изменений. — То есть его и вправду можно улучшить? — Мотли кивнула. — Славно. Давай осмотрим его изнутри. Внутри примерно дюжина сидений, а также кабина пилота — она предназначена для одного, кто сидел за штурвалом и управлял транспортом. Перед пилотом располагалась панель управления с массой различных датчиков, кнопок и рычагов. Мотли кратко объяснила, как управляется вертибак. Штурвал отвечает за положение несущих винтов, что позволяет управлять полётом, наклоняя вертибак в нужную сторону. Педали под креслом помогают осуществить поворот вокруг горизонтальной оси. Небольшая, но заметная ручка возле сидения контролирует винтовой ход — иными словами, увеличивает или уменьшает скорость при вертикальном или горизонтальном движении. Приборное оборудование на панели в основном состоит из датчиков анализа высоты, запаса топлива, угла наклона, скорости полёта, частоты вращения винтов, температуры за бортом, состояния машины и её элементов, нагрузки на двигатель, радаров, а также многих других подобных приборов. Про то, какие основные типы управления есть у вертибака, я знаю и так: вертикальный взлёт, горизонтальный полёт и возможность зависнуть в воздухе. Мотли рассказала мне, что правым копытом удерживают и контролируют штурвал, а левым задействуют остальные элементы управления. — Всё это очень интересно, мой пёстрый ангел. Хочется посмотреть, как ты им управляешь, — произнёс я, с улыбкой глядя на пегаску. Я на винтокрыле летал лишь раз, когда бежал с мобильной платформы Анклава, запустив в неё ракеты с орбиты. Во второй раз я летал на огромном самолёте, когда направлялся с Восточного побережья на Западное... Как же давно это было. —Как ты назовёшь свою птичку? — спросила пегаска, глядя на приборы и нажимая несколько кнопок. — А это ещё зачем? — любопытно спросил я, подняв бровь. — Очевидно, оно уже названо, но при смене владельца меняется и название... Все пилоты Анклава дают своим летательным аппаратам какое-нибудь имя или прозвище. — Так ты же пилот, вот и называй. — Я только покажу тебе, работает он или нет. Пилотом быть не собираюсь, — жёстко ответила пегаска. Так, включаю умилительный режим. Я состроил самую грустную, печальную и умоляющую мордочку: мол, Мотли моя единственная надежда на полёты в небесах. — Ну позязя, — заканючил я, глядя при этом в пёстрые глаза пегаски. — Не могу… — с трудом отказала она, глядя на меня. Я чуть ближе наклонился к ней. — Нет. — Я не сдавался и наклонился ещё ближе. — Нет! — крикнула она, я притворно отпрянул от страха и заскулил. — Ну л-а-а-адно, — буркнула пегаска, опустив голову и тяжело вздохнув, — ненадолго побуду твоим пилотом, — с трудом выдавила из себя Мотли. — Большое спасибо, ангел. Ты лучшая, — я крепко обнял её. — Так, хватит дурачиться. И повторюсь, меня зовут Мотли Клауд, — она легонько и с оттенком смущения оттолкнула меня. О! Её эмоциональный щит наконец задрожал. — Поднимай птичку на поверхность. Имя придумывай сам. — Почему это так важно? — Говорят, что как птичку назовёшь, так она и полетит. — Назовём её так, как она полетит. — Я телекинезом сумел достать и дёрнуть за рычаг, который находился прямо на металлической платформе с вертибаком. Платформа медленно и со слабым металлическим скрежетом поднималась вверх. Сверху над нами открылся люк, открывая вид на серое небо. Я с бежевой пегаской залез в транспорт. — «Ангел»— мило звучит, — сказал я, размышляя и стоя позади пегаски, которая в свою очередь сидела за креслом пилота. Пегаска ничего на это не ответила — она проверяет панель управления вертибаком, а также запускает двигатели. Винты медленно пришли в движение, разрезая воздух вокруг себя. Я вскользь посмотрел на датчики и приборы — всё в состоянии нормы, судя по положениям стрелок, находящихся на данный момент не в красной зоне. Платформа поднялась наружу, мы приготовились к взлёту. Рядом со взлётной площадкой лифт: он ведёт вниз, в бункер. — Готовы к взлёту, — равнодушно сообщила Мотли. — Взлетай, мой ангел! — восторженно сказал я и услышал, как винты резко заработали более интенсивно, издавая характерный рокочущий звук. — Если вертибак взлетит, то постарайся, чтобы мы не врезались в скалу! — добавил я ей с беспокойством. Хоть бы этот вертибак не взлетел на воздух от взрыва. Я волнуюсь... То ли из-за недостаточного мастерства Мотли в пилотировании транспорта, то ли потому, что эта машина не летала целых двести лет. Может, назвать его «Винтокрылом»? Вертибак «Винтокрыл»… странно звучит. Тем не менее, мы взлетели...