Цвет жизни

Наутро я проснулся с каким-то странным чувством. Меня всего колотило изнутри, каждый орган, казалось, в любую секунду готов был разорваться по капиллярам, не оставляя мне и шанса на то, чтобы выжить. Рука Андреа лежала на моей. Мне было тошно от этого прикосновения. От неё несло перегаром и каким-то сладковато-приторными, будто горьким, запахом. Впрочем, от меня разило, видимо, тем же. Плюс ко всему, кто-то трубил в горн в моей голове, и какой-то, видимо, великий ударник, вроде Джои Джордисона, барабанил по моим вискам, не останавливаясь ни на секунду. Мне нужно было... Чтобы кто-нибудь меня понял. Хотя, не было и не будет мне прощения за то, что я сделал. Мне было противно от самого себя. Я... Ненавидел себя, я приравнивал себя к убийцам моего отца и бабушки... К Касперу и, вообще, ко всем самым отвратительным людям, которых я когда-либо встречал за свою жизнь. Но я не хотел этого признавать. Я всё равно успокаивал себя тем, что мне всё можно, учитывая, через что я прошёл в своей жизни. Я высунул руки из-под одеяла. Кончики пальцев были в крови, и меня чуть не вырвало от всех воспоминаний прошедшей ночи при виде этого. Я был весь... Липкий какой-то. Мать вашу, фу! Как это противно! Я хотел содрать с себя свою кожу и отнести её в чёртову химчистку! Хотя, вряд ли мне это помогло. Я встал и поплёлся к брату, натянув свои трусы и укутавшись в покрывало. Он уже не совсем спал, ворочаясь и постанывая от боли в руке. - Мартин, - прошептал я, подходя к нему и присаживаясь. - Йостен, ты? Где мы? Я не узнаю этого места, я не помню, что было вчера... И... Я чувствую боль во всех пяти пальцах правой руки, почему они перевязаны? Что с ними? - он привстал, прижимая к себе больную руку. - Это... Каспер тебе вчера их сломал... За то, что ты курил, - выдавил я. - Мне не удалось тебе помочь: его прихвостни скрутили меня и били под-дых каждый раз, когда я пытался выбраться... А сейчас мы у Андреа... И... Мартин... - я не мог не рассказать ему. - Каким дерьмом от тебя воняет, Йостен? Ты, что, изрядно выпил вчера ночью? И что это за противный приторный запах, я не пойму?.. - он приближался ко мне, пытаясь, наконец, понять, чем же от меня несёт. - Мартин, я переспал с Андреа этой ночью, - на одном дыхании выпалил я, ожидая его реакции. - Ч... Что? Ты серьёзно, Йостен? - заикнувшись, спросил брат. - Я похож на человека, который тут с тобой шутки шутит, а? - Да ты... Да как ты мог?! - он схватился за покрывало, в которое я укутался. - Что ты творишь, вообще?! Куда ты катишься?! - Ты катишься туда же, куда и я! Я ничего такого не сделал! - я пытался отдёрнуть его руку. - Ты куришь больше меня, пыхтишь почти ежесекундно в свои четырнадцать! - Смешно слушать подобные угрозы от человека, который в те же четырнадцать напился до такой степени, что переспал с первой встречной! - он размахнулся и врезал мне здоровой рукой прямо по лицу. - Ты отвратителен! И этот противный запах!.. Как ты мог?! Ты же не любишь Андреа! Не любишь её! Зачем было с нею спать?! Мне было больно то ли от его слов, то ли от удара. Я упал на пол, не в силах подняться из-за боли в голове. - Ты должен ненавидеть себя до конца жизни за это! - разрывался Мартин, крича уже чуть ли ни на всю квартиру. - Заткнись! Ты, вообще, беспомощное существо, которое только и может, что курить! Такой самодовольный, будто бы всемогущий. А на самом деле ты всего лишь ничтожество, умеющее только на неприятности нарываться и курить. - Что ты понимаешь во мне?! Тебе не понять слепого, когда тот курит! В голове сразу тысяча образов, картинок... - Ну, давай тогда по наркоте сразу вдарь, чего мелочиться-то? - цинично усмехнулся я. Да, мы были с ним близнецы. Мы очень похожи даже в гневе. Только он по жизни уголь, а я сырое стекло. И, когда мы начинаем злиться, он разгорается, а я покрываюсь инеем. - Что там за вопли? - донёсся из комнаты сонный голос Андреа. Мартин, обессиленный, тоже грохнулся на пол, пытаясь отдышаться. - Только заткнись, умоляю, не ляпни ничего, - прошептал ему я. - Нужен ты мне больно, - огрызнулся он. - Ты позоришь нашу семью. Отец бы убил тебя, если бы узнал. - Эй, Йостен, а почему ты ушёл от меня? - Андреа появилась в дверном проёме, что называется, в чём мать родила. Я сразу же отвернулся от неё. - Тут же холодно, а в постели тепло. "Видно, не проспалась ещё..." - мелькнуло у меня в голове. - Андреа, а... Прости, почему ты в таком виде? - не поворачиваясь, спросил я. - Ну, Мартин же всё равно ничего не видит, чего мне стесняться? - хохотнула она. - Реа, иди в душ, хорошо? - Без тебя? - пьяным голоском спросила она. - Меня сейчас стошнит, - тихо буркнул Мартин. - Реа, просто иди в душ! - мне пришлось повысить на неё голос. Она, лишь недовольно причмокнув и закатив глаза, ушла в сторону ванной комнаты, оставив меня вновь наедине с братом. - Твою мать, Йостен, тебе самому не противно от всего этого дерьма?! - Мартин, казалось, сейчас просто взорвётся. Он весь чуть ли ни покраснел от злости. - Слушай, заткнись, а! - аргументы всё никак не хотели лезть мне в голову. Но я знал, что как только весь этот спор закончится, они сразу целой кучей свалятся на меня. Вот так всегда. И тогда я найду себе оправдание. - Ну ты же не любишь её, зачем было с ней!.. Мне даже говорить это противно! А представлять - тем более! Благо, что я слепой и не могу обрисовать себе всё в деталях, а то бы меня точно стошнило прямо здесь! - Да полюблю я её, полюблю! Успокойся уже! Как-нибудь выкручусь! Я всё сам понимаю и без тебя! Заткнись только! - Ну-ну! Полюбит он... Флаг в руки! Любят же не за... Фу, блин! Я даже говорить об этом не хочу! Делай, что хочешь. Плевал я на тебя, - фыркнул он и поднялся с пола. - Где моя одежда? - Лови, - я, лёжа на полу, стянул со спинки стула джинсы и толстовку брата и швырнул их ему. Не знаю, правильно ли было бросаться словами любви, но уже-то ничего не вернёшь. А нос Мартину мне утереть хотелось. Я просто решил плыть по течению и посмотреть, что же получится из всего этого. Всё равно уже не сделаешь ничего...