Со временем уже не болит

Говорят, что утра после бессонных ночей обладают способностью дарить свежие надежды. Видимо, просто говорят, потому что ученица четвертого курса школы Элитный Путь Марисса Пиа Спирито за последние два дня забыла, что существует такое понятие, как надежда. Точнее, она в него свято верила, упорно ждала, настойчиво себе дарила, но, чтобы так его почувствовать полной грудью — сил почему-то не было. Вместо этого она знала другие: непонимание, пустоту, терпкость, боль, горечь, стремительность, необъяснимое равнодушие и апатию. Оставшись наедине с этой каторгой негативных эмоций, бестия продолжала изображать сонное царство Морфея на своей кровати. Соседки по комнате Лухан Линарес и Лаура Арегги уже давно проснулись, время от времени перешептываясь и активно жестикулируя, показывали пальцем в сторону оранжевой кровати. Рыжей девушке никак не хотелось вылезать из-под теплого одеяла, однако стук в дверь старосты курса Бласа Эредиа не оставлял право выбора. — Через двадцать минут общий сбор четвертого курса в вестибюле колледжа. — Что-то случилось? — Спросила Лаура. — Через указанное время вы узнаете. Не забудьте разбудить сеньориту Спирито и передайте, что у нее подписанное разрешение на выход, — кивнул староста в сторону сгорбленной постели Мариссы. — Марисса, Марисса, просыпайся, — набросилась на подругу Арегги. — Лаура, оставь ее. Она актриса, разучивает новую роль жертвы. Пусть продолжает делать вид, что спит. — Добавила Линарес и вслед за Бласом вышла из комнаты. Рыжий комок несчастья молча слез с кровати, взял в руки полотенце и направился в сторону двери. — Марисса, ты хотя бы слово скажешь? — С непониманием в глазах спрашивала подруга. — А зачем? Лухан давно уже все рассказала. — Снизила плечами Спирито. — А тебе не кажется, что ты сама должна всем все объяснить. Может тогда и Лухан тебя поймет. — Не сдавалась блондинка. — Не вижу смысла слушать лживую актрису. Все равно никто не поверит, — без лишних эмоций Марисса закрыла за собой дверь. Сегодняшний день обещал новые испытания. Встреча с Соней не предвещала ничего хорошего. Марисса боялась лишних вопросов, резких взглядов, теплых объятий. А еще больше боялась не удержаться и разрыдаться. Вот тогда от сеньоры Рей ей ни при каких обстоятельствах не отстать. Знаменитая модель способна перевернуть мир, лишь бы ее рыжие сокровище умело радоваться жизни. Холодный утренний душ резал размышления остротой ощущений. Надо собрать все силы в кулак и стать сильнее, более строгой и стервозной. Возможно тогда жизнь перестанет больно ранить душу. — Спирито, вас долго ждать? — Спросил Блас, когда Марисса направлялась в комнату. — У меня есть разрешение на выход. — Я это знаю, но общее собрание для всех. Жду в вестибюле. — Блас… А почему вы мне тогда помогали? — Не знаю, вид у вас был очень ужасный. — Спасибо. — Спирито, я не знаю, что там у вас произошло. Но хочу сказать, что вам не подходит такое состояние. Ваши эмоции слишком себя выдают. Попробуйте их скрыть, потому что есть люди, которые вас недолюбливают и которые этим могут воспользоваться. — Отметил последнее староста. — Насколько я помню, вы среди них. — Не преувеличивайте. Я вам не враг, но и не друг. Жду внизу.

***

В холле собранный сонный четвертый курс, перебивая друг друга, выражали свое несогласие по поводу утренних сборов. Кто-то доказывал незаконность таких пыток над снами уставших учеников, а кто-то продолжал досыпать стоя. Марисса нашла среди толпы личность друга Мануэля Агирре, однако не спешила поздороваться. Чтобы не привлекать лишнего внимания к своей персоне, она спряталась за спинами четверокурсников, пытаясь затеряться. Блас Эредиа и Марсель Дунофф о чем-то перешептывались в течение двух минут. Виктория Пас не выдержала напряжения и спросила: — Нас еще долго здесь будут держать? — Действительно, к первому уроку еще целых сорок минут. — Возмущалась Соль Риваролла. — Первого урока у вас не будет, — поспешил обрадовать всех мятежников Гитлер. Его голос заглушили радостные крики «ура!», однако радость мгновенно потухла. — Зато с вами пообщаются представители правоохранительных органов по поводу исчезновения вашего товарища Пабло Бустаманте. — Крики окончательно сменились на серьезные выражения лиц. Серхио Бустаманте и два человека рядом с ним зашли через входную дверь. По выражению лица мэра города было заметно, что дела неутешительны. Два человека подошли к Марселю Дуноффу, показывая документы неизвестного содержания. — Неужели все так катастрофически? — Прошептал Гидо Лассен. — Если мэр не справляется самостоятельно, то можно сделать выводы. — Дополнил Франциско Бланко. Блас Эредиа показал ученикам, что следует направляться за четверкой мужчин в сторону кабинета директора. Никто спорить не захотел, если бы не один важнейший факт — входная дверь распахнулась и на пороге появилась фигура, точнее то, что от нее осталось, знаменитого сыночка мэра Пабло Бустаманте. Многочисленные взгляды однокурсников, случайных прохожих, мэра города, директора и старосты изучали зашедшую личность. Разорванная, не заправленная, окровавленная рубашка свидетельствовала о недавней драке. Грязные джинсы рассказывали о пребывании своего владельца в какой-то канаве или рву. Синяки под глазом и свежо разбитое лицо недавно находилось под чьими пытками. Окровавленные косточки на руках намекали на ответные удары. Отсутствие обуви заставляло усомниться в адекватности и здравом уме Пабло Бустаманте. Но самыми страшными были глаза, точнее их пустота. Казалось, что их просто нету. До недавнего времени лазурь нежных добрых глаз еще красовалась всем на виду. Что с ними сейчас? Куда подевалась их голубизна? Куда исчез привычный блеск и пыл? Почему сегодня они такие серые и безнадежно пустые? Пока все одноклассники искали ответы на свои интригующие вопросы, горло Мариссы свело спазмом. Не думала она, что можно дрожать каждой клеточкой кожи, впитывать боль неизвестного происхождения. Сейчас ей нужно было применить все свое умение, чтобы не дать опомниться самой себе. Было очень тяжело видеть состояние Пабло, которое заметно невооружённым взглядом. Казалось, что ее самый большой и самый злой враг за одну секунду жизни превратился в клубок непонимания и противоречивых чувств. И никто не имел права остановить эту судьбу. Мысли разлетались вдребезги. Хотелось убежать. Бежать, не останавливаясь, переворачивая мир вокруг. Наконец она слегка отстранилась от собственных мыслей и продолжала изучать ситуацию со стороны. Голос Серхио Бустаманте заставил всех прийти в себя. Это был звериный крик, приглушен злостью и непониманием. Казалось, что он осознал собственное поражение и теперь этот позор никому не сойдет с рук. — Весь Буэнос-Айрес тебя ищет столько времени, а ты, гаденыш, пил, не просыхая? — Я не пил ни капли. — Спокойно и сдержанно ответил Бустаманте-младший, ища среди толпы до боли знакомую тень. — Ты мне за это ответишь. — Подскочил мэр города к собственному сыну, хватая его за остатки воротника. — Объясни… — Я ничего не собираюсь объяснять, тем более тебе, — не отрывая взгляда от одноклассников, произнес Пабло. — Ты имеешь счастье, что здесь люди. — Прошептал на ухо неукротимый Серхио. — Люди, а ты знаешь такое понятие, как «люди»? И с каких пор тебя волнует, что рядом люди? Ах, я забыл… Предвыборная кампания. — Не уменьшая силы голоса, сказал сын. — Я тебе все припомню, — бросил последний взгляд мэр города и резко вышел за дверь. Тишина снова резала эмоции своим наполненным присутствием. Никто из товарищей не решался бросаться Пабло на шею и спрашивать о том, что произошло. Марсель Дунофф так и не осмелился сказать, что теперь нет причин отменять первый урок. Казалось, что все чего-то ждали. Ждали с невероятным ощущением необходимости снять оковы неизвестного. Блас Эредиа вежливо провел двух мужчин к двери. Видимо, на него не повлияла подобная ситуация. Наверное, так все и стояли бы на месте, если бы не прославленная модель Аргентины Соня Рэй, которая устала ждать свою дочурку в машине: — Мариссита, сколько можно? Голос известной мамули заставил отвести затуманенный взгляд от виновника всех последних событий. Казалось, что не имеет ничего худшего за этот момент, когда надо сдаться в сети собственного поражения и выйти так, как будто и ничего не произошло. Однако, этот нескрываемый момент отчаяния мог стать единственным спасением от разговоров, упреков, открытости обнаженной души и отчаяния. Марисса замерла, собираясь со своими мыслями. Сейчас ей надо сделать шаги, ценою в жизнь. Эти несколько шагов, которые ей нужно было пройти, длились вечность. Она изо всех сил старалась, чтобы ее уход не выглядел заметным побегом. Он не должен видеть, что сумел коснуться кончиков ее души. Пусть лучше видит, что не смог ее достать. Всего несколько шагов… Девушка поймала его торжествующий взгляд и все поняла, — все идет так, как хочет он. Как ни скрывай, он знает ее эмоции. Неравный бой, в котором победителем всегда становится тот, кто любит и отдает. Сейчас в его грязных ладонях сжималось ее хрупкое израненное сердце. Он не удержится и побежит за ней. Разве можно оставить ее наедине со своим поражением? Как ни странно его беспощадный взгляд придал сил для сопротивления. Чувство свободы и превосходства взяли верх. Остается один шаг, дверь закроется и этот мир никогда не будет прежним.