«Ничего не бойся, сердце мое. Смотри на меня. Только смотри на меня. И дыши.» Мария Козлова «Бедный маленький мир»
Ночь, влюбленная в бездну неба, укутала мечтательная мысль неразгаданной тайны хрупкого девичьего сердца. Обласканный звездным мерцанием дальновидный месяц касается вымученных будничными проблемами, прохожих улиц, пуская тем самым белую голубку, которая долетит до пристанища чистого рассвета и оповестит о приходе завтрашнего дня. Третий час Марисса смотрела в звездное небо, ища для себя особые знаки. Слезы душили горло, эмоции переполняли комнату, неизвестное, необъяснимое чувство упорно вмешивались в ее жизнь, оставляя глубокие раны. Рядом с ней, на подоконнике пахли яблоки и груши, создавая особую атмосферу осени. И так захотелось с кем-то поделиться этим нежным запахом. Как это тяжело осознавать, что где-то существует Кто-то, кто способен просветлять небо и вместе с тем, этот Кто-то умеет больше всего калечить растоптаны нежностью мечты. Сегодня она осталась на перроне безнадежных надежд: упрямая, гордая, неизменна. Осталась в ожидании неизвестного чуда, высокой магии, непостижимого полета ввысь. А так хочется прикоснуться неистово сладкого нектара пурпурных губ, почувствовать как надсадно пульсирует жизнь неизвестного завтра. Никто не ушел, никто упорно не хочет покидать ее внутренний мир, оставляя огоньки странных чувств. Почему так трудно? Почему гордость умеет разрушать мечты? Почему мир не умеет прощать таких простых и болезненных вещей? Сегодня этот подоконник стал особым уютом. Как хорошо, что у нее самой нету никого, кто бы сейчас помешал разрыдаться полной грудью. Глубокое раскаяние трогали душу. Почему она позволила ему уйти, не сказав важных слов. Слов, которые для кого-то ничего не стоят, а для кого-то весят весь мир. Почему прощение удается такой дорогой ценой? Люди умеют так много, но никак не научатся просто жить в добре и согласии. Это их фатум? Не противиться злу, потому что оно всегда будет существовать, достойное оно человека? Существуют ли пределы добра и зла? Когда можно прощать, а когда нет? Пожалуй, прощение и является той дверью, которая открывает новые просторы покоя и гармонии. Завтра в ее жизни будет врываться еще один день. День, на дне которого так много отчаяния и так мало свободы. Как бороться с этими разными чувствами? Она понимала эмоции Пабло, чувствовала как ему невыносимо и больно. Знала, что его страдания сильнее, более тяжелые, эмоциональнее. И от этих знаний легче почему-то не было. Возможно в глубине души ей хотелось побежать к нему в комнату, накрыть его теплым одеялом, губами коснуться горячего лба, но в той комнате оставались безжалостные воспоминания. И горечь заново открывалась. Может, она так хотела подарить ему такую неспелую надежду, чтобы хотя бы немного исцелить его раны. Но эти надежды могут творить что-то новое, что-то, ради чего можно учиться просыпаться утром. Пожалуй, это не входило в планы девушки. Она не умеет быть счастливой. Не умела никогда, хотя очень этого хотела. За несколько часов начнется новый день, осталось только пережить эту пятницу. Впереди — выходные, а значит, что Соня снова будет задавать вопросы. Как избежать этого: не оставаться в колледже, чтобы не встретить его и не возвращать домой, чтобы не показывать свои слабости? Марисса продолжала рисовать узоры на стекле, складывать пазлы эмоций и решать ребусы боли. Так и не заснув, отправилась в новый этап своей жизни под названием «избегать и не сдаться»***
Постепенно класс наполнялся радостью пятницы. Конец недели всегда обещал четырекурсникам выходные, в которых практически не было занудных преподавателей, еще более скучных книг и криков Гитлера по коридору. Возможно там были встречи с старомодными предками, даром потраченное время и еще куча всего, чего в биографию и распорядок учеников никак не хотелось помещаться. Марисса пришла первой. Вслед за ней модницы колледжа, звездная аристократия Белен Пачеко, Фернанда Рамос и Сол Риваролла, активно показывали пальцем в сторону рыжих дредов и обсуждали странное поведение их обладательницы. Маркос Агилар и Франциско Бланко рассказывали друг другу никому непонятные формулы. Мия Колуччи, Фелиситас Митре и Виктория Пас делились свежими рецептами красоты. Мануэль Агирре нежно подергав рыжие дреды и пришел поздороваться с любимой. Через несколько минут пришли практически все, потому что эта странная тетка Кармен в случае опоздания наделала бы переполох на весь колледж и ученикам бы пришлось забыть о таких желаемых выходных. Знаменитая тройка, в неполном составе Томаса Эскурра и Гидо Лассена сегодня явно не выспались, время от времени зевая и закрывая глаза. Небрежно бросив свои конспекты, начали активно обсуждать что-то с Франциском Бланком. Рыжая бестия решила не терять время и прислушиваться к шепоту с последней парты. — Я тебе точно говорю, что у него крыша поехала. — Не преувеличивай, Гидо. Просто он много за последнее время пережил. — Отрицал сказанную другом реплику Томас. — Он тебе вчера чуть не вмазал, когда ты хотел его отправить к врачу, а ты его защищаешь. Фран, я говорю тебе, что у Пабло сошли тормоза. — А как он сам? — Беспокоился Франциско. — Всю ночь харкал кровью, спать не давал. Пацаны, как по мне он живой труп. Даже Рокко со мной согласен. — Уверенно поставил диагноз брюнет. — Надо что-то делать. Может к Дуноффу пойдем? — Предложил Эскура. — Или все дружно его приведем в медпункт. Вероятно, ребята бы продолжали искать оптимальный вариант «Спасти рядового Бустаманте», если бы не бездыханное тело последнего, которое с трудом зашло в класс и село за спиной Спиррито, жалостливо вглядываясь в ее затылок. Прозвенел звонок, девушки начали активно связывать волосы и застегивать все пуговицы на блузках. Учительница Кармен молча зашла в класс, бросая бдительный глаз на внешний вид учеников. Лухан Линарес поспешила пересесть на место Лауры Арегги, бросив на бывшую подругу пронзительный взгляд. На удивление урок прошел спокойно. Кармен восторженно рассказывала о шокирующих достижениях Камило Хосе Селлы, а ученики делали вид, что все активно конспектируют, для большей правдоподобности, время от времени прося учительницу повторить последнее предложение. Марисса Пиа Спиритто вслушивалась в покашливание избитого лица Пабло Бустаманте, иногда кривлялась от боли, пряча глаза под парту. Наконец эта самая большая скука всех времен и народов подошла к концу. Радости учеников не было предела и они активно покидали помещения класса в поисках Кока-Колы и Бубалу. Диего Уркола поспешил поделиться хорошим настроением с сеньоритой Спирито. Не рассчитав своего прыжка, опрокинув стул, на котором продолжал страдать Паблито. Несчастный блондин, корчась от сильной боли и закашлявшись кровью рухнул прямо под ноги рыжей девушке. Томас и Гидо набросились кулаками на Урколу. Мануэль Агирре поспешил на помощь светловолосому товарищу тем самым, предохраняя Мариссу от еще одного стресса. — Старик, это уже не смешно. Давай в медпункт. — Со мной все в порядке, я сказал, что не пойду. — Еще как пойдешь. Ты скоро просто станешь сыпаться, хватит изображать героя. — Я никого не изображаю. Скорее сдохну. — С грустью сказал парень. Или последняя фраза резануло ухо рыжей фурии, или она не выдержала напряжения, неожиданно для всех она подошла к несчастному мешку, который издалека напоминал любовь всей ее жизни, поставила его руку себе на плечо и злобно произнесла: — Будешь сопротивляться, спущу с лестницы. Блондин удивленно заглянул в карие глаза и с глупым выражением лица, не сказав ни слова, медленно побрел вслед за этим рыжим недоразумением. Половину класса удивленно переглянулась, другая половина просто перестала пить газированные напитки и жевать жвачки. Марисса терпеливо, поддерживая Пабло, медленными шагами приближалась к медпункту, ощущая на своем затылке тяжелое дыхание и голодный взгляд. Осторожно открыв дверь, девушка и парень зашли внутрь. Среднего возраста врач наблюдал за приближением объектами через стекла своих очков. Бросив взгляд на кушетку, врач о себе сделал вывод, что случай серьезный, поспешил покинуть помещение, напоследок сказав: — Раздевайтесь. Несчастный Паблито освободился из объятий рыжего счастья, медленно с аханьем и оханьем пытался снять с себя свитер. Или рыжая бестия так прониклась этими криками, или выражение лица у блондина было действительно безапелляционно болезненным, но она молча подошла к парню и нежно начала помогать снимать с себя предмет одежды. Когда блондин остался в одних джинсах, бестия замерла и поморщилась от боли, осматривая многочисленные рубцы и синяки. Бустаманте пристально изучал этот взгляд, продолжая стоять на месте. — Джинсы сам снимешь. — Не выдержала напряжения рыжая и отвернулась в противоположную сторону. — Да ладно тебе, можно подумать, ты меня раздетым не видела. — Сказал спокойно Пабло, однако быстро понял, что сморозил глупость, выговорил — Прости, я не хотел… напомнить… Марисса ничего не ответила, просто вслушивалась в звон ремня и всхлипывания блондина. Последний усилил свои стоны и рыжей ничего не оставалось, как обернуться и помочь с брюками. Аккуратно взимая джинсы, девушка боясь заглянуть в голубые глаза, постоянно хлопала ресницами. Видимо, она бы не выдержала еще минуту подобной атмосферы, если бы не появление врача на пороге. Последний бросил взгляд на странную сцену, сделал вид, что так и должно быть, приблизился к пациенту. После нескольких процедур осмотра, врач покачал головой, пробормотав под нос «Ну и угараздило тебе», сел за столик и начал активно выписывать рецепты. По окончании, наконец начал говорить: — На рентген однозначно надо идти. Минимум два ребра сломаны, в легких скорее всего сгустки крови. Синяки и рубцы до свадьбы заживут. Для лучшего заживления надо смазывать мазью. Вот рецепт. — Протерев очки, доктор продолжил: — Нужно меньше двигаться, я наложу повязку, но на выходные надо лечь в больницу. Если бы вам обеспечили надлежащий уход дома, то можно побыть и дома, но подчеркиваю под правильным уходом. — Домой я не поеду, — резко выпалил блондин. — Ну тогда в больницу, все равно рентген надо сделать. — Я не пойду. Я останусь в колледже. — Пойдешь. — Злобно процедила сквозь зубы фурия. — Не пойду. — Пойдешь, еще как пойдешь. — Ваша девушка права, — вмешался в перепалку врач. — Вам нужен покой. — Я сказал, что не пойду. — Я бы мог бы вас оставить в себя, но на выходных не будет ни меня, ни дежурной медсестры. — Если ты хитришь, чтобы я побыла с тобой, то у тебя ничего не получится .- Сердито произнесла девушка. — Я ничего не хитрю. — Опять скорчился от боли Пабло. — К предку я не пойду, больниц не люблю. Я остаюсь в колледже. — Тогда только спокойствие. Я надеюсь вы станете придерживаться простого правила. — Ладно, я тебе еще это припомню. Доктор, я останусь. А ты себе ничего не придумывай. — Я… Я вообще ничего не думаю. — Виновато сказал Пабло Врач удивленно посмотрел на эту парочку и поняв, что он здесь лишний поспешил в соседний кабинет. — Пабло, я хочу что бы ты знал… Если я тебе помогаю, это не значит, что я даю тебе шанс. — Я знаю, — судоржно выговорил блондин. — Но для меня это много, спасибо. Поможешь мне взять из комнаты необходимые вещи? — Ладно… Куда я денусь.