Называй меня Сибирь.

- Девушка, лет девятнадцати, сидела на цветущей поляне, прислонившись к одинокой березе, которая откидывала легкою тень. Фиалковые глаза водили по строкам книги, которую она читала. Лепестки алых, словно роза, губ по-детски нашептывали что-то. Нежное, красивое лицо было спокойным и расслабленным. В длинных волосах, заплетенных в два низких хвоста, которые белым водопадом спускались по хрупким оголенным плечам, изредка играл ветер. На ее немного загорелой коже играют солнечные зайчики. Босые ноги чуть-чуть согнуты в коленях, от чего юбка сарафана в желтый цветочек слегка приподнялась, открывая красивые ноги. Рядом с девушкой лежал пес, голова которого лежала на ее коленях. Черные уши дворняги свисали вниз. Казалось, что пес спал, но его белый хвост двигался из стороны в сторону. Девушка опустила руку на голову пса и поглаживала его, продолжая нашептывать ему слова из книги, которые, возможно, он не понимал и не принимал всерьез... - Тебе книжки писать надо. Так красиво описываешь, - смущенно улыбнувшись и посмотрев на Вана, сказала я. Парень улыбнулся и сказал: - Ну, это уж вряд ли, ару! Я только рисовать умею. Он показал на холст, который держал в руках. Там было изображено то, что он только что описал. То есть я. - Ты сколько уже здесь? - удивленно воскликнула я, отложив книгу и взяв картину в руки. Чиж, мой пес, поднял голову и еще сильнее завилял хвостом, высовывая свой длинный розовый язык. Он всегда так делал, когда приходил Ван. Я с восхищением смотрела на свежий холст, который не успел еще высохнуть, пока Яо собирал краски. Было очень реалистично. Даже как-то неловко было смотреть на саму себя. Мне казалось, что девушка сейчас поднимет глаза и посмотрит на меня с легкой улыбкой. Правда, Чиж у него немного не получился. Морда уж слишком мультяшная. - Я здесь давно, ару. Мне не хотелось тебя отвлекать. Поэтому решил нарисовать тебя, так как вид получался очень красивый, - сказал Яо и сел рядом. - Можешь оставить, если хочешь, ару. Твой портрет у меня все равно еще есть. - Портрет? - удивилась я, пытаясь вспомнить, позировала ли я ему для портрета. - Не особо важно, ару, - быстро проговорил он. - Что читаешь, ару? - "Мастер и Маргарита", - проговорила я, прислонив холст к дереву, чтобы тот высох. - Ты вроде как уже его читала, ару, - проговорил Ван, непонимающе посмотрев на меня. - Угу, просто, нечего читать, вот и взяла первую книгу, которая на глаза попалась, - ответила я и посмотрела в сторону дома. Он стоял неподалеку и в данный момент пустовал. Как только отец уехал на какое-то собрание Большой восьмерки (с которой я все-таки познакомилась, но об этом чуть позже), все разбежались кто куда, кроме Латвии, который должен следить за мной, чтобы я никуда не делась. Вдруг, какая-нибудь другая страна узнает обо мне и решит захватить. Поэтому обо мне знал только Китай, с которым мы были достаточно хорошими друзьями, несмотря на то, что Яо не очень то доверял отцу, который, в свою очередь, достаточно спокойно относился к нашей дружбе и не боялся оставлять нас одних. (Ну и еще кое-кого, но об этом позже). Я мало, что знала о других странах. Только из книг и со слов Яо, который очень много путешествует по миру и, у которого чуть ли ни в каждом городе мира есть свой Чайна-таун. Иногда я все же выезжала из дома на один островок, чтобы отдохнуть, где очень редко встретишь людей и, куда с легкостью мог меня отпустить папа даже одну. Хотя первое время он за мной следил, что очень сильно раздражало и, отчего я устроила скандал. После этого Россия стал более спокойно относиться к моим отъездам на остров. Я и Ван молча сидели, прислонившись к березе и каждый думал о своем. Однажды, когда отец ушел на собрание, я спросила, почему он не идет. Ван сказал, что к Большой восьмерке его не причислили. Но как я знаю, папа постоянно говорит, что в Восьмерке не хватает Китая. Чиж вновь лег мне на колени, слегка поскуливая. Я положила ему руку на голову, зарывшись пальцами в его густую мягкую шерсть, подумав, как было бы здорово познакомиться с другими странами, возможно даже подружиться с кем-нибудь, как например Ван, у которого целая куча друзей. Я завидовала ему и в тоже время восхищалась его рассказами, которые иногда были похожи на сказку, отчего в них так хотелось оказаться. Мои раздумья прервал крик Райвиса. - Сибирь, приехала Белоруссия и хочет с Вами поговорить! - закричал он. От одного имени моей тети у меня прошла легкая дрожь по коже. Как и мой отец, мне не особо хотелось встречаться с Наташей, хотя она меня очень любит, как и папу. Слишком любит... очень любит... - Мне остаться, ару? - спросил Ван, слегка обеспокоено. - Можешь идти, не хочу тебя втягивать в семейные проблемы, - натянуто улыбнувшись, сказала я, придумывая как бы избежать встречи с Беларусью. - Ну, тогда еще увидимся, ару. Если нужна помощь, только позови, - сказал Китай и взяв картину направился к своему дому, оставив меня с моим планом на побег. - Сонечка, - нервно улыбнувшись, воскликнула, буквально прорычав фразу, Беларусь и крепко обняла меня. - А где братик Россия? - Эм...ушел, - неопределенно проговорила я, так как мне не хотелось выдавать его, а то она может пойти на собрание....не дай Бог... - Не можешь подсказать, куда? - еще сильнее сжав меня в объятьях, спросила она. - Я...он мне не говорил, - задыхаясь, выдавила я из себя. - Жалко, - она отстранилась и, странно улыбнувшись, посмотрела на меня. - Ну, ничего страшного, мы и вдвоем неплохо проведем время. Пойдем, погуляем в парке! Она схватила меня за руку и повела к выходу из дома, что-то говоря о совместной жизни с папой. Последнее что я увидела, так это печальный взгляд Латвии, который помахал мне на прощанье рукой, радует, что без белого платочка. Мы сидели на скамейке. Беларусь что-то рассказывала про замужество, а я смотрела на свои босые ноги. Привычка с детства. Я любила гулять босиком, чему папа был не рад. Раньше, я даже зимой так ходила, но после встречи с Россией мне приходилась одевать хоть что-то на ноги. Летом он еще терпел, но с наступлением осени мне приходилось надевать сапоги. - А у тебя есть кто-нибудь на примете? - вдруг спросила Наташа. - Орэ? - вопросительно посмотрев на нее, лишь произнесла я, потеряв суть ее монолога. - Я говорю о мужчине, есть кто-нибудь на примете? - терпеливо переспросила она, что было большой редкостью. Я задумчиво посмотрела на небо, пытаясь найти ответ на вопрос, даже забыв, что рядом Белоруссия, из-за которой у меня бывает нервный тик. Но не находила. Я знала очень мало мужчин, в основном это те с которыми я встречалась по работе и Ван, но его я не рассматривала как мужчину, скорее как хорошего друга. Только сейчас поняла, что у меня даже нет такого парня, который мне бы нравился как что-то большее, чем просто друг. - У меня такого нет, - проговорила я, вновь опустив голову. - Это грустно, хотя еще грустнее, когда тебе не отвечают взаимностью. Тогда от этого хочется его убить! - прошипела Наташа. Рядом с ней мне стало вновь не по себе, и в моей голове появился очередной план побега. - О, смотрите! Это случайно не папа? - я указала на тропу, по которой шел какой-то парень, совершенно не похожий на Россию. - Где? - воскликнула Беларусь и, вскочив, стала искать его глазами. - Вон там! - я вновь указала в ту сторону, потихоньку отходя от скамейки в сторону ближайших кустов - Не вижу я! - она обернулась, но я уже спряталась в зарослях. - Соня! Где ты? Сибирюшка! Я дождалась, пока Беларусь скроется за поворотом, и вышла из кустов. Я не любила вот так вот бросать людей. Мне иногда даже было жаль тетю, но, зная ее характер, мне становилось как-то не по себе, поэтому я сбегала от ее чрезмерной любвеобильности и пряталась. Я направилась в противоположную сторону от поворота, куда завернула Беларусь. Домой возвращаться не хотелось, да и это было не самой лучшей идеей. Посмотрев по сторонам, я только сейчас поняла, что совсем одна в парке. Я никогда не гуляла здесь одна. Всегда с отцом, который говорил, что здесь можно встретить страну, которая охотиться за новой территорией. Но когда мы с ним гуляли, то никого не встречали, что его очень сильно радовало. Сейчас я, задумавшись недавно заданным Беларусью вопросом, шагала по аллее парка. Здорово, наверное, иметь парня, который будет любить тебя, не как друга или дочь, а как что-то большее. Наверное, это здорово. Я сама не заметила, как подошла к какому-то белому зданию. В моей голове стразу появился отрывок из моих воспоминаний, когда мы гуляли с отцом и вышли к нему. Он сказал, что там проводятся различные собрания стран, куда он регулярно ходит. Я хотела было уйти, но мое женское любопытство меня перебороло и я, подойдя к зданию, заглянула в приоткрытое окно, найдя перед этим небольшой камень (что поделаешь, я лишь на чуть-чуть выше Латвии). В большом, как я поняла, конференц-зале был овальный стол, за которым сидели девять [Две Италии у тебя] людей. Я быстро отыскала папу, который сидел с краю и не совсем уверено отвечал на какой-то вопрос. Он не выглядел потерянным, но такое ощущение, что ему вообще пофиг о чем говорят на конференции. Что меня не удивило. Они разговаривали о чем-то совершенно несерьезном. Я оглядела остальных, прислонившись подбородком к подоконнику. Первыми кто привлек мое внимание, это были близнецы. У обоих были каштановые волосы с завитушкой, правда у одного потемнее и завитушка поднята вверх. Ну, еще они отличались тем, что темненький хмурился, а второй постоянно улыбался. Потом я увидела длинноволосого блондина с голубыми глазами и легкой щетиной. Он спорил с другим светловолосым парнем, но у него волосы были короткие, а глаза зеленые. Затем мое внимание привлек златовласый парень в очках. Он ел гамбургер, запивая колой, и что-то громко говорил. Дальше еще один парень со светлыми зализанными назад волосами, он был самым аккуратным и в тоже время самым раздраженным. Рядом с ним сидел черноволосый парень, его обеспокоенные чем-то глаза смотрели на происходящий беспорядок (по-другому и не назвать) в зале. После я почувствовала на себе чей-то взгляд. Приглядевшись, я увидела тихо сидящего парня, который был похож на блондина с гамбургером, правда совершенно не шумный. На его коленях сидел белый плюшевый мишка. Поняв, что я его заметила, он радостно улыбнулся и помахал мне рукой. На что я ответила тем же. Я не стала прятаться, все равно не было смысла, так как меня уже заметили. Радовало, что это был не отец. Парень, который меня заметил, быстро встал и вышел из конференц-зала. Меня это удивило, но никто даже не обратил на это внимание. Я спрыгнула с камня в тот момент, когда из здания вышел парень с плюшевым медведем. - Привет, - смущенно и неуверенно проговорил он тихим голосом. Он был чуть выше меня, с слегка потрепанными светлыми волосами. Я улыбнулась и ответила: - Привет, а ничего что ты ушел из зала? - Ничего, меня все равно считают приведением, - грустно улыбнувшись, ответил парень. - Кстати, я Канада. - Приятно познакомиться, - сказала я. - Называй меня Сибирь. - Сибирь? Не слышал о такой стране, - он задумался. - Я не страна, - улыбнулась я и села на камень, на котором только что стояла. - А почему тебя считают невидимкой? - Сам не знаю, - ответил он. - Меня просто не видят. А если и видят, то принимают за призрака или за моего брата. -У тебя есть брат? - Да, Америка. Тот, что с гамбургером, - пояснил Канада. - А, - протянула я. - Сходство есть. - А у тебя, есть братья или сестры? - спросил он после недолгого молчания, садясь на землю рядом. - Нет, у меня есть отец и две тети, - ответила я. - Отец? - удивился Канада. - Да, мой отец Россия, - гордо проговорила я. - Господин Р-Россия? - переспросил он. Я сразу поняла, что он его побаивается. Это немного огорчало. - Да, - проговорила я и улыбнулась. - Он очень хороший отец, который всегда заботился обо мне и вырастил. - Ясно, - пробубнил Канада. - Никогда бы не подумал, что у России есть дочь, хотя я только сейчас начал замечать твою с ним схожесть. Я лишь улыбнулась, промолчав в ответ. - Мне одному кажется или я действительно слышу голоса за окном? - услышала я чей-то недовольный голос из конференц-зала. - Знаешь, Англия, тебе всегда что-то мерещиться! - воскликнул второй. - Я тоже слышал, - сказал третий. - Кажется, меня спалили, - пробубнила я и, встав, быстро побрела за первое попавшее дерево, за которым смогла бы спрятаться, но не успела. - Соня? Что ты здесь делаешь? - услышала я мягкий голос отца. Я повернулась к нему и улыбнулась ответив: - Прячусь. - От кого, - он сжал руками край подоконника. - От Белоруссии, - спокойно ответила я. Папа сразу поник, но расслабился, от чего я облегченно вздохнула. Просто мне показалось, что подоконник затрещал. Жалко ведь, беленький такой. - Что это за милая особа? - рядом с отцом показался длинноволосый блондин. Разглядев его получше, я поняла насколько он безвкусно одет. - Тебе все равно не стоит знать, - со своей фирменной улыбкой аля невинный ребенок, сказал отец. - Я его дочь, меня зовут Сибирь или Соня, как Вам будет удобно, - ответила я за папу, ловя возможность познакомиться хоть с кем-то из стран. - Я Франция, мне очень приятно познакомиться с такой прелест.... Тут его вытолкнул из окна другой блондин, который жевал до этого гамбургер. - Я Америка! И я тоже очень рад познакомиться с дочерью моего друга России! - воскликнул он, улыбаясь во все 32 зуба. Я даже смогла разглядеть застрявшее между зубами мясо. - Давай я тебя отведу домой, - проговорил отец, который выпрыгнул из окна и, взяв меня за руку, повел в сторону к нашему дому. - Не вариант, - сказала я, победно улыбаясь. - Туда возможно пошла тетя Наташа. Отец остановился и, не опуская моей руки, склонил свою голову. Единственное в жизни, что он действительно не хотел, так это видеться со своей младшей сестрой. - Я бы никогда не подумал, что у России-сана есть дочь, - услышала я за спиной. Я обернулась и, улыбнувшись, спросила: - Почему? Никто не ответил, а я сжала руку отца и, посмотрев на него, с улыбкой проговорила: - Тогда, давай погуляем? - У нас еще конференция не закончилась, - сказал он и улыбнулся в ответ. - Хотя, можешь посидеть с нами. Думаю, что никто не против. - Я не против, значит все не против! - вновь воскликнул Америка. - Я, конечно, не против, - сказал зеленоглазый блондин, посмотрев в мою сторону с неподдельным интересом, а потом посмотрел на Америку, - но ты хоть когда-нибудь спрашивал чужое мнение. - А разве кто-то против? - Америка посмотрел в сторону близнецов, один из которых еще более глупее улыбался, чем раньше, смотря на меня, а второй с легким прищуром меня разглядывал. - Я за! - воскликнул улыбающийся парень по-детски мягким голосом. - Кстати, я Италия Венециано, а это мой старший брат Италия Романо. А ты любишь пасту? - Я бы мог и сам представиться, - буркнул Романо. - Какая к черту паста?! У нас заседание как бы! - воскликнул блондин с зализанными волосами. - Нужно решить еще не мало дел! - Можно было и не орать, - буркнул Франция, залезая обратно внутрь, через тот же подоконник. - Мы зайдем через главный вход, - сказал папа и повел меня к входу в здание. Я бы перелезла через окно, но не светить же мне трусами перед всеми. За нами тихо следовал Канада с легкой грустной улыбкой. Странно, я совершенно о нем забыла. - Как мог Латвия недосмотреть? - обеспокоено проговорил папа, ведя меня по коридору в зал. - Он здесь не причем. Белоруссия сама меня вытащила из дома. Не вини его, - сказала я. Папа промолчал на это, но все еще крепко сжимал мою ладонь. Его волнение меня начало раздражать. Я остановилась и, высвободившись от его руки, преградила ему путь к залу. Он удивленно посмотрел на меня. - Хватит волноваться обо мне, - сказала я. - Я уже не маленькая девочка уже как давно. Ты спокойно отправлял меня на войну, но боишься показать меня другим странам. Тебе не кажется, что это уже слишком. - Я боюсь, что ты, как и другие меня оставишь. Понравится другая страна или же сама захочешь стать независимой. Что ты с легкостью можешь сделать. Вот чего я боюсь. Меня пробрало на смех. Папа еще больше удивился. - Ты чего-то боишься? - успокоившись, проговорила я. - Папа, ты дурак. Я не собираюсь становиться независимой, я не собираюсь оставлять, немного шизофреничного ребенка одного. Ты ведь столько вреда можешь нанести, если я уйду. Да и к тому же, ты самый лучший папа, который не побоялся зайти на мою территорию и освободил от мороза и одиночества. Я не собираюсь тебя бросать. Скорее ты от меня быстрее откажешься, чем я от тебя. Он улыбнулся, но не детской улыбкой, которую возможно видели все, а такой нежной и теплой. Не знаю, как ее назвать, наверное, улыбкой родителя, который гордиться своим чадом? Возможно так. Я взяла его за руку, и мы вошли в конференц-зал. Конференция, если ее можно так назвать, была долгой, но очень интересной. Я села рядом с отцом, на выделенном мне стуле, и, положив подбородок на руки, стала наблюдать за всеми. Франция и Англия, постоянно ссорились по пустякам, Италия Венециано постоянно кричал "Пааааста", когда его спрашивали. Отец просто отвечал на поставленные ему вопросы, но от его ответов бывало жутко всем, кроме меня и Америки. Мне они показались забавными, а Америке вообще было все равно на его мнение, он жевал гамбургер. Только Япония говорил хоть что-то вразумительное, но его почти никто не слушал, а Германия успокаивал всех своим криком и призывал к порядку. Канада молчал, как и я. Он действительно казался невидимкой. Мне его даже как-то жалко стало. Правда, в отличие от него, меня замечали. Америка угостил меня гамбургерами и колой тогда, когда я почувствовала голод. Я его быстро сжевала, хоть и терпеть не могла подобные вещи. Но другой еды не было, а есть ооочень подозрительные булочки Англии как-то не хотелось. Конференция кончилась к вечеру. Я заметно подустала, и меня клонило в сон. Папа поделился своим плащом. И оседлав его спину, я обняла за шею. Нас у выхода догнал Америка. - У меня есть отличное предложение! - воскликнул он. Россия остановился и взглянул на него. - Я, ты, Япония и твоя дочь просто должны будете завтра прийти ко мне и посмотреть новый ужастик! - продолжил он. - Я, конечно, не против идеи, - папа улыбнулся и продолжил, - но ведь ты их до смерти боишься. - Не так уж и до смерти! - притворно возмутился мужчина. - Да и вместе будет веселее! Ты ведь любишь всякие ужастики. Отец пожал плечами. Я молча наблюдала за ними. В это время было просто лень произнести хоть слово. Хотелось спать. - Ну, так что? - в глазах Америки засверкал огонек надежды. Папа через плечо посмотрел на меня. Я вяло улыбнулась, давая понять, что он все решает сам. Мне хотелось пойти, но все зависело от России. Одну он меня все равно никуда не пустит. - Я завтра позвоню, - видимо не определившись, сказал, наконец, он. - Отлично! - воскликнул Америка. - Тогда до завтра! Он первым выскочил из здания. - Странный он какой-то, - пробубнила я. - А мне кажется, что он забавный, - улыбнулся папа. - Влюбился чель? - хихикнула я. Отец, улыбнувшись, промолчал и вышел из здания. На улице было слегка прохладно. Легкий ветерок обдувал кожу. Мы шли (а точнее меня несли) по пустынной аллее. - Па, лето в этом году теплее, чем раньше, - проговорила я. - Да, а зима еще более холодная, - добавил он, без тени улыбки на лице. Я зарылась лицом ему в шарф, который он не снимал даже летом, и прикрыла глаза, наслаждаясь запахом давних времен, побед и поражений, крови и слез, которыми он пах. Это шарф был похож на тяжелые оковы памяти, которые его не отпускали.