Из тени в свет перелетая

Оговоренные соглашением четыре дня подходили к концу, и одновременно с ними истекал срок моего, ставшего внезапно таким интересным, отпуска. И еще никогда в жизни я не чувствовал себя настолько сексуально удовлетворенным и внутренне взбешенным одновременно. Ведь денежная подоплека наших отношений, словно некий сказочный мутабор, превратило эту короткую связь в скрытое сопротивление с одной стороны и игры во власть с другой. Самое же смешное заключалось в том, что за свои же собственные деньги я, как идиот, старался в постели изо всех сил, буквально вышибая из него сдержанные, вынужденные оргазмы. И в момент, когда колючие серые глаза все же закрывались, а острые зубы прихватывали нижнюю губу до крови, подавляя стон удовольствия, в последнюю секунду перед собственной сокрушительной разрядкой, мне мучительно хотелось его придушить за это дикое и необъяснимое упрямство. К сожалению, в итоге всякий раз оказывалось, что у меня не хватало сил удержаться даже от благодарных посторгазменных ласк, включающих в себя нежные поцелуи и слизывания с его светлых ресниц сладко-соленых слез наслаждения, разбавленного злостью. Мы всю дорогу молчали, ограничиваясь просьбами передать за столом нож или масло да моими короткими командами в постели. И даже находя ошибки в его физико-математических расчетах, я просто высокомерно тыкал в них пальцем, пускаясь в снисходительные разъяснения, только если он начинал тихо, но твердо спорить. То же самое касалось и наших имен. Он талантливо изображал, что совершенно не интересуется этим вопросом, а я делал вид, что чтение убогих официантских бейджиков слишком мелкое дело для такого занятого человека, как ваш покорный слуга. Вдобавок ко всему, я постоянно на него пялился. Я внимательно смотрел, как он ест, как откидывает светлые волосы с глаз, напряженно глядя в монитор, а особенно мне нравилось разглядывать его во время сна. Красивое лицо тогда расслаблялось, полные губы приоткрывались, и иногда на них появлялась немыслимая в другое время суток улыбка. Вот и сейчас, в последний вечер перед возвращением домой, я сидел у стойки бара, меланхолично отхлёбывал жгучий янтарный напиток и мрачно таращился на танцпол, визуальной доминантой которого являлся мой юный сексуальный раб. Именно на его разлетающихся платиновых волосах и ритмично покачивающемся длинном теле скрещивались не только острые лучи прожекторов, но и жадные взгляды доброй половины присутствующих в клубе многочисленных натуралок. Или мне только казалось, что о нем тут мечтают буквально все? Может быть, на самом деле, если о нем и мечтали, то, хотя бы, не все? Причём, до такой степени не все, что практически никто? Сделав слишком большой глоток и чуть не закашлявшись, я повернул голову и внезапно напоролся на жадный и темный взгляд сидящего рядом мужчины. Он усмехнулся, громко отхлебнув из своего стакана и сверкнув при этом золотым ролексом на мощном запястье, и я мгновенно понял, что мы с ним одного поля ягоды. - Видали блондинчика? Как вам кажется, он - натурал? Или шансы есть? - высказался этот козёл, подкинув еще пару поленьев в весело горящий костер моей паранойи. - Полагаю, что как обычно, это просто вопрос цены, - зачем-то брякнул я, не сдерживая раздражения. - Думаете? - И жадный огонек в его взгляде разгорелся с новой силой. - Очень редкий экземпляр, я бы мог сделать ему предложение на постоянной основе и даже забрать с собой в Нью-Йорк... - Ларс! - вдруг громко произнес рядом с нами какой-то парень. - Можно тебя на минутку? Мой "блондинчик" покинул танцпол и приблизился к бару, а я сразу заметил, как алчно развернулся в его сторону мужик с ролексом. - Послушай, у нас диджей каким-то дерьмом закинулся, и его, по-моему, уже колбасит по всему мясокомбинату, - напористо тараторил парень. - Может, ты встанешь за пульт? Плачу пятьсот баксов, ты же хотел подработку? - Подработка у него уже есть! Ларс, мы уходим!- вмешался я, грубо хватая свою игрушку за локоть и не замечая, что нарушил данное самому себе слово и назвал его по имени. С трудом сдерживая абсолютно несправедливое, но, тем не менее, просто бешеное желание влепить мальчишке пощечину прямо на глазах у многочисленных свидетелей, я потащил его на улицу. Мы пошли по набережной в сторону отеля, и хотя с моря дул довольно сильный и свежий ветер, окатывая прохладой наши разгоряченные тела, легче мне от этого не становилось. Теперь меня бесило, что он так спокойно идет рядом, не удивляясь и не сопротивляясь, и делает вид, что не замечает, как моя фабрика, обычно вырабатывающая тестостерон, прямо на его глазах перепрофилируется на адреналин. В номере он привычно замер посередине комнаты, точно в ожидании дальнейших указаний, и они не замедлили последовать. - Знаешь что... как там тебя, Ларс? Так вот, Ларс, - сказал я самым ядовитым тоном, на который только был способен, - двадцать две тысячи довольно большие деньги, времени осталось до утра, а ты себя еще никак на эту сумму не проявил. - И что же вы хотите? - Я хочу наконец-то увидеть инициативу, если такому бревну, как ты, вообще известно, что обозначает это умное слово! Несколько секунд Ларс молчал и не двигался, сосредоточенно глядя на свои китайские кроссовки. Я тоже почему-то застыл, причем до такой степени, что перестал ощущать собственное сердцебиение. Вдруг он совершил быстрое движение и внезапно оказался так близко, что я чуть было не шарахнулся назад. Тонкие пальцы ухватились за мою футболку и, вытащив ее из-под ремня, потянули наверх. Я слегка отклонился и покорно поднял руки, помогая себя раздеть. Потом его кисти опустились вниз, расстегивая пряжку моего ремня и болты на джинсах, а я почему-то ощутил сильнейший приступ паники, что однако не помешало моему неугомонному члену чуть не разорвать ставшие слишком тесными трусы. И через пару секунд я стоял, уже полностью обнаженный, и тупо смотрел, как красивые пухлые губы решительно приближаются к моему напряженному паху... И потом, вспоминая этот короткий момент своей жизни, я думал о том, что практически никогда еще не получал наслаждения без примеси чего-то постороннего. Чаще всего к нему примешивался азарт, иногда желание рискнуть, очень редко нежность, но вот такую адскую смесь из наслаждения и дикого сожаления о своем поступке я не испытывал ни разу! Да и вообще, как можно было получить такой стремительный и бешеный оргазм от столь робкого и неумелого минета? Но я очень отчетливо помню, как изгибался и хрипел, сильно хватаясь руками за легкие светлые волосы и как, полностью утратив над собой контроль, не позволил ему отстраниться, заставив довести процесс до самого конца и проглотить всё, до последней капли... А когда он бесшумно поднялся и замер, глядя себе под ноги, то вселившийся в меня демон грубо произнес, прерывая этот парад виктимности: - Деньги в правом ящике стола. Забирай и проваливай! Мой рейс в семь утра, и дальше изображать тут тренажер для девственников мне уже недосуг. В спальне я сразу рухнул мордой в подушку и стал прислушиваться к его почти бесшумным перемещениям по огромной гостиной. Вот хлопнула крышка старенького ноута, слегка скрипнул выдвигаемый ящик стола, донеслась еще пара каких-то неопознанных звуков. Потом два раза подряд мягко щелкнула входная дверь. И мгновенно наступила абсолютная тишина. Я медленно перевернулся на спину и уставился в потолок, чувствуя, как что-то непонятное подступает прямо к моему горлу, точно в груди разорвало все трубы, и крутой кипяток хлещет где-то внутри, заливая и выводя из строя мою привычную и тщательно оберегаемую матрицу. Что всё это значит? Хотя... Что бы это ни значило, наш контракт, как и мой отпуск, подошел к своему логическому концу, а мой рейс действительно вылетал с райских островов в семь часов утра, чтобы со скоростью семьсот миль в час помчать меня к любимой работе и новому блестящему назначению.