Север помнит / The North Remembers

Темные изгибы земной тверди исчезли внизу среди теней, и перед Джоном разверзлось небо - бездонное, манящее, опасное. Ночь была ясной, правда, беззвездной и безлунной, и такой холодной, что он чувствовал, как мороз, словно игривая любовница, пробирается под одежду, пытаясь достать до самого сердца. Его волосы развевались на ветру; с каждым ударом крыльев Рейегаль поднимался все выше, и в конце концов бесплодные пустоши, занесенные снегом замки, мерзлые извилистые ленты рек и густые купы деревьев, изредка попадающихся среди заснеженных полей, стали казаться крошечными, словно внизу раскинулось лоскутное одеяло. Глядя вниз, Джон мог сквозь тьму хорошо различить то, что не разглядеть простому смертному. Похоже, в том, чтобы быть Великим Иным, есть и свои преимущества. При этой мысли Джон криво усмехнулся, покрепче ухватился за блестящую зеленую чешую и еще раз проверил расположение гор; только по ним, да по голубому глазу Ледяного Дракона – единственной видимой звезде, - приходилось сверять курс. Но кроме этого, Джона словно вел какой-то необъяснимый маяк, ярко пылающий в его холодном сердце. Должно быть, это Светозарный. Следуя указанию чардрева в Винтерфелле, Джон шел за волшебным мечом в Дредфорт, навстречу ожидающей его там битве. Его терзало слабое, но непроходящее нетерпение, тревога, почти что страх. Пока он жив, Иных не победить, – да, их продвижение можно замедлить, но нельзя остановить. Как только он получит Красный Меч Героев и сделает свое дело, нужно со скоростью ветра лететь на Стену, и пусть Сэм сделает свое дело. Временами Джон боялся, что не сможет заставить себя поступить, как должно, что его удержит себялюбивое желание жить – пусть даже в этой холодной неживой бесчувственной оболочке. Кто добровольно захочет умереть? Но он должен. Я – то, для защиты от чего был основан Ночной Дозор. Я – то, от чего они поклялись охранять мир живых. Они должны уничтожить меня. Но не сейчас. У него еще есть немного времени, чтобы думать, чтобы ходить, чтобы быть, и Джон собирался делать и то, и другое, и третье. Во время своего долгого полета на юг он занимал себя вопросом – почему же Иные так хотят погубить мир живых, и, как ни странно, ему пришел в голову простой ответ. Мы – два разных вида живых существ, поэтому просто не можем существовать вместе. Одни по своей природе враждебны другим. Чтобы одни правили миром, другие должны исчезнуть. А может, все еще проще: Иные – те же самые люди, только лишенные всех желаний, кроме одного, самого глубинного и неискоренимого: убивать. Разве необходимо было андалам истреблять всех Первых Людей, чтобы жить в Вестеросе? Разве необходимо было убивать всех тех невинных людей, втянутых в Войну Пяти Королей и во все битвы, вошедшие в кровавые хроники человеческого существования? Джону показалось странным, что люди так ненавидят и боятся Иных, считая их безжалостными убийцами, в то время как Грегор Клиган, Рамси Болтон и им подобные спокойно расхаживают по земле. И даже те, кем все восхищаются, такие как Тайвин Ланнистер и прочие великие лорды, - их власть заключается в том, что они могут убить любого, кого пожелают. Внезапно Джон почувствовал себя очень усталым, словно даже его не живое и не мертвое тело не в состоянии вынести такую тяжесть. Он тосковал по солнечному свету, по вкусу теплого эля и бараньему рагу Трехпалого Хобба. Ему страстно хотелось посмеяться с братьями у очага, поцеловать женщину, почувствовать прикосновение ее нежных рук и языка, услышать стук ее сердца. Все погибли. Никого не осталось. Если ему удастся попасть в загробный мир, как обычному человеку, остается надеяться, что там он встретит своих друзей и близких. Обратного пути нет. Надо идти вперед. Джон летел уже около шести часов, тщетно пытаясь вспомнить рассказы старой Нэн о том, как Добрая королева Алисанна летала на драконе из Винтерфелла на Стену. Может быть, Нэн упоминала, сколько ей пришлось лететь? Наконец впереди показалось темное пятно, распростершееся среди белых снегов. Приближаясь, пятно приобрело очертания мощной крепости – ошибки быть не может, это Дредфорт. Покоренный сталью, охваченный пламенем. Внизу, словно муравьи, копошились маленькие фигурки. Одна из башен пылала, освещая ночное небо огненным заревом. Джон слышал тонкий вой волынок и низкий рокот барабанов – точно, это горцы. На древках развевались знамена с золотым, черным и алым. Коронованный олень на фоне пылающего сердца… Станнис. Джон не знал, стоит ли удивляться тому, что король оказался здесь. Хотя, принимая во внимание последние слухи о том, что Станнис побежден, обезоружен, в плену у Болтонского Бастарда… кажется, он пропустил много важного. С мертвыми всегда так. Впрочем, решил Джон, поскольку он не ожидал встретить Станниса, скорее всего, Станнис не ожидает встретить его. Он крепче ухватился за шею Рейегаля и послал его вниз. Драконья тень вынырнула из темно-синих сумерек, которые обозначали начало утра, и Джон услышал, как люди Баратеона разразились тревожными криками и проклятиями. Еще бы, не иначе они гадают, что за напасть свалилась на них с неба. Те немногие, кто еще сохранил способность мыслить здраво, натянули луки и выпустили несколько стрел – они отскочили от толстой чешуи, не причинив Рейегалю никакого вреда. Дракон раздраженно фыркнул, выпустив из ноздрей сноп искр, и взмыл вверх, мощным взмахом крыльев погасив факелы. Джон пронесся над убогим лагерем, королевским шатром и линией осады. У входа в замок северяне выламывали топорами древние дубовые ворота, но, завидев дракона, оторвались от своего занятия. Наконец Джон посадил Рейегаля на открытом месте, где снег был более или менее расчищен, – в первый раз ему удалось красиво приземлиться. Он сидел на спине дракона, словно король в замке, и какофония битвы постепенно стихла - все смотрели на него. Дав им возможность оправиться от потрясения, Джон спрыгнул на землю. - Эй, - спокойно произнес он, - где король? - Лорд Сноу? – раздался знакомый рокочущий голос, и из ближайшей палатки вылез приземистый, коренастый, заросший седой бородой человек. – Лопни мои глаза, парень, все уж решили, что ты помер. Как ни странно, Джон развеселился. - Я же вороний ублюдок с черным сердцем, пришел по вашу душу. Ты правда думал, что так просто от меня избавишься? Тормунд Великанья Смерть без лишних слов бросился к Джону и хлопнул его по плечу с такой силой, что тот пошатнулся. Глаза одичалого сияли. Он резко фыркнул, чтобы скрыть свою радость, усмехнулся и покачал головой. - Разрази меня гром, если я знаю, как тебе это удалось, парень. Не иначе тут приложила руку баба в розовых тряпках, ее притиранья и заклинанья. Я прав? - Кое в чем прав. – Джон поколебался. Он не был уверен, что ему следует сообщать о гибели Мелисандры в присутствии этих храбрых людей, которые зашли так далеко и вынесли столь много ради нее, ради ее бога, ради ее пророчеств, ради ее короля. Он обвел взглядом лагерь, оценивая осадные укрепления, горящий замок, разбросанные по снегу тела. – Как так вышло, что Станнис остался жив и пришел сюда? Тормунд с упреком покачал косматой головой. - Кто бы говорил, лорд Сноу. Пойдем, отведу тебя к нему. - Нет, - раздался еще один знакомый голос. – В этом нет нужды. Джон повернулся. В нескольких футах от него стоял Станнис Баратеон – исхудавший, испачканный сажей, с мечом в руке. Он был без капюшона, снежинки тихо опускались на его обнаженную голову. Запавшие голубые глаза сверкали. Король смотрел на Джона и на дракона так, словно впервые в жизни не знал, что сказать или сделать, но впрочем, как и всегда, ничем не выказал своей неуверенности. - Лорд Сноу, - резко сказал он. – Одичалый прав, мы не ждали тебя здесь. Полагаю, ты пришел не затем, чтобы исправить свою ошибку и принять имя своего отца, взять на себя правление Винтерфеллом и получить принцессу в жены? – Король приподнял бровь. – Тебя послала красная женщина? - Нет. – Джон открыто встретил его взгляд. – Нам нужно поговорить, милорд. Наедине. Станнис что-то проворчал и резко махнул в сторону своего шатра. Джон последовал за ним, откинул в сторону тяжелый кожаный полог и вошел внутрь, в дымный полумрак. В шатре было не теплее, чем снаружи. - Примите мои поздравления, ваше величество, - сказал он. – Похоже, вы взяли Дредфорт. Немногие полководцы могут похвастаться таким подвигом. Станнис снова глухо заворчал. - Хвастаются только дураки. От похвальбы никакого проку. Однако, насколько мне известно, Бастард наконец мертв. Надеюсь, Рглор приготовит для него самое жаркое пекло. - Рамси мертв? – Джон понимал, что это лишь крошечная победа в долгой и страшной войне, но все равно не смог сдержать радости. – Кто его убил? - Его собственная ручная зверюшка. – Станнис чуть искривил губы в мрачной, устрашающей улыбке, не содержащей даже намека на веселье. – Видимо, я все-таки был прав, что не казнил Перевертыша, хотя он того заслуживал. Но поскольку теперь появился ты, полагаю, следует предоставить тебе судить его за то, что он сделал с Винтерфеллом и твоими братьями. Джон был совершенно сбит с толку. Он с недоумением взглянул на короля, и тут до него дошло. - Теон? Теон Грейджой? – Он вспомнил, как Вель говорила ему, что Теон вызволил Джейни Пуль, подложную Арью, из рук Рамси. Джон знал, что Бран и Рикон остались живы, а Бран даже превратился в нечто гораздо более великое и ужасное, чем простой смертный, но он все равно не мог уяснить, как такое могло случиться. Чем дальше, тем загадочнее. – Я хочу поговорить с ним. - Скоро поговоришь. – Станнис уперся кулаком в стол. – Где Мелисандра? Джон не мог порадовать короля хорошими вестями, но лгать не было смысла. - Она… она погибла, милорд. Мне жаль. Король стиснул зубы, но не издал ни звука; должно быть, он уже подозревал что-то подобное. - Но все же ты здесь, - через несколько мгновений произнес он, вскинув голову. – Почему, лорд Сноу? - Я пришел за Светозарным, - сказал Джон. – Леди Мелисандра хотела, чтобы я завладел мечом и драконом, до того как начнется великая битва с Иными. – Он вспомнил о Роге Рассвета, пожалев о том, что так и не спросил Сэма, что с ним стало, нашел ли он того, кто похитил Рог из Староместа. Войны проигрывают и из-за меньшего. Джон надеялся, молился, что им удастся обойтись и без Рога, но его терзали сомнения. – Меч, настоящий Светозарный. Он здесь, не так ли? - Да, он здесь, - помолчав, ответил Станнис. Он упер в стол второй кулак, словно пытаясь выстоять под натиском плохих известий. – Значит, я не Азор Ахаи, - задумчиво произнес он, будто разговаривая с самим собой. – И никогда не был. Это правда? Внезапно Джон посочувствовал Станнису. - Пророчества – загадочная штука, ваше величество, - смущенно ответил он. – Во всяком случае, вы сыграли значительную роль. - Не нужна мне твоя жалость, лорд Сноу. – Станнис скрипнул зубами, на его лице появилось такое знакомое выражение отчаяния, что Джону стало горько. Я должен уйти и проститься с ним навсегда. И со всеми остальными тоже - и с хорошими, и с плохими. – Скажи мне, красная женщина лгала мне или просто ошибалась? - Она действительно верила в вас, милорд, - честно ответил Джон. – До самого конца. Но из-за того, что случилось… со мной, она изменила свое мнение. – Ему было нечего добавить – сейчас не до избитых фраз, к тому же вряд ли Станнис захочет их слушать. Джон сомневался, стоит ли рассказывать королю о Ширен. У него просто не хватило духу поведать о том, как девочка умерла, держа его за руку, загрызенная собственным шутом. Может быть, Станнис и не питал особой любви к своей изуродованной болезнью дочери, но она была его плотью и кровью, его наследницей. Он и без того несет тяжкую ношу. – У нас нет времени. Я должен поговорить с Теоном. Немедленно. По лицу короля было ясно, что он отлично понял – это приказ, а не просьба, но Станнис не стал утруждать себя чтением нотаций о приличиях. Вместо этого он снова махнул рукой, и один из горцев – судя по гербу, Лиддль, - появившись из ниоткуда, выпроводил Джона из шатра и отвел в другой. Там располагалось что-то вроде лазарета; на носилках лежал необозримо толстый человек, закутанный в одеяла и шкуры, из-за которых он казался еще больше, а рядом с ним еще один – худой, неприметный с виду, с темно-русыми волосами и побелевшей от седины бородой, его руки были туго обмотаны повязками. Ни один из раненых не шевельнулся при виде вновь прибывших. Горец подвел Джона к самодельной койке, ютящейся в дальнем углу шатра. Джон вгляделся. Он никогда раньше не видел женщину, лежащую на соломенном тюфяке, но сразу узнал темные волосы, резкие черты лица и гибкую, стройную фигуру; по-видимому, это сестра Теона. Рядом с ней под одеялами скорчился тощий седой старик. Джон недоуменно нахмурился. Было ясно, что оба еле живы после битвы и все покрыты ожогами, словно им едва удалось прорваться сквозь адское пламя; грудь женщины была замотана повязками, и казалось, что только эти тряпки не дают последним крохам жизни просочиться наружу. Джон смотрел и никак не мог понять, где же… Наконец жалкий старик – он был такой истощенный и слабый, что его мог унести сильный порыв ветра, но в нем, видно, теплилось чуть больше жизни, чем в неподвижной женщине, - услышал их приближение и, встав на четвереньки, принялся озираться диким, испуганным, невидящим взглядом. Неизвестно, кого он ожидал увидеть, но прошло некоторое время, прежде чем ему стало ясно, что тот, кого он так боится, не придет. Старик несколько раз моргнул, облизнул растрескавшиеся губы и съежился, словно пытаясь защититься от удара. - Джон… – хриплым шепотом прошелестел он. Джон в изумлении уставился на него. Нет, этого не может быть… Вечно улыбающийся красивый темноволосый юноша, не расстающийся с луком, скорый на шутку и не пропускающий ни одной юбки на пять лиг вокруг Винтерфелла, Теон больше дружил с Роббом, чем с ним, но это не могло уменьшить потрясение. - Те… Теон? - Да, это я. Это я. – Теон судорожно кивнул, прижимая к себе покрывало. Джон заметил, что его тощие пальцы сломаны, а некоторые и вовсе отрезаны. – Я Теон. Теон Грейджой. Джон… я не убивал Брана и Рикона. Не убивал. - Я знаю, - заверил его Джон и увидел, как сутулые плечи Теона задрожали. – Мне сказали, ты убил Болтонского Бастарда. Это правда? Теон вздрогнул, его лицо исказилось от воспоминания о пережитом ужасе. Он сглотнул и постарался взять себя в руки. - Да. Рамси… лорд Рамси… он пил отравленную кровь Лукового рыцаря… мы с Ашей пошли в Дредфорт, чтобы спасти его… Лукового рыцаря, сира Давоса, Рамси держал его в плену… Рамси хотел заключить со Станнисом сделку, но мы сами согласились… мы хотели вернуть меч, а лорд Рамси хотел стать Иным, чтобы жить вечно. Я напал на него и убежал, а он… он… Джон выругался про себя. Рамси Болтон сам по себе был воплощением ужаса и мерзости; страшно подумать, что стало бы, если бы он превратился в бессмертного демона. - Меч, - настойчиво повторил Джон, пытаясь направить путаные мысли Теона в нужное русло. – Меч у тебя? - Да, - ответил Теон тихо, но четко. – У меня. Он здесь. С этими словами он сунул руку под одеяло и вытащил нечто, завернутое в тряпье, – после всех жертв, которые ему пришлось принести, после всех ужасов, которые ему пришлось пережить ради этого меча, Теон боялся даже на миг выпустить его из виду, цеплялся за него как за единственную и последнюю ценность в его жизни. Словно побитая собака, ожидающая подачки от хозяина, он с униженной покорностью размотал тряпки и отбросил их прочь. В полумраке разлилось яркое сияние, на стенах заплясали огненные блики. Если бы Джон мог дышать, у него перехватило бы дыхание. Да, этот меч был и похож, и не похож на меч Станниса – тот казался просто бледной подделкой по сравнению с настоящим Светозарным. Король никогда не владел Красным Мечом Героев; это оружие веками лежало в забвении, ожидая своего часа. Меч сверкал всеми оттенками красного и золотого, в глубине клинка горело ровное пламя, словно в нем тлели угли очага. От него исходило ощутимое тепло, согревающее всех вокруг, и даже изуродованное, преждевременно постаревшее лицо Теона вдруг показалось юным и пригожим. Вокруг рукояти обвивались языки пламени. Светозарный. - Я забрал его, когда убил Рамси, - пояснил Теон, с тревогой глядя на Джона снизу вверх. – Но теперь он гаснет, и я ничего не могу поделать. Я пытался. Мне очень жаль. Я пытался. - Ты молодец. – Джон отрешенно изучал меч, не смея поверить, что наконец нашел его. Пусть его руки из черного стекла, он сможет удержать его. Теперь Джон понял, для чего ему нужны такие руки. – Можно мне? – Он кивком указал на меч. Теон смешался, но наконец кивнул. Джон, собравшись с духом, протянул руку и сомкнул пальцы вокруг рукояти. И тут же внутри его головы словно раздался беззвучный взрыв - мощный, яркий, раскаленный добела, словно звезда. Джон не понимал, стоит он или падает. Весь мир словно перевернулся. Его терзала мучительная боль, переходящая в еще более мучительное наслаждение, проникающая в каждую частичку его тела, звенящая, словно порванная струна, возносящая к небу и раздирающая на мелкие кусочки. Джон был слишком маленьким и жалким, чтобы вместить в себя переполняющие его ощущения, но, поглощая тьму, питаясь ею, он становился выше, сильнее, и ему казалось, что он летит. Джон не мог разжать пальцы; он толком не понимал, где заканчивается меч и начинается он сам, а может, они со Светозарным стали единым целым. Яркий свет ослепил его. Он чувствовал нестерпимый жар, исходящий от завораживающе переливающегося, словно ртуть, пламени. Наконец, достигнув своего пика, пожар внутри него угас, и Джон вспомнил, кто он и где находится. Теон от страха зарылся в одеяла, и даже суровые горцы застыли от изумления. Джон медленно опустил руку. У него кружилась голова. Он был опьянен мощной силой, заполнившей его тело; он чувствовал себя почти живым, почти настоящим. Светозарный уже не сиял, точно тысяча солнц, но все равно горел жарким алым пламенем. Если бы его руки были из обычной плоти, Джон не смог бы удержать раскаленный клинок; однако драконье стекло ярко светилось, распространяя тепло по холодному телу. Меч пульсировал в руках, и Джону казалось, что это бьется его сердце. Он не хотел даже на мгновение расстаться с мечом, ему была невыносима сама мысль о том, чтобы выпустить его из рук. «Наконец-то мой», - алчно прошептал внутренний голос. Никто, кроме него, не достоин этого меча, никто не сможет… Джон резко тряхнул головой. Он не понимал, зачем он должен позволить убить себя. Теперь он может делать все, что захочет. У него есть дракон, у него есть меч; все, чего он может пожелать, теперь принадлежит ему. Нужно вырезать предателей-Болтонов всех до единого, уничтожить их под корень, а потом с триумфом вернуться в Винтерфелл и восстановить его. Джон Старк, Король Севера. Нет, не только Севера, а целого мира – его голубоглазые воины завоюют для него весь свет. А Вель будет греть ему постель и вынашивать его сыновей. И не только Вель – любая женщина, которую он пожелает, ведь никто не сможет отказать ему, никому не под силу… - Джон, - откуда-то издалека донесся до него тихий голос. – Джон? Джон! Джон прислушался, сосредоточился и заставил себя вернуться к действительности. Напуганный Теон все повторял и повторял его имя. - Джон, - снова произнес он. – Ты… ты как?.. - Все в порядке. – Джон едва расслышал собственные слова. Ему показалось, что его сбросили с небес на землю. Медленно и осторожно он вложил Светозарный в ножны, в которых раньше был Длинный Коготь. Когда одурманивающий свет исчез, думать стало легче. Джон вгляделся в искаженное от ужаса бледное лицо Теона и выдавил из себя ободряющую улыбку. – Спасибо. - Н-ну да. – Теон кивнул. – С тобой… что-то случилось… ты как будто превратился... - Он замялся, подбирая слова. - …в чудовище. - Я и есть чудовище, - ответил Джон. – Но ты не бойся. Я тебя не обижу. – Будем надеяться, этого не случится. Он боялся, что не сможет долго сдерживать себя среди этих слабых людишек. – Твоя сестра… Что с ней? - Не знаю. – Теон смотрел в землю. Его губы дрожали. – Она была тяжело ранена, когда мы сбежали из Дредфорта. Я не знаю. Джон качнулся взад-вперед, размышляя, может ли он чем-нибудь помочь ей, или все, что он попытается сделать, превратит ее в Иную. Такое вполне возможно. Но пока он раздумывал, сзади раздался хриплый голос: - Сохраните нас Семеро. Джон резко обернулся, подавив вспышку гнева. Кто посмел поминать ложных богов в моем присутствии? Это оказался русоволосый мужчина, лежащий рядом с толстяком. Он с трудом приподнялся, опираясь на перевязанные искалеченные руки, и воззрился на Джона со смесью изумления и ужаса. - Ты… - произнес он. – Ты ведь… - Джон Сноу. – Это имя по-прежнему легко слетало с губ. – Лорд-командующий Ночного Дозора. А вы кто? - Сир Давос Сиворт. Прежде я был Десницей его величества Станниса Баратеона. А теперь, - с горечью добавил раненый, - я просто калечный старый контрабандист. - Ваши руки, - сказал Джон. У него появилась смутная мысль – не то подозрение, не то идея. – Что с ними случилось? Давос помолчал. - Я был гостем у лорда Рамси Болтона, - наконец промолвил он. – Десница без пальцев, это слишком злая шутка. Я хотел подать в отставку, но его величество мне не позволил. Он сказал, что если погибнет, тогда я должен… Он снова замолчал, по-видимому, испугавшись собственных слов. - Не имеет значения. Не хочу вас беспокоить. - Позвольте взглянуть. – Джон осторожно размотал льняные бинты, укрывающие руки Давоса. Он пристально изучил обрубки, прижженные раскаленным железом, и тотчас понял, что делать. – У вас есть драконье стекло? – спросил он одного из горцев и, заметив его недоуменный взгляд, добавил: - Обсидиан? У Лиддля был такой вид, будто его крепко стукнули по голове, но он наконец собрался с духом и ответил: - Д-да, м’лорд. Есть чуть-чуть. Только совсем немного, не хватит даже… - Принесите. Джон был рад отметить, что в его новом положении есть существенное преимущество – никто не смел ему перечить. Лиддль поспешно выбежал из шатра и вскоре вернулся с несколькими довольно крупными кусками блестящего черного стекла. Джон повертел их в руках, размышляя, а потом вновь вынул Светозарный из ножен, выпустив на волю свет, жар и могучее пламя, и позволил себе отдаться ему. Куски оникса расплавились, словно масло, под его пальцами. С легкостью кузнеца, льющего расплавленную сталь, или стеклодува, выдувающего из жидкой массы стеклянную посуду, Джон придал им нужную форму и приставил на место. Давос издал мучительный стон, но Джон не прервал своего занятия. Дело превыше всего. Вложить Светозарный в ножны оказалось гораздо сложнее, чем в прошлый раз, но Джон колоссальным усилием воли заставил себя сделать это и отступил, ожидая, что будет. Давос, не веря своим глазам, глядел на пальцы из черного стекла, светящиеся и искрящиеся от жара, - такие же, как у Джона. Он пошевелил ими, согнул их, протянул руку и взял стоящую рядом кружку, поставил ее на место. Его губы беззвучно двигались, словно он не мог выразить словами глубину своего потрясения от того, что у него снова есть руки. Должно быть, пройдя через страшные мучения из-за жестокости Рамси, он потерял надежду на исцеление и приготовился жить жалкой жизнью калеки или попрошайки, неполноценного человека. Наконец Давос поднял глаза и нетвердо произнес: - Милорд… милорд, я не… как мне вас… - Не нужно меня благодарить. – Джон вспомнил Джейни Пуль, девочку, которая выдавала себя за Арью, - а ведь на ее месте могла быть настоящая Арья. – Я знаю, каков был Рамси Болтон. Давос был слишком ошеломлен, чтобы придумать внятный ответ. Но в этот момент снаружи раздались звуки, которые мог издавать только раздраженный дракон. Затем послышались крики и шум. Прислушавшись, Джон нахмурился. - Прошу меня извинить. Он вышел наружу, в голубую утреннюю дымку, и поспешил туда, где оставил Рейегаля. Дракону явно было не по нраву новое место, и еще большее неудовольствие у него вызвал появившийся из леса вооруженный отряд. Люди были замерзшие, грязные, они отчаянно торопились. В свою очередь, воины разразились проклятиями и восклицаниями – не удивительно, ведь они совсем не ожидали встретиться со здоровенным драконом. Джону пришлось вмешаться – он махнул Рейегалю, приказывая ему отступить. Ему стало ясно, что эти люди не из войска Станниса, а вновь прибывшие. И один из них, с изумлением взирающий на дракона из-под заиндевевшего шарфа, определенно ему знаком… - Лорд Сноу? – Сир Джастин Масси вытаращил глаза. – Седьмое пекло! Когда мы приехали на Стену… ваш оруженосец сказал, что вы… - Атлас мертв. – При звуке этого имени Джон почувствовал что-то вроде печали, но это чувство тут же прошло. – А я нет. - Похоже на то, - ошарашенно пробормотал Масси. – Где его величество? Нам нужно немедленно с ним поговорить. Мы только что из Белой Гавани. Нам пришлось сражаться с полчищами чудовищ, и мы едва остались живы, зато у нас есть одна вещь, которая нужна нашему королю, чтобы выиграть войну… - Теперь это и моя война. – Джон протянул руку. – Расскажите мне. Масси уже открыл было рот, чтобы отказаться, но, вглядевшись в лицо Джона, увидев его глаза, почувствовав исходящее от него потустороннее спокойствие, передумал. - Что ж, хорошо. После того как мы доставили вашу сес… леди на Стену, мы отправились в Браавос. Там мне удалось завладеть вот этим. – Осторожно, словно держа в руках собственного первенца, рыцарь достал из-под плаща грязный сломанный рог. – Я узнал, что этот рог может сыграть важное значение в битве его величества, и постарался как можно быстрее привезти его сюда. Мы потратили уйму времени, пока плыли из Браавоса в Вестерос, а потом ехали на Север и искали короля, но вот наконец мы здесь. Как я уже сказал, мы еле успели. – С плохо скрываемым нетерпением Масси попытался заглянуть Джону через плечо, но увидел там лишь огромную тушу Рейегаля. – Можно нам уже… - Нет. – Джон не сводил глаз с рога. Это тот самый сломанный рог, найденный им на Кулаке Первых Людей вместе с запасом драконьего стекла. Он отдал его Сэму на память, и Сэм увез его с собой в Старомест. Рог был выкраден оттуда загадочным вором, которого Джон видел, находясь в чардреве, и переправлен в Браавос. Это Рог Рассвета, последний недостающий кусочек мозаики. Джон старался сдержаться, но было слишком поздно: им овладела безудержная радость. Собрав всю силу воли, он подавил жгучее желание ринуться вперед, выхватить рог из рук Масси и прижать к своему сердцу. – И еще одно. Как вы узнали, что девочка, которую вы отвезли на Стену, - не моя сестра Арья? Сир Джастин растерянно моргнул. - Разве… разве я упоминал об этом? – промямлил он. - Да. Вы хотели сказать «Арья», но вместо этого сказали «леди». Мы оба хорошо знаем, что это была не моя сестра. – «Двоюродная», мысленно поправил себя Джон, но он знал, что Арья по-прежнему дорога ему, независимо от степени родства. – Вы видели ее? Масси замялся. Похоже, он чувствовал себя неуютно. - Лорд Сноу, мы оба знаем, что… - Вы видели ее? – Джон порывисто шагнул вперед, схватившись за рукоять Светозарного. Его поразила внезапная мысль: ведь это так просто, до нелепого просто - схватить сира Джастина за горло, прихлопнуть его, как назойливую муху, - и ему ничего за это не будет. Это желание было настолько сильным и искусительным, что Джону стало страшно. – Моя сестра, Арья Старк, вы ее… - Да, - наконец признался Масси. – Я встретил ее в Браавосе. Одним богам известно, как она там оказалась. Я взял ее с собой в Вестерос, но мне пришлось отдать ее куртизанке, Летней Деве, в обмен на этот рог. Я и сам этому не рад, но вашей сестре повезло больше, чем той несчастной девочке, которую выдали замуж за Болтонского Бастарда. Ради всеобщего блага я был вынужден заключить эту сделку. Возможно. Джон отвернулся, на краткий миг лишившись дара речи. Никогда за свою жизнь и даже после смерти ему так не хотелось уклониться от своего долга. В ту ночь, когда Боуэн Марш убил его, он хотел отправиться в Винтерфелл и спасти Арью, и мысль о том, что он опять не может отправиться к ней, терзала его острее кинжала. Но и на этот раз он не может отправиться за ней. Не может. Он должен исполнить предназначенное как можно быстрее, пока сам не превратился в чудовище. Не говоря ни слова, Джон отошел в сторону, чтобы сир Джастин и его люди смогли пройти в лагерь. Джон разглядывал опустевшие укрепления Дредфорта, словно ожидая, что на них появятся восставшие мертвецы. Но там были только люди Станниса, которые, выломав ворота, ворвались внутрь и теперь срывали знамена с ободранным человеком и вешали вместо них стяги с коронованным оленем. Джон был бы доволен, если бы они разобрали эту проклятую крепость по камешку. Он снова подумал о том, что если захочет, то может превратить Дредфорт в руины; вынуть меч и обрести силу – теперь это для него так же естественно, как дышать. Или можно приказать Рейегалю изрыгнуть оранжевое, желтое, зеленое пламя и зажечь огромный погребальный костер, чтобы от Болтонов не осталось ни малейшего следа. Стереть их с лица земли. Отомстить за Робба, за Джейни Пуль, за Давоса Сиворта, даже за Теона. Предать их имя проклятию. Он так хотел этого, так хотел… Кто-то тронул его за плечо. - Лорд Сноу, вас зовут. Джон нехотя оторвался от раздумий и пошел за Лиддлем (на этот раз другим) к королевскому шатру. Когда он вошел внутрь, Станнис и сир Джастин о чем-то возбужденно разговаривали, но, завидев его, оба замолчали, хотя рыцарю явно не терпелось поведать королю о своих приключениях в Браавосе. Сломанный Рог Рассвета лежал на столе среди карт и перьев. Джон не мог отвести от него глаз. Он сжал кулаки, ожидая, когда ему можно будет взять рог в руки. - Лорд Сноу, - заговорил Станнис. – Мне сказали, эта вещь может нам помочь. - Это правда. - Но не в теперешнем состоянии. Ты можешь починить его? - Думаю, да. – Джон старался сохранить невозмутимый вид. – Вы говорили с сиром Давосом? - Говорил. – Голос Станниса звучал по-прежнему резко, но даже по жесткому, настороженному лицу короля было видно – он знает, что Джон сделал с руками Лукового рыцаря. – Ты хорошо поступил, и я у тебя в долгу. Что тебе известно об этом роге? - Немногое. – Джон пожал плечами. – Азор Ахаи протрубил в него, чтобы закончить Рассветную Битву. Если мы хотим закончить эту битву, нужно снова протрубить в рог. - Кто должен это сделать? – Король окинул его колючим взглядом. - Не знаю, - сказал Джон, - но только не я. Я протрубил во второй рог, Рог Зимы, чтобы разрушить Стену и пробудить великанов. Я не могу трубить в Рог Рассвета. Вы, наверное, уже поняли, милорд, что с тех пор, как вы видели меня в последний раз, я стал другим. - Понял. – Станнис стиснул зубы. – Ты не отбрасываешь тени, от тебя не исходит тепло, и я не заметил, чтобы ты моргал или дышал. Но ты сказал, что в прошлый раз в него трубил Азор Ахаи. Разве не ты теперь Азор Ахаи? - Так думала Мелисандра, ваше величество. Но, как я уже сказал, я не могу трубить в него. Станнис молча изучал сломанные половинки рога. Наконец, нахмурившись, он поднял глаза. - Но кто-то же должен. - Ваше величество, - начал сир Джастин, - если это необходимо, для меня было бы честью… - Нет, Масси. – Станнис нахмурился еще сильнее. – Оставь нас. Светловолосый рыцарь ожидал другого ответа после тяжких лишений, перенесенных за долгие месяцы службы. Он молча поклонился и вышел. Станнис и Джон остались одни. Тишина становилась все глубже и напряженнее. Наконец Станнис заговорил: - Ни один смертный не может подуть в этот рог и остаться в живых. - Да, милорд, - согласился Джон. – Тот, кто это сделает, погибнет. - Зато остальные будут живы. – Станнис нервно барабанил пальцами по столу. Хмурая складка между его бровей стала глубже. – Это долг. И что потом будет? - Точно не знаю, ваше величество. Насколько мне известно, новые Иные больше не появятся. Нам придется сразиться с теми, кто есть, но больше их уже не станет. Они отступят, ослабнут, может быть, станут более уязвимыми, как только Ночной Дозор – те, кто остался, - сделает свое дело. Это Рог Рассвета, милорд, а Иные не выносят света. - Значит, у нас нет выбора. – Станнис вертел в руках половинки рога. – Рог должен прозвучать. Это нужно обязательно сделать на Стене? - Стена пала, ее защита исчезла, а упыри и Иные заполонили всю страну. Мне кажется, не имеет значения, где именно нужно трубить в рог. - Понимаю, - пробормотал король. - Азор Ахаи должен протрубить в него и отдать за это жизнь. Но ты не можешь этого сделать. Что ж, хорошо, лорд Сноу. Вот тебе и ответ. - Какой ответ? – удивленно переспросил Джон. – Что вы имеете в виду? В первый раз Станнис Баратеон искренне улыбнулся. Как будто маска в виде черепа треснула, крышка гробницы отворилась и солнечный свет озарил пыльные кости, покоящиеся внутри склепа. Как будто в самом конце король все-таки обрел свое предназначение. После долгих лет одиночества и упорной борьбы он нашел цель, в которую поверил и во имя которой может победить. - Да, - сказал он. – Это буду я.