Север помнит / The North Remembers

Черное небо раскололось пополам. Отзвучал Рог Зимы, расплавленные обломки Длинного Когтя, прочертив в воздухе огненный след, воткнулись в снег. Рейегаль продолжал отбиваться от пауков, размахивающих клешнями и истекающих ледяной слюной. Джон Сноу поднял глаза и увидел звезды. Он уже забыл, как они выглядят, поэтому, увидев, не сразу понял, что это они. Покров бесконечной ночи прорвался, и бледное сияние звезд озарило замерзший, дрожащий от холода мир. Лишь на мгновение. На одно мгновение. Но этого было достаточно. У нас еще есть время. У нас еще есть надежда. Однако у Джона не было возможности полюбоваться видом. Рейегаль извивался и дергался, Джон одной рукой обнимал Вель, другой же изо всех сил цеплялся за бронзовую с прозеленью чешую, стараясь удержать их троих – мужчину, женщину и дракона, - более или менее на лету. Он услышал жуткий вой – звездный свет ослепил и ошеломил неживых тварей, но тут небо вновь почернело и наступила тьма. Джон понимал, что единственного проблеска звезд недостаточно. Он ломал голову над тем, как им вырваться из этого мерзлого пекла. И тут пробудились первые великаны. Джон отчаянно надеялся, что это случится. Он помнил, как великаны поднялись из-под снега у разрушенной Стены и помогли ему выиграть время, чтобы вернуться в Черный замок, но боялся, что такое чудо возможно лишь один раз. Либо он ошибался, либо его превращение в Великого Иного, Повелителя Рога и Приносящего Рассвет дало ему больше, чем он мог мечтать. Великаны вышли из промерзшей земли, пробудившись от векового сна; големы из снега и камня – безглазые, безликие порождения Севера, чье предназначение – повиноваться неотвратимому зову Рога Зимы. Они оказались гораздо больше тех великанов, которых Джон видел в лагере одичалых, - лохматых, вонючих троллей под предводительством Мега Могучего. Это настоящие великаны, в которых нет ни капли человеческой крови, враги Первых Людей и настоящее бедствие Севера. Они разом повернули к Джону огромные головы, ожидая приказа. У него не было времени на слова. Он просто ткнул кулаком в направлении Иных, упырей, пауков, уродливых тварей, демонов, вышедших из тьмы. И великаны поняли. Джон неистово пинал Рейегаля, заставляя его подняться выше. Великаны ворвались в гущу врага, и их рев эхом отразился от далеких гор. Оглянувшись через плечо, Джон увидел, как они принялись рвать чудовищ на куски, а на них кристально-голубыми волнами накатывали толпы Иных, рубя их ледяными клинками. Это будет бойня; даже великаны не смогут выстоять против всех сил ночи и ужаса, брошенных в бой. Но Джон, Вель и Рейегаль все еще держались в воздухе, они поднимались вверх сквозь черноту, а прямо над ними бледным светом мерцал Ледяной Дракон… И вдруг кто-то схватил Рейегаля сзади и дернул так сильно, что Джон и Вель едва не свалились на землю. Что-то обвилось вокруг драконьего хвоста, потащило его вниз… Джон лихорадочно оглянулся. Они поднялись слишком высоко, значит, это не паук… может быть, какой-то великан перестал подчиняться власти Рога и решил… Нет. Джон посмотрел вниз - ниже, еще ниже - и понял, в чем дело. Он тут же вспомнил прогнившие, почерневшие корни чардрев, сквозь которые они пробирались Древним Путем, и как Вель спасла его, просто стукнув по голове его собственным мечом. В этот миг в воздух взвился еще один корень и мертвой хваткой вцепился в Рейегаля. Чардрева раскачивались, трещали и стонали; здесь, на самом дальнем краю Севера, целых восемь тысяч лет они были мертвы - и вот теперь, когда настал конец света, пробудились. Джон отчаянно попытался проникнуть в них, как в тот раз, когда говорил с Сэмом в Староместе и узнал правду о своем происхождении, но они яростно отшвырнули его прочь, будто он врезался головой в железную стену. Они не примут его власть, им нужно, чтобы он погиб или сдался. Деревья жаждут заполучить его, они в ярости от того, что он попытался спастись, - ведь они ждали и звали именно его. Джон снова услышал их искусительный шепот. Иди к нам, Джон Сноу. Только мы достойны тебя, только мы можем научить тебя, как повелевать силой, что течет в твоих жилах. Древнейшее и зеленейшее волшебство, искра, из которой возгорится пламя. Только мы поможем тебе окончить Долгую Ночь и сдержать свою клятву. Стань тем, кем должен был стать. Но он отказался отдать себя красным жрецам Рглора, Детям Леса и всем, кто хочет использовать его в собственных целях. Он знал, что должен остаться и умереть Джоном Сноу, бастардом… У Джона больше не было меча, но он еще мог сражаться, так что он оттолкнул в сторону еще один клубок яростно извивающихся ветвей. Вель не шевелилась, и Джон на мгновение испугался, что случилось самое худшее, но тут же увидел, как ее серые глаза сверкнули и она повернулась, чтобы встретить врага. Вель протянула руку, влажную и алую от крови, и сомкнула пальцы вокруг гнилого белого корня. Из древесной раны стал сочиться густой, вязкий черный сок. Отравленное чардрево задымилось и завизжало, не в силах противостоять самой простой и могущественной магии: обычная смертная женщина, не представляющая ценности, не имеющая ни власти, ни известности, продолжает сражаться за то, во что верит, даже когда все вокруг взрывается, когда пробуждаются великаны, атакуют Иные, падают звезды, когда наступает конец света. Он сказал ей то же самое, когда она спасла его от корней. Чтобы пройти по этому пути, чтобы пересилить эти голоса, этих древних чудовищ, нужна сила, гораздо более простая, чем драконы, мечи и короны. Лишь сила человеческого сердца может победить тьму. Джон ломал ветви, а Вель мазала их собственной кровью, и наконец им удалось освободиться. Рейегаль с яростным криком пытался вновь набрать высоту, качаясь и виляя так резко, будто вот-вот рухнет. Но в конце концов дракон, фыркнув, выдохнул две струи дыма, выправился, еще раз клацнул зубами и взмыл над ледяными горами, унося Джона и Вель прочь. Джон не помнил, сколько времени они летели. Он еще долго слышал звук сокрушительной битвы, хотя внизу можно было разглядеть лишь унылые ровные ледники и голые белые пустоши. Джон чувствовал, как тьма становится еще гуще и тяжелее, чем раньше, словно в отместку за то, что он попытался на мгновение разогнать ее. У него есть Рог Зимы, но он не осмеливался использовать его в третий раз. Только если миру будет грозить полное уничтожение. Как ни странно, Джон не чувствовал холода. Наоборот, ему было обжигающе жарко, словно драконий огонь, уничтоживший Длинный Коготь и переплавивший Рог, продолжал жить внутри него, заполняя мертвые вены и пробуждая в нем некое подобие жизни. Может быть, это оттого, что он крепко связан с Рейегалем, и теперь они не просто человек и дракон, а гораздо больше. В нем пробуждалась древняя сила, превращая его в нечто новое. Джон был уже не тем человеком, каким его воскресила Мелисандра, который вошел в чертоги зеленого принца и который едва не подчинился зову Иных, шепчущих среди деревьев. По правде говоря, среди хаоса, накрывшего мир, Джон больше всего доверял магии Вель. Только благодаря ее упрямой, непоколебимой храбрости пред лицом всепоглощающей тьмы и конца всего сущего, он смог зайти так далеко. Нужно найти место, где можно было бы спуститься и осмотреть ее раны, но кругом раскинулась одна лишь ледяная пустыня. - Эй, ворона, - произнесла Вель, словно прочитав его мысли. – Все закончилось? Твари сбежали? Джон крепче притянул ее к себе. Как только он прижал свою пылающую руку из драконьего стекла к ране, которую он сам нанес ей, пытаясь освободить от враждебных корней, кровотечение прекратилось. Джон представил, как к ней возвращается хотя бы малая часть той силы, которую она отдала ему. - Нет. Великаны замедлят их продвижение, но им не удастся остановить их. Мы всего лишь выиграли немного времени. Они наступают. Вель со стоном шевельнулась. - Как ты… узнал, что нужно делать? – Похоже, слова давались ей с трудом, но она упрямо продолжила: - Подуть в рог, поднять великанов… чтобы они напали на чудищ… и мы могли убраться оттуда? - Я не знал, - признался Джон. – Просто догадался. Повезло. - Догадался? Повезло? – Вель искривила губы в ехидной улыбке. По подбородку потекла кровь. – Ну да, похоже на тебя, лорд Сноу. Гадаешь на рунах… о судьбе всего мира. Но нам все равно придется с ними драться. А у тебя даже меча нет. - Да. – Джон тоже подумал об этом. Он хорошо помнил, что ему сказала Мелисандра, прежде чем они покинули Черный замок. Он сможет победить тьму только с помощью дракона и Красного Меча Героев. Вопреки всем ожиданиям, он заполучил дракона, так может быть, есть способ получить и меч? В последний раз, удручающе давно, Джон слышал что Светозарный попал в руки к Болтонскому Бастарду, который украл его у захваченного в плен Станниса Баратеона. Мелисандра клялась, что это настоящий меч, но она также клялась, что нельзя завладеть им, не посвятив себя Владыке Света. Джон по-прежнему упрямо хотел оставаться независимым, но как же узнать, где теперь Рамси Болтон и есть ли у него Светозарный? Как решиться на изнурительный перелет сквозь Долгую Ночь с тяжело раненной Вель? Куда теперь лететь, чтобы приготовиться к битве? Куда? Вель закашлялась, тяжело откинув голову ему на плечо. - Звезды, - неуверенно произнесла она. – После того как ты подул в Рог. Ты их видел? - Видел, миледи, - мягко ответил Джон. – Было красиво. Но вы не разговаривайте. Поберегите силы. Одичалая фыркнула. - Если уж я умру, Джон Сноу, то умру так, как захочу. Но мы ведь поклялись… либо живы оба, либо никто. Ты сказал, что остаешься. Ты обещал. Я тоже не собираюсь… уходить. Джон хотел ответить, но в горле неожиданно застрял комок. Он и не знал, что создание, в которое он превратился, способно плакать. А может, это лишь остатки прежнего Джона. Его охватила неизведанная горько-сладкая печаль, какой он никогда раньше не испытывал. - Что ж, - наконец выдавил он. – И я не собираюсь. - Чардрева. – Вель снова предприняла попытку сесть. – Они все отравлены. Как думаешь, может, из-за этого они и шептались с тобой на Древнем Пути? - Да. Иные каким-то образом взяли над ними верх. Поэтому они и напали на нас. – Внезапно Джон задумался - а что теперь станет с Браном или с его необыкновенным двойником, который заставил его пробудиться в снегу. С Браном, которого он встретил под полым холмом, с мальчиком, у которого теперь сильные, крепкие ноги, с мальчиком, который был его младшим братом. Какую цену потребовали у него за такой дар? – Им… им был нужен я. И вновь он услышал голос Листочка, которая так не хотела, чтобы он нарушал заклятья, наложенные ее соплеменниками против холода, ужаса и того, что приходит вместе с ними. Великий Иной. Убит во льду, возрожден в пламени. Медленно-медленно до Джона начало доходить, что это означает. У него не было выбора – он должен был протрубить в Рог Зимы, разрушить Стену, существовать в этом странном холодном получеловеческом теле, превратиться в бога или в чудовище. Но вместе с этим он стал одним из них. Воплощением того, с чем сражался Ночной Дозор и весь мир людей. А если битва подойдет к концу, настанет утро и придет рассвет… Рейегаль отчаянно захлопал крыльями, и это отвлекло Джона от размышлений. Они быстро теряли высоту, и на этот раз не из-за злобных чардрев или чудовищных пауков, а оттого, что дракон пытался бороться с холодом. Даже драконье пламя не может гореть вечно, и лишь богам известно, сколько времени Рейегаль провел на мерзлом камне в ожидании Джона. Если дракон упадет, их последняя надежда погибнет. Джон наклонился вперед и прижал черные руки к драконьей чешуе, чувствуя, как вокруг пальцев, потрескивая и сверкая, собирается жар, как огонь, живущий в глубине их сердец, разгорается с новой силой. Он закрыл глаза, слыша оглушительный шум в ушах, чувствуя, как стремительно падает вниз… …и увидел глазами Рейегаля, с высоты драконьего полета, кирпичные пирамиды на разоренном берегу, красную пустыню, раскаленное добела небо, грязные воды залива… …сереброволосую женщину с фиалковыми глазами, которая резко повернулась, словно увидела его… …потрепанные знамена, развевающиеся над войском в железных и бронзовых доспехах, черные корабли и кроваво-красный рассвет… …другого дракона, нет, двух – большого черного, изрыгающего пламя ярче тысячи костров, и сливочно-кремового, поменьше, - с криками парящих в небе… …бескрайний голубой океан внизу, с каждым взмахом крыльев становящийся все дальше. Он быстро летел сквозь ночь и день с огромной скоростью, на которую способен только дракон, над континентами, городами, пустынями… повинуясь инстинкту, он стремился на север, на край света… Джон даже не понял, что падает, пока не почувствовал, как чьи-то руки яростно затаскивают его обратно. Видения – или воспоминания дракона – тут же исчезли. Джон заморгал, приходя в себя. Полет Рейегаля выровнялся; должно быть, дракон забрал у Джона достаточно сил, чтобы лететь дальше. Джон чувствовал себя опустошенным, выжатым досуха. Вель все еще крепко держала его; это она не дала ему сорваться вниз. Каким-то необъяснимым образом они втроем крепко связаны друг с другом. Сила Джона нужна Рейегалю, а сила Вель нужна Джону. Но кто даст ей сил? Наконец он понял, что делать. - В замок! – Он ухватился за крыло Рейегаля и поудобнее уселся на широкой гладкой спине дракона. – В Черный замок! Джон не был уверен, что из этого выйдет толк; дракон никогда прежде не бывал в Черном замке, вряд ли он сможет отыскать его, повинуясь чутью. Они зашли на самый край Страны Вечной Зимы, куда не забредал даже самый бесстрашный одичалый, но Джон чувствовал, будто у него в голове магнит, притягивающий его обратно. Остается только надеяться, что если он последует его зову, то вернется в Черный замок. Если от Черного замка что-то осталось… нужно прилететь туда, собрать остатки Дозора, приготовиться к последней битве, а потом, потом… кто знает, где теперь Рамси, кто может сказать, кто же… Невероятно, немыслимо, но он нашел ответ. Небо не прояснилось. День не наступил. Вокруг не было ничего, кроме жгучего холода и бесконечных белых гор, скребущих по темному панцирю ночного небосвода. Только благодаря сверхъестественному жару, исходящему от Джона, Вель не замерзла насмерть, и только благодаря ей этот жар не утихал. Рейегаль мерно хлопал крыльями; казалось, само время остановилось, но они все продолжали лететь. Вдруг чернота позади задрожала, отзываясь эхом, и Джон понял – их преследователи вышли на охоту. Нужно приготовиться. Мы должны сражаться. Наконец, по прошествии долгих часов, а может, и дней, Джон заметил далеко на юге огромные нагромождения льда – остатки разрушенной Стены. Даже отсюда было видно, что на ней копошатся маленькие фигурки. Передовой отряд Иных уже почти добрался до Стены, и теперь уже нет заклятий, мешающих им пройти. А когда эти злобные твари всей своей мощью хлынут… «Это из-за меня, - подумал Джон. Бледные тени, тонкие, словно лезвия ножа, уже поднимались по обломкам, сверкая доспехами из голубого стекла и сжимая в серебристых костлявых руках смертоносные клинки. – Это я разрушил Стену, я пробудил всех этих чудовищ. Я и вправду Великий Иной». У него не было выбора. Придерживая Вель, он крепко сжал коленями бока Рейегаля и заставил дракона совершить головокружительный нырок. А потом откуда-то в драконьей памяти всплыло слово, – Джон никогда раньше его не слышал и не знал его значения, - и он закричал: «ДРАКАРИС!» Рейегаль раскрыл пасть. Золотое пламя с яркими изумрудными прожилками озарило ночную мглу. Иные тут же превратились в пылающие факелы. Они корчились и взрывались, оставляя на льду расплавленные воронки. Джон направил яростно хлопающего крыльями Рейегаля вверх, обогнул поле битвы и заставил дракона зайти с другой стороны, изрыгая пламя. Иные таяли, растворялись в огне, оставляя после себя шипящие лужи черного гноя, но Джон понимал, что это не окончательная победа. Просто передышка, чтобы он успел сделать то, что должно, пока могучее войско пауков, демонов, чудовищ и упырей не подтянулось с далекого севера. Ночное небо запылало. На развалинах Стены Джон заметил наблюдательные посты. Над каждым вздымался столб пламени, похожего на рубин Мелисандры. Где она? Нужно будет выяснить, но это подождет. Сейчас нужно окончить сражение. Джон заставил Рейегаля еще несколько раз изрыгнуть пламя. Иные гибли либо в смятении бежали прочь. Над оплавленным льдом с шипением поднималась рваная белая завеса пара, в воздухе замерзали капельки воды. Джон направил дракона к Стене и тот, расправив крылья, безмолвно спикировал вниз. Под ними лежали разоренные и заброшенные развалины Черного замка. Джон уже не верил, что там еще есть живые люди. Неужели они прибыли слишком поздно? Неужели из дозорных остались только он и Вель? Неужели не осталось надежды на то, что… И вдруг, когда огромная тень дракона нависла над остовом Королевской Башни, которую Джон сам приказал сжечь, чтобы не дать распространиться серой хвори, тьму прорезал испуганный вскрик. Джон вгляделся вниз с безумной, отчаянной надеждой. Это не упырь. У них нет голоса, они не боятся. Это кто-то живой. Он пригляделся пристальнее и наконец увидел бегущие фигурки, одетые в потрепанные черные одежды, - около двух дюжин мужчин и женщин. Последние осколки Дозора. Люди Баратеона или одичалые, дозорные или… - ЛОРД-КОМАНДУЮЩИЙ! Джона словно молнией ударило. Узнав голос, он рывком послал Рейегаля в последний вираж. Взметнув крыльями вихрь снега, пепла и сажи, дракон неуклюже приземлился во внутреннем дворе, скользя по льду. Вель безвольно, словно тряпичная кукла, качнулась вперед. Джон с усилием заставил фыркающего и кричащего дракона остановиться, спрыгнул с него и со всех ног побежал навстречу Сэмвелу Тарли. Они обнялись, обмениваясь радостными возгласами и хлопая друг друга по спине. Сэм издал подозрительный булькающий звук, пытаясь сдержать слезы. «Джон, Джон, Джон, ДЖОН», - повторял он снова и снова. Сэм был весь в черном, и его возвращение сюда, предположил Джон, было не менее чудесным, чего его собственное. Сэм тяжело дышал, выдыхая облачка серебристого пара, а у Джона дыхания не было вовсе. Они крепко обнимались, наступая друг другу на ноги, и в конце концов облегченно рассмеялись, напоследок похлопав друг друга по плечу. - Поверить не могу, - прохрипел Сэм. – Это ты. Это и правда ты. С… с… - Широко раскрыв глаза он взирал на распростершегося на снегу и раздраженно кричащего дракона. – Иные… они уже забирались на Стену, что ты с ними… - Я их сжег, - ответил Джон. – Но это ненадолго. Нельзя тратить времени. Вся мощь тьмы уже пробудилась. Они близко. Мы должны готовиться к битве. Где Мелисандра? - Мелисандра… погибла. Сгорела. Вот все, что от нее осталось. – Сэм указал на костры на Стене, похожие на рубин красной жрицы. – Она решила, что ты бросил нас умирать, что в мире больше не осталось света и жизни. Но она ошиблась. Ты здесь. - Это ее последняя ошибка. – Джон сделал шаг назад и, указав на Вель, позвал: - Кто-нибудь, помогите ей. Она тяжело ранена. Одичалый Кожаный, мастер над оружием, тут же вышел вперед. Джон мягко приподнял Вель; она была еще жива, но очень слаба. Кожаный взял ее на руки и быстро понес прочь. Джон смотрел им вслед; длинная светлая коса Вель болталась по земле, свешиваясь с руки ее сородича. Если она погибнет, может быть, и он вместе с ней. «Тогда, - напомнил он себе, прогоняя мрачное предчувствие, - ты знаешь, что тебя ждет. Все будет так, как она сказала. Мы оба будем жить или умрем вместе». Джон тряхнул головой и повернулся к Сэму. - Я должен поговорить с тобой. Наедине. Сэм был так взволнован и напуган, что лишь молча кивнул и побрел за Джоном вглубь развалин Королевской Башни. От нее осталось достаточно, чтобы защититься от холода, хотя Джон едва его замечал. Он прикрыл дверь и прислушался – было тихо. Ни дыхания, ни голоса, только стук доброго, верного, храброго сердца Сэма. Джон никогда не был столь признателен своему другу. - Нет времени на объяснения, - наконец произнес Джон, разрушив заклятье тишины. – Я очень хотел бы послушать твой рассказ о том, как ты вернулся из Цитадели и что здесь произошло с тех пор, как мы расстались, но это придется отложить на потом. Ты не знаешь, Светозарный все еще у Рамси Болтона? В ту ночь, когда меня… предали, я получил письмо о том, что он захватил в плен Станниса и забрал его меч. Сэм покачал головой. - Не знаю. О нем не было никаких вестей. Ни слова. - Я должен найти Светозарный. Полечу на юг, добуду меч и вернусь сюда. Все Иные, какие только существуют на свете, наступают. С драконом и Светозарным… - Джон понимал, что это глупо, беспомощно, безнадежно. Он вспомнил о том, что видел глазами Рейегаля, - войско, сереброволосая женщина и еще два дракона. Знают ли они, что им нужно сюда, прибудут ли они вовремя? – Что ж, я не утверждаю, что дело выгорит, но, может быть, мы не все погибнем. Сэм грустно улыбнулся. - Вряд ли здесь кто-то верит, что мы выживем, Джон. Но это не важно. Главное – уничтожить Иных. Мы – Ночной Дозор. Мы – те, кто умирает ради того, чтобы царство людей продолжало жить. - Вот именно. И еще, Сэм. Я должен попросить тебя кое о чем, но ты не должен возражать, не должен задавать вопросы и не должен подвести меня. Сэм поколебался, потом кивнул. - Когда я вернусь со Светозарным, чудовища уже будут здесь. Все самые страшные порождения зла идут сюда – пауки, упыри, вурдалаки, Иные, демоны, враждебные чардрева. Все, кто есть. Мелисандра говорит – то есть, говорила – о Владыке Ночи и Ужаса, о Великом Ином. Мы не сможем победить эту орду, не уничтожив Великого Иного. Сэм решительно кивнул. - Ты знаешь, кто он, Джон? Я найду его и прикончу, пусть даже это будет последнее, что мне удастся сделать в моей жизни. Можешь на меня положиться, я не… - Сэм. – Джон шагнул вперед и положил холодную черную руку ему на плечо. – Посмотри на меня. Сэм поднял глаза. Их взгляды встретились. - Сэм, - тихо сказал Джон. – Это я. Сэм долго смотрел на него, ничего не понимая. А потом до него дошла страшная правда, и он с жаром замотал головой. - Нет. Нет, Джон, не может быть. Я не… нет, без тебя… ты не можешь просить меня об этом, ты не можешь… - Могу и прошу, - настойчиво сказал Джон. – Поверь мне. Это совершенно точно. Я – Великий Иной. Я протрубил в Рог Зимы, я разрушил Стену, я пробудил порождения тьмы. Убит во льду, возрожден в огне. Я - Принц, который был обещан, и я же – его злейший враг. Я и то, и другое. Ты должен сделать это. Когда битва закончится, ты должен будешь взять Светозарный и вонзить мне в сердце. На щеках Сэма блестели слезы. Он снова потряс головой. - Обещай мне, Сэм, - тихо и печально сказал Джон. – Обещай мне. Сэм сглотнул и потер глаза. - Почему… почему я? - Потому что ты не случайно вернулся сюда именно сейчас, в самом конце. Потому что мы всегда были вместе. Потому что ты – самый храбрый человек из всех, кого я знал. – Джон коснулся его щеки. – Ты герой, Сэм. Ты был рожден, чтобы стать героем. Я могу не вспомнить, я могу попытаться остановить тебя, я могу напасть на тебя, сойти с ума, призвать Иных. Ты не должен этого допустить. Поклянись, что убьешь меня Светозарным, несмотря ни на что. Я буду сражаться рядом с тобой до самого конца, но конец этому ты должен будешь положить сам. Когда я умру, ты станешь лордом-командующим Ночного Дозора. Отстрой его заново. Сделай его великим. О тебе сложат песни, которые будут жить в веках. Сэм молчал так долго, что Джон уже подумал, что тот не услышал ни слова. А потом Сэм медленно кивнул и тихо, словно каждое слово причиняло ему сильную боль, прошептал: - Я клянусь, Джон. Клянусь. Землей и железом. Льдом и пламенем. - Хорошо. – Джон улыбнулся ему. Он никогда так не гордился Сэмом, никогда так остро не чувствовал необыкновенное волшебство дружбы, любви, храбрости, доблести, жертвенности, никогда так ясно не представлял, как много значат эти качества сейчас. – Мне пора. Я должен идти. - Куда? Джон помолчал, а потом произнес: - В Винтерфелл. Он попрощался с Сэмом, вышел наружу, пересек двор и поспешил к проходу, куда Кожаный унес Вель. Его прощание с ней было кратким; он должен был прижечь рану, не думать, не оглядываться. Она была слишком слаба даже для того, чтобы поднять руку, но глаза у нее были ясные. - Ступай, - прошептала она. – Иди уже, ворона. Джон улыбнулся ей. Несмотря на все волшебные превращения, его сердце осталось на месте. Он точно знал это, потому что чувствовал, как оно болит. Джон осторожно склонился над ней, стараясь отдать ей свое последнее тепло. Он закрыл глаза и быстро поцеловал ее в губы, потом выпрямился и повернулся, чтобы уйти. - Джон. Он не нашел в себе сил оглянуться, не мог видеть ее такой, бледной, словно надгробное изваяние. Изо всех сил стараясь говорить спокойно, он произнес: - Что? Он почувствовал, что она улыбается. - Я люблю тебя. Джон не смог найти слова, столь же честные, хрупкие, простые, совершенные. Он молча кивнул и ушел. К тому времени как Джон оседлал Рейегаля и поднялся в воздух, мерзлое черное небо постепенно стало темно-синим. Светлее не будет; на небе по-прежнему не было ни звезд, ни луны, ни лучика света. Ночь, которой нет конца. Вот для чего он был рожден, для чего жил, умер и в конце концов умрет снова. Джон вспомнил слова той женщины, Лианны: «Обещай мне, Нед, обещай мне», - и его собственную просьбу к Сэму. Как странно и в то же время закономерно все должно окончиться. Джон быстро несся на юг, над полями, крепостями, одинокими хуторами, сторожевыми башнями и заброшенными хижинами. Впервые за долгое время на Вестерос упала тень от драконьих крыльев. Пусть люди видят, пусть знают, что пробил час, что нужно взяться за оружие и поспешить на Север, чтобы защитить все, что им дорого. Джон уже видел следы шаркающих ног, там, где упыри перебрались через разрушенную Стену и побрели на юг в поисках теплой живой добычи. Чуть позже он наткнулся на толпу мертвяков, заставил Рейегаля снизиться и изрыгнуть струю жаркого пламени, превратившую злобных тварей в угли, а после продолжил полет. Наконец Джон добрался до Винтерфелла и едва узнал его. Замок выглядел примерно так же, как и Стена; нагромождение огромных обломков, правда, не льда, а камня. Некоторые башни уцелели, но накренились, крепостная стена разломана на куски, огромные каменные глыбы наполовину погребены под почерневшим от копоти снегом, окна выбиты, повсюду валяются трупы и разрозненные части человеческих тел. Посреди всеобщего разорения одна богороща осталась прежней - это было единственное место, которого не коснулось разрушение. Джона словно ударили в солнечное сплетение; он был слишком ошеломлен, чтобы почувствовать боль. Он заставил Рейегаля сесть на крепостную стену и молча озирал развалины замка. Как часто он видел родной дом в своих снах, в своих фантазиях, в своих воспоминаниях. Вот башни, с которых Робб и лорд Эддард перекликались друг с другом через двор, а вот та, с которой упал Бран. Вот двор, где они мальчишками упражнялись на мечах под строгим надзором сира Родрика Касселя, а вот развалины оружейной – Миккен вечно прогонял их оттуда, говоря, что заточит их мечи только тогда, когда разрешит их лорд-отец, и не раньше. Вот кухня и псарня. Вот оранжерея, Санса любила сидеть там с вышиванием и лимонными пирожными; с ней всегда была септа Мордейн, а Арья забивалась в угол и дерзко глядела на них оттуда. А вот Великий Чертог, взорванный и опустошенный, - когда-то лорд Эддард и леди Кейтилин принимали там Роберта Баратеона, его королеву и его свиту. Тогда Джона посадили за общий стол, чтобы не оскорблять высоких гостей присутствием бастарда. И там он впервые сказал дяде Бенджену, что хочет вступить в Ночной Дозор. Как же давно это было. Джон смотрел на мертвые руины, и ему казалось, что жизнь перестала существовать. Его переполняла скорбь. В ту ночь, когда меня убили, я хотел приехать сюда. Если бы мне удалось, если бы я прибыл вовремя, мог бы я остановить это? Рамси Болтон уже однажды разграбил Винтерфелл. По-видимому, во второй раз он решил уничтожить замок раз и навсегда. Среди развалин не было ни одной живой души, только снег и завывающий ветер. Джон вспомнил о великанах, которых он пробудил далеко на севере. Винтерфелл построили великаны. Можно ли заставить их отстроить его снова? Внезапно ему подумалось, что будет несправедливо, если ему придется покинуть этот мир, когда так много осталось недоделанного, но эта мысль быстро угасла. Пройдет время, и однажды эти стены вновь будут восстановлены. Север помнит, и Старки тоже. В следующий миг Джон заставил Рейегаля сняться со стены и приземлиться у входа в богорощу. Он спешился, хрустнув сапогами по смерзшемуся снегу, а дракон взмыл вверх, чтобы подкрепиться трупами, в изобилии валяющимися среди развалин замка. Джон поморщился, но потом решил, что не стоит строго судить дракона; он потратил много сил и проголодался, а им еще предстоит долгий путь. Не глядя по сторонам, он перебрался через разрушенную стену и вошел в темную чащу. Впереди белело сердце-древо. Именно на него и надеялся Джон. Если яд зараженных чардрев еще не проник так далеко на юг, должен быть способ найти Брана, поговорить с ним, с одушевленным разумом, заключенным в стволе… Вдруг Джон наступил на что-то твердое и споткнулся, едва не грянувшись оземь. Его сердце екнуло. Похоже, это… …мертвое тело, совершенно окоченевшее, и не просто чей-то безымянный труп. Это был Манс-налетчик, распростертый на снегу. Его глаза были закрыты, а горло перерезано от уха до уха. Но несмотря на страшную рану, король одичалых выглядел умиротворенным. Он упокоился здесь, в тишине леса. Баэль-бард и роза Винтерфелла. Застыв на месте, Джон молча смотрел на человека, который некогда был его другом и ненадежным союзником, которого он отправил сюда с шестью копьеносицами, который погиб из-за него. Джону отчаянно захотелось плакать. По Мансу, по Арье, по Ширен, по Вель, по всем погибшим, по всему утраченному. Он хотел бы вновь стать человеком, чтобы поплакать, чтобы позволить себе быть слабым, пусть даже на краткий миг, но не мог. Этот долгий и одинокий путь ведет к единственному и неизбежному концу. - Спасибо, - тихо промолвил Джон. Он не мог ничего сделать для Манса, ни похоронить его в мерзлой земле, ни отнести его в крипту. Да Манс и не хотел бы этого, оказаться запертым на целую вечность в поклонщицком склепе. Он хотел бы лежать где-нибудь на вершине холма, под светом солнца, луны и звезд, укрытый лоскутом алого шелка, и чтобы темноглазая дорнийка принесла цветы к его могиле. Хотелось бы мне сделать по-твоему. Надеюсь, мы встретимся, и я смогу сказать тебе об этом. Джон прошел мимо Манса и продолжил путь. Вскоре он достиг сердца богорощи и встал перед огромным белым деревом с резным ликом. На заснеженных ветвях сидели вороны, и Джону показалось, что все они разом повернулись к нему, узнав его. «Я – Старк, - хотел сказать он. – Не важно, чья кровь течет в моих жилах, я всегда буду Старком. Не просто бастардом Сноу. Это и мой дом тоже». - Помоги мне, - прошептал он. – Куда отправился Рамси Болтон? Что ты видел? Ответом ему была тишина. Джон сверлил чардрево взглядом, готовясь в любой момент отпрыгнуть, если оно попытается напасть на него, как сделали отравленные корни на Древнем Пути. Он надеялся, что дерево оживет, заговорит. Без этого он не сможет выследить Бастарда, не сможет найти Светозарный и наконец свести давние счеты со злодеем. Он должен. Должен. Пожалуйста. Прошу. Незримый ветер качнул кроваво-красные листья, трепещущие на искривленных ветвях. Вороны взвились в воздух. Большой безгубый рот дрогнул, шевельнулся. Среди морщинистой коры показалось лицо Брана, а может, нечто более древнее и могущественное. Раздался шепот – это голос Брана, а может, чего-то более великого и ужасного. Всего одно слово. «Дредфорт».