Цвет жизни

- Давай, Мартин, ты всё взял? - второпях сказал я. - Взял? Издеваешься? Я не вижу, что беру. - В смысле, ты взял всё, что я тебе дал? - А... Это да, всё взял. - Тогда пойдём, - скомандовал я и вывел брата из квартиры. "Сколько всего связано с ней..." - подумал я, на секунду задержавшись. В моей голове сразу вспыли самые ужасные события, которые произошли в этой квартире: Каспер, безжалостно ломающий пальцы Мартину, вечные пьянки, Мартин, рыдающий в коридоре, стоя на коленях, после того, как узнал о судьбе Христины и многое другое... Не то, чтобы мне не хотелось уходить. Мне, скорее, не хотелось сюда возвращаться. Больше никогда. И ни под каким предлогом не видеть этого жуткого места. Мы с Мартином выбежали из подъезда и направились к такси, в котором нас уже ждала Габриэль. - Садитесь скорее! - скомандовала она, только увидев нас. Я посадил брата в машину, а после залез и сам. Ехали мы довольно долго, около двух с половиной часов. Мартин спал, облокотившись на моё плечо, а я слушал музыку через наушники. Ну, не весь путь, конечно. Какой-то отрезок времени мы с Габриэль болтали о том, что ждёт меня в армии. В принципе, программа у меня была предельно простая: спокойненько отслужить год, получить пособие, квартиру и зажить припеваючи. Хотя, что я буду делать в этом мире? Мне не было это известно тогда. У меня было впечатление... Что всё почему-то скоро закончится. Наверное, я параноик. Да, закончиться должны были все эти трудности, которые нас с братом сопровождали всю жизнь. Мы уже своё отмучились. Всё... Всё изменится. Я тогда в это верил. *** Возле невысокого здания нас встретил отец Габриэль - Северин, так его все тут называли. Он не любил, когда к нему обращались в каком-то чине. Странно это, кстати. Судя по этому факту, он должен был быть простым и даже весёлым человеком. Ну, я так думал. А оказался Северин совсем другим, каким-то тучным, мрачным. - Детдомовские? - угрюмо спросил он у Габриэль, кивнув в нашу сторону. - Нет, сироты. Я тебе рассказывала же, пап, - ответила девушка. - А, это те самые. Какой из них служить будет? - Вот этот, с хвостиком, - она подвела меня к Северину. - Йостен Нильсен, - представился я, протянув ему руку. - Я знаю. Северин Ларсен, - кратко ответил он. - Габриэль, подойди сюда. У меня к вам есть разговор, - девушка подошла поближе. - Я хочу сразу сказать вам обоим кое-что. Вы в курсе о конфликте с Финляндией? - Эмм... Каком конфликте? - удивилась Габриэль. - О том, котором по телевизору говорят? Ну, что всё уже урегулировали и так далее? - я был осведомлён об этом конфликте, хотя особо в него не вникал. - Всё понятно. Расскажешь моей дочери на досуге, что и как. Но мне бы хотелось кое-что разъяснить вам: ничего не урегулировано. Наоборот. В ста километрах отсюда уже введён режим военного положения. Финляндия уже как два дня ведёт военные действия против Норвегии, мстя за тот сбитый самолёт. Они потребовали с нашей базы, ибо именно наш самолёт на учениях сбил один из их, огромную контрибуцию. Мы не в состоянии были выплатить её, а потому попросили отсрочки. Но... Во главе этой страны не очень хороший человек. Точнее, он назначил на посты не тех людей. Военный министр отдал приказ начать бомбить нашу базу, так как тот самолёт, якобы, имел в себе какую-то историческую ценность. Но на самом деле... Пилотом в том самолёте был единственный сын того Военного министра. Вот и вся причина. Он неадекватный человек. И поэтому... Ты, Йостен, сейчас получишь оружие, и тебя бросят на фронт. Меня аж передёрнуло. Как-то страшно звучали эти слова. Почему люди до сих пор воюют такими методами? Столько машин изобретено, столько новых роботов, что ли... Да и где, чёрт подери, дипломатия?! - К... Какой фронт?! - испуганно спросил я. - Йостен, одного из вас с братом я уже оформил как солдата Норвежской армии. У тебя есть выбор: либо идти на фронт самому, либо кинуть туда брата. Ну, либо я вас оформлю, как избегающих службы. Прятаться вам негде. Вас всё равно найдут. И бросят обоих. Прости. Но мне сейчас не до шуток, - он говорил отрывисто и с каким-то холодом в голосе. Габриэль стояла вся в ужасе. - П... Папа! Почему ты не сказал мне об этом?! - Когда я оформлял их, военных действий ещё не было. Я не мог ничего отменить. Тем более, что солдаты нам нужны. Ты, Габриэль, можешь ехать домой, медсестру мы найдём, пусть и не такую хорошую. Но тогда, Йостен Нильсен, я не могу ручаться за... сохранность твоего брата. Я не знаю, кто возьмёт за него ответственность. Отправить тебе его некуда. Я бы одолжил денег ему, но у меня у самого нет, - он посмотрел куда-то в сторону, договорив. Мой взгляд скользнул по испуганному лицу Габриэль. Ей явно не хотелось оставаться тут, на фронте боевых действий. И я понимал её. "Но... Мартин... Чёрт, да почему же у меня постоянно ничего не выходит?! Я готов и на войну на эту пойти, тем более, что за это дадут больше, нам хоть жить более комфортно будет! Но что мне с братом делать?!" - меня терзали эти мысли. Все мои планы снова рушились. - Я останусь, пап. Я обещала Йостену, что присмотрю за его братом. Тем более, что мы достаточно далеко от основного эпицентра событий. А если финны начнут действовать более открыто и объявят не такую, а открытую войну, то нас отсюда эвакуируют. Я догадываюсь, что сейчас правительство надеется всё уладить, не устраивая паники среди населения, - твёрдым голосом сказала русоволосая девушка. - Правильно догадываешься. Всё это "в тихую", что называется. У всех кровь в венах стынет, когда кто-то произносит слово "война". Это страшно, - отозвался Северин. - Так что ты выбираешь, Йостен Нильсен? Остаёшься добровольно? - Остаюсь. Не говорите пока ничего брату. Он всё равно не поймёт, что происходит. Если всё уладится само собой, то он будет думать, что я просто служил и всё. Не хочу зря трепать ему нервы. А так, да, я согласен. - А что ему говорить в оправдание твоего отсутствия? - Жёсткий график. Всё. Он засыпает обычно где-то в половину двенадцатого... Нет, говорите, что просто солдатская база располагается далеко от больницы. Потому я не захожу. По поводу разговоров можете особо не волноваться - Мартин почти всегда в наушниках. И, да, ещё кое-что, Габриэль, не давай ему много курить, хорошо? В больнице же нельзя, правильно? Выводи раза два на улицу или куда ещё, чтобы он покурил. А больше не надо. - Курит он, значит? - Северин покосился на Мартина. - Да. Его можно понять. Он от рождения слеп. Брат говорит, что видит какие-то картинки, когда курит. Да и так он не впадает в отчаяние. Знаете, тяжело же вот так всю жизнь. Ах, да. Габриэль, ещё одна просьба. Мартин очень любит... Когда ему описывают цвета. Да, вообще, когда ему что-то описывают. Но больше всего цвета. Если он спросит у тебя что-то, пожалуйста, не отказывай ему, хорошо? После твоего рассказа он замечтается, и его ещё около трёх-четырёх часов слышно не будет даже. Всё хотел его курить отучить так... Пока что не получалось, ибо учёба, подработка... - я обернулся на стоящего возле машины брата. - Хорошо. Я постараюсь, Йостен. *** Всё было настолько быстро, что меня даже побрить не успели. Ну, знаете, солдатов же наголо почти бреют, а на меня сразу этот берет напялили, форму надели и отправили за оружием. Это, вроде бы, несерьёзная война... Или я в силу своей юности не понимал всего того ужаса, что несли в себе события. Знаете, молодость - лучший наркотик. Чем ты моложе, тем легче тебе воспринимать что-либо. Как с той же ветрянкой: дети болеют ею совсем легко, а взрослые, порой, очень и очень сложно. Да и мне казалось, что я не увижу ничего, что может меня испугать, учитывая, сколько всего я видел за свою жизнь. Мне минут за тридцать объяснили вкратце, как пользоваться оружием, которое я получил. Я, в принципе, видел такое в компьютерных играх, но меня мучил один вопрос, который я тут же задал хриплому мужчине, который меня учил: - А... Куда стрелять? - В цель. - "В цель" - это куда? - "В цель" - это во всех, кто отличается от тебя по форме. - Это значит... В людей? Мне нужно их убить? - у меня дрожали губы. До этого момента я не понимал всей плачевности ситуации, кажется. А теперь я начал осознавать всё, что выпало на мою долю. - Хех, - усмехнулся он. - Ну, можешь ноги и руки им отстрелить, если хочешь. Я застыл. У меня даже кончики пальцев не дрожали. Я просто будто превратился в огромную статую, которая не дышала и смотрела в одну точку. - Но, знаешь, как по мне, лучше уж умереть, чем жить таким инвалидом, - ещё раз усмехнувшись, добавил он. - Бывай, друг, - сказал он мне, хлопнув по плечу. "Я... Я не хочу убивать!" - мелькнуло у меня в голове, и я едва не выпустил автомат из рук. Но его подхватил Северин. - Тебе есть, за что воевать, Йостен. Твой брат, которому ты обещал лучшей жизни. Ты не похож на человека, который бросает слова на ветер, - спокойно сказал он. Я молчал. Но теперь я хотя бы чувствовал себя более-менее живым. Меня колотило всего какой-то ежесекундной непрекращающейся дробью. - Длинноват у тебя хвост. Подпалишь - огонь на голову перейдёт. Тебе надо это? - спросил он и, не дождавшись моего ответа, достал ножик из своего кармана и обрезал этак сантиметров семь моих чёрных волос. - Не переживай. не настраивай себя на худшее. В конец концов, у тебя есть и долг перед страной. Ты же не хочешь, чтобы все остальные жители, включая и твоего слепого брата, попали на поле боя, да? Я кивнул. - Тогда иди. Тебя отвезёт военная машина, стоящая во-он там, - он указал пальцем на одну из дверей. - Машина за ней. К слову, если боевые действия не закончатся в течение месяца, то будет введено военное положение по всей стране. Тогда, скорее всего, тебя изолируют с поля боя, как и твоего брата. Потому у тебя есть два варианта: либо продержаться тот отрезок времени, который будут длиться военные действия, либо месяц. Про "героически пасть на войне" не говорю, так как не хочу настраивать тебя на худшее. Всё будет хорошо. Не переживай. В любом случае, я обещаю, что мы позаботимся о твоём брате, - в его голосе не было уверенности, а потому я не совсем верил его словам. Но выбора у меня не было. *** Те, кто ехали со мной в машине, все молчали. Напротив меня сидел мужчина лет тридцати пяти с щетиной и каким-то обречённым взглядом. К слову, он тоже небритый был, значит, всё действительно происходит в такой жуткой спешке. Наверное, основные силы армии они туда не кидают, так как боятся, что этот конфликт перерастёт в отечественную войну. Но жертвовать жизнями неподготовленных людей... Где демократия?! Чёрт возьми, мы же живём в развитой стране, почему всё так?! Рядом сидел парень, который на вид был ещё младше меня. Только взгляд выдавал его истинный возраст. Не-ет... Я был тут, всё же, самым младшим. Ещё рядом с тем мужчиной сидел какой-то парень лет двадцати семи, худощавый такой, но, кстати, побритый. Он явно сильно боялся ехать на фронт. Да, хотя, кто тут не боялся? Атмосфера была не весёлая далеко. Никто из присутствующих военным не был. Хотя, у мужчины с щетиной было довольно атлетичное телосложение. Он, возможно, хотя бы спортсмен. Ну, я, конечно, тоже спортсмен, если так можно сказать. Одиннадцать лет баскетбола - это что-то, но дало. Однако автомат этот всё равно кажется мне тяжёлым. Но хотя бы есть, ради чего его заряжать. "Эй, Мартин... Как ты там? Надеюсь, ты не чувствуешь бешеного биения моего сердца, страха, от которого меня бросает то в жар, то в холод... Пускай лучше ты лежишь сейчас на какой-нибудь кушетке и слушаешь своего Мэнсона через наушники. Я когда-нибудь расскажу тебе обо всём этом, а ты обидишься, что я держал это в тайне. Но это тогда уже не будет главным. Я найду тебе донора, который пожертвует для тебя глаза. Или отдам свои... Свой. Ибо тебе будет сложно содержать слепого меня, а я не хочу этого. Пускай всё будет поровну. Я же совершеннолетний, и сам могу распоряжаться своими органами. И ты увидишь всё, что я хотел тебе показать. Мы поедем в столицу, осмотрим все достопримечательности, сфотографируемся. Мы будем, как два одноглазых пирата... Хех... Мне не жалко для тебя глаза. Не понимаю, почему родители ещё при рождении не поделили всё поровну. А ещё... Мы съездим куда-нибудь ещё. О, знаю! Я даже на Мэнсона с тобой схожу, на концерт. Достану билеты, чтобы поближе, и пропуск за кулисы. Увидишь хоть его, хотя, он страшный такой. Верно, не понравится тебе. И, наверное, знаешь, что ещё обязательно посмотрим? С аквалангом нырнём в какой-нибудь океан и посмотрим всё, что там только есть: всех рыбок, который только в научных фильмах показывают; кораллы, медуз... Там же красиво так, ты оценишь. А ещё я научу тебя рисовать. Ты будешь рисовать всеми цветами, которые тебе только нравились. Какой там... Голубой, по-моему, у тебя любимый. Или оранжевый... Да, оранжевый, точно! Странно это - любимый цвет у слепого человека. Но я же знаю, что ты всё на самом деле видишь и чувствуешь... Только не чувствуй, пожалуйста, меня сейчас..."