Падшие в темноту

- У тебя все в порядке? – внезапный мужской голос вывел Эмму из раздумий. - Да... Я... У меня просто голова разболелась, Пап, вы просили, чтобы я с Нилом посидела? – быстро перевела она тему. - Да, нам с Мэри-Маргарет нужно отлучиться по кое-каким делам. - И ты даже не посвятишь меня? - Ерунда, нужно разобраться с некоторыми бумагами в участке, и отнести их в мэрию, ты же знаешь Регину. Кстати, о чем вы только что так «мило» беседовали? - Мы? - Эмма, не пытайся строить из себя дурочку, я прекрасно видел, как... В общем-то неважно, у вас что-то произошло? - Если я тебе расскажу, ты неправильно меня поймешь. - Я постараюсь. - Ну, уж нет. Вам ведь уже нужно идти? - О, Эмма, доброе утро, - Мэри-Маргарет с улыбкой встретила дочь, тут же заключив ее в свои крепкие объятия. - Мы обязательно поговорим об этом, - строго произнес Дэвид. - О чем? - Не о чем, мам, идите в участок, с Нилом все будет в порядке. - Все в этом доме пытаются от меня что-то скрыть. - Мама. - Ладно, ладно. Дэвид, она права, нам уже пора. Так, не забывай, пожалуйста, о еде, Эмма, а то я тебя знаю... - Я помню. Не переживайте по этому поводу. - Хорошо, тогда мы, надеюсь, что скоро вернемся, - Мэри-Маргарет снова обняла дочь, поцеловав ее в щеку и тут же удаляясь с мужем из квартиры. Эмма устало выдохнула, закинув голову к верху, - ну, что, Нил, хорошо тебе спится, да? Хотела бы я спать так же спокойно, как и ты... Ей пришлось научиться прятать любовь и страх за маской спокойствия. И речь не про Регину Миллс, а про Эмму Свон. Все вокруг думают, что они абсолютно разные, что они представляют собой две противоположности, но никто не замечал, что именно этой противоположностью они и похожи. Регина прячется за маской холодного безразличия, а Эмма за маской спокойного. Люди видят в этом добро и зло, но это лишь разные способы защититься от мира. Они похожи, они одинаковы. Они – истинное проклятье друг друга, но в этом проклятье сокрыто благо. Спасительница хотела понять, что она действительно чувствует, но ненавидящий взгляд Регины перед ее лицом мешал сосредоточиться, это был удар в самое сердце, в самый его центр. - Что же ты сделала со мной? – прошептала она, осторожно укачивая маленького Нила, Эмма выглядела безумной со стороны, такой она и была сейчас. В голове крутился лишь момент, когда в ее власти было касаться губ бывшей злой королевы, когда она могла беспрепятственно дотрагиваться пальцами до ее прекрасного лица, щек, шеи... Вообразив все это в своем сознании, спасительница отчетливо поняла, что внизу живота разливается приятное тепло, оно нежно щекочет ее кожу изнутри. – Скажи мне, что я такого сделала? – снова шепотом она обратилась к своему маленькому брату. – Эта женщина умудрилась отомстить мне за все, практически ничего не совершая, - Эмма резко вздохнула, схватившись за свой телефон в кармане. «Нужно поговорить, Эмма» Лицо блондинки засияло лучезарной улыбкой, ее намерения были четкими, и она, наконец, знала, чего хотела. Но вспомнив еще кое-что, Эмма снова достала телефон, набрав новый текст. «Только нормально поговорить, а не как тогда в сквере и сейчас.» *** - У нас что-то разбилось? Мне казалось, я слышал звук бьющегося стекла, - Робин неспешно спускался по лестнице, прямиком на кухню. - Нет, тебе показалось. - Что-то случилось? - С чего ты взял? Все хорошо. - Просто ты какая-то... Холодная. «Жду в семь» Быстро написала она, тут же убрав телефон. - И тебе на работу только через час, ты чего так рано? - Неважно, Робин, давай приготовим завтрак. Генри в школу не через час, между прочим. - Регина, ну ты чего? – разбойник прильнул к губам королевы, крепко обнимая ее за талию, но брюнетка отпрянувши, чуть ли не толкнула Робина к столу. - Я же сказала, у нас нет времени, почему ты меня никогда не слушаешь? - Это опять из-за Эммы, да? - Да причем тут она? – Регина начинала выходить из себя. – Мне просто. Нужно. Приготовить завтрак. Ты это понимаешь? - Я бы с удовольствием хотел верить в это. - Ладно, прости меня, наверное, я правда переборщила... Не выспалась. Только не вспоминай больше об Эмме, хорошо? - Конечно. И ты тоже больше не вспоминай о ней. - Как скажешь. - Опять вы шумите с утра пораньше? – произнес сонный Генри, только что зашедший на кухню. - Милый, что тебе приготовить? - Как хочешь, но желательно, чтобы ты захотела что-нибудь круглое, маленькое и с поджаристой корочкой. - Намек понят. - Кстати, мам, я сегодня иду ночевать к Эмме, - Регина выронила из рук деревянную лопаточку, а Робин демонстративно кашлянул, сверля взглядом бывшую злую королеву. - Ладно, только не... Только не ложитесь поздно. - Ура! Вы, наконец, помирились? – глаза Миллс снова расширились, а разбойник, казалось, сейчас просверлит взглядом дыру. - Мы и не ссорились, Генри, с чего нам мириться? - Эмма сказала, что ссорились. «Чертова спасительница», - промелькнуло в ее голове. - Может, Эмма и ссорилась, я – нет. - Ну, ладно, - мальчик недоуменно пожал плечами, уминая приготовленные Региной оладьи. - Лучше будет, если я пойду немного пораньше, - королева потрепала сына по голове, от чего тот недовольно сморщился. - Как хочешь, только не задерживайся надолго. - Обещаю... *** В зеркалах давно нет истины. Она смотрит в глубину своих карих глаз, но находит в них лишь презренную уверенность, будто собственное отражение вздумало усмехаться над ней. Будто оно имеет на это право. Будто отражение – доминирующее в нашей сущности. Она хочет ударить по блестящей поверхности, но то, что смотрит на нее по ту сторону, является чистым совершенством. У совершенства глаза сияют ярче белизны, у совершенства губы, словно множества языков пламени, у совершенства запах пряной гвоздики слышен сквозь зеркальную грань. Регина ждет новой участи вместе с приходом спасителя в этот офис. Они, наконец, поговорят нормально и без издевок. Но обе сами в это не верят. Потому что то, что происходит между ними уже несколько лет, невозможно описать обычными словами. Их отношения – это чистая магия, без примесей. Они прикасаются друг к другу, совершая эту магию. Они говорят друг с другом, а в воздух накаляется миллиардом электрических зарядов... - Привет, - слово Эммы сильно ударило по ушам, отразившись от стен кабинета мэра Сторибрука. Оба совершенства взглянули на пришедшую гостью, только отражение уже знает исход, тихо и злобно усмехаясь в своей ледяной тюрьме, а истинная может лишь предсказать его. – Не думала, что ты согласишься на этот разговор. - И вам, и мне нужно искать утешение в пустых словах, мисс Свон. - Может, вы и правы, только... - Что? – королева неподвижно стояла рядом с зеркалом, не смея обернуться и посмотреть в глаза девушке, что находилась позади. - Мне жаль, что все так вышло, Регина. - В каком смысле? - Ты неправильно меня поняла. Наверняка, ты подумала, что я просто издеваюсь, да? - Нет. Не издеваешься. Ты просто была столь глупа, решив, что тебе дозволено разрушать мою жизнь. - Разрушать твою жизнь?! Что ты несешь? – Эмма одернула себя, вспомнив, что они собирались разговаривать нормально. – Послушай, ты конченная эгоистка, Миллс, - но она не выдержала... - Будто это новость. Только знаешь что, я предупреждала тебя. Предупреждала, что не хочу ни о чем вспоминать, но ты сама напоминала об этом каждый божий день. - Я не... Я напоминала, потому что не понимаю, как можно вот так делать вид, что ничего не произошло. - Разве что-то произошло? - Да, Регина, произошло. Мы с тобой спали. Понимаешь? Спали. И ты не сможешь этого изменить, как бы ни старалась, потому что наше прошлое так и остается прошлым, но его последствия мы должны пережить в будущем. Я сейчас занимаюсь именно этим. Переживаю последствия. Королева тяжело выдохнула, прикрыв глаза. – Эмма, я не хочу, чтобы та ночь стала чем-то большим, чем просто... Ты поняла. - Она уже стала, - блондинка прикусила язык, поняв, что взболтнула лишнего. - Что? - Ничего. - Свон! - Неужели, ты до сих пор не поняла? - Что я должна была понять? - К чему я делаю... Все это. - Ты хочешь сказать, что... - Я не знала. Не знала до сегодняшнего дня, что на самом деле со мной происходит. Я прекрасно понимаю, что все это глупость... Но... - Эмма... - Я влюблена в тебя. - Нет. Я не хочу тебе верить. Их взгляды встретились в безумном противостоянии. С каждым мгновением, с каждой секундой, Эмма понимала, что в глазах ее королевы нет ничего, кроме страха и все той же величественности, она понимала, что ее любовь – ничто. Она была так прекрасна, но так безразлична. - Я люблю тебя, - еще тише произнесла она. - Мне это презренно, - все рухнуло внутри Эммы Свон, рухнуло, разбившись о дно... Ей было трудно взять себя в руки, но она выдержала, осклабив зубы. - Я знаю, знаю, ваше величество. Знаю, как легко вы распоряжаетесь чужими душами, знаю, что для вас ничто не значит чья-то любовь, знаю, что спаситель для вас – это лишь злейший враг, которому в радость разбить сердце. Но знаете ли вы сами, каково это? - она почти шептала ей на ухо, будто в последний раз, будто в последний миг может произнести эти слова на одном дыхании. – Ты невероятная. Ты особенная. Поэтому я хочу дышать лишь вместе с тобой, но, если ты скажешь мне нет, я перестану верить в существование этого сильного чувства. Снова началось их глупое и молчаливое противостояние взглядами. Казалось, все вокруг потеряло свой вес, что в любой момент может взорваться. Казалось, что воздух разделился на две неравных половины. Губы королевы дрожали, а ее отражение в зеркале снова с усмешкой и вызовом дожидалось лишь одного слова. Мать всегда учила ее действовать так, как подсказывает разум, она не хотела этого, но пришлось привыкнуть. Это последний шанс спасительницы, и она об этом знает. А еще у нее есть надежда, что таится глубоко в сердце за пеленой головокружительной любви. - Нет... – одними губами, даже не шепотом произнесла Регина, и все существо Эммы сломило от дикой боли. Ее глаза больше не были залиты слезами, слезы застыли, превратились в лед. Сердце, что пылало огнем немыслимой любви, замедлило свой стук, а с минуту позже и совсем прекратило. Кровь ее замерзла, не продолжая больше своего движения. Эмма Свон не умеет больше чувствовать, Эмма Свон перестала жить.