Из тени в свет перелетая

Наш дребезжащий самолет заходил на второй круг над портлендским джетпортом, а я, почему-то совершенно не нервничая, любовался на не успевшие убраться с полосы снегоуборочные машины. Да и с чего мне было нервничать? Для Портленда такая ситуация была стандартной. Всем известно, что стоило зиме отключить тут последние капли солнца, как с небес на грешные головы здешних горожан тут же обрушивалась тяжелая и мокрая лавина, обрывая линии электропередач и создавая многочисленные затруднения абсолютно всем видам транспорта. Оторвавшись от иллюминатора, я вздохнул и кинул взгляд на своего... да ладно! Пусть будет - напарника. Тот, не обращая никакого внимания на нештатную ситуацию, внимательно разглядывал принесенный стюардессой таблоид, периодически поправляя отстойные роговые очки и деловито шмыгая крупным пористым носом. Удивительно, но это зрелище почему-то не вызвало во мне привычного высокомерного раздражения, и только я улыбнулся, порадовавшись этому обстоятельству, как Джонсон бросил, не поворачивая головы: - Что? - Да так. Вспомнил одного из героев Кортасара, который так долго смотрел сквозь террариум на аксолотля, что не заметил, как стал аксолотлем сам. - Не волнуйтесь, Конорс, с вами ничего подобного не произойдет. Вы давным-давно уже не аксолотль, а полноценная саламандра, в противном случае железный капитан Кларк Руби, со своей неоднозначной репутацией мерзавца на проценте, не был бы у вас на посылках. - Кстати, о репутации, - тут же произвел я ответный выстрел. - А почему, собственно, у вас нет лицензии? - Потому что, как это часто бывает, моя преданность одним людям стала огромной мозолью для других. Ну, а когда среди этих других есть окружной прокурор, то можете считать, что я еще легко отделался. - И как же вы теперь? - Никак. Составляю линии защиты другим адвокатам, Кларк подбрасывает разные заказы, кручусь как-то. Жена, к счастью, давно сбежала... - Сочувствую. - Обычное дело. Знаете, мужчина ведь проверяется, когда деньги есть, а вот женщина - когда их нет. Но теперь голова у меня ни о чем не болит, и на жизнь мне хватает. Наконец, долгожданная посадка благополучно состоялась, и мы с Джонсоном, миновав гулкий и пустой терминал, очутились на улице. Ледяной ветер тут же продрал меня до костей, и я, зябко поеживаясь, повернулся к своему напарнику, намереваясь непонятно зачем озвучить свое недовольство, но Джонсон опередил меня, указав пальцем на забитый мускулистыми деревенскими джипами пятачок, над которым гордо светилась вывеска "Прокат автомобилей". - Это каких же таких автомобилей? Нет, чтобы честно написать на вывеске "прокат танков" или "тракторов"? Может быть, наймем водителя? Мне совсем не улыбается рулить по сугробам на этих "Монстрах Хаоса"! - Знаете, хотя Кларк и предупреждал меня, что вы большой любитель сочетать приятное с приятным, но идея с водителем - явный перебор даже для вас. Пошли! И мы пошли. А потом еще и поехали в потоке таких же уродливых авто по темнеющим и плохо почищенным улицам этого рыбацкого городка, известного во всем мире не своими реальными достижениями, а удачным киношным воплощением пресловутой американской мечты. Беги, Форест, беги! Только как бы быстро ты ни бежал, твоя несчастная любовь все равно никогда не станет счастливой, а твоя "фруктовая компания"... Стоп, это же красный свет! Зло взвизгнули крепкие тормоза, а шипованные колеса так резко впились в скользкую дорогу, что я непроизвольно выругался, поддевая пальцами слишком туго затянувшийся ремень. - Не понимаю, Конорс, чем вы так недовольны? - внезапно вякнул с пассажирского сиденья клетчатый аксолотль. - Прелестный городок, море, свежий воздух, деревья выше зданий... Идиллия! - И ни одной по-настоящему пятизвездочной гостиницы: либо старые развалины, либо сетевой ширпотреб. Уверен, здесь и салфетки в ресторанах только бумажные. А про то, что на свете есть... - Одну минутку, профессор, - Джонсон покопался в кармане и вытащил задрипаный мобильник. - Да! Да, Кларк, долетели. Нормально все. Да я уж понял, что ты не обо мне печёшься. С ним тоже все нормально, переживает вот, что в городе нет ресторанов с полотняными салфетками. Но, кстати, это даже неплохо, теперь-то я отчетливо вижу, что завтра в психушке у него все получится. Да, да. О, это богатая мысль! Хорошо, мы с утра будем ждать твоего звонка, а только потом что-нибудь предпримем. - Какая у него мысль? - довольно мирно спросил я, успешно подавив мимолетный порыв выкинуть его из машины. - Кларк сказал, что прошерстил весь свой выпуск Полицейской Академии и нашел-таки человека, получившего работу в Портленде. До завтра он попробует с ним связаться и попросит постоять на стреме во время нашего галоперидол-шоу в клинике. - Как это? - Ну, если что-то пойдет не так, и администрация вызовет полицию. Тогда явится этот коп и художественно изобразит арест. Кстати, вон вполне подходящий отель! И уж не знаю, что такого подходящего было в этом многоэтажном трехзвездочном бараке, но возражать ни желания, ни сил у меня уже не осталось. Поэтому я просто расслабленно упал в потертое дерматиновое кресло и стал с фрондерским видом наблюдать за исполняемой Джонсоном сложной процедурой получения ключей от наших номеров у чересчур говорливой толстухи последетородного возраста, которая только подтверждала мою давнюю теорию о том, что скорость заселения и количество звезд всегда находятся в обратно-пропорциональной зависимости. И действительно, не прошло и каких-то жалких сорока минут, как мы, закинув в небрежно убранные номера свои вещи, спустились поужинать в забитый разношерстной публикой ресторан. Как ни странно, свободный столик нашелся практически сразу, обслуживание тоже оказалось довольно стремительным, так что меня даже слегка отпустило. Джонсон с удовольствием поедал огромный стейк, а я принялся вяло ковырять вилкой невкусный, но безопасный овощной салат, с интересом прислушиваясь к галдящей рядом большой компании. Там кипел какой-то политический спор, периодически прерываемый требованиями "еще пива!" и чьими-то слёзными просьбами не материться, потому что "вы уже заебали!". На третьем подобном воззвании я, не выдержав, громко засмеялся, а мой напарник осуждающе покачал лысеющей головой. - Вы бы съели что-нибудь посущественнее, Конорс. Спецзадания - не лучшее время, чтобы соблюдать диеты. - Дело не в диетах. Просто я не могу есть мясо, которое так напичкано антибиотиками, что не поддается гниению даже в условиях могилы. Кстати, приятного вам аппетита! - Спасибо, - он отпилил еще кусочек и спокойно отправил его в рот. - Но вообще странно, что настолько озабоченный своим комфортом и здоровьем человек, так легко впутывается в разного рода авантюры. Меня это еще в прошлый раз удивило, когда вы вместе с Кларком так жестоко разыграли этого бедного красивого мальчика. Неужели вы настолько хотите, чтобы он принадлежал именно вам? - Нет. После того случая он и так мне принадлежал. - А что тогда? Зачем все это? - Затем, что теперь я сам хочу принадлежать ему. Еще раз приятного аппетита, и пусть запишут счет на мой номер. Спокойной ночи. И я реально пошел в этот свой номер и лег на кровать, испытывая странный шок от того, что озвучил свою заветную мечту совершенно постороннему и не слишком приятному мне человеку. Хотя шокировал меня не сам факт столь внезапной откровенности, нет! Собственная наивность - вот, что не давало мне покоя! И это при том, что как ученый, я давно уже понял, в чем именно заключается главная особенность любой мечты. Я понял, что никакие мечты никогда не сбываются, даже когда они сбываются. Потому что мечта всегда находится там, где в данный момент нет тебя, а есть только твой жаждущий взор, протянутый к этой мечте. Но когда ты попадаешь туда, где только что был твой взор, то там уже не взор, а просто ты. А мечта исчезла, потому что человеку нет никакого смысла смотреть на самого себя. Нет никакого смысла... никакого... Но только до этого еще далеко, и лунный свет еще живой мечты окатывает сейчас мое сердце, стекая мятным холодом по венам и скручиваясь жарким клубком внизу живота. Измученная воля слабеет, правая рука скользит вниз, а сам я изгибаюсь, впиваясь зубами в край одеяла... Как же мне хорошо! А тебе хорошо, мой ангел? Ну, не ври мне, я ведь знаю, что горькие островные слезы давным-давно стали сладкими, а ровные зубы прихватывают нижнюю губу из чистого упрямства.... Малыш, ты пытаешься сопротивляться, но только все это бесполезно. И когда я вхожу в тебя, одной рукой хватая за волосы, а другой сжимая тонкое горло, ты не хуже меня понимаешь, что теперь нам на все наплевать, и единственное, на что ты способен, это только кричать от удовольствия, кусая мои пальцы и хаотично царапая своими мою мокрую и скользкую спину. И как только нечто горячее взрывается у нас между ног, ты... Да! Оно взрывается и сейчас, и я лечу вниз с высокой горы воспоминаний и сразу проваливаюсь в черный беспокойный сон. Начало нового дня ознаменовалось тяжелейшим приступом дурного настроения, накрывшим меня прямо с первым лучом отсутствующего в северном небе солнца. Но была ли тому виной узкая и примитивная душевая кабина, или это были громкие голоса горничных, волокущих по коридору свои скрипящие тележки? А может... Да какая разница! Или разница, все же, есть? Неужели я боюсь? Но чего именно? Собственного провала или того, что тайна может оказаться по-настоящему ужасной? - Так, Конорс, сосредоточьтесь! Давайте еще раз, - Джонсон хлопотал вокруг, как наседка, размахивая перед моими глазами длиннющей портновской иглой. - Ой, бросьте. Я, вообще-то, довольно известный ученый, если кто забыл. Неужели вы думаете, что я не справлюсь с вашей примитивной камерой-пуговицей? - Надеюсь, что справитесь, Бонд. Но не забывайте, что все бумаги надо держать вертикально на уровне груди, а также прошу не забывать поворачиваться к говорящим людям, чтобы мы понимали кто именно... - Хватит, Джонсон! Не бесите меня, я все понял! Кларк поговорил со своим однокорытником? - Поговорил. Он будет дежурить неподалеку и, если что, получит вызов первым. Да! Еще такой момент. Запомните, что перед полицейскими и психиатрами изображать напускное спокойствие бесполезно, поэтому лучше вести себя импульсивно и нервно. Так будет более естественно. Ну всё, поехали!