* * *
Их первый план провалился. Как и второй. И третий. После этого похитители небрежно оттащили Кенму подальше от остальных, снова связав его и оставив одного. Куроо чувствовал себя все хуже, с каждой минутой теряя настрой. Даже Тсукишима не мог его успокоить, а ведь он пытался. Очень даже пытался. Они с Ячи старались сохранять спокойствие и какие-то остатки оптимизма. Хинате было все равно. Он просто не мог заставить себя переживать. С каждым мгновением Кагеяма и Киеко были все дальше от них. С каждой секундой надежды оставалось все меньше. Возможно, сегодня все повторится. Сначала они отберут у него Кенму. Может, и Ячи тоже. Или вообще всех, кто был дорог ему, а Хинату оставят привязанным голодать — и разве он этого не заслуживал? Во всем этом был виноват он. Теперь их могло спасти лишь чудо, а чудес не бывало. Не в этом мире, который отбирал у него все, что было ему дорого. Этот урок уже достаточно надежно зарубили ему на носу. Тсукишима, который пытался тихим голосом успокоить Куроо, шепча без умолку, внезапно затих. Тихое бормотание, доносящееся из-за деревьев, где люди (монстры, монстры) ели и смеялись, сидя вокруг костра, тоже сошло на нет. Хината приподнял голову, чувствуя, как болят от такой позы его суставы и мышцы. Ему было важнее спрятать лицо за коленями, нежели избавиться от боли, и он чувствовал себя практически голым, моргая и глядя на свет. Когда его глаза привыкли, дыхание сперло в горле. Мужчина прошел прямо в центр лагеря врагов. Он был маленьким, не особо мускулистым и недостаточно опасным для своей стойки и сжатых по бокам кулаков. Его голос разнесся по всей округе: — И что это вы тут творите! Молчание пораженных людей вокруг костра переросло в дружный смех. Странный человек, не колеблясь, прошел мимо костра, направляясь к Кенме. Бандиты, которых застали врасплох, и не пытались остановить его, а он продолжал бросаться в них оскорблениями: — Да на вас смотреть тошно! Пытался ли он освободить Кенму? Сердце Хинаты, наполнившееся было надеждой, пропустило удар, и он вновь приуныл. Один маленький парень не мог выстоять против всех этих людей с их грязными приемами. Вскоре он присоединится к ним в качестве пленника. Никаких тебе чудес. Хинате хотелось крикнуть ему, чтобы он убегал. Со своего места встала женщина, и Хината знал, что в бою она была беспощадна, потому что наблюдал за ней. Какая-то его часть хотела, чтобы он зажмурился, потому что Хината не мог смотреть на то, как побьют этого смелого человека. Но он, вероятно, стал врагом самому себе, и взгляда отвести уже попросту не мог. Мужчина повернулся к женщине, уверенно направлявшейся к нему легкой походкой — и у нее были на то основания. Она решительно занесла руку и нанесла удар. Парень не уклонился. Он отлетел. Челюсть Хинаты отвисла. Все случилось так быстро: он отпрыгнул, взмыв в воздух, и приземлился за женщиной с практически кошачьей грациозностью, словно ему такое провернуть было как два пальца об асфальт. Слегка подпрыгивая, он уклонился от следующей атаки с такой же легкостью, вращаясь и кружась с такой уверенностью, словно процесс был для него так же естественен, как дыхание. Он хоть вспотеть-то успел к тому времени, как одолел женщину? Сердце Хинаты рьяно, отчаянно забилось в груди. Кем вообще был этот парень?! Но к этому времени и до остальных членов группировки дошло, что он представлял угрозу. Против него вышли еще пятеро, и с ними вряд ли мог справиться даже человек, которому, казалось, гравитация была ни по чем. — Если вы думаете, что можете тронуть его, то смертельно ошибаетесь! Голос громко прогремел над всей территорией. Хината так резко повернул голову, что у него кольнуло шею. На краю базы врагов стоял другой парень, поставив руки на пояс в позе, которая буквально излучала уверенность и силу, и широко им ухмылялся. Одни его волосы выглядели угрожающе: белые пряди ярко контрастировали с черными. Даже его брови придавали ему более дикий вид. А позади него было еще больше людей. И каждый тоже выглядел весьма впечатляюще. Чудо, подумал Хината. Случилось чудо. Он наклонился вперед, и веревки впились ему в запястья. Он поморщился, но тут же распахнул глаза, с живейшим интересом наблюдая за разворачивающимися событиями. — Давайте покажем им, из чего мы сделаны! — прокричал парень с дикой прической, поднимая кулак в воздух и бросаясь в атаку с еще более широкой ухмылкой. — Ну нахрен, быть этого не может, — ахнул Куроо. Его голос звучал таким шокированным, что Хинате жутко хотелось посмотреть на него, но он не мог оторвать глаз от начинавшейся драки. Новоприбывшие мчались вперед, их предводитель радостно и громогласно кричал, придавая им боевого настроя, а вот остальные его приятели вели себя тише. Группа бойцов набросилась на их похитителей, как улей хищных пчел, приводя бандитов в полнейшее замешательство своими буйствами. Слишком поздно до них дошло, что исход этой битвы был предрешен. Через несколько широких шагов дикий лидер достиг врагов, атакующих его первого бойца, оттолкнулся от земли и врезал им ногами по лицам. Он тоже летал. Парень приземлился так же легко, как и первый боец. — Коми, ты в порядке?! — наверное, он не хотел кричать, вот только слышно его было отовсюду. — Да! — так же громко ответил Коми. — Отлично, тогда вперед! — мужчина слегка присел, и Коми решительно помчался ему навстречу, прыгая в выжидающие руки. Мгновением позже он взмыл в воздух, пролетая по широкой окружности и пиная в спину очередного бандита, сбивая того на землю. Хината дернулся, чувствуя овладевавшее им восхищение. Он никогда не видел чего-то столь невероятного, и выделялись не только Коми с предводителем. Куда бы он ни посмотрел, везде творилось нечто потрясающее. Блондинка прыгнула прямо на голову врагу, сжимая ее своими бедрами и так жестко бросая его на землю, что тот потерял сознание. Она радостно дала «пять» другой девушке, а потом они обе бросились обратно в битву. Буквально. Все вертелись, крутились, летали. Некоторые выделялись не так сильно, но все вместе они не оставляли и шанса тем людям, что так долго их мучили, держали связанными и беспомощными. Чудо, вновь бездыханно подумал Хината. Они просто настоящее чудо. Предводитель — тот, что привлекал больше всего внимания и ни на минуту не замолкал, подбадривая всех вокруг, — прыгал из одного маневра в другой, отправляя врагов в воздух или, наоборот, в землю, одерживая победу в считанные секунды. — Бокуто! — прокричал Коми, вновь стремглав направляясь к нему навстречу, а лидер, громко смеясь, ухватил его за подмышки, вращая по кругу. Тот пнул парочку бандитов, а потом лидер его отпустил, и Коми полетел ногами вперед в очередного человека, который едва успел увернуться. — Твою налево! — ругнулся он. Союзник, а не враг. Коми приземлился на руки и перепрыгнул обратно на ноги. — Извини, Коноха! — Прости, прости! — крикнул Бокуто, выглядя так, словно кто-то вылил на него ведро холодной воды. — Сзади! — крикнул Коноха, и Хината заметил за Бокуто очередного бандита с занесенным ножом и рассеченным до крови виском. Не успел Бокуто и обернуться, чтобы защититься, клинок уже вылетел из руки женщины. Но кто-то все-таки успел его перехватить и обезоружить его — этот человек действовал спокойно, не производя ни единого лишнего движения. Его стиль боя напомнил Хинате стиль Ячи. Юноша за пару секунд расправился с нападавшей, прошептав что-то, что Хината не мог услышать, однако глаза женщины после его слов испуганно распахнулись. Она с трудом отползла подальше, неуклюже поднялась на ноги и побежала прочь. — Акааши! Что бы я без тебя делал! — крикнул Бокуто, раскидывая руки в стороны. — Вероятно, лежал бы в могиле. Смеясь, Бокуто быстро поцеловал его в губы, что жутко поразило Хинату, учитывая напряженность битвы. Битвы, которая еще не была окончена — девушки по-прежнему отбивались от трех особо упорных бандитов, но, пускай их было на одного больше, они казались кроликом перед волком. Секундой позже Бокуто резко и решительно развернулся на месте. — Коми! Еще раз?! — О да! — крикнул в ответ Коми. — О нет, — ответил Коноха, отходя от пары как можно подальше и присоединяясь к девушкам. Акааши покачал головой, спокойно не давая другому нападающему даже приблизиться к Бокуто и Коми. Битва закончилась так же быстро, как и началась, и преступники разбежались, чуть ли не путаясь в собственных ногах. — Да, вот так-то! — кричал им вслед Бокуто, и те испуганно прибавляли в скорости. — Катитесь отсюда! Молитесь, чтобы мы вас больше не видели! В следующий раз мы не будем такими добрыми! — он сглотнул, явно желая крикнуть что-то еще; злость в его голосе заставляла его казаться еще более пугающим. Но тут боец по имени Коноха подошел к нему и положил руку ему на плечо. Бокуто закрыл рот и притих. Коноха подбородком указал в сторону связанного Хинаты и его друзей. Бокуто выдохнул, кивнул и куда-то убежал. Остальные члены группы подошли к ним, и Хината чуть не подпрыгнул на месте, когда к нему подошел Коми. Кровь до сих пор звенела у него в ушах, словно это он только что дрался. — Это было! Самое крутое, что я когда-либо видел! — ахнул Хината, не дав Коми и слова вставить; тот гордо и довольно ухмыльнулся, услышав его слова. — Спасибо! Бокуто очень крут, скажи?! — И ты тоже! — воскликнул Хината, наклоняясь к Коми, чтобы тому было проще его освободить. — Как ты это сделал?! — С помощью кучи тренировок! — Коми развязал веревки, и Хината смог, наконец, пошевелить руками. Он положил их на колени, а Коми показал ему дырку от зуба в широкой улыбке. — Иногда я врезаюсь в стену. Буквально! — его нос тоже казался слегка крючковатым. Хината улыбнулся ему в ответ, чувствуя сильнейшее восхищение. Тут Коми обеспокоенно нахмурился: — Ты в порядке? Выглядишь, словно прошел огонь, воду и медные трубы. Теперь все будет хорошо. Они больше тебе не навредят. Глаза Хинаты распахнулись, и болезненное осознание словно ударило его в живот. Он рванулся вперед, отчаянно пытаясь ухватить Коми за ворот, но его руки слишком онемели, чтобы повиноваться ему как следует: — Пожалуйста! Ты должен помочь мне! Они забрали моего... наших... друзей, они!.. Не успел Коми ответить, как кто-то врезался в Хинату сбоку. — Хината, — ахнула Ячи, обнимая его так крепко, что ему было чуть ли не больно. Они поерзали и чуть мягче обняли друг друга. Ее волосы щекотали его нос, и тепло сестры в объятиях слегка рассеяло холодную панику, охватившую его целиком. Его сердце тяжело колотилось, но дыхание понемногу выравнивалось. Он зажмурился, и они оба сжали друг друга покрепче. — Теперь все будет хорошо, — повторил Коми. Его голос звучал несколько беспомощно, но старательно. — Мы вам поможем. — Кенма! — Хината видел, как Куроо с трудом встал на ноги и тут же рванулся обнять своего друга. Кенма выглядел потрепанным, но не хуже, чем до того, как они увели его. Хината почувствовал облегчение, когда Кенма обнял Куроо в ответ и спрятал свое лицо в его груди. Ячи оставила его и поспешила к Ямагучи, падая на колени и делая еще два шага прямо на них, чтобы обнять его покрепче. Тсукишима сидел рядом и выглядел лишь слегка недовольным, когда Ячи затянула в объятие и его. Хината сидел один и тяжело дышал. Сам факт того, что Коми смотрел на него, словно он был чем-то... хрупким, готовым разбиться в любой момент, заставил Хинату взять себя в руки. Тут Куроо закричал. Хината резко развернулся, ожидая очередную атаку... ...но он просто радостно орал что-то предводителю. — Бо! Поверить нахрен не могу, что ты все еще жив! Вот сволочь, я так скучал по тебе! — Ты справился! — так же громко крикнул в ответ Бокуто. — Справился, мать твою! Иди сюда! — они обнялись и так сильно похлопали друг друга по спине, что от одного взгляда на это зрелище спина Хинаты заболела. — Отлично выглядишь, отлично выглядишь! — А ты вернул своего Кенму! Видишь, я же говорил! Говорил, что все будет нормально! Куроо отстранился, нежно улыбаясь Кенме. Он протянул руку, и Кенма подал свою, переплетая их пальцы и встречая своими янтарными глазами взгляд Бокуто. Куроо по-прежнему смотрел на Кенму, бормоча: — Да, я его отыскал. Кенма, это Бокуто. Бокуто, Кенма. — Вау! — Коми подпрыгнул на ноги. — Так это тот самый Куроо, о котором ты нам рассказывал?! — Во плоти! — объявил Куроо, вновь обнимая Бокуто и похлопывая его по спине. Кенма, заметив это, тут же расцепил руки и отошел подальше от радостных друзей. Вместо этого он подошел к Хинате, который мог лишь приветственно раскинуть руки, встречая друга. — Ты в порядке, — пробормотал Кенма, и Хината глубоко вздохнул, чуть крепче обнимая его. А с ним все было в порядке? — Кагеяма пропал, — ответил Хината, чувствуя себя беспомощным и сломленным - ребенком, просящим о помощи. — Он пропал, Кенма. — Мы вернем его, — пообещал Кенма. Он отстранился, и решительность в его взгляде была достаточно яркой, чтобы искра надежды в сердце Хинаты не погасла. — Я обещаю. Мы все исправим, я не оставлю его и Киеко в руках этих... Он вздохнул, содрогаясь. Хината мало чего знал о прошлом Кенмы, но то, как он трясся и закрывал глаза, вероятно, пытаясь отделаться от воспоминаний — то, как он об этом говорил... — Во что бы то ни стало, — уверенно сказал Кенма. Хината кивнул: — Во что бы то ни стало.* * *
— Сначала мы должны вернуться в лагерь. Они устроились, обработали и перевязали их запястья специальной мазью, но Хината был слишком обеспокоен, чтобы ощутить то, как отступала боль. Ячи с Кенмой поглаживали его по плечам, пытаясь успокоить, но это было неважно. Куроо был неправ. — Если мы потратим время на возвращение, то они заметут все следы, и мы никогда не найдем их! — запротестовал он, яростно жестикулируя. Почему никто не понимал, что он был прав?! Но Куроо был непреклонен. — Я пообещал Даичи вернуть его детей. Ему нужно знать, что случилось с остальными двумя. — Так давай ты тогда и вернешься! А мы отправимся за ними и хотя бы попытаемся помочь! — его голос чуть не надорвался от напряжения. — Хината! — отругала его Ячи, но прозвучало его имя так, словно она умоляла. — Я прав! — огрызнулся он. Почему они просто сидели, сложа руки, раз уже были освобождены? Он мог взять Фрикадельку и отправиться на поиски Кагеямы и Киеко. Вот все. — Я не отпущу тебя одного в таком состоянии, — сказал Куроо, и его чертово спокойствие лишь еще сильнее взбесило Хинату. — Я уже терял своего самого дорогого человека. Я знаю, как это ломает тебя и затуманивает разум. Сейчас ты способен лишь на идиотские решения, которые в итоге навредят тебе самому, и я этого не потерплю. Хината оглянулся, ища в лицах друзей намеки на помощь. Ячи отвела взгляд, Тсукишима и Ямагучи покивали. Словам Куроо, не его. Взгляд Кенмы словно пронзал его, умоляя, чтобы он воззвал к голосу разума. Хинате хотелось закричать. — А что же ты, Ячи?! Ты не можешь на это согласиться! Она не встречалась с ним взглядом, а челка прикрыла ее глаза. — ...не думаю, что мы справимся без семьи. Мы... мы должны... вернуться. — Тебе вообще есть хоть какое-нибудь дело до того, что с ними произошло?! И что с ними могут сделать, пока мы ждем?! Что с ними могут сделать прямо сейчас?! Хината тут же пожалел о своих словах и вздрогнул, когда никто иной, как Ямагучи, сказал: — Достаточно! Ямагучи словно отошел чуть назад, но говорил более-менее уверенно. На его лице отражалась боль — хотя, вероятно, ее нельзя было сравнить с той, что испытывала Ячи. — Она страдает так же, как и ты! Прекрати, Хината. Мы должны прислушаться к Куроо. Хината склонил голову, чувствуя омывавшие его волны стыда, в которых ему так хотелось утонуть. — Прости меня, Ячи. — Ничего страшного, — ответила она, но голос у нее был слабый, а лица по-прежнему не было видно — лишь дрожащие руки. Он сильно, сильно облажался. Хината прикусил губу. — Я, это… я не это имел в виду, я знаю, что ты тоже… мне так жаль… Она не смотрела на него, но взяла за руку, и они переплели пальцы. Чувство вины и стыда за то, что он сорвался на сестру, обжигало его, но он был благодарен за это прикосновение. С ними все будет в порядке, даже после того, как Хината… ранил ее. Ранил, когда Ячи и так уже страдала — как и он сам. Воцарившуюся тишину нарушил Куроо. — Мы возвращаемся в Карасуно, чтобы определиться с нашим курсом дальнейших действий. Это приказ. Хината не возразил, он не мог себя заставить. Весь боевой дух оставил его, уступая место ужасным фактам. Возможно… возможно, Куроо был прав. Вот только идиотские решения Хинаты навредили не ему самому, а Ячи. Огонь отбрасывал тени на напряженном, решительном лице Куроо. В его голосе не было злости, лишь уверенность. И Хината прислушался. — Я говорю в интересах каждого. Я говорю за Даичи, я говорю, как человек с большим опытом, чем вы. Не из-за какого-то звания. Я просто знаю, Хината. И я прошу тебя довериться мне. Мы сделаем все возможное, чтобы вернуть их домой. Ячи сжала его руку. Хината не смел встретиться с ребятами взглядом. — Да, — согласился он, притихнув, и все облегченно выдохнули. Фукуродани явно ждали, пока они закончат эти разборки, потому что как только напряжение спало, они вернулись с едой и питьем, тут же отвлекая всех от печальных раздумий. Коми шлепнулся наземь рядом с Хинатой, предлагая Ячи, Кенме и ему вяленое мясо, хлеб и ягоды. — Вам станет намного лучше, когда вы поедите! Слыша урчание в желудке, Хината, наконец, набил щеки, на мгновение наслаждаясь вкусом. Но тут он внезапно спросил себя: а была ли у Кагеямы вообще еда? Скорее всего, он был голодным. Голодным, растерянным, побитым и замерзшим. И напуганным. От этой мысли ему было хуже всего. Кагеяма не должен чувствовать страх, не после того, что он успел пережить. Хината больше и не желал ничего — лишь чтобы он улыбался, ухмылялся и показывал ему все нелепые выражения своего лица, покуда в его глазах будет гореть жизнь. Покуда ему не придется возвращаться к тем темным временам, когда они только встретились, а теперь — теперь… Хинате внезапно стало плохо, еда казалась противной, а тоска по Кагеяме словно ударила его в живот, затруднив дыхание. — Эй-эй-эй! — громкий голос вырвал Хинату из его мыслей, и когда он понял, что Бокуто смотрел на него, то не мог отвернуться от его решительного взгляда. Какой невероятный человек. Бокуто был еще более устрашающим и потрясающим вблизи. — Ты ведь тот парень, который так восхищался Коми, верно?! Хината кивнул, прожевывая еду и быстро проглатывая ее, чтобы нормально ответить. Но, судя по всему, кивка Бокуто вполне хватило. — Тогда посмотри, я покажу тебе кое-что крутое! — Бокуто, — Акааши произнес лишь его имя. Коноха покачал головой. — Смотри и учись! — Он еще даже не успел… — начал было Акааши, но бросил эту затею, когда Бокуто упрямо разогнался. Акааши вздохнул, а Хината приподнялся на колени, чтобы видеть Бокуто — сначала он не понимал, что происходит, но потом забеспокоился, увидев, что тот бежал прямо на огромное дерево. Он мгновенно подпрыгнул, оттолкнулся от коры ногами и перевернулся в сальто. Бокуто приземлился на ноги идеально ровно и распростер руки, поворачиваясь к зрителям. — Видел?! Видел, да?! — Не подавись, — сказал Тсукишима Хинате, пока Ячи похлопывала его по спине. На фоне радостного восхищения он не заметил, как вдохнул несколько крошек. — К-как круто! — наконец, выдавил он. — Ты можешь научить меня?! Я хочу уметь делать так же! Я тоже хочу летать! — Летать! — ахнул Бокуто, прижимая руки к груди. — Слышали?! Он тоже хочет летать! Тут Коми встал с места с недобрым блеском в глазах. — Хината! Хочешь, покажу кое-что очень крутое?! Хината хлопнул в ладони, радостно подскакивая на ноги. — Да! Да! Коми еще раз ухмыльнулся ему. — Посмотри! Как и Бокуто, он разбежался, но направлялся в сторону травы и земли, а не деревьев. Вытянув руки над головой, он выполнил несколько быстрых сальто назад, вращаясь в воздухе, а потом подпрыгнул повыше и крутанулся назад в двойном сальто. Он плавно приземлился, раскинув руки. К этому моменту Хината превратился в набор восхищенных звуков и хлопков. — Как круто! Какие вы крутые! Коми подошел обратно, потирая ладони, чтобы очистить их от грязи, и улыбнулся, демонстрируя дырку вместо зуба. — Тогда зацени это! — позвал Бокуто и исполнил все те же упражнения; вот только на последнем сальто он немного не докрутился и слишком резко приземлился на ноги, рухнув на траву на пятую точку. Все вокруг костра расхохотались, и он с земли так и не поднялся. Хината не мог разобрать, что он бормотал, но было похоже на нечто вроде «оставьте меня здесь умирать в одиночестве». В конце концов, Коноха поднялся и обреченно подошел к расстроенному лидеру, присаживаясь рядом с ним. Коми засмеялся, потрепав Хинату по плечу, пока тот взволнованно наблюдал за теми двумя. — Не переживай! С ним просто иногда такое бывает. Остальные члены Фукуродани закивали, и выражения их лиц говорили о том, что такое случалось уже миллион раз. Чувствуя какое-то облегчение, Хината присел обратно, но успокоился окончательно только, когда Коноха привел Бокуто обратно. — Фу, какой же я отстой, — простонал Бокуто, шлепнувшись на траву. Тут, словно услышав какой-то сигнал, все парни из Фукуродани начали увлеченно распевать о том, какой он потрясающий, Вашио предложил ему еды, и так все и продолжалось до тех пор, пока к Бокуто не вернулись его гордость и уверенность. Потом он рассказывал Хинате все истории, что тот хотел услышать, а время от времени подключался и Куроо, повествуя об их прошлом и всяких дурацких способах нарваться на шрамы или же солдат. Хината и не думал, что будет смеяться весь вечер, или что устанет. Все это было просто невероятно — ведь почему-то, несмотря на пережитые ими боль и потери, эти люди смогли отвлечь его и… не дать сойти с ума. Он уснул, прижимаясь к Ячи, а остальные Коты и Вороны разлеглись вокруг него.* * *
Ночь была теплой, спокойной. Даже мягкой для весны, словно природа пыталась как-то утешить их после произошедшего. Куроо устал, но его разум был полон роящихся мыслей, сомнений — а еще радости, которой нисколько не поубавилось и от которой он никак не мог заснуть, несмотря на такой утомительный день. — Я до сих пор поверить не могу, что ты здесь, — вздохнул он. Рядом с Куроо притих даже Бокуто, потому что все их друзья уже спали, а тишина ночи обволакивала и успокаивала их, угомонив их полное восторга воссоединение до чувства удовлетворения. — Я тоже, — ответил Бокуто, облокачиваясь на отставленные за спину руки и глядя на Куроо краем глаза. Сложно было разглядеть друг друга в свете лампы, но они все равно пытались изо всех сил — пробовали сопоставить лицо мужчины с лицом мальчика, которого знали раньше. Куроо по большей части пытался запечатлеть каждый новый шрам Бокуто и его непостижимую черно-белую прическу. Она была причудливой, и это стало ее изюминкой. Ему — в самый раз. — Прическа отпад, — сказал Куроо, потому что он любил делать Бокуто любые комплименты, приходившие ему на ум. Случившаяся с ним чуть ранее хандра нисколько не изменилась с тех пор, как они последний раз виделись. Самооценка Бокуто всегда была словно феникс: ярко горела, испепеляя себя, а потом возрождалась в вечном цикле. Увидев, что тут все было по-прежнему, Куроо почему-то подумал, что они снова смогут наладить отношения, несмотря на образовавшуюся между ними за долгие годы пропасть. Куроо казалось, что он в очередной раз завоевал себе друга. Он задумался — может, все было не так безнадежно, как он думал. Он снова нашел Кенму. А теперь и Бокуто. Может, в конце концов, он и с Ойкавой встретится. Возможно, когда безумные работорговцы схватят и повяжут их на продажу в следующий раз, именно Ойкава придет им на помощь. Куроо усмехнулся. И о чем он только думал? — А вот твоя нисколько не изменилась, — беспечно ответил Бокуто, спуская Куроо с небес на землю. — Просто она уже идеальна. — И то верно. — Но вообще много чего изменилось, — задумчиво протянул Куроо. Бокуто вздохнул, вот только как-то слишком тоскливо для того Бокуто, которого знал Куроо. Он задумался, что его друг думал о нем сейчас, какие изменения заметил. — Очень много чего. Солдаты ведь тебя тогда не достали, да? — Не достали, — подтвердил Куроо. Ему повезло. — Но они достали тебя. И я правда думал, что больше никогда тебя не увижу. — Все обернулось мне на руку, спустя какое-то время я спасся. Ну, а потом они меня опять поймали. Наверное, я до сих пор гнил бы в своей камере, если бы не мои совы. Куроо мгновение колебался, спросить ли Бокуто о том, как он умудрился попасться в лапы тюремщиков во второй раз или же о том, почему он называл группу ужасающих, крутых бойцов «совами». Более важная проблема взяла верх. — «Твои совы»?! — Заткнись, — обеспокоенно прошипел Бокуто. — Не говори им, что я снова их так называл. Снова. Опять «снова». Бокуто никогда не учился на своих ошибках. Это тоже не изменилось. — Ну, просто… мы тихие и крутые, как совы в ночи! Это крутой образ, понял! Не понимаю, почему никому не нравится! Но ухмылялся Куроо не из-за "сов". Обитателям их леса не стоило над этим посмеиваться, с их-то Котами да Воронами. Бокуто с такой легкостью называл их «своими» — было ясно, что он нашел дом среди них, как и Куроо в Некоме. — Я рад за тебя. — С чего это вдруг? — спросил Бокуто, руки которого замерли в воздухе, когда вся его болтовня и жесты про сов были прерваны. Куроо пожал плечами. — Они важны тебе. Я видел, как вы сражались вместе — такая синхронизация на пустом месте не появится. Хотя, ладно, ты чуть не убил одного из своих бойцов, бросив того мелкого парня ему прямо в лицо… — Подумаешь, всего лишь один ра… — Бокуто заколебался, а потом быстро добавил: — Это бывает не так уж и часто! Куроо фыркнул. — Офигеть, Бо. Серьезно?! — Я занимаюсь этим не так долго, как они, — пояснил Бокуто. — Иногда я могу налажать. Ладно, обычно я лажаю. Но они все равно поддерживают меня. Они — просто замечательные люди, — его улыбка была такой широкой и искренней, что сердце Куроо пропустило удар на радости. Бокуто нашел дом, прям как он сам. Он это заслужил. — А что насчет ребят, которые тут с тобой? Они — твоя семья? Куроо внезапно понял, что это было довольно сложно объяснить. — Э-э, что-то вроде. Большинство — друзья. Я научил нахального блондина сражаться на мечах, стал его наставником. Кенма… ну, он Кенма. — Твой дом, да? По-прежнему? — По-прежнему, — ответил Куроо, не сомневаясь ни на мгновение. Бокуто улыбнулся. — Рад слышать. А что насчет остальных? — Ну… это дети Даичи. Даичи, он, — Куроо начал жестикулировать, пытаясь как-то описать их отношения. — Я был шафером на его свадьбе, понимаешь? И пообещал вернуть их домой. Всех их. А теперь Кагеяма с Киеко пропали, а они — партнеры Хинаты и Ячи, поэтому они так убиваются… особенно Хинате сейчас очень плохо. Не знаю, у меня такое ощущение, будто я подвожу своего лучшего друга в самом важном обещании, что я когда-либо давал. Куроо умолк, понимая, что он разговорился и теперь, вероятно, портил атмосферу. Но на его плечах лежало слишком многое, и ему стало легче, когда он это озвучил. Бокуто точно не станет его осуждать. — Хината, значит? — голос Бокуто звучал хитро, он явно что-то задумал. — Он попросил меня обучить его! Может, я смогу показать ему парочку трюков, отвлечь его, — он пожал плечами. — Не уверен, чем я могу помочь девочке? Но если ты что-нибудь придумаешь, скажи мне! Эй, может, я попрошу Анзу и Миюки позаботиться о ней! Мы проводим вас домой — я должен увидеть тот домик на дереве, понимаешь, — и… — он затих. — Хотелось бы мне помочь вам в поисках, но нам тоже нужно кое-куда выдвигаться. Если бы я только мог… — Бо. Можешь повернуться ко мне. — Э-э, конечно?.. Зачем? — спросил Бокуто, удивленно ахая, когда Куроо изо всех сил обнял его. — Ты просто охренительный и потрясающий парень, знаешь? Твое большое сердце никуда не делось. — Эй, эй, — Бокуто обнял его в ответ, похлопывая по спине. — Что я могу сказать? Да, я такой классный. Это меньшее, что я могу для вас сделать. Как мог Куроо сомневаться, что они с Бокуто не останутся лучшими друзьями даже спустя десять лет?* * *
К тому моменту, когда они решили, наконец, немного поспать, Куроо не думал, что кто-то еще бодрствовал. Несмотря на то, что он очень, очень устал и был готов буквально вырубиться — Куроо не мог оставить Ямагучи сидеть там в одиночестве после произошедшего. Он удостоверился, что Ямагучи слышал его — может, он не хотел, чтобы тот составил ему компанию. Но Ямагучи молчал, и Куроо сел рядом, вытянув одну ногу и согнув другую, чтобы облокотиться на нее щекой. — Почему ты еще не спишь? Все нормально? Тяжелый выдался денек. Ямагучи выдохнул, явно подрагивая, и ничего не сказал. Куроо попытался рассмотреть его лицо, но тусклого света не хватало, он только портил картину. — Хочешь, чтобы я оставил тебя одного? Мне уйти? — Пожалуйста, не надо, — тихо попросил Ямагучи. Сердце Куроо сжалось и он кивнул. — Я останусь на столько, на сколько нужно. Он отвел взгляд, не желая смущать Ямагучи. Он просто ждал. На его языке вертелось много вопросов — главным образом о прошлом Ямагучи и Тсукишимы, о котором его ученик ему так и не рассказал. Но сейчас для расспросов было не время и не место, не после того, через что они прошли. Когда Ямагучи, наконец, заговорил, звучал он устало, истощенно. — Я чуть не потерял его сегодня. Куроо повернул голову и попытался прочитать выражение его лица. Ямагучи выглядел измученным, а в его чертах отражалось нечто, похожее на… сожаление. Разочарование. — Но ты-то предотвратил это. Ты спас Тсукки. Ямагучи горестно рассмеялся. — Я? Из-за меня его чуть не убили. Я… — он замолк, делая глубокий вдох и пожимая плечами. — Я… я не был достаточно с-силен — еще бы секунда — и, и я не выдержал бы… — он спрятал лицо в ладонях. — Я недостаточно силен. Я работаю и работаю, но все равно не могу… — Ни черта подобного, — Куроо проклинал себя за резкость в голосе, но он не мог слушать, как Ямагучи нес такую чушь. — Эта падла застала нас врасплох. Замешкайся ты хоть на секунду, он мог бы сразу же перерезать глотку Тсукки. Но ты немедленно обездвижил его и лишил такой возможности своей стрелой. И ты уверенно держал ее. — Да я чуть ли не шатался, — выдавил Ямагучи. — У меня до сих пор руки дрожат, все еще не отошли… — Мне так не казалось. Как и кому-либо другому. Ты был храбрым и сильным. У меня даже немного дыхание перехватило. Если сейчас руки кажутся слабыми — это из-за того, какую силу ты проявил тогда. — Я не силен, — вновь слабо запротестовал Ямагучи. Его голос звучал так, так устало. — Я… я чуть не потерял Тсукки… снова. Ячи и Хината потеряли Киеко и Кагеяму. А… а я мог лишь держать лук и ждать, пока остальные сделают все самое важное, — Ямагучи потер глаза, снова резко и разочарованно выдыхая. — Я устал быть бесполезным. Он… Валентин был прав. Я как нытиком был, так и остался. Руки Куроо дернулись, и он проигнорировал позыв приблизиться. — Я не знаю, кем ты был раньше. Черт, да до всех тех злоключений с Воробьем я тебя даже за друга не держал. Но я видел тебя и знаю, кем ты являешься здесь и сейчас. Ты меня слушаешь? Посмотри на меня, Ямагучи. Давай же. Ямагучи медленно и неохотно повернулся к нему. Лампа оставила на его лице острые тени и подсветила его глаза. Он словно боялся того, что хотел сказать ему Куроо. — Я восхищался тобой с тех пор, как ты тогда спас Тсукки. Ты был одной ногой в могиле, но все равно заставил себя выстрелить из лука, и стрела попала в цель с роковой точностью. Ты, наверное, работал над своим прицелом, как проклятый — ты всегда усердно трудишься, стараешься изо всех сил. Да и парень ты хороший. Я по-прежнему хочу врезать тому идиоту за все то дерьмо, что он тебе наговорил. Ямагучи нервно, слабо рассмеялся. Куроо улыбнулся, радуясь своему достижению — пускай теперь и было видно, что Ямагучи пытался сдержать слезы. — Серьезно, я бы ему со всей силы вмазал. Но это я чуть ли не сидел, сложа руки, когда ты показал себя и спас Тсукки. То, что ты говоришь — неправда. Так что взбодрись, ладно? — он мягко щелкнул Ямагучи по лбу, на мгновение потеряв контроль над руками. Ямагучи моргнул и уставился на него неверящим взглядом, а уголки его губ даже выдали намек на улыбку. Потом он закрыл глаза и по-настоящему, искренне улыбнулся, а челка упала ему на глаза, и то, как она слегка прошлась по веснушкам на его носу было жутко очаровательно, и Куроо пришел конец. Какого хрена он творил? И какого черта думал?! Ямагучи с Тсукишимой были… — Он прав. Куроо дернулся, услышав чей-то голос — он даже не обратил внимания на приближающиеся шаги. — Ты был действительно великолепен, Ямагучи, — тихо сказала Ячи. Куроо тут же отсел, предоставляя ей место между Ямагучи и ним самим. — А ты почему не спишь? — спросил он, пускай все и без того было понятно. После того, что они видели, они еще долго не смогут спокойно спать по ночам. Ячи присела между ними, осторожно наклоняясь к Ямагучи, словно интересуясь, не был ли он против. Он пододвинулся к ней и приобнял ее рукой, а она вздохнула и закрыла глаза. Куроо внезапно почувствовал себя третьим лишним. Скорее всего, он не был нужен этим двоим — они и сами прекрасно поддерживали друг друга. Ячи явно будет более откровенна с Ямагучи, чем с ним. — Пойду-ка я все-таки спать. Вы тут разберетесь, ребята? — Не переживай за нас, — уже намного увереннее сказал Ямагучи. Может, он хотел казаться сильным для Ячи. Или слова Куроо помогли ему. Как бы то ни было, Куроо лишь хотел, чтобы с ними все было в порядке. Ведь они справятся. Куроо пожелал им спокойной ночи, оставив лампу, чтобы они не сидели в темноте, и осторожно направился к своему месту. Медленно пробираясь через спящих, он по-прежнему слышал их голоса. — И ты, Ячи. Ты сегодня была просто невероятно. Ты такая сильная! — В-вовсе нет. Я просто… притворяюсь ради Хинаты. — Что?! Нет, ты все равно сильная! Послушай, ты!.. Теперь Куроо уже не мог различать слова, но Ямагучи явно говорил Ячи примерно то же самое, что до этого говорил ему Куроо. Они оба были абсолютно одинаковыми идиотами, птицами одного пера. От этой мысли Куроо улыбнулся.* * *
Никто не умел отвлекать тебя от чего-то эффективнее, чем Фукуродани. Когда бы Хината не начинал тосковать, кто-нибудь тут же оказывался поблизости и беседовал с ним, помогая сделать его путь до дома… в какой-то мере легче. Без него у меня нет дома. Эти слова по-прежнему несли правду. Боль никуда не делась. Но иногда люди вокруг заставляли его хоть ненадолго об этом забыть, и он был за это благодарен. С Коми он говорил о еде и трюках, а однажды беседовал с Конохой и Миюки о море и пляже, но потом воспоминания стали слишком болезненно отдаваться в его груди, и он удалился в заднюю часть группы. Куроо и Бокуто много болтали, жестикулируя и смеясь, узнавая, как они поживали эти последние десять лет. Прошло целых десять лет, а они по-прежнему так близки. Он сжал кулаки по бокам. Но я не потеряю его на десять лет. Он вернется домой до наступления лета. Это была его молча данная клятва. До наступления лета.* * *
Они немного передохнули, и потом Хината просто вел Фрикадельку. Это было не лучшим его решением. Вообще. — Эй, мелкий! — Хината был практически благодарен за то, что его вырвали из обуревавших его мыслей. Он поднял голову и почувствовал намек на восторг, увидев, что к нему подошел Бокуто. — Ты попросил меня обучить тебя, так? Челюсть Хинаты упала на землю. — Д-да! Да, просил! — Что ж, тогда я тебя поздравляю, парень! — Бокуто приобнял его за плечо, прижимая к своему боку, и Хинату чуть не вывернуло от такой силы, а Фрикаделька недовольно зафыркала. — Ты только что нанял лучшего в округе учителя! — Я тоже помогу! — к ним подскакал Коми, глаза которого горели энтузиазмом. — Готов поспорить, у тебя не возникнет никаких проблем! — Значит я научусь так вращаться?! И делать то крутое комбо, когда один из вас бросает другого, и сальто назад тоже?! — радостно спросил Хината. Бокуто и Коми обменялись взглядами. — Э-э, не совсем… — начал Коми, потирая заднюю сторону шеи. — Начать нужно с основ. До всего крутого еще как до луны пешком. Ох. Разумеется, так и должно быть… — Эй-эй, не хмурься так! Чем усерднее будешь тренироваться, тем быстрее доберешься и до крутых трюков! — Бокуто так сильно похлопал Хинату по спине, что тому пришлось отступить назад. — Так что старайся изо всех сил! — Конечно! Остаток путешествия они обсуждали начало тренировок Хинаты, вспоминая тренировки Бокуто. Иногда Хината даже смеялся, искренне смеялся, пока Бокуто ныл, а Коми довольно рассказывал, как Бокуто на практике врезался прямо в стену. — Я попытался подарить ему свой зуб в качестве талисмана на удачу, а он не захотел! — Оставь свой зуб себе, — настаивал Бокуто, яростно жестикулируя. — Что, если он тебе понадобится?! — Обратно его все равно не вставишь. — Можно посмотреть?! — восторженно попросил Хината. Бокуто с Коми оба рассмеялись, и Коми пообещал показать ему попозже. Вот так Бокуто с Коми отвлекали его весь остаток его пути. Когда в его мыслях появлялся Кагеяма, и ему становилось плохо, эта парочка тут же спасала его. Но когда они достигли границ лагеря, осознание случившегося обрушилось на него со всей тяжестью. Он вернулся сюда без Кагеямы. Кагеяма пропал. Лагерь был все такой же, никто не знал, что с ними случилось. Пока не знал. Хината едва чувствовал ноги — каждый шаг казался неправильным, неправильным, неправильным. Его глаза были широко распахнуты, но он не хотел видеть лагерь. Он не хотел видеть их жилище в том же состоянии, в котором они его оставили — их кровати были в беспорядке с тех пор, как они проснулись и беззаботно встали два рассвета назад. Его окружал миллион знаков того, что Кагеяма был по-прежнему здесь. Все было на месте. Вот только его самого не было. Бокуто с Коми притихли, Ячи нагнала его и взяла за руку, переплетая их пальцы — Хината понял, что она чувствовала то же самое. Когда они пробрались в лагерь, несмотря на то, что каждый шаг причинял боль и словно обжигал их, а знакомая местность действовала, как соль на рану, Хината с Ячи так сильно сжимали руки друг друга, что пальцы у них заболели. — Слава Богу! — позвал Даичи, мчась к ним. Танака с Нишиноей радостно закричали. Хината уставился на землю и остановился. Группа вокруг него заколебалась, но продолжила свое шествие, медленно продвигаясь ко входу. Ячи осталась с ним, и вот подошел Даичи. Хината отпустил ее руку, и Ячи тут же подбежала к Даичи, обнимая его как можно крепче. — Хината, — услышал он мягкий, взволнованный голос рядом. И что-то внутри него сломалось. Он отпустил узду Фрикадельки и чуть не упал на Сугу, обнимая его и пряча лицо у него на груди. Он часто так делал, когда был маленьким — когда думал, что Суга и Даичи могут исправить все, что угодно. Вот только сейчас никто ничего не мог поделать. Никто не мог это исправить, и откуда ему было знать, найдет ли он вообще Кагеяму когда-нибудь? Он мог быть абсолютно где угодно. Суга прижал его к себе, вновь шепча его имя, не задавая никаких вопросов. Просто пытаясь утешить. Хината заплакал и прижался к нему, будто он снова был ребенком.