По вере его

Тонкая шариковая ручка, жалобно скрипнув, оставила на бумаге едва заметный след и окончательно «сдохла». Нацу с упрёком посмотрел на саботирующую своими прямыми обязанностями писчую принадлежность и потянулся за другой ручкой, но, бросив взгляд на часы, передумал. Документы могут подождать, а вот им пора сделать перерыв. Хотя бы на кофе. Надо сказать, прошедшие полторы недели оказались весьма насыщенными: в первой половине дня приходилось в ускоренном темпе заниматься делами компании, потому что вторая, целиком и полностью, принадлежала Лис — эта неугомонная хохотушка с невозможно голубыми глазами беззастенчиво использовала его в качестве то гида (кто, как не он, проживший здесь столько лет, сможет показать ей самые интересные и красивые места?), то консультанта (у неё уже «замылился» глаз, и сложно определиться, на каком из двух оттенков остановиться, а ещё она не отказалась бы от помощи в выборе подарков для оставшихся за границей родственников), то пары на вечер (хотя бы только на сегодняшний, чтобы не отвлекать сестру и брата от работы). Нацу поначалу было неловко, что он так неосторожно вклинился между Штраусами, но Мира на его извинения только махнула рукой: «Расслабься и наслаждайся процессом. Если этот милый дьяволёнок что-то вбил себе в голову, сопротивляться бесполезно». Он и не стал, не находя в себе сил противостоять бьющей через край энергии и неисчерпаемому энтузиазму Лисанны — так приятно было видеть неподдельный, по-детски чистый восторг, озаряющий её лицо, и благодарную, тёплую улыбку с обязательными озорными ямочками на щеках. Впервые такой — особой — улыбкой его одарили даже не за согласие участвовать в неком проекте, а за разрешение на пару дней обосноваться у него в кабинете. — Вы даже не представляете, скольких трудов мне стоило уговорить Миру пустить меня на кухню кафе, — устало вздохнула Лис, когда они прощались в воскресенье. — Для неё это святая святых, и такой криворукой девице, как я, там делать нечего. И не важно, что мне достаточно было всего лишь тихо посидеть в сторонке. Знаю, что так никто не делает, — негромко, будто оправдываясь за будущие неудобства, продолжила Лисанна после небольшой паузы. — Я спрашивала у своих однокурсников. Все только недоумённо пожимают плечами: зачем? А я не могу иначе. Вернее… Нет-нет, могу! — она замотала головой, обхватив себя руками. — Конечно, могу. Но получается не то, совершенно не то… Нацу и до этого не собирался ей отказывать — с него не убудет, потерпит некоторое время чужое присутствие — а теперь и вовсе не помышлял о чём-то подобном. Слишком живы были воспоминания о том, как призывала своё вдохновение Люси: зелёный чай в белой фарфоровой чашке, мятные карамельки, усаженная рядом с компьютером непонятная плюшевая игрушка синего цвета с крыльями, которую она упрямо называла котом. Нацу посмеивался над этими чудачествами любимой девушки, но втайне следил за тем, чтобы указанные вещи всегда находились на своих местах, особенно кот, который, словно живой, мог исчезнуть в самый неподходящий момент. Если Лисанне для создания проекта тоже нужно что-то особенное, он с удовольствием ей поможет — некрасиво лишать человека источника вдохновения из-за собственного упрямства, надуманных страхов или непонимания. Поэтому он просто спокойно уточнил: — Если я заеду за вами в половине девятого, это не будет слишком рано? — Нет, что вы! — расцвела улыбкой Лис. — Я ранняя пташка. Девушка и правда не доставила ему никаких неудобств: расположившись в зоне отдыха, она тут же склонилась над альбомом и даже, кажется, ни разу не посмотрела в его сторону. Нацу сначала чувствовал некоторую неловкость, но потом дела захватили его с головой, и лишь принесённый Джу кофе заставил вспомнить про гостью. Которая порадовала его известием, что портрет почти готов. — А я думал, нужно будет специально для него позировать, — удивился Нацу. — В этом нет необходимости, — заверила его Лис. — Мне не требуется портретное сходство. — Тогда в чём смысл? — Смотрите, — Лисанна, решив, что легче показать, чем долго рассказывать, повернула к нему альбом. — У каждого человека своя стихия, которая отражает его внутреннюю сущность. И у вас это… — Огонь… Нацу внимательно рассматривал рисунок. Портретом его можно было назвать только с большой натяжкой — всё пространство листа занимали кирпично-рыжие языки пламени, за которыми скорее угадывались, чем реально проступали отдельные черты: прямой нос, чуть прищуренные глаза, открытая, заразительная улыбка. Последнее особенно удивило: сейчас ему было совершенно не до веселья. Очевидно, проскользнувшее по его лицу недовольство не укрылось от художницы, поэтому она начала торопливо объяснять: — Для проекта мне нужно увидеть человека в разной обстановке — на работе, дома, среди коллег и родных. Люди так часто носят маски, что порой забывают, какие они есть на самом деле. Но человек не может постоянно притворяться и рано или поздно покажет себя настоящего, хоть на долю секунды. Мне надо лишь оказаться в этот момент рядом. Вы действительно именно такой, Нацу. Яркий, горячий, энергичный. Не важно, чем вам приходится заниматься, это обязательно проявляется, пусть и в разной степени. В этом он вынужден был согласиться с Лис — живой характер и неуёмный темперамент с раннего детства не давали ему спокойно сидеть на месте. Второго такого любителя проказ нужно было ещё поискать. Взросление и перенесённые несчастья, без сомнения, наложили свой отпечаток, но до конца так и не вытравили из души жажду приключений. Которая потом довольно удачно помогла ему реализоваться в бизнесе — каждый новый контракт становился своеобразной битвой, испытанием на прочность. Ему важен был даже не столько результат сделки, сколько процесс её подготовки: знакомство с людьми, выбор стратегии, внимание к мельчайшим деталям. Однажды подобная заинтересованность уберегла его от мошенников: заметив в черновом варианте договора странный пункт, на первый взгляд казавшийся вполне нормальным, Нацу обратился за разъяснениями к юристу, а потом, прислушавшись к своей интуиции, и в полицию. Последнее оказалось совсем не лишним, потому что выяснилось — он не первый, кто мог потерять фирму таким способом. Авантюристы колесили по всей стране, используя хорошо продуманную и отработанную схему, выбирая в качестве жертв начинающих, не имеющих достаточного опыта предпринимателей. Эта афёра, благодаря Драгнилу, стала для них последней, а Нацу не только сохранил компанию, но и приобрёл хорошего друга — Грей Фуллбастер был третьим по счёту офицером, к которому он, уже почти потерявший надежду на понимание, решил обратиться за помощью. В отличие от своих коллег, Грей не стал отмахиваться от назойливого посетителя, внимательно выслушал, послал запросы, просмотрел документы — в общем, вполне ответственно подошёл к выполнению возложенных на него государством обязанностей, за что получил устное поощрение от начальства и вполне материальное от того самого бизнесмена. Фуллбастер, обиженный в лучших чувствах (идеалы, заложенные в Академии, ещё не успели поблёкнуть и покрыться пылью), от души попотчевал дарителя хуком справа. Нацу в долгу не остался. После чего пришедшие к согласию молодые люди, потирая пострадавшие челюсти, направились в ближайший бар отмечать начало дружбы. Через несколько месяцев Грей, получив серьёзное ранение, вынужден был оставить службу в полиции. Драгнил предложил ему занять место начальника Службы Безопасности компании. Фуллбастер покривился для проформы, но согласился: «Должен же хоть кто-то за тобой приглядывать. А то опять вляпаешься во что-нибудь». С тех пор они зажигали уже втроём (Джерар периодически вырывался к ним на выходных), и тогда улыбка действительно не сходила с его лица — он умел радоваться жизни несмотря ни на что. Возможно, Лис смогла это почувствовать и отразила в рисунке. Тогда ему стоит извиниться. — Вы не первый, кто так реагирует, — попыталась успокоить его Лисанна. — Я уже привыкла. Но Нацу больше не хотел её огорчать и прислушивался к просьбам, какими бы нелепыми они на первый взгляд не казались. Поэтому сегодня он снова разрешил ей посидеть в его кабинете, тем более что это был последний день пребывания Лис в Магнолии — она улетала завтрашним утренним рейсом домой. Следующий визит планировался на середину осени (мистер Штраус собирался приехать по делам и мог захватить с собой дочь), тогда же Лисанна обещала привезти эскизы для дипломного проекта. А сейчас намеревалась просто порисовать. Нацу не хотел мешать её планам (у него самого было много работы), но энтузиазм внезапно иссяк — вместе с пастой в ручке. Расценив это как своеобразный знак судьбы, он решительно отложил в сторону бумаги и предложил Лис прогуляться. Та неожиданно легко согласилась, лишь слегка скорректировав их маршрут — у неё заканчивался альбом, и в дорогу обязательно нужно было купить новый. Торговый Центр, куда они заглянули, встретил их вялой суетой — как-никак середина дня, середина недели. Нужный им отдел оказался на втором этаже. Нацу предложил Лис подождать её снаружи — какой смысл ему топтаться рядом? Только отвлекать будет. Лисанна не стала настаивать и, пообещав закончить с покупками как можно скорее, убежала в магазинчик. Ждать было не утомительно, просто немного скучно. Да и тело после долгого сидения в офисе требовало движения. Нацу прогулялся вдоль разномастных витрин, обогнул кадку с искусственной пальмой и замер, прикипев глазами к яркой вывеске бутика женской одежды… Конец сентября выдался холодным, несмотря на сухую солнечную погоду — ночью изрядно примораживало, покрывая лужицы тонким, весело похрустывающим под ногами ледком. Люси старательно куталась в тёплый шарфик, но ни он, ни перчатки не спасали. Пришлось зайти в Торговый Центр погреться — домой совершенно не хотелось. Они посидели в кафе, а затем бесцельно бродили по этажам, держась за руки, как школьники. Пока не наткнулись на этот магазинчик. — Давай зайдём. Всего на минутку, — попросила Люси. Нацу пожал плечами — ему было всё равно. Они оказались единственными покупателями. Симпатичные продавщицы, изнывающие от безделья, тут же предложили свою помощь, но Люси, поблагодарив, вежливо отказалась и медленно пошла вдоль стойки с блузками.  — Присмотрела что-нибудь? — поинтересовался Нацу, когда она вернулась назад. — Да, есть парочка весьма неплохих. — Примерь, — не сказать, чтобы ему так уж нравилось ходить по магазинам, но уж полчаса подождать терпения бы хватило. — Мы пришли сюда не за этим, — возразила Люси. — И потом… Здесь такие цены… Моей зарплаты не хватит и на половину кофточки. — Зато моей хватит, — парировал Нацу и, желая предотвратить дальнейшие споры (даже после трёх месяцев отношений ему всё ещё не позволяли делать дорогие подарки), попросил: — Просто примерь. Пожалуйста. Люси, вздохнув, ушла в примерочную. Она успела лишь снять пальто, когда на талию легли мужские руки, крепко, но нежно прижав девушку к своему хозяину. — Нацу, что ты делаешь? Он заговорчески подмигнул её отражению в зеркале: — Неужели непонятно? — Нас могут услышать, — кто бы сомневался в том, что его «жертва» не попробует оказать сопротивление? Но тем слаще будет победа. — Мы будем вести себя очень-очень тихо. Нацу легонько прикусил мочку порозовевшего от смущения ушка, с удовольствием услышав в ответ на свои действия судорожный вздох, и развернул Люси лицом к себе; одна его рука по-прежнему обнимала её за талию, а вторая, очертив плавный изгиб бедра, беззастенчиво забралась под юбку. Это было так необычно — ощущать под ладонью вместо нежной кожи шероховатую ткань, ласкать сквозь тонкую преграду, не имея возможности прикоснуться к желанному телу. Люси горячо дышала ему в шею, изо всех сил сдерживая стоны. И всё же сорвалась — в самом конце. Нацу подождал пару секунд и отстранился, с жадностью охватывая взглядом открывшуюся картину: румянец на щеках, приоткрытые влажные губы, дрожащие ресницы, готовые упасть с них маленькие прозрачные капли… — Ты такая красивая после оргазма. — И поэтому ты решил соблазнить меня в магазине? — не открывая глаз, улыбнулась Люси. — Как я теперь выйду из этой несчастной кабинки? Мне ужасно стыдно. Покинуть примерочную всё же пришлось (не могли же они остаться в ней навсегда), а смущённое покашливание с другой стороны шторки и заданный несколько нервным голосом вопрос «Простите, может, вам нужна помощь?» заставил сделать это максимально быстро. Нацу, выписывая чек, с трудом сдерживал смех — настолько обескураженными выглядели девушки-консультанты, явно не ожидавшие, что заглянувшая к ним странная парочка хоть что-нибудь возьмёт. Люси, в отличие от продавщиц, его щедрости не оценила — уже в дверях она трагическим шёпотом начала ему выговаривать: — Зачем ты купил эти блузки? Я же ни одну не примерила. А если они не подойдут? — Ничего страшного, оставим их как память. Кажется, я видел в кладовке пустую коробку. Назовём её Сокровищницей эротических приключений и будем пополнять время от времени, — попытался перевести всё в шутку Нацу. — Я сгорю от стыда прежде, чем она наполнится хотя бы на четверть. А ты разоришься, — Люси показала ему язык и пошла в сторону эскалатора, а он не мог сделать и шага, поражённый внезапно свалившимся на него озарением. Как можно было не понять этого раньше? Быть таким глухим, слепым, бесчувственным, пугливо прячась за пустыми отговорками и даже самому себе не признаваться в столь очевидных вещах? Но больше ждать нельзя. — Нацу, что с тобой? — Люси, заметив его отсутствие, вернулась и теперь с тревогой вглядывалась в его лицо. — Ты обиделся? Прости. — Я люблю тебя, — выпалил он и повторил, задыхаясь от нахлынувшего восторга — такой безумной радостью загорелись широко распахнувшиеся карие глаза, что ответ был уже и не нужен: — Я тебя люблю. Они целовались у всех на виду, не обращая внимания на чьё-то сердитое бурчание и завистливо-любопытные взгляды, забыв про лежащие на полу пакеты с покупками, до краёв переполненные своим счастьем. — Вот вы где! А я вас уже обыскалась, — Лисанна, смеясь, дотронулась о его плеча, заставив вздрогнуть от неожиданности, и расстроено вздохнула: — Ну, вот, кажется, я вас напугала, извините. — Ничего страшного, — Нацу с трудом отвёл взгляд от места, где впервые признался любимой в своих чувствах. — Просто задумался немного. Если с покупками закончено, предлагаю идти в парк. Лис кивнула. Он пропустил её вперёд, но, не выдержав, обернулся. Взгляд неожиданно выхватил в толпе знакомый тоненький силуэт и бесконечно родную улыбку. Сердце болезненно трепыхнулось в груди, зачастило, сбилось с привычного ритма, отдаваясь неприятной пульсацией в висках. Нацу, глубоко вздохнув, на миг прикрыл глаза — видение растворилось так же быстро, как и появилось, напомнив о данном Люси обещании. И, кажется, сейчас самое время его выполнить. Парк, в отличие от Торгового Центра, оказался многолюден — хорошая погода выгнала на улицу даже заядлых домоседов. С трудом найдя тихий уголок, Нацу предложил своей спутнице присесть и, устроившись рядом, без долгих предисловий сказал: — Лис, выходите за меня. Девушка молча подняла на него глаза. Она вообще была непривычно тихой, за последние полчаса не произнеся ни слова. Это слегка озадачивало, поэтому следовало поторопиться с объяснениями. — Думаю, мне стоит быть максимально откровенным с вами после такого предложения. Мира наверняка рассказывала вам о Люси, вернее, о том, что случилось с ней. С нами. — Мне очень жаль. — Да. Я знаю, что за подобное не благодарят, но всё равно спасибо. Она была всем для меня, и представить кого-то другого рядом с собой вместо неё… я бы никогда не смог. Но Люси хотела бы, чтобы я продолжал жить полной жизнью, если её вдруг не станет — так она написала в своём дневнике. И меня не покидает чувство, что вы та, кто поможет мне примириться с моей потерей. Понимаю, это не совсем то признание, которое хочет услышать любая девушка, когда ей делают предложение. Вместо него я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы вы ни разу нее пожалели о своём выборе. Не отвечайте мне сейчас. Вы говорили, что приедете в конце октября. Обдумайте всё до нашей новой встречи. — Я согласна, Нацу. Теперь уже он ждал объяснений, и Лис не заставила себя ждать. — Вы близко знакомы с моими братом и сестрой, и можно с уверенностью сказать: если вы знаете их, вы вполне можете представить и всех остальных членов нашей семьи. И я имею в виду не внешнее сходство или характер, а их отношение ко мне. Быть младшим ребёнком в семье не всегда хорошо. Мои родители, многочисленные тёти и дяди, Мира, Эльфи, даже их мама и её новый муж… Поверьте, я люблю всю эту разношёрстную компанию, но порой их забота душит меня. Принимать человека таким, какой он есть, не пытаясь ежеминутно влезать в его жизнь — талант, которым мои родственники не обладают. Вы другой, Нацу. Мне хватило нескольких дней, чтобы это понять. Да к тому же я не столь романтична, как может показаться на первый взгляд — брак, основанный на понимании и взаимном уважении меня вполне устроит, если он даст мне возможность остаться собой и заниматься любимым делом. А чувства… Они ведь могут прийти со временем. — Значит, супруги-друзья? — хмыкнул Нацу. — Понимающие, поддерживающие и предельно честные друг с другом. Похоже, мы просто идеальная пара. — Совершенно верно! — весело рассмеялась Лис, доверчиво вкладывая свою руку в его ладонь.