Север помнит / The North Remembers

Девочка перестала плыть, только когда окончательно выбилась из сил. С каждым выдохом она ощущала привкус дыма, оставшегося в истерзанных легких. Задыхаясь и кашляя, она крепко вцепилась в сломанный причал и расслабила ноги, позволив им болтаться в воде, словно водоросли. Горящий Черно-Белый Дом давно скрылся за лабиринтом каменных зданий, но она знала, что пламя там еще бушует. Она чувствовала это всем телом. Хоть недолго и неудачно, но она все-таки была Безликой. Убив их, я убила и часть себя. А может, это из-за раны в плече. Девочка закрыла глаза и снова увидела тот сон: волчица и человек борются в снегу перед развалинами Винтерфелла, а к ним идут воняющие смертью бледные твари. И единственным напоминанием об этом, помимо раны, единственной вещью, которая заставляла ее помнить, что она не Кэт, не Бет и не Лианна, был тонкий меч. Игла. Внезапно испугавшись, девочка пошарила на поясе, чтобы убедиться, что меч не исчез. Он был при ней. Девочка вспомнила, что убила им доброго человека, но для посвященного одна смерть или даже сотня смертей – ничто, всего лишь ступени, шаг за шагом приближающие к сокрытому в тенях сердцу их великого и ужасного бога. Глупо надеяться, что добрый человек и Якен просто погибли в горящем здании. Но так должно быть, должно быть, ведь даже они такого не ожидали. Девочка содрогнулась, судорожно схватившись за причал. Ей захотелось плакать, но она понимала, что это глупо, так делают только малые дети. Слезы не помогут ей добраться в безопасное место и не дадут ответа, чей шепот она все время слышит. Коли острым концом. Его имя все время где-то рядом. Она мысленно произнесла его в Черно-Белом Доме, прямо перед тем, как назвала последние три имени. Те имена она помнила. Рамси Болтон. Якен Хгар. Никто. Все они должны умереть. Бастард – это тот, кто напал на нее, когда она была в теле волчицы. Якен Хгар – скорее всего, не настоящее имя и лицо убийцы, но его бог знает это имя и может призвать его к себе, девочка поняла это еще в Харренхолле. А последняя… Никто должна умереть и вернуть ей саму себя. Если это еще возможно. Девочка уже однажды выпила воды из фонтана. Но моя волчица, мое истинное «я», еще жива. Пока жива. А тот, другой… - Джон, - вслух произнесла девочка. Имя перекатывалось на языке, словно галька. – Джон. Почему-то ей показалось, что в этом имени есть какая-то неведомая сила, как будто она вызвала нечто большее, чем просто воспоминание. Но прямо сейчас ей от этого никакой пользы. Конечно, можно наплевать на все планы и попытаться сбежать, но девочка понимала, что далеко ей не уйти. А сир Джастин почему-то чрезвычайно заинтересован в том, чтобы она осталась жива, и… Когда выпадет снег и задуют белые ветра, одинокий волк гибнет, но стая живет. Чьи это слова? Сир Джастин - не ее стая. Он даже не волк. Он служит Станнису, а Станнис – олень. Но девочка верила голосу Джона и тому, второму. Она была одинокой волчицей, с тех самых пор, как ее оставил тот парень с голубыми глазами и бычьими рогами. В конце концов она оказалась в этом канале на задворках Браавоса, измученная и напуганная, в ее голове порхают обрывки воспоминаний, а раненое плечо горит и ноет. Она выбрала имена, которые следует отдать богам, но не может вспомнить свое собственное. Девочка с трудом выбралась из воды на причал. Она вспомнила, как очнулась в доках, одетая в саван, но у нее не было сил действовать так, как в тот раз. Она даже встать не могла, даже собственного тела не чувствовала. Девочка наклонилась вперед, ее поступь была медленной и неуклюжей, шаг за шагом, увязая в белом снегу, на который капали алые капли ее крови. Плохо, плохо. Она не единственный охотник в лесах, по этим следам ее могут выследить. Она не знала, где сейчас мертвые люди, они не пахнут. Со всех сторон ее окружали смертоносные тени, но они не выходили на свет, не пытались вступить в схватку. Волчица бежала уже несколько часов, и ее силы были на исходе. Боль от раны, нанесенной пылающим мечом, прожигала до самого сердца, а порезы и ушибы, которые она получила, сидя в клетке на деревенской площади, до того как ее спас высокий человек в капюшоне, еще сильнее замедляли движения. Она ушла уже довольно далеко на юг и восток от Винтерфелла, но бесплодные леса все еще скованы бесконечной зимой. Окутанное облаками солнце казалось тусклым бледным пятном, висящим над самым горизонтом, а ветер с каждой минутой хлестал все больнее. Кровь замерзла на густой шерсти, превратившись в алые сосульки. Но рядом, где-то совсем рядом… Вода. Волчица слышала ее шум. Вода – это хорошо; река или ручей, сделать несколько глотков, смыть запах, чтобы те, кто охотятся за ней, ее не учуяли. На переднюю лапу не наступить; плоть вспорота и прорезана до кости. Волчица попыталась сделать еще один шаг и едва не упала. Скуля, волчица продолжила путь на трех лапах. Прихрамывая и тяжело дыша, она соскользнула вниз по заснеженному берегу к воде – нескольким ручейкам, струящимся из-подо льда, который окружал и защищал их, словно жесткая шкура, в которой люди сражаются. Еще немного, и она сможет попить… И прилечь на минутку. Она так устала бежать, здесь ей ничто не угрожает… Но там оказался другой волк. Ослепленная усталостью и болью, волчица сперва его не заметила. Но потом учуяла запах, вскинула голову и увидела его за ручьем. Она издала низкое рычание, а тот прижал уши и огрызнулся в ответ. Волк казался темным пятном на белом фоне – черная шерсть, зеленые глаза. Такой же крупный, как она, и гораздо сильнее. Он оскалил зубы, и она тоже. Ей придется с ним драться, это будет в последний раз… вряд ли она выживет, но… Большой черный самец прыгнул. Она увернулась, вся подобралась и прянула ему навстречу. Они кружили по снегу, огрызаясь и щелкая зубами. Бесполезная передняя лапа вся горела от боли. Волчица чувствовала, как от волка несет падалью; он тоже питается человечиной. Кусок мяса, всего один кусочек… так хочется есть… Они боролись, терзая друг друга зубами и когтями. Волчица чувствовала на языке вкус его крови. Она ударила его здоровой лапой по морде, почувствовала, как под их весом затрещал лед. В этот миг они оба погрузились в студеную воду и, яростно взвизгнув, тут же отскочили друг от друга. И когда она приготовилась к следующей атаке… Вот оно. Она почти ухватила воспоминание. О мертвой матери, лежащей в летнем снегу со сломанным рогом в горле, и об остальных. Пятерых. Старший, золотоглазый, уже давно погиб, к его голове прибили железную корону. Милая серая сестра тоже мертва. Брат, говорящий с призраками, один из тысячи шкур. Большой белый с красными глазами – он тает, уходит все дальше, а позади него в темноте стоит пылающая фигура. И младший, самый дикий из всех, большой черный охотник. Волчица застыла на месте, поджала хвост и заскулила. Заподозрив уловку, самец дернул головой и огрызнулся. Но когда она не последовала за ним, он пробежался по берегу, потом вернулся к ней. Его рычание превратилось в низкое протяжное урчание. Он недоумевал. Сестра. Они так долго не виделись, разве такое возможно? Волк тоже заскулил, легонько куснул ее за шею, а потом, когда передняя лапа совсем отказалась служить ей и она упала, он покружил вокруг нее, а потом исчез в снегах. Его запах остыл и волчица решила, что он ушел насовсем, но волк вернулся, таща за собой нечто белое и разодранное. На покрывающих это нечто лохмотьях был изображен человек, сжимающий трехконечный коготь. Мандерли. Это подумала девочка, не волчица. Герб дома Мандерли. Значит, они где-то в лесах к северу от Белой Гавани. Выходит, эти люди мертвы, растерзаны в снегах ее братом или кем-то еще… Ей не стоит… но она раньше уже ела такое мясо, и она так голодна… Она оторвала кусок мяса, жилистого и промерзшего, но все равно сладкого. Откусила еще, захлебываясь слюной и жадно глотая, а ее брат настойчиво подсовывал ей под нос остатки трупа. Она чувствовала нечто странное, голубое и неестественное, какое-то воспоминание, которое не принадлежало ей, о том, как ее брат ел эту не живую и не мертвую плоть и чувствовал, как она шевелится у него внутри… Но этот труп не пробудился, а она была слаба и умирала с голоду. Она съела почти все, оставив только кучку окровавленных костей, а потом брат оттащил ее к ручью и она попила. Тогда он толчками и покусываниями заставил ее добраться до небольшой рощи, где он из поваленных стволов устроил себе логово, и начал вылизывать ее раны. Боль вернулась – сильная, слишком сильная. Рана горела, словно тысяча солнц, красный клинок все стоял у нее перед глазами. А потом она почувствовала, что ее как будто ударили, она начала падать, падать, падать… Девочка обнаружила, что лежит на пороге дома сира Джастина Масси в Браавосе и совершенно не помнит, как там оказалась. Наверное, я пришла сюда, пока была с ней. И снова она вспомнила имя. Нимерия. Она была в ее шкуре, и это не сон. Я видела его. Черного волка. Моего брата. Он спас меня. Но они ведь мертвы, мертвы, мертвы. Как и я. Шатаясь, словно новорожденный жеребенок, девочка встала на ноги – две ноги, а не четыре – и огляделась в поисках своего излюбленного лимонного дерева, которое переросло стену дома, так что по нему можно взобраться, не привлекая внимания стражи. Она проскользнула за угол, подпрыгнула, ухватилась за ветку, подтянулась и, упираясь и извиваясь, перебралась через стену. Разжав руки, девочка шлепнулась по ту сторону стены, во внутренний двор. Плечо вновь пронзила боль. Похоже, рана воспалилась. Девочка раз и навсегда уничтожила возможность выпить воды из фонтана и отделить себя от Нимерии, так что теперь ей придется вынести все, что происходит с волчицей. Мне нужен сир Джастин. И его рог. Рыцарь сказал, что этот рог подарил ему Феррего Антарион, но девочка помнила, что она убила Морского Лорда, а еще - что покойный был совершенно не заинтересован в деле сира Джастина, так что, возможно, тот просто украл рог. Но как? А может быть, Феррего – или Якен, его слуга и Первый Меч, вор, умеющий менять лица, - тоже его украл? Слишком много вопросов. Слишком много. Девочка осторожно пошла по террасе, но как она ни старалась, быстро идти не получалось. Охраны нигде не было видно. Должно быть, они сейчас в башне, смотрят на горящий Дом. Каждый браавосец знает, что из себя представляют Безликие, и все, наверное, дрожат от страха при мысли о том, какие страшные кары теперь обрушатся на город. Девочке подумалось, что, может быть, она опоздала, что они уже пришли сюда и… И в этот миг воздух прорезал короткий резкий вскрик. Не рядом, но и не далеко. Крик раздался из той части дома, где жила Летняя Дева. Девочка остановилась. Летняя Дева наняла Безликого, чтобы убить Антариона, так что им нет нужды убивать ее… но их храм сгорел, святилище их бога и тысячи их тайн уничтожены. Правила, которые связывали им руки, больше не действуют. «Мы убиваем только тех, о чьей смерти попросили», - всегда говорил добрый человек. Но в пламени… могло ли это считаться молитвой за всех на свете? Нет времени думать об этом. Девочка побежала со всех ног. Она бежала по коридору, так же, как в первый раз, когда искала куртизанку. Тиша, ее зовут Тиша. Но это имя давным-давно стерлось, теперь поверх него маска Летней Девы. «Никто», - девочка назвала это имя, прежде чем бросить факел в фонтан. Я имела в виду себя, но это может относиться и к ней. Девочка повернула за угол и застыла как вкопанная. На мраморном полу неподвижно лежал человек, из-под его головы медленно растекалась алая лужа. Над ним стояла Летняя Дева, сжимая окровавленный кинжал. Ее темные волосы растрепались и упали на глаза. При появлении девочки она окинула ее безумным взглядом. - И ты тоже? - Нет. – Девочка опасливо покосилась на тело. Невозможно было с уверенностью сказать, Безликий это или нет. Может быть, это просто наемник, нанятый одной из купеческих гильдий в отместку за смерть Антариона; при его правлении торговля процветала. Теперь к власти пришел более воинственный Фрегар, и, возможно, купцы боятся потерять барыши из-за войн. – Я… нет, я нет. Летняя Дева опустила клинок лишь на полдюйма, не больше. Она уверенно обращалась с кинжалом. Даже куртизанке, жемчужине Браавоса, иногда приходится бояться за свою жизнь, особенно если мужчина выложил за нее целое состояние и теперь чувствует себя вправе делать все, что захочет. - Зачем ты вернулась, дитя? - Я… я искала сира Джастина. – В данный момент лучше говорить правду. – Он мне нужен. - Зачем? Ответить на этот вопрос гораздо труднее. Главное – не выдать себя ни голосом, ни взглядом. - Чтобы убедиться, что он вас освободил. Это ведь несправедливо. Ну, что трибунал считает вас виновной. Летняя Дева издала короткий, безрадостный смешок. - Справедливо? Кто говорит о справедливости, дитя? Разве справедливо то, что случилось со мной или с тобой? Я действительно подстроила, чтобы Антариона убили. Мне повезло, что половина судей в кармане у Фрегара. Скорее всего, меня приговорят к домашнему аресту на год-другой, не больше. А Масси здесь нет. - Где он? В Железном Банке? - Да, насколько мне известно. - Значит, нам нужно пойти туда и найти его. Куртизанка отнеслась к ее словам скептически. - Неужели мое помилование настолько важно, что мы должны проникнуть в Железный Банк, самую неприступную крепость в городе, не считая Черно-Белого Дома, и… Это не сработает, поняла девочка. Что ж, придется сказать ей. - Черно-Белого Дома больше нет. - Что? – Летняя Дева с изумлением воззрилась на нее. - Черно-Белого Дома больше нет, - упрямо повторила девочка. – Я разрушила его. На лице куртизанки появилось странное выражение. Она наклонила голову и пристально посмотрела на девочку, шевеля губами, словно шепча молитву, а потом отвернулась и, похоже, приняла решение. - Очень… очень хорошо. Но меня обвиняют в убийстве, тебя тоже скоро обвинят. Мы не можем явиться туда открыто. Как ни удивительно, но эта трудность оказалась легко преодолимой. Никто не задает вопросов куртизанкам, а у Летней Девы остались драгоценности, платья и вуаль, чтобы скрыть ее внешность, - к тому же она владела искусством менять цвет волос и черты лица. «Всего лишь капелька женской магии, - кажется, так сказал Якен, - Она не одна из нас». Но куртизанка явно многое знала о Безликих. По крайней мере, достаточно, чтобы новость об их уничтожении заставила ее действовать. Почему? Замаскировать девочку оказалось труднее. Даже в самую темную безлунную ночь она не могла сойти за прекрасную изящную леди, и хотя очень немногие в Браавосе могли узнать ее настоящее лицо, она не хотела рисковать. Но потом девочка вспомнила, как выглядело ее отражение в черной воде фонтана: нечеткое, постоянно изменяющееся. Тогда она поняла, что если захочет, если попытается, то сможет изменить лицо по своему желанию. По крайней мере, так ей казалось. Девочка сморщилась и изо всех сил сосредоточилась, но у нее получилось только сделать нос более крупным и скосить один глаз. Нужны годы тренировок, чтобы полностью и без усилий менять внешность, как это делал Якен, и с каждым преображением приносить в жертву часть себя. Девочка проделывала нечто похожее, переселяясь в Нимерию, и может быть, из-за этого у нее не получается изменять собственное тело. Наконец ее пришлось переодеть в пажа, и эта роль показалась ей странно знакомой. Пока она держит язык за зубами, смотрит в пол и держится в тени, никто не обратит на нее внимания. Преобразившись, они вышли из дома. Никто из охранников не попытался их остановить, и в надвигающихся сумерках они казались не более чем тенями. В украшениях Летней Девы отражался свет факелов. Она оделась как можно роскошнее, словно готовясь встретиться с топором палача. Никто. Рамси Болтон, Якен Хгар, Никто. Получилось ли? Мертвы ли они? Может ли девочка считать себя в безопасности? Они сели в гондолу, притормозившую по знаку Летней Девы, и вновь поплыли по лабиринту каналов. После смерти Антариона люди сидели в тавернах, делясь слухами и строя предположения, а сейчас город будто вымер. Двери и окна заперты на засовы, и даже фонари погасли. Ветер все еще пах дымом, и девочка поймала себя на том, что тревожно оглядывается в ожидании погони. Ей все казалось, что она слышит какой-то шум, но вокруг никого не было. Наконец они проплыли под последним мостом и высадились у Железного Банка. Расположенный на отдельном холме, неподалеку от дворца Морского Лорда, банк представлял собой обширное нагромождение колоннад и башен, выстроенных из сливочно-белого камня и увенчанных коваными шпилями. У подножия холма была возведена невысокая стена, и через каждую дюжину ярдов ее охраняли вооруженные стражники. Через высокие ворота можно было разглядеть факелы и шатры, установленные в одном из внутренних дворов, - видимо, там и проходил праздник, на который был приглашен сир Джастин. Конечно, там присутствует и Тормо Фрегар, и все члены правления Банка. В конце концов, праздник устраивает главный казначей. Летняя Дева заплатила гондольеру, он отсалютовал ей и исчез в вечерней мгле. Когда они подошли ко входу в Банк, куртизанка крепко схватила девочку за больное плечо и, наклонившись, прошептала: - Будь очень осторожна. У Банка свои способы разоблачать нежеланных гостей. Если они решат, что ты представляешь угрозу для их хранилищ, то могут быть не менее опасны, чем Безликие. Девочка послушно кивнула и, наклонившись, приподняла длинный подол кисейного платья Летней Девы. Минуя стражу, они беспрепятственно прошли внутрь, и девочка принялась высматривать сира Джастина, стараясь не привлекать к себе внимания. Здесь собралась браавосская знать самого высшего толка; вельможи прихлебывали из тонких высоких бокалов, гуляли по садам, некоторые обсуждали с банкирами в забавных шляпах какие-то важные денежные вопросы. Если они и знали о том, что сегодня утром Черно-Белый Дом канул в небытие, – как они могли этого не знать? – то не подавали виду. Девочка задумалась, а не было ли между Безликими и Банком вражды. Нельзя сказать наверняка. Но сир Джастин здесь, и у него есть рог… а что если он украл его у Антариона, а Якен про это узнал?.. «Он умер, - убеждала себя девочка. – Погиб в пламени. Если бы он не мог сгореть в огне, то не просил бы выпустить его из клетки». Но как он оказался в клетке? Он приехал в Королевскую Гавань… зачем? Йорен нашел его в каменном мешке, там содержатся худшие из худших. Джендри говорил, он еще опаснее, чем Рорж и Кусака. Рорж. Кусака. Йорен. Джендри. Девочка застыла. Откуда взялись эти имена? Она невольно попыталась проникнуть в тело волчицы, но не смогла. Перед ее глазами стоял образ парня с бычьими рогами – нет, в шлеме с бычьими рогами. И еще одного мальчика. С пирогом, горячим пирожком. Вот моя стая. Она сморщилась изо всех сил, как будто пытаясь снова изменить лицо. Воспоминания не стали от этого яснее; наоборот, чем сильнее она пыталась удержать их, тем быстрее они таяли, словно волна, убегающая с берега обратно в море. Но боль от этих воспоминаний осталась. Почему моя стая бросила меня? И волки, и люди. Они исчезли. Может быть, она и их убила, пролила их кровь ради… Неприятно пораженная, девочка вновь остановилась. На мгновение ей показалось, что она увидела на земле пятно крови. Это была всего лишь лужа, оставшаяся после сильного дождя, накрывшего весь Браавос… но она и вправду была красного цвета, и, подняв глаза, девочка поняла, что в воде отражается рубин, принадлежащий стоящему рядом человеку. Огромный рубин, вделанный в золотую цепь у него на шее, а на плаще – золотой знак Морского Лорда. Должно быть, это и есть Тормо Фрегар. Девочка тут же сделала вид, что смотрит в сторону, но продолжала исподтишка изучать Фрегара. Это был крупный мужчина, могучий и крепкий, в нем чувствовалось высокомерие короля и развязность наемника. Он беззаботно попивал нектар, а рядом с ним с несчастным видом стоял посланник Банка в шляпе еще более смехотворной, чем у остальных. Девочка знала его имя. Тихо Несторис – тот самый, которого Масси так усердно обхаживал. Он где-то рядом. Девочка оглянулась в поисках Летней Девы, но куртизанка бесследно исчезла в толпе. Если Фрегар узнает, кто она такая, он скорее поблагодарит ее, чем убьет… может быть, они оба сговорились убить Антариона. Но, подумав хорошенько, девочка решила, что вряд ли это так. Летняя Дева решила убить Антариона по одной-единственной причине – он не хотел оказать помощь Станнису, который сражался с Ланнистерами, а Летняя Дева ненавидит Ланнистеров. Но почему? Что за игры здесь ведутся? Фрегар старался незаметно оттеснить Несториса в укромный угол. Вполне естественно, что новый Морской Лорд заинтересован в финансовой поддержке Железного Банка, но, судя по заметному неудовольствию Несториса, дело было не только в этом. Нужно подобраться поближе. Девочка не забыла предостережений Летней Девы, но она была быстра, легка и незаметна, и никто на нее не смотрел. Она повернула туда, потом сюда, шаг здесь, шаг там, пробралась бочком мимо суровых статуй давно почивших казначеев и оказалась в темном проходе, куда Фрегар затащил банкира. Девочка кралась за ними тихо, как мышь, и в этот момент в ней проснулось еще одно воспоминание, как однажды, прячась среди огромных черепов, она подслушала разговор двух мужчин… волк и лев… если может умереть один десница, то почему не может погибнуть другой… - …прискорбно, - донесся до нее голос Тихо Несториса. – Необычно. И… тревожно. Раздался низкий смех – должно быть, это смеялся Фрегар. - Мой добрый Несторис, я ведь говорил, что скоро случится знамение, которое вы не сможете не принять во внимание. Владыка Света показал мне это в своем пламени. А теперь Он разрушил сие гнусное место с помощью своего благословенного оружия. И вы, и все остальные теперь поняли, что это правда. Наступило молчание, потом банкир заговорил: - Безликие не исчезли, милорд. Все, кто хоть немного знаком с их тайнами, знают об этом. И вы, коренной браавосиец, должны чувствовать то же самое… здесь почитают всех богов… - Так было раньше, - согласился Фрегар. – Но я много путешествовал по миру. Есть и другие способы вершить дела, другие тайны, которые стоит постичь. И по моему опыту, Рглор – единственный бог, у которого есть настоящая сила. Черно-Белый Дом стал первым, но не последним. И года не пройдет, как все другие храмы посвятят себя Владыке Света, или их постигнет та же участь. - Так вы… нет, люди никогда не согласятся на такое, - бессвязно залопотал Несторис. – Браавос – сложный город, здесь сосуществуют все цвета, все ароматы, все религии. Если вы сделаете это, то уничтожите нашу торговлю, наши купеческие гильдии… перемены коснутся всех… Тень Фрегара безучастно пожала плечами. - Неглубокие умы всегда боятся перемен. Могу поклясться, никто не станет жаловаться, когда Браавос приобретет мощь древней Валирии. Все-таки мы – ее наследники, и именно здесь Антарион допустил фатальную ошибку. Он хотел восстановить Таргариенов на Железном Троне. Но кому вообще нужны Таргариены? Валирия стала величайшей империей в истории благодаря огню. И благодаря огню, пламени Рглора, Браавос восстанет, чтобы занять ее место. Полдня назад Черно-Белый Дом загадочным образом сгорел дотла – Безликие пережили Рок, но они не смогли пережить пожар. Какое еще доказательство вам нужно? Слуги Рглора вот-вот станут править всем миром, они раз и навсегда уничтожат Великого Иного, и я намереваюсь сыграть в этом свою роль. - Так, значит, вы… этот рыцарь… - зашипел Несторис, словно прохудившийся котелок. - Этим утром я дал ему аудиенцию. Я пообещал Масси столько золота, кораблей и людей, сколько ему нужно. Это отличный ход. Станнис Баратеон всецело предан Владыке Света, и когда он сядет на Железный Трон, мы будем объединены одной верой от самого дальнего запада до самого дальнего востока. Драконья королева уже в Асшае, знаете ли вы об этом? - Нет, - неохотно ответил Несторис. – Я не знал. Фрегар снова пожал плечами. - Ну разумеется, не знали. Она там, с самым сильным из ее детей, и скоро они навеки присоединятся к нашему делу. Это я тоже увидел в пламени. Итак, друг мой, вот тут мне понадобитесь вы и Железный Банк. Я прошу вас предоставить мне весьма значительный заем, чтобы поддержать торговлю Браавоса во время первоначального… спада, который наступит после очищения храмов. - Но… даже Банк не способен на такой подвиг, особенно после того, как королева-Ланнистерша прекратила выплаты по займу короны… - Говорят, что многие из вас занимаются алхимией, и будто бы ваш банк оттого и называется Железным, что вы умеете превращать железо в золото. Вы найдете способ. - Милорд… это безумие, чистой воды безумие. Вы разрушите Браавос, прежде чем… - Нужно сжечь все старое, прежде чем строить новое. – Голос Фрегара понизился до рыка. – Не стройте из себя изворотливого торгаша, Несторис. Вы видели, что есть у Масси? Вы видели рог? - Рог? Ту старую сломанную штуковину? - Да. Однажды этот рог выполнит свое предназначение – и это произойдет очень скоро. После того как я открою Масси тайну рога, он соберет армию и со всех ног помчится за Узкое море к Станнису. А когда Станнис, с помощью чар леди Мелисандры, применит рог, пламя Рглора уничтожит Иных, уничтожит всех неверующих, нечистых, недостойных и прочих, кто не годится для того, чтобы войти в обновленное царство Владыки Света, в день, который никогда не закончится. Я советую вам определиться, на чьей вы стороне, Несторис. Решайте быстро. - Вы… вы безумны… - Тихо, - ласково произнес Морской Лорд. – Не думайте, что я не вижу, как вы держитесь за кинжал под плащом. Даже если бы вам удалось застать меня врасплох, вы не смогли бы убить меня. Рглор защищает меня. Поэтому мне больше не нужен Первый Меч. Несторис что-то бессвязно забулькал, словно тонущий гиппопотам. Девочка подалась назад; у нее кружилась голова. Она не поняла и половины из сказанного, но ее подозрения касательно рога подтвердились. И снова из ниоткуда появилось воспоминание, еще одно имя, которое она слышала раньше. Рглор признал его невиновным. Но кого – его? Поединок под полым холмом… высокий человек с обожженным лицом и еще один, тощий, как скелет, без одного глаза… Она так погрузилась в размышления, что оступилась, вскинула руки и попыталась сохранить равновесие, но было слишком поздно. Игла соскользнула с пояса и, словно гонг, громыхнула о камень. В коридоре внезапно воцарилась гробовая тишина. - Какого… - начал Несторис, потом издал булькающий вскрик и затих. Совсем рядом загрохотали тяжелые шаги. Из-за угла показался Фрегар. Девочка попыталась было убежать, но не успела. Фрегар в два прыжка догнал ее и, рявкнув: «Что ты здесь делаешь, грязная маленькая…», схватил ее за шиворот. Задыхаясь и кусаясь, она лягалась и пиналась; перед глазами вспыхивали и гасли яркие пятна, а кости трещали, будто вот-вот сломаются. Она вывернулась, стараясь схватить Иглу, но Фрегар выбил меч у нее из руки. Девочка не могла вздохнуть. Он, скорее всего, убьет ее на месте, и… - Фрегар! – раздался окрик с дальнего конца коридора. Вглядываясь сквозь черный туман, девочка различила фигуру сира Джастина, а рядом с ним Летнюю Деву. – Что вы делаете? Оставьте ее в покое! - Она шпионила за мной. – Морской Лорд бесцеремонно швырнул девочку к своим ногам. – Более безобразной твари я в жизни не видел. Не ваше дело, как я поступаю с крысами, Масси, а эта считайте что труп. - Нет уж, так не пойдет! – рассвирепев, ответил сир Джастин. - Понятия не имею, что она тут делает, но если тронете ее хоть пальцем, все наши сделки отменяются. Она нужна Станнису так же, как мечи и золото. - Да, - сказала Летняя Дева со странной улыбкой. – Девочка нужна. Фрегар, по-видимому, не был расположен выслушивать их доводы. - Что за чушь! Эта канавная крыса нужна королю Станнису не больше, чем дыра в голове. К тому же она… - Она не канавная крыса, - процедил сир Джастин, словно не хотел говорить, но другого выхода у него не было. – Я отплываю завтра с рассветным приливом и забираю ее с собой. Эта девочка - ключ Станниса к Северу, она поможет разоблачить обман, подстроенный Болтонами. Милорд Фрегар… это Арья. Арья Старк.