Север помнит / The North Remembers

Он лежал, дрожа от озноба, в углу башни. Постелью ему служила охапка колючей соломы, а старое грязное одеяло было единственной защитой от холода. Как хорошо, как замечательно. Уж лучше зарыться с головой в землю, чем оказаться снова подвешенным в цепях. Он и подумать не мог, что Вонючке удастся заслужить такую благодать. Но потом он вспомнил. Теон. Мое имя - Теон. Оно ни с чем не рифмуется, зато оно мое. Теон до сих пор так и не понял, почему его не сожгли. Он знал, его должны были принести в жертву священному огню, прежде чем Станнис и его непокорные северные горцы выйдут на бой с наступающим войском Болтона. Их ведет лорд Рамси. Ему нужна его зверюшка. Ему нужен его Вонючка. Он сжался в комок и задрожал под одеялом, словно ребенок, который надеется, что чудовища, прячущиеся под кроватью, исчезнут, стоит ему закрыть глаза и загадать желание. Понял ли лорд Рамси, что король, которого он захватил в плен, подделка? Он еще думает, что война выиграна, или уже знает, что война только начата? Одной мысли о том, что Рамси сделает, когда узнает правду, было достаточно, чтобы кожа покрылась мурашками. Та, которая еще осталась. Последнее, что Теон запомнил, были люди Станниса, которые вломились в комнату, злобно ухмыляясь, и сообщили ему, что разведка доложила об авангарде Фреев не далее чем в трех лигах отсюда. Поэтому ему выпала высокая честь присутствовать на своем собственном сожжении. - Мы побились об заклад, Перевертыш, - сказал сир Клейтон Саггс, грубо выдрав запястья Теона из оков, отчего он рухнул на пол с высоты нескольких футов. – Когда ты начнешь орать и звать своего мокрого кальмарьего бога – когда огонь поцелует тебе пальцы ног, или ты продержишься до тех пор, пока он не сомкнет свою блядскую пасть вокруг твоих причиндалов. – Рыцарь рывком поднял Теона на ноги и шлепнул его по спине. – Просто будь трусом, как и всегда, и визжи погромче. Мне есть куда потратить пять золотых драконов. Первое, что почувствовал Теон, было униженное облегчение. Сир Клейтон не знает. Они не снимали с меня одежду, они не видели. Он так обрадовался, что даже не протестовал, когда его полунесли-полуволокли вниз по ступеням башни на пустошь, покрытую льдом. Мимо пробегали бородатые северяне в шкурах, им прямо-таки не терпелось вступить в бой. Сквозь туман Теон разглядел флаг Станниса – алое сердце на золотом поле. Он открыто поднял знамя? Как же глупо, глупо, глупо… Сир Клейтон и несколько оруженосцев подтащили его к костру. Теон огляделся по сторонам. Рядом с костром стоял сам король Станнис; на нем был тяжелый плащ с капюшоном, но эта высокая фигура, эти темно-синие глаза, похожие на открытые раны, и тяжелая, упрямо сжатая челюсть не могли принадлежать никому другому. По крайней мере, ему хватило разума не доставать Светозарный, ведь меч якобы тоже попал к лорду Рамси. Теон предположил, что Арнольфу Карстарку дали какую-то подделку. Он не видел ни свою сестру, ни Кварла Девицу, ни Тристифера Ботли – никого из ее людей. Дурак я был, что понадеялся на Ашу. Надо сказать, она пыталась отговорить Станниса от того, чтобы сжечь его заживо, но только ради того, чтобы предложить отрубить ему голову. Горцы свистели и насмехались над ним, когда он ковылял сквозь их ряды. «Месть!» - кричали они. – «Месть за Брана и Рикона! Месть за Молодого Волка! Месть за Старков! Месть! Месть! Месть!» Отсюда не выбраться. Вопреки всему, Теон успокоился. В Дредфорте с него сдирали кожу дюйм за дюймом, пусть же огонь освежует его целиком и положит конец его мучениям. Когда его привязывали к вязанкам хвороста, он улыбался. - Владыка Света, - начал один из рыцарей, встав перед костром с зажженным факелом в руке. – Обрати на нас свою милость и прими эту жертву в свое пылающее сердце. Дай нам силу сокрушить наших врагов и проведи нас через ночь Великого Иного, к рассвету, которому не будет конца. Очисти нас в огне, воздай справедливость за тех, кого убил этот предатель, о владыка наших душ и наших… В этот момент в лесах прозвучал рог. Один раз, а потом второй. Северный рог. Рыцарь прервал молитву. Он оглянулся на короля в ожидании приказа, и Станнис вскинул голову, словно пес, почуявший дичь. Как и все стоявшие здесь, он знал, что это значит. Затем раздались три звука рога, совсем рядом в тумане, и северяне отбросили все попытки следовать церемонии, посвященной богу, в которого они не верили. Они достали каменные топоры, двуручные мечи и палаши, продели руки в ремни щитов, вынули ножи и кинжалы. Прежде чем кто-либо успел вымолвить «Рглор», они уже бросились в битву, и Станнису ничего не оставалось делать, как дать своим людям сигнал присоединиться. Теон покачнулся. Он здесь, он где-то рядом. Это рог северян, не Фреев. Это Болтоны, Болтоны, Болтоны. Его охватила паника. Он нагнул голову и попытался перегрызть путы сломанными зубами, превозмогая мучительную боль, но ему удалось откусить лишь несколько пеньковых нитей. Я лучше сгорю, чем позволю Рамси забрать меня. Он извивался как мог, но ему не удавалось дотянуться до факела, который рыцарь, убегая, бросил на землю. Огонь угасал под снежными хлопьями, но еще горел. Теон еле дотянулся до факела изувеченной ногой, и тут же почувствовал жар сквозь грязные опорки. Он всхлипнул, храбрость почти покинула его. Смерть от огня ужасна… но Рамси Болтон еще хуже. А потом он увидел три фигуры, появившиеся из тумана. Они пробирались через сугробы, а выбравшись на открытое место, побежали к нему что было мочи. Один вытащил нож, перерезал веревки, и Теон упал лицом вниз. Он лежал, чувствуя во рту грязь и дерьмо. Воспоминания выползали из его помутившегося сознания. Да, лорд Рамси, конечно, я съем. Мне жаль, что они мало смеялись. Ваш Вонючка хочет их рассмешить… нет, не бейте меня. Я съем, и всем будет весело. Клянусь, клянусь, клянусь… Его подхватили под мышки и поставили на ноги. Это не сир Клейтон. Теон заглянул под капюшон и не поверил своим глазам. - Кварл? – прохрипел он. - Нет времени. Ты должен исчезнуть отсюда, прежде чем они поймут, что их провели. – Кварл Девица поднял его за плечи, а другой – Трис Ботли – подхватил за ноги. Они вдвоем протащили его, словно мешок с мукой, и наконец взвалили на облезлую лошадь, которую держал третий незнакомец в капюшоне. Это Аша. Быть не может. Но так оно и было. Его сестра вскочила в седло и подтянула его за пояс, заставив сесть впереди себя. - Кварл, Трис,- сказала она, - поехали с нами. - У нас только одна лошадь, м’леди, - тихо ответил Кварл. – А мы оба слишком сильно вас любим, чтобы занять ваше место. Ради вашей леди-матери, бегите. - Тогда идите следом. – Теон никогда не видел Ашу такой. – Пешком, на муле… как угодно, только не оставайтесь здесь. Обещайте, что пойдете за нами. - Мы пойдем за вами. – Тристифер Ботли совсем не выглядел влюбленным мальчишкой, как бывало всегда, когда рядом находилась Аша Грейджой. – Клянемся. - Но, пошла! – Кварл хлопнул лошадь по крупу, та заржала и потрусила прочь. Теон увидел, как силуэты Кварла и Ботли исчезают в тумане. Они остались, чтобы умереть. Он не понимал, что произошло. Неужели Аша все это подстроила? Неужели они с Кварлом и Трисом затрубили в рога и заставили северян подумать, что атака уже началась… когда Станнис обнаружит, что его одурачили и что пленник сбежал, он придет в ярость… когда Рамси обнаружит, что его одурачили и что пленник сбежал, это будет гораздо хуже… Он не помнил, сколько они ехали. Всю дорогу он провел словно в бреду. Железнорожденные – не то что рыцари, воспитанные в седле. Им привычнее шагать по палубе корабля, чем сидеть на лошади, но Теон за годы пребывания у Старков выучился неплохо ездить верхом. Он вспоминал, как ездил с Роббом по высокогорным лугам, а потом – как ходил по шлюхам и пил с Бенфредом Толхартом, а потом попытался забыть обоих. Слишком больно вспоминать. Лошадь, спотыкаясь, продиралась сквозь замерзший подлесок, и им приходилось пригибаться под низкими заснеженными ветвями. Наши следы и слепой увидит. Аша горячо дышала ему в затылок, а он отчаянно вцепился искалеченными руками в гриву лошади. Боги, не дайте мне упасть. Теон подумал, пошлет ли Станнис погоню или не станет тратить силы на поимку двух беглецов, когда впереди его ждет столько врагов. Мне жаль, мне жаль, мне так жаль… Уже почти стемнело, когда они наконец добрели до заброшенного укрепления, притулившегося в тени голой отвесной скалы. Аша резко осадила лошадь, так что снег взметнулся из-под копыт, и спешилась, беспокойно оглядываясь по сторонам. Но ничто не двигалось в темнеющем лесу, кроме их теней. Тогда она протянула руки и позволила Теону упасть ей в объятья. Что он и сделал. Аша посадила его на камень, потом нашла крепкую ветку и стала колотить по прогнившей двери, пока не сломала замок. Внутри было темно, как у Неведомого под мышкой, и пахло так же мерзко. Сосульки прорастали сквозь трещины в провалившейся крыше и на скрепленных известью стенах. Аша случайно наткнулась на кружево замерзшей паутины, и та со звоном разбилась вдребезги. Но воздух здесь был чуть теплее, чем снаружи, а деревянная приставная лестница, почти нетронутая, вела на чердак. Призраки. Я призрак Винтерфелла. Нет, уже нет. Он больше никогда не увидит Винтерфелл. Аша завела лошадь внутрь, закрыла разломанную дверь и приперла ее обвалившимися камнями. Потом она помогла Теону взобраться вверх по лестнице и вползла за ним наверх. Пол на чердаке был из камня, обмазанного глиной, в углу они обнаружили охапку соломы и изъеденные молью одеяла. Аша устроила ему постель, его собственную постель на славном плоском полу. С помощью кремня она зажгла дымящий, слабенький огонь и съежилась рядом с ним, бесформенная тень во тьме. Было слышно, как снаружи падает снег, царапаясь в ставни. Теон пролежал так большую часть ночи, то задремывая, то просыпаясь; каждый раз, проваливаясь в сон, он видел лицо Рамси, его длинные сухие волосы, ухмыляющиеся пухлые губы и бледные бездушные глаза. Наконец он приподнялся на локте. - Аша? – прошептал он. Она медленно повернулась к нему, словно забыла, что он здесь. - Что? - Где… - Теон замялся. – Где Арья? Леди Арья. Я спас ее. Где она? Джейни, ее зовут Джейни. Джейни Пуль, подружка Сансы. Глаза у нее карие, а не серые. - Сир Джастин отвез ее на Стену, - наконец сказала Аша. – Северяне были против. Они думали, кому-то из них достанется честь отослать ее к себе в замок. Но Станнис был тверд. Да, он сказал, что отправит ее в Черный замок. Теперь Теон вспомнил. Джон Сноу поймет, что она самозванка. Если кто-нибудь узнает, что эта девочка – не Арья Старк, всем будет наплевать на ее благополучие. В тисках северной зимы и во время битвы королей нет места для бескорыстия. Он перевернулся на спину и уставился в потолок. У него были вопросы, множество вопросов, но он не мог решить, как их задать. Он был невыносимо голоден, но сама мысль о еде вызывала дурноту. - Куда мы едем? Аша ответила не сразу. - На Севере нет безопасного убежища для железнорожденных, да и на юге тоже не лучше. Мы не можем вернуться на Пайк, пока Эурон сидит на Морском Троне. Поэтому мы поедем на Харлоу. Если нам удастся добраться туда незаметно, дядя Родрик защитит нас. - Что за… Родрик? Родрик Чтец? – Теон надеялся услышать что-нибудь более здравое. Он даже представить не мог, чтобы вернуться на Железные острова, и не был уверен, что хочет этого. Его встретят с отвращением и презрением и почтут за милость воткнуть ему кинжал между ребер, чтобы прекратить его жалкое существование. Только мягкосердечные дураки с зеленых земель позволяют слабакам жить. Аша вздохнула. - Знаю, это не самое лучшее, - признала она. – Но это единственное место, кроме Валирии, которое я могу придумать. К тому же наша леди-мать будет там. – Ее голос прервался, но она притворилась, что это из-за кашля. Мать. Теон не помнил ее лица и на короткое мгновение он даже не мог вспомнить ее имя. - Мать, - повторил он, как дрессированный ворон. - Я это делаю не ради тебя, - тихо сказала Аша. – Ни в коей мере. Ты был глупым, тщеславным и упрямым и сам вырыл себе могилу. Но ты заплатил за это стократную цену, и ты мой брат. Я верну тебя домой, чтобы мать взглянула на тебя в последний раз перед смертью. Клянусь. Она поклялась. Холод пробежал по спине Теона. А потом я тоже умру. И она. И мать. Мы можем умереть все вместе. Он всхлипнул и заплакал. Аша посмотрела на него то ли с испугом, то ли с беспокойством. Она надеялась, что он сам перестанет, но он продолжал рыдать. Его тощие плечи тряслись, он прижимал к лицу грязные беспалые руки, и тогда она подсела к нему поближе и обняла. Теон положил голову ей на грудь, чувствуя на языке вкус соплей и соли. Он плакал и не мог остановиться, а она неуклюже баюкала его. Простите меня, простите, простите. Нет, лорд Рамси, ваш Вонючка не плачет, ваш Вонючка так счастлив, так счастлив… нет, пожалуйста, не надо, прошу вас… нет, только не это, заберите мой палец, заберите руку, нет, нет, лорд Рамси, не надо, я ваш, я ваш, нет, милорд… нет… НЕТ… НЕТ! Прошла вечность, прежде чем слезы иссякли. Он икнул, всхлипнул и затих; глаза слипались, а в горле было сухо, словно туда песка насыпали. Может быть, снег заметет наши следы. Но есть ли надежда на спасение? Как им добраться до берега, если сугробы становятся выше день ото дня? Как им не погибнуть от холода, страха, голода, волков, чудовищ, посланных дядей Эуроном? Она права. Я не должен был брать Винтерфелл. Мне следовало поехать на Красную Свадьбу и погибнуть вместе с Роббом. Но Теону уже было все равно. Он хотел лишь лежать в объятиях Аши и слушать, как она напевает ему. Это была какая-то дурацкая детская песенка про крылья у рыбы и пальцы у коровы. Ему нравилось. Он чувствовал себя счастливым в полуразрушенной башне, засыпанной снегом. У них есть солома и одеяла – это все, что нужно. Они могут остаться здесь, а она будет петь ему. Теон не знал, сколько прошло времени. Аша не отпускала его, просто молча сидела, положив подбородок ему на макушку. Наконец сквозь сломанные ставни просочился серый свет, отбрасывая на пол тени, похожие на лезвия ножей. Аша встряхнулась и встала. - Сейчас вернусь, - сказала она. – Посмотрю, сколько снега намело. Теон не возражал. Он смотрел, как она спускается по лестнице и исчезает внизу. Он слышал, как она перепрыгивает через несколько ступенек, шлепает лошадь по спине, отодвигает камни от двери, витиевато ругаясь, как это было у нее заведено. Он почувствовал дуновение холодного воздуха… А потом настала тишина. - Аша? – с тревогой позвал он. Что если она ушла, что если ее утащило чудовище, вылезшее из-под снега? Что если Рамси ждал их снаружи всю ночь? Снова тишина, которая длилась несколько ударов сердца. Затем он услышал, как его сестра быстро идет через нижний зал, а потом она поднялась наверх и одним рывком забралась к нему. - Гребаное пламя преисподней, - выругалась она. – Снаружи есть люди. - Люди? – холодный пот потек у Теона по спине. – Сколько? Где? - По меньшей мере пятьдесят, а то и сотня. Довольно далеко, с той стороны поля. Я слышала, как они разговаривают, но слов разобрать не могу. Не знаю, кто это, но похоже, не Болтоны, не Фреи и не Баратеоны. «Старые боги», - подумал Теон.– «Они знают мое имя». - Что нам делать? - Останемся здесь, будем сидеть тихо. – Аша уже затаскивала лестницу наверх. На ее сильных жилистых руках вздувались мускулы. Десять пальцев на руках, десять на ногах. – Снега насыпало фута на два. Если попытаемся выбраться, они сразу поймут, что мы здесь были. Остаемся здесь. Сидим тихо. Теону не нужно было повторять дважды. Он дрожа накрылся одеялом с головой и лежал так, слушая, как колотится сердце. Пару раз он выглядывал наружу и видел, что Аша стоит на коленях у окна, напряженная и неподвижная. Он решил было присоединиться к ней, но тут его сестра сказала: - Твою ж мать. Они идут сюда. Нет. Нет! Так нечестно, он просто хотел, чтобы их оставили в покое. Но вдруг Аша отбежала от окна и распласталась на полу. А потом раздался могучий удар в дверь, сначала один, потом другой. Послышался низкий голос, словно доносящийся из бочки: - Ну-ка, кто здесь прячется? Выходи! Хар! «Уходите», - лихорадочно взмолился Теон.– «Уходите, уходите, уходите». Но эти люди не ушли. Вместо этого раздался громкий треск, когда дверь сорвали с петель, и в нижнем зале послышались тяжелые шаги. Лошадь испуганно заржала при виде пришельцев, уничтожив слабую надежду на то, что их не найдут. Другой голос произнес: - Это самая безобразная лошадь, какую я видел за всю свою жизнь. Такую даже красть стыдно, разве что какой-нибудь разрыцарский рыцарь прискачет на ней ко мне и будет умолять, чтобы я принял ее из его рук. - Да уж, ты прав, Сорен, - фыркнув, промолвил первый. – Хорошо, что мне с моим здоровым членом на лошадь не залезть. - Да уж, Великанья Задница, ты-то у нас здоровый куль с дерьмом. Убедись сперва, есть ли у тебя шанс заполучить эту развалину. – Второй повысил голос. – Вам лучше вылезти, поклонщики. Это Сорен Щитолом, Харль Охотник, Странник и Великий Морж. Да, еще Тормунд Громовой Кулак, но он не в счет. «Одичалые», - подумал Теон. К счастью, ему не много доводилось общаться с вольным народом, но любой, кто достаточно прожил на Севере, слышал истории об одичалых. – «Что они делают так далеко к югу от Стены?» По крайней мере, это не Бастардовы ребята. Теон не хотел, чтобы его застрелили, он не хотел, чтобы они поднялись наверх и убили их с Ашей, и в нем проснулась храбрость, о которой он уже и забыл. Он отбросил одеяло и подполз к лазу, ведущему вниз. - Мы наверху, - крикнул он. – Пожалуйста, не трогайте нас. Одичалые подпрыгнули, дернулись, и, заметив его, в один голос выругались. - Что это, тысяча адских тварей, такое? - Я думал, это призрак. - Да уж, похож, нечего сказать. – Тот, кто называл себя Сореном Щитоломом, махнул Теону. – Эй, ты, давай спускайся, мы хотим получше тебя рассмотреть. Медленно, и никаких выкрутасов. Теон послушно спустился по лестнице. Он не попытался подойти ближе и притворился, что не заметил их взглядов, в которых отражались отвращение и изумление. Наконец Сорен сказал: - Тебя как звать, поклонщик? - Теон. Теон Грейджой. – Ему понравился этот вопрос. Он почувствовал себя лучше, более уверенно. - Грейджой… - Одичалые обменялись хмурыми взглядами; его имя было для них пустым звуком. Но потом высокий седобородый здоровяк сказал: - Хар, разве это не он взял Винтерфелл? Лорд Сноу говорил, это он убил его братьев. Приступ паники пронзил Теона, словно удар клинка. - Нет, - взмолился он. – Нет, я не убивал. Не убивал я, не убивал я Брана и Рикона. Эти головы… они не их, а мальчишек с мельницы. Я никогда не хотел… - Значит, ты просто убил каких-то мальчишек с мельницы, поклонщик, - заметил Сорен Щитолом. – Всего-то делов. - Что? – раздался голос с чердака. Прежде чем Теон успел запретить ей, Аша спрыгнула вниз, и одичалые, поняв, что она представляет собой большую угрозу, чем он, тут же достали оружие. Но она подняла руки, показав, что безоружна, и они неохотно опустили мечи. Все ее внимание было приковано к Теону. - Что ты сказал? - Я… - Он пытался произнести эти слова снова. – Я… не убивал Брана и Рикона. Не убивал я. Аша смотрела на него, и казалось, это никогда не кончится. Наконец она промолвила: - О боги, - и с содроганием отвернулась. – Ты столько выстрадал за это… и ты не убивал? - Нет. Не убивал. Я не знаю, где они. Одичалые обменялись удивленными взглядами. - Этот парень ненормальный, что твой тенн, - сказал Тормунд Громовой Кулак. – Думаю, если б лорд Сноу знал, ему было бы легче лежать в холодной могиле. Но если ты тот, кто это сделал… думаю, мы захватили неплохую добычу, ребята. - Нет… - Не надо. Все что угодно. Только не это. – Я не добыча. Я просто Теон. Я… я был Вонючкой, но теперь нет. Пожалуйста. Мне жаль. Мне жаль. Мне так жаль. - Хватит трепаться, парень, - сказал Тормунд уже мягче. – Мы едем на юг, чтобы сражаться за лорда Сноу, раз уж он сам не смог. Мы освободим Винтерфелл и Манса-налетчика, и чем скорее мы это сделаем, тем скорее он будет править нашим народом. – Он усмехнулся щербатой улыбкой. – Так что ты нам поможешь. - Как? – Теон едва не разрыдался, поняв, что его дом в башне под снегом, где Аша пела ему, утрачен навсегда. – Что вы хотите, чтобы я сделал? - Ну, не могу сказать, что мы особо хотим видеть тебя рядом с собой, что б ты там ни думал. – Тормунд поскреб бороду. – Вернешься в Винтерфелл. Расскажешь нам то, что нам нужно знать. Мы здесь не для того, чтобы мудохаться с королем Станнисом и его сбродом и проливать кровь за них. Я скажу тебе, зачем мы здесь. – Одичалый протянул руку и положил огромную тяжелую лапу Теону на плечо. – Победа. Свобода. Месть.