Когда любовь ждет

Эйли отстраненно рассматривает Виктора и отмечает дороговизну костюма, первую седину на висках и немного раздобревшую фигуру. Совсем чуть-чуть раздобревшую. И это Виктор, который за каждый набранный омегой грамм устраивал скандал, называя толстым и несексуальным. Омега выискивает в самом себе ненависть или обиду по отношению к альфе, который, сидя напротив, рассказывает про свою довольно скромную карьеру, и не чувствует ничего, кроме равнодушия. Купер вежливо кивает, все ещё продолжая ждать, может сейчас нагрянет-таки обида за спущенные в трубу четыре года, проведенные в аду, но нет. Рав-но-ду-шие. А потом он начинает ощущать благодарность и даже вздрагивает. Потому что вдруг осознает, глядя на портфель тисненой кожи, поставленный альфой у столика, что он благодарит судьбу и Виктора за эти четыре года своей жизни. Ведь если бы их не было, вряд ли бы он смог понять, что Бенджамин Пак его ПАРА. Эйли охватывает нежность к любимым оттопыренным ушам и он улыбается, потому что его альфа самый лучший, самый идеальный. Виктор видит улыбку омеги и улыбается в ответ, демонстрируя свои чуть заостренные клыки: - А ты как? - Замечательно. Живу там же. Работаю там же. Виктор придвигает к себе поближе блюдце с пирожным и вдруг спрашивает: - А ты вспоминаешь иногда все хорошее, что у нас было? Омега смеется заливисто и переспрашивает: - У нас было что-то хорошее? Виктор, я честно пытался вспомнить хоть что-то, что было бы хорошим, но не смог. - Может, мы попробуем снова? - Зачем? Я толстый, несексуальный, у меня нет карьеры и я должен содержать старый домишко родителей в пригороде. Зачем нам пробовать снова? - Я ошибался, когда говорил так о тебе, - Виктор грустнеет, облизывает ложечку, которой ел пирожное, и смотрит на омегу в упор. - Я ошибался. Когда мы расстались, я внушил себе, что так будет лучше, и пробовал с разными омегами, но ты самый замечательный! Ты красивый, умный, честный, ты заботился обо мне лучше всех. - Именно. А ты заставлял меня думать о никчемности и ненужности моего существования. Это было неправильно, но я благодарен тебе за это. Вспоминая все, что у нас было, я понимаю, как не должно быть в отношениях. - И кто он, твоя пара? - Студент, младше на пять лет, совершенно не богатый. Омега выдает это и смотрит на перекошенное лицо альфы, который недоумевает, не желая понимать выбор омеги. - Эйли, ты же всегда хотел стабильности и уверенности! Я мог бы все это тебе дать. - Да мы сами это организуем. Бен закончит учиться, устроится на работу, а я буду дома воспитывать наших лопоухих детей. - Лопоухих? – альфа дергает бровью в священном ужасе. - Ага! У Бена такие уши - закачаешься! - омега улыбается снова, а омежья сущность внутри радостно повизгивает, перебирает ногами от нетерпения, велит бросить все и нестись к Бену, чтобы снова вдохнуть горьковатый кофейный аромат. - А ещё он пахнет кофейными зернами и у него татуировка на плече. Взгляд альфы отражает ту самую кофейную горечь, которая скулы сводит, и он брякает ложкой о блюдце: - И давно вы вместе? Ты ведь можешь ошибаться. Он бросит тебя через пару лет, найдя кого-нибудь побогаче. - Вик, ты же знаешь мое мнение. Не все упирается в карьеру и деньги. - У меня большие перспективы! Меня повысили не так давно до должности управляющего отделом закупок! - Я в этой должности уже два года, – теперь Купер не испытывает жалости к себе за пережитое в те годы, пока он встречался с Виктором. - Ты все бросишь и сядешь дома с лопоухими детьми! Мы ведь не этого хотели для тебя! - Мы делали то, что хотел ты. Я хотел чувствовать себя защищенным и любимым. Извини, но ты не смог мне дать этого за четыре года. А Бен смог, за более короткий срок. - Я понимаю, - альфа отворачивается, глядя в широкое окно, - просто, когда я увидел тебя, то решил, что мы можем попробовать ещё раз, ведь с тобой мне было лучше всего. Я всегда сравнивал тебя с другими, и ты всегда был лучшим. - Спасибо, - Эйли искренен в своей благодарности. В конце концов, не он виноват в том, что сейчас Виктор сидит перед ним с видом просителя. У этих отношений не было будущего, лишь долгая агония и медленное угасание. – Надеюсь, если мы когда-нибудь встретимся снова, ты будешь счастлив, найдя своего идеального омегу. И, Виктор, если он не будет соответствовать твоим стандартам красоты и ума, все же дай ему шанс, ладно? В память о наших четырех годах. Виктор кивает, глядя на улыбающегося Купера. Они прощаются на выходе, и альфа усаживается в свой роскошный кредитный автомобиль, а Эйли машет ему рукой на прощание. Едва ли они увидятся снова. Эйли отправляется по магазинам, решая устроить ужин в честь возвращения Чарли, а заодно покупает набор профитролей и радостно несет покупки домой, где его встречает Чарльз с чемоданом у лестницы и широкой улыбкой: - Мансарду переделывать не будем! Я по-прежнему молодой и свободный! - Ты это дело не затягивай, годы идут. Это не тебе пирожные, они для Бена. Друзья обнимаются, а потом слышат автомобильный пронзительный гудок и бросаются к окну. Роскошный белый лимузин въезжает на узкую улочку в сумерках, двигаясь в сторону их дома, и паркуется, перекрывая подъездную дорожку. Когда из автомобиля выбирается затянутый в черное Зигфрид с букетом роз, Эйли фыркает, пытаясь сдержать смех, а губа Чарли предательски дрожит. Купер дергает замершего омегу за косу: - Не вздумай волосья жевать и скажи ему «Да!». - Да! - кивает Чарли и, не дожидаясь пока Линдт поднимется по ступенькам, сам несется к нему навстречу, сверкая ляжками в коротких шортах. Купер все-таки громко смеется, глядя на руки чопорного альфы, оказавшиеся на ягодицах Чарли, а потом, махнув рукой, идет в свою комнату. Судя по всему, весь дом в их с Беном распоряжении, и можно не стесняться. Вечером омега сидит на полу кухни и бессмысленно пересыпает кофейные зерна в пакете, иногда задерживая пальцы на звёздочках аниса. Лежащий рядом телефон высвечивает сообщение на экране: «Я забрал днем свои вещи. Давай расстанемся.» Отправитель: Бенни Пак.