Из тени в свет перелетая

Когда шофер поданного консьерж-службой черного лимузина выехал с парковки на забитую машинами улицу, я сразу понял, что до нужного нам ресторана гораздо быстрее было бы дойти пешком. Но, с другой стороны, разве можно сохранить безупречную чистоту обуви, сделав по зимней мостовой хотя бы один шаг? Ладно, ничего, времени еще вагон, а в огромном салоне успокаивающе пахнет кожей и дорогими сигарами, и мир за тонированными окнами авто выглядит, как сильно отфотошопленная копия довольно херового оригинала. Я покосился на Ларса. Тот тихонько сидел, поглаживая тонкими пальцами меховой подклад своей куртки и, судя по плотно сжатым губам, о чем-то напряженно размышлял. Как бы он не передумал ехать, в самом деле! Надо его отвлечь. - Ларс, а с кем у тебя был первый секс? - вкрадчиво спросил я, и он слегка вздрогнул. - Ты сейчас прикалываешься? - прозрачные глаза подозрительно сощурились. - Да нет, не такой секс! Но ты же говоришь, что спал с женщинами? - Да. - С кем? - С моим репетитором по французскому языку. - Ты знаешь французский?! - обалдел я. - А еще какой? - А еще немного немецкий. Только не проси меня что-нибудь сказать, на иностранных языках я говорю исключительно за деньги. - Ладно. Давай подробности грехопадения. - Нууу... Мне было пятнадцать, ей тридцать. Стояла ужасная жара, и мы занимались у бассейна, знаешь, лежали так рядышком и смотрели в книгу, а потом... В общем, она меня поцеловала, и мы с ней, ну... - он почему-то занервничал и отвел взгляд. - Трахнулись, я понял. И что было потом? - мне ужасно хотелось зафиксировать пальцами его подбородок, чтобы он наконец перестал крутить башкой. - Да. И потом, через пару дней, мы переспали еще раз, а на выходных я встретил ее с мужем и маленькой дочкой в торговом центре. И она, знаешь, вся такая разулыбалась, стала меня с мужем знакомить, типа, я ее лучший ученик, мы даже кофе сходили попить. А вечером я заявил маме, что мне нужен другой репетитор, и ее уволили. - Зачем ты это сделал? - Дурак был, считал, что она мне что-то должна. Вообще, я тогда думал, что раз я такой симпатичный, то мне все кругом должны. На приведение самооценки в более-менее адекватное состояние понадобились годы. - И как успехи? - Были отлично, - он внезапно успокоился и наконец-то посмотрел прямо мне в глаза. - Пока ты не вмешался и всё не испортил! - Я всё испортил?! Да если бы я не вмешался... И пока я лихорадочно подбирал цензурные аргументы, наш лимузин плавно затормозил перед украшенным многочисленными архитектурными излишествами зданием ресторана. Раздевшись, мы с Ларсом моментально угодили в руки пафосному и неулыбчивому метрдотелю, который проводил нас к нужному столику через удивительное пространство, наводящее на мысли о прямом попадании внутрь свадебного торта. Там было всё - и круглые стены, и странный потолок, похожий на вывернутые наизнанку лестничные пролёты, ну и конечно, розовая цветовая гамма, под условным названием "пятьдесят оттенков пошлого". Интересно, это случайность, или отец выбрал это место специально, руководствуясь романтичным поводом и собственным дурным вкусом? Я покосился на своего юного спутника. Тот, однако, шел совершенно спокойно, равнодушно обозревая местность и затмевая красотой хрустальный блеск многочисленных люстр. А вот и отец, и рядом с ним миловидная темноволосая дама в простом бежевом платье, украшенном элегантной ниткой иссиня-черного микимотовского жемчуга. - Кристиан, сынок, рад тебя видеть! Позволь тебе представить мою... моего близкого друга миссис Розали Манчини. - Рад с вами познакомиться. А это уже мой близкий друг - Ларс Норберг, - и я напряженно впился глазами в родителя и его новую пару. Отец искренне заулыбался, а я внезапно вспомнил, что именно всю жизнь поражало меня в этом человеке. Точно! Отцу всегда было свойственно слегка ортодоксальное мышление - если что-то его не устраивало, то он и слышать об этом не хотел, но зато, стоило маятнику качнуться в другую сторону, то ему начинало нравиться буквально всё. Вот и сейчас, он благосклонно протянул Ларсу руку и сразу пустился в почти семейный разговор на тему, какого хрена опаздывает Дилан и почему куча взрослых людей должна по этому поводу помирать от голода? - Но, может быть, пробки во всем городе? - мягко предположил Ларс. - Какие пробки! Мы же все приехали вовремя. Это просто его милая барышня никак не выберет подходящий случаю туалет! - отец громко засмеялся, а я заметил, как тонкие пальцы миссис Манчини успокаивающе коснулись его мощного запястья. - Розали, а расскажите пока, как вы с папой познакомились? - О! Это интересная история! Его концерн получил в центре города место под строительство торгово-офисного комплекса, а наша инициативная группа горожан протестовала против уничтожения расположенного там сквера с прекрасными реликтовыми деревьями. - Да нет там никаких прекрасных деревьев! Они все поражены короедом-типографом, у нас есть независимое заключение! - возмущенно запыхтел отец. - Папа, не мешай! Ну, а познакомились-то как? - Эти нехорошие люди пригнали бульдозеры, а мы встали в оцепление. Произошла стычка, и нас всех забрали в участок. Примчалось телевидение, городское начальство и ваш папа. Там мы и познакомились. - И как же разрешился ваш идейный спор? - мне и вправду было очень интересно. - Никак. Дело передано в суд, наша группа отступать не намерена, - твердо провозгласила моя будущая мачеха. - Ха! А наш концерн - тем более! - так же твердо парировал отец, и они нежно и любовно переглянулись. Ларс с легким изумлением посмотрел в мою сторону, но я только индифферентно пожал плечами. Эта миссис Женщина-Знаменитый-Экстрасенс мне определенно нравилась. А как она коснулась пальцами отцовской руки! Так всегда делала наша мать, когда хотела слегка утихомирить не в меру разошедшегося мужа. Вдруг мне вспомнилось, как мама ломала эти свои тонкие пальцы, пытаясь достучаться до него в конфликте насчет моей ориентации, не понимая, что люди с такой риторикой очень редко слушают аргументы. Я тогда просто умолял ее не вмешиваться, не ссориться и никого не бросать, только из-за того, что этот кто-то не желал в одночасье поступиться своими гетеросексуальными принципами. И она совсем уже было собралась закладывать свои драгоценности, как отцу дозвонился мой девятилетний братик и заявил, что находится на вокзале, и если тот не оплатит мне учебу, то он сейчас же сядет в первый попавшийся поезд и уедет в неизвестном направлении искать шоколадную фабрику Вилли Вонка. И вот тут-то мы все трое впали в такую панику, что вопрос с университетом моментально снялся с повестки дня. Господи, как же давно всё это было! А теперь отец благосклонно беседует с моим молодым любовником, рядом с ним сидит совершенно другая женщина, а упрямый мальчик по имени Дилан скоро и сам станет отцом. И только моя, по-научному цепкая, память в мельчайших подробностях хранит то совсем не прекрасное прошлое, из которого каким-то волшебным образом появилось вполне терпимое настоящее. Вдруг в кармане у Ларса тихо булькнул телефон, и он, взглянув на экран и попросив извинения, вышел из-за стола. Я моментально напрягся, потому что его проклятый телефон тоже находился в сумеречной зоне моих страхов из-за редких, но метких звонков, после которых Ларс мгновенно испарялся из поля моего зрения. Если честно, я как-то раз попытался тайком покопаться в его мобильнике, но он был запаролен, и я тогда отступил. А зря! Надо будет по возвращении домой разобраться с этим вопросом, потому что... потому что... Да просто - какого хрена?! - А вот и Дилан пожаловал, не прошло и года! - торжественно провозгласил отец, и мы послушно повернули головы. Мой красавец-брат уверенно шел через зал, а рядом с ним, скромно потупив глаза, вышагивала наша потенциальная невестка. На этот раз на ней было закрывающее колени темно-зеленое платье, туфли на невысокой изящной шпильке, а дорогие нарощенные волосы были убраны в идиотскую прическу под условным названием "Кейт Миддлтон". Однако, несмотря на все эти банальные ухищрения, почерпнутые из глупо-умных гламурных журналов, добрая половина особей с характерным импотентным облысением все равно упорно провожала взглядом ее стройные лодыжки и виляющие бедра. И глядя на весь этот спектакль, меня, как лицедея куда более крупного калибра, так и подмывало подойти и прошептать ей в украшенное маленьким бриллиантиком ушко: "Детка, никогда не доводи невинный образ до предела, окружающие моментально поймут, что ты прикидываешься!". Тем не менее, пара благополучно дошла до нашего столика, где и состоялась небольшая церемония всеобщего знакомства и стремительный обмен дамскими оценивающими взглядами. Наконец, Дилан галантно придвинул своей невесте стул, а та, томно изогнувшись, бросила из-под опущенных ресниц последний взгляд в сторону потрясенной ее очарованием публики. Внезапно головы этой самой публики, на этот раз включая и ее женскую часть, стремительно развернулись и уставились на стройного и высокого блондина, грациозно пересекающего залитый ярким светом зал. Это, разумеется, был Ларс, направляющийся в нашу сторону и ненавязчиво демонстрирующий давно замеченный вашим покорным слугой уникальный дар всегда и везде выглядеть красивее всех. Он подошел к столу и вежливо повернулся к вновь прибывшим. Но не успел я вынырнуть из бурного потока нежности, затопившего мою душу во время этого подиумно-триумфального прохода, и открыть рот, намереваясь его представить, как на лице Эмили внезапно проступила гримаска отвращения, и она громко произнесла, обращаясь к своему жениху: - Дилан! Ты же сказал, что сегодня будет вечер знакомств в узком семейном кругу? Почему же тогда твой брат-гомосексуалист пришел со своим эскортом? - Эмили, ты о чем? - растерялся Дилан. - О чем?! Да о том, что я - приличная девушка и твоя невеста, между прочим! И не желаю на глазах у всего города находиться в обществе разного рода шлюх! - буквально взвизгнула буйная стерва. На минуту воцарилась гробовая тишина, а меня впервые в жизни накрыло... нет, не бешенство! Это была самая настоящая паническая атака! Я вообще не мог шевельнуться или открыть рот, и просто молча смотрел, как становится багровым лицо моего отца, а щеки брата, напротив, заливает смертельная бледность, и Ларс... Ларс с каким-то нечеловеческим хладнокровием отпивает маленький глоток воды из высокого запотевшего стакана. Неожиданно миссис Манчини приподнялась со своего стула и, совершив короткое стремительное движение, сомкнула свои пальцы на тонком девичьем запястье. После чего улыбнулась и спокойно произнесла: - Я, конечно, не в курсе, чем на самом деле занимается этот милый мальчик, но вот про вашу беременность, дорогая моя, могу заявить со всей ответственностью. - Ну и что? Это ни для кого не секрет! - и Эмили дернулась, без особого успеха попытавшись вырваться. - Да? А слегка рыжеватый и зеленоглазый отец ребенка тоже ни для кого не секрет? - пальцы разомкнулись, и Розали откинулась на спинку своего кресла. - Как... да вы... - Это же Робби... - пробормотал брат, медленно поворачиваясь в сторону своей подруги. - Роберт Нокс! Красивое лицо Эмили как-то на удивление уродливо исказилось, и она, издав сдавленное кошачье шипение и попятившись, кинулась к выходу из зала. И в этот самый момент я вдруг почувствовал, как ступор прошел, и из меня упругими толчками начала выбиваться холодная расчетливая ярость. Бросив отцу и его невесте короткое "извините", я резко поднялся и, схватив за руку Ларса, тоже пошел к дверям, практически отшвырнув с пути попытавшегося заступить нам дорогу Дилана. В лимузине мы не произнесли ни единого слова. Ларс тихо сидел, прикрыв глаза и нежно прижавшись щекой к своему пушистому капюшону, а я пытался без подручных средств перенестись на несколько часов назад, чтобы откусить там свой поганый язык, уговоривший его посетить вместе со мной тихий семейный ужин в кругу моих родных. Что же теперь будет? О чем думает юная светловолосая голова, в то время, как шикарный автомобиль мчит ее хозяина в не менее шикарный отель? Ярость пополам со страхом клокотала во мне, ища и не находя выхода, судорожно сжатые кулаки буквально закаменели, как вдруг в одном из карманов ожил мобильный телефон. Я раздраженно посмотрел на дисплей. Дилан! Я скинул звонок и попытался убрать мобильник, но проклятый аппарат снова засветился и зазвонил у меня в руках. Вторая попытка, но нет! Телефон не замолкал. Малыша Дилана с самого раннего детства отличало ослиное мажорное упрямство. Пришлось надавить на боковую клавишу и выключить устройство к такой-то матери. И за все эти пять минут неравной борьбы с силами научно-технического прогресса, Ларс ни разу не пошевелился, не говоря уже о том, чтобы повернуть в мою сторону голову. Черт! Мне срочно надо выпить! Едва очутившись в номере, я сразу прошел к мини-бару и достал тяжелую пузатую бутылку. Терпения наливать спасительную жидкость в стакан у меня уже не осталось, и я сделал пару глотков прямо из горлышка, боковым зрением наблюдая, как мой юный любовник разувается и аккуратно вешает на плечики свою и мою верхнюю одежду. Вот и ладно! И в полной тишине я повернулся к нему спиной и направился в сторону спальни. Как вдруг... - Ты бы успокоился и поговорил с братом, - внезапно нарушил молчание Ларс. - О чем? - уточнил я, слегка притормаживая. - Ну, он же не виноват, что эта Эмили такая... я даже не знаю, такая дура, что ли... - он спокойно пожал плечами. - А кто в этом виноват? - я развернулся и в упор уставился ему в лицо. - Я тебя не понимаю. - Что тут непонятного? Я тебя вполне конкретно спрашиваю, кто виноват в том, что сегодня за одним столом со мной оказалась блядовитая идиотка, которая у всех на глазах не просто охуела, а прямо-таки ебанулась, открыв свой поганый рот на человека, которого я... который мне... Короче, на тебя! Кто в этом виноват? - Но, послушай, ошибиться с выбором может каждый, но, тем не менее, он твой брат, и он любит тебя! - Хорошо. Давай, я тебя еще кое о чем спрошу. Откуда, по-твоему, эта тварь узнала, что я сплю исключительно со шлюхами? Кто дал ему право обсуждать мою личную жизнь с кем попало и под таким углом? Ну, что же ты молчишь? Да если хочешь знать, я сразу понял, что эта Эмили из тех баб, которые могут претендовать на Оскар за симуляцию оргазма, но разве я сказал о ней хоть одно плохое слово? Нет. А знаешь, почему? - Почему? - Потому что я его личную жизнь уважаю, а он мою, получается, нет! И мне такой брат нахер не нужен, ясно тебе? - Крис, подожди! Он все равно остается твоим братом, что бы ни случилось! Ты не можешь взять вот так и отказаться от него из-за, например, меня или еще каких-то посторонних... - Посторонних? Посторонних?! - почти заорал я, задохнувшись от бешенства. - Да я даже разговаривать с тобой после этого не хочу! И прикончив в несколько глотков бутылку, я с силой отшвырнул ее в сторону, надеясь услышать скандальный звон разлетающегося стекла. Но сегодня даже этому скромному желанию не суждено было сбыться. Тяжелая тара мягко стукнулась о толстый ворс дорогого ковра и совершенно безобидно откатилась в угол гостиной, а я, в очередной раз за сегодняшний день ощутив себя дешевым клоуном, содрал одежду и, шатаясь, как метроном, рухнул на кровать. Бесполезно. Всё бесполезно! "Из-за, например, меня или еще каких-то посторонних..." Посторонних! Это вам не безобидные цветочные колючки, покрывающие красными каплями маленькие ладошки любителя чудесных, но запретных роз. Эти смертоносные шипы сделаны из ржавого железа, и вонзаются они прямо в мое больное сердце, раздирая его на части и заливая скрученные в тугой узел ледяные внутренности густой горячей кровью. Из-за чего люди так жестоки? Зачем нужны богатые и бедные? А главное, почему я не могу до него достучаться?! Вот такая херовая эволюция... В спальне послышалось шлепанье босых ног, потом белоснежное тело нырнуло под одеяло, и снова наступила тишина. Мне надо... Да! Мне просто надо прямо сейчас, немедленно, выкинуть его из своей кровати, из своего номера, и из своей жизни! Давай, Конорс, ты ведь никогда не был тряпкой, никогда! Я решительно протянул руку и коснулся светлых пушистых волос. Котёнок... Какая у тебя шелковистая кожа, легкое дыхание и прохладное расслабленное тело... Ты не замерз? Только не бросай меня, пожалуйста! И пусть наши отношения напоминают неподвижную елочную игрушку в виде спирали и шара, вращение которого просто хитрый оптический эффект, неважно... Ведь для меня главное, чтобы вся эта обманная конструкция не грохнулась вниз и не разлетелась там на тысячу кусков. Вместе с моим сердцем.