Со временем уже не болит

В стенах спортзала Элитный Путь уже полтора часа царила полная тишина. Спортивный инвентарь был хаотично разбросан, чья-то форма висела на перекладине, а рядом с мячами валялись кроссовки. Казалось, что ничего особенного, если бы не две тени в углу помещения. Мануэль Агирре не чувствовал ног, поскольку они давно онемели. На его коленях лежала Марисса, которой не хотелось переворачиваться и которая упрямо не желала понимать, что ноги у мексиканца имеют способность затекать. Она не плакала, не думала и не искала ответы на необъяснимые вопросы. Рыжая девушка выбрала одну точку на противоположной стене спортзала и уже полтора часа изучала ее какую-то особую прелесть. Мексиканец не знал, каким образом нарушить эту тишину. Что говорить и говорить ли вообще. Он продолжал нежно гладить рукой Мариссины дреды и терпеливо ждал, когда что-то изменится в голубых стенах этого помещения. И это ожидание превращалось в настоящую муку. Прошло еще длинных десять минут и Марисса поднялась с колен друга. — Ману, который час? — Половина восьмого … — безрадостным голосом ответил юноша. Он пристально начал изучать черты лица рыжей девушки, пытаясь найти для себя что-то очень важное. Однако в это самое мгновение, ее лицо ни о чем не говорило. Бездонные карие глаза продолжали смотреть в одну точку, уголки бесцветных губ что-то шептали. Хотелось встряхнуть ее изо всех сил, но он не мог… Опять проходили минуты и здесь мексиканец не выдержал: — Ты еще долго будешь изучать всевозможные оттенки голубого? — Не нравится, можешь идти. — Резко ответила девушка. — Я тебя здесь не держу. — Посмотрите на нее, голубые стены. Какие мы гордые. Даже с друзьями не хотим вместе побыть, — будто извиняясь, пытался разрядить обстановку Мануэль. — Ману, ты прекрасно все понимаешь. Не стоит притворяться. — Отлично. Если так, то давай поговорим. — О чем? — не отвлекая взгляда от стены, ответила Марисса. — Думаю, ты догадываешься о чем. Сама говоришь, что не стоит притворяться. — Я не собираюсь говорить на эту тему, — она резко встала и оторвала этот невыносимый взгляд. — А я хочу. И мы поговорим. Марисса Пиа Спирито никогда не убегала от проблем. — Мариссы Пиа Спирито больше нет. Она умерла два часа назад! — Даже так. Если Ты еще осознаешь, сколько времени прошло, значит не все потеряно. Рыжая не знала, что сказать. Спорить было бесполезно, а говорить не хотелось. Она боялась, что тогда стены содрогнутся и все увидят, как ей больно. И среди всех обязательно найдется место для симпатичного блондина с лазурными глазами. — Мари, что дальше? Что ты собираешься делать? — Не отставал мексиканец. Марисса снова медленно опустилась на пол. А действительно, что дальше? Как быть? Что делать с колледжем, группой, бесконечными вопросами друзей. Соня… Как-то мало было времени, чтобы обдумать самое главное. Не хватало воздуха, мысли снова растерялись в бесконечном потоке жизни. Она который раз убегала от ответов. — Я не знаю… Я, правда, не знаю… Парень опустил глаза, сейчас он не мог стать советчиком. Он чувствовал ее боль и эмоции, однако не мог всего понимать. Хотя бы потому, что мужчины по-другому чувствуют и по-другому переживают. Самым страшным, чего сейчас следовало ожидать была эта невыносимая тишина. Было бы снова дико трудно находиться с этой упрямой девчонкой в одной комнате и слушать звук пустоты. Пусть ревет, кричит, бьется кулаками в грудь, все что угодно, только не молчит. — Я не смогу здесь оставаться, я не смогу его видеть. Я не смогу… — слезы снова обратились на шоколадные глаза. — Я уйду. Не знаю, забудусь и уйду… — Среди звуков биения сердца Марисса услышала собственный голос. — Мари, куда ты пойдешь? Ты в своем уме? Я знал, что ты эгоистка, ну чтобы до такой степени. Честно, даже не догадывался. — Ты не понимаешь. — Прости, Марисса. Ты понимаешь? Ты не думаешь о людях, которые тебя любят. Ты не спрашивала себя, что будет с ними? Как ты объяснишь? Я так понял, ты говоришь о колледже? — О колледже, да ты прав. Надо что-то придумать. Скажу, что хочу к Спирито в Италию… Не совсем правдоподобно, но вполне годится. — И что дальше. Избежишь там от себя? Проблем станет меньше? Как ты будешь смотреть в глаза Соне? — Сейчас мне все равно. — Марисса, выслушай меня. — Зачем? Я знаю, что ты мне скажешь. Наговоришь фигню, типа, что жизнь продолжается и так далее. Извини, Ману, я это не хочу слушать. — А ты попробуй. В твоей жизни, есть люди, которые ждут, что ты сделаешь их сильнее. Люди, которых ты всю жизнь учила бороться и побеждать. Будь с ними, продолжай их любить, рожай новые мечты, борись и снова побеждай. Ну уйдешь ты из школы, что тебе это даст? Ты думаешь, что Лухан, Лаура оставят тебя в покое? Подозреваю, о том, что произошло, ты никому не скажешь? Куда же это… Марисса Пиа привыкла сама справляться со своими проблемами. Или я ошибаюсь? Ты думаешь, Соня просто все проигнорирует? Ты уверена, что проблем тогда станет меньше? Голос мексиканца задрожал и на мгновение остановился. Захотелось понять, что происходит в сердце обладательницы этих бездонных карих глаз. Девушка поднялась с пола и начала ходить туда-обратно. Наконец, ему удалось выжать хоть какие-то эмоции. Это была небольшая победа. Сейчас только бы не сдаться… — Ты не уйдешь от самой себя, даже когда окажешься по ту сторону океана. Пойми, наконец! — А ты что предлагаешь оставить все как есть и делать вид, будто ничего не случилось? — Не удержалась бестия, перебив душевную проповедь мексиканца. — А почему бы и нет? Это как раз в стиле Мариссы Пиа Спирито. — И все уроки находиться с мерзавцем, который меня… — И не просто находиться, а наслаждаться жизнью. Ходить на уроки, какие бы скучные они не были. Петь в группе — потому что это классно и ты любишь это делать больше всего. Доставать Мию, Бласа, Дунофа. О чем я говорю, ставить на уши весь колледж. Оставаться лидером, другом, быть собой! — Легко тебе говорить. — А я не говорил, что это легко. Ты попробуй. Поверь, это лучше, чем бежать куда глаза глядят. — Возможно, ты и прав, — признала бестия. — Я подумаю… — И еще одно… Только пойми меня правильно… Ты должна поговорить с Пабло. — Что? — В ее глазах загорелся огонь ненависти. — Ну это уже меня извините, нет. Я не собираюсь с ним говорить. Даже не проси, не буду. Он для меня не существует. — Мари, я не прошу тебя простить его или дружить с ним, а я прошу просто поговорить. А тогда ты можешь продолжать делать вид, что его нет в твоей жизни. Рыжая бестия снова присела на пол. Взгляд приобретал тяжести, эмоции просто зашкаливали. — Понимаешь, в том, что произошло.- Мануэль пытался найти слова, которые бы меньше наносили боль. — Ну, в комнате Пабло… Тогда… Я, как друг, должен сказать. Пойми меня правильно. В общем, я не считаю, что в этом виноват только Пабло. Понимаю, это звучит жестко, но… Мари, в этом виноваты вы оба. — Сейчас он попал в нужную точку, а правда всегда умеет жестоко ранить. И даже теперь он так просто не сдастся… — Продолжай, — едва слышно произнесла Марисса… — Понимаешь, с тех пор, как ты появилась в колледже, во всем плохом, что происходило с тобой, всегда виновным был только один человек. Марисса не сдала контрольную — виновный кто? Пабло Бустаманте. Марисса опоздала на свидание, виноват также Пабло. Марисса плохо спит, — ну конечно это же сынок мэра. И даже если где-то на другом конце света происходил потоп или землетрясение, виновным был Пабло Бустаманте. Ты пришила ему на сердце бирку, которую могла сорвать только сама. И в какой-то момент — просто промахнулась. Он не выдержал твоего давления и напора. Ты сама прекрасно знаешь, что это был не просто фильм, с которого посмеялись одноклассники. И знаешь, что они говорили после увиденного? То, что этот идиот нашел в этой рыжей оторве, которой абсолютно наплевать на его чувства? Пойми наконец, он любит тебя. Марисса сама прекрасно понимала, что Мануэль прав. Сейчас было больно осознавать, что он не просто прав. Больно от того, что об этом знали все. Это все видели, только она упорно и гордо продолжала верить в историю о сыне мэра, которой не заслуживал ее взглядов и желаний перед сном. — Ты думаешь, он любит меня? — Она с надеждой взглянула на друга. — Не просто любит! Он боится оказаться не тем, кто тебе нужен. Я не хочу оправдать его поступок, но я понимаю его чувства. Если бы Мия столько раз показывала всему миру, что я кусок говна, думаю, что тебе бы пришлось нелегко, покупая розовые цветы на ее могилу и посещая старого друга в тюрьме. Марисса улыбнулась:  — Это точно… Только реальная жизнь слишком сурова, чтобы такая любовь могла выжить… — Это не жизнь сурова. Это вы наносите друг другу столько боли, ожидая, кто кого сильнее ранит. Вы попали в тупик, где нет выхода и застряли там вдвоем. Вдвоем, но, к сожалению, не вместе… Его слова пугали ее. Они вселял в ее раздраженную душу трепет и надежду. Она понимала, что их с Пабло любимая игру «я тебе сделаю больно, а ты мне еще сильней» зашла слишком далеко. Она осознавала, что Мануэль прав и этот круговорот может никогда не остановиться. Стоит попробовать что-то изменить в середине своего «я», начать с чистого листа новой ручкой в новом блокноте. И вместе с тем она также соображала, что их «мы» сегодня разлетелось вдребезги. Она не сможет преодолеть это расстояние, она не сможет простить, и самое страшное не сможет — забыть. У нее осталась надежда… Терпкая, с привкусом горечи… Завтра ее будет ждать новый день, в котором еще не будет болезненных ошибок. Стоит начать сначала, без гнева, без злобы, без капли слез… И пусть даже завтра в ее сны не придут голубые глаза, этот мир сможет дарить свои радости и то лучшее, что он держит для нее.