(Не)случайные встречи

или Лучший мой подарочек — это ты!

      «Художники, — утверждала одна из моих преподавательниц, Наталья Львовна, — это такие существа, которые, увлекшись или поддавшись вдохновению, могут не спать дни и ночи напролет, а потом уснуть на экзамене, потому что попался скучный билет». К чему я это вспомнила? К бессонной ночи, разумеется! Нет, можно было возлечь рядом с Фениксом, и никакое ложное чувство скромности меня бы не мучило, но зачем мешать хорошему человеку отдыхать? Стараясь не шуметь, я укрыла его пледом, а потом вышла, тихонько притворив за собой дверь.       Ночь успела вступить в свои права: по темному небесному морю плыл тонкий новорожденный месяц, оставляя за собой сияющий шлейф из звезд, а здесь, внизу, повторяя его путь, легко рассекал волны «Моби Дик». Настроение было философски-созерцательным, и хотелось чего-то такого… нетипичного. Например, забраться в воронье гнездо и не покидать его так долго, как получится. Не знаю даже, куда делась моя боязнь высоты… Главное было не смотреть вниз, и тогда вид из бочки открывался поистине волнующий воображение — бездна, полная сияющих огоньков. И я вглядывалась, вглядывалась в эту бездну, ни о чем не думая и не чувствуя пробирающего до костей ветра.       От этого транса я очнулась на рассвете, когда первый луч солнца показался из-за горизонта, а потом ласково прикоснулся к моему лицу, даря тепло. Все тело затекло из-за долгого сидения в одной позе и окоченело от холода, так что сейчас любое движение причиняло жуткий дискомфорт. В таком состоянии я не рискнула спускаться, а предпочла перенестись вниз, используя силу своего фрукта.       За штурвалом дремал незнакомый белоусовец, но в остальном палуба оставалась свободной от людей. Тишина и спокойствие — что еще нужно для мирного утра? Разве что кружку ненавистного кофе, который подарил бы мне заряд бодрости, но чего нет — того нет. Пришлось действовать по старинке: разминка, растяжка и пробежка, хоть на человека походить стала, а не на робота, которого давным-давно не смазывали.       Первые танцевальные па вышли робкими и неуверенными и не попали в такт мелодии, что наигрывал сам мир. За бортом шумели волны, в парусах запутался ветер, тихо поскрипывали доски и снасти, и мне казалось, что сердце в груди грохочет громко, как бубен, отбивая ритм. Плавный шаг вперед, руки, вскинутые к солнцу, поворот вокруг своей оси, поклон — движения не самые сложные, но если выполнять их нарочито медленно и в определенной последовательности, то они сплетались в довольно любопытный танец-узор.       Краем глаза заметила, как на палубе появился Изо: без макияжа, с волосами, собранными в небрежный хвост, в однотонном хаори, но поскольку мужчина молчал — не стала прерываться на середине. — Что за историю ты показывала? — полюбопытствовал он, когда танец закончился. — О чем ты? Я просто приветствовала солнце и радовалась новому дню. — Хороший ответ, — кивнул стрелок. — Пойдем, — и первым направился в сторону пустующего пока камбуза. — Не знала, что ты — ранняя пташка, — прислонившись к дверному косяку, произнесла я. — Как будто ты знаешь меня, — фыркнул комдив, разливая чай. Не японская чайная церемония, конечно, но смотрелся он на диво гармонично. — Буду рада узнать, — пробормотала я, прячась за кружкой. — Все не так просто, знаешь ли, — чуть улыбнулся Изо. — Дружба не возникает из ничего и требует взаимности. Феникс поговорил с тобой вчера? — перевел тему тот. — Нет, — покачала головой, раздумывая, посвящать ли его подробности или не стоит. — Он, видишь ли, уснул. — О? — удивленно выгнул бровь мужчина. — Да-да, уснул. Оккупировал мою кровать, захватил в плен подушку и посмел выглядеть настолько мило, что я собственноручно пожертвовала ему плед. — И где ты ночевала? — Не волнуйся, честь Марко не пострадала, я предпочла проветрить голову. — Стареешь, друг, — издевательски протянул обладатель длинных волос и пистолетов, обращаясь к кому-то за моей спиной. — Раньше девушки от тебя не убегали. — Трепло, — коротко охарактеризовал стрелка блондин, но как-то беззлобно. — Рина… — А у меня есть шанс избежать выговора? — перебила я, не желая портить такое хорошее утро нотациями. — Правда, Марко, не занудствуй, — вступился за меня Изо. — А Рина взамен тебя поцелует. — На все согласна, — махнула рукой, продолжая выискивать смысл жизни в кружении чаинок. — Уговорили, йои, — хмыкнул тот. — Целуй.       А я что? Мне не трудно, тем более что конкретное место указано не было, так что выбор у меня шикарный: хоть в лоб, хоть в нос, хоть в макушку. Одним глотком допила остывший чай, подошла к Фениксу и поцеловала в небритую щеку, уточнив: — Мир? — Мир, — с улыбкой согласился он. — Но от гауптвахты вас двоих никто не освобождал: отдраите корабль, поможете на камбузе и на складе — быть может, в следующий раз хотя бы задумаетесь, что о своем исчезновении нужно предупреждать заранее. — По рукам, — пришлось согласиться мне, скрепляя сделку еще и рукопожатием. Ну, а что? Все логично: накосячил — займись трудотерапией, очень, говорят, облагораживает.       И только Изо остался недоволен таким развитием событий: — Я, вообще-то, имел ввиду нормальный поцелуй. Ну, знаете, в губы. — Раньше надо было уточнять, — пожала плечами я. — А что это вы тут делаете? — ввалился на камбуз лохматый-лохматый Эйс, обладающий, подчас, прекрасным чувством момента. — Общаемся, — отсалютовал ему кружкой командир шестнадцатого дивизиона. И как он может так долго свой чай пить?.. — А ты почему так рано вскочил? — Вспомнил, что у братишки сегодня день рождения, и решил… — Заесть горе? — предположила я и, судя по вспыхнувшим ушам Огненного кулака, угадала. — Стой, пятое или двадцатое? — Сегодня пятое мая, если ты об этом, — любезно просветил меня стрелок. — То есть именинник — Луффи. Вот черт… — А я о чем? — запустив зубы в бутерброд, согласился Портгас. — Ни письма не отправили, ни подарка не передали. Семья, блин.       Не отправили, не передали… А зачем? Можно ведь поступить гораздо проще! — Марко, я обещала исправиться, и я исправляюсь. Скажи, можем ли мы с Эйсом сегодня покинуть корабль? Обещаем вернуться до полуночи и отбыть все полагающееся нам наказание в любой другой день.       Невозможная бровь первого комдива поднялась еще выше, но особенно недовольным моей наглой просьбой он не выглядел, скорее уж заинтересованным. — Ты знаешь цену, — рассмеялся Изо, и я, разделяя его хорошее настроение, улыбнулась тоже, прежде чем поцеловать Феникса в щеку второй раз за утро.       Стоит ли упоминать, что этот коварный мужчина невовремя решил повернуться, и поцелуй пришелся не в щеку, а в губы? — Кх-кхм! Мы вам не мешаем? — ехидно-ехидно уточнил Изо, когда мы несколько увлеклись. — Тебе не угодишь, — оторвавшись от чужих губ, оказавшихся на удивление мягкими, протянула я, стараясь не покраснеть. Судя по всепонимающей улыбочке Эйса — получалось так себе. — И как по-твоему, сестренка, кто целуется лучше — Марко или Шанкс? — полюбопытствовал этот… этот провокатор, имеющий наглость быть моим братом.       Честно, мне так и хотелось ответить: «Вот сам и узнавай, если так интересно!», но пришлось сводить все к шутке: — Шибзик, — а потом схватила в охапку Эйса и Изо и со словами: «Ну, нам пора!» телепортировалась с корабля.       …И никакого смешка со стороны блондина я не слышала. Не слышала, и все тут!       На острове Рассвета был рассвет, как бы парадоксально это не звучало. Впрочем, красоты местной природы сейчас волновали меня куда меньше, чем возмущенно оглядывающийся по сторонам Шестнадцатый. — Рина, скажи на милость, я-то тебе зачем понадобился?! — тихим и очень вкрадчивым голосом поинтересовался мужчина. — Я этому вашему Луффи точно не родственник и не друг. К тому же, для вечеринки у меня неподходящий вид…       Ну не могла же я ему сказать, что это вышло случайно, что из-за сильного смущения ваша покорная слуга несколько растерялась и захватила двух пассажиров, вместо одного? Пришлось выкручиваться… — Понимаешь, я решила, что нам с Эйсом не помешает кто-то взрослый, умный и надежный рядом, потому что мы вечно влипаем в неприятности, стоит только ступить на берег.       Изо недоверчиво поглядел на меня, но был вынужден признать, что в моих словах есть смысл и большая такая доля правды. — Ладно, и что дальше? — сдался он. — Ну, вы с Эйсом можете медленно и печально идти к дому Дадан, а мне нужно сгонять за Сабо, — озвучила свои планы я. — Тогда действуй, — согласился стрелок и повернулся к Эйсу: — Ты ведь знаешь, куда идти? — Ха! — усмехнулся брат, поправляя шляпу. — Да я вырос в этом лесу! Нам туда, — и первым побежал в сторону виднеющихся вдалеке гор.       И это называется «медленно и печально»? Может, стоит подарить старшему из моих младших братьев словарь? Хотя… Нет, не поможет: он — огонь, движение и жизнь. Медлить и сомневаться — это не в его духе.       Подождав, пока двое белоусовцев не скроются за деревьями, я закрыла глаза. Сколько бы времени не прошло, но именно так мне было психологически проще перемещаться. Ну, знаете, магия должна быть тайной и все такое…       Воля наблюдения включилась раньше, чем закончилось, собственно, сама телепортация. В помещении находилось десять человек, причем половина из них была совсем не рада моему появлению. — Здравствуйте, извините за вторжение! — произнесла я, открывая глаза. Кажется, меня занесло на супер-важное и секретное заседание штаба Революционной армии…       Во главе стола (не круглого, а жаль, смотрелось бы круто!) сидел Драгон, и по нему невозможно было угадать, разозлило его мое прибытие или нет. Иванков улыбался, и довольно приветливо, как и Иназума с Коалой. Сабо был скорее встревожен, чем рад, а вот остальные, судя по их виду, едва сдерживались от попытки моего убийства.       Я не спешила объяснять цель своего визита, так и застыв с вежливой улыбкой на губах, и тогда Монки-средний решил вмешаться: — Здравствуй, Рина, что привело тебя к нам? — Сегодня день рождения Луффи, — осторожно начала я, краем глаза заметив, как оживился Сабо. — И мы с Эйсом решили устроить что-то типа вечеринки-сюрприза, только без вечеринки, потому что в полночь нам, как Золушке, нужно вернуться на корабль и, желательно, трезвыми. Не хотите присоединиться?       Марко, конечно, ничего не говорил про алкоголь, но я решила не дразнить его больше, чем уже это сделала. А выпивка… Вечеринки бывают веселыми и без нее. На какое-то мгновение во взгляде Драгона мелькнуло что-то, похожее на желание согласиться, но миг прошел, и самый разыскиваемый преступник в мире спокойно ответил: — Благодарю, но нет. Однако здесь есть тот, кто с удовольствием примет твое предложение. Верно, Сабо? — Да, — счастливо улыбнулся тот, вскакивая со стула и едва его не уронив.       Послышались тихие смешки, которые только усилились, когда лидер революционеров добавил: — Кстати, Рина, условие про полночь и трезвость по душе и мне. — Хорошо, — согласилась я и, пока «высокое начальство» не пожелало чего-нибудь еще, взяла брата за руку и переместилась к Эйсу.       Братья смотрели друг на друга несколько насторожено, хотя и не без теплоты. Изо стоял в стороне, прислонившись спиной к дереву и задумчиво глядя куда-то вдаль. — С-сабо! — зачарованно выдохнул Портгас, который, кажется, несмотря на все мои уверения, до последнего сомневался, что блондин не умер. — Эйс? — тихо отозвался тот, пристально всматриваясь в чужое (родное) веснушчатое лицо, а потом повторил чуть увереннее: — Эйс! — и это словно бы послужило для Огненного кулака сигналом к действию.       Портгас, изрядно удивив меня и комдива шестнадцатой дивизии, повел себя как Луффи-из-будущего, в очередной раз доказывая, что они все-таки настоящие братья: запрыгнул на ошарашенного Сабо и принялся рыдать от счастья и облегчения, повторяя, как мантру или молитву: «Ты жив! Жив!..» — Ну все, все! Хватит! Да перестань же ты! Рина, хоть ты ему скажи… — Нет уж, сами разбирайтесь, — предпочла самоустраниться я. — Мне еще за последним членом семьи идти. И, Изо, пожалуйста, не убей его, когда мы вернемся, хорошо? — А кто это? — сразу подобрался тот, сжав рукоять пистолета. — Отец лидера революционеров и дед будущего Короля Пиратов, подрабатывающий на досуге Героем Дозора. — Д-д-дедуля?! — перестал устраивать слезоразлив, но начал заикаться Эйс. — Гарп?! — едва заметно побледнел стрелок, сопоставив все факты. — Агась, — радостно согласилась я, и в очередной раз за день (далеко не последний — мне еще всех по домам возвращать) воспользовалась силой своего дьявольского фрукта.       Еще до тревожного звона Воли наблюдения интуиция взвыла, предупреждая об опасности. Глаза я открыла, морально готовая ко всему, кроме этого. Доброжелательно настроен только Монки-старший, с невозмутимым видом поедающий крекеры и ждущий дальнейшего развития событий, все остальные присутствующие в комнате люди выглядели не очень-то дружелюбными. Серьезно, когда тебя внимательнейшим образом разглядывают главнокомандующий Сэнгоку, адмиралы Акаину, Кузан и Кидзару, а так же вице-адмиралы Цуру, Момонга, Доберман и Комил, явно размышляя, убить тебя сразу как опасную шпионку или все же дать высказаться — приятного в этом мало. Под этакими «рентгеновскими» взорами сразу вспомнилось, что одежда на мне странная до вычурности (я сумела забраться в воронье гнездо в юбке? Правда? Как?!), волосы не расчесаны со вчерашнего дня, под глазами наверняка залегли черные тени недосыпа, а сама я — пират из команды Белоуса, который Морскому Дозору поперек горла последние лет пятнадцать. Словом, то еще сочетание! Не помню, говорила ли об этом раньше, но от излишнего внимания я всегда смущаюсь и начинаю нести чушь — это как режим «Катрина», но без дурацких уменьшительно-ласкательных словечек и розового платья. — Здравствуйте! Я попала на вечеринку для тех, кому за 40? А вы специально устроили собрание в тот же день, что и революционеры, или это обычное стечение обстоятельств? Скажите, а у всей верхушки Дозора есть родственники среди пиратов? А отбирали вас по ярко выраженным странностям? Кстати, не согласитесь ли вы дать мне автографы? — слова лились нескончаемым потоком, а я маленькими, едва заметными шажочками перемещалась к креслу Гарпа, не забывая улыбаться. Странно, что меня еще не вырубили или не обездвижили. Не воспринимают всерьез? Ну, мне же лучше. — Хотя нет, не получится — я опять забыла захватить блокнотик. И мир… — Кто ты такая? — перебила меня Цуру, откинувшаяся в кресле. Кажется, от моей болтовни у нее разболелась голова. — Я? Никто! Так, мимо проходила! Не волнуйтесь, это не шпионская операция и не попытка убийства высокопоставленных Дозорных, это всего лишь похищение, — заметила я, приблизившись, наконец, к Монки-старшему и прикоснувшись к его руке.       Кажется, Борсалино даже успел среагировать, прежде чем мы с дедушкой разлетелись искорками, чтобы «собраться» обратно в куда более приятной компании. Едва мы оказались на твердой земле, как Гарп громко и, главное, очень жизнерадостно заржал. — Отлично, внученька! Повеселила старика! Я же им теперь это похищение лет пять припоминать буду, позорищам, — мечтательно протянул он. — Ну, а вы, охламоны, чего в стороне жметесь? А ну-ка обнимите дедушку! Да не бойтесь, обойдемся сегодня без Кулака Любви, — и сам сгреб Эйса и Сабо в крепкие медвежьи объятия. — Кулак Любви — это больно, я помню, — выбравшись из удушающего захвата, тихо произнес юный революционер, машинально потерев затылок. Кажется, память к нему все же вернется, пусть и не так быстро и резко, как при стрессе. — А ты кто? Еще один мой неучтенный внук? — переведя взгляд на все так же любующегося облаками Изо, задал вопрос Гарп. — К счастью, нет, — чуть улыбнулся стрелок и даже руку с револьвера убрал. — Я просто присматриваю за Риной и Эйсом, потому что где они — там и неприятности. — Это семейное! — гордо выпятил грудь вперед Гарп, а я всерьез задумалась, какой именно семье принадлежит эта «отличительная черта»? Вариантов, так сказать, много — И Монки, И Гол, и Ньюгейт, и даже безымянные родственники бывшего аристократа… — Мы дойдем сегодня до Луффи или нет? — проявил нетерпение Эйс. — Не торопись, брат, — положил ему руку на плечо блондин. — Нужно придумать что-то крутое, или ты хочешь просто завалиться на базу? Какой же это тогда будет сюрприз? — И что ты предлагаешь? — Можно, к примеру, найти… — Хэй, это моя поляна для тренировок! Ищите себе другое место, — прервал изложение его гениального предложения чей-то недовольный голос.       Могу нами гордиться: в сторону говорившего мы развернулись синхронно и прыжком, после чего застыли в шоке. Пока мы собирались и планировали нечто незабываемое для именинника, герой дня сам нас нашел, и теперь его лихорадочно блестящий взгляд перебегал с одного лица на другое и никак не мог остановиться. — Эм… Сюрприз? — неуверенно протянула я, первой отойдя от его неожиданного появления.       Кажется, Мугивара не знал, не мог решить, к кому кинуться, поэтому поступил как настоящий пират: удлинил руки и кинулся обниматься со всеми одновременно. — Ребята! — радостно повторял он, словно растеряв другие слова, стискивал нас все крепче и крепче, а по щекам его, как у Эйса чуть раньше, текли слезы.       Воздуха категорически не хватало, но я утешала себя тем, что тому же Изо куда как хуже — он страдает безвинно или, вернее, за компанию. Именно ему и пришлось нас спасать: — Прошу прощения, — просипел длинноволосый, — но я не имею обыкновения обниматься с незнакомцами. — Э? — удивился самый младший из братьев, мгновенно успокаиваясь. — Я — Луффи, и я стану… — Королем Пиратов! — дружно закончили мы, и в глазах Сабо вновь мелькнула тень узнавания. — Именно так, — забавно надулся Мугивара. — И нечего дразниться! А тебя как зовут? — Называй Ньютом, — «сократил» фамилию Отца белоусовец, помня о конспирации перед лицом героя Дозора. Ни на одного из киношных Ньютов (известного магозоолога и бесстрашного покорителя лабиринтов) он совершенно не походил, так что я с трудом удержалась от улыбки. — Рад знакомству, — широко-широко улыбнулся резиновый человечек, наконец-то разжав объятия. — А… — Пойдемте уже праздновать, — предложил блондин, отряхиваясь. — Мне так много нужно вам рассказать и еще больше — спросить!..       Все признали, что в его словах есть резон, и мы дружною толпою (наконец-то!) отправились в убежище горных бандитов. Утро радовало хорошей погодой, хотя на острове Рассвета было далеко не так тепло, как в тех широтах, где сейчас плавал «Моби Дик», но и с маем в моем мире тоже не сравнить: у нас в это время, бывало, и снег шел. А здесь на деревьях вовсю зеленела густая молодая листва, из которой радостно чирикали птички (на корабле мне иногда не хватало их пения), тянулись вверх, к солнцу, диковинные цветы, ничуть не похожие на радостно-желтые одуванчики и даже какие-то съедобные не то плоды, не то орехи встречались — братья срывали их прямиком с куста.       Большая часть бандитов ещё спала, а небольшая группка бодрствующих занималась повседневными делами или с упоением резалась в карты. Появление из леса целой толпы, когда уходил один Монки-младший, было встречено насторожено, но по мере нашего приближения тишина сменилась радостными криками. Нас, разумеется, не ждали, но, вспоминая мое знакомство с разбойниками, можно не сомневаться — пирушку они организуют в кратчайшие сроки, дай только повод. А их сегодня было аж четыре: рождение Луффи, воскрешение Сабо, возвращение Эйса и благодушное настроение Гарпа, заявившегося не с инспекцией, а просто так. — Тут такое дело, — закурив, произнесла Дадан. — Мы гостей не ждали, так что еды нет. Кому-то придется затариться продуктами в городе или в деревне. — Поручите это мне, — вызвалась я, потому что Луффи утащил Эйса и Сабо в тихий уголок и явно не планировал отпускать их в ближайшую вечность, Гарп спал, устроившись возле двери, а бандиты громко радовались и пытались подслушать истории о приключениях парней. — Я составлю Рине компанию, — чуть склонил голову Изо. — Только предоставьте нам список, что именно необходимо купить.       Что город, что деревня были равноудалены от горы Колуда, но Фуши я никогда не посещала раньше, так что выбор «пилить на своих двоих» или «мгновенно переместиться», в общем-то, не стоял. Миг — и мы на оживленной улице Гоа, той самой, где я несколько лет (или все же месяцев?) назад впервые встретилась с блондином-аристократом.       Рынок нашелся легко: достаточно было единожды уточнить направление, а потом следовать на шум и причудливую смесь ароматов. Еда (мясо, мясо, выпивка, мясо, мясо, выпивка, еще раз мясо и немного фруктов) были приобретены довольно быстро, а еще — с хорошей скидкой. Потому как ни один торговец не мог выдержать пристального взгляда белоусовца: он смотрел так, словно целился из своих любимых пистолетов или чего-то покрупнее, и инстинкт самосохранения подсказывал купцам, что связываться с ним не стоит. Причем от лавки к лавке все купленное без особого труда тащил Изо, доверив мне только небольшой пакет с фруктами — не то, чтобы я была против подобного.       Не обошлось и без неприятностей: на выходе с рынка «Ньют», нагруженный выпивкой и мясом, случайно задел некоего молодого человека. Тот, от неожиданности, силы удара или врожденной неловкости, уронил на землю вазу, которую до этого нес на вытянутых руках, как величайшую драгоценность. От соприкосновения с жестокой действительностью стеклянный сосуд разлетелся на причудливые осколки разной величины. Крик, поднявшийся после этого события, долетел, кажется, и до Нового мира.       Ваза оказалась раритетной и, в силу этого, жутко дорогой. Молодой человек, ее расколотивший, оказался аристократом и, в силу этого, жутким воображалой. Изо, высказавшийся в духе: «Сам дурак!», оказался крайним и, в силу мудрости набежавших стражников, пятой точкой почуявших жуткие проблемы и втык от начальства, со всей возможной скоростью был препровожден в местную тюрьму. Еду, кстати, доблестные стражи порядка забрали туда же, обозвав вещдоками. Подозреваю, больше мы ее не увидим…       Я, честно говоря, опасалась, что стрелок встанет в позу и откажется сдаваться, и тогда местные попытаются его не задержать, а убить. Или что он не сдержится и выстрелит в кого-нибудь из условно-мирных жителей, и тогда Гарпу придется вступить в бой. Или скажет, что он сын самого Белоуса, и тогда ад Маринфорда, вполне вероятно, разгорится раньше срока. Но командир шестнадцатой дивизии, кажется, понимал все это ничуть не хуже меня, так что сдался молча, и лишь стиснутые кулаки выдавали, чего ему стоила такая покорность.       Облегченно выдохнув, я последовала за другом и стражниками, причем как-то так вышло, что рядом со мной шел тот самый косорукий аристократ и нудел, нудел, нудел. О слугах, которым ничего нельзя доверить. О зарвавшемся торговце, который обнаглел настолько, что потребовал его личного присутствия. О телохранителях, которые подпустили к нему этого деревенщину с баулами. О карете, до которой он не успел дойти буквально десяток шагов. Об утраченной древности, за которую была выложена кругленькая сумма. О…       Очень хотелось его заткнуть. Или перебить. Или ударить. Или схватить за руку и переместить в какое-нибудь жутко негостеприимное местечко и бросить там, но приходилось сдерживаться, так как от этого самовлюбленного типа зависел приговор Изо. Именно он решал, потребовать ли штраф, продать ли в рабство или обречь на смерть — по крайней мере, именно так мне шепнул один из стражников, просвещая о местном судопроизводстве. Ну, чего-то подобного я и ожидала: не зря же Сабо мечтал сбежать из этого королевства, верно?       Мы, наконец, дошли до тюрьмы — невзрачного приземистого здания с обшарпанными стенами. Запах нечистот сшибал с ног ещё на подходе, а о том, что творится внутри, лучше даже не думать. Это место решительно не походило самому утонченному из сыновей Отца, так что оставлять его здесь у меня не было никакого желания.       К счастью, для «общения» стражники выбрали светлый кабинет начальника, куда пострадавший аристократ вошел, как к себе домой. Судя по очень приукрашенному портрету, висевшему на стене, так оно и было. Со всеми удобствами устроившись за массивным столом, мужчина нагло поинтересовался: — И что же вы можете предложить за свою свободу? И лучше бы вам поторопиться с решением, пока мы добрые.       Это «мы» и мерзкие улыбки стражников наводили на определённые мысли. О том, например, что весь этот спектакль был продуман и отрепетирован очень давно, и даже несколько раз опробован на случайных жертвах. Судя по взгляду Изо, украдкой брошенному на меня из-под длинной челки, он тоже понял это. Но, как бы то ни было, предложить нам было нечего: денег мы взяли не так уж и много (и уже потратили их все на продукты для вечеринки), а сдавать за вознаграждение себя или кого-то из родственников и друзей не позволяла пиратская гордость.       Я могла бы сбежать, поджав метафорический хвост, и оставить парня наедине с этими гадами, но совершать подобный поступок мне совершенно не хотелось, с другой стороны, не нужно много ума, чтобы понять, что снаружи от меня будет куда больше пользы. Даже задумалась, как лучше поступить: просто переместиться в тюремную камеру, куда стрелок непременно угодит, и забрать его оттуда? Позвать на помощь братьев, которые наверняка будут не против чуток размяться? Или вовсе разбудить дедулю Гарпа, в должностные обязанности которого не входят преступления, совершенные на суше, но который, как и его внуки, не откажется немного побузить? Любой из этих вариантов был весьма эффективен, но каждый из них в обязательном порядке привлечет к нам излишнее внимание местных. Хотя… существовал еще один вариант, и заговоривший белоусовец предоставил время, необходимое на его обдумывание. — Девушку не вмешивайте, — своим вечно спокойным голосом попросил (почти приказал, если честно) Шестнадцатый. Хорошо знающий его человек смог бы заметить малейшие изменения в мимике, говорящие о том, что пират в ярости и только невероятным усилием воли сдерживается, чтобы не изрешетить тут все в дуршлаг. Я, как художник, видела это весьма отчетливо. — Ваша невеста… — Сестра, — с каменным выражением лица поправил его комдив. — Так вот, ваша сестра, разумеется, свободна, — покивал аристократ. — Ей же еще залог за тебя вносить. Скажем, 4 миллиона белли — и ты свободен. Сроку мы ей дадим две недели, так что вам стоит ценить нашу доброту, — ухмыляясь, заявил этот тип.       Где небогатая горожанка должна добыть подобную сумму за столь короткое время этих продажных тварей, похоже, совершенно не волновало. — Господин, — дрожащим голосом пролепетала я. — Господин, у нас с братом нет таких денег! Но есть карта… — Молчи, сестра! — поддержал мою игру Изо. — Сокровища нашего отца не должны достаться посторонним! Мы сможем десять лет прожить на эти деньги, не зная бедности!       Рот моему разговорчивому «брату» заткнули самым действенным способом: ударили под дых, чтобы не встревал, куда не просят. — Ты мне дороже любых сокровищ, братик, — почти натурально всхлипнула я. — Карта в обмен на его жизнь и свободу, вы согласны? — Сделка, — стукнул кулаком по столу главарь стражников, предварительно о чем-то пошептавшись со своими подельниками и компаньоном. — До вечера карта должна быть у нас. — Конечно-конечно. Только… Можно мне забрать продукты, которые ваши люди реквизировали? — Да забирай, клуша, — расхохотался аристократ. — И пошевеливайся: чем быстрее ты вернешься, тем быстрее твой брат окажется на свободе.       Сумки с уполовиненными продуктами мне любезно вынесли за ворота и бросили в пыль, после чего, обидно посмеиваясь, скрылись обратно в здании тюрьмы. Тяжело вздохнув, я кое-как подцепила все пакеты, дождалась, пока вокруг не будет посторонних глаз, а потом воззвала к силе фрукта. Перемещение было мгновенным и точным, так как угодила я ровно на кухню, где у очага уже суетилась Макино. Мы не были представлены, но она радостно улыбнулась и произнесла: — Ты, наверное, Рина? Мальчишки много про тебя рассказывали. — А вы — Макино, верно? Приятно познакомиться, но можем ли мы поговорить чуть позже? — Конечно! — согласилась девушка, поправляя свои темно-зеленые волосы, чуть выбившиеся из косынки. — Где ты мальчика-симпатяжку потеряла? — поинтересовалась бандитка. — Неужели неприятности нашли вас в городе. — Точно так! — покивала я, приблизившись к ударившимся в воспоминания парням. — Эй, Луффи, а ты, случайно, не сохранил ту карту местного сокровища, которое мы вместе искали? — Сохранил, — на секунду задумавшись, кивнул мальчишка. — А что? — Не одолжишь мне ее ненадолго? Очень надо! — Забирай насовсем, — разрешил Монки-младший, удлинил руку, сдернул порядком потрепанный листок со стены и протянул его мне, заинтересовано поблескивая глазами. — Дадан, — развернулась я к разбойнице, — а у вас не найдется какой-нибудь непонятной штуковины, которую не жалко? — Что, каверзу какую-то замыслила? — пыхнула дымом рыжеволосая женщина-гора и, дождавшись моего кивка, достала из кармана нечто. «Нечто» представляло собой шар с кнопками и стразами — блестящий и непонятный — самое то, чтобы пускать пыль в глаза. — Подойдет? — Ага, спасибо! Я скоро вернусь! — и перенеслась обратно ко входу в тюрьму, прижимая к груди свои «сокровища».       До нужного кабинета добралась без труда, но там меня, очевидно не ждали так рано: сообщники, выгнав из кабинета подчиненных, вкушали яства и запивали их вином, поздравляя друг друга с удачной аферой и отличным выбором целей, причем на прислонившегося к стене Изо они совсем не обращали внимания. Зря они так: подобного гордый стрелок точно не простит. — Вот карта, господа, а вот артефакт, переданный нам отцом. С его помощью можно попасть в пещеру Сим-сим и отыскать спрятанный клад. Теперь мой брат свободен? — Не спеши, куколка! Объясни толком, что за артефакт, какая пещера, а уж после…       Сказку о храбром Бали и сорока пиратах под предводительством капитана Хасана трое мужчин слушали с неослабевающим вниманием, мне даже как-то неловко стало. Аристократ, правда, попробовал заикнуться о том, что никогда не слышал о таком пирате, но я выкрутилась, сообщив, что он всегда действовал тайно и под покровом ночи, поэтому и пропиратствовал аж до 60 лет, собираясь оставшееся время жить в свое удовольствие и тратить награбленное, но повстречался с нашим отцом — и навсегда упокоился в море. — У нас есть карта, и есть артефакт, — довольно потер руки начальник тюрьмы. — Самое время добраться до сокровищ, мой друг, верно я говорю? — Согласен, — кивнул капитан стражи. — Что нужно сделать, чтобы он заработал? — обратился он ко мне, указав на бесполезную металлическую фиговину из запасов Дадан.   — Чтобы все желающие переместиться взялись за руки, а потом человек, в чьих руках находится шар, нажал вот на эту кнопку, — проинструктировала я. — Дай сюда! — аристократ тут же выхватил палку из моих рук и обратился к своему сообщнику: — Парня возьмем с собой, и эту клушу — тоже.       Нас с Изо грубо схватили за локти, подтащили поближе к аристократу и приказали: — Хватайтесь!       Спорить мы и не подумали.       Перенос с тремя пассажирами, последовавший за серией прыжков туда-сюда одной или в компании с родственниками, едва не отправил меня в беспамятство: силы кончались весьма стремительно. В пещере было именно так, как описывал Луффи: светящиеся грибы на стенах, завывающее эхо, чей-то скелет и огромный каменный сундук на возвышении.       И пока представители местной власти ошарашено хлопали глазами, видимо, не до конца веря, что им это не снится, я схватила Изо за руку и изо всех сил пожелала оказаться рядом с братьями. Способность фрукта сработала, но мне стало откуда-то известно, что пока хорошенько не отдохну — больше никуда «прыгнуть» не сумею, сколько бы ни пыталась.       Кто-то из бандитов в мгновение ока оказался рядом со стрелком и, пошаманив над кандалами минуту или две, освободил его от этих «стильных» украшений. Мне помощь подобного рода не требовалась, поэтому я присела возле дедули Гарпа, опираясь о его плечо. — Отлично! Раз все в сборе — предлагаю начать праздновать! — скомандовала Дадан, возвышаясь над бандитами и всеми присоединившимися. — За Луффи!..       Тосты множились и повторялись, чаще всего звучали здравницы в честь братьев ASL, но и на долю Гарпа, Дадан, Макино, разбойников и даже нас с Изо выпадали благодарственные слова. После третьего, кажется, бокала старшее поколение решило устроить турнир «кто кого перепьет», каким-то образом уговорив барменшу и Шестнадцатого посоревноваться с ними. В моем стакане плескался ананасовый сок, с некоторых пор ставший любимым вместо яблочного, а на все предложения выпить чего-нибудь алкогольного я отшучивалась, что мне еще всех по домам развозить. На своем горбу, между прочим, так что голова должна быть трезвой, а не то могу по ошибке закинуть пиратов в Дозор, революционера — к пиратам, а Дозорного — к революционерам. Вот радости-то будет!..       В какой-то момент, устав от несмолкающих разговоров, дружеских подначек и излишне громкого смеха, сбежала из дома на улицу. Солнце уже скрылось за горизонтом, и о нем напоминали только розовато-фиолетовые облака на западе. Вдохнув прохладный вечерний воздух, углубилась в лес, сама не понимая, зачем. И, чтобы придать этому действию хоть какой-то смысл, принялась срывать цветы вдоль тропинки, чтобы сплести из них венок. Все, что угодно, лишь бы отвлечься и не чувствовать себя… лишней?       Домик на дереве, принадлежащий понятно кому, показался впереди весьма неожиданно. Флаг с инициалами, предоставленный всем ветрам, изрядно пообтрепался, а само убежище снизу казалось самую малость заброшенным, но от него по-прежнему веяло духом приключений. Дерево неизвестной породы было высоким, поэтому мне даже в голову не пришло взбираться на него, а вот присесть на огромные, широкие корни, прислонившись спиной к шершавой коре, показалось мне не самой плохой идеей.       Согретое солнцем дерево щедро отдавало свое тепло, не давая продрогнуть от ночной прохлады. Пение птиц постепенно стихало, и лес наполнился уже совсем другими звуками: уханьем совы, вылетевшей на охоту, шуршанием мышей в сухих листьях и целым оркестром из скрипок кузнечиков и цикад. Где-то вдалеке одиноко кричала кукушка, а тихое эхо лениво вторило ей. Тело, уставшее за день из-за нескольких переносов, отяжелело, а мысли, убаюканные лесной колыбельной, улетели вдаль. Еще некоторое время мне удавалось бороться со сном, но вскоре глаза закрылись сами собой. — Вот ты где! — радостно воскликнул Монки-младший, выдергивая меня из объятий дремы. — А мы тебя по всему лесу ищем! — Зачем? — хриплым после сна голосом поинтересовалась я, потягиваясь. — Скоро полночь, — пожал плечами Сабо. — И Ньют сказал, что ты улизнула с праздника около трех часов назад и до сих пор не вернулась. — Он, конечно, порывался найти тебя сам, но наш победитель почти на ногах не стоит, — добавил Портгас. — Забавно. И как вы меня нашли? — О! Сабо, оказывается, владеет какой-то крутой способностью, которая позволяет ему видеть живых вокруг, а еще — укреплять тело и все остальное. — Два вида Воли? — заинтересовалась я, и блондин кивнул, подтверждая. — Ты крут! У меня только Воля наблюдения, да и та несколько глючная, с другой стороны, Эйс с Луффи и того не умеют… — Так научите! — хором возмутились Мугивара и Огненный кулак. — Ну, Эйс, предположим, может напроситься на тренировки к кому-нибудь из комдивов вместе со мной, а вот что делать с мелким? — принялась рассуждать вслух. — А к нему будешь время от времени прыгать ты, и учить тому, что узнала на тренировках вместе с Эйсом? — предложил молодой революционер. — Почему бы и не да? — согласилась я. — Ну что, возвращаемся? — Подожди! — посерьезнел Эйс. — У нас к тебе еще одно дело. — Моя память так и не вернулась полностью, но братья рассказали, да и ты как-то упоминала, что в детстве мы разделили чашу саке. Ну и вот… — вконец растерялся Сабо, вытащив из-за пазухи небольшую пузатую бутыль и четыре пиалы. — Что? Я?.. Вы уверены? — Рина, о чем ты вообще? Ты наша сестра, а это только еще одно доказательство! — Но… — Или ты не хочешь? — расстроено уточнил Луффи, и глаза его подозрительно увлажнились. — Я… хочу! Конечно же хочу! — тугой комок в груди, который периодически мешал вздохнуть полной грудью, немного ослаб. На глаза навернулись слезы, а улыбка, кажется, навечно поселилась на лице. — Но из меня пока выходит так себе сестра: я не только забыла про твой день рождения, но и не купила никакого подарка. — Не говори так! Ты смогла собрать нас всех вместе… снова. Это лучший подарок для меня! — возмутился именинник. — Ну, если у тебя закончились аргументы, предлагаю уже начать, — голосом разума в нашей странной семье, похоже, суждено быть Сабо. Он, дождавшись наших кивков, принялся разливать саке по пиалам. — Не умею красиво говорить, но я так рад, что вы у меня есть… — Ага! Вы — моя семья, хотя мы все и не родные друг другу! — разулыбался Луффи, едва не опрокинув на себя выпивку. — Вы, ребята, лучшее, что случилось со мной в жизни, — призналась я, осторожно принимая пиалу. — Не представляю, что бы я делала, если б мой своевольный фрукт тогда не закинул меня к вам… — Когда люди делят друг с другом чашу с выпивкой, они становятся братьями… — перешел к делу Портгас. — Кх-кхм, — напомнила о себе я. — И сестрами! — тут же добавил Эйс, чуть виновато улыбнувшись. — Нам не суждено стать членами одной команды, потому что кто-то (не будем показывать пальцем!) ушел к революционерам, а кто-то не может определиться («Эй!»), но это и неважно, потому что мы навсегда останемся одной семьей. Плевать, что произойдет с нами в будущем, эти узы никогда не будут разорваны! — Семья! — произнесли мы, подняв чаши, и выпили все до последней капли.       …Никогда еще дрянной алкоголь не казался мне таким сладким и вкусным… К горным бандитам мы возвращались в приподнятом настроении, и даже скорое расставание на неопределенно-долгий период не могло его испортить. Встречали нас самые стойкие: Изо, чей мутный взгляд блуждал где-то в высших сферах, и Гарп, хрустящий чудом уцелевшими крекерами. — Я, пожалуй, останусь здесь на недельку, — хмыкнул Герой Дозора, когда я предложила вернуть его обратно в зал собраний. — Отдохну, расслаблюсь, Луффи погоняю. — Научи его Воле, дедуль, — попросила я, потому что искренне сомневалась в наличии у себя преподавательских талантов. — А что, можно, — легко согласился он. — Во время тренировки ему некогда будет о пиратстве думать. Хорошая идея, внученька!..       Первым засобирался Сабо: обнял проснувшихся Макино и Дадан, пожал руку Гарпу и Изо, повис на братьях, после чего, пообещав писать, истаял в воздухе вместе со мной. Кабинет, где мы оказались, был пуст. — До встречи? — поднатужившись, покрутил меня в воздухе Сабо, радостно улыбаясь. — Конечно! Буду навещать тебя время от времени, братец, — пообещала я, вновь используя силу своего фрукта. Долгие прощания мне никогда не нравились…       Вновь оказавшись в окружении семьи, я, как и Сабо, попрощалась с неспящими, крепко-крепко обняла Луффи, еще шепнув слова поздравления в резиновое ухо и, дождавшись, пока Эйс проделает то же самое, протянула руки ему и Изо.       Мы возвращались домой.