Север помнит / The North Remembers

Ему было тепло, и поэтому он решил, что умер. В течение долгого времени – сначала мрачный чертог лорда Годрика на Сестрах, потом заточение в Белой Гавани, потом изнурительное путешествие на Скагос, потом сражение с упырями, потом погружение в холодную морскую пучину в тщетной попытке спасти Ошу, потом долгий путь обратно с Риконом и Лохматиком, потом бросок на Север с воинами лорда Мандерли, которых вырезали появившиеся из тьмы мертвецы, потом побег и блуждание в снегах, потом встреча с Болтонским Бастардом, потом мучения в подземельях Дредфорта, - все это время Давос Сиворт мерз и трясся от холода. К тому же считается, что в преисподней должно быть жарко, так что он с глубоким облегчением подумал, что это конец. Давос лежал неподвижно, на грани между явью и небытием. Откуда-то сверху до него доносились голоса, похожие на вздохи северного ветра. Поскольку его никто не тревожил, Давосу было все равно, что там говорят. Последние силы покинули его. Он сделал все, что мог, сдержал свою клятву, сражался и наконец в последний раз увидел своего короля. Теперь он может умереть с честью. Но все-таки ему было больно. Иногда боль была тупая и вполне терпимая, а иногда она то накатывала, то уходила, словно морская волна. Давос не ожидал, что в загробном мире, когда все грехи прощены и все страдания окончены, он по-прежнему будет чувствовать боль. Может быть, он прожил столь дурную жизнь, что попал туда, где нет ничего, кроме боли, но ему хотелось верить, что Матерь будет к нему милосердна. Если ему больно, значит, он еще жив и его долг еще не исполнен. Он жив, и есть надежда на отмщение. Давос никогда не верил в месть. Жизнь контрабандиста слишком коротка и переменчива, чтобы таить злобу или сжигать за собой мосты. К тому же мстить вовсе не в его характере; он всегда считал, что в этом мире и так достаточно зла, не стоит творить его собственными руками. Но это было до того, как он попал в плен к Рамси Болтону. Это было до того, как он познал всю глубину мерзости, таящейся в Болтонском Бастарде. Если бы речь шла о том, чтобы потерять палец, Давос бы это стерпел. В конце концов, в этом для него не было ничего нового – только Станнис использовал мясницкий тесак, чтобы отрубить чисто и ровно, а Рамси орудовал свежевальным ножом, чтобы причинить как можно больше мучений. И даже если бы речь шла о двух пальцах – это еще ничего. Но Рамси заявил, что обе руки должны быть одинаковыми, и отрубил ему все пальцы – и даже большие. Давос научился неплохо управляться беспалой рукой, но теперь он просто увенчанный славой калека. Больше ему никогда не поднять парус, не взять в руки меч. Даже поесть и одеться без пальцев нельзя. Он не сможет удержать нож, чтобы воткнуть его в глаз Бастарду. Сперва Давос наивно думал, что ему удастся заключить сделку со своим мучителем. Предложить ему что-нибудь, воззвать к лучшим чувствам. Но когда Рамси привел его в Дредфорт, приставив к спине пылающий меч, - настоящий Светозарный (как же он попал в руки к этому чудовищу, как?), Давос быстро понял, что у Болтонского Бастарда нет и никогда не было лучших чувств. Рамси весело сообщил Давосу, что знает, кто он такой, что Станнис до смерти надоел ему постоянными атаками на Винтерфелл, и что он, Рамси, считает вполне справедливым отыграться за причиненное беспокойство на бренном теле Давоса. Теперь он точно знает, что боги на его стороне. Ведь они сохранили ему жизнь, помогли вернуться домой и к тому же привели к нему в руки и Светозарный, и Лукового рыцаря. Если это правда, подумал Давос, эти боги не стоят того, чтобы им поклоняться. Но он не верил в это, просто не мог поверить. Иначе хорошим людям нет смысла бороться со злом – будь то жуткая нечисть вроде Иных и упырей или злобный безумец Рамси Болтон с его чисто человеческим желанием причинять боль и страдания. Только мысль об этом, а еще воспоминание о Марии и младших сыновьях помогли Давосу вынести последующие пытки. Давос не ожидал спасения. Он был уверен, что умрет здесь, в подземелье, и изо всех сил старался смириться с этим. Конечно, он не желал такого конца, но за всю свою жизнь ему много раз удавалось чудесным образом избежать смерти. Вряд ли он может требовать большего. Но вдруг он услышал гул боевых рогов. Дальше все происходило словно во сне. Рамси вытащил его наверх, на стену, и он увидел внизу войска Баратеона - костры, тени, боевые песни, факелы, барабаны, волынки и своего короля. Станнис приказал Рамси сдаться, а не то его ждет немедленная смерть. Давос решил, что теперь можно и умереть, зная, что Станнис жив и продолжает сражаться. Поэтому он умолял короля не отказываться от своей цели и не идти на сделку с Бастардом ради его шкуры. Он сказал Станнису, что не боится смерти. А потом заговорил Перевертыш, Теон Грейджой. Рамси предложил обменять Давоса на него, но Станнис отказался. Давос понимал, что теперь ему точно конец, но все равно ему было приятно. Однако, как ни странно… Теон согласился. Парень знал, что это означает, но тем не менее согласился передать себя в руки Рамси, если тот отпустит Давоса. Рамси в буквальном смысле исполнил свою часть сделки, столкнув Давоса с крепостной стены Дредфорта. Давос смутно помнил, как упал в снег. Потом какие-то темные фигуры подобрали его и положили на некое подобие саней, заваленных шкурами, рядом с еще одним неподвижным телом. Ему перевязали раны, и кто-то попытался влить ему в горло какое-то питье, горячее и гадкое на вкус, но Давос поперхнулся и его стошнило. После этого он провалился в небытие. Там он и остался, на границе между жизнью и смертью. Можно отправиться и туда, и туда. Рано или поздно, все умирают, а раз так, зачем тратить время. У Давоса на той стороне много друзей и четыре сына. Они будут ему рады, они приведут его домой. Но на этой стороне остаются Станнис, Мария и двое младших. И Рамси. Сломленный, израненный, старый, измученный и больной, все же Давос Сиворт не хотел встречаться с Отцом небесным, не отплатив проклятому Бастарду. Голоса стали громче. Давосу казалось, будто он поднимается сквозь мягкий серый туман, прорезанный красным. Точно, я жив. Бесполезные руки дергало от боли. Голова раскалывалась. Может быть, зря он так быстро отринул смерть. По крайней мере, там темнее, проще, и ничто не беспокоит. Пусть боги или Станнис разбираются с Рамси. Поздно. Он сделал свой выбор. Давос со стоном открыл глаза. Его лихорадило, но он все еще дышал, сердце билось. Сперва он ничего не видел. Вокруг было черным-черно, и Давосу в ужасе подумалось, что он ко всему прочему еще и ослеп. Он невольно поднес руку к лицу, но свежие обрубки пронзила такая боль, что Давосу стало дурно, и он, охнув, уронил руку. Когда огненные пятна перед глазами исчезли, он постепенно различил темные очертания людей и шатров. Из беззвездного неба сеялся снег. Где-то неподалеку горели факелы, слышался шум барабанов и звон стали. Значит, они все еще в Дредфорте. Точно ли? Давос застонал. Тут же к нему подошел закутанный в меха невысокий человек и поднес к его губам флягу. На этот раз он проглотил обжигающее горькое пойло; желудок сжался, но Давос подавил позыв рвоты. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ему удалось заставить губы шевелиться, но наконец он кое-как произнес: - Что?.. - Тихо, тихо. – Голос был ворчливый, но не злобный, и когда к Давосу снова вернулось зрение, он понял, что перед ним одичалый, седобородый и засыпанный снегом, с руками толщиной со стволы деревьев и отмороженным кончиком носа. – Бастард, небось, не пряниками тебя кормил? Хар! - Нет, - с трудом выговорил Давос. – Спасибо… не знаю вашего… - Тормунд Громовой Кулак, - гордо представился старик-одичалый. – Не спрашивай меня, чего я забыл в передовом отряде долбаного Станниса Баратеона. Я и сам не знаю. Но раз лорда Сноу и Манса убили, да и моего сына Торегга тоже, я решил, что не успокоюсь, пока не насажу голову Бастарда на пику и не съем его черное сердце на ужин. В одиночку мне не справиться, так что я пришел сюда. Лежи тихо, друг. Лежи тихо. Давос весьма неблагоразумно попытался сесть и тут же тяжело откинулся назад. К горлу подкатила тошнота. Он пытался вздохнуть, но каждый глоток морозного воздуха терзал легкие. Только что мне было тепло. Больше всего он сожалел об этом. - Что… происходит? - Король созвал совет. Что за дурацкая привычка у вас, поклонщиков, - прежде чем сражаться, сначала чешете языками, - хохотнул Тормунд. – Но после того как Перевертыш отправился в замок… никто не верит, что он вернется, да тем более с мечом, так что теперь они решают, атаковать или нет. Одна надежда, что Бастард будет так занят со своей зверюшкой, что не заметит. Давос не знал, что и думать. Сложно сказать, есть ли у Рамси хоть капля стратегического мышления (хотя низменная хитрость и животный инстинкт выживания в нем точно присутствуют), или он способен лишь вытягивать жилы из своих жертв, - тогда, может быть, этот план и сработает. Бастард любил похвастаться – во время пыток он рассказал Давосу, что уже убил собственного отца, самого умного представителя дома Болтонов, и теперь, со Светозарным, чувствует себя неуязвимым. Эту силу нельзя сбрасывать со счетов. Красный Меч Героев назван так не зря. Давос еще чувствовал, как его жар прожигает тело. Однако мысль о том, что Рамси Болтон должен получить по заслугам, помогла Давосу преодолеть боль и дурноту. С помощью Тормунда он снова попытался сесть. Голова закружилась, его замутило, но он ухитрился не упасть. Взглянув на соседние сани, Давос, к своему изумлению, обнаружил, что рядом с ним лежит не кто иной, как лорд Виман Мандерли, который столь же изумленно смотрел на него. Они неловко кивнули друг другу, и с губ лорда Вимана сорвалось лишь одно слово: - Рикон? - Он жив, милорд. С ним все в порядке. Я оставил его с волком в Белой Гавани под присмотром вашего сына, сира Вилиса. Он… в высшей степени деятельный человек, как и его отец. Толстый лорд слабо улыбнулся. - Да, он такой. Как продвигается война? - У Ланнистеров? Неважно. Сир Вилис сжег их флот прямо в гавани, пока капитаны высадились на берег, ожидая перемирия или сдачи. Правда, милорд, случился неожиданный поворот. С ними оказался сир Аддам Марбранд. Он заявил, что у вдовы Молодого Волка, той девушки из Вестерлингов, может родиться сын. Она прячется в Сероводье у лорда Хоуленда Рида. Давос пристально наблюдал за лордом Виманом, ожидая его реакции. Мандерли верил, что Рикон Старк – законный наследник Севера, и ради него готов был присоединиться к Станнису, так что Давосу было бы проще умолчать о возможном сыне Робба Старка. Но лорд Виман вел себя честно и храбро, в благородном стремлении добиться правды рискуя собственной жизнью, и Давос не мог поступить иначе. Он заслуживает того, чтобы знать о такой возможности. Впрочем, нам обоим одинаково мало толку от этого. - Это правда? – чуть помедлив, спросил лорд Виман. – Что еще? - Ваш сын отправил сира Аддама и его товарища на поиски дочери лорда Вестерлинга, в надежде, что они найдут ее и привезут в Белую Гавань. Он ничего не говорил о том, что признает Томмена своим королем. - Вилис отправил Марбранда за королевой Жиенной? – Лорд Мандерли поднял бровь. – Может быть, есть какие-то тонкости, которых я не понимаю, но что помешает этому человеку доставить ее прямо в руки Ланнистеров? - Вилис держит их на коротком поводке. Он взял остальных капитанов в заложники и сказал, что отпустит их защищать корону Томмена, только если Марбранд выполнит свое задание. - Да, это мой мальчик. – Мандерли снова улыбнулся, но тут же хрипло, мучительно закашлялся. Его слова хотя и можно было разобрать, но звучали они невнятно. Давос увидел, что у лорда Вимана нет нескольких зубов, его нижняя челюсть распухла и покрыта уродливыми кровоподтеками. Нам обоим довелось испытать на себе гостеприимство Бастарда. – Но все равно, Луковый рыцарь, я не забыл, кто спас мне жизнь, в чьем лагере я нахожусь и чей контрабандист наперекор всем вероятиям вернул Рикона Старка в мир живых. Если я выживу, то учту все это. - Благодарю, милорд, - с жаром ответил Давос. Интересно, есть ли здесь еда. От голода сводило желудок, но от мысли о том, как бы поесть, ему стало тошно. Придется кому-то кормить меня. С тяжелым сердцем Давос вновь улегся на шкуры. Он дремал, одолеваемый лихорадочными видениями. Тормунд ушел, занятый какими-то делами, а лорд Виман был так же изнурен их коротким разговором, как и Давос. Что стало с войском Болтонов? Если тогда, в башне, перед атакой упырей, тот единственный выживший сказал правду, значит, всех их погубила какая-то чудовищная сила и Винтерфелла больше нет. Я не сказал лорду Виману, что привел его людей сюда в надежде напасть на Дредфорт. Я привел сюда добрых, верных людей и потерял их всех. Я должен был вернуться и сражаться вместе с ними, но сбежал, как последний трус, и только поэтому остался жив. А теперь я притворяюсь порядочным и рассказываю ему о сыне Робба Старка. Трус. Трус. Трус. Давос крепко зажмурил глаза, отгоняя воспоминания. Под ресницами вскипели слезы. Он хотел уже обратиться к лорду Мандерли и умолять его о прощении, но в этот момент зашуршали шкуры, закрывающие вход в палатку, и внутрь вошел Станнис Баратеон. На его меховом плаще лежал снег, голубые глаза горели огнем на изможденном лице. У Давоса сдавило горло. - Ваше… ваше величество, - с трудом выговорил он. – Простите, я не могу встать, я… - Ты тяжело ранен. Я и не жду, что ты встанешь, - отмахнулся Станнис. Он говорил так ворчливо и буднично, словно они виделись всего несколько часов назад, а между тем прошло несколько месяцев. – Как же ты здесь оказался, сир? Давос со страхом взглянул на неподвижное тело лорда Мандерли. Придется все рассказать. - Я забрал Рикона Старка со Скагоса и вернулся в Белую Гавань. Лорд Виман пообещал, что признает вас своим королем, если я выполню это его требование. Его в Белой Гавани не оказалось, но меня принял сир Вилис и передал под мое командование войско Мандерли. Он хотел, чтобы мы атаковали Дредфорт, в надежде, что это заставит Болтонов покинуть Винтерфелл. Но мы… попали в засаду, всего в нескольких лигах к югу отсюда. Упыри разорвали всех на куски. - Упыри, - фыркнул Станнис. – Они и нам тоже угрожали. Откуда взялось столько мертвяков? - Я… не уверен… но Стена… - Знаю, - согласился Станнис, - там случилось что-то ужасное. От леди Мелисандры нет вестей, так что неизвестно, что именно произошло. У нас мало шансов остаться в живых, поэтому мне нужен твой совет. Ты ведь был внутри этого гнусного места, в Дредфорте. Если мы начнем штурм сейчас, сможем взять его? У Давоса зашумело в голове. Нужно сказать ему, что я больше не Десница. Я всего лишь старик, который зажился на свете, но все равно боится смерти. - Я видел в замке лишь нескольких дружинников. Большинство из них… милорд, Винтерфелл… кажется, он… - Разрушен, - продолжил за него Станнис. – Взорван. Рамси пытался заманить мое войско в ловушку, но причинил больше вреда своим людям, чем моим. Я заподозрил неладное, поэтому отправил в атаку слабых, больных и старых. После взрыва я спас Перевертыша от упырей, а он рассказал мне, что Манс-налетчик погиб. Он был уверен, что Бастард, скорее всего, прибежал сюда, поэтому я здесь. В этом весь Станнис Баратеон: он говорит о тяжелом, безумно опасном, суровом марш-броске по зимнему Северу так, словно это всего лишь логически выверенный тактический маневр. Но все же… - Вам рассказал об этом Теон Грейджой? - Ну да. – Станнис пожал плечами. – Но он ушел в Дредфорт вместе со своей сестрой. Они предложили свою свободу в обмен на твою. Хочешь не хочешь, но мы у них в долгу. Давос наконец понял, в чем трудность. - Если мы сейчас начнем штурм, Рамси, скорее всего, тут же убьет их. Вряд ли он оставит их в живых для собственного развлечения. - Ну да, - снова сказал Станнис. – Ему, похоже, нравится играть с добычей. Я надеялся, мне удастся убедить леди Ашу не ходить туда, ведь она – ключ к Железным островам. Я сохранил жизнь ее брату, а она дала мне слово выйти замуж за сира Джастина Масси и отдать Железные острова в мое распоряжение. Она нужна мне живой. Но если мы не начнем штурм, Бастард поймет, что захватил ценных заложников. И мы с тобой оба можем быть уверены, он этим воспользуется. - Понимаю. – Ничего себе головоломка. У Давоса путались мысли, он не мог придумать подходящего решения. В любом случае, безоговорочной победы не будет, и остается надеяться, что можно будет как-то уменьшить потери. Теон предложил свою жизнь в обмен на мою, хотя точно знал, что его ждет в логове Рамси. Давос слышал много дурного о Перевертыше, но эта жертва дорогого стоит. Я не могу беспристрастно советовать Станнису, что делать. Но если на кону стоит победа короля… наконец сокрушить Дредфорт, раз и навсегда искоренить род Болтонов… Давос жаждал увидеть, как Рамси заплатит за свои преступления. Север будет отвоеван, и война Станниса закончится. Если королю удастся одержать победу, его будут считать освободителем, и северяне с радостью помогут ему захватить Железные острова. Тогда помощь леди Аши не потребуется. И я наконец смогу вернуться домой. Давос так долго скитался по чужим краям, что уже не помнил, каково это – быть дома. Я уже забыл, как это – проснуться утром без страха, обнять жену, услышать смех сыновей. У него сдавило горло. Зло порождает зло. Другого выбора нет. - Ваше величество, - тихо произнес он. – Мы должны атаковать. Станнис долго смотрел на него, потом кивнул. - Да, - согласился он. – Должны. Боги, помилуйте меня. В голове будто гремел барабан. Давос задыхался от чувства вины, скорби и боли. - Ваше величество, - позвал он уходящего короля. Станнис обернулся. - Что? - Я должен сказать вам. Я больше не гожусь ни в Десницы, ни в контрабандисты. – Застонав от усилия, Давос поднял руки. На льняных повязках, обматывающих бесполезные культи, хрустнула засохшая кровь. Станнис втянул в себя воздух с таким звуком, будто его ударили в живот. - Что за зверство? - Это Бастард. Он отрезал мне пальцы. Все до одного, даже костей на счастье не оставил. – Впервые с тех пор, как начались его мучения в Дредфорте, Давос почувствовал, что вот-вот заплачет. Вот-вот сломается. Вот-вот пойдет ко дну. – Прошу вас, милорд. Отпустите меня. Король стоял неподвижно, словно громом пораженный. Когда он наконец поднял голову, его лицо было мрачным, застывшим, словно зловещая посмертная маска. - Рамси Болтон заплатит, - сказал он, и в его голосе послышался рокот бури. – Он дорого за это заплатит. Я от Дредфорта камня на камне не оставлю. Имя Болтонов будет произноситься лишь как проклятие, а от их ободранного человека останется одно воспоминание. Даю тебе слово. Нет, сир. Я тебя не отпускаю. - Милорд… от меня теперь никакой пользы, я не смогу… - Не припомню, чтобы спрашивал твоего мнения. – Станнис надел капюшон. – Ты никогда не отворачивался от меня, сир Давос. Ты никогда не отказывался от самых тяжких заданий, которые я тебе поручал. Ты давал мне хорошие советы, даже когда я не хотел слушать, и потерял все ради чести и верности. Так почему я должен отворачиваться от тебя? Луковый рыцарь лишился дара речи. - Ваше величество, я… - Меня не интересуют твои отговорки. Ты сам, твоя леди-жена и твои дети будете получать содержание до конца жизни, и ты – мой Десница, пока я не решу иначе. А я не решу иначе. Если я паду в этой битве, люди пойдут за тобой. Приведи их в Черный замок и передай мою корону моей дочери Ширен. Если же она мертва… - Король поколебался. – Я не лорд Джон Аррен, чтобы отправлять тебя на поиски всех бастардов моего брата. Тебе много пришлось вынести, сир Давос, но, как я сказал, ты ни разу не подвел меня. Король может сам назначить своего наследника, если у него нет потомства. Что ж, хорошо. С этого момента, если моей дочери не будет в живых, ты станешь моим наследником. Давос и так был потрясен всем, что с ним произошло, но последние слова короля повергли его в глубочайшее изумление. Мой сын сможет носить корону. Стефф или Станни могут стать правителями Семи Королевств. - Ваше величество… нет… беспалый сын краболова, рожденный в нищих трущобах Блошиного Конца… вы хотите, чтобы все восстали против… - Боишься, что высокородные лорды такого не потерпят? – Станнис дернул углом рта, обозначив слабую, но устрашающую улыбку. – И с каких это пор я должен обращать внимание на мнение простонародья? Нет, ничего не хочу слышать. Старый Король вытащил септона Барта из библиотеки Красного замка и назначил его Десницей. А потом наступили сорок лет мира и благоденствия, и в этом больше заслуги Барта, чем Джейехейриса. Если у сына кузнеца получилось, не вижу, почему сын краболова не справится. Ты меня понял? - Д-да. - Хорошо. Как всегда, я ожидаю, что ты выполнишь мой приказ. Так же, как… что это? Давос моргнул. - Что – это? - Вот это. – Станнис, нахмурясь, отвернулся, и тут Давос услышал звук. Отдаленный низкий гул рога – боевого рога. – Неужто остатки войска Болтонов добрались на север из Рва Кейлин? – Он повернулся к одному из своих гвардейцев. – Иди и узнай, кто идет. Воин поклонился и поспешно вышел из палатки. Станнис крепче сжал рукоять меча, поддельного Светозарного. О чем он думает теперь, когда узнал о настоящем мече? Что все это время красная женщина лгала или ошибалась, что ее заклятья, огни и пустые речи не смогли дать ему оружие, которое подтверждает его права? Понимает ли король, что теперь всем стало ясно – он не Азор Ахаи? Впрочем, Станнису Баратеону безразлично, является ли он спасителем, о котором столько говорят красные жрецы; он все равно остается законным наследником Роберта, и плевать на все эти красивые сказки. Но пережить такое предательство… хотя Давос не одобрял Мелисандру и боялся того влияния, которое она оказывала на короля, он вовсе не радовался ее исчезновению. Жива ли она? И что случилось со Стеной? Снова прозвучал рог. Лорд Мандерли шевельнулся. - Ваше величество? - Что? – Станнис весь напрягся, словно гончая, готовая броситься за добычей. - Я… узнаю этот рог. Это один из моих. При этих словах в душе у Давоса затеплилась надежда. Может быть, он ошибся, и не все из людей Мандерли, кто пришел с ним на Север, погибли в снегах от рук упырей? Может быть, некоторые выжили и все-таки добрались до Дредфорта, несмотря на соблазн вернуться домой, к теплому очагу? Хотя если упыри и правда идут на юг, в Белой Гавани не найти убежища. - Один из ваших? – с сомнением переспросил Станнис. – Сир Давос сказал, что ваш сын Вилис передал войско под его командование, но я никого из них так и не видел. Лорд Виман заинтересованно взглянул на Давоса, и тот невольно съежился. Тем не менее, Мандерли был тверд. - Да, я в этом уверен. Если они дошли сюда, то лишь для того, чтобы сражаться за вас. Станнис остолбенел. Он столько времени всеми правдами и неправдами изображал из себя короля, упорно настаивая на том, что люди должны сражаться за него просто потому, что у него есть на это право. На самом же деле он приобрел лишь верность горных кланов – конечно, они весьма полезны, но кроме них у Станниса оставались лишь те люди, чьи дома еще раньше принесли присягу дому Баратеонов. А Мандерли не только сдержали свое обещание, но и в самом деле пришли воевать… и в этот миг, взглянув в изможденное, встревоженное, исхудавшее лицо короля, в его глубоко запавшие глаза, Давос увидел человека, искренне удивленного и смущенного неожиданным проявлением порядочности, который уже не ожидал, что встретит нечто подобное, который даже не думал, что заслуживает такого, - и до сегодняшнего дня ему было все равно. Но в час волка, в глубоких зимних снегах, у стен, за которыми скрывается лютый враг, к его израненным и истощенным людям пришло подкрепление, и если эта битва будет выиграна, это навсегда изменит историю Вестероса… Станнис сглотнул. - Я… я признателен. Весьма признателен. Дом Мандерли – добрые и верные вассалы, любой король может только мечтать о таких. - Вассалы – возможно, - тихо ответил лорд Виман. – А может, просто люди, которые не хотят позволить миру погрузиться во тьму, пусть даже шансы победить ничтожны, пусть победа достанется дорогой ценой. Я уже говорил вашему Луковому рыцарю, хочу сказать и вам. Север помнит, ваше величество. Север помнит, так что пора заканчивать этот балаган. Давоса пробрала дрожь. Он вспомнил, как и когда лорд Виман произнес эти слова. Снова затрубили рога, снаружи послышались крики, топот и звон стали. Наконец полог палатки откинулся, и внутрь вошли два горца. С ними был человек, закутанный в плащ и меха, со щитом в руке. Из-под шарфа торчала ярко-рыжая борода. Горцы более или менее одновременно поклонились Станнису. - Ваш’личество. Это Эдмар Талли, лорд Риверрана. К вашим услугам. - Лорд Эдмар? – Станнис не мог скрыть удивления. – Вы далеко от дома, сир. - Да уж. – Вновь прибывший снял капюшон, под которым обранужилась густая копна волос, столь же огненно-рыжих, как и борода. – Сир Вилис Мандерли отправил меня на север с отрядом, чтобы я нашел сира Давоса Сиворта, если тот еще жив, а если нет, мне поручено захватить Дредфорт вместо него. - Тогда вы вовремя, - сказал Станнис. – Сир Давос здесь, а Дредфорт скоро будет взят. Сир Эдмар с удивлением заметил Давоса, а потом с еще большим удивлением – лорда Вимана. - Боги милостивы. - Бог, - как всегда, педантично поправил Станнис. – Мы очень рады видеть вас, милорд Талли. Сколько с вами людей? - Три сотни. Почти все войско Белой Гавани. Сир Вилис решил, что битва с этим врагом важнее всего. - А что Рикон Старк? Мне сказали, он там. Как он? Глаза Эдмара блеснули. После долгого молчания, чуть более долгого, чем обычно полагается, он ответил: - С ним все хорошо. - А что Белая Гавань? – вмешался лорд Виман. – Она хорошо защищена? - Неважно, - невесело сообщил Эдмар, - но сир Вилис поставил все на то, чтобы искоренить Болтонов раз и навсегда. Он отправил Аддама Марбранда в Долину, в надежде, что тот найдет людей, чтобы сражаться с упырями. - Марбранд, - задумчиво произнес Станнис. – Значит, он отрекся от своих хозяев-Ланнистеров? - Похоже на то. – Эдмар явно не был склонен развивать эту тему. - Если он на службе у лорда Мандерли, а лорд Мандерли – на службе у меня, значит, за ним могут последовать и остальные западные лорды? - Не уверен. Я слышал, они теперь поддерживают какого-то юнца, который развил бурную деятельность на юге. Этот парень называет себя Эйегоном Таргариеном. - Еще один самозванец? – гневно произнес Станнис. – Это нашествие узурпаторов когда-нибудь закончится? Что ж, я поступлю с ним так же, как с Бейлоном Грейджоем, Джоффри Баратеоном и Роббом Старком. - И как же, ваше величество? – вырвалось у Давоса. – С помощью пламени и черного колдовства? Здесь нет ни пиявок, ни красной женщины. Станнис метнул на него испепеляющий взгляд. - Я не нуждаюсь в напоминаниях, Луковый рыцарь. Но у меня осталось еще кое-что. – Король взмахом руки подозвал к себе гвардейца, тихо сказал ему что-то и жестом велел удалиться. Закончив с этим, Станнис повернулся к Эдмару. – Вы прибыли вовремя. Мы начнем штурм Дредфорта на рассвете. Если рассвет наступит. У Давоса было странное предчувствие, что они больше не увидят солнца, ни поутру, ни после. Долгая Ночь. Он пытался убедить себя, что это просто сказки, что солнце обязательно встанет и рассвет наступит, но в нем зрела холодная уверенность, что это не так. Лед крепчает, а пламя догорает. И во тьме, среди ужасов, начинают пробуждаться чудовища – люди и нелюди, Болтоны, упыри и кто похуже. Конец всего сущего. Давос Сиворт закрыл глаза, откинулся на спину и начал тихо молиться.