Девчонка с хвостиками

Всё плохо. Всё очень-очень плохо. Итак, теперь меня зовут Йомилла Шисен, и я – единственная дочь рыцаря в крупной феодальной империи. И у меня осталось около пяти часов, чтобы найти способ выжить. Предыдущие часы я потратил, чтобы разобраться с памятью девочки. Это оказалось довольно-таки непросто: при переносе мою личность «вплавило» в мозг этого тела, и ассоциативные связи, которые были у Йомиллы раньше, основательно перестроились. Проще говоря, большая часть информации, очевидно, сохранилась, но мне ещё нужно было узнать, что именно я помню и какая именно мысль должна вызвать нужное воспоминание! По крайней мере, я смог вспомнить всё, что девочка знала об отряде Леоса Кирстао. В наличии оказались: Барон – одна штука. Вассальные рыцари – две штуки. Наёмные телохранители барона – две штуки. Оруженосец барона – одна штука. Солдаты барона – семнадцать штук. Жена барона – одна штука. Наложница барона – одна штука. Сын и дочь барона – Нихей и Алишия – по одной штуке, соответственно. Внебрачный сын барона – одна штука. Жена Духе Шисена, «моего» отца – одна штука. Наложницы – две штуки. Других детей, кроме Йомиллы, нет. Трое солдат личной дружины. У второго рыцаря, Лудтса Ергано, высокого брюнета со шрамом на половину лица, жены и детей не обнаружилось, но наложница была и у него. Как и ещё пятеро солдат. Священник, которых называли созвучно слову «пастух» – одна штука. Я для себя переименовал его в пастыря. Жены священникам, как и в католической Европе, не полагалось, как не полагалось и фамилии – пастыря звали просто Тирес. Одет он был в чёрную длиннополую рубаху без вышивки и украшений, чёрные же штаны, носил короткую бороду, а на его шее висел символ сана – как ни странно, простой вытянутый прямоугольник из серебра на цепочке. Действительно, кому нужна вычурная символика, если все верят в единственного бога? Семьи солдат, в основном в роли слуг – много. Сами слуги, несколько из них, кстати, рабы – тоже много. Их количества Йомилла уже не помнила, но, по моим прикидкам, общая численность отряда превышала сотню человек с учётом детей и женщин. Точнее я так и не сосчитал – было желание побродить по разбитому в редколесье лагерю, но мать Алишии раньше позвала нас на завтрак. Однако вначале мне ещё пришлось сходить в кусты, чтобы разобраться с физиологической потребностью данного организма, который мне очень сложно воспринимать, как своё тело… #####. Я точно убью Атеуса, если у меня будет такая возможность. Учитывая, что Йомилла носила очень узкое платье до земли, решить мою маленькую проблему оказалось совсем непросто. Бррр. Вспоминать жутко. Ходить приходилось очень узкими шажками, перешагнуть через совсем небольшой ствол дерева было практически невозможно, а неудобные сапожки на толстой кожаной подошве, кажется, так и норовили съехать со скользких опавших листьев. Поход вначале до огороженного тканью отхожего места для благородных, а затем и до ручейка, впадавшего в небольшой пруд, стал для меня целой эпопеей. Я два раза чуть не упал и испачкал подол платья, кстати говоря, из неплохой мягкой шерсти с вышивкой, похоже, шёлковыми нитями или чем-то подобным, с шёлковыми бантами и кружевами… Б-рр. Между прочим, уже видно, что схожесть с нашим средневековьем лишь частичная: местные всё-таки моются! И не сказать, что редко. А вот нижнего белья, видимо, не знают – под платьем нашлась лишь тонкая рубашка почти до колен. Ну, в центральных регионах империи даже снега почти не бывает, так что не удивительно. Вот здесь было достаточно прохладно, несмотря на плащ поверх платья. Я умылся в ручейке с чистой и холодной водой, заодно протёр и платье. Потом с неким внутренним трепетом подошёл к глади пруда. На меня ожидаемо глядела маленькая девочка. Блондинка, причём с волосами не просто светлыми – чисто белыми, как и у троюродной сестры. Не знаю ещё, насколько для местных такое нормально. Всё то же узкое платье с очень высоким воротником, застёгивавшимся на пуговицы. Большие синие глаза испуганно смотрели в воду, словно боялись увидеть что-то не то. Хм. Лица у местных похожи на европеоидные, но есть какие-то мелкие отличия, из-за которых они кажутся странными. Скулы, что ли… Или виски чуть выше? Не уверен. Да ещё относительно редкие в моём мире светлые оттенки волос у половины отряда, включая самого барона и «моего» отца. В остальном – люди, как люди. Рёбра и позвонки не пересчитывал, но не думаю, что здесь будут различия с Землёй. Уши не заострённые, хе-хе-хе. Уже подходя к центру лагеря, где собирались на завтрак семьи знати с пастырем Тиресом, я понял, что всё-таки мне казалось странным в лицах. У них нормальный разрез глаз, который вполне мог быть и у среднестатистического русского, но неестественно большие радужки, за которыми почти не видно белков. Размер зрачков, похоже, соответствует земному. Всё же очень уж непривычно смотреть на всех снизу вверх. Мне сложно судить о росте местных жителей, так как не с чем сравнивать, но вроде в средневековье люди были заметно меньшего роста, чем сейчас. Не уверен, впрочем, так как читал давно. Мда. Всё с паникой думаю, что мне делать в своей будущей жизни здесь. Женщины из благородных живут в этой стране совсем неплохо, но и прав особых, видимо, не имеют. Нет таких терминов, как «императрица», «княгиня», «герцогиня», «рыцарка» (или как назвать последних?) – есть «жена императора», «жена князя» и так далее. Наследовать женщина не может. Выступать в качестве опекуна при наследнике – официально также не может, разве что эдаким серым кардиналом. Если женщина – единственный наследник, опекун (которым, скорее всего, будет сеньор её отца) выдаст её замуж, и титул вместе с владениями перейдёт к мужу. Что-то мне совсем-совсем не нравится в этой их… Священной Кавштартской Империи, мда. Довольно-таки неприятная смесь отсталого феодализма и теократии. Их правители ведь – прямые потомки пророка Ильмере, первого императора, и они возглавляют и мирскую систему власти, и церковную. Вообще, ругаться хочется от здешних понятий о морали и супружеских отношениях. Для жены совершенно нормально, что у мужа-дворянина есть наложницы из неблагородных – их на кавштартском зовут «согревающая постель», и что у них могут быть внебрачные сыновья. Владения те всё равно не наследуют, но могут получить рыцарский титул из рук дворянина ранга графа и выше, благо, владения прилагать необязательно. Вот у внебрачных дочерей ситуация бывает гораздо хуже. А ещё всё-таки нужно думать о том, что мне делать именно сейчас… Хотелось бы надеяться, что настоящая Йомилла должна была умереть от укуса какой-то змеи или похожего неудачного совпадения, и мне из-за других действий больше ничего не угрожает. Но особой надежды на это нет. Раз я нахожусь в районе, где периодически с набегами бывают племена местных горцев, то и предполагать логично худшее. С другой стороны, всё-таки ведь в отряде три десятка опытных воинов, да и часть слуг, наверное, вооружат, если будет нужда. Вряд ли дикари захотят нести потери в бою против такой силы, даже если могут завалить их числом. А вот такое предположение, что Йомилла погибла бы от удачно пущенной стрелы, кажется мне близким к истине. А значит, нужно понять, как работает предвидение. – Хорошего утра, милорд Леос, – делаю глубокий поклон. Если бы он не был сеньором отца Йомиллы, пришлось бы добавить титул и родовое имя. – Хорошего утра, отец, мама, милорд Лудтс, – теперь уже только лёгкий кивок. Аналогично приветствую и остальных, в отношении которых этикет не требует такой почтительности. Не очень внимательно прослушав, пока со мной поздороваются, присел рядом с матерью Йомиллы – пришлось хорошо покопаться в воспоминаниях, чтобы не упустить какой-нибудь мелочи, но таковой, к счастью, не было. Следом за мной мелким, семенящим шагом (ещё бы – в таком же узком платье, как у меня) подошла Алишия. Её приветствие выглядело похожим, кроме того, что она, как дочь барона, не кланялась и могла обращаться к рыцарям по имени, а не как к «милорду» – как полагалось бы по отношению к другим баронам или знати высокого ранга. В более непринуждённой обстановке часть этикета можно было бы пропустить, но недопустимым для дворян считается проявлять фамильярность между собой в присутствии слуг из числа простолюдинов. Во время же праздничных приёмов у высшей имперской знати тонкости этикета ещё сложнее, но Йомилла, дочь рыцаря, их толком и не знала. – Вознесём же мольбы Господу нашему, Богу-Создателю, да хранит Он наши души, – сосредоточенно склонив голову перед столом, начал пастырь. Я, как и все остальные, подхватил слова молитвы. – Один Бог на небе, один наместник воли Его на земле, – на этих словах Тирес, и я вместе с ним, вначале коснулись указательным пальцем своего лба, затем груди напротив сердца. – Благослови хлеб, данный нам слугами наместника Твоего, и открой верный путь нам, смиренным последователям Твоим… Мда. Поневоле жалею, что не знал ни одной христианской молитвы и возможности сравнить нет. Заодно случайно вспомнил, что есть здесь ещё некий Союз торговых республик, где вроде бы верят в того же бога, но и власти кавштартского императора не признают. Неудивительно, что Леос Кирстао заслужил баронский титул именно на поле боя против республиканцев. Особых подробностей Йомилла не знала, что в одиннадцать лет вполне предсказуемо – для неё все жители Союза были «проклятыми еретиками». Зато наизусть она помнила положенные тридцать пять молитв на все случаи жизни и даже понемногу училась читать по Святой книге. Мне пригодится. Закончив с молитвой и один раз поклонившись тарелкам (странная традиция), мы приступили к пище. За другими импровизированными столами из неровных досок завтракали слуги и воины, а также наложницы дворян. Последние сидеть за одним столом со знатью, конечно, не могли. Что сказать о еде? Хоть это и первая опробованная мной еда, может быть, за тысячи световых лет от дома, но я не обратил на неё большого внимания. Здешний густой суп казался мне очень солёным – возможно, мясо было засолено для долгого хранения, а вот каша, похожая на пшеничную, и белый хлеб вполне вкусны. Как и напиток из сушёных ягод, заменяющий здесь чай. В качестве столовых приборов использовались ложка и нож. Последний я хотел спрятать куда-нибудь, но в моей одежде его можно было разве что засунуть в рукав. Гораздо больше в тот момент меня занимали мысли о том, как опробовать моё предвидение. Или, может, стоит предупредить взрослых о вероятной засаде? Как об этом сказать – обосновать дурным предчувствием? Ведь не прислушаются. Да и реально боязно ведь говорить с отцом Йомиллы, опасаюсь проколоться на какой-нибудь фразе, пока ещё не успел хорошо освоиться. И почему-то стыдно, хоть я и не считаю себя виновным в смерти девочки. Всё это я обдумывал, пока слуги убирали лагерь. Благо, его и убирать было недолго – сложить несколько палаток и забросить их в телеги, в которых – или под которыми – ночевала большая часть неблагородных. Телег, в которых ехали простолюдины, было два десятка, ещё четыре крытых деревянных фургончика предназначалось для семей дворян. В том числе и меня. Итак. Что мне известно про способность предвидения? Хм… Кроме того, что сказал Атеус – ничего. Как её активировать – он не говорил. Но вряд ли это должно быть слишком сложно, иначе не было смысла отправлять меня без инструкций на этот счёт. Вон слуга – светловолосый парень лет пятнадцати-шестнадцати на вид – несёт к телегам два свежеотмытых котла. В какую из телег он их загрузит? Хочу знать! Попытки желать увидеть будущий выбор слуги ни к чему не привели. Он донёс котлы раньше, чем я смог ощутить хоть что-то необычное, что могло бы стать намёком на предвидение. Ну, ладно. Вон барон Леос разговаривает с рыцарем Лудтсом, а ко мне направляется Алишия… Что она скажет, когда подойдёт? Пытаюсь изо всех сил пожелать увидеть, что произойдёт. Аж глаза прикрыл от усердия. Наверное, смешно выгляжу. – Йо, давай поиграем! – сходу заявила девочка. И действительно, чего я ожидал от ребёнка? Здесь и предвидения не нужно. Что бы ей сказать, чтобы отстала и не мешалась, но и не обиделась на меня? Наверное, лучше сказать… Блин, даже и не знаю. Например, можно спросить её о брате… Лёгкий толчок, как когда лифт начинает двигаться вниз. На долю секунды ощущается невесомость, но дезориентации нет. Словно всё идёт так, как должно быть. – Али, брат сейчас с тобой не может поиграть? – спрашиваю Алишию. – У-уу! – она обиженно сжала кулачки. – Братик совсем большой стал, не хочет играть. Думает, что папа возьмёт его вторым оруженосцем. Короткая пауза. – А во что ты хочешь поиграть-то? – я только сказал, но не успел ничего услышать в ответ. То же чувство лёгкого толчка. Восприятие слегка сместилось – без какого-либо перехода моя голова оказалась повёрнута чуть иначе, и Алишию я теперь видел под другим углом. – Так поиграем? Или не хочешь? – переспросила она. А что, если спросить… Такое же ощущение лёгкого толчка. – А всё же во что ты хочешь поиграть? – я повторил вопрос. – Давай я буду принцессой Сильинн! – быстро выкрикнула девочка, будто едва сдерживалась от того, чтобы выложить идею сразу. – А ты тогда – принцессой Наноти! А ещё можно, чтобы… Я пропустил её слова мимо ушей, отслеживая, когда почувствую следующий «толчок». Прошло где-то около половины минуты, как и предполагал. Восприятие в этот раз почти не сместилось, так как я не двигался с места, зато резко поменялось выражение лица у Алишии. Вот как. А всё не столь уж сложно. Значит, чтобы использовать умение, мне нужно думать не о том, что будет делать кто-то из окружающих, а о моём собственном действии или бездействии и его будущих последствиях. Уфф! Надо бы опробовать другие возможности предвидения. – Йо, ты меня совсем не слушаешь! – девочка явно обиделась. – Извини, задумалась, – машинально отвечаю, всё ещё прокручивая в голове возможные эксперименты. – Давай потом поиграем, Али, сейчас не хочу. Между тем, заметен неприятный эффект предвидения: ощущения неотличимы от реальности. Если пропустить сам момент перехода в режим предвидения, то можно спутать с настоящим миром. Это плохо. Проводив спину Алишии взглядом, я задумался. Способность работает. И, действительно, показывает мне последствия любого моего решения – что бы я ни сказал, буду знать, что услышу в ответ. Но режим предвидения обрывается, когда срок подходит к концу – именно обрывается, а мне нужно, чтобы автоматически начался просмотр последствий другого решения, вместо того, чтобы тратить несколько секунд на повторную активацию умения. Возможно ли это? Итак. Что будет, если я буду стоять на этом месте и ничего не делать… Ощущение лёгкого толчка, дарящее миллисекундное чувство невесомости. А теперь сконцентрироваться! Что было бы, если бы вместо этого я… Например, пошёл к телегам. Восприятие чуть сместилось, люди в поле зрения оказались на других местах, а я направился к телегам. Так. Стоп. Застыть на месте тоже получилось без проблем. А если бы я всё-таки не двигался с места… И снова я стою там же, где разговаривал с Алишией. Я негромко хмыкнул. – А это выглядит довольно-таки забавно, – довольно пробормотал я всё тем же голоском маленькой девочки… Мда. А ведь придётся привыкать. Я чуть подождал, и ощущение толчка подсказало, что я снова в «обычном» мире. А ведь это похоже скорее даже на компьютерную симуляцию в виртуальной реальности, чем на то, каким должно быть видение будущего в моём представлении. Я вижу одну-единственную возможность за раз, и могу повторить эту «симуляцию» с начала, пока максимальный срок предвидения ещё не вышел. Но я не вижу, насколько велика вероятность какого-либо конкретного события, какое случается в этом видении. Весь вопрос вот в чём: повторив те же действия в реальности, получу ли я тот же результат? Или из-за какой-то мелочи, которую не сумею точно воспроизвести – чуть другого тона голоса, другого положения рук, выражения лица – на одни и те же слова я могу получить совсем разные ответы, потому что мозг собеседника чуть-чуть иначе обработает полученную от органов чувств информацию? Придётся вплотную разбираться с этим. *** Осталось около часа до предполагаемой смерти Йомиллы. Возможно, даже меньше – отмерить время мне всё равно нечем. Нет никакой шкалы, которой я мог бы сравнить местную систему отсчёта времени с земной. Какова продолжительность суток? Я знаю, что их делят на двадцать временных отрезков, которые я для простоты называю часами. В таком часе, в свою очередь, пятьдесят «минут», а вот аналога секунды нет – пятидесятая доля часа является минимальной единицей измерения. И вот проблема в том, что продолжительность местных суток может быть любой. Раз для биологического ритма тел местных людей (включая моё) здешняя продолжительность суток нормальна, значит, и я вряд ли смогу заметить, если сутки будут длиннее или короче. В них может быть двадцать два часа, двадцать три или даже двадцать восемь. Вряд ли значительно больше или значительно меньше, иначе я бы заметил странность со слишком большим отличием режима дня. Как, например, благодаря памяти девочки я уже знаю число дней в году – внезапно так, триста шестьдесят два. Есть ли что-то вроде високосных лет и насколько точен местный календарь – не в курсе. Сейчас отряд ехал по широкой дороге, пролегавшей мимо леса справа от меня. С севера в лицо дул холодный ветер, вынуждая кутаться в плащ. Я уже жалел, что решил проехаться на лошади Йомиллы, смирной кобылке серого цвета по кличке Бантик (да, бант в кавштартском языке – предмет женского рода). Сёдла для девушек были здесь чудовищно неудобны и заставляли меня изо всех сил желать Атеусу таких же мучений, какие испытывал я. Как, спрашивается, можно сидеть на лошади в платье? Просто – боком. А управлять лошадью только поводьями. От необходимости сидеть боком, но смотреть вперёд у меня зверски болела шея. К длинному и узкому платью пришлось прицепить ещё и традиционный шлейф на завязках, полностью закрывавший обувь, чтобы, не дай бог, ноги кто-нибудь не увидел. Ступни полагалось ставить на тонкую дощечку, и за не такую уж долгую поездку они успели изрядно затечь. Само же седло представляло собой что-то вроде кресла с высокой спинкой, на которое ещё было более-менее удобно опираться, когда лошадь шла, но на рыси оно жутко тряслось, а ездить галопом Йомилла никогда и не пыталась. Вполне её понимаю – уже на рыси было бы невозможно удержаться в таком седле, если бы не пристёгнутые ремни… Из-за которых я не мог толком укрыться плащом от ветра, мда. Я уже ненавижу этот мир и его традиции. Сёдла и стремена мужчин вполне похожи на земные, и только я вынужден ехать на этом недоразумении. Зато я уже разобрался, пожалуй, во всех основных возможностях предвидения. Теперь я знаю, как «зациклить» видение, каждый раз по окончании срока возвращая «симуляцию» к настоящему моменту, но не возвращаясь при этом к ощущениям реального мира. То есть так, чтобы время оставалось на месте, пока я продолжаю просматривать варианты своих действий. Просто умопомрачительные возможности ведь открываются! Такой проблемы, как нехватка времени на обдумывание какого-либо решения, для меня теперь вообще нет и не будет – можно остановить время, зациклив видение, и размышлять о чём-либо, сколько влезет. Применение же предвидения что в бою, что в дискуссии вообще неоценимо. Как оказалось, достаточно было волевого усилия при выходе из режима предвидения, чтобы досконально воспроизвести последнюю из «симуляций» будущего. И все движения, слова окружающих людей, каждая мелочь выходила именно такой, как я видел – натуральное дежа вю. Вот при попытке самостоятельно действовать так же, как в видении, именно мелочи могли выглядеть совсем иначе, хотя крупных различий с видениями на испытаниях – в коротком диалоге с конюшим – пока я не получил. И ещё видения можно было отматывать назад, вовсе не обязательно каждый виток начинать с точки, соответствующей реальному моменту. Стоит только пожелать, и несколько последних секунд в «симуляции» станут как бы и не случившимися – их будет легко переиграть снова. А опасность всё приближается и приближается. Стоило бы всё же сообщить о своих дурных предчувствиях взрослым. Конечно, шансы, что прислушаются, всё равно малы, но хоть не буду себя винить, если кто умрёт. Так. Ну-ка стоп. У меня же есть отличная возможность: я могу провести диалог, к примеру, с отцом Йомиллы десятки раз и выяснить, какие слова нужны, чтобы убедить его в реальности угрозы. Вопрос только в одном: возможно ли уложить эти самые убедительные слова в полминуты? Отлично, Духе сейчас в хвосте колонны. Из остальных дворян поблизости никого нет, только простые солдаты. Вот прямо сейчас и поговорим. Я подъехал к нему, сразу же ощутив уже привычный «толчок». Наверное, аналогия не совсем верна – больше всего походило на миллисекундное отключение вестибулярного аппарата, но таковым не было – на чувство равновесия «толчок» никак не влиял. – Отец, у меня плохое предчувствие, – говорю спокойным тоном, не стесняясь – всё равно этого разговора нет в реальности. – Мне кажется, за отрядом кто-то следит. – Странно, что ты заметила, Йо, – он слегка кивнул. – Знаю. Следят, и уже давно. Езжай в середину колонны и не… Новый «толчок». Выход из режима предвидения. Как всё хорошо вышло: одной попытки хватило. Да и зря я думал, что воины не в курсе возможной опасности. Духе был не только в кольчуге, как утром, но и в лёгкой кирасе поверх неё, так что к бою, очевидно, готов. В точности повторяю слова из видения. – Странно, что ты заметила, – Духе кивнул и чуть улыбнулся. – Йо, не волнуйся. Пусть следят, всё равно напасть на отряд не рискнут. Езжай в середину колонны и не подавай виду. Ближе к ночи мы будем в замке. А вот и небольшое отличие. В реальности я говорил с чуть заметным волнением, и рыцарь, конечно, постарался успокоить дочь. Использовав предвидение ещё дважды, я убедился, что Духе будет недоволен, если дальше отвлекать его. Зато по взглядам во время видений обнаружил, где, вероятно, скрывается наблюдатель – в густом подлеске справа от дороги, где далеко на горизонте виднелись белые шапки гор. Я отъехал к фургонам, вокруг которых как раз собралась большая часть солдат. Барон и Лудтс были в голове колонны. И только тут у меня появилась идея… Блин, а ведь я чёртов идеальный разведчик! Понятное дело, никто не хочет соваться в заросли – пустят стрелу в упор и всё, кирдык. Даже если всей толпой сунутся, пеший враг всё равно наверняка уйдёт дальше в лес, но угробить кого-то перед этим вполне может. А вот мне достаточно всего лишь пожелать увидеть, что будет, если я отправлюсь искать наблюдателя. И никакого риска. Но у меня на это примерно полминуты. Есть ли смысл пытаться? Медленно направляю лошадь так, чтобы оказаться с нужной стороны фургона. Отсюда уже можно будет пустить её галопом в лес… Почти привычное ощущение лёгкого толчка под ноги. «Режим предвидения» запущен. И вот тут обнаружилось, что проклятая Бантик ну никак не хотела брать галоп! Семь раз подряд максимум, что из неё получалось выжать – это быструю рысь. И семь же раз меня предсказуемо перехватывали солдаты, потому что я ехал слишком медленно. Да, есть недостатки у смирной и послушной лошадки, идеальной для дворянской дочери. И для меня, получившего от неё минимальные навыки верховой езды. В конце концов я осатанел и, едва начался восьмой виток «симуляции будущего», выхватил у ближайшего солдата кинжал из ножен и неглубоко – насколько хватило силы маленьких ручек – воткнул над хвостом несчастному животному. Остановить меня не успели. Мда… Ну, отрицательный опыт – это тоже опыт. Вернувшись в реальный мир, я потёр только что сломанный локоть правой руки. На самом деле, конечно, никакого перелома не было, но боль оказалась вполне настоящей. Мне приходилось ломать ногу в прошлой жизни, всего каких-то два года субъективного времени назад, и в сравнении сейчас оказалось гораздо больнее. Ремни, удерживавшие седло на лошади, не выдержали, когда она понесла, и седло съехало набок. Я машинально попытался ухватиться за ближайший надёжный, на первый взгляд, объект – коня одного из воинов – но добился лишь того, что меня выбросило из «видения» от боли, когда рука с отчётливым хрустом переломилась в локте. Ещё раз мда… Случись такое в реальности, нормально пользоваться рукой, скорее всего, я бы не смог уже никогда. Очень уж неприятный открытый перелом вышел. Может, при нынешней медицине ещё и ампутировать бы пришлось. А, в принципе, о чём я переживаю? Больно? Ну, что поделать. Всё равно никакого настоящего ранения нет – как я и думал, риска совершенно никакого. Стоит попытаться ещё. Хоть и боязно. Не люблю боль. Впрочем, кто её любит? «Толчок». Ещё три попытки ушло, чтобы снова добыть кинжал. Пока я отходил после неслучившегося перелома, прошло несколько минут, и охранение теперь ехало чуть в другом порядке, так что и доставать его пришлось у другого солдата. Когда я справился, Бантик опять понеслась к зарослям, что и было мне нужно. Седло точно так же съехало, но на этот раз я изо всех сил вцепился в спинку и наклонил голову, чтобы не выбило глаза ветками, когда я въеду в лес. И всё ведь, в принципе, получилось. Кобыла вломилась в заросли, как слон, моё седло-кресло свалилось метрах в пяти от края леса. Меня чувствительно приложило об ствол деревца, но концентрацию я удержал и в реальность не вывалился. Что дальше, спрашивается? Вот, попал я в этот самый лес. Привязан ремнями к седлу. Вокруг – никого, только стволы похожих на клёны деревьев с опадающими листьями и поломанный кустарник. Громко матерятся солдаты, вероятно, спешились и идут за мной и жалобно ржущей поблизости Бантиком. Чувство «толчка» сообщило мне, что доступный срок видения вышел. Узнать ничего не получилось. Ну так, вообще-то, и разговаривал я с Духе ещё когда? Минут десять прошло, наверное, или чуть меньше? За это время отряд проехал немалое расстояние, и наблюдатель мог давно убраться восвояси. А может, я вообще неправильно интерпретировал взгляд рыцаря в сторону леса и гор за ним, а на самом деле враг был в совершенно другом месте. Но сдаваться не хотелось. Я решил попытаться ещё. «Толчок». Очередная, чёрт вспомнит, какая по счёту попытка. Снова несчастная Бантик получила удар кинжалом. Снова понеслась в заросли. Изменилось только то, что я направил её под углом к дороге назад, а не прямо в лес. #####. А ведь больно. И опять я сломал руку, а теперь лежу себе под деревом и слушаю крики солдат. Никого не видно, передо мной только кусты. Но только я успел подумать, что незачем терпеть боль и дожидаться конца видения, как взглядом я встретился с жуткими красными глазами. Пасть, полная длинных клыков, мелькнула передо мной, и… «Толчок». Я резко вздохнул, дёрнувшись в седле. К счастью, крик вышло удержать. – Госпожа, с вами всё в порядке? – спросил один из солдат. Кажется, Гоннарт или Гоннерт – Йомилла точно не помнила. – Да, я в порядке, – а вот удержать спокойный голос у меня не вышло. Стоило несколько раз отработать ответ в видениях, но уже незачем. – Не беспокойся. Чуть дрожащими в руках поводьями я направил кобылу на левую сторону дороги и постарался, чтобы от леса меня отделяли хотя бы обшитые грубой тканью доски ближайшего фургона. Почему-то у меня больше не было никакого желания встречаться с ЭТИМ ни в видениях, ни, тем более, в реальности. Что это вообще за зверь? Я почти не разглядел его, хотя и неудивительно – слишком испугался. Глаза красные, зрачки вертикальные – это я запомнил хорошо. Клыки… Два клыка, торчавших сверху, далеко выдавались из пасти – что-то вроде саблезубого тигра? Но ни на тигра, ни на что-то кошачье животное не походило совсем. Уродливая морда больше напоминала, пожалуй, гиену. Саблезубая гиена? Почему бы и нет – всё-таки это не Земля. Вот только в памяти Йомиллы такого животного не существовало. Зверюга вполне может быть дрессированной, пришедшей с теми же горцами. Тогда в зарослях прячется и её хозяин, которого я так и не увидел. А может, это и вовсе оборотень. С трудом верится, конечно… Мда. Инерция человеческого мышления. Умер, с богом пообщался, отправлен в другое тело – внезапно так, ещё и на другой планете, а теперь уже почти привык к умению видеть будущее. А вот в оборотней что-то не верится. Зря, наверное. Во всяком случае, Йомилла помнила, что способность превращаться в хищных зверей в легендах и сказках приписывалась сильнейшим колдунам. Вполне возможно, что это правда. А пока важнее то, что за нами действительно следят, и поблизости могут быть ещё враги. Как бы мне теперь уберечься от случайной стрелы, если нападут? Вижу только один выход – каждые секунд десять-пятнадцать просматривать будущее на весь предельный срок, чтобы не прозевать нападение. Скучно, естественно. Что поделать – безопасность важнее. Зато есть время подумать над будущими действиями, пока мимо пролетают видения и совершенно неотличимая от них реальность. Прежде всего, ситуация складывается неплохо. С предвидением я освоился, все его основные возможности вроде как опробовал. В случае нападения мне, наверное, будет безопаснее в фургоне, но тогда я потеряю мобильность. На лошади можно хоть быстро отступить за спины воинов, где бы ни заняли они оборону. Или – в более пессимистичном варианте – попытаться сбежать, если враг окажется сильнее отряда Кирстао. Действительно, чего уж проще – точно так же кольнуть лошадь ножом, только раздобыть бы его заранее, чтобы не тратить несколько драгоценных секунд, выхватывая кинжал у воинов. И рвануть по дороге куда подальше! Вот только и седло может всё-таки свалиться, и лошадь может закусить удила, и тогда я даже не смогу направить её в нужную сторону, если она снова помчится в лес или попытается приложить меня об дерево. Очевидно, что этот вариант на самый крайний случай. Слишком рискованно, даже с предвидением легче лёгкого закончить новую жизнь так же, как и старую – сломанной шеей. Или напороться на отряд неведомых врагов, или даже на классических для книжек средневекового антуража разбойников. В приграничье и они могут попасться, если только горцы до них раньше не добрались. Меньше часа… Меньше часа. Не могу забыть, что уже скоро моя жизнь окажется в смертельной опасности. Умирать во второй раз мне совсем не хочется: особенно учитывая, что теперь я знаю, что ждёт меня после смерти. Выловит Атеус мою душу во второй раз или нет – заранее никто не скажет. И оставалось только продолжать крутить предвидение, чтобы ни в коем случае не упустить момент нападения. Хоть секунд за пятнадцать до атаки, но поднять тревогу успею. Так для окружающих прошло, наверное, где-то полчаса. Для меня – раза в три больше. Было время и на то, чтобы много-много раз подряд рассмотреть окрестности, и даже заметить едва видные движения веток там, где в подлеске сопровождал нас неведомый зверь. Я мог бы повторить визит в заросли ещё раз, но смысла в этом всё равно не было. За это время я внимательно изучил отряд. Алишия с её и «моей» матерями ехали в заднем фургоне, там же мог бы сидеть и я, но на лошади сейчас безопаснее. Да и трясёт наверняка ещё хуже, чем в седле. Остальные три фургона сейчас были заняты вещами, кем-то из слуг и, вроде бы, наложниц. Слуги с остальным грузом и человек пять из солдат сидели в телегах. Учитывая, что на виду лежали арбалеты и пара луков с натянутыми тетивами, к бою они были готовы. Остальные ехали конными. Очередное видение закончилось громкими командами барона, приказавшего отряду занять оборону за телегами. Что именно заметил авангард, с моей позиции было не разглядеть. Поэтому я не стал выходить из режима предвидения, вместо этого в новом витке послав лошадь вперёд. Меня остановили только после окрика Леоса и я успел заметить, что за поворотом дорогу перегораживала баррикада из поваленных деревьев. Мда, задачка, однако. Конным никто не мешает проехать по заросшему кустарником и редкими деревцами полю слева от дороги, но телеги там не пройдут. Значит, нужно растаскивать баррикаду – так бы решили, если бы не угроза нападения. В лесу к востоку отсюда мог укрыться крупный отряд врагов, сделавших эту баррикаду, и, в принципе, время для них самое подходящее. Один только вопрос: что делать мне? Никого предупреждать не надо. Все и так готовы. – Повозки в круг! – повторно выкрикнул барон в реальности. – Занять оборону! – Йо, прячься в фургон! – бросил Духе, проехав мимо меня. Назад он не обернулся. Кажется, не сомневался, что приказ выполнят. А я всё ещё не знаю, что делать. Единственное, в чём уверен – нужно использовать предвидение по полной и не прозевать нападение. И я направил Бантик за фургон с семьями дворян так, чтобы «папенька» меня не видел. Очередной «толчок» перехода к следующему видению… – Слезай с лошади, Йо, – тканый вход фургона распахнулся, и наружу показалась мать Йомиллы. Обрыв видения, запускаю новое. Нужно поставить лошадь так, чтобы из фургона меня тоже не видели. Чем отговориться от взволнованной родительницы? Ничем. Ещё и выпорют за непослушание в боевой обстановке… Хотя нет. В памяти девочки вроде про порку и телесные наказания ничего не было. Значит, берегут единственную дочурку. А зря, если на то пошло. Это я знаю, что мне так безопаснее. А была бы на моём месте нормальная маленькая девочка, которой ну никак не хочется прятаться перед вероятным боем – и выпороть бы её стоило. Впредь целее была бы. Впрочем, мне уже было не до того. Я запускал предвидение через каждые несколько секунд и оглядывал войска барона и его вассалов. А посмотреть было на что. Солдаты, как и предполагалось, заняли оборону за телегами. Щиты, шлемы, доспехи – всё именно так, как я мог бы представлять в прошлой жизни. Пахнут так, что с нескольких метров разит. Хоть здесь и моются, но в походе, очевидно, на чистоту наплевать всем, кроме дворян – а поездка продолжается уже месяца полтора. Прикрывшиеся щитами барон и двое рыцарей что-то обсуждали на повышенных тонах за первым рядом воинов. Нацепивший кольчугу и перевязь с топором пастырь Тирес стоял рядом, но в разговор не вмешивался. И в лесу тоже что-то затевалось. Две стремительные тени перемахнули колею за нашим тылом и укрылись в кустарнике слева от дороги. Солдаты кричали про волков, а один утверждал, что видел бойцовых собак, но я подозревал, что это – зверюшки вроде той твари, с которой я столкнулся в видении. Но против арбалетчиков и такому зверью не жить. Пусть только ближе подойдут, как раз почти все солдаты уже вооружились арбалетами или луками. Но вот с шансами сбежать на лошади, если бой пойдёт провально, можно попрощаться – если саблезубых не угробят, догонят ведь. Собственно, главное очевидно – каким бы ни был противник, чтобы победить отряд, ему кровью умыться придётся. Даже если врагов в два-три раза больше. Горцы же почти дикари, магию знают, а вот железо, говорят, плавить уже не умеют. Буду надеяться, что это правда. А что это именно горцы, уже ясно. Больше никто не стал бы так прятаться в лесу, и ни у кого другого в этих краях не найдётся диковинных зверей. Не республиканцы же через горы перебрались… Но вот того, что случилось дальше, я ожидать никак не мог. В глубине леса, по меньшей мере, в паре километров от дороги, появилась дымка коричневато-красного цвета. Жгуты дыма или газа соединились в подобие смерча, поднявшись в небо до высоты многоэтажного дома. Что последовало за этим, сходу узнать я не мог. Дымка возникла уже на исходе срока видения, и я несколько раз прокрутил этот момент, силясь разглядеть хоть что-то. Сразу переходить к реальности, чтобы получить возможность увидеть будущее ещё на несколько секунд дальше, не хотелось – странная дымка непонятна и, следовательно, опасна. Первой мыслью было, что она – продукт местной магии. И это мнение оказалось верным. Пришлось всё же вернуться в реальный мир и ещё помногу раз прокрутить видение, пока я примерно через минуту не разглядел несколько мелких точек, почти незаметных на фоне дымки. И кажется, они... Приближались? – Стрелки, оружие на изготовку! – я только услышал команду Леоса, и сразу видение оборвалось. Отключив режим предвидения, повторно выслушал приказ барона: – Стрелки, оружие на изготовку! – выкрикнул он. – Наконечники серебряные. Это бесы! Вот ведь чёрт побери. Теперь ещё и неведомая летающая фигня. Я негромко хихикнул. Чёрт побери, мда? Интересно, эти бесы, случаем, не с рогами, хвостами и копытами, как черти в их земном представлении? Вот придут и поберут, как я ещё недавно думал. А они реально могут быть опасны. Про бесов Йомилла слышала только из старых сказок, и подавно я не могу знать, насколько они страшны в бою и сколько солдат нужно для победы над одним бесом. Как это рассчитать, не имея соответствующих наблюдений – неведомо. В известных мне сказках бесы представали мелкими, но почти неуязвимыми тварями, побеждали которых неизменно пастыри, святые или лично местные императоры – конечно же, лишь молитвой Богу-Создателю. Ну и что мне делать? Я опять не при делах. Всё, что мне остаётся – тупо уворачиваться от врагов, как я и предполагал, спасая свою новую жизнь и по возможности уводить из-под ударов тех, кого получится. Аналогично – если начнут стрелять. Всё остальное от меня и не зависит вовсе. Всё так же продолжаю запускать видения одно за другим. В ожидании боя меня бьёт лёгкий мандраж. Да, я предвижу будущее. Да, скорее всего, перебирая его варианты, я найду тот, в котором останусь цел и невредим. Но вот как только подумаю о недавно сломанной в видении руке… Боль-то была вполне настоящая. И такая же она будет, если в очередном видении меня ранят или убьют. Само по себе это не так уж страшно, пережить можно, однако в тот раз от боли меня «выкинуло» из режима предвидения в реальный мир. И вот это уже может стать фатальным, если я не успею прийти в себя. Тогда меня смогут ранить или убить в реальности до того, как я запущу видения снова. Подсказать бы, конечно, местным стрелять серебряной дробью из огнестрела… Если серебро хорошо действует против бесов, то так будет эффективнее. С другой стороны, не факт, что я здесь самый умный. Раз они сейчас лишь с луками и арбалетами – значит, огнестрел пока либо слишком дорог, либо неудобен. Второе вероятнее. Так что в будущем придётся заняться модернизацией, если выживу. Я, наконец, смог разглядеть пресловутых бесов. Ну, с чертями и в самом деле есть что-то общее – рога действительно на месте. Четыре штуки. Один – на носу. Хвоста и копыт нет, крылья – чёрные, кожистые, как у летучей мыши. Короче, летающие и рогатые, условно человекоподобные обезьяны. Размеры пока оценить сложно. Так, очередной запуск видения… – Бой! – скомандовал барон. Вот и началось… Жуткие вопли тварей ударили по ушам. Скрежещущее верещание, хуже, чем усиленный вдесятеро скрип пенопласта по стеклу – так проняло нечисть, в которую явно попали серебряные болты и стрелы. Впрочем, на землю никто не упал. Конец видения… Жду пять секунд, и новое ощущение «толчка». То же отвратительное верещание, от которого хочется прикрыть уши и глаза заодно – и это метров-то со ста пятидесяти, если не больше. Только бесы не ограничились акустическим ударом: от них к отряду потянулись шары пламени, оставляя за собой дымные хвосты. #####! Да эти твари огнедышащие! Вот это уже не просто хреново – это очень хреново. И стрелки не смогли убить никого из примерно десятка бесов с первого залпа. Чувство «толчка», выход в реальный мир. Бесов ещё едва видно, стрелять никто не начал – далековато. А уже секунд через двадцать лучники начнут пускать стрелы одну за другой, больше времени придётся тратить на перезарядку арбалетчикам, но у них есть у кого по два, а у кого и по три-четыре запасных арбалета уже заряженными. Может, кого из этой нечисти всё же убьют? Вход в режим предвидения. Следующие несколько видений я пытался узнать, куда полетят эти «файерболы» и нужно ли уворачиваться. Огненные шары летели медленно, и у меня оставалось, по крайней мере, достаточно времени, чтобы убраться с дороги, если понадобится. Заодно пересчитал бесов – их оказалось девять, они так мельтешили в воздухе, что мне потребовалось четыре видения, чтобы сосчитать точно. Одного из бесов наконец-то сбили, он неловко завалился набок и пропал в жёлтой листве. Но тем временем первые шары долетели до отряда… Вначале я едва сдерживал дрожь, потом, впрочем, даже несколько заскучал. Тем и хороши мои видения, что можно сколько угодно раз отработать реакцию на любое событие. Вот и зрелище того, как с жуткими криками пропадают в потоках пламени воины барона, повторившись помногу раз, перестало вызывать ужас. Я долго прокручивал один и тот же отрезок времени, пытаясь угадать, куда полетят следующие шары. Пока что они вписались в две телеги, за которыми укрывались наши арбалетчики. Пятерых, похоже, можно вычёркивать – четверо точно не жильцы, пятый… Тут тоже не уверен, что здешняя медицина спасёт после таких ожогов. Я даже выделил лишнее видение, чтобы громко и красочно выматериться вслух. Мысленная ругань не давала такого облегчения. И всё же, всё же, всё же… #####, что делать?! И пусть с этими бесами либо справятся, либо не справятся, от меня это не зависит… Это и плохо. Я либо выживу, либо нет. И делать-то нечего. Так я думал, пока в самом конце нового видения не увидел, как огненный шар мягко влетает в стенку фургона, за которым я укрывался, и изнутри раздаются женские крики пополам с плеснувшим мне в лицо огнём и обломками досок. #####, #####! Какого хрена?! Грёбаные бесы, грёбаные горцы, грёбаное всё! Сейчас там Алишия, её мать и «моя», то есть Йомиллы. И вроде была какая-то служанка, но точно не помню. И, в принципе, мне они не нужны, я их впервые увидел сегодня утром… Но почему тогда я до сих пор не отвёл Бантик от фургона, а судорожно обдумываю, что я могу сделать?! Да, я – попаданец из другого мира, но мне не наплевать на них. Не знаю, почему – никаких родственных чувств от Йомиллы мне не досталось, только чистая информация без эмоционального окраса. Может, потом поразмышляю над этим, как будет спокойное время. А сейчас я всё равно должен постараться их спасти. Как? Этот чёртов шарик отбить не выйдет. Разве что попытаться вытащить их наружу. У меня примерно двадцать пять секунд. Объяснить, в чём дело – не успею. Схватить за руку и тащить – силёнок не хватит, второй-то рукой нужно держать поводья. Хотя… Так, а если подумать? В новом видении подгоняю лошадь ко входу в фургон, откидываю полог. Ну, хоть в чём-то повезло… У входа была Алишия. Уж её-то вытащить я сумею. Так, запускаю видение с нуля. Благодаря знанию реакции лошади вместо десяти секунд на то, чтобы подъехать, уходит семь или восемь – небольшой, но выигрыш. – Али, дай руку! – кричу громко и требовательно, и она машинально хватается. А уж теперь главное – не выпустить. Движение поводьями, и Бантик шагом пошла от фургона. И нужно-то только удержать руку Алишии, чтобы лошадь выволокла её из-под удара пламени. Девочка сразу закричала от боли – она распорола ногу от колена до голенища сапога о бортик фургона. Светлое платье, порвавшись, окрасилось в цвет крови. Чёрт, удержать бы руку, это сейчас не важно… И удивлённо-возмущённые вопли не успевших что-либо понять женщин тоже не важны. Их я всё равно не вытащу, хорошо хоть, что Алишию удержать не успевают. Я не успел заметить, как огненный шар долетел до цели. Правой рукой я управлял лошадью, левой – вцепился в запястье Алишии, вывалившейся из фургона и едва достававшей земли ногами. Я теперь держался в седле только на ремнях, свисая далеко влево. Возможности ещё и следить за магическим снарядом у меня не было. В лицо ударило потоком дыма, волосы затрещали от жара. Я прикрыл глаза и жалел, что нечем было закрыть уши – крики заживо сгоравших в фургоне женщин точно будут преследовать меня в кошмарах, если повезёт пережить этот день. Конец видения. Повтор… Что нужно изменить? Стоит постараться провернуть всё так, чтобы Алишия не распорола ногу настолько круто. Я всё ещё ничего не знаю о местной медицине. То есть можно попробовать выволочь её из фургона чуть по-другому. Или под другим углом, или медленнее, или, наоборот, быстрее – не знаю. Следующая попытка оказалась провальной – я не удержал руку девочки, что с моим-то слабым тельцем и неудивительно. Из фургона я успел её вытащить, и она упала рядом с ним. Однако ногу снова распорола, и я не имел возможности оценить повреждения. Так что лучшим выходом было переиграть ещё. Новое видение – и при выдёргивании Алишии я чуть затормозил, не успев отвести лошадь, отчего по нам неплохо так прошлось огоньком. Было больно, но терпимо: я удержал концентрацию и не оборвал режим предвидения. Одиннадцатую попытку я счёл удовлетворительной. Мне уже порядком надоело вытаскивать мелкую блондинку из фургона раз за разом, несмотря на весь ужас ситуации – сгорающие уже в двенадцатый раз подряд женщины начинают казаться просто декорациями. И это пугало, если на то пошло. На этот раз девочка ухитрилась не напороться на грубые доски бортика, а вместо этого с возмущённым воплем оперлась на них сапожками, рукой схватившись за тканую занавесь входа. Пустив Бантик медленной рысью, я смог стащить Алишию вниз так, что её нога осталась невредимой. Правда, зато я не удержал её саму, и она кубарем покатилась по траве. У меня как раз осталось две-три секунды, чтобы прикрыть лицо от огня. Я задержал дыхание, чтобы не обжечь горло горячим воздухом. Спасённая ещё валялась на земле, но с ней, кажется, всё было в порядке. Видение оборвалось на моменте, когда я уже начинал сбивать огонёк со слегка подгоревших своих волос. Повтор. Полностью повторить ещё раз. После такой мысленной команды я теряю контроль над телом в видении, и оно повторяется в точности, без отличий. Я по-прежнему всё вижу и ощущаю, но не могу даже направить взгляд в другую сторону. Впрочем, зато так можно повторно осмотреть всё случившееся и убедиться, стоит ли действовать так, как в этом видении. Раз всё нормально… Действую! То же ощущение потери контроля над телом, только теперь события видения воплощаются уже в реальности. Не представляю, как это работает, но всё, что я узнал от Атеуса, и само по себе явно противоречит выведенным наукой физическим законам. Если здесь ещё и творится какая-то фигня с квантовой механикой – удивляться всё равно нет смысла. Алишия точно так же падает в траву, а я точно так же прикрываю глаза и задерживаю дыхание. Поток жара, жжение на левом плече, где вспыхнули длинные белые волосы, крики из фургона, почти сразу сменившиеся жуткими хрипами, и возвращается контроль над телом. Немедленно запускаю новое видение – мне уже очевидно, что не стоит ничего делать в реальности, не отработав на режиме предвидения. И вижу, как Алишия, ещё лёжа на животе, ошарашенно поворачивается к пылающему фургону. И вижу, как летевшая навесом стрела врубается ей в спину. Какого хрена?! Я почувствовал, как что-то похолодело у меня внутри. Обыкновенная, деревянная стрела с тяжёлым на вид наконечником ударила ей между лопаток. Заколыхалось белое оперение, на испачканном грязью платье выступила кровь. Это же видение… Это ещё не по-настоящему. Девочка потянулась к охваченному пламенем фургону. Ноги Алишии не двигались, она только приподнялась на локтях и постаралась сдвинуться туда, где ещё корчились слабо заметные за столбом огня фигуры. Пышные волосы начали тлеть от жара. – Мама, – тонким голосом позвала Алишия. – Мама. Мамочка… Приподнявшись ещё в последнем усилии, девочка опустилась лицом в траву. Больше она не двигалась. А я так и сижу в неудобном седле, забыв, что у меня тоже волосы слегка подгорают. Сижу и трясусь, как будто от холода. Перезапуск видения… Две секунды. Две секунды, может, чуть больше, со старта видения до попадания стрелы. На этот раз я смотрел не только на Алишию и видел, как трое солдат получили собственные «подарочки», и ещё больше стрел бессильно впились в землю или борта телег. И наконечники у них были медные. Значит, не врали, что горцы плавить железо не умеют? ##### ## ###, да какая мне разница?! Что делать, #####?! Две секунды… Две секунды… В Алишию попали, когда она была метрах в полутора от фургона. Я же отъехал ещё на три-четыре метра дальше, пока Бантик не уткнулась в соседний фургон. Ключевой вопрос: что я могу сделать?! Перезапуск. Сразу же я попытался отвлечь Алишию криком, чтобы она откатилась или сделала хоть что-то. Добился лишь того, что её смерть видел не только я, но и солдаты, очень «вовремя» обернувшиеся на мои вопли. На пятидесятой попытке я крыл её матом, но и так девочка просто не успевала отреагировать. Я хотел швырнуть в неё чем-нибудь, но ничего подходящего мне было не достать. Будь проклята одежда без карманов! Примерно с сотого видения догадался, что у меня всегда было с собой то, что можно «швырнуть». Я попытался отвлечь Алишию плевком, но первые несколько попыток провалились из-за моего истерического, безумного смеха. Ещё пять видений я потратил, чтобы суметь быстро собрать слюну и плюнуть. Это не было просто, и меньше, чем примерно в секунду, я всё равно не укладывался. Способ оказался бесполезен. Ещё сотни три видений я пытался любыми способами заставить девочку хоть что-то сделать, постепенно приходя в отчаяние. Чёрт возьми… Если бы я вытащил её так, как проделал это в первый раз, то она оказалась бы на полтора метра дальше. Да, ногу бы распахало ей, может, даже до кости, но ведь были бы шансы, что вылечат! А теперь всё, что я делал, было зря?! Крики, ругань, плевки… Я обшарил, как сумел, доставшуюся мне память, чтобы вспомнить, какие слова могли вызвать у Алишии немедленную реакцию, испробовал десятки вариантов. Но она была слишком ошеломлена случившимся и даже не успевала пошевелиться. Плевки, кажется, оказались самым результативным выходом – если попасть на кожу, она смещалась аж на сантиметр или около того за оставшуюся секунду. От стрелы это не спасало. Ещё одно видение, ещё одна проваленная попытка. Истерически хохотнув, я подумал, что Алишия ведь даже ещё не умерла, а только потеряла сознание от боли. Вряд ли от перерубленного позвоночника она сразу же умерла, сердце, может, будет биться ещё пару минут, но спасти её теперь не смогли бы и на Земле. #####... А ведь всего этого и не случилось. В замершей реальности эти две секунды ещё не прошли, и, пока я не вернусь из режима предвидения, мир ведь так и не сдвинется с мёртвой точки. А я не вижу ничего, что я мог бы сделать! Вообще ничего! Новое видение. Вместо следующей попытки спасти Алишию я громко выматерился, после чего заскрипел зубами от бессильной злости. Будь оно всё проклято! Этот мир, этот Атеус, это предвидение, это всё! Мои способности не могут ничем помочь! Чёрт побери… Почему я не постарался выпросить что-то более эффективное? Хотя вряд ли Атеус бы согласился, но, блин, я ведь даже не попытался! Если он сам «предвидел» эту ситуацию, клянусь, я убью его, если сумею! Я истерически рассмеялся. Нет, всё же вряд ли он мог знать это заранее. Атеус говорил, что предвидение не может предсказать поступки другого обладателя схожей способности, и я теперь даже догадываюсь, почему. Да и… Он, конечно, не человек и людская мораль ему чужда, но и ставить меня в такое положение без собственной выгоды Атеус бы не стал, если я сколько-нибудь приблизился к пониманию этой сущности. Всё бесполезно. Я всё равно не спас Алишию. Сколько уже прошло видений в попытке вытащить её из-под стрелы? Пятьсот, шестьсот? Может, больше? Я могу прокрутить видения ещё миллион раз, но это ничего не изменит. Девочка всё равно умрёт из-за моей ошибки. То, что она всё равно бы умерла, и то, что смерть в пламени, наверное, была бы ещё хуже – хреновое оправдание. Я всё равно мог её спасти. Я мог хотя бы запустить видение не после того, как закончился срок предыдущего, а секунд на пять раньше, когда Алишия ещё вываливалась из фургона. Да, чёрт возьми, у меня было бы на пять секунд больше! Хоть с тысячной, хоть с десятитысячной попытки, но я смог бы её вытащить! Наверное, смог бы. Или не смог. И корил бы себя, что не запустил режим предвидения ещё на пять секунд раньше. #####, да ###### ## ## ###... Я впервые увидел эту чёртову Алишию сегодня утром, я пришелец из чёртова другого мира, почему я так это переживаю?! Всё же я – человек. И местные жители – люди, несмотря на иную ДНК и чуть по-другому выглядящие глаза. Я не воспринимаю Алишию, как какую-нибудь инопланетянку, я пытался её спасти, как пытался бы спасти такую же девочку у себя в заштатном сибирском городе N. Так я воспитан, и если бы я мыслил иначе – значит, это и был бы не я, а кто-то другой. Я не знаю, кем Алишия могла бы вырасти, если бы я так не ошибся. И, очевидно, не узнаю никогда. Продолжать крутить видения и раз за разом видеть её смерть – бессмысленно. Мне всё равно придётся вернуться к реальности. Но я буду помнить. Помнить и надеяться, что никто, кого я хотел бы спасти, не умрёт из-за моей ошибки в будущем. Осталось проверить ещё одно. Цинично говоря, сейчас единственное, что я могу сделать – свести к минимуму последствия случившегося лично для себя. То есть хотя бы показать реакцию на смерть кузины так, как отреагировала бы Йомилла в прошлом. Или просто хоть как-то похоже на неё. То есть – криком и слезами, тем более что мне, кажется, и так уже хочется заплакать. Что это – реакция детского тела, каких-то его гормонов, или моя собственная? Не знаю. Я не видел такого в прошлой жизни. Везло. – Мама, – в пятьсот или шестьсот какой-то по счёту раз слышу этот жуткий голосок, совсем не хриплый, чего можно было бы ожидать, только чуть ослабевший. – Мама. Мамочка… И, кажется, рядом в пламени в самом деле кто-то шевельнулся. В последний момент вспоминаю, что там и Йомиллы мать осталась, пусть даже у меня она, в отличие от умирающей девочки, не вызвала особых чувств. – Али! Мама! – я выронил поводья и закричал чуть после слов Алишии, как будто осознал случившееся чуть запоздало. Да, наверное, так достаточно реалистично. И слёзы пошли вполне настоящие. Не фальшивые. Значит, это видение и станет реальностью. Подаю команду, дождавшись конца и убедившись, что в меня никто прямо сейчас не стреляет, а подбежавший десятник – чёрт, не могу вспомнить, как его там – не собирается делать ничего плохого. Когда всё повторилось, я запустил режим предвидения ещё секунд за десять до окончания срока своего «предзнания». По крайней мере, теперь я не ошибусь так, что у меня совсем не осталось времени для манёвра. Даже если уже сейчас в меня летит такая же стрела, за эти десять секунд можно сделать хоть что-то. И только в этом видении я вспомнил кое-что важное. Как бы смешно, наверное, это ни прозвучало, после всех сотен видений я успел забыть о подпаленных искрами волосах. Огонёк-то, до кожи пока не добравшийся, привычным стал, пока я пытался спасать Алишию. Ха-ха. Ха-ха… ===== От автора: робко надеюсь на комментарии. Желательно с вашим мнением по поводу моментов, где показывались эмоции главного героя. Не уверен, насколько хорошо они мне дались.