Север помнит / The North Remembers

Лунные горы стеной вздымались от земли до самого неба, закрывая горизонт везде, куда хватало глаз; на изогнутой линии вершин покоилась ледяная шапка. Глядя на них, Санса вспомнила своего брата Джона. Он сейчас так далеко, на Стене, отделяющей королевство от сурового и неизведанного края одичалых. Чем больше Санса изучала Долину, тем лучше понимала, почему ее тетушка Лиза чувствовала себя в полной безопасности, отгородившись от войны этой естественной преградой, более надежной, чем тысяча мечей. Любое войско, осмелившееся вторгнуться сюда, неизбежно погибнет. Однако у небольшого отряда – при условии, что найдутся местные проводники, которые захотят помочь или хотя бы не будут чинить препоны, – есть шанс попасть в Долину. Возможно. Санса оторвалась от созерцания мрачного вида и повернулась к своим спутникам. - Я не прошу вас следовать за мной дальше, если вы сами того не желаете, - сказала она, повысив голос, чтобы перекричать ветер. – Можете вернуться обратно, и я не буду думать о вас плохо. Я понимаю, что это не ваша война, а если вы пойдете со мной, то можете… - Не глупи, девочка, - проворчал Джек-Счастливчик. – Если вы с м’леди пойдете одни, то ваши черепа украсят убогую хибару какой-нибудь Каменной Вороны. Мы вас тут не бросим. – Он пристально посмотрел на своих товарищей. – Ведь так? - Конечно, не бросим, - отозвался Торос. – Это было бы верхом бесчестия и трусости. Но мы благодарны за то, что вы предоставили нам выбор, леди Санса. Вы очень похожи на своего отца. Санса почувствовала ком в горле. - Именно он послал вас в Речные земли, чтобы вы воздали возмездие за несправедливость, творящуюся в королевстве. Возможно, таким образом круг замыкается. - Возможно, миледи, - согласился Торос. – Рглор не зря привел вас к нам, поэтому не бойтесь, мы не свернем с пути и дознаемся до истины. Как вы полагаете, у нас достаточно запасов? - Я… не знаю. – Под руководством Сансы члены Братства собрали с замерзших полей все съедобное, что смогли найти, - по сути дела, теперь она, а не ее мать, командовала отрядом, - но было ясно, что без помощи горных кланов им не обойтись. А еще было ясно, что они не смогут встретиться с дикарями на равных и предложить им союз и честную сделку. Горцы найдут их первыми, и тогда остается лишь надеяться, что ей удастся изложить им свой план до того, как их всех убьют. На миг Санса уже была готова отступить. Еще не поздно приказать Братству отвести ее к Кровавым Воротам, а потом пусть они пробираются в Долину самостоятельно, а она в одиночку отправится на встречу с Петиром - но что делать дальше, Санса не имела ни малейшего представления. Кроме того, если она не останется с разбойниками, у горцев не будет оснований позволить им пройти. Ее товарищей просто убьют на месте, и она опять останется одна-одинешенька во власти Мизинца, - а он наверняка затаил на нее злобу за то, что она донесла на него Вере. Старший Брат предупредил ее, что лорд-протектор вряд ли снесет такую обиду, да Санса и сама хорошо знала характер Бейлиша. Хотя если путь закрыт, если Кровавые Ворота держат оборону, то инквизиторы, которых обещал прислать Старший Брат, не пройдут в Долину. Они будут умирать от голода и холода, а Петир только посмеется над ними. Надежнее, чем тысяча мечей. Сансу пробрала дрожь, и не только от усиливающегося ветра. «Нет, - подумала она. – Боги, помогите мне. Это единственный путь». Должно быть, ее мысли были ясно написаны у нее на лице, потому что члены Братства расправили плечи, поплотнее запахнулись в плащи и подтянули пояса. - Мы с вами, м’леди, - объявил Джендри. – В конце концов, как сказал Джек, это всего лишь козоебы. Санса благодарно взглянула на него. Все эти люди - разбойники, убийцы, изгои и неотесанные мужланы, а вовсе не прекрасные рыцари, которых она воображала себе, когда была маленькой девочкой. Зато они верны ей, и теперь она уже не маленькая девочка. Может, я и сама превратилась в чудовище? Санса все еще оставалась втянута в игру Петира; Мизинец расставлял и двигал фигуры, наносил ответные удары, однако без той уверенности, с которой он проделывал это раньше. Если они с тетей Лизой действительно отравили Джона Аррена и свалили все на Ланнистеров, значит, он вошел в игру задолго до всех остальных игроков. Вот почему он выигрывает. Но зачем? Зачем он затеял все это? Вряд ли только ради того, чтобы жениться на Лизе. Он никогда не любил ее. Только Кэт. Петир Бейлиш, конечно, хитрый и бесстыдный человек, но неужели он втянул Семь Королевств в самую кровопролитную войну со времен Завоевания Эйегона в надежде, что женщина, которую он любил с самого детства, чудесным образом упадет в его объятия? Он говорил мне не верить сказкам, а сам творил свою собственную. Единственным слабым местом Мизинца была Кейтилин Талли, в замужестве Старк. И я веду ее к нему. Лишь только рассвело, они отправились в путь. Санса надеялась, что удастся дойти до подножия гор к закату, но выяснилось, что их близость обманчива. Целый день отряд двигался по мерзлому полю, усыпанному валунами, иногда спешиваясь и пробираясь между огромными обломками скал, чтобы поберечь силы заморенным лошадям, но белые пики так и не стали ближе. Местность стала более суровой; дыхание замерзало в горле и серебристыми лентами вылетало изо рта в стылый воздух. Однажды Джендри поскользнулся и упал, ударившись так сильно, что Санса испугалась, как бы он не сломал руку, ногу или шею, но он поднялся на ноги с еще более упрямым выражением, чем обычно, и принялся догонять отряд. Видимо, в шутках про его твердолобость есть доля правды. Незаметно подкрались сумерки, накрыв землю холодной лиловой пеленой. Луна позолотила горные отроги, окрасив их в цвет слоновой кости. Горы были уже так близко, что Торос запретил разводить костер; он заверил, что Владыка Света услышит их ночные молитвы и без огня. По нагорьям, скорее всего, бродят дозорные дикарей и люди Аррена, которые теперь, без сомнения, всецело верны Петиру Бейлишу. После снежной бури, которую они пережидали вместе с Подриком Пейном и сиром Хилем Хантом, ночь была такой ясной, что было бы разумно поспать несколько часов, а потом продолжить путь; нужно пользоваться любой удобной возможностью, пока погода позволяет. После краткого и воодушевленного обсуждения этот план был принят. Сансе никак не удавалось уснуть. Сама того не желая, она все думала о леди Бриенне и о том, что зря отпустила Пода и сира Хиля. Она нарушила клятву, данную моей матери от имени Цареубийцы… я, должно быть, сошла с ума. Но теперь уже поздно сожалеть о содеянном. Вот еще одна причина, по которой нужно как можно скорее попасть в Долину. Временами Сансе казалось, что она спит и не может проснуться, а терзающий ее кошмарный сон становится все более невероятным и запутанным. Санса тревожилась и сомневалась, стуча зубами от холода, пока не настало время двигаться дальше. Чувствуя себя разбитой и усталой, она скатала свои одеяла и позволила Харвину помочь ей подняться на ноги, хотя ей подумалось, что его вежливость излишня; путешествие плохо сказалось на его ранах. Это дело рук Бриенны. Сир Хиль клялся, что воительница скорее умрет, чем передаст Сансу в руки врагов, но разве можно в это поверить? Это был молчаливый, холодный и трудный подъем. Тут и там на камни обрушивались ледяные водопады, рассыпая тысячи брызг; выше в горах они уже замерзли и превратились в диковинные фигуры из сияющего голубого льда, тонкого, словно мирийское кружево. Огромная в своем величии гора вздымалась до самого неба, поглощая собой все детали, все звуки. При одном взгляде на нее становилось ясно, что они направляются в самое сердце тьмы. Наконец они выбрались из нагромождения валунов и вышли к узкому ущелью, исчезающему между высоких скал. Горизонт на востоке окрасился в дымчато-розовый цвет. Орлиное Гнездо и Ворота Луны находились на северо-востоке; ворону лететь двадцать миль, а людям идти все сто. Нужно подняться как можно выше, чтобы лучше разглядеть рельеф местности и понять направление. Путь через эту горную страну и без того чрезвычайно опасен, а взобраться наверх означает открыть себя всем возможным опасностям. Включая… - Смотрите, - сказал Джендри, указывая на полустертый знак, выцарапанный на скале. – Это что такое? Санса пригляделась. - Человек с красной рукой и без глаза, - ответила она, изучив грубо изображенную фигуру. – Это означает, что эти земли под властью Тиметта сына Тиметта, походного вождя Обгорелых. Я видела его в Королевской Гавани. Он всегда был опасен, а после того, как провел свой клан через битву на Черноводной, стал и вовсе бесстрашен. Он был одним из любимцев моего… моего лорда-мужа. - То есть, это хорошо? – холодно спросил Харвин. - В некотором роде. – У Сансы подвело живот. Тиметт… да, она помнила мрачного молодого дикаря, который мог бы быть красивым, если бы не выжег себе глаз, - хотя обычно его собратья выжигают сосок или палец. Если этот человек - их вождь, Пес был бы их богом. Подавив внезапное желание рассмеяться или разрыдаться, она заставила себя сосредоточиться на деле. – Нам следует поспать, сколько будет возможно, а потом двинемся по этому ущелью. Как только войдем в ущелье, нужно ждать засады. Возможно, Тиметт что-то слышал обо мне, как и я о нем, но какое имя ему известно, – Санса Старк или Алейна Стоун, – трудно сказать. Только на это и остается надеяться. Разбойники постарались ухватить немного лихорадочного сна, пока заиндевевшее солнце медленно поднималось над горизонтом. Сансе показалось, что она только-только закрыла глаза, а Торос уже тряс ее за плечо, прогоняя туманные сновидения. Наступило утро, и хотя небо было ясным, свинцово-серые тучи, сгрудившиеся на севере, недвусмысленно намекали, что так будет не всегда. - Миледи, нам пора. Санса кивнула, с трудом встала на ноги и приняла из рук красного жреца твердокаменный ломоть хлеба. Они отпустили лошадей – все равно им дальше не пройти. Торос вознес краткую молитву к Владыке Света, прося о том, чтобы красный бог последовал за ними в это царство теней. Завершив обряд, они пустились в путь. Ущелье быстро превратилось в запутанный лабиринт из камней и снега. Над головой, закрывая солнце, нависали глыбы ломкого льда, временами они с треском и грохотом падали вниз. Шаг у Энгая был легче, чем у остальных, поэтому лучник шел впереди, прокладывая безопасную тропу. Санса двигалась, ни о чем не думая. Ее ладони были содраны в кровь даже несмотря на перчатки; старые волдыри прорывались и кровоточили, а поверх них вздувались новые. Ей ни разу в жизни не приходилось прилагать такие усилия, и каждая мышца в ее теле отзывалась тупой непрекращающейся болью. Но она не жаловалась. От жалоб путь не станет легче. После полудня облака стали сгущаться. Сразу же похолодало, по подернутым изморозью камням заскребла поземка, а ветер засвистал так жутко, что у Сансы волосы встали дыбом. Нужно найти укрытие, и чем скорее, тем лучше. По дороге встречались неглубокие пещеры и нависающие выступы, где можно было бы переждать сильные порывы ветра, но настоящего убежища здесь не найти. Запасов было мало, и если отряд занесет снегом – это равносильно смертному приговору. - Держитесь вместе! – крикнул Торос. Его потертая красная ряса хлопала на ветру, словно знамя. – Вряд ли дикари выйдут на охоту по такой погоде, но не стоит обольщаться. Будьте осторожны. Очень осторожны! Сбившись в кучу, спотыкаясь и оскальзываясь, словно слепые, разбойники шли по снежному панцирю, покрывающему узкую каменную кромку. Санса держалась за идущего впереди Джендри; его невозмутимый вид внушал ей уверенность. Шаг, еще шаг. Она справится, ей не дадут упасть. Шаг, еще шаг, еще шаг. Сильно похолодало; Сансе казалось, что ей уже никогда не удастся согреться. Она стала королевой зимы, промерзшей до костей. Я Старк из Винтерфелла. Волчица. Если им всем удастся пройти через это… Краем глаза Санса заметила, как среди белизны метнулось что-то серое, и она поняла, что ее мать падает вниз. Леди Бессердечная даже не вскрикнула, из ее разорванного горла не вырвалось ни звука. Ее ногти процарапали глубокие борозды в снегу; Харвин попытался было схватить ее за руку, но в его пальцах осталась только размотавшаяся повязка. Миг – и леди Кейтилин исчезла. Санса понимала, что леди Бессердечная – всего лишь пустая оболочка, оставшаяся от покойной Кейтилин Старк, и это бренное тело истерзано подъемом, изнурительным даже для живого человека, но это не имело никакого значения. Без нее ничего не получится, тогда вообще не имеет смысла идти в Долину. Леди Бессердечная – единственный козырь, который у нее есть. Но дело не только в этом. Она была моей матерью, и я всегда буду любить ее. Не обращая внимания на Джека, попытавшегося перехватить ее, Санса ринулась вниз по склону. Ее сшибло с ног, завертело, подбросило в воздух и ударило о землю. Наконец ей удалось остановиться. За корсаж набился снег, так что от холода перехватило дыхание, глаза заливала теплая кровь. Санса доползла до следующего уступа, ухватилась за него, заглянула вниз… И увидела ее. Там, внизу. Мертвая женщина лежала у подножия скалы, безжизненно распростершись на снегу. Она не двигалась. Нет… нет… - Матушка, - со слезами позвала Санса, свесившись вниз, насколько это было возможно, и хватая пальцами воздух. – Матушка, вот моя рука. Леди Бессердечная слабо пошевелилась и подняла голову. Невозможно было сказать, какие чувства отразились в ее красных глазах, - и были ли в них какие-нибудь чувства. Медленно, судорожно она подалась вперед, но вдруг замерла. На повязках, которые чудом уцелели на ее ладонях, запеклась темная кровь; бледные мертвые руки безвольно лежали на камнях, а снег и ветер хлестали по ним что было мочи. Зима заключила леди Бессердечную в свои объятия. Санса свесилась еще ниже, чудом сохраняя равновесие. - Матушка! – снова крикнула она. У нее больше никого не осталось, и она ее не бросит. – Я здесь! Хватайся за меня! Прошу! Леди Бессердечная, казалось, поколебалась. Она не пыталась спастись или ответить на мольбы дочери; в том создании, в которое она превратилась, не осталось желания жить. Даже если бы она ухватилась за Сансу, склон над ними был слишком крутым. Санса боялась, что им вдвоем не удастся подняться наверх. Девушка набрала в легкие воздуха, чтобы позвать Джендри или Джека… И в этот миг – Сансе подумалось, что боги ответили на ее молитвы, - кто-то схватил ее сзади и рывком поднял в воздух. Решив, что это кто-то из Братства, она не сопротивлялась, ослабев от облегчения… но тут ее голову резко запрокинули назад, и она почувствовала у горла холодное прикосновение ножа. Горцы. Они нашли нас. Но если они захватили Братство без нее – весь ее план, все ее надежды… - Это девка! – гортанно выкрикнул ее похититель на общем языке. – Это девка! С ужасом чувствуя, как лезвие ножа царапает ей шею, Санса все же ухитрилась приподнять голову, вдохнуть немного воздуха и придушенно пискнуть: - Тиметт! Тиметт! Воцарилась тишина. Потом ее повернули и швырнули на спину, выбив из нее дух в третий раз за последние несколько минут. В глазах заплясали искры, но ей удалось различить возвышающиеся над ней три или четыре массивные фигуры, закутанные в шкуры. Горцы разглядывали ее с нескрываемым подозрением. Между круглыми шлемами из вареной кожи и плохо подогнанными железными нагрудниками виднелись лица, заросшие густыми бородами. В глазах дикарей не отражалось ни малейшего намека на узнавание или сочувствие. - Тиметт? – прорычал один из них и сапогом с костяными шипами пнул Сансу по ребрам за то, что она не ответила сразу. – Чего тебе надо от Красной Руки, малявка? - Я хочу… поговорить с ним. – Санса пыталась уклониться от пинков. Я выдержу, я сильная. Меня били по приказу Джоффри, и я осталась жива, - но ей вовсе не хотелось проверять, хватит ли у нее сил. – Про Тириона. Полумужа. Пожалуйста! Обгорелый явно усомнился в правдивости ее слов, но тут один из его товарищей кивнул. Видимо, имя ее лорда-мужа подействовало – впервые Санса была рада тому, что она пока еще может считаться леди Ланнистер. Она попыталась высмотреть мать или кого-нибудь из Братства, но ее подхватили под руки и потащили прочь, волоча ногами по камням. Обгорелые обменивались возгласами, пробираясь сквозь усиливающийся снег. Из снежного марева, словно духи, появились другие дикари, - судя по их количеству, это был отряд налетчиков. В Орлином Гнезде Санса наслушалась историй о том, какими наглыми и кровожадными стали горные кланы. Теперь – или все, или ничего. Или она убедит Тиметта в том, что говорит правду, либо ее ждет ужасный конец, а Мизинец будет спокойно править Долиной до конца дней своих. Санса сосредоточилась на единственном, что могла контролировать, - собственном дыхании, пока горцы волокли ее за собой. Странно, но ей совсем не так страшно, как должно быть; видимо, сильнее бояться уже невозможно. Она всем сердцем молилась, чтобы ее спутники остались в живых и чтобы ей удалось объяснить все Тиметту, до того как его соплеменники воспользуются приятным случаем. Лицо и губы у нее онемели от холода, ей и думать-то удавалось с трудом, не то что говорить. Но у нее нет другого выхода, это ее единственная… Ветер резко прекратился; дикари втолкнули Сансу в щель между скалами. Каменные стены были оплетены мерзлым лишайником, а расчищенная тропа вела к относительно защищенной от непогоды костровой яме. У огня на высохшем бревне сидел человек и жевал мясо какого-то неизвестного животного. Сансу подтащили к костру и швырнули лицом вниз перед вождем. От запаха жареного у нее заныло в желудке. Санса с трудом встала на четвереньки, сморщившись от боли; при падении она повредила запястье. Встретив взгляд мужчины, сидящего по другую сторону костра, - один глаз темный и блестящий, а вместо второго – выжженная глазница, - Санса вооружилась единственным доступным ей оружием - вежливостью. - Лорд Тиметт. Тот фыркнул, удивленный и столь церемонным обращением, и тем, что она назвала его по имени. - Я тебя знаю? - Она спрашивала о тебе, - доложил вождю один из налетчиков. – Мы решили, лучше сначала выяснить, что к чему, а уж потом с ней развлекаться. Ничего себе малышка. Надеюсь, ее щелка не отмерзла напрочь. Она что-то говорила о Полумуже. Санса подумала, что, видимо, Обгорелые очень боятся своего вожака, к тому же Тириона здесь хорошо знают, раз ее привели сюда, а не изнасиловали на месте. Она надеялась, что до этого все-таки не дойдет. - Нет, вы меня не знаете, - сказала она, - но я знаю вас. Мы вместе были в Королевской Гавани, но вы уехали оттуда, после того как геройски помогли спасти город от Станниса Баратеона. Это было до того… до того, как я вышла замуж за человека, которому вы служили. Тиметт нахмурился, ничего не понимая. - Какого хера? Бес женился на такой цыпочке? Ты что, одна из его шлюх? - Нет, - ответила Санса, - я его леди-жена. - Я слыхал, Полумуж женился на дочке Старка, - вставил один из Обгорелых. – Она отравила короля, а потом превратилась в крылатую волчицу и улетела. Ах, если бы так. - Это я и есть. Но я не улетела, и я не убивала короля. Лорд Петир Бейлиш увез меня сюда, в Долину. Горцы обменялись мрачными взглядами; у них не было причин любить Мизинца, который за несколько месяцев усилил защиту Долины так, как не удалось Лизе Аррен за полдюжины лет. Но они определенно ей поверили. Один из дикарей схватился за нож. - Мы больше не прислуживаем мелкому льву. Мы – свободный и могучий народ. Зачем нам слушать эту сучку? Давайте убьем ее и отправим ее голову Бейлишу. Такое послание он сразу поймет. Среди горцев раздался одобрительный ропот, и даже уголки тонких губ Тиметта, казалось, приподнялись в одобрительной улыбке. - Полумуж не с тобой? – спросил он Сансу. - Н-нет. - То есть, мы должны поверить, что ты и есть его жена, дочка Старка? От Беса нам уже нет никакой пользы. Мой брат прав. – Тиметт обвел взглядом своих людей и безучастно, словно речь шла о погоде, сказал: - Трахните ее. Убейте ее. В любом порядке, как сами захотите. Вокруг раздался злорадный рев. Дикари, отпихивая друг друга, ринулись к ней, и у Сансы перехватило дыхание от ужаса. Все, что она видела сейчас, - это нож, который Тиметт оставил у костра, и его выжженная глазница. Обгорелые. Санса поняла, что ей нужно сделать. Один из дикарей схватил ее за лодыжку, но Санса рванулась вперед. Она потянулась изо всех сил и, отчаянно вывернув руку, ухитрилась схватить нож Тиметта, но вместо того, чтобы использовать его против нападающих, закатала рукав, обнажив гладкую белую кожу. - Обгорелые! – крикнула она. – Я клянусь! – И приложила раскаленное докрасна лезвие к тыльной стороне руки. Сансе никогда в жизни не было так больно, даже во время многочисленных развлечений Джоффри. Она чувствовала, как огонь пожирает ее плоть, как шипит и обугливается кожа. Она думала о том, каково было Псу, когда его собственный брат сунул его лицом в раскаленные угли, - вот почему он оставил ее и уехал в Королевскую Гавань, чтобы отомстить. Кажется, теперь я его понимаю. У нее свело пальцы, и она не могла выпустить нож. Обожженная рука с шипением дымилась. Санса, будто со стороны, услышала собственный крик, и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание, но кто-то забрал у нее нож и отшвырнул в сторону. Девушка, дрожа, упала на землю, и ее стошнило в снег. Один из горцев почти с благоговейным ужасом выругался. Последовало краткое и бурное обсуждение, за которым Сансе не удалось проследить, а затем раздался резкий голос: - Эй, девочка! Санса с трудом приоткрыла глаза, стараясь не смотреть на руку. - Да? Тиметт сын Тиметта потрясенно смотрел на нее, по-видимому, не в силах подобрать слова. Она сделала все, чтобы в буквальном смысле стать Красной Рукой, и он, без сомнения, понял и оценил это. Остальные горцы, которые только что жаждали изнасиловать и расчленить ее, держались на почтительном расстоянии и тревожно переглядывались между собой, словно опасаясь гнева какого-то местного божества. Все молчали. Наконец Тиметт заговорил: - Леди львица, - промолвил он. – Чего ты хочешь? Я не львица. Санса с трудом села. - Я со своими спутниками возвращалась в Долину, - произнесла она, подавив позыв рвоты. – Мы… собирались свести счеты с лордом Бейлишем, и я… я надеялась на вашу защиту и помощь… что вы проведете нас через горы… к горной дороге и Воротам Луны. Чтобы освободить Долину… и вернуть ее законным хозяевам. – Пусть думают, что речь идет о них. - Мы никогда не подбирались близко к Воротам Луны, - сказал Тиметт, снова нахмурившись. – Этот долбаный щенок все время преследует нас. Он еще ссыт мамкиным молоком, но все равно достает нас хуже некуда. Однажды мы его поймаем и скормим ему его собственные причиндалы. Долбаный щенок. Что-то в его словах насторожило Сансу. Несмотря на все бахвальство и воинственность дикарей, организованной конной атакой можно запросто разогнать их, как тараканов. - Кто? – торопливо выпалила она. – О ком вы говорите? - Об этом сопляке Хардинге, - отрезал Тиметт. – Он, да еще один рыцарь-молокосос. Хотя тот, второй, редкий гаденыш. Похоже, вместо материнского молока сосал чистый яд. Харлан Хантер. Гарри и сир Харлан? Сансу мутило от боли, мысли путались, но при упоминании о сире Харлане в ее душу закралось подозрение. Харлана Хантера все считали (или по крайней мере, сильно подозревали) причастным к смерти его отца, а возглавить атаку на дикарей – весьма героическое и опасное дело, которое как раз по вкусу такому юноше, как Гарри. Санса поняла, что в связи с ее исчезновением планы Мизинца на Долину круто изменились. Кто бы сомневался. Для Мизинца она была ключом ко всему – конечно, если он говорил ей правду, когда обещал, что она и Гарри будут править Долиной и Севером, а он удовольствуется лишь тем, что бескорыстно вернет дочери своей возлюбленной Кэт то, что принадлежит ей по праву. Но Бейлиш ни одного вздоха не сделает бескорыстно. И вот как раз удобный способ устранить единственного претендента, способного оспорить власть Мизинца в Долине, ведь лорды Хартии неусыпно следят за каждым его шагом. Чистые руки, Санса. Что бы ты ни делала, удостоверься, что твои руки будут чисты. За исключением дымящихся пальцев, Санса вся похолодела. Гарри и так должен был случайно погибнуть. Как только мы вступим в брак… а потом лорд-протектор, который поддерживал его во всем, женится на его вдове и установит надежное правление, как в старые времена. Никто и слова поперек не скажет. Это будет правильно, прилично, разумно… Санса вовсе не была в этом уверена, но она с близкого расстояния наблюдала за Мизинцем многие месяцы. Совершенно ясно, что он все это затеял не ради благородного самопожертвования из любви к Кейтилин. Обгорелые нетерпеливо переглядывались, и Санса попыталась подобрать слова. - Мои спутники… - наконец произнесла она. – Если вы встретите их… я не хочу, чтобы они пострадали. – Она не знала, удалось ли ей своим поступком завоевать их уважение или поддержку, но нужно было пользоваться возможностью. – Приведите их ко мне… к Воротам Луны. Горцы недовольно взглянули на Тиметта, очевидно, ожидая, что он воспротивится, но тот промолчал. Санса почувствовала что-то вроде облегчения – первое, что она испытала помимо боли. Вождь поднял голову и пристально посмотрел на нее. - Ладно, - наконец сказал он. – Мы отведем тебя. Санса была слишком благодарна, чтобы задавать вопросы или противиться огромному волосатому горцу, похожему на тролля, который подхватил ее ручищами, больше смахивающими на окорока, и закинул себе на шею, словно ягненка. Тиметт что-то рявкнул ему, и тот переместил Сансу на плечо. Дикари отправились в путь, и Санса закрыла глаза. Я не могу вернуться одна… мне нужна мама, мне нужно Братство… но что если ее безумный поступок сохранил жизнь только ей одной? Обожженная рука нестерпимо болела, а беспрерывная тряска и сильный дух, идущий от ее верного скакуна, не добавляли путешествию приятности, но Санса была так измучена, что провалилась в лихорадочную дрему. Сменяя друг друга, медленно тянулись часы; невозможно было определить, сколько времени прошло, потому что облака и снежная пелена закрывали луну. Впрочем, для горцев, похоже, это была приятная весенняя ночка. Снега намело по пояс, но они пробирались сквозь сугробы без малейших признаков усталости. Когда забрезжил серый рассвет, снегопад наконец прекратился, и весь мир оказался закутанным в белую фату. Снег глушил все звуки, к тому же у Сансы кровь шумела в ушах, так что она почти ничего не слышала. Обгорелые, перевалив через вершину горы, стали спускаться по узкой тропе, и хотя из-за тумана мало что можно было различить, Санса увидела знакомые места и с удивлением обнаружила, что они оказались на пустоши как раз над горной дорогой в лиге или двух от Ворот Луны. А это означает, что горцы дальше не пойдут. Там могут быть люди Аррена, люди Ройса… Только Санса подумала об этом, как ее догадка подтвердилась. Обгорелый, который нес ее на плече, сбросил ее в снег. - Дальше не идем, - объявил он. – Отсюда пойдешь сама. Ноги свело судорогой, но Санса медленно встала. - Когда я спущусь в долину… - Скорее всего, те ублюдки найдут тебя. – Тиметт буравил ее взглядом единственного глаза – даже двумя глазами вряд ли получилось бы смотреть столь пристально. – Если нет, иди четыре мили направо. Придешь к замку. - Спасибо, - от всего сердца произнесла Санса. – Мои спутники… - Мы запомним твои слова. – На мгновение ей показалось, что Тиметт хочет едва уловимым жестом выразить уважение, но эта мысль угасла, едва зародившись. Вождь Обгорелых резко отвернулся. – Удачи, Красная Рука. – И с этими словами дикари растаяли в тумане, будто их и не было вовсе. Санса зажмурилась и осенила себя знаком звезды, подумав, что ей потребуется вся божественная защита, какую только боги смогут ей дать. Она не имела представления, как спуститься с горы, не говоря уже о том, как преодолеть четыре мили до Ворот Луны, но назад пути не было. Собравшись с духом, Санса стала спускаться. Каждый шаг был для нее мучением; с каждым движением все тело пронзала боль, словно в спину втыкали нож, а обожженная рука отказывалась служить. Санса запела, сначала про себя, потом чуть шевеля губами, потом тихим шепотом. В зимней тишине ее голос казался тонким и надломленным. Она пела песни со счастливым концом, которые любила с самого детства, про прекрасных дев и красивых рыцарей. Она пела о своих мечтах и надеждах, о снежном замке, который строила в Орлином Гнезде, когда появился Петир и поцеловал ее, а потом тетя Лиза попыталась убить. Песни, за которые она так долго цеплялась и которым так долго верила. Теперь они ее единственные друзья. В конце концов она вышла на горную дорогу. Солнца не было видно – оно скрылось за Копьем Гиганта. Санса вглядывалась в укутанные туманом вершины, пытаясь рассмотреть Орлиное Гнездо, но ничего не видела. И все же она здесь. Наконец-то. Она вернулась в Долину. Одинокая девушка, стершая ноги, измученная и обожженная. Одна-одинешенька против заговоров, интриг и ядов. Санса стояла посреди заснеженной дороги, слишком усталая, даже чтобы упасть. Она не верила, что Обгорелые действительно ищут ее разбойников или что они вернутся, чтобы помочь ей. Она даже не могла представить, что Братству и горцам удастся заключить сколько-нибудь прочный союз. И что на это будет время. Времени не было. Нужно идти дальше. Санса с трудом переставляла одеревеневшие и дрожащие ноги. Она почувствовала запах дыма, и наконец, уже теряя сознание, заметила, как навстречу ей что-то движется, все ближе и ближе. Она никогда в жизни так не радовалась при виде кремово-голубых знамен дома Аррен, даже несмотря на то, что они, скорее всего, предвещали ее смерть или пленение. Час спустя Санса Старк проехала под крепостной решеткой Ворот Луны, сидя в седле позади рыцаря, который подобрал ее на горной дороге. Сир Годфри Уэйнвуд, дальний родственник леди Аньи, без сомнения, мечтал о том, что получит горы золота за оказанную услугу. Он уже послал вперед одного из воинов, чтобы сообщить новости, и теперь Санса пыталась подготовиться к неизбежной встрече. Даже когда сир Годфри спешился в людном внутреннем дворе и помог ей спуститься с коня, она не чувствовала себя готовой. В ней ничего не осталось от былой уверенности, только страх. - Алейна! – Миранда Ройс энергично растолкала глазеющую толпу и вовремя подхватила падающую Сансу под локоть. – Дорогая, мы так за тебя волновались! После того как этот мерзкий хорек Шадрик… мы все слышали… Санса безмолвно кивнула. Она заметила, что теплый прием, оказанный Мирандой, не нашел отклика у остальных жителей Ворот Луны; люди смотрели на нее кто недоуменно, кто враждебно. Один из слуг открыто осенил себя знаком рогов, а другой пробормотал: - Что, вернулась позлорадствовать? Миранда гневно взглянула на них. - Держите свою грязную ложь при себе, - заявила она, почти неся на себе Сансу сквозь толчею в теплый замок. – Кто будет распускать язык, пожалеет. - Распускать язык о чем? – еле выговорила Санса. – Что такое? - Ничего, дитя. Никто на тебя не думает. – Миранда сделала паузу. – Никто из тех, кто имеет значение. – По натянутой непринужденности в ее голосе Санса поняла: о чем бы Миранда сейчас ни говорила, она лжет. - Что случилось? Ранда не ответила. Она поднялась вместе с Сансой по лестнице в ее покои, плотно закрыла за собой дверь, сняла с девушки мокрую одежду и уложила в постель. Санса изо всех сил старалась не уснуть, чтобы дознаться, что произошло, но это было свыше ее сил. Она немедленно провалилась в сон без сновидений, похожий на смерть. Прошел час, а может, целый день. Санса приподняла отяжелевшие веки. Сквозь оконное стекло пробивался бледный солнечный свет. Санса не сразу осознала, что ее разбудил тихий, но настойчивый стук в дверь. Она смутно надеялась, что это Ранда, но было ясно - это не она. Прежде чем Санса поняла, что это означает, дверь отворилась. Она плотно смежила веки. Однако это не заставило его уйти. - Милая, - наконец произнес лорд Петир Бейлиш. – Вернулась к нам из мертвых. Чудо-то какое. Сансе потребовалась вся ее смелость, чтобы открыть глаза и посмотреть ему в лицо. - Милорд. Он шевельнул углом рта. Это нельзя было назвать улыбкой. - Как всегда вежливая. Хорошо, очень хорошо. Это поможет тебе на суде. - На суде? – Санса невольно повторила его последние слова и ощутила смертельную опасность. Ее сердце бешено заколотилось. – За что? Мизинец подошел к ней и сел на постель. - Дорогая, - сказал он, ласково коснувшись ее подбородка. – Тебе, конечно, известно, что твой кузен мертв. Да упокоят боги его невинную душу. - Роберт? – Понятно, что речь могла идти только о нем, но для Сансы это все равно стало ударом. Ему было всего лишь восемь лет. Он был таким беспомощным. Он этого не заслужил. - Да, Роберт, - подтвердил Мизинец. – Какая немыслимая трагедия. Люди Долины, как и следовало ожидать, вне себя от горя. Потерять последнего отпрыска рода Джаспера Аррена, да еще умерщвленного таким способом… - Каким? – Санса попыталась отодвинуться, но двигаться было некуда. – Милорд… как вы осмелились… он был… он был отрав… - Отравлен. – Мизинец наклонился и неспешно поцеловал ее в губы. – И это сделала та, в чьих интересах было убрать его с дороги, чтобы она могла объявить о своем происхождении и выйти замуж за нового наследника. Та, которая, как всем известно, убила короля Джоффри, та, которая теперь нуждается в лорде-протекторе еще больше, чем раньше, - если она хочет избежать обвинения в этом ужасном преступлении. Та, что сбежала с недостойным межевым рыцарем, после того как ее деяния были раскрыты. Теперь всему королевству известно, кто она и что она. – Его рука скользнула от ее подбородка вниз, по животу, и мягко легла на одеяло между ее ног. – Ты.