DA-драбблы

Наверно, Андерс очень хорошо вел себя. Других объяснений тому, что Справедливость позволяет ему напиться, не обнаруживается. Они который час все сидят в лофте Варрика за длинным столом и празднуют. Что-то празднуют. От сознания Андерса уже ускользает повод торжества. Вроде бы годовщина их общей дружбы. Андерс точно не уверен. Но ему хорошо. В кои-то веки он отпускает контроль и таращится на Хоука сколько душе угодно, улыбается ему до ушей, не боясь спалиться со своей влюбленностью, пытается смотреть на Изабеллу, но взгляд все время сползает гораздо ниже ее глаз… Он даже готов улыбнуться Фенрису, но эльф сидит на той же стороне стола, что и Андерс, и сталкиваться с ним взглядом не приходится. Все идет прекрасно, пока Варрик не предлагает сыграть в алмазный ромб. Андерс и в трезвом-то виде не может отказаться от игры, а уж сейчас… Никого не удивляет, когда у него мгновенно заканчиваются деньги, и он от отчаяния ставит на кон свою перьевую накидку. Хоук, перебравшийся на стул напротив него, оживляется: — Она моя! Он едва ли не подпрыгивает и сталкивается коленями с Андерсом. — Выиграй сначала, — хмыкает Варрик и сгребает себе все деньги с прошлого кона. — Мне она всегда нравилась, — мечтательно замечает Мерриль, а Фенрис бурчит что-то про то, что ему нечем гонять мух в имении. Похоже, за его накидку будут сражаться до последней капли крови. Андерс сосредотачивается. Ему жизненно необходимо отыграться. Изабелла, вернувшись с выпивкой, мгновенно оценивает сложившуюся ситуацию и говорит, что пропустит кон. Почему-то она решает встать именно за Андерсом, облокотившись на его плечи, что существенно отвлекает. — Отойди, ты мешаешь, — бормочет он. — Я буду тебе помогать, — мурлычет Изабелла и подает ему стопку. Андерс опрокидывает ее не глядя. …К концу кона он с грустью наблюдает, как накидка уходит к Хоуку. «Хотя бы не к твердолобому эльфу», — пытается утешить себя Андерс, но получается не очень. Хоук, радостно сграбастав накидку со стола, вертит ее в руках, пытается примерить, но и ему не удаются сложные целенаправленные движения с таким количеством алкоголя в крови. Поэтому Хоук просто оставляет накидку лежать у себя на коленях. Мерриль в углу уже клюет носом, и Изабелла, наконец-то отстав от Андерса, перемещается к ней, воркуя и окружая заботой. Хоук же зачем-то благодарит ее. Андерса осеняет: так вот как она помогала! Сговорилась с Хоуком и подавала ему знаки, чтобы он победил… Андерс тут же озвучивает свои мысли, и Изабелла смеется. — Извини, дорогой, но ему очень хотелось выиграть, — оправдывается она. — Я тоже не слишком жаждал расстаться с перьями, — ворчит Андерс. На этот раз стопку к нему придвигает Варрик, и Андерс выпивает ее. Он тяжело смотрит на довольного Хоука. В голове у Андерса уже шумит от выпитого, комната покачивается, но в нем достаточно задора, чтобы отыграться. — Тебе нечем, — любезно напоминает Фенрис. М-да, думает Андерс. Именно к Фенрису в первом же коне перешла его крупная ставка. Он еще и потешается. — К тому же ты скорее под стол упадешь, чем сможешь продолжить играть, — заявляет Варрик. — Я должен отыграться! — защищается он. Хоук попросту смеется. — Значит, вот как! — расстроенно восклицает Андерс. — Вы все просто надо мной насмехаетесь. — Так, — Хоук поднимается со стула. — Андерс уже слишком хороший. Пошли. Он как-то подозрительно быстро оказывается возле Андерса, пока тот занят наблюдением за качающимися стенами. Хоук тянет его за руку вверх, и Андерс с тоской поддается. Так и быть. Сегодня он останется не у дел. Хоук придерживает его — не кладет руку на плечи, а держит ладонь возле лопаток, явно рассчитывая, что Андерс начнет падать. Прикосновения нет, но жар его руки ощущается так явно, как если бы Хоук дотронулся до обнаженной кожи. Андерс, отвлекшись на размышления о крупных ладонях Хоука на своей спине, спотыкается возле стула Фенриса, но удерживается на ногах, ругаясь себе под нос. Он уже почти выбирается из лофта Варрика, как зацепляет взглядом свою перьевую накидку в руке Хоука. В голове что-то щелкает. — Нет! — Андерс останавливается как вкопанный. — Я должен отыграться. Мне нужна моя накидка. Еще партию. Да отпусти же! — требует он, когда Хоук чересчур усердствует, утягивая его за талию подальше. Андерс говорит так быстро, что не успевает запомнить все, что выдает, но задним числом понимает, что ноет достаточно долго и эмоционально, чтобы Хоук решил, что проще поддаться. — Хорошо, — вздыхает он. — Одну партию. Один на один, хорошо? Андерс осоловело смотрит на него. Он не может решить, дает Хоук ему реальный шанс отыграться, ограждая от всех этих шулеров, или наоборот, защищает их от его пьяного энтузиазма. Хоук садится рядом с ним за самый край стола. Андерс снова впадает в эйфорию. — Теперь ты поставишь свою мантию? — презрительно скрипит из своего угла Фенрис. — Зачем ты ему предложил? — укоряет Хоук. — А по-моему, отличная идея! — хихикает Изабелла. Кажется, Варрик хочет сказать, что он не позволит подобного непотребства в своем лофте, но сдерживается. Андерс, обведя их всех глазами, поворачивается к ним спиной, сев полубоком к столу, и смотрит только на Хоука. В его янтарных глазах прыгают смешинки. Перьевую накидку он издевательски поглаживает кончиками пальцев, как кота. — Ставлю накидку, — усмехается он. Андерсу ответить нечем — если только и впрямь мантию предложить. — Хорошо. Я выиграю, мне не придется ничем тебе платить, — смело заявляет он. Хоук кивает и начинает раздавать, но Изабелла беспардонно влезает и сбавляет самоуверенность Андерса: — Маловероятно. Так что ты ставишь? Создатель, когда она опять успела оказаться за его спиной? Хоук недовольно вскидывает бровь, глядя на то, как она прижимается губами к уху Андерса. От ее дыхания тепло, но нервно. Уж лучше б Хоук пыхтел рядом с ним. — Мантию? — наугад предполагает он. — Неужели у тебя нет вариантов получше? — фыркает Изабелла. Выпрямившись, она объявляет: — Я провожу Мерриль. Всем доброй ночи. Не раздевайте Андерса без меня. — И к чему мне твоя мантия? — хмыкает Хоук. Андерс поднимает взгляд. Изабелла, задержавшись в дверях, играет бровями и ненавязчиво проводит ладонью по губам. Он моргает и, прежде чем успеть подумать, выпаливает: — Ставлю отсос. Фенрис гремит за его спиной бутылкой и стаканом, а Изабелла выдает: — Тоже неплохо. До Андерса доходит, что она, похоже, имела в виду поцелуй. В лице Хоука не дрогнет ни одна мышца. — Давай играть, — ровно говорит он. Андерс почти ничего не соображает. До него доходит, что Хоук пытается ему поддаться, но и это не помогает. Ему уже ничего не поможет. Он никак не перестанет думать о своем поспешном предложении. Потому что Хоук вроде как ему нравится, даже больше, чем просто нравится, и это все как-то… Андерс, как кажется ему, тихонько вздыхает. На деле же вздох выходит душераздирающим. Вряд ли такое начало отношений можно считать удачным. Хотя, кто говорит про отношения? Разовый отсос и тонна отчуждения. Или нет, хуже: дружеские подколы и шутки. Конечно же, Андерс проигрывает. Он провожает взглядом свою накидку, которую Хоук сжимает в ладони, смотрит на него несчастным взглядом. — Давай, — Хоук поднимает его со стула, — пора баиньки. — Торопишься получить выигрыш? — подтрунивает Варрик. Фенрис открывает рот, чтобы что-то добавить, но Хоук пресекает дальнейшие насмешки: — Пошли вы. Андерсу становится тоскливо. Он кладет голову Хоуку на плечо, потому что он пьяный, и ему все сойдет с рук. Он радуется, что Хоук обнимает его одной рукой за талию. Они бредут прочь из Висельника. Ночной воздух немного освежает Андерса. Всю дорогу Хоук молчит. Андерс понимает, что самое время сказать, что он и сам сможет дойти, но что-то его останавливает. Это что-то — обычный эгоизм, думает он. Нет бы отправить Хоука домой, так он вцепился в него и наслаждается безнаказанной близостью. Почти объятиями. Андерсу грустно. Алкоголь его дурманит все меньше — видимо, Справедливость решил, что хорошего понемножку, и принялся его отрезвлять. Дойдя до клиники, Андерс долго ищет ключи в карманах, хотя дверь такая хлипкая, что ее можно пинком вышибить. Хоук терпеливо ждет. Все-таки проникнув внутрь, Андерс оглядывается на Хоука, защелкнувшего за ними замок, хочет заговорить, но осекается. Хоук с чудным видом вертит перьевую накидку. Всунув одну руку в рукав, он пытается продеть и другую. Андерс не выдерживает: — Порвешь же! Отдай. Зачем она тебе? Пыль дома стряхивать? — Да. Маловата, — печалится Хоук и оставляет накидку в покое. — Я, может, поносить ее хотел. Андерс хочет сказать, что находит весьма романтичным ношение одежды друг друга, но вместо этого отводит взгляд, мнется и смущенно говорит: — Да, насчет твоего последнего выигрыша… — Не сомневаюсь, что для тебя долг — дело чести, но сейчас ложись спать, — мягко прерывает его Хоук. Он подходит к Андерсу, кладет ладонь ему на щеку и приподнимает его голову, заставляя посмотреть на себя. Андерсу кажется, что даже в этой полутьме видно, как у него горит лицо. — Я так давно не напивался, — жалуется он. — Отвык уже прилюдно позориться. Хоук, хмыкнув, притягивает его к себе, кладет одну руку на затылок и целует в лоб, а затем склоняет его голову и кладет на нее подбородок. Спрятав лицо на его груди, Андерс просто стоит, прижавшись к нему. Сердце стучит быстро. Опьянение исчезло окончательно. Да и Хоук уже не кажется выпившим. Он гладит Андерса по спине размеренно. По-дружески, разумеется, осаждает себя Андерс. Сглотнув, он все-таки предпринимает попытку, решив, что хуже уже точно не будет: — Не утешай меня, я все еще готов ответить за свои слова, — и кладет ладони Хоуку на бедра. Тот едва ощутимо вздрагивает, отстраняет его и смотрит в глаза. — Все в порядке, Андерс. Ложись, — и подталкивает его к кровати. Окончательно сникнув, Андерс отворачивается, на ходу стягивает с себя мантию и рубашку. Попытаться стоило. Зато теперь точно ясно, что Хоука он ни в каком виде не интересует, и воспользоваться одурманенностью Андерса без последствий он тоже не желает. К постели Андерс подходит уже в одном нижнем белье. Напоследок он сдергивает обувь, неуклюже подпрыгивая на одной ноге, и ныряет под одеяло. Настоящим сюрпризом для него становится то, что Хоук не дожидался, пока он примет горизонтальное положение, чтобы удостовериться, что он не натворит глупостей. Хоук, оказывается, тоже раздевался. Андерс, приподнявшись на локте, потрясенно смотрит на него через плечо. А Хоук ложится рядом с ним, укрывается половиной одеяла и перекидывает руку ему через талию. — Так все-таки… решил сейчас? — хрипло спрашивает Андерс. — Обмениваю свой выигрыш на аренду половины твоей кровати на ночь. Пойдет? Андерс кивает. Ему кажется, что он потерял дар речи навсегда. Хоук стаскивает с его волос веревочку, откидывает ее в угол, прижимается бородой к шее. Обняв одной рукой Андерса за талию, пальцами второй он сонно массирует ему затылок. Андерсу кажется, что он не заснет в эту ночь, но, как назло, он проваливается в сон слишком быстро, убаюканный ласковым теплом тела Хоука. …Просыпается Андерс от того, что его осторожно укрывают одеялом. Встрепенувшись, он рывком садится на кровати. — Ну что ты сразу взъерепенился, — посмеивается уже одевшийся Хоук, пока он трет глаза. Хоук садится на край постели и протягивает ему кувшин с водой, и Андерс жадно припадает к горлышку. Оно широкое, неудобное, и добрую половину питья он проливает на себя. Опустошив кувшин, он возвращает его Хоуку. Тот опускает взгляд на грудь Андерса и, взяв одеяло за край, вытирает ее. — Создатель, я столько вчера наговорил… и натворил, — кается Андерс. Похоже, Справедливость не зря запрещает ему выпивать. Последствия оказываются непредсказуемыми. — Забудь, — ободряюще улыбается Хоук. — Но… — Андерс запинается, заталкивает в себя эти слова подальше. Плохая мысль, плохая. — Что — «но»? — Хоук смотрит на него чересчур внимательно. Андерсу становится зябко. Ладно. Он скажет. И пусть Хоук как хочет реагирует, хоть сбегает от него навсегда. Хотя нет, он не сбежит. Кто же тогда его лечить будет. — То, что я предложил отсос… Я вроде как и просто так, без карт… не против, — ему мучительно стыдно за все это. Он ведь всегда слыл остроумным соблазнителем, а с Хоуком ничего не выходит. Только молчание и нечленораздельная речь. Все чувства выражаются исключительно глазами. Хоук смотрит на него с полным отсутствием эмоций на лице, а потом опускает взгляд, кладет руку на плечо и говорит: — Это не должно начинаться так. — Его рука скользит до локтя, легко перелетает на шею и проводит вниз по груди. Андерсу кажется, что он дрожит от каждого прикосновения. Он и так весь в мурашках от холода, а от теплых пальцев Хоука их разбегается еще больше. — Грубо вышло… Мог бы в более интимной обстановке предложить. — Думал, Изабелла мне именно это советовала поставить на кон, — тихо отвечает Андерс. — Подумать не успел. Идиот пьяный. — Нашел, чьим советам доверять, — усмехается Хоук и все-таки поднимает на него взгляд. Его ладонь уверенно лежит на груди Андерса, медленно соскальзывает вниз, на живот, и — дыхание перехватывает — касается паха. Андерс почти бессознательно тянется вперед, но тут же отшатывается — представляет, как от него несет после вчерашних возлияний. Хоук поглаживает его по бедру. — Знаешь… — наконец решает он. — Пожалуй, еще немного с тобой поваляюсь. Просто так, без пари. И Хоук плавно укладывается на него сверху, просунув одну руку под него и подложив ладонь под голову. Ногу он устраивает между бедер Андерса. Губами касается виска. Андерс, притихнув, обнимает его. Все-таки совет Изабеллы неплохим был. Пусть он его и не смог понять правильно.