История, рассказанная драконом

- Две новости, хорошая и плохая, - сообщает заговорщицким тоном Редвин. - Вот только никак не решу, какая из них хорошая, а какая – наоборот. - Мне без разницы, начинай, с какой хочешь … - В общем, первая новость. Ты, Эверсли, чист, как утренний снег. От любой вредноносной магии. И от любой душевной болезни. И, к тому же, здоров физически. Я бы сказал, как лось, но у тебя не в чести, как я помню, такие сравнения. - Отличная новость, - усмехается криво наместник, явно не веря ни единому слову. – Ты не знаешь, в чем дело, если другими словами сказать. - Вот именно, - подтверждая, кивает Редвин. – Это с какой стороны посмотреть. Я ж говорил. - Вторая? - Вторая – мы усиленно ищем причину. - Мы? – переспрашивает у мага Эверсли. - Теперь уже мы, - еще раз кивает маг. – Ты верно подметил самое главное среди множества слов. И это лишь подтверждает, что ты не вполне безнадежен. - Вот как… - И лучше меня не спрашивай, как так получилось. Я, честно, не знаю. - Это помеха? - Зима только кажется длинной, а пролетит – не заметишь. И без того непонятно, как быстро она с оружием разберется. - Что Марк говорит? - А что может сказать мне Марк? - Наверняка оскорбился вопросом. - Хуже того, обиделся! А ведь все так и было. Полыхнув едва заметным румянцем, – все ж держать при себе порывы он как-никак наловчился, за столько-то лет, Марк присоветовал Редвину выбрать что-то одно. Или выступить в роли наставника самому – или не вмешиваться, раз уж маг не считает себя компетентным в этом вопросе и уступает бразды более сведущему. Ни поспешные заверения в полном доверии, ни попытка перевести разговор – действия не возымели, чувство юмора Марк приберегал для исключительных случаев, а в прочее время воспринимал все до крайности остро. - Ладно тебе кипеть, - озадаченный Редвин уже и не знал, как унять полыхавшего Марка. – Мне достаточно знать в самых общих чертах, как продвигается дело. - Оно продвигается, если в самых общих чертах, - мстительно вернул слова самого же Редвина Марк. Спросить бы еще, в какую сторону продвигается? И насколько активно? Пожалуй, не стоит. Ядовитость доверенного лица, если того раззадорить, превосходила даже кое-какие смертоносные зелья. В другое время – можно бы и подразнить, от него не убудет. Да вот только сейчас обстоятельства чуть изменились. Марк умолчал о многом. Вернее, не стал делиться и отложил на потом. Когда уже сам он будет чуть увереннее в успехе. Быстрое продвижение ученика до сих пор внушало некоторое недоумение. И недоверие. На третье занятие совершенно нежданно – вряд ли урок по показательной рубке говядины мог сам по себе подвигнуть ее к повторению – она пожелала вернуться к пройденному. Зачем – стало ясно тогда, когда леди решительно принялась за работу. Повернувшись так, чтоб наставнику было видно получше, первым делом она наносит удар, как если б хотела пронзить. Туша предсказуемо отклоняется, а от клинка остается совсем неглубокая «рана», все в точности как вчера. Второй удар – повторяет первый полностью и целиком. За тем исключением, что ученица держит левой рукой тушу за ногу, а правой наносит удар. А вместо долгой возни с клинком, ушедшим в мясо достаточно глубоко, не так, как обычно, - отталкивает тушу ногой от себя, и меч тут же свободен. В ошибку можно ей записать разве только потерю общего равновесия, с непривычки. Но при обратном движении после третьей попытки – понятно: выводы сделаны. Марк даже ее похвалить собирался. Но не успел. Быстрый взгляд, брошенный в его сторону, дал понять, что это еще не все. Обойдя по кругу и смерив снизу доверху всю конструкцию, ученица в несколько быстрых ударов перерубает… веревки. Тушу, рухнувшую на пол, она показательно протыкает, наступив ногой на не выпотрошенный живот «жертвы». И снова не все. Как если бы «жертва» могла оказать ей сопротивление после такого «ранения», она перемещает ногу на грудь. Последний удар – уже и не удар вполне, это медленное погружение. - Все верно? Именно там сердце? - Чуть ближе к центру грудины, - машинально откликается он. - А остальное? Или я что-то еще упустила? – она оглядывается через плечо, задавая вопрос. - Мелочи… не такие уж и простые. Но сам принцип верен, в общих чертах. - Что за мелочи? - Переносишь полностью вес на ногу, которой держишь противника, - раз. Наступаешь ему на живот, или грудь, хоть опасней рука, которую ты упускаешь из вида, - это два. В первом случае – только он дернется хорошенько, ты сразу же равновесие потеряешь. Со вторым все понятно, я думаю. - Наступить на руку надо? - Наступить, сильно ранить, сломать… Что угодно, но не подставить себя под удар, которого не заметишь. - Достаточно повредить пальцы… Внезапно она… смеется? По движениям плеч не скажешь, это всхлип – или смех. И то, и другое – в равной степени невероятно. Может, где-то в узком кругу, среди своих, или хотя бы средь равных, такое возможно. Присутствовать при чем-то настолько… личном, наверное, как для нее… уже само по себе бестактность. Прерывать – немыслимо вовсе… Нет, это смех, очень тихий – но все-таки смех. - Марк… а как получилось, что ты взял – и выболтал все просто так? А как же урок? А как же «сама догадайся»? А где «в чем ошибка»? - У меня не так много возможностей поощрить ваши успехи, - но себя самого обмануть приличной случаю отговоркой не удается. Как так вышло – себе самому ответить гораздо сложней. - А еще… - блеснув озорно глазами, она примолкает, чтоб уж точно слова были замечены. – Еще – я стою, прямо сейчас, на веревке. А вы, наставник, ее переступили. - Хорошее замечание, - соглашается он. – С подручными средствами надо уметь обращаться. Эти уроки будут чуть позже. И с подручными средствами, что и как обращать в свою пользу. И по уловкам, на которых можно сыграть. И как оборачивать превосходство противника в силе – ему же во вред. И о том, как удерживать равновесие, во всех смыслах, и физическом, и в боевом, и в душевном. Последнее – с виду будто несложное дело, а сам он надолго в этом застрял, что уж других поучать, если сам только знаешь «как надо»… Но вот что до техники – Марк ее не считает самой сложной задачей из всех, и особенно не беспокоится, как научить. Если бойца – он есть, Марк уверен, в каждом, как часть, как одна из личин возможных – получится пробудить, то всю технику боя она слету воспримет… Дойди беспрепятственно до казарм не удается. Вот, казалось бы, только-только ее проводил до порога, едва на пару минут отвлек от дел его Редвин, а леди уже, как старательная ученица, времени не теряет. Галерея открытая, тут вместо окон широкие арки-проемы, и в одной из них и маячит фигурка в длинном женском плаще. Внизу во дворе – привычное для этого времени действо, утренняя тренировка. Воины – без разбору, что стражники обычные, что гвардейцы. Есть на что поглядеть. Тут и кулачные поединки, и на ножах, и с тренировочными мечам – Марку всегда казалось, что нет ничего глупее, чем слишком легкий, из дерева сделанный меч. И отработка ударов на мешках с песком, тоже занятие не из тех, на которое стоило тратить силы. Что ж, место и время выбраны правильно, днем тут не высмотришь ничего. И, наверное, чтоб не вызвать недоумения, она возится с ястребом – тот выступает с видом гордым и важным по каменной балюстраде, иногда садится на руку, иногда срывается, подброшенный в воздух, и, сделав круг-другой, возвращается к ней. Сама же хозяйка украдкой бросает цепкие взгляды на происходящее во дворе. - Как, успешно? – Марк даже не знает, зачем завел разговор. Неурочный момент, неправильный. - Только пришла, - оглядывается едва, но успевает, кажется, и его полностью рассмотреть, и глянуть в лицо, как учили. – Зато много чего успела припомнить. Из ваших повадок, наставник, - заключает она с полуулыбкой. - Интересно? Отказаться невежливо. Сам виноват. Не услыхав возражений, она принимается перечислять, но слова доносятся фоном, как сквозь пелену: - …. стоите всегда у двери – или так, чтоб видеть ее хорошо… и в любую комнату входите не сразу, а на шаг отступаете и осматриваетесь. Очень быстро, если нарочно не наблюдать, то не каждый заметит… пропускаете других по левую руку, чтоб правая была свободна… стараетесь держаться в тени, или за пределами освещенного пространства, если есть такая возможность… избегаете быть в гуще людей и для этого держитесь в стороне, для обзора… - Это все? - Нет, не все, - ястреб, крылья еще не сложив, садится на руку и принимается что-то вещать. А она улыбается – попробуй еще пойми, или мыслям своим, или ястребу… – Остальное, Марк, мне не следует говорить.