DA-драбблы

Андерс взял лицо Гаррета в ладони и поцеловал его — снова как в первый раз, с замиранием сердца. В голове билось — сон, сон, сон… Но они лежат вдвоем на кровати Гаррета в его доме, Гаррет так отчаянно стискивает в кулаках одежду Андерса, словно боится, что тот исчезнет, и с головой затапливает тепло тела Гаррета, распластанного на постели. Андерс живет этим мигом, будто он — самое настоящее, что только было в его жизни. Гаррет мягко повел бедрами, раздвигая ноги чуть шире, и Андерс лег на него всем весом, перестав удерживаться на локтях. Гаррет порывисто вздохнул и притянул его ближе, вовлек в поцелуй, то и дело попадая губами мимо — по щекам, подбородку, носу… — Я так боялся, что ты передумаешь, — прошептал он. Андерс зажмурился, уперся лбом в лоб Гаррета. — Я бы никогда себе не простил, если хотя бы не попытался… Гаррет плавно потянул перьевую накидку Андерса вниз. Перемежая движения ласковыми касаниями и поцелуями, он расстегнул застежку на мантии Андерса, но снять не успел — Андерс потянулся к убранству Гаррета и начал одну за другой высвобождать пуговицы из петель. Он понял, что просто не может сейчас прерваться. Ему надо избавить Гаррета от одежды, иначе случится что-то непоправимое. Гаррет прекратил попытки раздеть Андерса и расслабился, отдав управление ситуацией ему в руки. Андерс разоблачил его по пояс, опустился губами к груди. Он провел по животу Гаррета носом снизу вверх, вдыхая запах самого Гаррета, его чистой кожи и горьковатой капельки пота с отдушкой мыла. Его захлестнуло волной — Гаррет готовился и волновался точно так же, как и он сам, терся мочалкой и мыл волосы, нервничал и ждал, боясь оплошать или, что еще хуже, попросту не дождаться. — Так давно хотел, — сдавленно сказал Гаррет, за подмышки подтягивая Андерса повыше, чтобы поцеловать его. — Знаю, — Андерс закрыл глаза, бездумно отдал губы Гаррету — пусть прикусывает и целует, все равно до конца не верится, что это наконец взаправду, а не мучение чересчур реалистичного сна. Твердость Гаррета упиралась ему в бедро, и Андерс, оторвавшись, прошептал: — Позволь мне. Я мечтал, как буду ласкать тебя. Не дождавшись, пока Гаррет скажет хоть слово, Андерс спустился вниз, устроился между его ног и потянул брюки вниз. Член под нижним бельем стоял, у Андерса и самого встал так же быстро и крепко от такой желанной, со всех сторон представленной и обдуманной близости. Он обхватил головку губами через ткань, и Гаррет, простонав, выгнулся, приподнимая пах. Больше Андерс не дразнил ни его, ни себя. Он стянул с Гаррета остатки одежды, даже носки, чтобы видеть его абсолютно голым, и взял член в рот, упиваясь ощущением тяжести на языке. Гаррет положил ладони ему на затылок, притягивая ближе, и беспрестанно твердил — Андерс, Андерс, Андерс — словно в самой короткой и простой молитве в мире. Он был именно таким, каким Андерс представлял себе, только во сто крат лучше, ярче и громче. Гаррет несдержанно дергал бедрами, пытаясь пробиться глубже, и совсем отчаянно простонал, когда Андерс стиснул ладонями его ягодицы. Согнув ноги в коленях, Гаррет сжал ими шею Андерса, и в тот же миг передумал, потянул за плечи вверх. Нехотя выпустив член (напоследок облизал головку, обвел ею губы, едва не погибая от ее шелковой упругости), Андерс опять поднялся к Гаррету, торопливо избавляясь от брюк. — Я так хочу тебя, — прошептал Андерс, — безумно хочу тебя. — Так возьми! Вместо слов остались только поцелуи — в шею и плечи, в самые желанные на всем свете губы, в скулы и заросшую бородой челюсть. Гаррет отвечал ему тем же, ласкал, дразнил, а потом требовал — давай же, давай! — одними прикосновениями. Андерс уложил его ноги к себе в сгибы локтей и осторожно двинулся, проникая внутрь. Гаррет, весь в поту, сжал пальцами простынь, но расслабился, пуская член Андерса дальше. Долго, дюйм за дюймом, в высшей степени мягко и терпеливо, Андерс вошел в него и замер, все вокруг застыло, они стали единым целым, созданием с четырьмя руками и четырьмя ногами. Гаррет резко подался вперед и поцеловал его в губы. Тогда Андерс начал движение — в нем, тесном, обжигающем, тянущим обратно, едва Андерс отстранялся. В нем забилась буря, перевернула все внутри, задергивая занавес — рано, так рано, не успев насладиться… Андерс вжался весь в Гаррета, быстро-быстро заводил кулаком по его члену, чтобы и он одновременно почувствовал, чтобы не разъединиться раньше времени… И Гаррет, обхватив его руками, словно тонул или падал с огромной высоты, взорвался вместе с ним. Потом, полежав в тишине, в тесных объятиях, Андерс поцеловал его в кончик носа — нежно, как самого родного и близкого. Гаррет и был для него самым родным и близким. И он, похоже, это почувствовал, потому что сказал: — Я люблю тебя. — Я люблю тебя. Три года люблю. — Я знаю. Гаррет прижал его к себе, ничуть не морщась от навалившегося ему всем весом на грудь Андерса. Андерс словно читал его мысли — мы потеряли так много времени, украли его сами у себя, так жаль, так жаль… И сегодня ночью они хоть немного попытаются его наверстать.