Север помнит / The North Remembers

Драконий Камень всегда можно услышать – и унюхать – задолго до того, как он покажется на горизонте. Запах серы, грохот волн, разбивающихся о Каменный Барабан, завывание Ветрогона, отдаленный рокот неспокойного вулкана. А если бы Станнис Баратеон был здесь, то еще и скрип его зубов. И лишь подойдя на опасно близкое расстояние, можно разглядеть черные башни, щерящиеся клыкастыми пастями в низкое алое небо, тонкие струйки дыма и темную громаду острова, который возвышается над одиноким замком, примостившимся на скале и словно размышляющем о своих неудачах. Арианне стало любопытно – пытался ли кто-нибудь сосчитать драконов: высеченных на парапетах, сжимающих факелы, нависающих над укреплениями. Тысячи каменных драконов безмолвно наблюдают за происходящим. Ожидая момента, когда им наконец суждено будет пробудиться. Флот Таргариена приближался к острову с величайшей осторожностью. Может быть, Станнис и на Севере, но никто не ждал, что он оставит свой замок без защиты. Впрочем, сир Лорас проделал за Эйегона большую часть работы, штурмовав Драконий Камень, захватив его и оставив там небольшой гарнизон, - однако поплатившись своей красотой. Арианна гадала, куда подевался Рыцарь Цветов. Он и его семья поддержали притязания Эйегона, но защитники крепости могут думать иначе, ведь они приносили присягу Томмену. Даже когда Тиреллы помогают нам, от них следует ждать неприятностей. Арианна стояла на палубе вместе со своей кузиной Элией. Им обеим пришлось покинуть Эйегона по приказу лорда Коннингтона, который заявил, что ему нужно посовещаться с принцем касательно стратегии, причем наедине. Арианна считала, что на самом деле лорд Джон намерен на корню пресечь их близость с Эйегоном. Разумеется, из-за его ранения о телесной близости не могло быть и речи, однако даже слепому видно, как влюбленно смотрят друг на друга принц и Элия, - если бы Коннингтон не уехал с Аураном Уотерсом штурмовать Бобровый Утес, он немедленно вмешался бы. Арианна не знала, стоит ли ей обижаться на то, что принц больше интересуется Элией, длинноногой, словно жеребенок, и такой плоской, что о ее груди можно было только догадываться. Эйегон явно привязался и к Арианне, но восторг в нем смешивался с некоторым страхом. Может быть, будучи сам еще наполовину ребенком, принц чувствовал себя более непринужденно с Элией, чем с Арианной, уже взрослой женщиной. Про которую к тому же ходят слухи, что она, можно сказать, собственными руками убила своего любовника. Да упокоят боги сира Ариса… и его принцессу тоже. Арианна стиснула зубы и отвернулась, убеждая себя, что глаза у нее слезятся из-за смрада, принесенного ветром. Она посылала к принцу Дорану ворона за вороном, требуя сообщить ей подробности о смерти Мирцеллы, но отец отвечал молчанием. Может быть, ни одна из птиц не долетела до Солнечного Копья, - это вполне возможно, ведь воины Рендилла Тарли, скорее всего, сбивают всех воронов, - а может, принц Доран предпочитает держать в тайне сведения столь деликатного свойства. Потерпев неудачу, Арианна думала было послать ворона в Королевскую Гавань к кузине Ним, но от этой идеи пришлось отказаться, ведь любое письмо из Дорна, хотя бы отдаленно намекающее о причастности Обары к смерти Мирцеллы, - это смертный приговор для Нимерии. Поэтому она оставалась в неведении, наедине со своей скорбью, чувством вины и ложью. Корабль подошел так близко к замку, что воины начали облачаться в кольчуги и шлемы, на случай, если гарнизон Томмена решит встретить их залпом из луков. Один из воинов взял Арианну под руку. - М’леди, вам лучше спуститься вниз. Трудно сказать, как именно нас здесь встретят, но готов спорить, что не с распростертыми объятиями. - Разве сир Лорас не оставил нам какого-нибудь опознавательного знака? Ведь это он поставил их здесь, и его приказа должно быть достаточно, чтобы они отступили. - Может, и так, но никакого знака он нам не оставил. Он покинул нас задолго до того, как было принято решение плыть на Драконий Камень. Мы ведь собирались захватить Королевскую Гавань. Да уж, собирались, с горечью подумала Арианна. Разглядывая корабли, приближающиеся к замку, она думала о том, что даже если защитники Драконьего Камня и не станут осложнять ситуацию, высадка все равно остается сложным и трудоемким делом. Арианна была дорнийкой до мозга костей, и единственным морем, которое она видела, было море песка. Она ничего не знала о капризах приливов, но ей показалось, что вода поднялась гораздо выше, чем обычно. Пенистые волны разбивались о полосу пустынного берега как раз напротив ворот замка. Этот берег был единственным местом, где войско Эйегона может высадиться, а памятуя о том, что случилось в прошлый раз, когда принц чересчур самоуверенно начал штурм… В любом случае, Арианна решила, что ее присутствие ничего не изменит. Она взглянула на кузину, пробирающуюся к шлюпкам, а потом повернулась и спустилась вниз, в темный проход под палубой. Единственным источником света было неверное мерцание, просачивающееся из-под двери каюты принца, а единственными звуками были приглушенные резкие голоса. Арианна остановилась, потом, после секундного колебания, подошла ближе. Коннингтон, конечно, ничего ей не рассказывал, но с самого начала было ясно, что он не одобряет этот опасный план. Если бы решения принимал лорд-грифон, они вернулись бы на запад, чтобы получше закрепиться там; впрочем, Арианне казалось, что это не менее опасно, а может, и более. Мирийские и тирошийские пираты рыскают вокруг Ступеней, между Эйегоном и львиным логовом стоят Грейджои, зимние шторма и еще что похуже… хотя Арианна и презирала медлительность, осторожность и дотошность своего отца, ей досталась толика проницательности принца Дорана и умение разбираться в людях. Есть какая-то особая причина, по которой лорд Джон не хотел плыть сюда. Он что-то скрывает. Арианна прислушалась, нет ли какого шума наверху. Там все было тихо, поэтому она прижалась ухом к двери. - …и вряд ли мы когда-нибудь сможем разгадать эту тайну, - донесся до нее голос Коннингтона. – Разве что ценой великой жертвы. Эйегон горько рассмеялся в ответ. - Вы хотите сказать, что пробудить чудовищ Драконьего Камня окажется потруднее, чем отрубить себе пальцы? Я это предвидел. - Нет, милорд. Сотни лет ваши предки пытались вывести драконов, повелевать ими, совладать с ними. Все эти попытки превращались либо в фарс, либо в трагедию. А теперь… - Это было раньше, - с обычным упрямством напомнил Эйегон своему названному отцу. – Моя тетка родила драконов, но не хочет или не может привести их ко мне. А как мы только что поняли по неудавшемуся штурму Королевской Гавани, даже слонов нам недостаточно. Нам нужны эти чудища. - Люди завоевывали короны и удерживали целые царства одной лишь силой плоти и стали, а вы возлагаете свои надежды на фантазию, на мечту? – В голосе Коннингтона послышалось отчаяние. - Ответьте мне прямо, милорд. Я ведь истинный Таргариен, рожденный от семени принца Рейегара, разве не так? Молчание. - Да, ваше величество. Конечно, это так. - Люди называли моего отца последним истинным драконом, разве не так? На этот раз молчание длилось дольше. - Да, ваше величество. Называли. - И он предсказывал, что я – Принц, который был обещан, спаситель королевства во времена льда и тьмы? - Да, он так считал, милорд. - Что ж, хорошо. Это риск, который я должен и могу взять на себя. Мы должны освободиться от Вариса, Иллирио, их шепотков, их интриг и их сыра. Кстати, милорд, раз уж мы заговорили о тайнах… вы так и не рассказали мне, что на самом деле случилось с вашей рукой. И снова молчание, еще более длительное и напряженное. - С моей рукой? - У вас плохо получается изображать идиота, Гриф. Коннингтон испустил хриплый безрадостный смешок. - Я... поранил пальцы во время стычки в Штормовых землях. Я уже рассказывал вам, перед тем, как мы покинули Штормовой Предел. Пришлось их отрезать. - Да, - сказал Эйегон. – Вы рассказывали. Остается только гадать, когда же вы соизволите поведать мне правдивую историю. За дверью воцарилась такая устрашающая тишина, что даже Арианна содрогнулась. Наконец Коннингтон произнес: - Это правда. - Прошу вас, милорд. – Голос Эйегона звучал устало и огорченно. - В чем дело? Почему вы так недолюбливаете это место? Это родовой замок моей семьи, отсюда сам Эйегон Завоеватель начал завоевание Вестероса. Несколько десятилетий правления Станниса Баратеона не могут это разрушить. Арианна так и не успела узнать, что ответил Джон Коннингтон. В этот миг ее вдруг сильно качнуло, сбило с ног и ударило о переборку. Галея завертелась и закачалась на волнах, кренясь так сильно, что Арианна испугалась, как бы судно не перевернулось. Соленая вода с шипением хлынула сквозь все незадраенные люки, во все незаделанные щели, погасив качающиеся фонари и промочив Арианну с головы до ног. Корабль мотало и кружило, Арианна слепо пыталась хоть за что-нибудь уцепиться, но все, за что она хваталась, выскальзывало из пальцев. «Кажется, корпус не пробит», - подумала она, но вода тем не менее уже плескалась вокруг ее колен и поднималась все выше. Решив, что наверху безопаснее, она попыталась подбежать к люку, ведущему на палубу, но вдруг неожиданно наткнулась на переборку, которой, как ей казалось, раньше здесь не было. Ахнув, она упала на спину, погрузившись на два фута в ледяную морскую воду. Мгновения тянулись бесконечно долго, но наконец это безумие закончилось. Галея постепенно выправилась, бурные потоки иссякли, стены и потолок приняли привычное положение. Арианна, запыхавшаяся и избитая, кое-как поднялась на ноги. В каюте Эйегона было угрожающе тихо, и принцессу внезапно посетило ужасное подозрение. Неужели он?.. - Эйегон! – Арианна, шлепая по воде, метнулась обратно по узкому проходу. – Ваше величество! С вами… Она добралась до перекосившейся двери, с трудом распахнула ее и, спотыкаясь, вошла в каюту, в которой царил чудовищный беспорядок. Карты, свечи, секстанты, мечи, перья, книги, свитки пергамента, пузырьки с лекарствами и все прочее плавало под ногами, а Коннингтон лихорадочно пытался привести в чувства распростертого на постели принца. На повязках, закрывающих лицо Эйегона, проступила свежая кровь, - значит, рана снова открылась. Да и сам Коннингтон выглядел ненамного лучше. Кожаная перчатка, закрывающая покалеченную руку, была покрыта темной коркой засохшей крови; от напора воды ее почти сорвало с руки, и под ней виднелась… Арианна моргнула несколько раз, чтобы лучше видеть. Она не могла сказать точно, но ей показалось… нет, не показалось… у основания костяшек, прямо под обожженными культями, виднелась твердая серо-черная корка. Ей вспомнилось, что когда они встретились в первый раз, Коннингтон пожал ей руку, и его пальцы показались ей слишком твердыми, будто каменными. Тогда она не обратила на это внимания. А еще это странное упорство, с которым лорд Джон отказывался объяснять, зачем он сам себе отрубил пальцы, и его видимый страх перед этим местом и каменными драконами… На нее волной обрушилась страшная догадка. - Вы с ума сошли? Отойдите от него! Коннингтон, слишком занятый Эйегоном, даже не слышал, как она вошла. Он резко обернулся, выругавшись от неожиданности, увидел ее, понял, куда она смотрит и побледнел. Лорд Джон неловко прижал изувеченную руку к груди, но было уже поздно. Его реакция рассеяла последние сомнения Арианны. - Миледи… Принцесса, прошу вас, позвольте мне объяснить, вы не знаете, что это… - Я отлично знаю, что это! – Боги милостивые, может быть, он, сам того не сознавая, коснулся этой рукой Эйегона. У принца открытая рана, а эти жуткие обрубки… он что, не понимает, чего может нам стоить его гордость, его легкомыслие, его упрямство? – Немедленно отойдите от него! Коннингтон вздрогнул, будто она ударила его. В кои-то веки ему нечего было ответить. Арианна оттолкнула его в сторону и уселась на насквозь промокший матрас рядом с принцем. Ресницы Эйегона затрепетали; издавая мучительные стоны, он начал приходить в себя. Арианна понимала, как ему плохо: он только что ударился головой об стену, а потом незаживший шрам на лице окатило соленой водой. Но увидев над собой ее лицо, принц закусил губу. - Что… что случилось? Разумеется, Арианна не знала, что ответить, однако они недолго оставались в неведении. Вскоре в коридоре послышались торопливые шаги, дверь отворилась, и в каюту ввалился ошалевший гвардеец. - Ваше величество? Ваше величество! Эйегон со стоном попытался сесть. - Я в порядке, - слабым голосом произнес он, но было ясно, что это неправда. – Что это было, седьмое пекло?.. - Блуждающая волна. Здоровенная, никогда такой не видел. Хвала богам, что основной удар принял замок, иначе мы бы утонули. Мы видели, что прилив поднялся слишком высоко, но… - Гвардеец уныло покачал головой. – Волна поднялась над горизонтом, словно чудище какое-то. Куда ни глянь, все она. И шла так быстро, что нам оставалось только молиться. Эйегон закашлялся. - Какие у нас потери? - Корабли все целы, ваше величество, но волной сорвало все шлюпки и поломало пару мачт. Много людей смыло за борт, и… - Воин поколебался, потом перевел взгляд на Арианну. – Среди них была ваша кузина. Может быть, ее уже выловили, м’леди, но… - Элия? – Похоже, нынче всем Песчаным Змейкам грозит смертельная опасность. Неужели это наказание за грехи их отца? Хотя Арианна и любила своего дядю, Оберина Мартелла никак нельзя было назвать праведником, а памятуя, что Обара убила Мирцеллу, нужно признать, что у Змеек и собственных грехов хватает. Конечно, Элия Сэнд иногда ужасно раздражала Арианну своей безалаберностью, - а что с нее взять, в четырнадцать-то лет? – но девочка ничем не заслужила такой участи. – Найдите ее. - Мы… мы постараемся, принцесса. – Воин снова повернулся к Эйегону. – Какими будут ваши приказания, ваше величество? - Делайте, как сказала миледи. Спустите на воду оставшиеся шлюпки, выловите всех, кто остался в живых. Теперь нам необходимо… - Эйегон поднял руку, указывая на всех присутствующих, - высадиться на берег и как можно скорее попасть в замок. Тогда мы с лордом Коннингтоном… - Нет, - резко произнесла Арианна. О боги, кто-то должен открыть глаза этим двум глупцам, пока они не погубили себя и всех остальных. Эйегон удивленно замолк. Принц был ранен и беспомощен, но он не привык, чтобы ему возражали или противоречили. Это было совершенно ясно по его раздраженному взгляду, который он бросил на Арианну. - Да, миледи? Вы хотите что-то сказать? Арианна бесцеремонно кивнула в сторону гвардейца, который понял намек и поспешно вышел из каюты, плотно притворив за собой дверь. Тогда она произнесла: - Я - ничего. Но он, - и она указала на бледного как полотно Коннингтона, - он хочет. Принц с любопытством взглянул на своего приемного отца. - Что такое? Коннингтон был очень похож на загнанного зверя. - Я… я не… - Расскажите ему, - предупредила его Арианна. – Расскажите, или это сделаю я. - Что он должен рассказать? – Несмотря на боль, взгляд голубых глаз Эйегона стал жестким. - Правду. О его руке. Лорд Джон посмотрел на нее с невыразимой ненавистью, но Арианна не могла позволить себе отвлечься на это. Наконец, медленно, словно каждая частичка его тела противилась этому, он поднял покалеченную руку и снял разорванную перчатку. Завидев отвратительную рану, Эйегон побледнел, но на его лице было написано недоумение; он уже видел эти обрубки, когда поссорился с Коннингтоном в Штормовом Пределе. Он уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но вдруг увидел, как и Арианна, то, что раньше было не заметно. Твердые, жесткие каменные чешуйки, расползающиеся по тыльной стороне руки. Воцарилась гробовая тишина. Лицо Эйегона побелело еще сильнее, и он отшатнулся, словно увидев гадюку. - Что это? Как же вы… когда это… нет! Нет! - Когда я вытащил Беса из Ройны, - замогильным голосом ответил Коннингтон. – Мой принц, прошу вас… - И он невольно потянулся к Эйегону. Тот отшатнулся, словно Коннингтон попытался ударить его. - Нет, - хрипло произнес он. – Все это время… вы хранили эту страшную тайну? А что еще вы от меня скрываете? О чем еще умалчиваете? Я доверял вам! Я доверял тебе! Коннингтон стал похож на покойника. - Мой принц… я не хотел… - Да, - сказал Эйегон, холодно, размеренно, и голос его резал, словно нож. – Вы не хотели. Вы не хотели сказать мне, что подцепили заразу, которая может убить нас всех. Вы не хотели сказать мне, почему так страшились Драконьего Камня. Вы ничего мне не хотели сказать. Вы растили меня во лжи. Не знаю, чего вы хотели этим добиться, но я больше не желаю вас видеть. - Нет, - выдохнул Коннингтон, будто получив смертельный удар. Он с трудом поднялся, потянулся к принцу, понял, что протягивает зараженную руку и отдернул ее, словно обжегшись. – Все, что я делал… ради дома Таргариенов, ради Рейегара, ради… - Да, - вновь произнес Эйегон, и Арианне показалось, что он вот-вот заплачет. – Все это было ради моего отца, ради несуществующей цели, ради сохранения остатков вашей чести. Скажите мне, милорд, вы когда-нибудь любили меня? - Как собственного сына. И буду любить до самой смерти. Прошу вас, ваше величество. Пожалуйста. Эйегон не ответил и даже не шевельнулся, чтобы подойти ближе. - Хорошо, - наконец сказал он. – Тогда вы подчинитесь моему приказу и уйдете. Поезжайте в Бобровый Утес или куда вам будет угодно. Я не стану вас преследовать, но больше ко мне не возвращайтесь. – Принц повернулся к Арианне. – Идемте, миледи. Уходя, Арианна невольно оглянулась. Лорд-грифон понуро сидел на постели, опустив искалеченные руки между колен. Она могла сказать ему что-нибудь напоследок, но не стала. Где я ни появляюсь, всюду сею раздор и смятение. Ей стоило бы гордиться, что она наконец научилась играть в престолы, но каждый ход всегда стоил колоссальных потерь. Арианна не стала повышать голос или спорить. Она взяла Эйегона за руку и, поддерживая его, осторожно вывела принца из разгромленной каюты через коридор на палубу, чувствуя на себе взгляд Коннингтона. С наступлением сумерек они высадились на берег. Несколько Золотых Мечей, давние последователи Таргариенов, знали тайный путь через сточную трубу замка. Это была темная воняющая серой нора, в ней еле поместились полдюжины шлюпок, которые удалось выловить и починить. Элию Сэнд так и не нашли, и Арианна безуспешно старалась не думать об этом. Она не знала, как теперь смотреть в глаза Элларии, хотя здесь нет ее вины. Зато гибель Мирцеллы на моей совести. Наверное, смертельный удар нанесла Обара. Арианна не знала, как все случилось на самом деле, но именно из-за нее Обара и задумала это убийство. Эйегон был не в том состоянии, чтобы сражаться, хотя он и настоял, что будет рядом со своими людьми. Поэтому они с Арианной вынужденно томились в шлюпке посреди тьмы, пока наемники наконец не возвратились с вестью о сдаче гарнизона. До защитников замка еще не дошли слухи о том, что войско Таргариенов потерпело поражение у стен Королевской Гавани, а Золотые Мечи наплели им, что король Томмен низложен и бежал, а королева ожидает суда. По-видимому, известие о том, что Тиреллы переметнулись к Эйегону, возымело свое действие. Сир Лорас заслужил всеобщее уважение за проявленную доблесть, к тому же люди устали от войны, издергались, оголодали, замерзли, и никому не хотелось закончить жизнь, сражаясь не на той стороне и не за того короля. Воины, принесшие присягу дому Баратеонов, оказались слишком далеко от Штормовых земель, многие из них сомневались в происхождении Томмена, а значит, и в том, стоит ли хранить ему верность; вдобавок им было известно о маневрах Золотых Мечей на Мысе Гнева. Они высоко оценили то, что Эйегон оставил в живых всех пленников и не стал разорять захваченные замки. Кроме того, на Драконьем Камне оставались и люди Тиреллов, которые убедили остальных, что им стоит последовать примеру сира Лораса в выборе короля. В обмен на обещание, что Эйегон не станет подвергать гонениям их самих и их семьи или лишать их имущества, защитники замка выразили желание принести присягу дому Таргариенов и покинуть остров. Услышав это, Арианна подумала, что Золотым Мечам, должно быть, пришлось сильно приукрасить правду, чтобы скрыть состояние Эйегона; если бы в гарнизоне узнали, что они приносят клятву тяжело раненному подростку, который еле унес ноги из Королевской Гавани и к тому же долго находился рядом с человеком, больным серой хворью, - за это принц его и изгнал, - эти люди вряд ли бы сдались так быстро. Впрочем, не стоит портить момент, ведь все сложилось как нельзя более удачно. Наконец бывшие защитники покинули замок, и Арианна помогла Эйегону войти в огромный, мрачный, полутемный чертог главной твердыни Драконьего Камня. Возможно, это лишь игра воображения, но ей почудились слабые тихие голоса, блуждающие под сводами и затихающие в углах. Так же, как Штормовой Предел был родным домом Баратеонов, Драконий Камень был родным домом Таргариенов, обителью пламени и крови. Тогда почему Эйегон выглядит таким испуганным? Хотя высадка не отняла много сил, принц плохо ее пенерес. Он опирался на Арианну еще сильнее, чем прежде. Они оба огляделись, словно в поисках книги с руководством к действию. Кого они пытаются одурачить? Это был совершенно безумный план. Эйегон сделал ставку на Драконий Камень, и, возможно, это уже стоило ему всей игры. И как теперь… - Наконец-то вы здесь, милорд. Тихий голос эхом донесся до них из самого темного угла Великого Чертога. Эйегон выругался, Арианна вздрогнула, а Золотые Мечи схватились за оружие. Но к их полнейшему изумлению, приземистая фигура, появившаяся из темноты, оказалась не пылающим призраком и не жаждущим отмщения приверженцем Ланнистеров. Это оказался тот самый человек, которого Эйегон, задумав захватить Драконий Камень, рассчитывал вывести из игры. - Лорд Варис, - наконец произнес принц, с усилием стараясь держаться учтиво. – Я думал, вы ждете меня в Королевской Гавани. - Я ждал вас, ваше величество. – Евнух раболепно поклонился. – Но, как вы сами понимаете, - ах, какое несчастье приключилось с вашим лицом, я очень надеюсь, что шрама не останется, - штурм Королевской Гавани пошел немного не так, как задумывалось. А теперь король исчез, и королева тоже. Красный замок, Вера и Городская стража сбились с ног, разыскивая их. Удачный момент, чтобы прикинуться крысой и сбежать. - Мальчик? Томмен? Он исчез? – Похоже, в лживых россказнях Золотых Мечей есть доля правды. - Воистину так. Никто не видел его с той самой ночи, когда вы пытались взять столицу штурмом. Жаль, что вы этого не знали, иначе это вдохновило бы вас и ваши бравые войска на вторую попытку. Королева Серсея тоже исчезла. Весьма необъяснимое событие. К сожалению, это разрушило некоторые планы, которые у меня были насчет сира Джейме. – Варис состроил недовольную гримасу. – Впрочем, я предпочитаю не предаваться разочарованию. Поэтому я спросил себя, куда вы направитесь дальше? - Я так предсказуем? – настороженно спросил Эйегон. - Как правило, короли предсказуемы. Во всяком случае, более, чем они предполагают. – Варис засмеялся, но без обычной веселости. Его смех стал мрачнее, ниже, и у Арианны по спине пробежал холодок. Внезапно ей подумалось, что им вообще не стоит иметь дело с этим человеком, - он ведь даже не мужчина. Евнух столько времени был кукловодом за спиной у принца, а ведь его мотивы никому не известны. – Поздравляю, ваше величество. Именно сюда я и решил направить стопы – и, как видите, теперь приветствую вас в этом зале. Могу ли я спросить, а где же дорогой лорд Коннингтон? Эйегон напрягся. - Мы… поссорились. Не хочу даже слышать его имя. - Надо же, какая досада. – Глаза Вариса сверкнули. – Возможно, вы пожалеете, что отослали его столь поспешно. - Я… я оставил его на корабле. Скорее всего, он еще там. А что? Варис оглядел присутствующих Золотых Мечей, театральным жестом поднес палец к губам и повел бровями. Очевидно, наемники поняли намек, но не ушли, пока Эйегон вымученно не кивнул им. Тогда они удалились, и звук их шагов еще долго слышался в тишине. - Ну что ж, - сказал Эйегон. – Можете говорить свободно. - Это привычка, которую никому не следует заводить. Я вижу, с вами дорнийская принцесса. Вы доверяете ей? - Как самому себе. – Весьма благородно, подумала Арианна, но, скорее всего, Эйегон не отослал ее прочь из-за того, что без ее поддержки он просто не может стоять. Ему бы следовало несколько месяцев лежать в теплой постели, не вставая, и пить целебные отвары, но на это нет времени – идет война, надвигается зима, и одним богам известно, что ждет их впереди. Эта приливная волна… как там сказал тот гвардеец? Здоровенная, никогда такой не видел. Поднялась над горизонтом, словно чудище какое-то. И шла так быстро, что нам оставалось только молиться. - Вижу, вижу. – Варис принялся расхаживать вокруг них, шурша шелковыми туфлями по черному полированному обсидиану. – Что ж, ваше величество, позвольте мне угадать, каковы ваши дальнейшие планы. Вы поняли, что находитесь в безвыходном положении, - об этом говорит то, что вы сейчас стоите в сердце Драконьего Камня. Ваши войска захватили Штормовой Предел, Бобровый Утес и Драконий Камень. Уже за это в вашу честь можно воздвигнуть статую в Чертоге Героев. Однако вам нужно новое оружие, и у вас есть на него право. Вы хотите пробудить чудовищ, спящих на Драконьем Камне. Эйегон был потрясен. - Как вы узнали? - У меня тысяча ушей и одно, ваше величество, - Варис снова издал грубоватый низкий смешок. – Фамильная черта, знаете ли. Однако вы сможете пробудить драконов лишь с помощью древних и темных сил. Вам потребуется заплатить дорогую цену, но я на вашем месте остерегался бы это делать. Буду с вами честен, мой принц. Я ненавижу магию. Когда я был маленьким мальчиком, колдун сжег мои мужские части на жаровне, призвал нечто, и это нечто ему ответило. Голос из ниоткуда поведал о Принце, который был обещан. Думаю, вы понимаете, что это пророчество захватило мое воображение. Я поклялся, что в отместку найду этого принца и остановлю его. Я хотел доказать, что магию можно уничтожить, что наше время – это эра мечей и стали. Всего лишь глупые детские мечты. На долгие годы я забыл о них, пока мой старый приятель Иллирио не сообщил мне любопытное известие об очаровательном голубоглазом мальчугане. - Обо мне. – Эйегон смотрел на евнуха, и в его глазах забрезжил страх. – Все это время… неужели вы?.. - Все это время, ваше величество, я был тем, кем и казался: ярым приверженцем вашего дела. Тут у меня нет от вас секретов. Вы поступили точно так, как и требовалось. Именно поэтому я здесь, чтобы рассказать вам, какой ценой можно пробудить каменных драконов. Как и всегда. Пламенем… и кровью. - Но вы… вы сказали, что ненавидите магию… - В мире много необычных вещей, мой принц, - ответил Варис, криво улыбнувшись. – И некоторые хуже, чем другие. К нам приближается темная сила. У нас нет времени на раздумья. Красный или черный, дракон есть дракон. Вы будете делать то, что должно, или нет? - Кровь… - Эйегон, по-видимому, не мог пропустить мимо ушей это слово. Он открывал и закрывал рот, не зная, что сказать. - Мы хотим пробудить каменных драконов, и для этого особенно хороша кровь, пораженная каменной болезнью. – Варис отвернулся. – Вы ведь не думаете, что мы случайно отправили вас по той реке, мимо моста с каменными людьми? Эйегон пришел в ужас. - Нет, я не верю… - Как вам будет угодно. – Варис пожал плечами. – Серая хворь превращает живую плоть в мертвый камень. Горгульи, химеры, драконы – эти чудовища украшают собой замок, но их можно снова оживить. Вы ведь упомянули, что поссорились с лордом Коннингтоном. - Это… это чудовищно… - Эйегон осенил себя знаком звезды. – Уму непостижимо… чтобы вернуть трон, принадлежащий моей семье по праву, вы хотите, чтобы я превратился в своего деда. Чтобы я сжег человека, своего Десницу, заживо. - Я ничего не хочу, - несколько жестко ответил Варис. – Я просто предоставляю вам выбор. Когда вы его сделаете, я узнаю о вас все, что мне нужно. Эйегон затравленно взглянул на Арианну, безмолвно умоляя о помощи. Его рана снова начала кровоточить, кровь проступила сквозь повязки, и было ясно, что он долго не выдержит. Арианна хотела бы дать ему какой-нибудь мудрый совет, но поняла, что у нее нет слов. Значит, вот к чему мы пришли. - Должен быть другой способ, - произнес Эйегон, обращаясь к Варису. - Другого способа нет. – Евнух снова пожал плечами. – Я говорил вам, мой принц. Вы должны хорошо понимать, какова цена. - Но… Безумный Король… - Таргариены всегда сжигали людей заживо. Ваш пра-пра-много-раз-пращур Эйегон Завоеватель известен всем как правитель, объединивший разрозненные королевства, как великий человек и великий воин… и это правда. Но сколько тысяч воинов он вместе с сестрами превратил в пепел на Пламенном поле? Сколько сотен тысяч? Разве это такое страшное злодеяние - сжечь одного человека, который предал вас и лгал вам, ради того, чтобы пробудить каменных драконов, и тогда множество людей останутся в живых? Темная сила, что приближается к нам, несет с собой конец всего сущего. Это то самое зло, которое жрецы Рглора называют Владыкой Ночи и Ужаса. Стена пала, Иные наступают. – Варис больше не был похож на хихикающего жеманного человечка, каким всегда казался. Его голос был холоден, мрачен и тверд, как железо. – Я говорил вам о том, что нужно сделать выбор. Нужно выбрать меньшее зло, чтобы не допустить гораздо большего. Пламя, мой принц. Пламя. У Эйегона даже губы побелели. Он весь дрожал под рукой Арианны, словно пугливая лошадь. Наверное, он понял, что эта корона слишком тяжела для него. Знает ли он, каково это – лишить человека жизни? О боги, Мирцелла… нет, она не хотела этого, никогда… - Вы лжете, - наконец прошептал Эйегон. – Вы тем и известны. - Я называю это «избирательно доносить информацию», ваше величество. С первого дня правления Роберта Баратеона, этого вечно пьяного распутного мужлана, я был единственным во всех Семи Королевствах, кто искренне старался спасти государство. Пришло время вам выполнить свое предназначение и встретить свою судьбу. Сделайте это или выбросьте меч в море и больше никогда не играйте в игру престолов. Вы мальчишка. Станьте мужчиной или умрите. Несколько бесконечных мгновений Эйегон молчал. Наконец он медленно, мучительно выдохнул и выпрямился. - Хорошо, - хрипло произнес он. – Отправьте Золотых Мечей на корабль. Пусть приведут лорда Коннингтона.