Из тени в свет перелетая

Спал я довольно спокойно, без снов и сновидений, и поэтому даже не понял, что именно заставило меня резко вздрогнуть и открыть глаза. Но как только я это сделал, то сразу сообразил, что случилось страшное! Место, на котором еще пару часов назад мирно уснул Ларс, было абсолютно холодным и пустым, и железная уверенность, что взбалмошный мальчишка все-таки бросил меня и сейчас находится где-то в пути, мгновенно укоренилась в моем сознании, как полная и непреложная истина. Я даже почему-то не ринулся проверять, на месте ли его вещи и драгоценный древний ноут, а просто медленно поднялся с постели и побрел в гостиную за очередной дозой элитного алкоголя, заторможенно размышляя о том, куда он мог сбежать. Хорошо, если он просто вернулся в наш город и, допустим, свалил в свое убогое общежитие. Или нет... Это не просто хорошо, это было бы идеально! Но что делать, если это не так? Неужели снова придется обращаться за помощью к Кларку? Вот уж не... Блядь, что за идиотский набор бутылок? Где виски и почему так сильно дует по ногам? Дует... по ногам! И, внезапно выйдя из депрессивного ступора, я заметался по здоровенному полутемному номеру, пытаясь обнаружить источник сквозняка. Так - входная дверь, балкон, огромные наглухо закрытые панорамные окна... Бинго! В маленькой боковой нише бодро колыхалась полупрозрачная портьера, а за ней, прямо над "пропастью во ржи", сидела, привычно согнув в колене одну ногу, длинная обнаженная фигура. Само узкое окно было распахнуто практически настежь, и чокнутый юнец курил, глядя на сияющий праздничной иллюминацией город и выпуская дым прямо в вихрь крутящегося на улице снега. Я резко отдернул занавеску и, выхватив из тонкой кисти тлеющую сигарету, запулил её в рождественскую бездну, после чего крепко обхватил его обеими руками и стащил со скользкого мраморного подоконника. Ларс вяло затрепыхался, но я силой доволок его до спальни, швырнул спиной на кровать и тут же навалился сверху. Черт! С таким же успехом я мог споткнуться в осеннем парке и рухнуть на упавшую от сильного ветра статую. Ледяным было буквально все, даже крепко стиснутые, горьковатые от табака, губы. Сколько же он просидел на этом проклятом подоконнике, смоля свои мерзкие дешевые сигареты? Почему я не проснулся раньше? Костеря себя последними словами, я стал растирать и целовать холодный мрамор кожи, пытаясь разогнать молодую кровь и вывести его из странного молчаливого оцепенения. Через пару минут интенсивной любовной терапии его губы потеплели и приоткрылись, а дыхание участилось. Обрадовавшись, я перевернул его на живот и принялся с удвоенным энтузиазмом отрабатывать свои парамедицинские навыки. Все шло прекрасно, единственная сложность заключалась лишь в моем не вовремя вставшем и норовящем прижаться к его аккуратной заднице члене, когда худое тело чуть заметно изогнулось, подавшись в мою сторону на какую-то жалкую пару линий*. И кто другой, возможно, даже этого бы и не заметил, но я, за три недели совместной жизни превратившись в плане отношений из нормального человека в боевого робота пехоты, сразу запустил жадную руку под его живот и крепко обхватил уже напрягшийся член. Ларс слегка толкнулся, расслабляясь и принимая мою ласку, и я ритмично задвигался, вкладывая всю свою нежность в этот эротический согревающий массаж. Это было чисто альтруистическое выступление, о своем удовольствии, клянусь, я не подумал ни единого раза, если бы... Если бы в мой беззащитный бок совершенно неожиданно и довольно сильно не врезался очень острый локоть! Мгновенно заломив тонкие руки, я крепко прижал распростертое подо мной тело и прикусил зубами тонкую кожу на его плече. Сейчас, мой ангел, я понял твой намек... Презерватив, смазка... Как же жарко и туго у тебя внутри... Ну же, давай, ты сам этого хотел! Несколько глубоких грубоватых толчков, и он резко подался назад, насаживаясь сильнее, а я внезапно кончил, громко вскрикнув и утонув в собственном наслаждении. И почти синхронно Ларса сотрясла крупная дрожь, и он излился мне в ладонь, царапая ногтями тонкий шелк дорогого постельного белья. Несколько минут мы оба провели совершенно неподвижно, а потом я скатился с его ослабевшего тела и лег рядом, переводя дыхание и пытаясь собраться с мыслями. Получалось у меня, правда, плохо. Отвлекала посторгазменная нирвана и вполне ощутимая боль в боку. Завтра там точно будет синяк... Хм, а ведь Ларс - единственный мой любовник, который так открыто и агрессивно выражает свое постельное недовольство. Все предыдущие кадры то ли чего-то боялись, то ли их все устраивало, но никто и никогда раньше так не поступал. Зато у этого... злобного и шипящего котёнка-пиздюка (уж не знаю, в каком месте его самооценка приведена в "адекватное состояние"?) всегда была масса претензий, которые он выражал самыми разными вербальными и невербальными способами. Видимо, на сексуальную жизнь его безупречная вежливость и классическое воспитание по какой-то таинственной причине не распространялись совершенно. Иногда я думал, что именно это несоответствие и держит меня и мой член в таком тонусе, что порой я не рисковал во время семинаров в его группе даже вставать из-за стола, опасаясь за свою безупречную канцлерскую репутацию. И пока я все это обдумывал, Ларс уже закинул на меня длинную ногу и уткнулся лицом в плечо, намереваясь отойти ко сну, избежав таким образом ответственности за свое идиотское поведение. Но сегодня я не был настроен спускать это дело на тормозах, и поэтому, запустив пальцы в мягкие волосы, оторвал его голову от своих ключиц. - Эй, Питер Пен, не расслабляйся, а лучше поведай мне, что ты делал посреди ночи на подоконнике? - Питер Пен? Забавно... Я тоже не хотел взрослеть, - пробормотал он, не открывая глаз. - К твоему сведению, Питер Пен не взрослел, потому что был мертв. Так что, не говори глупости, и ответь на мой вопрос! - Хорошо, - и он резко сел, прислонившись спиной к резному изголовью антикварной кровати.- Я просто думал о том, что, наверное, Эмили все-таки права... - Эмили? Эта сука?! И в чем же она так охуительно права, что ты аж голый на подоконник зимой полез? - моему возмущению не было предела. - Ну, то, что Эмили - сука, вовсе не значит, что она не может быть права. А права она в том, что я - именно шлюха. Вот и всё, - он спокойно пожал слабо белеющими на фоне темного дерева плечами. - Нет не всё! Вот, например, я, как гораздо более крупный специалист по шлюхам, со всей ответственностью могу заявить, что тебе до них еще расти и расти. Кто такие, по-твоему, шлюхи? Ты просто не понимаешь... - Нет, профессор! Это ты не понимаешь. Ты думаешь, что шлюхи - это те, кто обменивает свое тело на шмотки, тачки, карьеры и прочие ништяки? - Разумеется. Или это был риторический вопрос? - я уже жалел, что затеял среди ночи этот разговор. - Вопрос был нормальный, а ты ошибаешься. Шлюхи - это те, кто решает при помощи своего тела любую другую проблему, кроме полового влечения. Возьми, к примеру, наше курортное знакомство. Мне очень нужна была определенная сумма денег. Да, я не бегал голым по панели и не давал объявления интимного характера в интернете, но когда ты предложил мне деньги за секс, я их принял. Теперь дальше... - Стоп. Я уверен, что тобой тогда двигали вовсе не корыстные соображения. Просто у тебя не было другого выхода. - Ничего подобного. До встречи с тобой я просто работал, пытаясь как можно скорее собрать требуемую сумму, и продолжал бы это делать и дальше, но тут появился ты, и я не стал долго упираться и сделал то, что мне на тот момент показалось более выгодным. Но и это еще не все! Когда меня с ребятами арестовала полиция, я точно знал, что мы ничего не нарушили и ни в чем не виноваты, но вместо того, чтобы бороться за свою репутацию и свободу честными способами, я опять принял твое секс-предложение и моментально решил уже вторую свою проблему. Тенденция, однако. Получается, что если мне снова что-то понадобится, то я опять сделаю то же самое. И прекрати так улыбаться, это не смешно! - и он снова сильно пихнул меня в бок острым коленом. - Нет, это смешно! Неужели ты не понимаешь разницу между "понадобилось" и "безвыходным положением"? И разве тебя не настораживает, что оба раза с тобой оказался один и тот же человек? А вдруг ты и решал при помощи своего тела проблему полового влечения, а не... как это? Да! "Любую другую". - Чего??? Нет у меня никаких проблем с половым влечением, и никогда не было! - в поблескивающих в темноте глазах вспыхнули злые кошачьи огоньки. - Ты меня не понимаешь, потому что всего достиг своим трудом, хотя мог по праву рождения особо не надрываться. С самоуважением у тебя все в порядке, и поэтому ты... - Много ты знаешь про мое самоуважение! Ты вообще мой разговор с учителем понял? Что, по-твоему, он означал? - я вдруг осознал, что с самого утра хотел хоть с кем-нибудь "об этом поговорить". - Нууу... Он расстроился, что ты пока занимаешься административными делами, и у тебя не хватает времени на науку. Только кому какое дело, если тебя всё это устраивает? - Ну да, ну да... А теперь, студент, слушай меня внимательно! Во-первых, он не расстроился, а разочаровался, а это не одно и то же. Расстроился скорее я. Во-вторых, на науку у меня не хватает вовсе не времени, а способности долго и мужественно терпеть неудачи и отсутствие номинации на Нобелевскую премию. Но, ты прав, меня, действительно, всё устраивает. А хочешь знать, что устраивает меня больше всего? - и я уперся обеими руками в деревяшку, по обе стороны от светловолосой головы. - Что? - Да то, что пока ни одна научная группа в мире не добилась ощутимого успеха в этом направлении. Каждый гребаный месяц я лихорадочно листаю наш академический вестник или лезу в официальный дайджест, чтобы в этом убедиться, и на какое-то время меня отпускает. А еще я мечтаю, вот просто мечтаю, чтобы успеха добились любые немцы, индусы, да пусть даже русские, но только не моя старая команда. И знаешь, почему? Потому что о том, какой я на самом деле лузер, знаем пока только мы с тобой, а при таком раскладе об этом узнают даже те, кто путает напряжение с силой тока в собственной розетке. Но, тем не менее, вешаться по этому поводу я не собираюсь. И специально для тебя хочу заметить, что на свете есть два типа людей - одни живут, а другие ищут виноватых. И даже если этими виноватыми они назначают самих себя, их и без того хреновая жизнь становится только хуже. Понял? Ларс коротко кивнул, и в спальне на несколько минут воцарилась почти библиотечная тишина. Он так и продолжал сидеть неподвижно, напряженно вглядываясь в полутьму, а я вдруг осознал, что за эти полчаса мы, кажется, наговорили слов больше, чем за все время нашего знакомства. И каких слов! Не знаю, как он, а лично я еще пару месяцев назад и в страшном сне не мог представить, что аргументированно изложу другому человеку, какой я на самом деле неудачник. И к тому же, впаду по этому поводу в настолько радостную ажитацию, что мне срочно потребуется сходить в ванную и сунуть там пылающую голову под острую струю ледяной воды. - Куда ты?! - внезапно вышел из транса Ларс, дергаясь вслед за мной. - Как куда? Теперь моя очередь страдать на подоконнике! Да ладно, шучу. Схожу, отолью. Спи, завтра утром полетим домой.