И вообще мне тут всё не нравится!

POV Жени Почему машина так медленно едет? Как назло. Хочу как можно скорее уехать из этого места. Навсегда. Чтобы вообще ничего не напоминало об этом чертовом мальчишке. Я не смогу еще раз пережить тот ад, который был со мной год назад. Как же всё-таки тяжело было притворяться, словно ничего не случилось, что мне совсем просто отпустить Тёму, добровольно отдать его в руки Саши. Не понимал своей логики тогда. Никогда так не делал, если уж кого-то хотел оставить с собой, то я пускал в ход всё: ложь, шантаж. Но не с Артёмом. Он был слишком светлым, чтобы я мог позволить себе хоть что-то. Наверное, это люди и называют любовью. Я наступил на горло своим желаниям и закрыл от него ту сторону своего характера, которая бы сильно удивила парня, видевшего во мне доброго учителя с вечной улыбкой. Он ведь так любил Сашу… Было невыносимо больно смотреть на то, как мучается парнишка и мечется между нами. Но всё слишком затянулось, умом я понимал – со мной бы он точно не остался. Я был просто каким-то посредником, благодаря которому он получил некое понимание. Понимание того, кто ему нужен. Как же это было очевидно и так чётко прослеживалось в его словах, взгляде, действиях. Не заметил бы только слепой. И я, дурак, отступил. Наивно полагая, что именно это счастье и нужно самому дорогому человеку в моей жизни. После поступления Артёма в университет я и вовсе уехал обратно в Питер, потому что эти места опустели без него. Но я приезжал в деревню, как только была возможность. Поначалу я даже надеялся смириться, быть ему другом, помощником. Пытался встречаться с Леной. Боже, даже смешно от этого. Благо она девушка не глупая и поняла всё сразу. Я, улыбаясь сквозь боль, смотрел на влюбленную парочку и пытался радоваться. А внутри корил Сашу за то, что он отобрал у меня того, благодаря которому воздух казался чище, настроение поднималось, появлялось желание жить, и того, кто меня самого делал лучше. Хотя, глупо обвинять его в чём-то. У меня были все шансы обернуть ситуацию в свою пользу, но я сам отказался от них. До сих пор я с улыбкой вспоминаю, как однажды Тёма, пусть и на миг, ускользнул из рук своего властного любимого ко мне. Но всё же Александр твёрдо стоял на своём, а не строил из себя пай-мальчика, как я. Этим он и заслужил моё уважение к себе. Возможно, потому мы с ним подружились. Смешно даже как-то вышло. Мы должны были грызть глотки друг другу, а получилось наоборот. Хотя поначалу мы далеко не были друзьями. А потом словно что-то надломилось, и всё пошло не так. Возможно, каждый из нас понимал другого. Мы оба заботились о Тёме. Саша ревновал, и я прекрасно его понимал. Я ревновал, и тоже был понят им. Но никто не пытался препятствовать этому. И я, и он видели, как каждый из нас необходим Тёме. Но всё же моя роль была не так значительна. Это ранило еще больше. С Александром мы, как ни странно, нашли общие темы для разговоров, появились общие шуточки. Я увлекся даже его компьютерами! С ним было легко говорить, делиться чем-то личным. Я даже помню, как однажды напился и излил душу по поводу Артёма. В какой-то степени было желание, чтобы он набил мне морду, сказал, чтобы я свалил нахрен из их жизни и не мешал. Но чёрт, он просто слушал и понимающе кивал, аж бесил в тот момент. - Ну, Саша, твою мать, да врежь ты мне уже! Скажи, что я скотина, что позарился на твоё чудо! Я же вижу, как тебя ревность жрет, когда Тёма со мной, - говорил я заплетающимся языком, мило обнимаясь с бутылкой вискаря. - Тебе хуже, - пожал он плечами, забирая у меня мою «спутницу», и силой отправил спать. А его тихие слова словно лезвием по сердцу. Да блять, мне хуже. А в один прекрасный момент я решил, что всё, наши дорожки с Артёмом никак больше не должны пересекаться. И каково было моё удивление, когда именно за это я и получил по морде от Саши. Он наорал и приказал не делать этого. И вот она, странность номер два в нашем любовном треугольнике. Или двадцать два. Не важно. Сам наш любовный треугольник уже одна большая странность. Так или иначе, тогда я его послушал. Но надолго меня не хватило. До сих пор помню тот день, даже не день, а минуту, когда я четко решил поставить во всём этом точку. Перерубить канаты, сжечь нахрен всё, что может нас связывать с Тёмой. - Женька, солнце моё, я через пять дней к родителям еду. Я соскучился! Встретимся? На два дня приезжаю, хочу с тобой их провести, – кажется, радость в голосе Артёма через трубку, через сотни километров передавалась и мне. И так было всегда, стоило ему сказать, что едет домой, я бежал, как собачонка, в эту богом забытую деревню, только бы увидеть своего ангела, его улыбку, бесконечное тарахтение и горящие жизнью глаза. - А Сашка нам мешать не будет? – отшучиваюсь как всегда и слышу в трубке уже привычный смешок. - Ай, ну его. У него опять там работа или командировка, я так и не понял, - и тут во мне что-то щелкнуло. Чувствую, если увидимся, то что-то случится. Нагло вру парню, что встречу, слышу вновь счастливые возгласы, и прощаемся. Я даже не помню, как сказал ему «пока», не понимаю, как вообще смог соврать ему. Я бы приехал, прилетел, приполз, телепортировался бы за ним несомненно! Но только не в этот раз. Два дня наедине с ним я бы просто так не вынес. Я либо добил бы себя окончательно, либо сорвался бы и натворил глупостей. Быть рядом, но чувствовать, как он далек – самая страшная пытка для меня. Не иметь возможности коснуться его губ, вдохнуть запах тела, сказать о том, как люблю. Хотя, слова любовь было бы слишком мало для того, чтобы объяснить, что я чувствовал на самом деле. Я как будто пропитался им. Каждая клеточка, кровь по венам, вздох – во всём этом был он. Я видел в нем не просто объект своих желаний, а то, благодаря чему можно дышать. Но он как яд. Дышал им и умирал. Это как люди смотрят на вазу и видят просто вазу. А художники, к примеру, видят совсем иное – закономерности, правила, форму, цвет, тень, то, чего не увидишь, если внимательно не присмотреться. Можно сказать, что Артём был моей вазой, а я его художником. Смешно, да. Чем дальше, тем труднее мне было притворяться, что на самом деле всё хорошо, что я просто радовался за него с Сашей. И да, я чёртов эгоист, как бы я ни желал счастья Артёму, порой я хотел, чтобы он почувствовал хоть каплю той разрывающей боли, что копилась во мне всё это время оттого, что я не мог быть на месте этого грёбанного информатика! И мне было дико стыдно за эти мысли. Я злился на себя самого. Мучительно было даже то, как он относился ко мне, говоря, как я дорог ему, и давая тем самым призрачные надежды – это всё разрывало на кусочки. Мальчик мой, что же ты со мной делаешь? Я его не встретил тогда, не позвонил, не объявился, тупо пропал, даже не говоря ничего Александру. Это решение далось мне легко, чего я не ожидал, словно был готов к этому. Я сломался, и находиться подальше от Артёма было самым мудрым решением. "И нет, не ему так будет лучше, а мне. Достало уже это пиздострадание, хочу пожить для себя. Вдруг получится? А он справится, не один" - думал я в тот момент. Мне хотелось новой жизни, дать себе хоть ложный, но шанс на то, что эту боль можно, если не убить, то хотя бы заглушить. Подними, подними всё это И начни заново. У тебя есть второй шанс, Ты мог бы уйти домой, Подальше от всего этого. Это просто ерунда* Мне даже некому было вылить все эти эмоции, а тот единичный случай с Сашкой – бред. Причём это был мой пьяный бред. Тем более не плакаться же мне постоянно парню любимого человека? Да и к тому же для меня это было бы совсем унизительно. Но тогда всё просто достало, хотелось нажраться, а после вырвать из себя кусок огромной обжигающей боли вместе с сердцем и похоронить. Чем я и занимался следующие два месяца. Думал я, всё будет куда проще, но ошибся. Конечно же, я пытался найти выход в алкоголе, он стал неким успокоительным. Когда я пил и забывался, только на короткий промежуток времени и получалось забыть Артёма, но стоило прийти в себя, как перед глазами снова появлялся его образ. Я разваливался и уничтожал всё светлое, что было во мне. Всё то хорошее, что видел во мне ОН. Этим я пытался излечить себя от болезни под названием Артём. Мои лекарства убивали и спасали одновременно. Давали маленький просвет, но уносили в туман. Ты всё ещё мог бы стать Тем, кем ты хочешь. Тем, кем ты говорил, что ты являешься, Когда я встретил тебя. У тебя доброе сердце И светлая голова на плечах, Но это всё разваливается От этих лекарств* Примерно месяца два почти каждый день по утрам меня встречало похмелье и не совсем знакомые люди на кухне, которые то кофе варили, то завтраком пытались задобрить. Говорили о каких-то чувствах, старались казаться лучше в моих глазах. Всеми возможными способами пытались заполучить моё внимание, показаться умнее, красивее, чем они были на самом деле. Но боже, смотреть на это было просто смешно. Лица сменяли себя, кто-то задерживался на несколько дней, кто-то напоминал мне Артёма, а кто-то просто был слишком хорош в постели. Но ни у кого и никогда не получалось заменить ЕГО. Пока в моей жизни не появилась Аня. До жути простая и до невозможности светлая девушка, которая тоже когда-то сломалась от безответных чувств. Мы познакомились совсем глупо: я пришел устраиваться на практику в университет, а она работала методистом на факультете. Я зашел в кабинет(черт меня дернул не постучаться) и увидел, как она сидела и плакала. Она сначала даже не заметила меня, я замер на пороге и не мог оторвать взгляда. Ее плечи дрожали, а тишину в кабинете нарушало только тихое всхлипывание. Она была настолько хрупкой, что, даже видя ее со спины, уже можно было почувствовать, как ей больно. Я сразу понял, что слезы ее вовсе не от того, что отчитал начальник. Может, в этой картине я увидел нечто знакомое, близкое сердцу. Она испугалась, когда увидела меня, сразу принялась вытирать слезы, взгляд ее сделался твердым, и было видно, каких усилий ей стоило снова стать сильной и не показывать эмоций. Кто-то другой наверняка бы и не поверил, что эта девушка, только что рыдала, слишком уж она теперь была холодной, но я знал, что в этом уверенном взгляде таятся поистине сильные чувства и страшная боль. Мы разговорились, начали общаться помимо работы. Понимали друг друга с полуслова и находили друг в друге спасение. Для меня она была каким-то лучиком, что пробирался сквозь туман. Я всё реже забывался в алкоголе, боль начала потихоньку притупляться, да и жизнь становилась в радость. И кто бы подумал, что в этом маленьком хрупком теле столько желания жить. Именно она заставила меня поверить в то, что всё образуется. Со временем, меня снова начало тянуть в почти забытые края. Какая-то тоска засела в сердце. И нет, дело было не в Артёме. А в воспоминаниях. Александр был удивлен, когда я вновь объявился. Свое исчезновение я списал на то, что были проблемы со здоровьем, и пришлось уехать за границу. Конечно, он не поверил мне, но ничего не сказал. Про Артёма я не спрашивал, единственное, о чём я попросил, это то, чтобы Александр не говорил ему, что мы вновь общаемся. Парень вроде начал отвлекаться и забывать меня, по словам Саши. Было неприятно осознавать тот факт, что Тёма так легко к этому отнесся, но, наверное, так даже лучше. Время шло, раны затягивались, но не заживали. Боль становилась тише, но не замолкала. Улыбка стала почти такой же искренней, что и была раньше, но в глазах всё равно прослеживалась пустота. Я лелеял надежду, что когда-нибудь всё наладится, однако всё решил случай. Если в пустой бокал каждый день добавлять по капле воды, то рано или поздно он наполнится, и вода прольется. Так вот, когда я увидел Артёма у входа в бар, то это было последней каплей. «Стакан наполнился», и каких же сил мне стоило, чтобы вода не выплеснулась за края. Когда его кулак пришелся мне прямо в челюсть, я молчал, уже обдумывая план, как бы поскорее смыться отсюда. Но этот гаденыш пошел на глупость и умотал с какой-то сомнительной компанией на дачу. Сашка был взбешен таким поведением своего парня, и я отправил его домой, обещая, что как только найду это горе, то сразу же привезу. Самому Саше я не позволил отправиться со мной от греха подальше. Дачу я нашел не так быстро. Не мог найти номер хоть одного знакомого из той шайки. С горем пополам часа через полтора я был уже в пути. И каково было мое удивление, когда я увидел в сопли пьяного Артёма. Господи, не хватало еще того, чтобы он пить начал. Забрав у него бутылку шампанского, я попытался его затащить в машину, но это пьяное недоразумение так просто не сдавалось. Меня сначала попытались побить, затем лезли целоваться и говорили что-то о том, что я скотина, мудак. Полчаса ушло на то, чтобы уложить его спать. Я затащил его на второй этаж, и, стоило ему только упасть на подушку, сразу же послышалось сопение. Сам не понял, как уснул, сидя в кресле напротив и любуясь пьяным телом. Утро было настоящей пыткой. Я проснулся немного раньше Артёма. Первым желанием было прижаться… нет, накинуться на парня и врасти в него, пустить корни и навсегда остаться внутри него. Я буквально физически ощущал это желание, которое распространилось по всему телу, каждая нервная клетка зашевелилась, что начало пощипывать кончики пальцев. Второе желание - как можно скорее убежать отсюда, исчезнуть, испариться. И пока я прикидывал, какой же вариант лучше, Тёма проснулся. Пытка продолжалась, и я изо всех сил старался быть тем же Евгением Геннадьевичем, которого он знал, а не тем, каким я стал. Но когда мы приехали, когда Артём начал кричать, когда на его лице можно было прочитать каждую его эмоцию, мои тормоза просто сорвало. Я прижал его к себе настолько сильно, насколько вообще мог. И снова это чувство, которое я так глубоко закапывал, рвануло наружу. И не было сил остановить это. Я мог только позволять этому парню уничтожать меня бесповоротно и навсегда. Я чувствовал, как громко билось мое сердце, я слышал, как кричала моя душа. Меня не просто трясло, а колотило. Было настолько плохо и настолько же хорошо одновременно. Но бессилие накатило слишком быстро и сильно, не давая возможности вынырнуть из временного, но отчаяния. Вижу, как он льнется ко мне, вижу, как нужен ему, вижу даже то, что любит. По взгляду, по дыханию, по дрожащему телу. Но правильно ли это? Я ничего не понимаю, не хочу повтора истории, не хочу больше страдать. Эгоистично, не спорю, но я не в силах опять переживать это. Да и снова начнутся метания от одного к другому, я в этом уверен. - Тебе не место в моей жизни, - сам не понимаю, что говорю. Да и к черту всё! Пользуясь его растерянностью, быстро сажусь в машину и удаляюсь прочь. Прочь с этого места, прочь из жизни Артёма. А самого ломает, чувствую, как невидимой ниточкой остатки души тянутся от того места, где сейчас стоит Тёма. Уже минут пятнадцать несусь, как бешеный, по дороге, пытаясь прийти в себя. Не думал, что встреча эта дастся мне так тяжело. Он просто убил меня своей искренностью. Как же я скучал, а этот поцелуй, словно жизненно необходимый, но душащий похлеще жгута. До сих пор чувствую прикосновения таких родных губ. А тело ноет в тех местах, где Артём прикасался ко мне, словно от побоев. Держаться не было сил, а атмосфера вокруг начинала искрить и возгораться. Я лишь сильнее давлю на коробку передач, стараясь забыться в адреналине, чтобы на границе внимания и концентрации проблемы отошли на второй план. Дальше от этого места, дальше от Артёма. *Песня Daughter – Medicine (LuQuS Remix)