Soulmates

Ньют потихоньку начал обедать и делать домашние задания вместе с Томасом. Не так часто, как с Брендой, но все же это прогресс. Ньют был замечательным слушателем: не перебивал, был внимательным. Но, когда речь заходила о нем самом, он неизменно уклонялся от ответов. Томас пытался разговорить его о родителях, но, похоже, тот жалел о том, что рассказал накануне Рождества. Он говорил, что ему пора уходить, или сменял тему, а Томас не хотел давить, поэтому перестал спрашивать. Я должен перестать ненавидеть их. Я даже никогда не встречал их. Томас наблюдал за тем, как читает Ньют. Тот постоянно пользовался абонементом в библиотеку. Но если из-за них Ньют несчастен, то я не могу перестать ненавидеть их. Ньют и Томас все так же часто ругались из-за всяких мелочей вроде разбрасывания одежды. Томасу казалось это глупым, и он знал, что Ньют буквально заставляет себя ругаться. Словно он что-то чувствовал и, чтобы оттолкнуть эти мысли, использовал грубость. Было бы легче, если бы они ненавидели друг друга, но Томас был влюблен в Ньюта и считал, что это взаимно. Что было бы просто прекрасно, если бы сам Ньют сознался в этом. Однажды Томас спросил: - Можно посмотреть на твое запястье? Ньют слишком быстро и энергично замотал головой: - Я предпочитаю ее не снимать. Потом придется опять надевать. Томас понимающе кивнул. Не потому, что ему тоже было сложно снимать и надевать повязку, а потому, что он понимал, что Ньют кое-что скрывает. - Ты сказал, что Бренда придет сюда позаниматься? - Ага, в ее комнате пахнет чем-то горелым, не знаю, почему, так что мы будем учить психологию здесь. - Хочешь, я уйду? - Нет необходимости. Мы займем мою половину комнаты. Приехав, Бренда первым делом оценивающе оглядела Томаса со всех сторон и подмигнула Ньюту, который, к удовольствию Томаса, весь покраснел. - Правила таковы, - сказал Ньют Бренде, - никаких разговоров, никаких телодвижений, никаких лишних звуков. - Я могу хотя бы дышать? - закатила глаза Бренда. - Только это. И учить. Бренда не относилась к той категории людей, которые следуют правилам, поэтому уже через несколько минут она легко болтала с Томасом обо всем на свете. - Я встретила Алби на каникулах, - вдруг сказала она ему. - Алби? - переспросил он, - кто это? - Ох, ну и сосед у тебя, - обратилась она к Ньюту, - единственный лучший друг Ньюта с детства, - ответила она уже Томасу, - неужели он тебе ни разу о нем не говорил? - Нет, - усмехнулся Томас, - он не так уж и много говорит, если честно. Тихоня, - ласково посмотрел он на Ньюта. - Ммм, - пропела себе под нос Бренда. Она все прекрасно видела. И она видела, что Томасу нравится Ньют. Очень нравится. Также как и Ньюту Томас. - Алби мой соулмейт. И позволь мне сказать тебе, встреча со своим соулмейтом - это лучшее, что может произойти с тобой. Все просто идеально. Конечно, ты можешь бороться с этим чувством или путь друг к другу может быть тернистым, но радость, которую ты испытываешь, когда он рядом, перекрывает все трудности, - она стрельнула глазами в сторону Ньюта, - даже если окружащие против этого, - затем перевела взгляд на Томаса, - или если ты не чувствуешь ответной любви. Томас прикусил нижнюю губу и медленно кивнул Бренде. Она знает. Ньюту повезло иметь такую подругу как Бренда. Ньют чувствовал, как стена, которую он выстраивал внутри себя на протяжении восемнадцати лет, медленно разрушается и, испугавшись собственных мыслей, быстро проговорил: - Вау, Бренда. Очень вдохновляет. А теперь вернись к учебе. Клянусь, такими темпами мы завалим тест. Бренда ухмыльнулась и, подмигнув Томасу, вернулась к книгам. Ньют так сильно нуждался в Томасе. Он нуждался в его улыбке, нуждался, чтобы тот был открыт с ним, нуждался в прикосновениях к нему. Он позволил копошиться этим мыслям в своей голове только в одну особенно плохую ночь после того, как буквально насильно заставил себя поругаться с Томасом из-за того, что тот положил свои книги на стол Ньюта. Ссора была необходима. Когда дело доходит до самоконтроля, в конце концов ты устаешь бороться с собой. Он начал позволять Томасу садиться на кровать рядом с ним, учиться вместе с ним. Он чувствовал себя предавшим своих родителей из-за того, что взращивал внутри себя это чувство, которое в то же время вызывало отвращение. Он хотел вырвать его с корнем. Это ненормально, Ньют. Тебе не за что чувствовать себя виноватым. Он никогда не был бунтовщиком, но именно сейчас ему хотелось пойти против воли родителей. Он жаждал Томаса. Он никогда ни к кому не чувствовал такого. Вы связаны. Ты должен так хотеть его. Это нормально. Ты нормальный, Ньют. Он пытался поверить себе. Он очень хотел этого. Но каждый раз, когда он сидел близко к Томасу или когда шепотом произносил его имя в тихой библиотеке или когда прикасался к его руке, чтобы привлечь внимание в наполненной людьми комнате, он видел разъяренное лицо отца, чувствовал волны ненависти, исходившие от него. Его отец не любит его. Неважно. Не становись одним из тех незрелых подростков, которые начинают бунтовать, желая показать свой характер. Томас осознавал, что Ньют борется сам с собой. Ньюту было больно, и Томас старался помочь, сохраняя дистанцию и не подталкивая того к выбору. Но иногда он ловил себя на мысли, что хочет взять Ньюта за руку, когда они идут по улице, или выводить пальцем узоры на его коже, пока они лежат на полу, читая учебники, и он мог бы это сделать. Но у него нет права прикасаться так к Ньюту. Также как нет права собственнически защищать его, когда над ним смеются за то, что он тихий мальчик, которого задирали в школе. Спустись с небес на землю. Он не готов. Но будет.