Из тени в свет перелетая

Остаток ночи прошел очень спокойно. Ларс мирно отключился под воздействием укола и каких-то препаратов, поступающих в его кровь по тоненькой голубоватой трубочке, а я позвонил нашему консьержу и попросил взять в квартире ноутбук и вещи по списку, и прислать всё это в больницу. Как ни странно, но впервые годовой взнос за обслуживание в размере пятидесяти тысяч долларов себя оправдал, и теперь я сидел в низком удобном кресле, прямо напротив своей спящей Белоснежки, уныло таращась в мерцающий в темноте монитор. Да и как мне было не унывать? Это каким же калиброванным дебилом надо быть, чтобы не заметить, что у молодого парня-студента напрочь отсутствуют аккаунты во всех популярных социальных сетях? Даже у меня, высокомерного и глубоко асоциального, по сути, типа, была пара давно заглохших страничек, выброшенных на волне моды в мировой информационный океан. А вот у Ларса - человека, чьи любительские фотоснимки могли бы украсить самый пафосный гламурный журнал, таких страничек не было! И в модели он не подался, будучи при этом, как недавно выяснилось, очень высокого (хотя и справедливого) мнения о своей внешности с самого раннего детства. То есть, получается, что светить лицом он явно не хочет даже за вознаграждение. И вот тут, внимание, вопрос! Почему?! Я, конечно, тоже хорош! Столько месяцев упорно обдумывать, как лунный принц относится к сексу, деньгам и лично ко мне, следить за каждым его шагом, вздохом и словом, изучить прекрасное белоснежное тело куда лучше своего собственного... И при этом ни разу не попытаться собрать хоть какие-то достоверные сведения из его прошлой жизни. Или я всерьез вообразил, что он возник на том райском острове прямо из морской пены, подобно кроткой и прекрасной Венере Ботичелли? Хотя, "кроткой" - это я, конечно, загнул! Нет, то есть, Венера, может, и была кроткой, но вот Ларс... Стоп! Не отвлекайся, мистер Конорс, лучше, пока не поздно, хорошенько подумай над своим уёбищным поведением! Уж не потому ли ты никогда по-настоящему не интересовался прошлым своего юного любовника, что втайне мечтал, чтобы не было у него никакого, отдельного от тебя, прошлого? Ни родных, имеющих на него какие-то права, ни школьных привязанностей, оставляющих неизгладимый след в душе каждого нормального человека - вообще ничего! Ты хочешь обнимать его посреди условной сияющей пустыни, ты бесишься, когда он легко улыбается в телефонную трубку, разговаривая со своими приятелями, или склоняет белокурую голову в сторону соседа по аудитории, не говоря уже о тесной дружбе с этой хорошенькой Натали... Интересно, что он ей сказал по поводу своего отъезда из общежития? Хотя, что-то мне подсказывает, не стал он ни перед кем отчитываться! Я захлопнул бесполезный ноут и уставился на тонкий профиль Ларса, привычно ощущая, как от этого волшебного зрелища в крови начинает подниматься уровень адреналина. Малыш... Ну почему я все равно чувствую себя счастливым? Это неправильно... Ведь эти наглые счастливые так многого вокруг себя не замечают. Например, несчастливых. В особенности несчастливых по тому же поводу, по которому они сами счастливы. Тяжело встав с кресла, я подошел к большому окну и, подвинув белые вертикальные жалюзи, выглянул на улицу, где уже неторопливо разгорался очередной прекрасный зимний день. Немного полюбовавшись на то, как посеребренные инеем ветки слегка касаются идеально вымытого стекла, а на расчищенной от снега дорожке сидит и спокойно вылизывает передние лапы абсолютно не замечающий мороза толстый черный кот, я воспрянул духом и решил сходить позавтракать в местную столовую. Где и убедился, что алюминиевые приборы - это далеко не самое страшное, что может случиться с порядочным, но голодным человеком. Ну еще бы! Ведь то, что сейчас лежало на тарелке, моментально заставило в корне пересмотреть свой взгляд на то, что с боем впихивала в меня по утрам доблестная Мария. Поразительно, насколько одни простые вещи могут быть хуже других простых вещей. А уж что на этом свете может быть проще старой доброй овсянки? Однако деваться было некуда и, быстро запив пресно-склизкую гадость низкооктановым черным чаем, я вернулся обратно в палату. Там утренние процедуры были в самом разгаре. Пара медсестер бодро скакала вокруг новой капельницы, еще одна девица в белом производила непонятные мне манипуляции с противоположной стороны койки, а незнакомый пожилой врач, близко наклонившись к изголовью, тихо беседовал с моим полуобнаженным ангелом, очень быстро чиркая ручкой в большом синем блокноте. Я было сунул свой любопытный нос ближе, но чувак с блокнотом махнул в мою сторону рукой, и одна из сестер вежливо, но решительно, выперла меня в коридор. Ладно... Скандалить было пока рановато, а вот сходить на улицу и покурить - самое время! Чуть не навернувшись с короткой, но, тем не менее, обледеневшей лестницы, я сошел с дорожки и прислонился спиной к узловатому древесному стволу. Из-за полного штиля, холод очень медленно проникал сквозь толстый кашемировый свитер, и я решил, что согласно закону Фурье, на одну сигарету накопленного мной телесного тепла хватит совершенно точно. И как же классно курить на улице, попеременно вдыхая то едкий дым, то свежий морозный воздух! Я бы мог так стоять... Черт! Нечто живое внезапно проехалось по моей лодыжке, и недокуренная сигарета, выпав из дрогнувших пальцев, проделала шипящую дырку в маленьком легком сугробе. Быстрая тень под ногами сгустилась в материальный предмет, и я узнал утреннего черного кота. Он нагло потерся толстым боком о мою штанину и требовательно мяукнул хриплым бандитским басом. Почему-то отпихнуть кота ногой мне показалось слегка невежливым и, присев на корточки, я протянул в его сторону руку, а он моментально ткнулся в нее меховым лбом. Мои пальцы как-то сами собой зарылись в теплую мягкую шерсть и принялись поглаживать выгибающуюся черную спинку. Это продолжалось пару минут, а потом посланец ночи лениво зевнул, показав маленькую розовую пасть, ловко вывернулся из-под моей ладони и с независимым видом пошел прочь, задрав трубой толстый черный хвост. Да уж... Смотрю, что-то никто не жаждет моих ласк, ни звери, ни... А впрочем, мне тоже пора. Пожилой врач, оказавшийся главой диагностического отделения, весьма суровым тоном обрисовал мне картину болезни Ларса, наступившей в результате сильного переохлаждения, полного нервного и частичного физического истощения. Я покорно слушал, склонив голову и мечтая провалиться сквозь вымытый до блеска больничный пол, а потом поплелся в палату, параллельно пытаясь припомнить, когда меня в последний раз так отчитывали? И, главное, кто? Человек, волосы которого растут на голове враждующими между собой диаспорами! В палате было светло и пусто, Ларс дремал под своей волшебной капельницей, и я тоже решил принять душ и поспать хотя бы пару часов. К тому же, надо было хоть как-то оправдать наличие двухкомнатных апартаментов и их суточную стоимость, скромно приравненную к среднему чеку отелей системы Ritz-Carlton, только без многоярусных шведских столов и сервильного вышколенного персонала. Но и без всего этого сон мой был крепок, пусть и недолог, только вот проснулся я с таким чувством вины, которое уже физически не позволяло уклоняться от принятия единственно правильного решения. И как только я его принял, как мне сразу стало... еще тяжелее. Особенно после того, как я приблизился к кровати и еще раз взглянул на спящего. Ах, какое, все-таки, у него дивное лицо! Тонкие и одновременно твердые черты, безупречная кожа, какая очень редко бывает у людей старше двенадцати лет, красивые пухлые губы и пикантная родинка, при взгляде на которую у меня даже сейчас автоматически тяжелеет в паху. И длинные белые руки бессильно лежат поверх одеяла, к одной ведет тонкий переливающийся провод, а на сгибе другой уже расплывается маленький темный синяк от вчерашней капельницы. Моя воля пошатнулась и, опустившись на колени, я осторожно прижался к нему губами, мгновенно ощутив аномальное тепло и легкую пульсацию молодой крови, после чего, окончательно утратив над собой контроль, слегка потерся щекой о нежную белую кожу. Рука дернулась, покрываясь мурашками, а сонный голос недовольно произнес: - Фу, щетина у тебя, просто как у Железного Дровосека! Я резко поднял голову и уставился в насмешливые серые глаза, на дне которых еще колыхалась грозная болезненная муть. Однако, в целом, картина значительно улучшилась, поэтому я позволил себе улыбнуться и парировать: - Нормальная у меня щетина, это у тебя кожа, как у ученицы начальных классов! Кстати, как ты себя чувствуешь? - По ощущениям, вес тела увеличился минимум в два раза, как на Юпитере. Что тебе сказал врач? - А тебе? - Я первый спросил! - Ну, если вкратце, то врач сказал, что я довел тебя до ручки. Замучил морально и физически, и до кучи заморозил и заморил голодом. Как-то так. - Ты шутишь? - в его голосе прорезалось искреннее изумление. - Отнюдь! Ларс, прошу тебя, соберись и выслушай то, что я скажу, - я наклонился к прекрасному лицу и заглянул прямо в затуманенные глаза. - Я снова хочу предложить тебе сделку. - О господи... - он картинно вздохнул и принял нарочито внимательный вид. - Это последняя сделка, не волнуйся. Если ты согласишься принять от меня сумму денег, способную решить все твои проблемы, то я сразу же оставлю тебя в покое. Можешь жить где угодно и делать все, что считаешь нужным. Хоть жениться на этой своей Натали. - Да не трахался я с ней! - дернулся он, чуть не отключившись от источников питания. - Ну, допустим. А ты что будешь делать? - А я... я вернусь к своим старым игрушкам. Фуфыр на мой век хватит... Тут горло у меня перехватило, но сморгнуть закипающие слезы и договорить я не успел. Серый взгляд внезапно прояснился, наполнившись таким количеством кристально-чистой злости, что она чуть не выплеснулась за физическую границу сузившихся глаз. Потом сухие губы иронически дрогнули, и лунный принц холодно и отчетливо произнес: - Решил от меня откупиться? Понял, что игра не стоит геморроидальных свеч? - Ларс, подожди, что ты такое говоришь... - растерялся я, срочно пытаясь подобрать нужные слова и исправить ситуацию, как вдруг в кармане джинсов ожил мобильный телефон. Дилан! Черт, как не вовремя, надо сбросить звонок... - Это Дилан? Немедленно возьми трубку и поговори с братом!- прошипел, не поворачивая головы, Ларс, и я покорно поднес аппарат к уху. - Да, Дилан, я тебя слушаю. - Крис, ты вообще в городе?! Я с шести утра у тебя в квартире торчу! - Я в мемориальном госпитале, у меня Ларс заболел. И в гости я тебя пока не... - Я сейчас приеду! И Дилан, полностью проигнорировав мои последние слова, повесил трубку, а я осторожно взглянул на Ларса. Тот лежал с закрытыми глазами, словно все происходящее его не касалось, и я снова ощутил настоятельную потребность объясниться. - Ларс, послушай... - Я устал и хочу спать. Оставь меня в покое. Но и сидя в вестибюле в ожидании брата, я всё силился понять, что же такое на него нашло? Мне даже показалось, что он пришел в еще большее бешенство, чем в тот день, когда чуть не кинулся на меня с кулаками в аудитории. Блядь, чувствую себя человеком, у которого костный мозг принял на себя функции головного! Денег он не возьмет, это ясно. Но ведь и я тогда никуда не денусь, еще раз без курток, машин и нормальной еды я его точно не оставлю. Это-то он хоть понимает?! Или нет? А вот и Дилан! Вот кому я сейчас с удовольствием надаю по шее, и тогда мне точно хоть немного полегчает!