Север помнит / The North Remembers

В Сероводье темнело рано. Тусклое солнце весь день висело низко над горизонтом, словно запутавшись в сетях призрак-травы и длинного мха, и не успеешь перевернуть песочные часы Хоуленда Рида восемь раз, как оно уже садилось. Тогда подкрадывалась влажная мгла, обвивая светильники струйками тумана, превращая деревья в призраки, а черную болотную воду в холодное матовое стекло. В дюжине ярдов от длинного чертога нельзя было ничего разглядеть, в темноте квакали и вскрикивали почти человеческими голосами какие-то твари. Болотные жители знали все тайны этих топей, но для Жиенны эти тайны оставались непостижимыми и пугающими, и даже если бы она захотела прогуляться вглубь болот, ей вряд ли бы это позволили. Пока она носит наследника Робба, ее ценность не измерить даже золотом. По ночам ей снился дом. Леди Жиана говорила, что беременные женщины часто видят странные сны; Жиенна уже вот-вот должна была родить, – она уставала даже от коротких прогулок, из-за огромного живота не видела собственных ног и постоянно вынуждена была отлучаться в уборную, но ей не снилось ничего, кроме дома. Однако эти сновидения не приносили радости. В них она была вместе со своей семьей в Крэге, но в разрушенных башнях задувал ветер, а ее сестра и братья были словно призраки, - они смеялись где-то за углом и исчезали, как только она пыталась подойти к ним. Отец появлялся то тут, то там, далекий, как волны, бьющиеся о берег. А мать очень редко удавалось увидеть, но всякий раз, когда это случалось, Жиенна пугалась. Окровавленная тень леди Сибеллы Вестерлинг подкарауливала ее во тьме и умоляла то о мести, то о милосердии. Жиенна не могла дать ей ни того, ни другого. Каждый раз она с криком просыпалась, запутавшись в покрывале. Здесь она так близко к земле, а судя по тому, что она узнала о болотных жителях и их зеленых снах, трудно поверить, что это просто ночные кошмары. В этом пронизанном предвидением месте сны не случайны. Жиенна знала – все ее родные мертвы. Мысль об этом не покидала ее ни на минуту. Когда стало известно об их гибели, Хоуленд Рид, леди Жиана, Галбарт Гловер и Мейдж Мормонт попытались скрыть это от нее, но она сразу поняла, что они чего-то не договаривают, и не прекращала расспросы, пока ей все не рассказали. Сперва она была так подавлена, что совсем ничего не чувствовала. Леди Мейдж говорила, что ее семье не причинят вреда – разве что матери, а вместо этого Ланнистеры беспощадно разделались со всеми, и последствия этого злодеяния отразились на всех Семи королевствах. Из-за убийства ее родных западные и речные лорды переметнулись к новому претенденту на престол, называющему себя Таргариеном, и Томмену осталось занимать Железный Трон считанные недели, а может, и дни. Весь Вестерос всколыхнулся, и приговор, как всегда в таких случаях, будет написан пламенем и кровью. Жиенна пыталась ненавидеть тех, кто это сделал; ей казалось, что ненавидеть будет правильно. За ни в чем не повинную Элению, ее лучшую подругу, с которой они шептались по ночам, накрывшись одеялами, о красивых лордах, за которых однажды выйдут замуж. Если бы я только знала. За веселого малыша Роллама и за высокого сильного Рейнальда, старшего брата, который всегда заботился о ней. Когда наконец пришли слезы, она горько оплакивала братьев и сестру, но не родителей – скорби не было, только чувство вины, сменяющееся гневом. Страшно подумать, но теперь она осталась одна-одинешенька. После поразительного открытия, кто такой на самом деле Джон Сноу, последовало известие о том, что он мертв, - его убили прямо во дворе Черного замка, и, по слухам, это сделали его же братья по клятве. По этой причине план лорда Галбарта и леди Мейдж выдать Жиенну замуж за Джона с треском провалился, и последние несколько месяцев Жиенна провела в отчаянных молитвах о том, чтобы родить здорового сына. Таким образом она хоть как-то сможет вернуть Северу и людям Робба то, что они из-за нее потеряли. Она даст им возможность снова во что-то верить. По ночам, стараясь отгонять от себя мучительные воспоминания, Жиенна лежала без сна, положив руки на живот и слушая, как внутри шевелится ребенок. Леди Жиана говорила, что травы, предохраняющие от зачатия, которые Жиенна, сама того не зная, принимала, могут повредить ребенку, и он родится мертвым или уродом, и, страшась этого, Жиенна тревожно ощупывала себя, если ребенок затихал. Живот был не такой большой, как она ожидала, но леди Жиана сказала, что так бывает, - некоторые женщины могут проходить все девять лун, даже не зная, что беременны. Это была одна из непостижимых женских тайн, к которым Жиенне пришлось приобщиться. До Робба она ничего не ведала о том, что происходит в браке. Девушки из простонародья хохотали над непристойными шутками, но если благородная девица знала какие-нибудь подробности отношений между мужчиной и женщиной, это подвергало серьезным сомнениям ее непорочность, бросало тень на ее добродетель и могло повлечь утрату политических союзов, земель и денег для ее отца. Если бы ее лишил девичества не сын Неда Старка, судьба Жиенны была бы печальной: все считали бы ее попорченным товаром - обесчещенная изменником, распущенная и опасная просто в силу того, что она женщина. Часто она чувствовала себя свиньей, которую откармливают на убой, но по крайней мере, наследник Короля Севера в ее утробе придавал ей ценность. Этой ночью было так холодно, что болотная вода покрылась тонкой хрустящей корочкой льда. На сваях повисла бахрома сосулек, а в чертоге Ридов тусклые светильники чадили и трещали. В очаге ревело пламя, но хотя Жиенна, закутавшись в тяжелое шерстяное одеяло, села так близко к огню, что тот обжигал ей лицо, ей все никак не удавалось согреться. Она была совсем одна, если не считать одного из ястребов лорда Хоуленда, который беспокойно рыскал на своем насесте в другом конце зала; лорд Сероводья обучал ястребов охотиться на рыбу и птицу. Сам лорд Хоуленд отсутствовал – он разбирал спор между двумя своими вассалами; каждый обвинял другого в том, что тот построил плотину у него на ручье и отводит пресную воду, – серьезное обвинение, ведь в местных болотах вода была солоноватая и мутная. Леди Жиана рано ушла спать, сославшись на головную боль, но поскольку она обладала даром древовидения, который, как говорили, особенно ярко проявился в ее сыне Жойене, недомогание обычно предшествовало приступу. Жиенна с тревогой ждала ее следующего видения; они не сулили ничего хорошего. Хотя после последнего, о том, что Стена падет и начнется Долгая Ночь, вряд ли можно увидеть что-то хуже. Жиенна с беспокойством поменяла положение. Из-за сырого холодного воздуха у нее открылся слабый, но непрекращающийся кашель, к тому же ребенок часто толкался, и поэтому у нее постоянно болели ребра. Леди Жиана сделала для нее питье, но оно было таким мерзким на вкус, что Жиенна предпочитала терпеть боль. В Сероводье больше заняться было нечем. Она уже трижды перечитала все книги, что были у лорда Хоуленда; ей было строго-настрого запрещено переутомляться или делать что-либо, что может подвергнуть опасности ее саму и ребенка, так что молитва оставалась для нее единственным утешением. Иногда Жиенна думала, что, когда ребенок родится и она больше не будет представлять ценности, ей следует избавить лорда Гловера и леди Мормонт от лишних хлопот и отправиться в дом Матери, чтобы стать септой. Она многое хотела узнать о вере. Может быть, северяне и позволят ей участвовать в жизни ее ребенка, но, скорее всего, с самого первого вздоха малышу будут внушать, что он должен отомстить за отца и отвоевать свою корону, что он Старк, а не Вестерлинг. Его будет нянчить другая женщина, так что не стоит и надеяться, что ему дадут общаться с родной матерью. Жиенну пробрал озноб. Она почувствовала себя старухой. Если она уйдет в дом Матери и больше не выйдет замуж, если – да не допустят этого боги – ее ребенок родится мертвым, тогда ее дом прекратит свое существование вместе с ней. Ее род древний и благородный, несмотря на теперешнее запустение и бедность. А может быть, когда-нибудь ей захочется снова взять себе мужа, завести дом и семью, чтобы заменить тех, кого она потеряла. У нее больше нет матери, которая отравит ее детей прямо в ее утробе, нет и Тайвина Ланнистера, угрожающего ее родным и близким. Ее новый муж не будет таким, как Робб, но возможно, по милости богов… Жиенна насторожилась. Ей показалось, что она услышала какой-то странный звук, доносящийся снаружи, – по крайней мере, более странный, чем обычно. Шорох, будто деревья шумят на ветру, только сильнее. По ее спине пробежал холодок, но, подавив первое побуждение по-детски спрятаться под одеяло в надежде, что чудовища уйдут, Жиенна встала и двинулась к выходу из чертога. - Лорд Хоуленд, - позвала она, - это вы? Нет ответа. - Лорд Галбарт? – Жиенна помедлила у выхода, но потом потянула за ручку, и дверь с треском отворилась. Внутрь ворвался холодный ночной ветер, едва не захлопнув дверь. – Леди Мейдж? Шум стал громче, и ей пришлось почти кричать. Вдруг в пятно света ворвалось нечто огромное и черное, хлопая крыльями и каркая, а за ним последовала целая черная туча. Жиенна отступила назад, поскользнулась и упала. «Это вороны», - поняла она. Их здесь сотни. В воздухе мелькали перья, клювы и когти; птицы камнем падали на нее, а она отчаянно пыталась прикрыть голову руками. Вороны были так близко, что Жиенне казалось, будто они вот-вот начнут вырывать у нее пряди волос. Светильники шипели и мигали от ветра, поднимаемого крыльями, и чертог временами погружался в кромешную тьму. Воронов становилось все больше и больше. Сквозь дверь с воем задувал зимний ветер. Жиенна поползла к очагу. Порывом ветра разбросало угли по полу, и если они разгорятся… Что-то ударило ее в поясницу, и она снова упала на колени, едва успев выставить руки, чтобы не удариться животом об пол. На четвереньках она добралась до очага, набросила одеяло на угли и стала поспешно затаптывать их. Но только она вновь подняла одеяло, как голодное пламя жадно лизнуло сухие плетеные циновки, будто они были смазаны жиром, и внезапно зал пересекла огненная черта, словно нож резанул по горлу. Жиенна метнулась в сторону, но пламя преградило ей путь; огонь лизнул ее платье, и она почувствовала жар. Затушив дымящийся подол, она повернулась в другую сторону, но огонь был и там. Из-за дыма воронов не было видно; Жиенне стало ясно, что они оказались здесь не случайно. Отойдя подальше, насколько это было возможно, Жиенна разбежалась и перепрыгнула через пламя, тяжело приземлившись по другую сторону огненной черты. Отодвинув в сторону одну из перегородок, с помощью которых чертог можно было перестраивать и передвигать, она прошептала молитву Матери и, оттолкнувшись, прыгнула вниз. До пирса было четыре или пять футов, и Жиенна, приземлившись, почувствовала во всем теле отдачу от удара о доски. Нет, нет, так нельзя, я не могу… Но что ей оставалось делать? Она не могла просто стоять и смотреть, как горит Сероводье. Вдалеке уже раздавались крики – болотные жители заметили пламя, но они не успеют добраться вовремя. Рядом нет ни Рейнальда, ни Робба, ни сира Бриндена, ни лорда Хоуленда, ни лорда Галбарта, ни леди Мейдж. Нет никого, кроме нее. Жиенна отвязала от пирса одно из ведер и погрузила его в черную воду, плещущуюся внизу. Ведро пробило тонкий лед, вокруг разлетелись осколки, и на мгновение Жиенна увидела в воде свое отражение на фоне пылающего дома. Она повернулась и, собрав все силы, плеснула воду в пламя. Раздалось шипение, и в холодный ночной воздух поднялся столб белого пара. Жиенна уже стояла на коленях, наполняя другое ведро; над пожарищем кружили вороны, но она едва их замечала. Она наполнила третье ведро, потом четвертое, изо всех сил стараясь удержаться на скользком пирсе; от холодной воды руки закоченели, но она все плескала воду в огонь. Наконец из темноты появились тени, из лодок выпрыгнули люди. Жиенна закашлялась от дыма, и вдруг ведро выскользнуло из ее пальцев, а кто-то крепко схватил ее за запястье и оттащил от огня. - Ваше величество! Уходите! Жиенна повернулась и увидела леди Мейдж. Из чертога вылетали клубы пепла и раскаленные угли, но пламя уже почти угасло и каркас здания в целом не пострадал. Со всех сторон суетились болотные жители, заливая угли и осматривая опоры, стараясь определить, насколько они обгорели и можно ли войти внутрь. У Жиенны подкосились ноги – к счастью, леди Мейдж все еще поддерживала ее. Все случилось так быстро, что она не успела испугаться, и только сейчас до нее дошло, насколько близка была гибель. - Почему это произошло? – в оцепенении спросила она, наблюдая, как горящая стена складывается пополам и рушится, словно ветхий пергамент. – Почему? - Из-за моих детей, - совсем рядом раздался голос, заставив и Жиенну, и леди Мейдж вздрогнуть. Рядом с ними встала леди Жиана, босая, одетая лишь в запачканную копотью ночную рубашку. Скорбным взглядом она озирала свой горящий дом. – Жойен и Мира мертвы. Вороны прилетели, чтобы рассказать мне об этом. Они оба мертвы, их кровь дает жизнь новой трехглазой вороне, а на Север всеми силами идет враг. - Болтоны? – спросила леди Мейдж. – Если эти ободранные сукины дети думают, что… - Нет, мертвецы, - ответила леди Жиана. – Мне поведал об этом Бран Старк, повелитель воронов, - или тот, кто когда-то был Браном. Он открыл глаза в сердце-древе Винтерфелла и увидел замок в руинах. Он видел, как двое мужчин борются в снегу, пытаясь захватить меч, который сиял, словно солнце, и в конце концов один из них убил другого и забрал меч. А потом он увидел, как идут мертвецы, много тысяч мертвецов. Упыри уже далеко к югу от того места, где когда-то стояла Стена. За ними идут другие. Тьма сейчас сильна, как никогда. Леди Мейдж была потрясена до глубины души. - Бран Старк? Но его и малыша Рикона давным-давно убил Теон Грейджой… - Нет, - убежденно сказала леди Жиана. – Он жив. Но он так изменился… теперь его нельзя узнать. Молитва железнорожденных обернулась против них. То, что мертво, умереть не может, оно восстает вновь, сильнее и крепче. Бран стал зеленым принцем, повелителем тысячи глаз и одного. И он призывает нас сражаться. - Сражаться? – Даже грозная леди Медвежьего острова, казалось, на мгновение поколебалась. – Армия мертвяков уже в Винтерфелле? В разрушенном Винтерфелле? Мы с лордом Галбартом можем немедленно отправиться на Север и собрать те силы, что у нас есть, но это будет опасное предприятие, а результат, вполне возможно, окажется ничтожным. Наш долг - оставаться здесь, с королевой, пока не родится наследник его величества, и… Жиенна вскрикнула. При слове «наследник» как будто кто-то схватил ее за позвоночник и вырвал его из тела. У нее перехватило дыхание, она не могла даже вздохнуть, пока ее не отпустило. Когда ей стало чуть легче, она с ужасом поняла, что не вся влага, пропитавшая ее юбки, - это болотная вода. - Леди Мейдж, - едва смогла прошептать она. – Боюсь, вам не стоит уже об этом беспокоиться. Женщины взглянули на нее. Они обе дали жизнь семерым детям – леди Мейдж пятерым, а леди Жиана двоим, так что они сразу поняли, что происходит. - Ваше величество, - леди Мейдж крепче сжала ее руку. – Вам не следовало так утомляться, ваш срок уже близок. Это слишком опасно. Идемте сейчас же. Жиенна, спотыкаясь, пошла за ней. Кто-то из болотных жителей зажег факелы, и их свет причудливо мерцал посреди темного полуразрушенного остова Сероводья. Пламя отбрасывало рваные тени, темные силуэты казались призраками. На полпути в дом Жиенну скрутил очередной приступ боли. Женщины, чей срок уже наступил, иногда ездят верхом, чтобы вызвать роды, но тушить пожар, - это, возможно, единственный случай в своем роде. Они вошли внутрь. Леди Жиана нашла уцелевший угол, отгороженный плетеными занавесями, и жестом велела леди Мейдж уложить Жиенну на циновки. Ее дом наполовину сгорел, она только что получила вести о гибели своих детей и о нападении потусторонних тварей на Север, дом ее сюзерена, но невысокая болотная жительница держалась с завидной выдержкой. - Обычно в первый раз роды длятся долго, - сказала она, - но вы только что пережили такое потрясение, так что ничего нельзя сказать наверняка. Простите меня, ваше величество, если бы у меня были мои травы и настои, я могла бы сделать роды легче, но, к сожалению, все сгорело. Вы молитесь Семерым? - Я молюсь всем богам, - с трудом вымолвила Жиенна. – Старым и новым. И богам Робба, и моим. - Милое дитя, - леди Жиана мягко погладила ее по волосам. Она смотрела куда-то вдаль, и Жиенна поняла, что леди Сероводья видит сейчас перед собой свою дочь. Ей уже никогда не привести в мир детей Миры, не облегчить ее боль, не приложить малышей к ее груди. Она не увидит, как они вырастут и овладеют знанием своего народа. Жиенна не хотела даже думать о том, каково женщине вынести такую утрату. Она уже потеряла дом, мужа, свекровь, отца, мать, сестру, братьев, своего защитника, но ребенок – это совсем другое. Плоть от своей плоти, дыхание от своего дыхания, душа от своей души. Боги, умоляю вас, вы уже столько забрали у меня, позвольте мне сохранить хотя бы ребенка. Больше мне ничего не нужно. Очень скоро боли стали сильнее. Жиенна стонала, мычала и шипела во время схваток; ей хотелось кричать, но почему-то не получалось. Если бы ей удалось, она бы закричала изо всех сил, и это бы разорвало ее пополам. Поэтому она в молчании боролась с болью; в это время леди Мейдж отгоняла посторонних, а леди Жиана держала ее за руку. Иногда она клала руку Жиенны себе на плечи и ходила с ней туда-сюда, а иногда осторожно вводила пальцы ей между ног, проверяя, как проходят роды. Хотя схватки начались внезапно, похоже, пока все идет как полагается. Волосы Жиенны намокли от пота и прилипли к лицу и шее. Мысленным взором она видела, как Робб нежно улыбается ей, но каждый раз, как она пыталась прикоснуться к нему, он исчезал, и она чувствовала лишь беспрестанные толчки его наследника. Если это правда, если Бран и Рикон живы… ведь это из-за них он искал утешения у нее… нет, ей не хотелось думать об этом. Слишком страшно. Мальчик. Боги, прошу, пусть это будет мальчик. Если родится мальчик, его сразу же отнимут у нее и принесут в жертву ради возмездия. Еще один король, еще одна корона, еще одна нескончаемая война. «Пусть все это закончится, - в полубреду подумала Жиенна, сама не понимая, что имеет в виду, - роды, боль или вечный круговорот мести. – Матерь, пусть все это закончится». Ночь промчалась быстро. Под утро ударил морозец; Жиенна вся дрожала, стуча зубами от холода, обжигающего обнаженную кожу. Она выбилась из сил, но нечто свыше давало ей силы держаться. Схватки стали сильнее, боль уже не отпускала ее. Леди Мейдж взялась за ее ногу, леди Жиана – за другую, и обе велели ей тужиться. Жгучая боль пронзила ее от затылка до пупка и, словно молния, вошла в утробу, и Жиенна наконец закричала. На ее платье и циновку брызнула кровь. Жиенна снова вскрикнула и напряглась изо всех сил. Сквозь надвигающуюся тьму она слышала, как леди Мейдж грозит кому-то, что если он не уберется отсюда немедленно, она утопит его в болоте и скормит труп воронам. Все кругом казалось нечетким, бесформенным и не имеющим значения – важно было только то, что сейчас происходит внутри нее. Все ее тело содрогнулось от неимоверного напряжения. Жиенна была ни жива ни мертва от боли и усталости. Наконец на ее бедра выплеснулась сукровица, и она услышала жалобный писк. В глазах потемнело, но она увидела, как леди Жиана взяла в руки что-то маленькое и скользкое, а леди Мейдж подала ей кинжал, чтобы перерезать пульсирующую пуповину. Обе женщины склонились над младенцем, внимательно изучая его. - Что с ним? – севшим голосом прохрипела Жиенна. – Мой малыш… что с ним? Леди Мейдж и леди Жиана молчали, и это молчание пугало. Наконец леди Жиана встала и поспешно вышла, унося с собой ребенка. Жиенну охватила паника; она попыталась сесть, но у нее закружилась голова, и она рухнула обратно на циновку. - Скажите, что с ним? – взмолилась она. – Он… он… - Не волнуйтесь, ваше величество. – Леди Мейдж заставила ее лечь. – Вы еще должны родить послед – если женщина не исторгнет его из себя, он может загнить и убить ее. Леди Жиана пошла обмыть принца. Принц. Это слово пронзило Жиенну, словно арбалетный болт; ее величайшие надежды и глубочайшие опасения оправдались. Она снова попыталась сесть. - У меня… у меня сын? Дайте его мне, прошу вас… - Она чувствовала себя хрупкой, как хрусталь, и тяжелой, как свинец. Голова кружилась так, что Жиенне казалось, она сейчас не внутри себя, а где-то снаружи. В воздухе висел густой запах крови и ее тела. – Робб… назовите его Робб… - У вас все еще идет кровь, миледи. Вам нужно лежать. – Леди Мейдж вложила ей между ног, в разорванное, пульсирующее от боли женское место, лоскуты ткани. – С вами все будет в порядке, вы сильная. Вот так. Лежите спокойно. - Мой сын, - в отчаянии повторила Жиенна. Ей не могут отказать в такой малости – хоть немного побыть с ним. – Я хочу увидеть его. - Я уже сказала, он с леди Жианой. Она… осмотрит его. - Он… он… - Внезапно Жиенна испугалась, что этот слабый крик ей только почудился. – Он жив? - Он жив, ваше величество. – Леди Мейдж закончила обтирать ее. – Скоро из вас выйдет послед. Я пойду и принесу вам теплых одеял. Закройте глаза и глубоко дышите. Постарайтесь уснуть. Когда проснетесь, эта боль покажется вам просто дурным сном. Жиенне не хотелось спать. Она чувствовала, что леди Мейдж чего-то не договаривает. Ей хотелось встать и выяснить, что происходит, заявить о своем праве на существование, жить как самостоятельный человек, а не как жалкая пешка, подчиняющаяся чужим планам. Но она ослабла, замерзла и полностью вымоталась. Дрожа под покрывалами, истерзанная и утомленная, она наконец исторгла из себя послед и почти сразу после этого потеряла сознание. Жиенну кружило в водовороте лихорадочных, тревожных сновидений – ее преследовали все те же призраки, только умноженные в тысячу раз. Иногда она словно всплывала на поверхность, чтобы пробудиться от сна, но какая-то сила снова утягивала ее в темную воду. Она слышала приглушенные голоса, которые о чем-то горячо спорили, но не могла позвать на помощь. Какие-то тени то нависали над ней, то снова исчезали. Чьи-то руки вытирали ей лоб или прикладывали к губам чашку с каким-то отваром. Где-то выли волки. Я умираю? Наверное, я умираю. Где ты, Робб? Жиенна не знала, как долго блуждала между двух миров. Наконец ей удалось различить отдельные слова, и она поняла, что ее перенесли в более теплое и безопасное место. Она лежала на груде шкур, а вокруг горели факелы. За занавесью слышались звуки шагов и голоса. - Он урод, - раздался мужской голос, принадлежащий лорду Галбарту Гловеру, и в его словах звучали отвращение и отчаяние. – Бесполезный, никчемный. У него всего полруки, так что он не сможет держать меч, а если он действительно окажется еще и слепым… надеюсь, леди Сибелла Вестерлинг поджаривается в самой гнусной преисподней, созданной ее Семерыми. Всем сердцем этого жажду. - Леди Сибелла сполна заплатила за свои преступления, милорд, - спокойно ответила Жиана Рид. – Да, у ребенка нет правой руки и вряд ли он сможет видеть, но он хорошо сосет грудь. Возможно, он выживет. - Да какая разница? – вскричал лорд Галбарт. – Мы молились о мальчике, и он родился. Сын короля Робба, его плоть и кровь, оказался слепым безруким калекой. Он был нашей единственной надеждой, а теперь у нас ничего нет. Как он сможет править Севером? Как он сможет спасти нас? - Не так громко, милорд. Вы разбудите королеву. - Королеву, - с горечью повторил лорд Галбарт. – О да. Хоть я и молюсь о том, чтобы лорд Уолдер жарился в еще более жарком пекле, чем леди Сибелла, было бы лучше, чтобы королева была из Фреев. - От горя вы лишились рассудка, милорд Гловер, - резко сказала леди Мейдж. – Я разделяю ваш гнев и разочарование, но хочу напомнить, что главные жертвы всего этого - беспомощный младенец и его шестнадцатилетняя мать, чье единственное преступление в том, что она полюбила. Да, я скорблю по Дейси, моей старшей девочке. Я засыпаю и просыпаюсь с мыслями о ней. Мое горе так велико, что иногда я забываю, какой сегодня день и как меня зовут. И Фреи никак не смогут возместить тот ущерб, который они причинили. Тень лорда Галбарта круто повернулась. - И что вы предлагаете? Джон Сноу мертв, этот ребенок бесполезен, леди Жиана говорит, что Бран Старк жив, но навсегда останется с деревьями, мертвецы заполонили Север, Винтерфелл разрушен, Стена пала… ничего не осталось. Род Старков угас. Мы пропали. - Не совсем так, - как всегда, спокойно промолвила леди Жиана. – До нас дошли слухи об одной девушке, которую увез из Долины некий недостойный межевой рыцарь. Ее братья мертвы или исчезли, сын ее брата слаб телом, так что она – единственное, что у нас осталось. Милорды, по всем законам и обычаям Санса Старк теперь законная королева Севера. Лорд Гловер выругался. - Ее похитил из Долины межевой рыцарь? Значит, она все это время была там и Мизинец прятал ее у себя в бриджах? Даже если это она, нам ее никогда не найти. - Да, это она, - сказала леди Жиана. – Вороны поведали мне еще кое-что. В Речных землях есть одно место, где прячется некое Братство без знамен. Полый холм, древнее и тайное убежище. Оно находится прямо под чардревом, одним из немногих, что остались к югу от Перешейка. Лорд Галбарт и леди Мейдж переглянулись. - И что? - Трехглазый ворон побывал в этом дереве, - продолжила леди Жиана, - и видел там среди прочих и королеву Сансу. Вот ради чего погибли мои дети. Теперь я понимаю. – Ее голос дрогнул, но не пресекся. - Но это Братство… если и половина слухов о них правдива, ей не жить. Ее выдали замуж за Беса, они повесят ее за то, что она теперь Ланнистер. - С их стороны будет чертовски глупо повесить ее, - возразила леди Мейдж. – Если они защитят ее и вернут домой, за ними пойдет весь Север. Даже если они не вернут ее домой, а хотя бы укроют в безопасном месте. - Я не видела и тени виселицы, - сказала леди Жиана. – Всем сердцем надеюсь, что она жива. Вы хотели наследника Робба – это Санса. И снова Гловер и леди Мормонт переглянулись. - Да, - наконец согласился лорд Галбарт. – Это лучше, чем урод. Урод. Жиенна, которая слушала весь этот разговор, закрыла глаза. Это слово - еще хуже, чем «принц», - не сулило ей ничего хорошего. Значит, он родился без правой руки и, по-видимому, слепым, - травы ее матери сделали его калекой. Мужчина, который не может видеть или держать меч, не сможет командовать войском, а тот, кто не может командовать войском, не сможет создать королевство или защитить его от врагов. Но несмотря на это, Жиенну накрыла волна безумной, неистовой любви к слабому маленькому существу, которое Робб оставил ей после себя, такому же несчастному, как и она сама. Может, он и не станет королем Севера, но пока бьется ее сердце, никто не сможет отнять его у нее. Жиенна снова уснула, а когда проснулась, ее мысли прояснились, но зато пить хотелось, словно она месяц блуждала по пустыне. Откашлявшись, она подала голос, и на ее зов пришла леди Жиана. Леди Сероводья принесла ей чашку воды, вытерла ей лоб прохладной тряпицей и наконец заговорила: - Ваше величество, мужайтесь. Ваш сын жив, но он родился… - Изувеченным, - закончила за нее Жиенна. – И слепым. Леди Жиана вздрогнула. - Да, - тихо сказала она. – Должно быть, вы слышали наш разговор. Мне жаль, но не было способа выяснить это заранее. Теперь, когда все стало ясно, лорд Галбарт и леди Мейдж собрались вернуться домой, невзирая на все опасности. Там их дом, там их семьи, и их долг – защищать Север в час величайшей опасности. Они намерены собрать оставшихся северян под знаменем Сансы Старк и сражаться с Болтонами, упырями и всеми теми врагами, которые придут в эту Долгую Ночь. Это наша единственная надежда. - Санса, - безжизненно повторила Жиенна. Они никогда раньше не встречались, но на миг незнакомая молодая женщина показалась ей похожей одновременно на Робба и на Элению. Они с ней похожи – обе лишились семьи и дома, потеряли все свои надежды и мечты, но Санса – настоящая Старк, волчица, а Жиенна – всего лишь миловидная кареглазая девушка из Западных земель с ракушками на платье. Остается только надеяться, что, если Санса останется в живых, она предложит убежище для вдовы ее брата и для своего маленького увечного племянника. Он не представляет для нее угрозы. Вспомнив о сыне, Жиенна снова спросила: - Мой ребенок. Мой сын. Робб. Где он? - С кормилицами. Он славный малыш, и они уже им очарованы. Но сейчас… ваше величество, вы хорошо себе чувствуете, чтобы принять посетителя? Не называйте меня так. Ясно, что теперь она уже не королева. Ни жена короля, ни мать короля. Однако Жиенна ответила: - Да. А что случилось? - Сероводье разрушено, ваш сын очень слаб, зима подкрадывается к болотам, леди Мормонт и лорд Гловер уезжают… здесь вам оставаться небезопасно. Поэтому мы вынуждены попросить вас кое о чем. - Попросить? О чем? Леди Жиана повернула голову. - Милорды, прошу вас. Последовала пауза. Жиенна терялась в догадках, кто же может ждать снаружи. Ее сердце забилось сильнее. Наконец плетеная занавесь отодвинулась, и в комнату осторожно вошли двое мужчин. Одним из них был Хоуленд Рид, по-видимому, вернувшийся из поездки. А второй… Это был худой, оборванный, грязный человек, его спутанные волосы и борода отливали красным, словно каленое железо, но Жиенна сразу его узнала. В последний раз она видела его, когда стояла в холодной темной воде у ворот Риверрана и готовилась плыть вместе с Черной Рыбой. От изумления она лишилась дара речи. Наконец ей удалось прошептать: - Лорд Эдмар? - Да, это я. – Ее дядя по мужу склонил голову. В его глазах была печаль, такая же глубокая и неподдельная, как и у нее. – Простите… простите меня. За все. Ни мне, ни вам нет покоя, ведь и ваша семья, и моя леди-жена заплатили жизнью за наши поступки. Я приехал, чтобы помочь вам, чем смогу. Как только вы окрепнете, как только будете готовы, если боги будут милостивы и избавят нас от Ланнистеров, я отвезу вас домой.