История, рассказанная драконом

Рассветает с каждым днем чуточку позже. С приходом настоящей зимы даже упрямцы, что по привычке вставали в пять или шесть утра, не взирая на темень, сдаются. Впрочем, Марк - исключение. Хотя и не единственное: Эль – хочешь, не хочешь – тоже приходится быть исключением. Стук в дверь в этот раз раздается даже чуть раньше шести. Но это отнюдь не Марк. Наместник, с обычным своим непроницаемым видом, коротко сообщает ей, что занятия если и будут сегодня, то никак не раньше обеда. Эль даже не успевает сообразить, с чего бы ему лично передавать такие известия, как он напоминает ей об условленном разговоре и оставляет ее удивляться уже в одиночестве. В общем и целом – жаль, что Эверсли не удосужился дождаться ответа, он ведь совсем короткий, если брать самую суть, одно слово всего: да или нет. Кричать в спину на всю галерею глупо. Бежать следом тоже… И Марк, наверное, все-таки влип. Связать вынужденный прогул и персональное сообщение Эверсли проще простого. Но раз разбирательство было отложено до утра, значит, не так уж и страшно все? Как сама до утра дотерпела – Эль сама себе удивляется. К письму она подступалась не раз и не два. Сперва с опаской. Но когда первая волна улеглась, то появилось совсем другое: стало немыслимо, невыносимо жаль обмануться. Свобода? Это ее свобода? Там могло быть все, что угодно. От новостей о новом внезапном визите любимого брата – и до сообщения, которое подтвердило бы, что проклятье, брошенное ею в лицо обвинителям, все же сбылось… Все что угодно там могло быть. Но строки, прочтенные ею при тусклом свете свечи, гласили: свобода. Буквы ползли, строки плясали перед глазами и кружили странные хороводы. Дрожали руки, или это неверный огонь свечи искажал письмена - не разобрать. Свобода. Подпись. Печать. Как и было обещано. Да только вот сроки и условия с обещанием не сходились. Ничего ведь не сделано. Почти ничего. Разоблачение отсрочено – вот и все дела. Однако приходится верить глазам. И в подлинности документа сомневаться – совсем уж не к месту. Он ведь не плата. Или как понимать? Жест доброй воли с расчетом на будущее? Шаг, означающий какую-то степень доверия, мол, верим, что держать тебя на поводке не требуется? Проверка? Что-то еще? И вот так, из угла в угол, с вопросами наперевес. И сна ни в одном глазу. Она даже прикинула, не податься ли ей в арсенал, рядом с оружием на нее в последнее время накатывало такое спокойствие, такое сытое умиротворение, которое ни с чем не сравнится. «Там холодно», - это напоминание стало решающим. Значит, только ее клинок и остается. Бдение над оружием, кажется, так называется этот обряд, когда накануне серьезных событий воин всю ночь напролет о чем-то, ему самому только ведомом, совещается со своим боевым клинком. Меч отозвался знакомым ровным потоком. Через ладонь передается тепло – вот никак не привыкнет она к тому, что холодный металл может согреть, но это отнюдь не игра воображения: ничего подобного ей никто никогда не описывал и не уверял, что такое бывает… Брайс хочет с ней поговорить? Узнать, останется ли она тут, на тех же условиях?.. Нет, уже на других, «те» канули в небытие, в тот самый миг, когда она получила свободу. Если она права, то обсуждать особенно нечего. Так? Верный ответ она уже знает. Верный. Но не единственный. Вкус свободы – какой он? И это была последняя мысль перед тем, как Эль провалилась в сон. Свобода была полной ветра. Ветра, плещущего в лицо… Свобода была дорогой, широкой и ровной, через лес, светлый, пронизанный солнечным светом… Свобода была жеребцом, несущим ее вперед размашистой рысью… Свобода была теплым дождем, летним, свежим, хотелось смеяться, голову запрокинув, подставить лицо и капли ловить губами... Свобода была перекрестком, от которого расходились на все стороны семь дорог, и каждая из них звала и манила по-своему… Свобода пьянила… Свобода делала тело послушным и легким… Свобода оставляла где-то внизу, далеко все страхи и опасения… И не было горечи. Как не было и сожалений… Волшебный сон, если верить часам, продлился очень недолго. Как пришел – так и растаял. До утра оставалось или просто лежать в обнимку с подушками, или звезды считать из окна, и тем временем вспоминать все подробности сновидения… Нет, ездить верхом Эль на самом деле не очень-то любит. Даже странно, что в волшебную сказку пробрался тот конь. Верховая езда – в жизни реальной, не в сказке – это всегда проблема. Пусть какое угодно седло будет удобное и дорогое, но как же потом все болит! Ни сесть, ни встать, ни лечь… Но это ведь раньше? Может, стоит проверить? Об этом приятно думать, прихлебывая кофе и поглядывая на горящий в камине огонь. И не очень, если соотнести, что опробовать ощущения из волшебного сна в данный конкретный момент можно только по колено в снегу. А никак не под теплым летним дождем. Несостоявшаяся тренировка и предстоящий еще разговор… подстрекают… - Клер, я собираюсь проехаться, - сообщает Эль прислуге. Последней каплей в ее метаниях стали стремительно сереющие небеса за окном. – Верхом, - добавляет она, упреждая вопрос. – И одна. Конюхи уже должны заступить на службу, самое время. Какого коня ей оседлают – не так уж и важно. Не получится – так не получится. Пусть… И тренировочное облачение сюда вполне подойдет. А все прочее, чтоб не околеть на морозе, Эль надевает, не особенно присматриваясь и придираясь. Если кто захочет поудивляться, с чего бы леди в мужском боевом наряде, да еще в самую рань, да еще и без провожатых… то это их личное дело. Она отвечать не обязана. ** - Она уезжает, - с кислой миной маг отворачивается от окна. - Уверен? - Во-первых, мне доложили. А во-вторых – сам посмотри. - В тот день, когда мне понадобится перепроверить твои слова, я… - Не продолжай, - перебивает Редвин. – Я представляю примерно, что ты имел в виду. А вот от подробностей – избавь меня, очень прошу… И я предложил посмотреть вообще-то не просто так. В то, что боги могли пошутить над ними настолько своеобразно, не очень-то верилось. Ко всему прочему – зима за окном, самый разгар. Вот куда в такое лютое время можно податься? - Предлагаешь с белым платочком выйти на стены? – наместник все же подходит к окну, и весьма своевременно: перед всадником на вороной кобыле как раз отпирают ворота внутреннего двора. - Да ты посмотри, ну вот кто так бежит? Ты видел? Никакой поклажи у всадника нет и в помине. Ни запасной одежды, ни съестного, да вообще ничего, кроме птицы, пристроившейся на плече. - Будет удачей, если она взяла хоть что-то, чем добывать огонь. - Удачей будет, если она не нарвется на хищников. - И не замерзнет. - И не сломает шею, если конь вдруг взбрыкнет. - Кобыла. - Не суть… Может, Марка отправить, чтоб присмотрел? - Ну да, Марка… И для начала – ты его расколдуешь. Расколдовать – проще сказать, чем сделать. Это они понимают оба. Заклятие, наложенное магом, сработало неожиданным образом. Когда рыжий Марк наотрез отказался что-либо пояснять – Редвин решил применить средство экстренного влияния. Только или проба – а она была первой – оказалась не слишком удачной, или что-то с заклятием было не то, все же Редвин буквально на днях его выудил из какого-то сборника заклинаний и не успел проверить заранее. Или что-то не то было с Марком, чего исключать тоже не следует. Да и свою ошибку маг допускал как причину возможную, но – в исполнении заклинания погрешностей он не нашел. Эверсли опоздал всего на пару минут. Тех самых минут, видимо, на которые он задержался, когда заглянул к Эль. - Мне не нравится, что он тут будет стоять, - Редвин оглядывается на застывшую в углу фигуру рыжего Марка. – Я понятия не имею, слышит ли он сейчас и способен ли понимать. Но мне это не нравится даже в виде возможности. - Мне, предположим, тоже не нравится, - пожимает плечами наместник. – Но куда его предлагаешь поставить? Как для какой-то нежилой комнаты – слишком уж ценен. А поручить кому-то присмотр и охрану – так это кому? - Пусть будет тут, - Редвину приходится смириться с неизбежностью. – Все равно… Он обрывает себя на полуслове, и без того понятно, что разбираться с произошедшим придется ему самому. И побыстрее. А так – хотя бы не придется бегать куда-то еще. И все равно – не понятно, как так получилось… И все-таки, слышит их сейчас Марк? Или нет? Применять формулу для временной глухоты – риск и того похлеще, еще неизвестно, что все это даст в сочетании. Хватит и одного сюрприза. - Мне надо опробовать заклинание на ком-то еще… для сравнения… - Хочешь сделать коллекцию статуй? Не возражаю. Только эту прикрой, для начала, чем-то, чтоб в глаза не бросалось. - И прикрою, и даже лицом в угол поставлю. Он заслужил… А ты – я правильно понимаю, собираешься на прогулку? Ответом на последний вопрос стал звук закрывшейся двери.