История, рассказанная драконом

На следующее утро – если б не мазь, которую передал Редвин, чтоб смазать ушибы, занятие, скорее всего, пришлось бы перенести, а то и вовсе, отменить на неделю-другую. Опасения, что ей придется опять близко знакомиться с плитами пола, основательно портит и уже знакомую радость при виде алеющих облаков на востоке, и утренний кофе. - Давайте-ка мы тут, у вас, леди, поговорим для начала, - предложение Марка несколько неожиданно, но обещает отсрочку как минимум. А может, и вовсе все обойдется. Он усаживается напротив и даже принимает приглашение разделить с нею завтрак. Мелочь, почти незначительная, выдает его с головой. Ни вчера, ни в другие дни не обратила она внимания, да и сложно заметить такое из-за обшлагов перчаток. А сейчас, когда Марк прихлебывает из своей чашки, чуть выше его запястья, из-под рукава, приоткрывается край сложного узорчатого орнамента. Часть рисунка, который она узнает. И пока он задает вопросы, а она отвечает, то все равно, невольно пытается угадать, ищет контуры, скрытые под рукавом, достраивает, вспоминает. Какие еще ошибки нашла она? О, их огромное множество. Первое – поддалась эмоциям. Еще – не рассчитала силы, ни свои вообще, ни силу атак. Еще? Заранее приняла на веру, что попасть не получится – не зря же наставник в руки не взял даже щит? Еще? - Вы как раз оценили верно, себя и противника, леди. Это – и нужный, и верный шаг. Ошибкой было атаковать. - А как же «сказано – делай»? – с иронией интересуется Эль. - Подло, согласен. Или правильнее будет сказать вероломно? – возвращает иронию Марк. - Так в чем же ошибка, последняя, как я понимаю? - Вы допускаете ее постоянно, эту ошибку, - прихлебывает кофе Марк. – Вы, леди, смотрите мимо лица собеседника, когда разговариваете. А нападая – смотрите куда угодно, на руки, на ноги, но не в глаза. Смотреть – надо в глаза. - И что ж я там увидеть смогу? - Проще сделать, чем пояснить словами… Но я постараюсь. Уследить за движениями – практически невозможно, если смотреть на фигуру. Слишком много движений, слишком много подробностей… Глаза разбегаются, вы заметили?… Противника надо чувствовать, настроиться на него, не глазами, конечно, но контакт неразрывный – лучше средство. Тогда появится четкое понимание, как наитие, чего ожидать. И как отразить. И как атаковать. И на чем подловить. И где его слабое место. - Но тогда и противник может все то же самое обо мне прочитать по глазам? - Может, - соглашается Марк. – Но не всегда. Такое – далеко не каждому удается. Особенно, если уметь закрываться. Или, что даже лучше, уметь его подавлять. С этим чуть позже мы разберемся. Пока – тренируйте контакт. - Это весь урок на сегодня? – интересуется Эль, заметив, что наставник встал и направился к выходу. На секунду рукав тесно к той самой, правой, руке его прилегает, а под тканью чуть отчетливей проступает рисунок. Так и знала! Дракон! - Нет, не весь, - улыбается Марк, оборачиваясь. – И не надейтесь. Где контакт? Приходится исправляться. Поднять глаза и встретить взгляд, направленный на нее. У Марка глаза глубокого серого цвета, что не редкость для рыжих. И не редкость для тех земель, откуда он родом. Цвет глаз, цвет волос, высокие, хоть и не очень ярко выраженные скулы, сильная линия слегка заостренного подбородка, - все это приметы, до сих пор не сливавшиеся для нее воедино в один цельный образ. Жилистость и сухощавость, заметные сразу, еще можно было принять за приметы военного ремесла. Но вот этот дракон на руке – стал последним штрихом, которого ей недоставало, чтоб понять очевидное. Интересно, а Редвин и Эверсли в курсе, что наставник, которого они навязали, ее соотечественник? - Марк, - зовет его Эль. - Н-да… - озадаченно трет рукой подборок наставник. – Кажется, я понимаю, почему вы стараетесь не смотреть другим прямо в глаза. Вообще-то, привычка с недавних пор у нее. Сперва – чтоб не привлекать внимания, чего проще, глаза опустить, капюшоном поглубже прикрыться и прошмыгнуть незамеченной мимо кордонов и стражей. Потом – памятуя слова, оброненные Редвином, о глазах супруги наместника. Что имеет в виду сейчас Марк – не очень понятно. Но эмоции, если смотреть прямо в глаза, - действительно читаются проще. Даже слишком ярко, пожалуй. Как если б смотреть на солнце… Как он там говорил, закрываться? Пожалуй, можно попробовать. И для начала – как-то убавить этот немыслимый шум, который поднялся от Марка. Странно, но идут они не к давешнему Арсеналу, как про себя называет зал, выделенный для их тренировок, Эль. Почему так – становится ясно, как только в тесной кладовке, куда привел ее Марк, появляется свет. Это, скорее всего, и есть казематы, очень уж холодно тут. Единственный источник света, кроме нескольких факелов, что наставник принес с собой, - узенькая бойница, идущая косо в стене, из которой тянется чахлый серенький луч. Неровный свет факелов высвечивает ярко-багровую освежеванную тушу – кажется, это бык, или корова – подвешенную на крюках и веревках к одной из потолочных балок. Задание Марк выдает предельно простое: - Одна из сложностей боя, не тренировочного, а реального, в том, у бойца нет совершенно никакого понятия, как все происходит. Как меч – или нож – входит в живую плоть. С какой силой надо бить, и сколько сил понадобится, чтоб достать из противника нож. Или меч. Как понять, что не просто коснулся одежды, а ранил. Или насколько глубокую рану при этом нанес. В каждом из случаев – ощущения очень разнятся… Так что вот вам еще теплый противник, на нем пробуйте все, что сможете изобразить. Через час – или сколько там успело времени пролететь? – сил почти не остается. Зато становится ясно, что мечом, как ни старайся, но пронзить эту тушу ей не по силам. Можно порезать, можно рассечь длинным скользящим ударом, но единственный раз, когда удалось вонзить клинок с размаху – и не попасть при этом в ребро! при таких, нередких, но метких весьма попаданиях в ребра, по руке она получала крайне жесткий удар – закончилось все долгой возней над тем, чтоб вытащить меч обратно. Марк, прислонясь к дверной притолоке, молча следил за ней. - Я что, теперь каждое утро буду готовить рубленую говядину? – интересуется Эль у наставника, пользуясь передышкой. - Если сама того пожелаете, - безразличным тоном отвечает ей Марк. - Так это все? Можно идти? - Если не ошибетесь с выводами – то вполне. Неожиданно… Впрочем, это, похоже на Марка: сперва занять по горло каким-то выматывающим занятием, а после – требовать рассуждений на тему «почему не получилось». Ну и методы… - Кхм… Все, что вижу, - это то, что глубоко ранить кого-то мне не по силам. Если, конечно, однажды… - Не по силам, - прерывает ее пространные рассуждения Марк. – Что из этого следует? - Думаю, целиться надо туда, где неглубокий порез нанесет наибольший ущерб. - Куда, например? - Шея, лицо… сухожилия, там, где колени… и туда, где сильнее будет кровотечение… в грудь точно целиться глупо, там ребер полно, - ежится Эль от одного напоминания об ударах, отдачей доставшихся ей. – В живот еще… только если кольчуги или панциря нет на человеке, иначе, конечно, беда. Вместо ответа, Марк распахивает дверь и жестом приглашает ее на выход. На обратном пути из казематов – а это наверняка они – лицом к лицу они сталкиваются с наместником. Тот замедляет шаг, и даже останавливается, поравнявшись. Марк изображает приветствие, тут же тактично уходит вперед, но остается ждать ее неподалеку. - Не стоит, - делает Эль шаг назад, упреждая приветствие, обычное для таких обстоятельств, когда они на виду. Ей самой неприятен запах, что уж про кровь говорить, которая и на одежде осталась, и на руках, и, наверное, на лице. - Почему? – Эверсли удивлен неподдельно. - Кровь, - коротко поясняет она и для наглядности указывает на рукав, который испачкан настолько, что настоящий цвет ткани уже и не различить. - Я не заметил. Последняя фраза выбивает ее из равновесия. Внезапно. Ну, вот как можно с ним говорить? Что он имеет в виду? К чему эти слова? Вообще, зачем это все? Кивнули, разминулись, разбежались. Чего проще? Что ж ты такое, кто ты такой? Что за муха тебя постоянно кусает? Решение проверить тот самый «контакт», о котором вещал ей наставник за завтраком, тоже приходит молниеносно.