или И юнга вышел в первый свой поход
Ночь прошла беспокойно. Мальчишка, взбудораженный попаданием на настоящий пиратский корабль, долго ворочался и никак не мог уснуть: ему было холодно и жарко, темно и слишком светло от зажженной свечи одновременно. Вероятно, я не самый терпеливый человек на свете, но во втором часу ночи мне изрядно надоела мышиная возня под боком и случайные пинки, вырывающие меня из легчайших объятий Морфея. Не выдержав, решила полностью уступить постель мелкому (который до этого наотрез отказался ночевать где-либо без меня), устроившись в гамаке по соседству. Блаженные тишина и спокойствие продлились минут пять, а потом этот милый и добрый ребенок возжелал поменяться местами, потому что… Потому что, короче. Поменялась, а что делать — маленьким ведь надо уступать. Уже практически уснула, когда Марко тихо-тихо, буквально на грани слышимости, попросил спеть ему колыбельную, как всегда делала вечерами его мама. Вздохнула, вновь зажгла свечу-таблетку, притащенную из дома для создания уюта, и честно призналась, что Эвтерпа меня ненавидит, а медведь давным-давно оттоптал оба уха: — И вообще, когда боги раздавали талант к пению, я стояла в очереди за чем-то другим. В ответ услышала вздох, полный печали, и, сдаваясь, предложила вместо этого рассказать ему сказку. Шкет, подтверждая, что он — настоящий сын своего отца, попросил две, а лучше — три. Решила немножечко схитрить, так что выбрала историю подлиннее: с приключениями, сюжетными поворотами и троекратными повторами ситуаций, и — о, счастье! — Марко уснул где-то на полпути к Кощею. А вот ко мне нормальный сон не шел: так и проворочалась до утра, то проваливаясь в липкую дрему, не приносящую ни отдыха, ни облегчения, то вскидываясь от тревожных, мутных кошмаров, в которых была только бездушная, бескрайняя холодная синь. Резкому стуку я даже обрадовалась, хотя он и не сулил мне ничего хорошего. Мгновенно вскочила на ноги, оправила задравшуюся футболку, заменившую мне ночнушку, мельком убедилась, что мальчишка не проснулся, и, стараясь оттянуть неизбежное, направилась к двери. В коридоре обнаружился злой, как тысяча чертей, Марко. На этот раз, ради разнообразия, привычно-взрослый. — Это правда, йои? — тоном тихим и холодным, как все воды Арктики, спросил он, с порога осматривая мою каюту. Не увидеть спящего ребенка комдив просто не мог. Без всякой осторожности вытащив меня в коридор (спорим, на руке от его мертвой хватки синяки останутся?), мужчина тем же страшным шепотом добавил: — Кажется, я посылал тебя за яблоками, а не за чем-то или кем-то еще. Ага, так и запишем: не просто зол, в ярости. — Это вышло случайно… — отступая от недовольного Феникса, пробормотала я. — К тому же, яблоко я тебе все-таки принесла. — Одно? — приподнял бровь он, делая шаг в мою сторону. — Остальные умяли Марко-младший и Марко-средний. Ой!.. Коридор кончился, и я врезалась в стену, умудрившись больно-пребольно удариться об нее затылком. Пока шипела сквозь зубы и ощупывала будущую шишку, по обеим сторонам от моей головы оказались чужие руки, отрезая мне пути к отступлению. — Не девушка, а ходячая катастрофа! — выдохнул Марко, приблизив свое лицо к моему. Мужчина продолжал что-то говорить (ругал мою безответственность, безалаберность и прочие «положительные» черты характера, проклинал тот день, когда моя нога впервые ступила на палубу «Моби Дика», вопрошал, собираюсь ли я вернуть его младшую версию на свое место и в свое время — одним словом, негодовал), но мысли мои были далеки от устроенной им выволочки. Когда-то давным-давно, когда Эйс еще не согласился встать под флагом сэра Эдварда, мне выпала возможность рассмотреть Феникса вблизи — помнится, я пришла к выводу, что он красив, на чем и успокоилась, поскольку тогда мне было проще воспринимать всех окружающих (и его в том числе) как персонажей, а не как людей. Вот только с тех пор многое изменилось, и сейчас у меня банально не получалось любоваться им отстраненно и беспристрастно, потому что его глаза, брови, губы (особенно губы!) принадлежали живому человеку из плоти и крови, а не существу из воображения и красок. Интересно, а как он отреагирует, если его поцеловать? Замолчит, шокированный? Вскинется, оскорбленный? Ответит, обрадованный? Что-то более позитивное, но менее вероятное, потому что, судя по Бейлис, кое-кто предпочитает фигуристых победительниц конкурса «Мисс Вселенная», не иначе. А жаль. — Рина, а вы тут ругаетесь или целуетесь? — раздался сонный голос мелкого. Я, слишком глубоко погрузившаяся в свои мысли и оттого не заметившая его приближения, вздрогнула от неожиданности, да и Марко выглядел как человек, которого застигли врасплох. — Если целуетесь — продолжайте, я отвернусь и подожду… — Потом договорим, — посулил комдив, убирая руки (что вызвало слабый внутренний протест, задушенный в зародыше), и это прозвучало страшнее любой угрозы. — Рина, а это кто? — подергав меня за край футболки, тихонько поинтересовался мальчишка, закутанный в одеяло по самые порозовевшие от смущения уши. — Это Феникс, — под насмешливым взглядом комдива принялась отвечать я. — Помнишь дедушку-капитана, с которым ты познакомился вчера? Это его старпом, и на корабле нет никого важнее. — Но медсестричкам даже я приказывать не берусь, — улыбнувшись, вмешался мужчина. — Запомни, мелкий, никогда не спорь с женщиной, у которой есть шприц и лекарства. Марко послушно закивал головой, ловя каждое слово своей взрослой версии. Черт, со стороны это смотрелось невероятно мило и, не знай я, кем они друг другу приходятся, предположила бы, что вижу классическое «Кроха-сын к отцу пришел». — Марко, слушай… Давай я верну тебя домой? — предложила я, уже догадываясь, каким будет ответ. — Нет! — замотал головой ребенок. — Я не хочу!.. И даже тот факт, что я придерживала его за плечо и изо всех сил желала попасть в прошлое, не сподвиг мой фрукт начать работать. Короче, ничего не вышло. Учту на будущее, что желание «пассажира» значит ничуть не меньше, чем мое собственное. Внимательно посмотрев на самого себя, Феникс встрепенулся: — Вас обоих хотел видеть Отец, йои. А мы с мелким что? Переглянулись, грустно вздохнули и, в чем были, отправились к Белоусу, где, несмотря на раннее время, обнаружились и все командиры дивизионов, присутствующие на корабле этим погожим деньком. Такое количество незнакомцев мальчишку смутило, но он постарался не подавать виду и за моей спиной не прятаться, хотя те и поглядывали на него с исследовательским интересом, явно пытаясь разглядеть в этом шкете будущего Феникса. Продемонстрировав «товар лицом», мальчишку попросили подождать меня за дверью, на что он с радостью согласился. Я, пожалуй, ожидала, что после выдворения ребенка последует продолжение устроенного старпомом разноса, но сэр Эдвард ограничился просьбой больше никого из прошлого на «Моби Дик» не таскать и стребовал клятвенное заверение, что мини-Марко через пару дней будет возвращен домой. Пришлось пообещать, хотя было большое желание схитрить и скрестить пальцы. Ребенка же было решено назвать дальним родственником Феникса, за которым он вынужден присматривать несколько дней. Мужчину, впрочем, такое положение дел устраивало не сильно, так что стоило нам выйти из капитанской каюты, как он остановил меня и скомандовал: — Ты его сюда притащила — тебе за ним и следить, йои, а меня ждет еще куча дел… — А можно мне с вами? — голосом, полным надежды и предвкушения, задал вопрос мальчишка. — Куда? — сбитый с мысли, немного растерялся старпом. — Ну, делать кучу дел… — пояснил пацан, скидывая мне в руки ненужное уже одеяло. Щенячий взгляд в исполнении шестилетки оказался воистину убойным приемом: под таким не устоял бы даже Акаину, «растаяв» лужицей лавы, но перед этим выпустив из Импел Дауна всех заключенных. — Ладно, йои, пошли, — сдался Феникс. — Эй, дельцы, вы ничего не забыли? — осведомилась я и, дождавшись, когда на меня устремятся совершенно одинаковые недоуменные взгляды двух мужчин, пояснила: — Умыться и позавтракать, к примеру? Стоит отдать комдиву должное: от своих слов он не отказался и после завтрака, приправленного бесконечными шуточками Сатча и пораженными взглядами простых пиратов (которые в версию с дальним родственником не поверили, а вот с сыном — очень даже), действительно взял мини-Марко с собой. Как в их компании оказалась еще и я — тайна, покрытая мраком. Клянусь, мы обошли с проверкой весь корабль, и все это время ребенок не молчал, а задавал вопросы. Весьма толковые, стоит отметить, но их поток был воистину бесконечен. «А почему…», «А для чего…», «А разве не …» и прочие уточнения из него так и сыпались. На что-то, в чем стала более-менее разбираться за последнее время, доводилось отвечать мне; какие-то вещи, стараясь скрыть улыбки, рассказывали местные старожилы; но больше всех в этот день отдувался Феникс. Причем пояснения его были не на «отвяжись», а подробные и понятные, так что порой ими даже я заслушивалась. Все слышали о материнском инстинкте? Похоже, именно он при первой встрече толкнул меня накормить незнакомых детей, ну да не о том речь. Кажется, сейчас этот самый инстинкт, только, подозреваю, более редкая его разновидность — отцовский — напал и на первого комдива. Заметив мою умиленную улыбку и всепонимающее выражение лица, Феникс спохватился, извинился и совершил тактическое отступление в свою каюту, оправдав побег необходимостью поработать с документами. Но просто так уйти было бы невежливо, так что перед этим он подкинул мелкому идею поиграть в прятки. Эй, а мне, может, любопытнее, как морские узлы вяжутся?.. Корабль — это не лодка, это штукенция побольше, а корабль самого Белоуса, соответственно, штукенция не просто большая, а громадная. Словом, во время игры было весело всем: Марко, который прятался по всяким темным и неочевидным местам, в половину из которых я даже пролезть не могла; пиратам, что наблюдали за моими долгими и часто безрезультатными поисками; Стефану, который провожал наши побеги туда-сюда громким и счастливым лаем; даже, подозреваю, птицам в небесах и рыбам в воде, но не мне. Хотя, если относиться к этой игре, как к тренировке… В общем, стоило только начать использовать голову (и Волю Наблюдения), как игра стала доставлять мне гораздо больше удовольствия, а мелкому — ровно наоборот. После полудня на палубу, зевая, выполз Эйс, огляделся и прямым курсом направился к нам с мелким, отдыхающим после пряток на солнышке. — Я чего-то о тебе не знаю? — не поздоровавшись, спросил брат. — Откуда у тебя сын, подозрительно похожий на сама-знаешь-кого? На этом предложении зависла не только я, но и все пираты, находившиеся в этот момент на палубе: воспоминания о «Гарри Поттере» были слишком свежи, чтобы мы в первую очередь не подумали о Темном Лорде. На придумывание достойного ответа ушло непозволительно много времени. Уж не знаю, что именно не понравилось Марко: голос, поза или выражение лица Портгаса, но вместо того, чтобы спокойно представиться, мальчишка схватил меня за руку со словами: — Рина — моя! — Нет, моя! — мотнул головой Эйс, хватаясь за вторую руку и начиная тянуть меня к себе. Дьявол, иногда я забываю, что он — всего лишь подросток, у которого практически не было детства… Мелкий и не подумал уступать, так что перетягивание каната, в роли которого не посчастливилось выступать мне, продолжилось. — Эй, полегче! Я же не Луффи! — попыталась возмутиться я, сдерживая рвущиеся на язык ругательства, но была величественно проигнорирована обоими. — Моя! — Нет, моя! — Рина моя, йои, — вмешался Феникс, и спорщики, не иначе, от удивления, наконец-то меня отпустили. А я-то, наивная, полагала, что своя собственная, а у меня вон сколько «хозяев»… — Что за?.. — задохнулся от возмущения Эйс, и его кулак вспыхнул огнем. — Когда? Как?.. — Она в моем дивизионе, — спокойно отозвался мужчина, совершенно не впечатленный демонстрацией. — Почему это? — продолжил возмущаться брат. — Она же стреляет, и с ножом занимается, и вообще… — По умолчанию, — отрубил комдив, но, чуть смягчившись, добавил: — Отец так решил. Согласись, твоя сестра — тот еще магнит для неприятностей, а так я всегда могу присмотреть за ней. — Это обязанность членов семьи, — еще пытался спорить Огненный кулак, но запал уже прошел, и я видела, что слова Феникса его убедили и успокоили. — В этом она похожа на Луффи, — в итоге согласился он. — За ней глаз да глаз нужен. Забавно, кстати, что стоило только на горизонте показаться его взрослой версии, как Марко стал прямо-таки образцовым ребенком: тихим, спокойным и не вмешивающимся в разговор взрослых. Интересно, мальчик его боится или уважает?.. — Спасибо за спасение, — подала голос я. — Мне казалось, что ты все еще на меня злишься, разве нет? — Одно другому не мешает, — пожал плечами Феникс. — Но если ты чувствуешь себя по-настоящему виноватой, можешь помочь мне. — Что нужно делать? — сдаваясь, поинтересовалась я. Зря поддалась моральному шантажу и согласилась. Очень и очень зря, потому что поручили мне провести «перепись населения» на отдельно взятом корабле, а это означало, что нужно было вновь облазить весь «Моби Дик». Занавес. В добровольно-принудительном порядке мне вызвались помочь Марко и Эйс, громкое выяснение отношений между которыми и привлекли комдива. После недолгого совещания мы решили, что мелкий, прихватив с собой моего брата для большего веса и предотвращения возможных форс-мажоров, отправится на нижние палубы, с целью познакомиться там со всеми встречающимися пиратами и записать их имена в специальную тетрадочку. Тем же самым, но в остальных частях корабля, занималась и я. В какой-то момент поймала себя на том, что отлично понимаю Элизабет Свон-Тернер с ее коронной фразой про мерзких пиратов. Некоторые Белоусовцы отказывались сообщить свое имя, если я не пообещаю нарисовать их портрет (рассказать анекдот, поцеловать в щеку, сыграть в карты, сделать что-нибудь еще). Находились те, кто специально подходили несколько раз, представляясь разными именами, и только прокачанная память на лица позволяла не плодить лишние сущности. Третьи, занятые выполнением своих прямых обязанностей, или долго не отзывались, или скрывались так, что их не отыщешь сразу. Даже несмотря на помощь ребят, мы провозились никак не меньше трех часов. Потом еще парочку я сидела в каюте у Марко и сортировала получившиеся данные в алфавитном порядке (одна, так как мелкий и Эйс в ходе опроса умудрились найти общий язык и сейчас дружно пытались поймать Шибзика. Кот, где-то в глубине своей кошачьей души, любил детей, так что тоже включился в игру и удирал от них ровно с той скоростью, с которой они за ним гонялись). — Йои, готова сказать, сколько членов команды нынче на корабле? — Шестьсот пятьдесят восемь человек, — отозвалась я, устало потирая глаза. — Хмм, — нахмурился Феникс, — моя Воля Наблюдения говорит, что ты не учла одного человека. И улыбнулся. Ехидненько так, с намеком. Пришлось «включать» Волю и проверять самой, потому что больше он не добавил ни слова. — Сдаюсь, — пришлось признать поражение мне после долгих и тщательных подсчетов, абсолютно ни к чему не приведших. — Ты забыла записать себя, — наградил меня легким щелбаном мужчина и улыбнулся самой обезоруживающей улыбкой на свете, не ответить на которую было выше моих сил. — Значит, ты больше на меня не сердишься? — зачем-то ляпнула я, разрушая хрупкий момент гармонии и полного взаимопонимания. — Остров прямо по курсу! — раздался приглушенный стенами крик, который буквально спас меня от неловкой ситуации. И уже в следующее мгновение в каюту влетел взбудораженный ребенок и принялся в прямом смысле слова прыгать вокруг. — Рина, остров! Мы ведь пойдём на остров?! Ведь пойдём же?! — тараторил он, размахивая руками. Вылитый воробей: маленький, растрепанный, да еще и крыльями машет… Вроде всего один день на корабле, а уже настолько проникся пиратской романтикой. — Это не мне решать, — покачала головой, видя подобный энтузиазм. — А кому? — расстроился мальчишка, но тут же воспрянул духом: — Я его уговорю! — Приступай, — согласился Феникс, продолжая улыбаться. — А? Ой… Ну, я буду хорошо себя вести, — не очень-то уверенно пообещал Марко. — А если не пустите на остров — точно буду вести себя плохо, — покивал комдив. — Вот так и ведутся переговоры с противником. В голове малого мысли выстроились в нужную цепочку. — Да, — серьезно согласился он. — Я заставлю Рину петь. Прозвучало внушительно, как будто мое пение — это такое оружие поражения, причем из числа самых массовых. Феникс не мог не сдаться. — Чтоб до третьего удара шестых склянок были на корабле, — разрешающе махнул рукой Феникс, и мелкий, обрадованно закивав, утащил меня из его каюты. До острова было еще плыть и плыть (или идти и идти, как предпочитали говорить настоящие моряки), так что скучающие комдивы, к которым шкет подошел, чтобы узнать, кто из них сильнее, решили затеять шуточные схватки. Ну, как шуточные? Настоящим оружием, но не до смерти. Мелкий, чтобы ничего не пропустить, уболтал Феникса и теперь наблюдал за боями с его плеч. — Наш Марко очень заботливый, — заметил Изо, прислонившись к фальшборту рядом со мной. — Да, — просто согласилась я, пытаясь прогнать из головы мысль, каким заботливым отцом будет первый комдив. — А почему дядюшка Изо не присоединился к этому хвастовству? — Чтобы не объяснять, что я дядюшка, а не тетушка, — улыбнулся стрелок. — А если серьезно — не люблю детей, они слишком восприимчивые и приставучие. Разговор увял сам собой, потому что я так и не придумала, что можно на это ответить. Победила, кстати, дружба, так что все остались довольны, а там мы уже и к острову приблизились. Помните Пушкина? «Сюда по новым им волнам Все флаги в гости будут к нам»? Так вот, очень похожую картину мы наблюдали с «Моби Дика». Порт был битком набит кораблями: гордые фрегаты Морского Дозора соседствовали с юркими пиратскими бригами, пузатыми барками торговцев и небольшими потрепанными шлюпами, принадлежавшими каким-то мутным личностям, поэтому появление флагмана Белоуса не вызвало никакого ажиотажа. Как объяснил всезнающий Харута, на острове каждые выходные что-нибудь праздновали, и нам повезло застать один из таких дней. Сюда мог приплыть любой и оставаться сколь угодно долго, и было лишь одно ограничение, одно неукоснительно соблюдаемое правило — в этом месте запрещалось вести какие-либо боевые действия, так что пиратам приходилось как-то уживаться с Дозорными и не провоцировать служителей закона на конфликты. Первыми до берега добрались Марко: Феникс, что-то уточнив у мелкого, превратился и, подхватив ребенка, взмыл в небо. Невнятные восторженные вопли лучше тысячи слов сообщали, что летать будущему пирату понравилось. Проводив улетевших завистливыми взглядами, к шлюпкам потянулись и остальные белоусовцы, и Эйс, не слушая моих вялых попыток воспротивиться и просто переместиться, затащил меня в одну из них. — Ты чего такая грустная? — приобнял меня брат, стоило нам только сесть в лодку. — Без понятия, — пожала плечами я. — Пошли с нами, развеешься и отвлечешься заодно, — предложил Эрик, который давным-давно освоился и прижился в команде сэра Эдварда. — И куда вы собираетесь? — для поддержания диалога пришлось поинтересоваться мне. — В бордель, — чистосердечно признался Дикс, заставив меня поперхнуться. То есть, сам пункт назначения меня нисколько не удивил, а вот то, что в заведение подобного рода позвали меня — очень даже. Или это была попытка меня смутить или отвлечь от грустных мыслей? Если последнее — то она удалась, чего уж там. — Только при условии, что там есть мужской стриптиз, — отшутилась я. — Никакого стриптиза! — тут же взвился Портгас, красный не то от смущения, не то от злости. — Чему вы учите Рину? — Ничего, что из нас двоих ты младше? — Я за тебя отвечаю, — нахохлился Эйс, и я не стала развивать тему. Впрочем, на берегу выяснилось, что забота о мелком — все еще моя головная боль, так что посещения квартала красных фонарей все равно бы не вышло. Парни, пожелав мне хорошего дня, уверенно свернули на неприметную улочку, утопающую в зелени, и это при том, что на этом острове никто из нас прежде не бывал, так что теорию о навигаторе по злачным местам, находящемся в мужских головах, можно считать доказанной. — Ну что, воробей, куда пойдем? — Тут есть парк аттракционов. И ярмарка. И цирк с театром, — выпалил ребенок. — То есть, идем прямо и ищем все самое интересное, — перевела я, взяв его за руку. Город жил своей жизнью, и ему не было дела до двух ничем не примечательных туристов, появившихся на его улицах. По тротуарам, выложенным разноцветной плиткой, что складывалась в причудливые узоры, куда-то торопились мужчины в смокингах под ручку с дамами в блестящих, облегающих вечерних туалетах, дополненных маленькими шляпками и крохотными сумочками в тон. По идеально-ровным дорогам ездили открытые экипажи и редкие, раритетные, роскошные автомобили, которым самое место в музее или в частных коллекциях. Неоновые вывески мягко светились, привлекая внимание и обещая все, что только душа пожелает. А дома? Дьявол, да я впервые в этом мире видела родные и привычные стеклянные высотки, в чьих окнах отражалось целое море разноцветных электрических огней. Мне подобное окружение было привычно если не по серой реальности, то хотя бы по голливудским фильмам, а вот пацан, который за свою недолгую жизнь не покидал пределов родного острова, пребывал в перманентном восторге. В какой-то момент у него даже выработался некий алгоритм действий, мало чем похожий на мало-мальски продуманный план: мы шли до вон того дома с золотой башенкой или до лавки с черепами или до статуи неведомой зверюшки. Я стояла рядом с умным или скучающим видом, а мелкий носился вокруг с радостными криками, успевая задать сто и один вопрос, ответы на которые ему совершенно не требовались. Затем в обязательном порядке следовала покупка какого-нибудь бесполезного сувенира, спонсором которой приходилось выступать мне. И, поскольку, как и Феникс, я не могла отказать ребенку, то под вечер у него на поясе болталось штук двадцать разноцветно-блестящих брелков, прикольно звеневших при ходьбе. Алгоритм дал сбой только на одной из улиц, полностью покрытой цветами. Непривычно тихий Марко попросил меня подождать его у приметного фонтана, похожего на лотос, а сам убежал в неизвестном направлении, оставив меня наслаждаться благоухающим разноцветьем. Чего здесь только не было: розы всех цветов и размеров (по-моему, даже одна радужная мелькнула), желтые подсолнухи, щедро делящиеся с окружающими солнечным светом, вьюнки и плющ, оплетающие стены домов зеленым ковром, камелии, хризантемы и просто цветы, названия которых я не знала, или такие, которые не могла себе даже представить. Запыхавшийся Марко вернулся минуты через три, когда от ароматного запаха начала кружиться голова. — Вот, это тебе, — протянул мне руку мальчишка. В маленьком кулаке была зажата немного помятая ромашка, — еле нашел. — Спасибо, люблю ромашки, — немного удивленно ответила я, принимая подарок и пристраивая его в волосах. — Когда вырасту, я принесу тебе много-много ромашек, — пылко пообещал ребенок. — Цветы надо дарить любимым, — рассмеялась я, взлохматив его волосы. На одной из площадей мы задержались, чтобы послушать концерт. На небольшой круглой сцене, что возвышалась над толпой метров на пять, исполняла что-то зажигательно-джазовое дама, чем-то похожая на Мэрилин Монро. Местные жители встречали каждую ее композицию крайне восторженно, а вот мы с мелким, послушав пару песен, дружно решили, что предпочитаем другие музыкальные стили и, дождавшись окончания очередной любовной баллады, поспешно покинули ее выступление. И если концерт был бесплатным, то театрализованное представление на соседней площади, устроенное под открытым небом, стоило приличных денег, а всей оставшейся у меня налички едва хватало на посещение парка аттракционов. В общем, мы решили немного сэкономить и схитрить, и, дождавшись начала спектакля, переместились на чей-то балкон. Кресел там не было, как и особых удобств, зато вид на сцену открывался просто шикарный. Костюмы были на высоте, музыка тоже не подкачала, а вот сюжет… Я ожидала чего-то большего, чем умирающего от любви героя, который проплыл половину мира и обнаружил свою возлюбленную в объятиях другого. А потом все умерли. Тот самый другой — от кинжала в сердце, вероломная дева — от смерти любимого, главный герой — от двойного предательства, потому что убитый оказался его лучшим другом. Итог подвел Марко, заметив, что можно было не пороть горячку, а найти себе другую девушку. И ни за что на свете не знакомить ее со своими друзьями. Очень, очень разумный ребенок для своих лет!.. Парк аттракционов, куда мы отправились после представления, совмещал в себе как всевозможные качели с каруселями, так и водные горки, и мальчишка не успокоился, пока хотя бы по разу не прокатился на каждой из них. Если б не дьявольский фрукт, я бы тоже не отказалась плюхнуться в море, скатившись по закрытой спиральной трубе, а так оставалось лишь завидовать мокрому, но совершенно счастливому воробью. Бессонная ночь давала о себе знать, так что в какой-то момент я, увидев скамейку, стоявшую в тени деревьев, запросила пощады: — Не хочешь немного передохнуть? Устало упав на деревянную лавку (выглядевшую, если что, как настоящее произведение искусства), дала ребенку полную свободу действий в пределах этого небольшого сквера, а сама буквально на секундочку прикрыла глаза… — Рина… Рина, проснись уже! Когда вас нещадно трясут за плечи — это очень и очень неприятно, но голос будившего меня Феникса звучал слишком встревожено. — Что стряслось? — хриплым после сна голосом уточнила я. — Где Марко? «Стоит передо мной», — чуть не сорвалось с языка, но сейчас было не самое подходящее время для шуток, так что мне пришлось сдержаться. — Обещал не убегать далеко и не разговаривать с посторонними. Но я уже и сама видела, что мальчишка нарушил слово, потому что его нигде не было. — Как ты вообще умудрилась заснуть, йои? — без особого интереса спросил мужчина. — Прости, я… Черт! Правда, извини… — слова в голове метались, как испуганные птицы, и никак не хотели складываться в связные предложения, потому что я боялась. Боялась, что с доверившимся мне ребенком произошло что-то плохое. Боялась, что не смогу снова его увидеть и попросить прощения за свое раздолбайство. Боялась, что что-нибудь плохое произойдет и с Фениксом, который… — Успокойся, — произнес он, крепко меня обняв. Если он надеялся, что это поможет, то нет, ничего подобного, стало только хуже. — Нужно что-то делать! Надо… надо найти его! — Видишь ли, я почему-то не могу почувствовать самого себя даже с помощью Воли, — признался Марко, и не думая меня отпускать. В любой другой ситуации я бы наслаждалась этими объятиями, но сейчас даже мысль о какой-либо романтике казалась крамольной. — Странно… — произнесла я, пытаясь сосредоточиться на поисках. Чужая близость отвлекала, но в итоге я все-таки сумела справиться с собой: — Он сейчас не на корабле, — как я в тайне надеялась, — а где-то неподалеку от Эйса. Они, пожалуй, даже в одном здании. Феникс нахмурился и, наконец, выпустил меня из своих объятий, после чего отрастил шикарные бирюзовые крылья. — Спасибо за помощь, йои, я пошел. — Полетел, — поправила его я, а потом чуть заторможено уточнила: — Куда? — В бордель. — Ты офигел что ли?! — То есть… я не то хотела сказать… Но, кажется, последнюю мою фразу волшебный птиц уже не услышал (или ему было не до того), потому что он, взмахнув крыльями, взмыл в небо и на приличной скорости полетел куда-то к морю. — Все вы, мужики, одинаковые, — пробормотала я, решая, что делать дальше, и тут меня озарило. Когда мы только-только плыли на остров, парни ведь приглашали меня именно в публичный дом. И если мелкий сейчас где-то рядом с Эйсом, то это значит, что он каким-то образом попал в бордель. Пришлось поднапрячь память, но мне, вроде бы, удалось вспомнить, куда именно свернули ребята — в большой особняк с колоннами, над входом в который даже днем горел красный фонарь. Именно туда я и направила свои стопы, мысленно пообещав себе, что извинюсь перед Фениксом за то, что плохо о нем подумала. К счастью, обошлось без фэйс-контроля, иначе не знаю, как бы я стала объяснять охраннику свое желание попасть внутрь. Стоило мне только переступить порог, как на меня кинулся Эйс, шипя, как большой и недовольный палласов кот. Из всей его речи я различила лишь свое имя и что-то о том, что меня тут быть не должно. — Стой, погоди, ты тут Марко не видел? Что ж, упоминать первого комдива было моей стратегической ошибкой, потому что после этих слов шипение усилилось, и в помещении стало как-то немного жарковато. — Ты!.. — Погоди-ка, а как ты вообще узнал, что я здесь? Ты что, следишь за мной? — перешла в наступление я. Эйс немного стушевался, но запала не потерял: — Я отвечаю за тебя! А что если какой-нибудь проходимец решит, что ты тут работаешь? — Эйс… — попыталась решить дело миром я, потому что ссориться с братом совершенно точно не входило в мои планы. Помог мне, как ни странно, Эрик, спустившийся из приватных номеров на втором этаже. Он отвлек Портгаса каким-то вопросом, и пока тот не видел, махнул рукой, создавая копию. Мое отражение, ободряюще улыбнувшись, встало на мое место и махнуло рукой: иди, мол, развлекайся, потом доскандалите. Решив не терять времени даром, переместилась туда, где чувствовала обоих своих потеряшек, благо они находились рядом — видимо, Феникс уже нашел Марко. …Я уже обещала себе думать перед тем, как куда-то перемещаюсь?.. _________________________________________________________ Мы с соавтором: придумали сюжет, придумали злодейчика и его мотивацию, придумали какие-то небольшие, но клевые детали. А: ... осталось все это написать. С: ... самая грустная часть работы. Хех, это даже можно добавить в посвящение. А: Добавила. Предлагаю сегодня на этом и закончить ;)***
На самом деле все не настолько печально (забудем про то, что автор зависает в игре весь последний месяц, а соавтор уже задолбался ходить на дни рождения и прочие встречи), и глава пишется, пусть медленно и печально (но сам факт!). Поэтому вместо посвящения (и извинений) перед этой главой мы добавим немного забавных рабочих моментов.***
С: Нам нужна какая-то фишечка! Марко внезапно проявит себя с хорошей стороны и начнет вести себя как настоящий отец? А: И в чем это проявится? С: Будет носить мелкого на плечах, покажет все-все на корабле и терпеливо ответит на все вопросы, а не будет отмахиваться, как обычно это делал его отчим? Что еще делают хорошие отцы? А: Ты у меня спрашиваешь? Мой ушел, когда мне было лет десять ¯\_(ツ)_/¯ С: Мой не ушел, но... Он отрезал себе палец, потерялся по пьянке и поругался с ментами в лесу, и это только за последний месяц! Так что тоже не тянет...***
С: А Эйс у нас в последнее время — та еще истеричка. Давай, что ли, следующую главу ему посвятим. А: Ага, Рина с ним сядет и поговорит нормально, чтобы узнать, чего он нервничает. Но мы, вообще-то, собирались дописать эту главу, а не придумывать, что будет через одну. С: Мы как всегда) Через три минуты С: Ты заметила, что Эйс слишком часто повторяет фразу: «Я за тебя отвечаю?» А: Ну так все легко и просто объясняется <дальше идет перечисление фактов, почему это действительно так> С: Отлично, запиши это куда-нибудь, чтоб не забыть! Но мы же хотели перестать обсуждать будущие события. А: Ну... это же мы...***
А еще бывает так: А: На ошибки проверила, абзацные отступы отбила, можем выкладывать... С: Я прямо слышу в твоих словах какое-то «но». А: Но название не подходит к этой главе, потому что мы в итоге разделили ее на две, так что придется поискать что-то более подходящее С: Твои слова причиняют мне боль и грусть...***
А: ...и это вот все не влезет в комментарий после части. С: Твои слова причиняют мне боль и грусть x2