Север помнит / The North Remembers

Первым погас маяк на Тюленьей скале. Обычно он горел днем и ночью, даже сквозь снег и туман предупреждая корабли об опасных приливных течениях, огибающих вход в Белую Гавань. Но, глядя в окно башни, Жиенна увидела, как маяк померк и вскоре совсем погас. Нахлынувшая чернота казалась ощутимой, дышащей; бархатная завеса, окутавшая мир, не пропускала света звезд или луны. Снова выглянув в окно, Жиенна даже не смогла различить очертания форта. По ее спине пробежал холодок, и она отвернулась, говоря себе, что ничего особенного не происходит. Не стоит волноваться попусту. По крайней мере, Жиенна не могла пожаловаться на неудобство - в комнате горел огонь, стояла теплая кровать, а на столе дымился горячий ужин; если ей что-то нужно, достаточно лишь попросить. Была даже колыбелька для Робби – для него хотели нанять кормилицу, но Жиенна отказалась отпускать его от себя, страшась шепотков об «уроде». Рикон Старк исчез, и теперь Робби снова стал важен. До Жиенны дошли слухи, что якобы сир Вилис хочет объявить себя регентом маленького принца-калеки и от его имени принять бразды правления Севером – вполне объяснимый и благоразумный поступок, ведь Мандерли и так уже всеми силами защищает Север. Если Рикон не объявится, скорее всего, так и случится. Жиенна знала, какая участь уготована матери малолетнего наследника, особенно если эта мать – чужеземка. Она это уже видела. Слуги все еще называют ее «ваше величество», но с каждым днем этот титул значит все меньше. Можно сказать, она пленница без оков. Ей невольно пришло в голову, что если бы сир Аддам был здесь, ее положение было бы совсем другим. Он зашел к ней перед отъездом в Долину, чтобы удостовериться, что о ней хорошо заботятся, и заверил ее, что эта неопределенность лишь на время. - Когда я отправился на ваши поиски, - добавил он, - я обещал лорду Эдмару, что заберу вас в Эшмарк, а вашему ребенку будет обеспечено рыцарское звание и удачный брак. Я собираюсь сдержать свое слово, миледи. Она прикусила губу, с горечью думая, что он насмехается над ней. Нет никакой надежды на то, что Робби станет рыцарем, и вряд ли ему удастся вступить в брак. И все же она заставила себя проявить учтивость. - Благодарю вас, сир. Марбранд помолчал, повернулся, чтобы уйти, но остановился. - Я надеялся, что это порадует вас, - мягко сказал он. – Знаю, я виноват перед вами, но со временем… - Со временем? Вы послали ворона с вестью, которая погубила мою семью. Вы думаете, что сможете загладить свою вину, проявив капельку доброты? Марбранд печально покачал головой. - У меня нет оправданий, миледи. Мне нечего сказать в свою защиту. Но если вы вернетесь домой, в Западные земли… моя сестра Дженна будет рада вновь увидеть вас, а ваш сын… - Станет такой же игрушкой для северян, как и здесь. А я буду такой же пленницей, даже не леди, не то что… - А вы вернулись бы как леди? – Он заглянул ей в глаза. – Как моя леди? По телу Жиенны прошла жаркая волна, от живота до макушки. Она не могла ни отвернуться, ни сглотнуть, ни заговорить. Ей хотелось попросить его остаться, не бросать ее одну в этом волчьем логове, но он должен уйти. Северяне пугали ее, а сир Вилис – больше всех. Белая Гавань, судя по всему, стоит на пути страшной бури. Сир Вилис поставил все на карту, отправив людей и корабли в Дредфорт и в Долину. Если на Белую Гавань нападет враг, из защитников остается лишь домашняя гвардия да несколько старых рыцарей. А значит, их всех перережут прямо в постелях. Не будь дурой. Ей не стоит забывать о том, что она имеет дело с человеком, который хладнокровно сжег весь флот Ланнистеров и организовал возвращение Рикона Старка из страны людоедов. Сир Вилис костьми ляжет, чтобы найти его. По очевидным причинам лорд Белой Гавани постарался замолчать исчезновение Рикона, ожидая, что это не столь великое затруднение, а раз так, нужно заниматься более важными вещами. Необходимо сделать приготовления для защиты города и замка, нельзя ничего пускать на самотек. Жиенна еще раз напомнила себе об этом и решила, что следует поужинать; когда слуги принесли еду, она не была голодна, да и сейчас есть не хотелось, но нужно поддерживать силы. Ради Робби. Она подошла к столу, приготовилась зажечь свечу, как вдруг… Вот, опять. На этот раз ближе. Большой маяк в гавани тоже погас. Жаровни - маленькие искры огня на парапетах - еще горели, но пока Жиенна смотрела, их тоже поглотила надвигающаяся тень. Девушка прикоснулась к оконному стеклу, но внезапный укол холода заставил ее ахнуть и отдернуть руку. Стекло на глазах покрывалось ледяными узорами, и вскоре в нем отразилось лишь испуганное лицо Жиенны. Ее сердце заколотилось. Если бы нам угрожала опасность, часовые затрубили бы в рога. Однако, эта уверенность быстро испарилась. Жиенна вспомнила слова сира Вилиса в Чертоге Водяного, когда тот отправил Эдмара и сира Аддама с поручениями, и его зловещее предостережение. Если армия упырей, напавших на людей Мандерли в снегах, продолжает медленно и неотвратимо продвигаться на юг, и никто не остановит их сталью или огнем, они доберутся до Белой Гавани за считанные дни. А что если они уже здесь? Что если часовые не трубят в рога, потому что уже мертвы, потому что мертвецы перелезли через стены, набросились на них и свернули им шеи, прежде чем они успели схватиться за мечи? Что если слухи правдивы? Жиенна выросла в безопасных, процветающих Западных землях и всегда считала, что чудовища из старых сказок – это просто нянькины байки, страшные истории, которые рассказывают у очага ненастными осенними ночами. Но теперь, когда до нее начала доходить ужасная правда, все ее заблуждения рассеялись, как дым. Она помедлила еще мгновение, затем резко повернулась. Внутренний голос кричал о том, что нельзя оставлять Робби, но ей придется это сделать… он проснется и заплачет, он будет ей только мешать. Здесь для него самое безопасное место, пока она не вернется, а если она не вернется… Нет. Нельзя об этом думать. Подобрав юбки, Жиенна опустилась на колени у закопченного очага и подбросила туда дров, пока огонь не обжег ей лицо, словно дыхание дракона. Дракон бы нам не помешал. Девушка взяла кочергу, набросила на плечи тяжелый плащ и резким толчком распахнула дверь. Выйдя из комнаты, она плотно закрыла за собой дверь и побежала. Жиенна колотила в каждую дверь, что попадалась на ее пути, в надежде разбудить тех, кто находился внутри. В ответ раздались сонное ворчание и проклятия, но она, не задерживаясь, крикнула людям, чтобы те вставали и одевались. Жиенна бросилась вниз по крутой лестнице, направляясь в главный чертог Нового замка, где находились покои лорда Мандерли. Снаружи не доносилось ни звука, и когда Жиенна выглянула в одну из бойниц, то увидела, что все жаровни на стене погасли; в городе было темно, как в колодце. По холму взбирались какие-то тени, множество теней. Они появились в ночи словно из ниоткуда, обрушившись подобно наводнению на беззащитную, спящую Белую Гавань. Этого она и боялась. Резня. Сир Вилис был умен и предусмотрителен, он принял все меры для защиты города, но все его усилия оказались напрасными. Мертвецы шли и шли. Они уже здесь. Прижав ладони ко рту, Жиенна отшатнулась. Ноги словно налились свинцом; она оступилась и чуть не упала, но все же сохранила равновесие и чудом спустилась вниз по лестнице, не сломав себе шею. Переждав минутку, чтобы восстановить дыхание, она побежала через опустевший чертог в дальние коридоры, где находились личные покои лорда. - Лорд Мандерли! Лорд Мандерли! В воздухе пахло чем-то странным. Тяжелый, холодный запах гнили. По каменному полу растеклась какая-то блестящая жидкость. Жиенна поскользнулась и упала на одно колено. Она тут же поднялась на ноги и увидела, что пятна на ее юбке красны, как лист чардрева, как предательская стрела, пронзившая сердце ее короля. Красный. Красный. Красный. Всегда красный. Жиенну охватил ужас. Я опоздала. Ну конечно. Если упыри пришли с севера, они сначала вошли в замок, а уже потом разошлись по городу и гавани. То, что она приняла за начало атаки, на самом деле ее конец. Часовые мертвы уже несколько часов; скорее всего, на них напали сзади, пока они смотрели на море, не подозревая, что творится в замке у них за спиной. А чтобы захватить и крепость, и город одновременно… боги милостивые… их здесь тысячи. Тысячи. Жиенна понимала, что если остановится, даже чтобы глотнуть воздуха, все пропало. Она лихорадочно бежала к тяжелой двери в конце коридора. Два телохранителя лорда Мандерли лежали снаружи, их руки и ноги были неестественно вывернуты, словно у раздавленных пауков. Они лежали на животе, но их глаза смотрели прямо на нее застывшим, оцепенелым взглядом; из угла рта вытекала кровь. Нет. Нет. Если она войдет в эту комнату, живой не выйдет. Но что ей еще остается? Вернуться обратно к Робби, съежиться в темноте и ждать смерти? Жиенна вынесла долгий, страшный путь из Риверрана в Сероводье, потеряла сира Бриндена, узнала о гибели всех своих родных, родила сына – изуродованного калеку, была отвергнута северянами и теперь заточена в башне в ожидании своей участи, - и она ни разу не повернула обратно. Она распахнула дверь и вошла в покои сира Вилиса. Их было двое. Два мертвяка, склонившиеся над Мандерли, словно акулы. Рядом валялись четыре дымящихся трупа; похоже, лорд Белой Гавани отчаянно сражался, но шесть упырей - слишком много даже для него. Жиенне не было видно, жив он или нет. Два оставшихся упыря повернулись, словно почувствовав ее присутствие, но они были медленные и тупые, и это помогло ей выиграть благословенное мгновение. Жиенна вытащила из очага раскаленную докрасна кочергу, оставленную лордом Мандерли, и вогнала ее по рукоять мертвяку в грудь. Тот продолжал идти вперед, насаживаясь на пылающую железную палку, а его бледная сгнившая плоть дымилась, шипела и отваливалась кусками. Упырь с дикой животной силой рывками придвигался ближе, протягивая черные руки к горлу Жиенны. Но вдруг раздался низкий утробный рык, мертвяка охватило пламя, и он упал. Жиенна выпустила из рук кочергу, не в силах удержать ее. Остался еще один. Он приближался, в его пустых глазах отражался отсвет пламени. Жиенна потянулась за кочергой, но та застряла в корчащемся, пылающем теле упыря, и ей не удалось выдернуть ее. Она с силой дернула кочергу, раскаленное железо обожгло ей руки… и вдруг, когда она уже заглянула в лицо смерти, кто-то схватил упыря сзади, с пыхтением выкручивая ему шею. Наконец гнилые мышцы лопнули, и голова мертвяка почти оторвалась. Он упал, все еще бездумно сопротивляясь, а сир Вилис Мандерли, бледный как полотно, толкнул его в огонь. Раздался мокрый «хлюп», пламя взметнулось ввысь, и Жиенна зажмурила воспаленные глаза, защищая их от жара. Мандерли с мучительным стоном опустился на пол. - Миледи, - прохрипел он, - уходите. - Куда? – Ее голос был тусклым, ничего не выражающим. – Ничего не осталось. Идти некуда. - Нет, вы должны… - Сир Вилис снова застонал. – Вы должны. Надо было оставить вас в Сероводье, зря я привез вас сюда, чтобы вы снова стали пешкой в этой проклятой игре. Вы все это время были пешкой, дитя, и результатом стали лишь горе и смерть… простите меня, да помилуют меня боги, уходите… - Не могу. – Жиенна подошла к толстому лорду и опустилась рядом с ним на колени, лихорадочно ища рану. Рубашка сира Вилиса была вся разорвана и мокра от крови – упыри вспороли ему живот, словно кабану. «Я ничем не могу помочь ему, - поняла она. – Ничем. Они убили его». И тем не менее сиру Вилису удалось убить последнего упыря, хотя его внутренности вываливались из живота, - это конец, достойный героя из песни. Но Жиенна по горло была сыта песнями; она больше никогда в жизни не станет слушать заунывные баллады о несчастной любви или славной смерти, сколько бы ей ни довелось прожить. От музыки я с ума сойду. – Милорд, я… Сир Вилис окровавленными пальцами нащупал ее руку и твердо отвел прочь от раны. - Оставь, дитя. Все кончено. Мой лорд-отец… если сир Эдмар найдет его… передайте ему, что я не подвел его. Если Рикон или Санса… Севером снова должен править Старк. – Он задышал чаще, резче, с присвистом. – Не плачьте, миледи. Даже самая долгая ночь должна закончиться. Побудьте храброй еще немного. Жиенна не могла вымолвить ни слова. Она сидела, положив его голову себе на колени. Могучая грудь сира Вилиса тяжело вздымалась, он боролся за жизнь, которая неотвратимо покидала его. Наконец она произнесла: - Но вы… дело Мандерли… защита Белой Гавани, все, за что вы сражались и страдали… Сир Вилис, закашлявшись, сдавленно рассмеялся. - У меня есть дочери. Сильные девушки. Я не боюсь за выживание моего дома. Моя Винафрид… она теперь станет леди Белой Гавани… помогите ей чем сможете. А моя леди-жена… она будет безутешна. Не успел я вернуться из плена Ланнистеров, как боги опять забрали меня у нее. Но я прожил… хорошую жизнь. Я не жалею… о том, что сделал. Рикон… ваш сын… сделайте для них, что возможно… Жиенна подождала, но он не продолжил. Охваченная ужасом, она тронула его за плечо. - Милорд… Лорд Вилис? Милорд? Что мне теперь делать? Милорд? Сир Вилис не ответил. Он глядел в потолок пустыми и ясными глазами. Лорд Белой Гавани умер. Жиенна медленно выдохнула и осторожно уложила его на пол. Нужно бы произнести молитву, но все молитвы забылись, да и зачем воздавать ему поминовение, когда и так ясно, что будет дальше? Его касались упыри, они убили его. Он восстанет. Жиенна понимала, что ей его не сдвинуть. Она поднялась на ноги, взяла светильник и перевернула его над телом сира Вилиса, облив его китовым жиром. Затем она вытянула из вязанки длинную хворостину и сунула в очаг, вороша оставшиеся угли, пока не появился огонь. Жиенна дула на него, пока тот не разгорелся. Тогда, прошептав «простите меня», она бросила горящий хворост на сира Вилиса. Китовый жир тут же занялся белым пламенем, и на мгновение Жиенне почудилось, что сир Вилис встал и поднял руку, словно обвиняя. Ее сердце замерло, но это оказалось лишь видение. Она отвернулась от обжигающего жара, не желая видеть, как сир Вилис горит. Нужно бежать, нужно найти их. Сделайте, что возможно. Может быть, он думал, что она способна на большее, чем быть матерью урода. Я должна. В комнате начался пожар, но замок сложен из камня; огонь не пойдет дальше. Жиенна повернулась, едва не споткнувшись об упырей, и поползла к двери, неловко сжимая кочергу обожженными руками. Снаружи было холоднее, но не намного. Горячие и холодные потоки воздуха, соединяясь, проносились по коридору, завывая, словно разъяренные призраки. Не оглядывайся. Жиенна встала на ноги и побежала прочь. Она снова поскользнулась в луже крови, но на этот раз не упала. Не оглядывайся. Жиенна добежала до конца коридора и вошла в Чертог Водяного. Там она обнаружила, что ее призывы не пропали зря; в чертоге горели факелы, сверкала сталь, люди толкались и громко разговаривали. Нужно удерживать замок, снаружи творится настоящая бойня, если выйти на улицы, всем конец, кричал один. Слишком поздно, нам все равно конец, у нас нет ни кораблей, ни людей – сражаться невозможно, всех ожидает смерть во тьме, отвечал другой. Во всем этом безумии на Жиенну никто не обратил внимания. Робби. Нужно вернуться к нему. Эта мысль стучала у нее в голове, заставляя ее стремиться к башне, но вокруг было слишком много людей. Жиенну толкали со всех сторон. Кто-то звал лорда Вилиса, призывая проверить, остались ли еще огненные снаряды для баллист, тех самых, которые потопили флот Ланнистеров. Может быть, им удастся обрушить на упырей огненную бурю, поджечь просмоленные бревна или тюки с сеном – все что угодно, лишь бы горело. Жиенна едва не рассмеялась. Вы слишком скоро растратили свои силы, милорд. Вам следовало сберечь их для настоящего врага. От этой мысли у нее неожиданно прояснилось в голове. Она по-прежнему с радостью перерезала бы горло любому Фрею, попавшемуся к ней в руки, но на это больше нет времени. Нет времени на междоусобную вражду, теперь речь идет о выживании. Единственная надежда – отчаянные меры, которые предпринял Мандерли ради победы. Вот он, конец. Она все еще проталкивалась сквозь толпу, стараясь добраться до лестницы, ведущей в башню, как раздался треск ломающихся ворот. В чертог ворвался зловещий холод, превративший факелы в еле тлеющие угли. Все смешалось в сгущающейся тьме, и внезапно Жиенна оказалась на коленях – над ней толпились десятки людей, пиная и наступая на нее. Она отчаянно пыталась ползти, думая лишь о том, что ей нужно вернуться к ребенку, к Роббу, к ее единственному сыну. Наверное, леди Кейтилин думала о том же, тогда, в Близнецах, когда загремели барабаны, завыли волынки, и из ночной мглы пришла смерть. Нет, нельзя думать об этом, нельзя… Жиенна с трудом поднялась на ноги, сплюнув кровь, сочащуюся из разбитой губы. Чертог погрузился в темноту, но она услышала тонкий, едва различимый вопль и увидела гибкие и изящные, словно лезвия ножа, белые фигуры, плавно и гордо вошедшие сквозь двери. Она увидела горящие голубые глаза, сверкающие клинки из млечного стекла и поняла – сейчас начнется бойня. И все страдания, все лишения закончатся. Если на Севере еще остались живые люди, они погибнут, все живое будет уничтожено и сгинет среди тьмы и теней, среди пепла и льда. Эта ночь никогда не закончится. И тут Жиенна увидела волков. «Это Серый Ветер, - была ее первая мысль. – Серый Ветер вернулся из мертвых». Конечно, это не он, такого просто не может быть, но при виде лютоволков Жиенна почти поверила. Два лютоволка, большие, размером с пони. Один серый с горящими золотистыми глазами, так похожий на волка ее мужа, что у Жиенны замерло сердце. А второй – черный как ночь, и его сверкающие зеленые глаза выдавали дикого, лютого зверя. Жиенна отчаянно пыталась вспомнить имена волков, принадлежавших детям лорда Старка; однажды Робб с гордостью рассказал ей историю о волчатах, найденных в летнем снегу. Серый Ветер, убитый вместе с его хозяином. Леди, принадлежавшая сестре Робба, Сансе, - ее жизнь несправедливо оборвалась в гостинице на Королевском тракте по вине мстительной Серсеи Ланнистер. Призрак, красноглазый волк, ушедший вместе с братом Робба – нет, его кузеном - Джоном на Стену; скорее всего, он тоже мертв, как и Джон. Лето, волк Брана, - но леди Жиана Рид сказала, что Бран навсегда исчез среди деревьев. Огромный черный волк, Лохматик, без сомнения, принадлежит Рикону, - значит, мальчик где-то неподалеку. Получается, что второй… Нимерия? Жиенна не осмеливалась надеяться. Застыв на месте, она наблюдала, как звери обрушились на Иных, вцепляясь челюстями в хрустальные доспехи, разбрызгивая черную кровь, рыча и яростно огрызаясь. Иные тянулись к ним тонкими пальцами, хватали за густую шерсть на горле. Клинки скрежетали по полу, высекая искры. Схватка была жестокой, но два лютоволка вряд ли смогут остановить напор нечисти, к тому же у большой серой волчицы на плече была глубокая полузажившая рана, дымящийся черный шрам. Чтобы попасть сюда, она, должно быть, преодолела множество опасностей, и теперь… - Старк! – раздался голос. – Старк! Старк и Север! Север! СЕВЕР! Не успел одинокий зов стихнуть, как тысячи голосов подхватили его и вознесли к небу. Люди в Чертоге Водяного задвигались. Потухшие факелы снова зажглись. Упавшие мечи были подняты. И с рыком, подобным волчьему, казалось, вся Белая Гавань обрушилась своей мощью на Иных. Дальше все смешалось. Закованных в ледяную броню чудовищ хлестали языки пламени. Волки набрасывались на Иных, кусали, рвали клыками и когтями, валили на пол, а люди втыкали в них пылающие факелы, не давая подняться. Сталь со скрежетом встречала неземные клинки. Люди жили, умирали, просили о пощаде, не давали пощады, охваченные небывалой яростью. Натиск Иных был сломан, люди прорывали их ряды, рубили и кололи, а демоны отступали, подгоняемые огнем, волками и боевыми кличами: «Старк! Старк! Старк! Север! Север! Север!» Север. Жиенна обнаружила, что улыбается, едва не смеется. Здесь, на краю пропасти, где жизнь и смерть - две грани монеты, подброшенной рукой Неведомого, она свободна. Вот и все. Все кончено, кончено. Перед ее внутренним взором Робб улыбнулся в последний раз, а потом превратился в дым, в звездную пыль и исчез. Теперь она спокойна. И свободна. Свободна. Свободна. Жиенна прислонилась к стене и соскользнула на пол. Ее охватило глубокое чувство благодарности и облегчения, лишившее ее последних сил. Она наблюдала за битвой как будто откуда-то издалека. Она видела, как изменяется мир, как вопреки всему побеждает надежда - еще на одну ночь. Наконец, когда все стихло, из дыма перед ней, скаля зубы, появился большой черный волк. - Лохматик? – прошептала Жиенна. – Рикон? Волк вскинул голову. Жиенна решила, что, должно быть, он собирается вцепиться ей в горло. Может быть, она заслужила это, но будь что будет. У нее уже не было сил бояться смерти. Волк заскулил, опустил голову и лизнул ей руку. Жиенна судорожно выдохнула – кажется, она всю ночь провела, затаив дыхание. Медленно, словно старуха, она поднялась на ноги. Тут же подошла серая волчица, и два волка потрусили вверх по лестнице, которая была завалена трупами. Волки оттаскивали их прочь, расчищая путь для Жиенны, и она побежала, все выше и выше. Выглянув в окно, она увидела на востоке едва заметную красную полоску, всего лишь намек на рассвет. Эта война далека от завершения. Наконец Жиенна добралась до самого верха. Дверь была по-прежнему заперта, и девушка сорвала засов – она сломала бы его голыми руками, если бы понадобилось. Рывком отворив дверь, она вбежала в спальню. Первым и единственным, кого она увидела, был ее сын. Он спокойно спал в своей колыбельке, как и до ее ухода, целый и невредимый. Похоже, он мирно проспал всю битву. Его защитили северяне. Те люди на ступенях, они не дали мертвецам пройти. В преддверии конца света они отдали свои жизни за Короля Севера и его сына, пусть даже маленького, искалеченного и бесполезного. Жиенна снова выдохнула, дрожа всем телом. Она вынула Робби из колыбельки и, всхлипывая, прижала его к груди. Через некоторое время Робби проснулся. Жиенна переменила ему пеленки и накормила. Только после этого она осмелилась положить его в перевязь и спуститься вниз, чтобы узнать, насколько все плохо. Судя по всему, очень плохо. Но появление волков и героизм северян заставили упырей и Иных отступить, так что по чертогу ходили лишь живые люди. Они расставляли разбросанные вещи по местам, качая головой; им чудесным образом удалось избежать смерти, но было ясно, что это лишь на время. Ожившие мертвецы вернутся уже этой ночью, и следующей, и той, что будет после. После атаки Иных от Белой Гавани остался один остов – но тем не менее, этот остов еще держится. Мы умрем как храбрецы. И все же Жиенне не было страшно. Она стояла посреди обгоревших развалин Чертога Водяного, обнимая Робби и наблюдая за работами. Несколько человек пытались окружить волков, по-видимому, решив, что те смогут привести к исчезнувшему Рикону, но звери не обращали на них никакого внимания. Они обнюхивали трупы, словно оценивая, можно ли их съесть. Наконец большая серая волчица что-то проскулила своему черному брату, и тот выбежал вслед за ней из чертога. Жиенна смотрела им вслед, как они спускаются вниз по лестнице, направляясь обратно в леса, чтобы там охотиться на врагов. Они не станут дожидаться ночи. К этому моменту стало известно о гибели сира Вилиса. В чертог привели Винафрид Мандерли вместе с матерью и младшей сестрой Виллой. Девушки стойко перенесли печальное известие, но леди Леона лишилась чувств; бедная женщина, муж был для нее смыслом жизни. Теперь руководить защитой города и продолжать тактические маневры, блестяще разработанные ее отцом и дедом, должна будет Винафрид. Жиенна, вспомнив предсмертную просьбу сира Вилиса помочь его дочери чем возможно, решила хотя бы произнести несколько слов утешения. Но не успела она шагнуть к Винафрид, как ее опередил один из немногих выживших гвардейцев. - Миледи… там, в гавани… их дюжины, дюжины… Упыри? У Жиенны екнуло сердце. Неужели это все-таки конец? - Мертвецы? – тревожно спросила Винафрид, по-видимому, подумав о том же. Дружинник покачал головой, все еще тяжело дыша. - Нет, миледи. Корабли. Корабли? Нет, этого не может быть. Сир Аддам не мог так скоро вернуться из Долины (ах, только бы ему удалось вернуться), к тому же у него было всего полдюжины ладей. Жиенна не могла вспомнить ни одного лорда в Вестеросе, у кого еще могло остаться столько кораблей, - даже если у кого они и есть, вряд ли он решит отправить их на Север. Боги милостивые, а вдруг это железнорожденные? Неужели у Эурона Вороньего Глаза столько мощи или самоуверенности, что он отправил свой флот навстречу суровой зиме? Неужели он хочет доказать, что может преуспеть там, где потерпел неудачу его племянник Теон? Вполне возможно. Иначе кто еще это может быть? Боги милостивые. В горле у Жиенны пересохло, но она не позволила страху лишить себя сил. Она проследовала за Винафрид, Виллой и остальными людьми Мандерли на парапет (бесчувственную леди Леону унесли в ее покои). Холодный ветер пронизывал насквозь, пока они напряженно смотрели вниз, на корабли, появляющиеся из черного, как оникс, рассветного моря. Если это флот Грейджоя, то весьма неорганизованный; половина кораблей выглядели так, будто едва избежали крушения, да и остальные были не лучше. Нет, это не быстрые, смертоносные ладьи с Железных островов, это пестрая мешанина больших и малых судов, над которыми развевались разномастные вымпелы и флаги; кажется, ни один не повторялся дважды. «Это беженцы», - внезапно поняла Жиенна. Но откуда они бегут? Винафрид Мандерли, казалось, вновь прочитала ее мысли. - Встретьте их, - приказала она своим людям. – Позвольте им войти в гавань. Капитанов приведите ко мне. Ее приказ был выполнен в точности. Если бы вновь прибывшие знали о том, что недавно произошло с флотом, бросившим якорь в Белой Гавани, когда капитаны ушли на переговоры, они, наверное, тут же развернулись бы и сбежали туда, откуда приплыли, но, к счастью для них, подробности были им неизвестны. Последовало некоторое столпотворение, раздался шум – треск дерева, звуки рвущейся парусины и хлопающих на ветру канатов. Наконец на берег сошла небольшая группа людей и направилась в Новый Замок. Помимо нескольких промокших до нитки рыцарей и потрепанных купцов, там был высокий светловолосый мужчина, по виду воин, красивая женщина, прикрывающая лицо шелковой вуалью, и тощий, грязный, взъерошенный подросток – Жиенна не смогла определить, мальчик это или девочка. В конце концов, она пришла к выводу, что это девочка, но не решилась подойти ближе. У девочки были серьезные серые глаза, бурые волосы и длинное лицо; без сомнения, она северянка, но в ней чувствовалась какая-то странная пустота, словно эта девочка не понимает, кто она и где находится, но слишком горда, чтобы спросить. Ее лицо показалось Жиенне смутно знакомым, но, покачав головой, она отбросила эту мысль прочь. - Миледи, - заговорил высокий мужчина, нарушив покров молчания, накрывший Чертог Водяного. – Могу ли я узнать, к кому имею честь обращаться? - Винафрид Мандерли, - сдержанно ответила молодая женщина. – После смерти моего отца Вилиса и исчезновения моего деда Вимана я правлю Белой Гаванью. Как ваше имя, милорд? - Сир Джастин Масси, на службе у единственного истинного короля Вестероса, Станниса Баратеона. Мы благодарны вам за то, что вы приняли нас, но поскольку ваш дед казнил посланника и Десницу его величества, лорда Давоса Сиворта, и публично объявил о своей верности Железному Трону, вы, конечно, понимаете, что я не… Винафрид рассмеялась, перебив его. - Сир, вы, похоже, многого не знаете о том, что наш дом сделал ради помощи вашему королю. Если бы я захотела, я могла бы рассказать вам, где найти его, с кем он сражается и как мы рисковали, обманув мальчишку-короля и сохранив жизнь Луковому рыцарю. Поверьте, мне есть что рассказать. Сир Джастин с удивлением воззрился на нее. - Вы… что?.. - Я говорю что-то непонятное? - Нет, миледи, но… - Сир, - сказала Винафрид Мандерли, – этой ночью мы едва выжили после нападения Иных и упырей. Стена пала, и эти твари перебрались через ее обломки, чтобы уничтожить мир людей. У нас нет времени на глупые разговоры и пустые байки. Поэтому отвечайте мне, и быстро. Каким образом вы оказались здесь и в такой компании? Масси моргнул, открыл и закрыл рот и, как всегда бывает с людьми, которые имеют дело с домом Мандерли, понял, что полностью побежден. - Я был в Браавосе по заданию его величества, - неохотно сообщил он. – Искал золото и людей для подкрепления, потому что король терпит потери на Севере. Можно сказать, я справился. Корабли, которые стоят в вашей гавани, – все, что осталось от Браавоса. Огромная волна пришла из ниоткуда и накрыла его, отправив на дно морское. Браавоса больше нет. По чертогу прошел изумленный шепот. Даже Винафрид была потрясена. - Браавос погиб? - Да, миледи. Утонул бесследно. Здесь все, кто выжил. Мы отправились в Белую Гавань в надежде найти короля. Мы опоздали? - Может, и нет, - помедлив, ответила Винафрид. – Мы отправили три сотни человек, почти все наше войско, под командованием сира Эдмара Талли, чтобы найти Станниса и привести подкрепление на Север. Сир Давос, если он еще жив, взаимно оказал нам ценную услугу. Мы вам не враги, милорд. Надвигается Долгая Ночь, и все живые люди должны забыть о междоусобных распрях и объединиться против мертвых. Это единственная война, которая имеет значение. Сир Джастин явно был ошарашен. - Если это правда, - выдавил он, - тогда нам тоже следует отправиться на поиски его величества, если вы сообщите нам его местонахождение. У нас есть оружие, которое может принести ему победу. В этот момент заговорила женщина с закрытым вуалью лицом. Жиенна поначалу приняла ее за жену Масси, но, заметив, с каким благоговейным ужасом рыцарь смотрит на нее, переменила свое мнение. - Не совсем так, - произнесла женщина. – У меня есть оружие, сир. Если оно вам нужно, вы можете его выменять. Взгляд Винафрид стал жестким. - А вы кто такая, миледи? - Меня называют Летней Девой. Раньше я была куртизанкой в Браавосе. – Женщина склонила голову. – А теперь я снова никто. Сир Джастин со страхом и недоверием взглянул на нее. - Мне нужен этот рог, - вполголоса произнес он. - И вы его получите. Но не задаром. Масси поколебался. - Назовите цену. - Мне нужна она. – Летняя Дева указала на оборванную девочку-северянку, ту самую, которая привлекла внимание Жиенны. – Не слишком дорого, не так ли? - Вам нужна она? Зачем? - Потому что у меня есть одно неоконченное дело с девочкой. Вас это не касается. Вам нужен Рог или нет, сир? Масси явно был раздосадован, но у него не было выбора. - Да, нужен. - Очень хорошо. – Куртизанка с улыбкой повернулась к Винафрид. – Да, теперь у Масси есть оружие. Будет замечательно, если вы поскорее отправите его с ним на Север. - Что ж… ладно. – Молодая женщина нахмурилась. – А что с остальными беженцами? Нам нечем кормить и одевать столько народу. К тому же, как я сказала, Иные придут снова. Нам нужны люди, так что если они останутся здесь, то должны будут сражаться. - Если скажете мне, где найти Станниса, они будут делать все, что потребуется. Кажется, эти условия устроили обе стороны. Сир Джастин и Винафрид принялись обсуждать детали. В это время куртизанка подошла к грязной девочке, которую она только что выменяла у рыцаря на какой-то Рог, и крепко схватила ее за руку. И тут Жиенна заметила в девочке нечто странное. Не отстраненный взгляд, не пустоту в лице, а кое-что на плече, под драными и грязными лохмотьями. Шрам. Длинный извилистый черный шрам, обугленный и полузаживший, такой же, как у… У волка. Боги милостивые. У волка.