The Pretender

Ты - из тех, кто вечно участвует в мрачных, странных делах, Ты - сердце толпы; взбираясь по лестнице, ты всегда разговариваешь слишком громко. Наверное, ты видела слишком много - для своих-то лет... И, как бы ты не старалась скрыть это, всем видно, что у тебя на глазах слёзы. Эй, поосторожнее! Остановись, осмотрись: Он приближается, он приближается, он приближается, он приближается, Он уже здесь - твой 19-й нервный срыв. - Rolling Stones - "19th Nervous Breakdown". Негромкий протяжный стук в дверь наполнил собой тишину просторного номера, светлого от попадающих сквозь стекло огромного окна размер в стену лучей стоящего в зените солнца. Едва звук раздался, Кай сразу вскочил, распахивая глаза и машинально выхватывая из-за голенища сапога нож. Тускло блеснув, лезвие с тихим шорохом разрезало пустоту, устремляясь острием в сторону противоположной стены. Каю потребовалось несколько секунд, чтобы оглядеться снова и прийти в себя, вспоминая, где он находится. Стук повторился. Кай метнул взгляд в сторону двери и неловко поднялся с пола, направляясь к ней и по пути захватывая с тумбочки оставленные Дейвом темные очки для конспирации. По ту сторону двери оказалась смуглая невысокая девушка в черно-белом платье горничной. Она долго что-то бормотала, периодически извиняясь за что-то, пока Кай безуспешно пытался сопоставить все ее слова между собой и понять суть проблемы, моргая сонными глазами под темными стеклами очков. Грол сказал, что с того момента, как Кесада ступил на эти земли, ему категорически запрещается светиться на людях в целях все той же строжайшей секретности. Еще несколько минут, впустив что-то бормочущую девушку в номер, Кай ходил хвостом за ней, не понимая всей этой суеты и доводя горничную до сердечного приступа своими внезапными попытками помочь с ее собственной работой. Уже на выходе она ответила поинтересовавшемуся насчет Хару Каю, что "мисс Дерден" отошла прогуляться и скоро будет, после чего вышла, кинув удивленный взгляд на валяющиеся на полу подушку и одеяло. Хару действительно вернулась очень скоро и сразу же легла спать, спрятавшись под одеялом на полу. За три дня, что они находились здесь, роскошная обстановка так и осталась чужой и непонятной, поэтому, пренебрегая широкой мягкой кроватью, ночевали они на полу. Кай прилег рядом с заметными под одеялом очертаниями тела Дерден на пол, закинув руки за голову. В воздухе витал непривычный запах каких-то цветов или фруктов, чего-то приятного, во всяком случае. Несмотря на обилие транспортных средств на земле, в номере не было слышно ни звука с проезжей части благодаря звукоизолирующим окнам. Тем не менее, в искусственной напрягающей тишине раздавался какой-то едва заметный писк или треск, как казалось Каю, от обилия поглощающих электроэнергию предметов техники, рассованных по всем углам комнат. За такое короткое время нахождения в подобном "техническом рае" можно было понять, что люди решили облегчить себе жизнь всеми возможными способами, чтобы наслаждаться своим существованием, не прилагая усилий для этого. Атмосфера угнетала, но деваться от нее было некуда из-за весьма невыгодного положения, в котором Кай и Хару невольно оказались, не догадываясь о планах американцев до вечера прошедшего дня. Кай все еще помнил, как замер от шока, когда Крист с широкой улыбкой, переглянувшись с не менее счастливым Дейвом, поведал ему о тайном плане двух старперов, главную роль в котором они великодушно отвели ему. План фермера и музыканта, представлявших собой наиболее безнадежный пример сотрудничества двух друзей, задумавших какое-то дело, был достаточно примитивен и прост на первый взгляд и включал непосредственное участие Кая, как главной фигуры кордебалета. Сентиментальный Крист не переставал через слово вставлять свои реплики о том, как хорошо, что он, Кай, им подвернулся в такое темное время, как он счастлив видеть кого-то, так похожего... На подобных фразах стоящий за спиной сидящего Новоселича Дейв обычно несильно стукал друга по затылку, напоминая о чем-то одной мимикой. Рассудительный и последовательный Дейв в деталях расписал, что скоро грядет не самое важное, но, тем не менее, значимое событие в истории распавшейся двадцать с лишним лет назад группы. Десятого апреля шесть лет назад, заявил Грол, их группу официально ввели в Зал Славы Рок-н-Ролла, по неизвестным причинам существующий и сейчас. После встречи с Кесадой и компанией лицом к лицу, извилины старперов заработали в ускоренном режиме, что привело к Армагеддону мозговой деятельности оных и рождению сомнительного плана. "Десятого апреля тебе нужно будет выступить с нами в качестве Курта," - с широченной улыбкой заключил Крист, медленно кивая, словно безмолвно спрашивая, не здорово ли это? После рожи улыбающегося Новоселича события в памяти Кая текли как-то рвано и нечетко от пережитого потрясения. Тем не менее, после объяснения американцами их видов на Кесаду все встало на свои места, и внезапный перелет из Румынии в штаты теперь казался самым вменяемым, что только могло случиться за последние часы. Кай не мог вспомнить, чтобы давал американцам согласие на свое участие в их афере, но казалось, что его голос - последнее, что учитывается. Неважно, хочет ли этого он или нет, потому что идея, завладевшая умами американцев, казалась им просто блестящей. Лежа на полу рядом с изредка ворочающейся Хару, он только сейчас смог осознать саму суть высказанного предложения, отказ на которое не принимался. По идее Криста и Дейва, ему придется изображать покойника перед десятками сотен людей с каким-то неизвестным посылом. Кроме того, что это было невозможно чисто физически, учитывая, что до знаменательной для старперов даты остался в лучшем случае месяц, все было ясно за исключением основной идеи этого спектакля с переодеваниями. На резонный вопрос, на какой хрен американцам вдруг сдалось это шоу, последние предпочли ответить предложением отдохнуть после долгого дня и переварить всю информацию. Хару после их отхода не в мир иной, к сожалению, высказала предположение, что у парней начался старческий маразм, и это была самая естественная догадка в свете последних событий. Дерден что-то пробормотала во сне, ворочаясь под одеялом, чем привлекла внимание задумавшегося Кая. Он повернул голову в сторону лежащей спиной к нему девушки и, чуть погодя, сам перекатился на бок, ложась ближе к кокону одеяла, в которое она замоталась. За толстым мягким материалом очертания тела самой девушки терялись, но тепло, исходившее от него, чувствовалось. Кай едва успел прикрыть глаза, уткнувшись носом в место, где предположительно находилось плечо Хару, как послышался смазанный быстротой этого действия стук в дверь и звук уже открывающейся двери. - Оу, пардон, - вошедший Крист тут же прикрыл свои глаза ладонью для приличия, - вы чем-то занимались, и я помешал? В плотном коконе из одеяла началось копошение, и Кай "отвалил", снова оказываясь на спине. Потерев обеими ладонями лицо, он покачал головой, провожая фигуру вошедшего Криста глазами. Мужчина снова был в одной из своих излюбленных шапочек, похожих на какие-то широкие носки с яркими полосами по всему периметру. На этот раз она была сиренево-розовая, и, поправив ее, басист положил какие-то фирменные пакеты на кровать и вернул взгляд на расположившихся на полу молодых людей. - Чем-то мы не занимаемся, - продолжил Кай, все так же лежа на полу и опираясь на локти. Крист, сидящий на краю шикарной кровати, вскинул темные с седыми волосками брови в ответ. - В смысле вообще? - Ага. На лице пришедшего мужчины отобразилась еще более напряженная мозговая деятельность; он собрал глаза в кучу, пытаясь что-то сообразить. - Но... Погоди, - Крист прокашлялся, чувствуя себя неловко, будучи вынужденным спрашивать подобные вещи. - Ты не можешь или... - Не хочу, да и в этом нет смысла, - Кай едва удерживал на лице спокойное выражение, внутренне стараясь не рассмеяться от сменяющихся на лице Криста эмоций. - Плодить на свет новых ублюдков? Нет, сэр, - важно пробормотала Хару, скинув с себя одеяло, в которое куталась все прошедшее время. Взлохмаченная и заспанная, она резко присела, медленно моргая и потирая затылок, из-за чего волосы взлохмачивались еще больше. - Сколько времени люди тратят на подобную херню, когда можно заняться чем-то действительно важным. К тому же, у нас сейчас не так много времени, чтобы бесцельно тратить его, - закончил Кай, снова глянув на Криста из-за плеча просыпающейся Хару. Девушка неловко поднялась с пола, покачнувшись, и, обмотавшись валяющейся на полу простыней, прошла в кухню, сшибив по дороге что-то, но не утруждая себя поднятием предмета обратно. Вскоре со стороны светлой кухни, выполненной в тех же темно-серых и серебристых тонах, донесся плеск воды. - Помнится, Курт тоже что-то говорил на эту тему, - задумчиво заметил Крист, привлекая внимание Кая. Он снова внутренне ужаснулся какому-то ненормальному выражению в глазах мужчины. Такое часто случалось, когда ему приходилось к месту или нет вспомнить друга и его изречения, при том, если в пределах видимости находился Кай, на которого он все чаще смотрел с этим странным подобием фанатизма, что пугало. Причину этого взгляда парень уже успел понять, но ситуации это не облегчало. Когда смотря на одного человека, видят совершенно другого, каждый станет напрягаться... - Он импотент? - звонкий голос Хару с кухни разрушил повисшее напряжение и вызвал смех, как у Кая, так и у самой девушки. Крист неловко улыбнулся, стараясь не выказывать явного смущения. Подобные подколы в сторону умершего друга часто явно или скрыто проскальзывали в разговорах двух "дикарей" из колонии и не могли оставить стороннего наблюдателя, бывшего близким к предмету насмешек, равнодушным. Дейв на подобные вольности реагировал гораздо резче и грубее, пресекая все попытки пошутить одним взглядом, что, однако, не уменьшало энтузиазм комнатных комедиантов. Крист относился к этим колкостям мягче и легче просто потому, что глядя, как этот парень смеется, не мог злиться по-настоящему. К тому же, если не вдаваться в подробности, было бы слишком глупо ругать человека за то, что он шутит и насмехается над самим собой в каком-то смысле. Крист помотал головой, отгоняя сбивающие с толку мысли, которые требовали тишины и времени, чтобы довести их до конца. - Нет, просто похожие соображения на этот счет. Так, - мужчина хлопнул руками по коленям и, шурша, перетащил принесенные с собой пакеты на край кровати, вытаскивая что-то. Подрулившая к тому моменту, странно перевязавшаяся простыней, как греческой туникой, Хару с темной бутылкой и тарелкой каких-то хлопьев в руках с любопытством уставилась на то, как Новоселич распаковывает сложенные в несколько раз вещи и протягивает одну из таких ей. При ближайшем рассмотрении вещь оказалась черным платьем из дорогой добротной ткани, судя по виду. Девушка недоуменно приподняла одну бровь. - Это одежда. Нужно сделать из вас людей, - с беззлобной усмешкой добавил Крист, скидывая на пол к Каю синий пакет с каким-то барахлом. Он слегка поворошил его одной рукой и, не узрев в этом ничего интересного для себя, снова поднял глаза на бывшего музыканта. - Одежда делает из вас людей? Ну тогда все понятно, - усмехнулся Кай. Хару подмигнула растерявшемуся Кристу и, отпив из прихваченной с кухни бутылки, кинула черное платье сидящему на полу Каю, а затем принялась потрошить принесенные пакеты, отмечая, что все цены оборваны предусмотрительными американцами, которые наверняка догадались о возможных конфликтных ситуациях по поводу стоимости ненужного хлама. Тем не менее, прожив в штатах до шестнадцати лет, на глаз девушка могла определить, насколько ценна та или иная вещь, и после некоторых раздумий пришла к выводу, что американцы изо всех сил стараются любыми способами угодить безродным "дикарям", чтобы те не натворили дел или не сбежали бы. Кай тем временем, вновь заставляя брови Криста перемещаться к самой линии роста волос, невозмутимо натягивал на тощее тело черное платье, предназначавшееся Дерден. Прежде, чем черный материал успел скрыть худую спину, Крист успел заметить множество царапин, выделяющихся на бледной коже. - О-о, очень сексуально, - с явным сарказмом усмехнулась Хару, глядя, как поднявшийся на ноги Кай рисуется, махая недлинной юбкой и кружась, как школьница. Подобным образом они развлекались с зависшим с ними Кристом еще несколько часов, пользуясь тем, что он ничего не запрещал, не вел себя, как одинокий родитель, приставленный к парочке неугомонных детей. Мужчина чувствовал себя свободным и расслабленным в этой компании, позволяя себе делать вещи, которые взрослый мужчина обычно презирает из-за своей всепоглощающей серьезности. Он позволил двум "детишкам", которым в отцы годился, подбить себя на акт вандализма на стене роскошного номера и, поддавшись этому странному порыву, с энтузиазмом с помощью маркера начал писать матерные монологи собственного сочинения на гладкой, поблескивающей под дневным светом снаружи серой стене. Он позволил себе выпить, прогнувшись под натиском уговоров решившей перепробовать всю алкогольную продукцию в номере Хару, хотя и догадывался, что башню окончательно снесет после одной бутылки, зная его интересные отношения с алкоголем. Крист или Мамочка Крист, как окрестила его парочка психов из Румынии, отдав почетное звание грозного отца Дейву, оказался идеальной компанией для сбрендивших от скуки ребят на вечер. Выходить наружу, по приказу Дейва, все так же было запрещено, хотя это правило по большей части распространялось лишь на Кая, о разговорах с соседями по коридору и речи быть не могло из-за нарастающей конфронтации Кесады и Дерден с местными устоями и контингентом государства. Когда Новоселич, обычно приходивший по вечерам, чтобы проверить, все ли в порядке (а также потравить истории, побеситься в пределах номера, послушать музыку и напиться), не появлялся, дикари были предоставлены самим себе и развлекались, как могли. Хару позволяла себе выходить за пределы гостиницы по первому же желанию, сочувственно кивая зависавшему в номере без дела Каю. Она гуляла по городу, изучая его, сравнивая со своими воспоминаниями о штатах, наблюдала за людьми и их поведением. Кай за четыре дня своего нахождения в гостинице, когда Криста и Хару не было, позволял себе выходить уже за порог снятого номера и за те же четыре дня успел изучить коридор своего этажа вдоль и поперек, прогуляться по остальным этажам, наткнуться на странных людей с их необычным внешним видом, понять некоторые происходящие вокруг процессы, но продолжал все так же изнывать от скуки и безделья, часто припоминая, что за четыре дня в поселении он мог оказаться в шаге от собственной смерти и снова чудом избежать ее. В связи с бесцельными прогулками по зданию гостиницы в его голове все чаще возникал вопрос: чем же все эти люди занимаются каждый день, если вся их жизнь настолько облегчилась с помощью изобретений и рабочей силы в виде жителей колоний? Но Крист снова приходил и, чувствуя себя каким-то лидером отцов-пилигримов на неизведанных для них территориях, открывал обретенным приятелям новые и не всегда приятные реалии жизни в его мире.

***

Папочка Дейв почтил живую контрабанду своим визитом на четвертый день пребывания оной на землях Северной Америки. Все предыдущие дни он был занят какими-то делами, разъезжал по ближним городам, занимаясь чем-то неизвестным. В один из вечеров, когда Крист притащил целую стопку дисков из собственной коллекции и старый проигрыватель, чтобы приобщить Кая к некоторым неизвестным для него, но стоящим исполнителям, Хару, самозабвенно скача по номеру под бодрый голос Джаггера, поинтересовалась у Криста, куда делся вечно кривляющийся старичок и что стало с остальными музыкантами после всех произошедших переворотов и изменений. Новоселич, сперва некоторое время подумав, стоит ли рассказывать об этом, ответил, что Братством музыкантам, так или иначе влиявшим на политические взгляды народа и ситуацию в мире, был предоставлен выбор: они могли и дальше свободно заниматься музыкой, но открыто восхвалять в своих текстах правительство, устои современного общества, современный мир, исключая все неугодные темы вроде неравенства, болезней, боли и прочего, что могло скомпрометировать людей; либо они добровольно отходили от дел, но государством им предоставлялись шикарные апартаменты, уважение коллег и высшего света, все удобства, деньги и почет, но невозможность заниматься музыкой и любым другим искусством. Подобным образом поступили со многими артистами, и многие из них выбрали именно второй вариант. Дейв же, который отойти от дел отказался, в течение уже долгого времени продолжал держаться на очень шатком мостке, балансируя между тем, что могли посчитать за провокацию и неповиновение, и рушением собственных принципов. Он, говорил Крист, не позволил себе намеренно писать хвалебные рулады, изменяя себе, но и не выражал в текстах никакого протеста, собственного мнения. Это привело к тому, что тексты превратились в какую-то постную безвкусную массу, набор слов без смысла, представляющий собой просто сопровождение к музыке, которую писали действительно достойно и с самоотдачей редкие музыканты, оставшиеся верными старым инструментам перед новыми технологиями. Крист говорил, что это одна из тех причин, из-за которых Дейв стал более озлобленным и раздраженным, поэтому бесить его лишний раз не стоит. Слова Криста были восприняты с точностью наоборот... - Господи... Вы за четыре дня успели засрать идеально чистый номер, - пораженный Дейв, едва переступив порог снятого некогда шикарного номера, замер, оглядывая учиненный двумя дикарями беспорядок. Его взгляд проскользнул по разрисованным стенам, к которым, судя по характеру и качеству этой наскальной живописи, приложила руку Хару; разбросанным по всему периметру номера пакетам, предметам одежды и интерьера; расколотому светильнику на тумбочке рядом с распотрошенной кроватью. Грол с легким облегчением осознал, что подобным образом выглядит только гостиная, остальные же комнаты потерпели куда менее серьезные катаклизмы от рук дикарей. Мужчина закрыл за собой дверь, качая головой, и прошел вглубь номера, кидая косой взгляд на сидящих на голом матрасе некогда красивой кровати ребят. - Ну, раз вы собираетесь превратить меня в свое дружка, то надо входить в образ. Или он только на сцене был бунтарем? - с явной провокацией в голосе произнес Кай, насмешливо глядя сужеными глазами на Грола. Мужчина снова начал ловить себя на мысли, что это парень временами невыносимо его бесит одним своим видом, не говоря уже о колких комментариях. Бывший барабанщик кинул взгляд на принесенный Кристом, по его поручению, пакет с одеждой, который стоял совершенно нетронутый, а затем снова перевел его на сидящего по-турецки рядом с лежащей и что-то бормочущей Дерден Кесаду, который даже не потрудился избавиться от старых ботинок и подранных джинсов. От такого беспросветного упрямства своих "подопечных" мужчине оставалось только закатить глаза, думая, что еще парочка таких приколов с их стороны, и он сможет увидеть собственный вскипающий мозг. - С имиджем любой мудак пробьется, - прибавила Хару, подмигнув рассмеявшемуся Каю, после чего приподнялась и, проходя мимо застывшего Дейва, намеренно выдохнула в сторону дым неизвестно откуда взявшейся в ее пальцах сигары. Дейв махнул рукой перед своим носом, сужая глаза. - Так, села. - А сапоги не почистить, сэр? - девушка шутливо поклонилась, ядовито протягивая последнее слово. - Вы совсем охренели? - Накажешь нас, папочка Дейв? - с ослепительной улыбкой поинтересовался Кай. Начиная закипать, Дейв дернул дымящую Хару за локоть, чуть не схлопотав кулаком в живот за подобную вольность, но девушка все же села, не спуская тяжелого взгляда с мужчины, надеясь, вероятно, прожечь в нем дыру. - А теперь слушаем, - Дейв и сам присел напротив, поставив стул перед кроватью. - Мне абсолютно насрать, какую вы там услугу оказываете, но чтоб я больше не слышал подобных комментариев в сторону своего друга, - взгляд Грола наткнулся на прямой, немигающий взгляд слегка суженых голубых глаз, из-за чего снова появилось чувство крайнего неудобства, которое, однако, Дейв сумел побороть. - Он мертв, - напомнил Кай, не меняя выражения лица, лишь слегка улыбаясь одним уголком губ. - Да, и тебе предстоит им стать. - Я не давал согласия. - У тебя нет выбора, - в ответ Кай вскинул брови, тихо хмыкнув. - На одну ночь тебе придется это сделать. - То есть я на одну ночь продам вам свое тело, как проститутка? - Да, Золушка, но потом часы пробьют двенадцать, и вы снова вернетесь в свой свинарник. Неплохая схема, да? - усмехаясь, поинтересовался Дейв, хотя не чувствовал ни капли веселья. Только раздражение и злость. Кай согласно закивал. - Достойная вашего общества. Дейв еще несколько минут глядел на парочку на кровати напротив, останавливая взгляд на парне. Глядя на него, видя его поведение и упрямство, Грол не представлял, как они смогут работать вместе в течение целого месяца, чтобы это сотрудничество принесло плоды. На данный момент каждый разговор между ним и "дикарями" заканчивался взаимной неприязнью, руганью и желанием придушить этого голубоглазого придурка. Кай смотрел на него без тени смущения, но и этого взгляда исподлобья сквозь темно-красные пряди, от которого становилось не по себе по многим причинам, он прочесть не мог. - Короче, чего пришел, - вспомнил мужчина, обрывая безмолвный диалог и вытаскивая из кармана пиджака перевязанную пачку ровно сложенных одна к одной банкнот. - Вот деньги. Из номера не выходить. Потом хоть жопу на британский флаг, но до концерта его, - обращаясь к Хару, Дейв кивнул в сторону Кая, - никто видеть не должен. - Гюльчатай, открой личико, - усмехнулся Кай, косясь на Дерден. - Как угодно, - безразлично ответил Грол, стараясь не реагировать на их шуточки, и поднялся на ноги, направляясь к выходу. - А если приспичит отлить в естественной среде? - уже взявшись за дверную ручку, Дейв замер, про себя считая до десяти, чтобы успокоиться. - В окно дуй. Дверь хлопнула, скрывая спину ушедшего Грола, и номер снова погрузился в тишину. Хару, поглядев на дверь несколько секунд, легла на спину, медленно и с наслаждением затягиваясь сигарой, пачку которых приобрела на недавней вылазке из гостиницы в большой город. Ее внимание привлекли передвижения Кая к балконной двери на кухне, рядом с которой стояла красиво расписанная высокая ваза с сухими позолоченными цветами. Дерден, приподняв одну бровь, наблюдала, как парень вытряс все содержимое из предмета интерьера с явным намерением оный предмет подпортить. - Да ладно тебе, Кай, они и так очень добры с нами, - протянула Дерден, глядя, как он безуспешно пытается открыть балконную дверь. Кесада шумно выдохнул, убирая рукой волосы со лба, и развернулся. - Дело не в этом. Ты слышала, что он сказал? У тебя нет выбора, - процитировал он, снова возвращаясь к вазе. - Если они так думают, то нужно сделать все, чтобы у них не осталось выбора, кроме как отказаться от этой идеи. Ты со мной или нет? - Спрашиваешь! - Хару с готовностью соскочила с кровати, сунув остаток порядком истлевшей сигары в пустой бокал на тумбочке. Общими усилиями ваза была скинута через пробитую в стекле балконной двери дыру вниз и разбилась где-то на проезжей части, разлетевшись на массивные керамические куски. Решив нарушить все данные Дейвом указания, после очередного акта вандализма в пределах номера Кай сбежал из гостиницы вместе с Хару, устав сидеть взаперти и забив на всю секретность. Так или иначе, никакого согласия они от него еще не получили. Кай не мог точно понять, почему так противится перспективе изображать приятеля американцев, но упрямство его только набрало свою силу после незапланированной прогулки по Лос-Анджелесу. Не ожидая увидеть ничего хорошего для себя, он, тем не менее, был поражен искусственности процветающего в техническом прогрессе города, где, казалось, не осталось ничего живого, включая людей, которые выглядели, как какие-то идеальные куклы, манекены без единого изъяна. Прибранный, идеально чистый, современный и передовой город, декорация, за которой скрыта настоящая правда появления всего этого великолепия. Беззаботно прогуливающиеся идеальные люди вряд ли подозревали, кто на самом деле платит за их благополучие и счастье, какую цену платят невидимые люди, скрытые от глаза, как звери за железными решетками. Отовсюду полные превосходства взгляды пяти членов Братства, захвативших власть в мире, прикрывавших террор, смерти и несправедливость вечными лозунгами о силе единства, о родстве всех живущих людей. Они действительно создали рай на земле, куда приняли только самых лучших, отобранных по своим критериям, людей, остальных же смели в преисподнюю, не глядя, словно собак, скотину или куски мяса. После более детального знакомства с городом, что представлял собой само господствующее государство, Кай решил, что о согласии с планом американцев не может быть и речи. Согласиться на подобное, значило предать себя и все свои принципы, идеалы и убеждения, значило прогнуться и сдаться без боя с тем, что всегда считалось главным врагом. И вряд ли эта война когда-нибудь закончится.