История, рассказанная драконом

Она рискует. Она очень и очень рискует сейчас, когда, вопреки запретам и никого не спрося, снимает кольцо с ястреба. Что он выкинет, если окажется вдруг совершенно свободным от заклятия, сковавшего его волю? Есть подозрение, что никто, ни тот, кто заклятие наложил, ни Редвин, что сумел заклятие переиначить, предсказать не смог бы наверняка. Но покуда птица останется здесь, все обратимо. В это хочется верить. Решение пришло исподволь. Прогулки с ястребом, с той, с самой первой, быстро стали привычными. Нужными. Ей, а не только птице. Шаг за шагом, от искупления вины, добровольно принятой и за свое поведение, и за чужие решения, которые поддержала, - к ежедневному ритуалу: вернуться после занятий с оружием, сменить одежду, с ястребом на руке подняться на стены повыше, выпустить и – затаив дыхание, следить за полетом. Шаг за шагом, от привычного действия – к необходимости, такой же насущной и постоянной, как потребность в еде, воде, или воздухе, которым дышишь… И уж совсем незаметно – к понимаю, что все это никуда не годится. И так не должно быть. Радость полета над пропастью, разделенная на двоих, ощутимо горчила. Так что кольцо теперь снято. А ястреб свободен. Ошарашенно оглядывается по сторонам, точно недоумевая, где он и как он тут оказался. И что это за человек рядом с ним непонятный. Эль видит, ее не узнали. Теперь уже ясно, что ни время, проведенное рядом, ни радости, разделенные с ним, – хоть, по правде, как уж радости, кроме того, что хозяйка давала возможность рабу поразмять свои крылья? – не имеют значения никакого. Ошиблась, выходит? За окном бушует метель. Это значит, что на бастион подыматься – не стоит и думать, столкнет ведь, того и гляди. И значит – есть время. Попытаться упущенное наверстать. Если, конечно, есть что наверстывать с этим бывшим узником, растерянным сейчас до крайности, балансирующим между враждебностью и любопытством… Стихия ярилась долго, больше недели. Местные говорили, так всегда в самом начале зимы бывает: сперва долгая теплая осень, с ласковым солнцем, но бешеными ветрами, а потом в один день западный ветер сменяется северным, и вот тогда – начинается буря, со снегом и градом, с ледяной коркою на домах и деревьях, с морозными узорами на стекле… И лучше в такое время из дома не выходить. Выбора нет лишь у гвардейцев и стражников, им в любую погоду приходится службу нести, без исключений. Но прочие – что челядь замковая, что горожане – сидят безвылазно дома. Жгут свечи и благовония на алтарях, славя Хозяйку зимы. Всю эту неделю вынужденного затворничества Эль от ястреба почти ни на шаг не отходит, выгадывая возможности, чтоб и птица рядом была, и делам не в ущерб. Тренировка утренняя – ястреб с ней в арсенале, хохлится в уголке на подоконнике, иногда поглядывая на людей. А раз он оттуда и не думает выходить, то и штудирует книги она там же, сидя рядом с ним и опершись спиной на окно. Пора возвращаться – опять вместе с ястребом, правда, не в открытую, а под плащом несет она птицу, в темноте он покладистее, чем обычно. Так - надежнее. Когда бывший раб перестает отшатываться от руки, Эль пробует всячески закрепить достигнутое, впервые протягивая к ястребу руку, перчаткой не защищенную. Слишком уж груба кожа перчатки, совершенно немыслимо через нее осторожно коснуться… А еще – ей думается, что страх перед опасным на вид клювом и когтями на лапах может быть воспринят им как враждебность. Или – того хуже – настрой и ему передастся. За ней наблюдают, пристально, неотрывно. Ей самой в этом жестком, настороженном взгляде чудится почти зримый барьер. В то, что он преодолим, сомневаться не хочется, но бывают и такие моменты, когда вся затея выглядит бесполезной. В тот же день, когда преграда, последняя на пути к задуманному, рухнула – поломалось много чего и сразу. Хоть, казалось, ничего не предвещало. С Марком к тому моменту они успели основательно проработать и «подручные пакости», и способы выхода из захвата, перед самым приходом бури он пообещал познакомить ее с приемами маскировки – сперва в городе, среди людей,- но пришлось смириться с недельной отсрочкой. За обиду на зиму наставник активно отыгрывался, гоняя свою ученицу по арсеналу. Что скорость, которую требовал Марк развивать, что увертливость, что навык внезапного перехода от активного действия к неподвижности и обратно – все это порядком успело ей осточертеть, только вот учитель не беспокоился о таких мелочах, как согласие. Сказано – делай. А значит, опять до седьмого пота ей. И до сбитых коленей. До ушибленных рук. До растянутых мышц… Что характерно, церемониться стал он и того меньше, чем ранее. Иногда – даже, казалось, нарочно ее доводил. И без труда в нем читалось внимательное ожидание, точно ждал чего-то, искал, подкарауливал. Давно ли? Если подумать, то с того самого дня, с выполненного задания, с тех подробностей о Марке самом, мелочей, ею выуженных, и о нем – и вообще, об особых привычках воинов. Их сперва требовалось отыскать, понять, зачем они, а затем – потихонечку примерять на себя, к себе, к своим личным привычкам. С того самого дня, когда Эль едва-едва сдержалась, чтоб не задать вопрос о драконе, о рисунке, который вот не иначе как на всю правую руку у Марка, а скорее всего – и на плечо заходит. Именно так у них принято. У воинов, что получили отличие за особое мастерство… Догадался он сам, или принял за нечто другое – с Марком никогда не было ощущения однозначности. Но все верно, раз обещал научить ее закрываться – значит, и сам должен владеть. Однако перемены в повадках и отношении к ней были заметными, и поступков не скроешь. В общем, все к тому шло, наверное. Подбиралось шагами неслышными, прячась в тени до поры. - Почему дверь на ключ не закрыта? –никакой этикет Редвину не указ, как привык без приветствий среди своих, так и рубит с плеча. - От кого прятаться? Можно подумать, кто-то из вас не знает, куда подевались книги или где я время свое провожу, - Эль действительно странно, что приходится пояснять элементарные вещи. - Значит, вот как ты время проводишь… - Угу, - переворачивая страницу, Эль замирает. Вот оно! То, что она искала. Пятый раз возвращается и сама не поймет, чем зацепила картинка. - Я как-то иначе себе представлял… - маг подошел совсем близко, рядом встал и тоже рассматривает гравюру. - Что именно? – она не вникает особо в вопрос, просто откликается на слова. - То, как ты поймешь мой совет, - вздыхает Редвин и закатывает глаза. - А, ты о Марке? – на это маг неопределенно взмахивает черным своим «крылом». – Если о нем, то я как-то тоже, иначе себе представляла. - Ладно, не суть. Просто зашел… - Раз уж просто зашел – будь так добр, посмотри, - Эль разворачивает книгу, чтоб страница была видна получше ему. – Что скажешь? Редвин нехотя возвращается, долго – и с подчеркнутым нежеланием – рассматривает гравюру, которая так зацепила Эль, после коротко уточняет: - Посмотрел. И что именно интересует? - Что за оружие. Нет, я вижу, что меч, это даже ребенку понятно. Чье, для каких оно целей? Не похоже, чтоб было оно боевым. И вот тут, - она ведет пальцем по нарисованной рукояти меча, - что за символы? В книге ни слова о них. - Ни слова, - соглашается Редвин. – Тут страницы вырезаны, и не одна. - Я это заметила… Ну так что? Или просто не знаешь? - Леди, общение с Марком плохо на вас влияет… - он даже кривится, настолько сейчас ее речь и манеры напоминают въедливого, ядовитого Марка, если того уязвить. - Это я еще стараюсь не слишком на вас напирать, - на «вы» переходит она нарочно, этим Редвина проще всего допечь. - Так вам интересно? Интересно не только ей. Внезапно происходящее важным становится и для ястреба. Расстояние между птицей и Эль невелико, и прыжка, в котором ястреб себе помогает крыльями, становится более чем достаточно, чтоб пересесть на ребро книги, которую Эль держит в руках. Птица вцепляется в обложку и, конечно, страницы тоже пронзает когтями, хоть и не все. Это первый - и пока единственный – жест, который он делает по собственному почину по отношению к ней. Поменьше удивления и растерянности, сама себе напоминает она. Если нарочно внимания не привлекать – маг ничего не заметит. Едва глянув на ястреба, Редвин и правда, не задает никаких вопросов. А про меч на картинке - пускается в пространные рассуждения об особом оружии, которое действительно – создавалось не для военных целей. Что бывало, во времена далекие, создавали мастера искусные и клинки, на которых правители скрепляли договоры, и клинки, на которых творились проклятия, и мечи, перекованные из двух других, или трех даже мечей. И те, которые обозначали статус и звание. И клинки, что предназначались для магов…И кучу самых разнообразных подробностей даже принялся пояснять. - Подожди, вот именно этот – он для чего? - Ответ у меня есть, но… об этом мече я знаю не больше других… только то, что известно всем. - Всем? – да неужели??? – Всем, кроме меня, выходит… - Выходит, что так, - кивает Редвин с неприкрытым ехидством. - Просветите меня, о мудрейший! - Я дам вам совет. Откройте глаза. И постарайтесь не только в душу заглядывать и не только копаться в грязном белье. - Это был очень грубый совет. - Это был очень грубый, но ценный совет, - поправляет ее маг. – Я мог бы и больше сказать, но это не суть. Ответ вы найдете…. Если послушаетесь. В общем, можно сказать, что все началось именно с появления Редвина в арсенале. И его приход, и последовавшая беседа – наигрубейшим образом нарушали привычный уклад вещей и событий. Ястреб зачем-то решил подыграть, и вот тогда бы ей сделать выводы, тогда обратить внимание… Но Эль все же не до того. А лавина уже несется вниз, набирая силы и скорости, никем не замеченная…