Север помнит / The North Remembers

Аша ехала в аръергарде, когда услышала, как затрубили рога. Резкий звук пронзил хмурое зимнее утро; трубили где-то неподалеку. У короля Станниса осталось не так уж много людей, и отряд растянулся едва ли на милю. В любом случае, лучше держаться вместе, насколько это возможно, чтобы защититься от белых охотников, рыскающих по лесам. Если кто-то думает, что, победив при Винтерфелле, они избавились от упырей, он жестоко ошибается. Как только Станнис направился через глубокие снега на восток, к Дредфорту, нападения участились. Приходилось выставлять двойную стражу с факелами, но все равно из-за укутанных снегом деревьев доносился зловещий хруст и злобно сверкали голубые глаза, сияющие во тьме, словно драгоценные камни. Аръергард казался самым безопасным местом, но Аше много раз приходилось сомневаться, так ли это. Здесь брели калеки, обмороженные, тяжело раненный лорд-минога, Виман Мандерли, которого тащил на волокушах целый отряд горцев, столь же неутомимых, сколь и замкнутых, и, конечно, Теон. После того как Станнис спас его от упырей среди разрушенных стен Винтерфелла, Аша старалась не выпускать брата из поля зрения. К ее удивлению, Теон стал… каким-то другим, что ли. Словно пред лицом неминуемой гибели он понял нечто важное и успокоился. Нет, его по-прежнему нельзя было назвать цельным человеком, но в его глазах появилось что-то такое, чего она раньше не замечала. Что-то, заставляющее его переставлять искалеченные ноги, шаг за шагом, даже на самых тяжелых участках перехода. В общем, когда затрубили рога, Аша даже не удивилась. Она уже так долго обходилась без сна, что почти привыкла к этому, и когда в ушах зазвенел трубный глас, рука сама потянулась к мечу, - теперь, когда она принесла присягу Станнису, королю ничего не оставалось, как дать ей оружие. - Я вернусь, - шепнула она брату, надеясь, что так и будет, и неуклюже побежала в голову отряда, утопая по пояс в снегу. К тому времени, как она и другие воины добрались туда, сражение уже закончилось. Станнис бесстрастно изучал два мертвых тела, лежащие у его ног, – один был мертв уже давно, а второй еще несколько минут назад был жив. Его кровь казалась вызывающе алой на белом снегу. Он невидящим взором смотрел в небо, на его лице застыло выражение удивления и обиды. Мертвецы лежали, обнявшись, словно любовники. Судя по всему, они свернули друг другу шеи. Станнис заговорил первым: - Есть еще другие? - М’лорд, им нет конца, - ответил сир Клейтон Саггс, едва дыша от усталости. Даже у него кончился запас грязных шуточек в адрес Аши; зимний переход отнял у него все силы, как и у остальных членов отряда. – Этот, видимо, решил напасть в одиночку. Но другие прячутся среди деревьев. Упыри все время рядом, они нас окружили. Вопрос в том, когда они нападут на нас. А когда это случится… - Мы встретим их с боем, - холодно сказал Станнис и вновь обратил взор на трупы, упыря и рыцаря. – Сожгите их. - Дым выдаст наше местоположение. - Упырям и так отлично известно, где мы. - Я не о них, м’лорд. Нас могут заметить другие. - Болтоны повержены, их войско разбито. – Лицо Станниса оставалось непроницаемым. – А если поблизости есть живые люди, они, скорее всего, обезумели и отчаялись. Здесь у нас нет друзей, так что не имеет смысла особо беспокоиться. Выполняйте приказ. Сир Клейтон остался недоволен, но все же велел нескольким воинам помочь ему оттащить тела подальше. Никто не хотел прикасаться к упырю, и Аша не могла винить их за это. Она разделяла опасения Саггса, что за ними наблюдают. Аша уже почти забыла, как это – не бояться. Она никак не могла избавиться от страха, змеей свернувшегося в животе. Теон теперь храбрее, чем я. От этой мысли ее охватывал то гнев, то стыд. Видя, что ее помощь уже не нужна, она вложила меч в ножны и уже хотела вернуться обратно, но тут ее заметил Станнис. - Леди Аша, - как всегда резко спросил он. – Что вы здесь делаете? - Я услышала рог, ваше величество. – Пар от ее дыхания серебрился среди причудливых розовых теней. - И пришла на зов. Король фыркнул. Даже пни и камни легче растрогать, чем Станниса Баратеона, но Аше показалось, что он оценил ее стремление сдержать свою клятву и видит, что она понимает – здесь нет различия между железнорожденными и жителями Штормовых земель. Есть только живые и мертвые. - По правде говоря, - неожиданно сказал Станнис, - переход оказался труднее, чем я ожидал. И рубин начинает тускнеть. - Рубин? – Аша смутно припомнила, как тысячу лет назад несчастный Арнольф Карстарк прямо на ее глазах превратился в двойника Станниса. Тогда тоже был рубин, но, видимо, у короля есть еще один. С его помощью он разговаривает с этой своей красной жрицей, а может, получает через него невеликую толику силы огня, чтобы выжить в этом богами забытом месте. Я всегда думала, что жители зеленых земель верят, будто в аду жарко. – Ваше величество… вы думаете… - Я не знаю. Свет рубина меркнет с каждым часом. На Стене произошло что-то ужасное. Тишина просто оглушает, - сквозь зубы процедил Станнис, словно стыдясь признаваться в своих сомнениях. – Леди Мелисандра не покинет меня, но я не могу придумать иной причины, по которой сила уходит, медленно, по капле. А когда рубин совсем погаснет… Аше не хотелось слышать, что он скажет дальше, но, неожиданно для себя, она спросила: - Тогда сила, поддерживающая нас, исчезнет? Станнис смотрел на нее не моргая. Наконец он сказал: - Значит, нужно добраться до Дредфорта как можно быстрее. Да уж, это почти прямое признание, что они на пороге смерти. Аша вздрогнула, у нее в кишках словно нож повернулся. Слова короля преследовали ее, пока она возвращалась обратно в тыловой отряд. В голове сами собой всплывали тревожные вопросы. В небо поднялся столб черного дыма; люди, конечно, поняли, что произошло, но она наплела им какую-то ерунду. Словно мать, которая вынуждена отравить своих детей, чтобы они не умерли от голода. От этой мысли ей стало грустно. Аша Грейджой никогда не представляла себя рожающей детей, безропотно поддерживающей домашний очаг для благородного и отважного супруга; если ей когда-нибудь и придется выйти замуж, она собиралась устроить свою жизнь ровно наоборот. Но теперь она вспомнила о времени, которое потеряла, о возможностях, которые ускользнули. Если я поддамся отчаянию, оно прикончит меня быстрее, чем холод. Я должна оставаться сильной и крепкой, словно железо, что в моей крови. Но она так устала. Смертельно устала. Они прошли мимо погребального костра и продолжили путь на восток через низкие, перекатывающиеся Бараньи Лбы. Отряд двигался еще медленнее, чем обычно, но горцы, прокладывающие путь (и заодно служащие первой линией обороны), были в приподнятом настроении; северяне хорошо знали эти края, и они доложили, что через несколько часов войско доберется до Плачущей Воды. А потом нужно будет пройти вдоль реки несколько лиг на юг, прямо до Дредфорта. Если мы сможем разглядеть его в снегу. Ветер дул в спину, словно подгоняя, да и Станнис был вне себя от нетерпения. Он все время ворчал, заставляя отряд идти вперед без перерыва на еду и обогрев. Несмотря на противоречивые чувства, которые Аша испытывала к королю, на нее произвело большое впечатление то, что он так много требует от своих людей, а те с готовностью выполняют его приказы. Она сама была капитаном и знала, что никогда нельзя забывать: у тебя есть власть, но их больше. Можно удержать людей в повиновении криками, плетьми и руганью, но это только на время; в один прекрасный момент они решат, что с них довольно. Аша не находила удовольствия в запугивании и насилии, но поскольку она была женщиной, ей было вдвойне труднее; она предпочитала сделать так, чтобы люди любили ее, но даже не смели помыслить о том, чтобы лечь с ней в постель. Приходилось действовать жестко: она велела протащить под килем нескольких воинов, пытавшихся взять ее силой, и постоянно осаживала остальных колкостями, насмешками и постоянным уверенным превосходством. Аша не старалась притворяться мужчиной, но считала себя не хуже любого из них. Среди железнорожденных насиловать захваченных пленников считалось почетным ритуалом, но ее люди знали, что любому, кто попытается совершить что-нибудь подобное, Аша отрежет член, не успеет он его вынуть. А еще они знали, что под ее началом плавание будет хорошим, дележка добычи – честной, а риск – приятным. Поэтому ей неплохо удавалось управлять своей командой. Но не теперь. Кажется, эта необитаемая ледяная пустыня прикончит их всех. Ей больше не ступить на палубу, не поднять парус. Я умру, так и не вдохнув соленого морского воздуха. По крайней мере, я спасла Теона, сказала она себе. Но ничего хорошего из этого не вышло. Разведчики вернулись вместе с сумерками. Они принесли новости, которые можно было считать хорошими: горцы дали понять, что Дредфорт всего в нескольких милях отсюда. На протяжении всего пути кругом растет густой подлесок и разбросаны огромные валуны; они могут служить прикрытием. Разведчикам удалось издалека увидеть крепость, и, кажется, ее почти никто не защищает. Если напасть ночью, словно призраки, – или упыри, - один быстрый сильный удар обеспечит победу. - Может, и так, - сказал Станнис, выслушав их доклад. – Однако глупо предполагать, что крепость стоит без защиты. Скорее всего, это ловушка, чтобы заманить нас туда… Болтонский Бастард известен низменной хитростью и исключительной испорченностью. Даже если его там нет, даже если там никого нет, излишняя самоуверенность приведет к гибели. – Он скрипнул зубами. – Винтерфелл ведь тоже был не защищен, не так ли? Хвала богам, что у меня хватило ума распознать уловку. Что еще вы можете доложить? Коренастый, с ног до головы покрытый коркой льда горец поколебался и наконец ответил: - Ваш’личество, это, конечно, опасно, но мы с братьями… Мы близко не подходили, но и издалека страшно смотреть. На юге и востоке тьма-тьмущая упырей. На их пути только заброшенный замок Хорнвудов, а дальше уже Белая Гавань. Если они доберутся туда… Аша перехватила взгляд Станниса, обращенный на волокуши Вимана Мандерли. Лорду Белой Гавани приходилось легче всех; он лежал, завернутый в меха и одеяла, его волокли специально приставленные люди, но это лишь потому, что ему сильнее всех досталось: старый, жирный, немощный, весь покрытый страшными ранами, испытавший на себе гостеприимство Рамси, - и новых лишений ему точно не выдержать. После того как Мандерли рассказал, что не убивал Давоса Сиворта, а, наоборот, укрыл его на свой страх и риск, Станнис решил оставить его в живых, но король в любой момент мог передумать. Со своей стороны, Аша была благодарна лорду Мандерли за то, что тот подтвердил, что Бран и Рикон Старки живы. Она не думала, что Теон солгал, будто не убивал их, - кажется, теперь он вообще не способен лгать, но слово Мандерли смягчило ненависть, которую питали к нему северяне. Не стоит обольщаться, они не рады снова видеть Грейджоев, и многие из них все еще смотрели на Теона с отвращением, но теперь злость в их взглядах смешивалась с ужасом и жалостью, и никто ни разу не попытался убить ее брата во сне. - Да, - наконец сказал Станнис. – Понимаю. Значит, вы мне советуете попытать счастья против слабейшего противника, – судя по всему, это Дредфорт, - чем отправлять моих людей в смертельную схватку с упырями. Горец снова задумался, потом кивнул. - Куда ни кинь – все клин. Но тут такое дело, ваш’личество. Против проклятых мертвяков мы точно не сдюжим. А против Дредфорта – может, что и получится. В углу рта Станниса показалась тень жуткой улыбки, от которой щенкам впору поджимать хвосты, а детям плакать. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем король кивнул. - Что ж, хорошо. Выступаем нынче ночью. Так они и сделали. После того как военный совет завершился, Станнис сообщил своим людям решение - они штурмуют Дредфорт под покровом темноты; может быть, ночь темна, холодна и полна таких ужасов, что и красной жрице не снились, зато бурана, похоже, не будет, а это заметное преимущество. Перерывов между снежными бурями становится все меньше, а если какие и случаются, они с каждым разом все короче. Аша была согласна с королем – нужно воспользоваться хорошей погодой, пока это еще возможно. И все же ей казалось странным, что Теон не попытался предостеречь Станниса, ведь они вот-вот пойдут в атаку на замок, в котором ему довелось испытать столько мучений. Он поразительно хорошо держался во время всего перехода, но этот штурм его доконает, и не удивительно. Поэтому, пока люди Баратеона жадно доедали последние кусочки холодного вяленого мяса, привязывали щиты поверх тяжелых меховых плащей и возносили молитвы своим богам, Аша пробралась через лагерь к брату, который тихо сидел под деревом. В неверном свете звезд он со своими седыми волосами казался бесплотным духом. - Теон, - прошептала Аша, – надень капюшон. Ты замерзнешь. Теон вздрогнул и затравленно взглянул на нее; он всегда так смотрел, когда к нему обращались, – пустым, стеклянным взглядом забитого животного, которое постоянно ждет пинка или чего похуже. От этого взгляда у Аши сжалось сердце. Она села рядом с братом, натянула ему на голову капюшон, словно маленькому ребенку, и завязала шнурки у него под подбородком – в перчатках это оказалось не так-то просто. - Ты знаешь… - Аша замялась. – Ты ведь знаешь, к ночи мы будем там. Она почувствовала, как по его телу прошла дрожь, но когда он заговорил, его голос был тихим, но ясным. - Знаю. - И ты… ты выдержишь? Теон криво улыбнулся. - Думаю, да. Ты… ты помни, Аша. Все будет хорошо, если будешь помнить. Не ходи внутрь. Ей показалось, что он сейчас обращается не к ней, но ей не хотелось спрашивать, о чем он вспомнил и куда ходил. Но когда она протянула руку, он охотно подал ей свою, словно ребенок, которого никогда не звали бегать и играть с другими детьми, а теперь позвали, и он счастлив. Аша помогла ему встать на ноги и, не в силах совладать с собой, коротко, судорожно обняла его. - Я пойду с остальными. Я буду недалеко. - Хорошо, - ответил он. – Я буду здесь. Покончив с этим делом, Аша поспешно побрела сквозь сугробы обратно к горцам. Ее сердце колотилось, словно один из больших боевых северных барабанов. Она всегда считала, что слишком живое воображение – серьезный недостаток для воина, но в столь зловещую ночь ей никак не удавалось унять фантазию. По словам Теона, Рамси Болтон завладел Светозарным, настоящим Светозарным. Аша не была уверена, что Станнис поверил в это, но король совершенно точно не станет полагаться на волю случая. Меч Станниса – подделка, его рубин тускнеет, от красной ведьмы нет вестей… Аша начала понимать, что король зашел так немыслимо далеко, пожертвовал всем ради какого-то чудовищного обмана. Но если он опустит руки и признает, что все было зря, - он погиб. К тому времени, как взошла луна, они были уже в пути. Чтобы сохранить свой поход в тайне, они не зажигали факелы, но все с ужасом понимали, что если наткнутся на армию упырей, без огня им конец. Тем не менее, Станнис решил рискнуть. Однако, учитывая его тупую упертость и не менее тупую неспособность понять, когда уже пора отступиться и повернуть обратно, Аша тревожилась меньше, чем если бы приказы отдавал кто-то другой. Расклад, конечно, очень плохой, но ей почему-то было не так страшно. Она упорно шла вместе с остальными. Сапоги хрустели по твердому насту. Горцы никогда не славились умением поддержать интересную беседу, так что кругом царило молчание, нарушаемое лишь редким ворчанием, призванным ободрить товарищей или предупредить о местах, где лед сломан; если не проявить осторожность, можно провалиться в замерзшее болото. Пар от дыхания мгновенно превращался в мерзлую корку, покрывающую нос и рот, и Аше все время приходилось смахивать с лица лед, но в остальном она была почти… Вдруг в ночи, словно удар клинка, раздался жуткий протяжный вопль. Аша остановилась так резко, что едва не потеряла равновесие. Она обернулась, и холодный ужас сковал ее сердце сильнее, чем Плачущая Вода. Аша тут же поняла, кто кричит, и ей стало дурно. Теон. О боги, это Теон. Один из горцев попытался удержать ее, но она уже бежала, увязая в снегу и рискуя сломать шею, наткнувшись на низкую ветку или валун. Аша не останавливалась, пока, задыхаясь, не проломалась сквозь мерзлые кусты и не увидела брата, отчаянного бьющегося на земле и дергающего правой ногой. Нога была в ловушке – что-то, скрытое под снегом, удерживало ее. «Упыри, - тут же подумала Аша, оцепенев от ужаса. – Они под землей, восстают из могил». Но потом она поняла, что это нечто вроде медвежьего капкана, жуткая штуковина с шипами, созданная для ловли… Нет. Не медведя. Человека. Теон всхлипывал, захлебываясь слезами. Аша опустилась на колени и попыталась освободить его, но он неистово оттолкнул ее обеими руками. В его остановившемся взгляде плескалось безумие. - Кира! Кира, нет! Беги! Беги! Он… со своими сучками, он близко, он вышел на охоту… не возвращайся, Кира, не надо… я отвлеку его, а ты беги… беги, пожалуйста, беги! - Теон! – закричала она. – Теон, прекрати, это я! Это Аша! Прошу, не двигайся, просто не… Без толку. Его поглотил ужас, вызванный ожившими воспоминаниями. Аша видела, как сквозь разорванные кожаные бриджи показалась кровь. Им нечем обработать рану, и если она воспалится… что ж, это не самая насущная из забот, но… Она боролась с братом, чувствуя, как слезы замерзают на щеках. Может, Теон слаб и искалечен, но его охватила паника, и это придало ему неестественную, небывалую силу. Аше едва удавалось удерживать его на месте. Вокруг них начала собираться толпа. Они не могут тратить драгоценное время, им нельзя… Из темноты появилась зловещая фигура, и Теон снова взвизгнул. Он попытался уползти, но капкан крепко держал его, и ему не удалось сдвигуться с места. Он не может… она не может… - Проклятый безумец, - пробормотал один из рыцарей, то ли со злостью, то ли с жалостью… - Перевертыш, - раздался голос Станниса. Король проворно опустился на одно колено, хлестко ударил Теона по щеке и подождал, пока тот сможет сосредоточить взгляд на нем. Потом король потянулся к капкану и закованными в стальные перчатки руками почти без усилия разжал зубья. – Вставай. Нужно торопиться. Теон, весь дрожа, несколько раз глубоко вздохнул, глотая морозный воздух. По его подбородку стекала пена. Аша вытерла ее рукой, изнемогая от пристальных взглядов, а потом наклонилась к Теону, надеясь, что он позволит ей помочь ему встать. Он принял ее помощь и поднялся на ноги, робко оглядывая собравшихся. - Я не… я не знаю, что случилось… - Капкан на человека, - насупившись, произнес один из горцев. – Ну теперь мы видим, как гостеприимно Бастард нас встречает. Он здесь. - Да, он здесь, - согласился Станнис. – Поэтому время для нас ценнее всего. Теперь о неожиданном нападении придется забыть, так что мне нужны факелы и волынки. Мне нужна вся ярость Севера. Горец долго смотрел на него, а потом из-под белой бороды показалась щербатая улыбка; из-за снега нельзя было разглядеть, молод он или стар. - Будет сделано, ваше величество - сказал он. Команда быстро разлетелась по всему отряду. Запылали факелы, все, какие были; в темноте, завидев множество огней, враг решит, что войско больше, чем есть на самом деле. Затем загрохотали барабаны и запели волынки, и от их рева мороз продирал по коже. Все происходило, словно во сне, и Аша вдруг поняла, что дрожит так же сильно, как Теон. «Бум. Бум. Бум», - били барабаны, а волынки выли, словно зимний ветер. Среди моря огня и теней, под боевую песнь, армия Баратеона пошла на приступ. Впереди показалась крепость. Сначала был виден лишь огромный силуэт, еле различимый сквозь тьму, а потом в мерцающем свете факелов проступили призрачные очертания замка. Аша подумала, что по сравнению с Дредфортом Темнолесье просто жалкий деревянный ночной горшок на холме. На нее произвел глубокое впечатление Винтерфелл, его древние серые камни, высокие стены и башни, но Дредфорт был совершенно иным. Мощная квадратная крепость вздымалась над снегом, будто черный остов корабля; треугольные крепостные зубцы щерились, словно зубы; ободранный человек на знаменах, реющих над укреплениями напоказ всему миру, как будто танцевал под какую-то зловещую музыку. Все ворота, амбразуры и бойницы были заколочены, все слабые места укреплены. Защитников не было видно; Аша вспомнила, что войско Болтонов разгромлено и рассеяно, половина погибла при осаде Винтерфелла, а остальные заперты к югу от Перешейка. Даже если они прошли через Ров Кейлин, вряд ли им удастся добраться сюда живыми. Внезапно у нее появилась слабая, безумная надежда, и она произнесла молитву, хотя и не знала, кому именно. Утонувший Бог не имеет власти в этом краю снега, камня и зимы. Аша не стала бы молиться ни Рглору, ни Семерым, которых чтят жители зеленых земель. Остаются Старые боги, единственные боги, вечные и незыблемые, как само это место. Отряд за отрядом, факел за факелом, меч за мечом, силы Станниса Баратеона приблизились к крепости. Барабаны все еще били, но волынки замолкли. - Бастард! – раздался громовой голос короля. – Мы пришли к тебе, Бастард! Выходи! Выходи и умри! «С чего бы ему это делать?» - подумала Аша, точнее крошечная часть ее, не взволнованная величием момента. Даже если Рамси Болтон там совсем один, у него все равно есть преимущество. Они могут сломать ворота, но это будет не легко и не быстро. А внутри наверняка полно ловушек – капканов или еще чего похуже. Аша теснее прижалась к Теону, не зная точно, кто кого держит. Темные парапеты были пустынны. Станнис снова прокричал свой вызов. Наконец наверху послышались шаги. Зажегся факел. На стене показался молодой человек в плаще из косматой медвежьей шкуры, высокий и полноватый, с толстыми бледными губами, бесцветными глазами и длинными темными сухими волосами. Он радушно улыбался, как будто они – его гости, приглашенные на праздник. Встав достаточно далеко, чтобы отбить охоту у лучников попытать счастья, юноша мерзко ухмыльнулся. - Надо же. Вы все-таки приперлись. Теон всхлипнул и спрятал лицо у Аши на плече. Она прошептала ему что-то бессвязное и похлопала его по спине, словно ребенка, не сводя глаз с молодого человека. Это Болтонский Бастард собственной персоной. Если бы у нее был лук, она бы обязательно пустила в него стрелу. - Бастард, - рявкнул Станнис. – Пред лицом богов и людей, в отплату за твои чудовищные преступления ты лишишься жизни. Сдавайся, и твоя смерть будет быстрой. Если будешь упорствовать, умрешь такой медленной и мучительной смертью, какую только твой извращенный ум сможет придумать. Рамси опять ухмыльнулся. - Сильно в этом сомневаюсь. У тебя не было возможности оценить мои умения – или все-таки была? – Он разглядывал их, словно насекомых, стараясь найти знакомые лица. – В любом случае, если будешь угрожать мне, познакомишься с моим мастерством поближе. Он слишком уверен в себе. Аша снова почувствовала, как мороз пробежал по коже. Здесь что-то не так. - Ты не понимаешь, в каком ты положении, - огрызнулся король. – У тебя нет войска, ты окружен, все на Севере против тебя. Повторяю, сдавайся, и… - И что? – Ухмылка исчезла с лица Рамси. Вместо нее появилась злобная, омерзительная гримаса. Он стал похож на волка, готовящегося вонзить зубы в свежеубитый труп. – Можешь сколько угодно трепаться о том, какой ты могущественный, старый врун. Но, думается мне, твоя болтовня интересна лишь одному человеку. С этими словами он опустил руку, так быстро, что горцы, стоящие в первом ряду, натянули луки, не дожидаясь команды Станниса. Но, когда Рамси вновь поднял руку, в ней было вовсе не страшное оружие, а… Он вытащил за шиворот ничем не примечательного человека с заплывшим глазом, темно-русой бородой и такого же цвета волосами, посеребренными проседью. Тот висел мешком, не сопротивляясь хватке Рамси, вокруг его рта и на подбородке запеклась кровь. Пленник ежился, как будто свет факелов причинял ему боль. Аша не узнала его, но среди людей Баратеона послышался ропот, и она увидела, как изменилось лицо Станниса. Самый упрямый и непреклонный человек во всех Семи Королевствах был поставлен на колени. - Твой Луковый рыцарь, - злобно щерясь, объявил Рамси. – Кажется, ты его потерял. Луковый рыцарь? Не может этого быть… тот, кого укрыл Виман Мандерли, контрабандист, ставший Десницей Станниса… Давос Сиворт? Но как же, как… Поскольку Станнис не мог вымолвить ни слова, Рамси с удовольствием заполнил возникшую паузу: - Я поупражнялся на нем в своем мастерстве, так что у тебя будет возможность посмотреть хорошенько. Вот, милорд, мои условия. Ты отступишь, отзовешь свое войско, и я сброшу его вниз. Внизу много снега, и он, скорее всего, останется в живых. А если нет… Рамси опустил свободную руку, и тьму расцветило необычное красно-золотое свечение. Он медленно поднял руку, и на его лице отразились одновременно блаженство и мука; шипение горящей плоти было слышно даже под стенами крепости, но безумец, казалось, этого даже не заметил. - Иначе, - четко и ясно произнес он, чтобы все услышали его слова, - я перережу ему горло вот этим. Светозарным. Красным Мечом Героев. Он теперь… мой. Как и все остальные, Аша с ужасом и восхищением смотрела, не в силах оторваться. Даже в руках такого мерзавца меч был прекраснее всех, что ей доводилось видеть. Длинное элегантное лезвие с тремя желобками прямо-таки излучало мощную, дарованную свыше силу. Золото, сталь, дым и алый, алый, алый свет. Все, кто видели этот клинок, наверняка сразу же подумали, что меч Станниса – просто детская игрушка, и Аша поняла, что Теон был прав. Это и есть настоящий меч. Настоящий Светозарный. И он в руках Рамси Болтона, Рамси Болтона… - Ну так что? – спросил Бастард. – Выбирай, старик. При этих словах Давос Сиворт встрепенулся. - Ваше величество, - с трудом выговорил он, кривясь от боли. – Ваше величество, нет, пусть… пусть он убьет меня. Все равно я уже мертв. Вы должны занять замок. Не дайте ему… - Заткнись! – Рукоятью меча Рамси ударил Лукового рыцаря в лицо. Раздался страшный хруст ломающихся хрящей. На лице сира Давоса показалась кровь, и по войску пробежал гневный ропот. Станнис все молчал. Он смотрел на своего избитого Десницу, видимо, не веря своим глазам. Король стоял столь неподвижно, что ночной воздух, казалось, дрожал вокруг него, словно в летнюю жару. О чем он думает? О чем же он думает? Если бы ей не нужно было поддерживать Теона, Аша немедленно бы подошла к королю. Кем бы ни был Станнис Баратеон, она будет сражаться на его стороне против Рамси Болтона. Вернее верного. - Милорд… - выдохнул сир Давос. – Мне довольно… что я снова увидел вас… Мне… ничего больше не нужно… моя леди, мои младшие… позаботьтесь о них… я не боюсь… я знаю, что мне… Все замерло. Ни Станнис, ни Рамси не двигались и даже не моргали. Вдруг, удивив всех, Теон оторвал лицо от плеча Аши и посмотрел вверх. - Нет, - прошептал он, обращаясь к Давосу Сиворту, но его тихий шепот услышали все. – Вы не понимаете. Самодовольное выражение тут же исчезло с лица Рамси. Вместо него появилось удивление. Удивление, а еще, кажется, страх. После того, что этот ублюдок сделал с Теоном, он наверняка не ожидал, что тот проживет так долго, да еще вернется и встретится с ним лицом к лицу. - Вонючка? - Нет. Не Вонючка. Меня зовут не Вонючка. Меня зовут Теон. Теон Грейджой. – Ее брат распрямил тощие сутулые плечи и взглянул прямо в глаза своего мучителя, завораживающие и сулящие смерть, словно глаза василиска. – Я все-таки не забыл. - Вижу. – Рамси овладел собой, но было видно, что он выбит из колеи. – Эту ошибку я исправлю. Что ж, старик, условия меняются. Так уж вышло, что у тебя моя зверюшка, а у меня – твоя. Верни мне моего Вонючку, а я верну тебе твою луковицу. И я даже не требую от тебя отступить. Такая вот игра. Аша в ужасе перевела взгляд на Станниса. Разве он может отказаться от такого предложения? Избавиться от Перевертыша, от бесполезного едока, от человека, которого в других обстоятельствах он непременно повесил бы? А взамен – вернуть своего Десницу и даже получить возможность продолжить штурм? Аша была совершенно уверена, что он согласится. Ее ладони стали холодными и скользкими от пота. Единственный способ остановить его – это убить. Но тогда что же… - Нет, - сказал Станнис. – Этот парень – один из моих подданных, а его сестра принесла мне присягу. Я не нарушу это обязательство. - Даже ради своего холопа? – Рамси убрал Светозарный и обеими руками подтащил сира Давоса к краю стены. – Ты хочешь вернуть его? Только скажи. Станнис вздрогнул, но не произнес ни слова. Теон схватил Ашу за плечо так же крепко, как, должно быть, зубья капкана сжали его ногу. - Меч, - прошептал он. – Мы должны отобрать у него меч. Она уставилась на него, начиная паниковать. - Что ты такое говоришь? - Аш… Аша… - Его руки тряслись еще сильнее, чем обычно. – Я… я еще жив. Не знаю, почему. Но, наверное, тому есть причина. Я… я должен был набраться смелости и забрать у него меч, прежде чем он убил Манса, но я… не смог… я испугался. Но я видел… видел Брана. В сердце-древе. А когда пришли упыри, это я, я был Старком в Винтерфелле. Я… должен. Сначала до нее не дошло, а потом, когда она все поняла, у нее упало сердце. - Нет, - взмолилась она. – Нет, Теон, ты не можешь. Ты не можешь идти туда сам. Даже если ты коснешься Светозарного, Рамси убьет тебя. Ты не вернешься оттуда, ты не… - Прошу тебя, - сказал он. – Я должен. - Если ты пойдешь… - В этот миг Аша приняла решение. – Я иду с тобой. Они посмотрели друг другу в глаза, с ужасом осознав, на какое страшное дело только что согласились. Но Аше стало ясно - они только что принесли обет и теперь уже не могут отступить. Теон шагнул вперед. - Я согласен, лорд Рамси, - сказал он, очень тихо и очень вежливо. - Я принимаю ваши условия. Рамси моргнул. - Ты что? - Я согласен, - повторил Теон. – Я и моя сестра, - он указал на Ашу, - мы войдем внутрь и предадим себя вашей власти, если вы отпустите сира Давоса. Рамси поднял бровь, словно поступок Теона приятно удивил его. Потом пожал плечами и со словами: «Ну как хочешь», столкнул сира Давоса вниз головой со стены. Полдюжины горцев тут же выбежали вперед, обнялись, сцепив руки, и благополучно поймали Лукового рыцаря. Они подняли его на ноги и потащили прочь, наверное, к волокушам лорда Мандерли. На несколько долгих, страшных, мучительных и блаженных мгновений наступила гробовая, неподвижная тишина. Наконец в воротах Дредфорта заскрипела боковая дверь. Она разверзлась, словно вход в преисподнюю. Появился воин в цветах Болтонов. - Вы двое, живо сюда, - сказал он, криво ухмыльнувшись. – Баш на баш. Наконец Станнис ожил. - Леди Аша, - хрипло сказал он, словно человек, пробуждающийся от дурного сна. – Подождите. Вы нужны мне. Вы не должны… - Нет, - сказала ему Аша, чувствуя, как что-то в ее сердце рвется на части. – Я должна. - Меч, - шепнул Теон ей на ухо. Его пальцы, те, что остались, крепко сжали ее руку. – Мы должны отобрать у него меч. - Да, - шепнула она в ответ. – Мы отберем его. Позади них вновь забили барабаны. В голове стало непривычно ясно и легко. Аша никогда не чувствовала смерть так близко и никогда так не радовалась жизни. Это конец. Она сильнее сжала руку брата, и они вошли в Дредфорт.