Из тени в свет перелетая

И вот, не то чтобы я не доверял Дилану или Натали... Хотя, чего уж там! Самое ценное этим двум молодым лоботрясам я уж точно доверить не мог. И поэтому... - Добрый день, миссис Джонс! Вы в городе? Если позволите, я сейчас заеду, мне необходимо с вами переговорить. - Конечно, господин канцлер. Она жила недалеко от университета, в темно-красном кирпичном таунхаусе, рассчитанном на несколько семей. На узкую улицу выходили четыре небольшие лестницы и столько же длинных козырьков, и эта картина, вкупе с падающим сверху снегом, напомнила мне прошлогоднее рождественское посещение Лондона и то, как я умудрился заплутать среди примитивнейшей квадратно-гнездовой планировки этого великого города. Нервно взбежав по ступенькам, я на секунду застыл, уставившись на маленький рождественский венок, наивно прикрепленный где-то на уровне моих глаз, а потом нажал звонок. Дверь открылась практически мгновенно. Миссис Джонс, мягко улыбнувшись, посторонилась, и я прошел в гостиную, отметив про себя ее немного странный наряд, нижняя часть которого состояла из скромных домашних брюк, а вот накинутый сверху авангардный френч имел явно дизайнерское происхождение. - О, вы куда-то собирались? Я помешал? - Ну что вы, господин канцлер. Просто я получила заказанную по интернету одежду, а ваш Серж оценивает подбор по скайпу и требует, чтобы я половину отправила обратно. Про ботильоны вообще сказал, что они вульгарны и мучительны, как убийство столовой ложкой, представляете? Очень ответственный молодой человек, очень. - Вообще-то, мы с ним ровесники, - зачем-то вставил я и тут же почувствовал себя обидчивым подростком. - Об этом и речь, - снова улыбнулась она. - Кстати, хотите кофе, мистер Конорс? Выглядите как-то неважно, я бы сказала. - Не откажусь. В ее маленькой, похожей на узкий пенал, двухэтажной квартире царил тот же идеальный порядок, который я привык ежедневно наблюдать в своей приемной и кабинете. Это немного успокоило мои расшатанные нервы, а когда с кухни поплыл бодрящий кофейный аромат, то и настроение мое тоже слегка улучшилось. - Миссис Джонс, у меня к вам будет одна просьба. Есть у нас такой студент Ларс Норберг... - Норберг? Это такой скромный, но весьма эффектный блондин? - Вы его знаете? - поразился я. - Ну, он ведь уже пару раз стоял на танцах за этим их жутким музыкальным пультом, но я его заметила еще во время церемонии посвящения в студенты. Тогда приехало ТВ и стало порываться засунуть его в кадр, а потом и наши пиарщики решили сделать его лицом нового студнабора. Только он в обоих случаях категорически отказался. - Ясно. Так вот, сейчас он в мемориальном госпитале с сильным переохлаждением и нервным срывом, а за ним приглядывает одна наша студентка и мой брат Дилан. Я же должен на некоторое время уехать из города, и хотя эти двое, в принципе, надежные ребята, но мне было бы гораздо спокойнее, если бы этим занимался более ответственный человек. Я не хочу, чтобы Норберг покинул больницу не долечившись, а точнее, я хочу, чтобы он оставался там до моего возвращения. Это возможно? - А когда вы собираетесь вернуться, мистер Конорос? Через три дня каникулы заканчиваются. - И это тоже проблема! Я могу не успеть, и надо как-то половчее обосновать мое отсутствие. - Тогда не будем суетиться раньше времени, господин канцлер. Если оставите мне один из своих автомобилей, то вряд ли кто-то заметит ваше отсутствие раньше, чем через неделю, - и она спокойно отхлебнула из своей маленькой чашки. - Серьезно? - не смог скрыть своего удивления я. - Конечно. Если любой политик - это, по сути, просто телепередача, то любой начальник - это просто его кабинет. Семинаров пока нет, тесты ваши перенесем, совещания проводить не будем, со спонсорами встречаться - тоже, а на чеках я и сама распишусь. Но, конечно, неделя - это максимум. У нас такое бывало, так что за мои навыки моделирования ситуаций можете не волноваться. - Отлично! - обрадовался я открывающимся перспективам. - Вот ключи от машины, а это кредитка на всякие непредвиденные расходы. Если что - звоните! И главное - больница! - Господин канцлер, я всё поняла. Сперва - Норберг, а потом остальное, - очень серьезно произнесла моя секретарша. - Миссис Джонс, я поражен вашим профессионализмом. И очень вам благодарен. - Господин канцлер, это взаимно. Никогда не думала, что сериал «Yo soy Betty, la fea» на самом деле - документальное кино. Меня уже даже, впервые после развода, замуж позвали, представляете? - Легко. До связи, миссис Джонс! Когда вызванное такси с трудом доползло до аэропорта, метель как раз закончилась. Застрявшие в ожидании вылетов пассажиры глазели через гигантские окна на вереницу медленно ползущих по лётному полю ярко-оранжевых машин, их утомленные дети громогласно капризничали, а я принялся угнетаться в преддверии предсказуемо паршивого бизнес-класса наших внутренних авиалиний. Вот что значит срочность и отсутствие возможности выбрать правильную компанию! Нет, лететь, конечно, было не более одного часа, но перспектива провести его, упираясь коленками в слишком близко присобаченный столик, не радовала меня абсолютно. К тому же, неизвестно еще, что представляет из себя этот "типа адвокат" мистер Джонсон, а вдруг от него, к примеру, дурно пахнет дешевым одеколоном или... А вот, кстати, и он! Дааа... Ну и денек сегодня выдался! Ну почему из сотни пассажиров именно на моем спутнике сейчас надет толстый клетчатый кейп и кургузые коммивояжерские брючки, не оставляющие никаких шансов избежать созерцания сползающих с лодыжек дешевых коричневых носков? Как вообще можно иметь дело с человеком, экономящем именно на носках? - Отличный наряд, только не хватает одной маленькой детали, - честно говоря, я был просто не в настроении сдерживаться. - Шляпы? - озабоченно спросил он. - Крысы на поводке. И я не понимаю, как настолько элегантный человек сможет помочь в моем нелегком и опасном деле? - Ну, мистер Конорс, я, допустим, тоже не понимаю, как это самолет летает, а крыльями не машет? Однако, сей прискорбный факт никак не помешает мне добраться на нем до Портленда, не так ли? - Как летает самолет, я могу вам объяснить прямо сейчас, тем более, что наш рейс немного задерживается. Если вам, конечно, интересно. - Ничуть. Зато на вопрос, который интересует вас, профессор, у меня заготовлен письменный ответ. Громко щелкнул замок потертого портфеля, и Джонсон протянул мне синюю полупрозрачную папку. Я с некоторым удивлением открыл ее и, признаться, удивился еще больше. Передо мной была заверенная по всем правилам нотариальная доверенность, которая скромно гласила, что мистер Ларс Норберг уполномочивает мистера Кристиана Конорса представлять его интересы в отношениях с любыми государственными и муниципальными органами, юридическими лицами, другими организациями и гражданами, а также осуществлять всестороннюю защиту этих самых интересов. Подпись, печать. - Я не понял, это что? Фальшивая доверенность? - у меня даже голос от волнения сел. - Обижаете, мистер Конорс. Доверенность настоящая. А вот подпись на ней фальшивая, - совершенно серьезно ответил забавный человечек. - Спасибо, успокоили. Где же вы взяли подпись? - Она есть у Кларка на полицейском протоколе. Да не волнуйтесь, у нотариуса все в порядке, а проверять у доверителя они не имеют права. Так что в клинику мы точно попадем. - Подождите, - внезапо посетила меня параноидальная мысль. - А если Ларсу оттуда позвонят? Или он сам свяжется с ними? - У меня такое впечатление, мистер Конорс, что вы совсем своего приятеля Кларка не знаете. С мобильником вашего Ларса сегодня произведут несколько простых манипуляций. Телефон клиники переименуют и отправят в черный список, а в его контакты внесут под этим именем другой телефон и будут отвечать по потребности. За пару-тройку дней он ничего не заметит. А потом все вернут на место. Это стандартная оперативная разводка. - Джонсон, я у ваших ног. И, кстати, слышите, наш рейс! Ну и как я и предполагал, в этом самолете всё было оборудовано через глубокую анальную трещину. Клянусь, ни в одной стране мира разница между внутренними и международными рейсами не казалась мне столь разительной. Вдобавок этот проклятый адвокат, как истинный член великого ордена пиздострадальцев, сразу же принялся заигрывать с коротконогой стюардессой, облаченной в красную синтетическую униформу с таким глубоким декольте, что оно могло бы впечатлить не только принца, но даже его коня. Я злобно отвернулся к иллюминатору, стараясь успокоить свои плохо прокачанные социальные навыки, но созерцание дребезжащего крыла сразу погрузило меня в размышления о том, что наступит раньше - наша благополучная посадка или, все-таки, усталость этого хорошо пожившего металла? Нет, так невозможно... Надо закрыть глаза. И как только я это сделал, в голове соскочил какой-то рычажок, и старая пластинка закрутилась с новой силой, ввергая меня в пучину надбытовой экзистенциальной тоски. Мой мальчик... Прекрасный белокурый ангел... Интересно, он хоть заметил, что меня рядом нет? Неужели ему все равно? А ведь в последние пару недель между нами наметился небольшой, но явный прогресс. И не то чтобы Ларс стал как-то теплее ко мне относиться или намного больше мной интересоваться... Нет! Просто в его физическом поведении появились мелкие признаки собственничества и того неосознанного эгоизма, который мы проявляем исключительно к близким людям. Например, я давно уже заметил, как сильно он не любит ложиться в холодную постель, но если раньше всё оставалось, как есть, то теперь длинное тело ловким манёвром моментально выталкивало меня с нагретого места и безо всякого зазрения совести вытягивалось на сданном без боя плацдарме. Зеркальная ситуация происходила и в душе. Я предпочитал прохладную воду, а Ларс, если вдруг оказывался там вместе со мной, моментально перекручивал кран, и мы наслаждались водными процедурами или сексом исключительно под бодрящим кипятком. Не менее показательными были редкие, но очень стервозные требования немедленного оргазма, заключавшиеся в разнообразных насильственных действиях, вроде недовольного шипения, пинков, укусов и стискивания моих несчастных боков острыми коленками. Самым же смешным было то, что я не только никогда не отстаивал свои законные права человека и гражданина, но даже еще больше возбуждался и тихо расцветал от счастья при каждой подобной выходке. Так и это было еще не все! После того, как удовлетворенный Ларс успокаивался и мгновенно засыпал в максимально неудобной для меня позе, сам я выныривал из чувственной нирваны и стабильно начинал обдумывать, как было бы здорово, если бы между нами не стоял курортный кошмар и какие-то, пока неизвестные мне, проблемы. Его бы тогда ничто не сковывало, и он бы демонстрировал свой отвратительный характер не только на интимном фронте, но и в повседневной жизни тоже, вынося мне мозг по самым разным поводам. И вот тогда я бы точно знал, что он считает своей собственностью не только мое тело, но и меня самого. А значит, я ему нужен, небезразличен, и у нас действительно есть отношения! Господи, да я ведь только с ним по-настоящему понял, как сильно устал от покорных кукол, от симпатичных мальчиков, которые были со мной "хорошими" просто потому, что боялись быть плохими. А вот лунный принц умудрился устроить мне вырванные годы даже на острове, подписавшись на тотальное четырехдневное рабство, да еще и получил за это двадцать две тысячи долларов. Моя прелесть... Как же мне с тобой повезло! Что? Нет, милая, не надо предлагать мне ваш паршивый виски-дженерик, предложи его лучше моему громко сопящему спутнику! Да, так о чем это я? Повезло... Но только всего этого мало. Ведь отношения - это тот же самолет, а страсть, влечение или привычка - плохое топливо! На нем крылатая машина никогда не сможет оторваться от полосы, даже если и взмахнет разок этими своими крыльями. Она ни за что не взлетит в сияющее небо, хотя ехать будет очень быстро. А хорошее и единственное топливо для полета - это любовь. Только нет никакой любви там, где между людьми не сняты личностные барьеры. Я и сам понял это совсем недавно, а он и вовсе либо не хочет, либо просто не может этого понять. А значит, сегодняшний шанс у меня последний и, клянусь, я всё сделаю, чтобы его не проебать! Ты только дождись меня, малыш.