Север помнит / The North Remembers

В дюжине ярдов впереди дорога переходила в чавкающее топкое болото, и Эдмар Талли мужественно подавил желание сказать: «А я ведь предупреждал». В спертом влажном воздухе висела беспросветная хмарь, пахло торфом, мхом и гнилью, а на горизонте виднелись тени искривленных деревьев. Бесформенные валуны, наводящие на мысли об ограх, были укрыты покрывалом из белого лишайника и скользких водорослей. Эдмар изо всех сил сдерживал беспокойную лошадь, стараясь излучать непоколебимую уверенность перед лицом своего спутника. Он завел их насколько смог далеко, и никто не мог упрекнуть его в том, что он не сдержал слова. Подышав немного затхлым воздухом этого богами забытого места, сир Аддам распрощается со своей манией величия, откажется от мысли разыскать Жиенну и поскорее сбежит обратно в Королевскую Гавань, которая теперь покажется ему райским садом. Однако Марбранд внимательным задумчивым взором оглядывал местность. За несколько недель, проведенных вместе, Эдмар научился не доверять этому взгляду; он означал, что Марбранд собирается сделать то, что Эдмару не понравится. Рыцарь уже раскусил все его попытки увильнуть или направить их не в ту сторону. Честно говоря, Эдмар удивлялся, как сир Аддам еще не задушил его во сне, но он слишком хорошо знал, что отчаяние вкупе с бессмысленными проявлениями идиотской доблести могут даже праведника довести до крайности. До крайности и до нежеланного попутчика. Пользуясь случайным сходством, в основном из-за цвета волос, Эдмар выдавал себя за родственника сира Аддама – сира Кристофера Марбранда из Впадины Нанн. Эта ложь каждый раз вязла у Эдмара на зубах, когда он вынужден был произносить ее. Сир Аддам сказал, что у него был кузен по имени Кристофер из Впадины Нанн, но он много лет назад сбежал в Вольные Города и с тех пор никто о нем не слышал. По меньшей мере полдюжины раз Эдмар собирался открыть свое настоящее имя, но по здравом размышлении наконец решил отказаться от этой затеи. Сейчас он полезен сиру Аддаму, уж не важно, мнимая эта польза или подлинная, и только поэтому рыцарь еще не вернул его в Бобровый Утес, – а если это случится, его покои будут гораздо грязнее, темнее и холоднее. Кроме того, ему нужно было хотя бы притвориться, что он пытается найти Жиенну. Эдмар понимал, что его надежда на помилование и на то, что он когда-нибудь сможет вернуться в Риверран вместе с Рослин, целиком и полностью зависит от этого предприятия. Поэтому он привел сира Аддама сюда, на Перешеек, в глубинах которого блуждает загадочный замок Хоуленда Рида. Пусть Марбранд сам решает, принять вызов или убраться отсюда подобру-поздорову. - Я слышал об этом месте, - наконец сказал Марбранд, нарушив неестественную тишину и заставив Эдмара вздрогнуть. – Вы правильно поступили, решив спрятать девушку здесь, милорд. Любой, кто вторгнется на Перешеек без дозволения болотных людей, может на закате поужинать, а к рассвету стать завтраком для мух. Эдмар неопределенно хмыкнул. Он был рад, что в данном случае ничем не сможет помочь; Риды были знаменосцами Старков, а не Талли, и поэтому даже ему не был гарантирован безопасный проход сквозь болота. Если допустить, что Жиенна и его дядя добрались до места, сейчас они пользуются гостеприимством лорда Хоуленда. Он попытался подсчитать, сколько времени прошло. Если Жиенна действительно была беременна, когда покинула Риверран, ребенок еще не должен родиться; он был зачат всего за пару недель до ребенка Рослин, а его жена еще не родила. Если будет мальчик, мы назовем его Роббом. И пусть Ланнистеры делают, что хотят. Все-таки Эдмар отчасти был благодарен сиру Аддаму хотя бы за то, что тот дал ему возможность размяться. Более того, Марбранд обращался с ним с неожиданным уважением; он разделил с ним ночные стражи и никогда не повышал голоса, не говоря уже о том, что ни разу не поднял руку. Я мог бы убить его ночью и сбежать. Соблазн был очень велик. Но жизнь беглого преступника, преследуемого всеми войсками Ланнистеров, вне всяких сомнений, окажется тяжелой, полной лишений и весьма короткой. - Что ж, - сказал Марбранд. – Ясно, что мы не можем просто так блуждать по Перешейку. Значит, нам нужно найти замок или какой-нибудь другой приют, где есть воронятник, и оттуда вы напишете лорду Хоуленду. Я и забыл. Он же у нас здесь самый умный. Эдмар скрипнул зубами. - И что я ему напишу? Что он должен выдать королеву Жиенну или уже может начинать сочинять песню «Дожди из Сероводья»? Марбранд поднял бровь. - Думаю, песен о дожде у них здесь хватает. А что написать, вы придумаете сами. Ближайший город отсюда - Старые Камни, а если мы пересечем Пасть и выйдем к Перешейку с севера, то Белая Гавань. Я слышал, что железнорожденных выбили из Рва Кейлин, поэтому мы можем найти какой-нибудь путь оттуда. Он не собирается сдаваться. Все надежды Эдмара увяли на корню. - Ров Кейлин – вонючая дыра, не важно, чье знамя там висит. И я все равно не понимаю, как мы сможем… - Я надеялся сделать это тайно, - признал Марбранд, - и я не намерен вести на Перешеек огромную армию, но несколько мечей нам не помешают. Мы ушли далеко на север и от моих земель, и от ваших, и не можем призвать на помощь ни знаменосцев, ни дружину, но, может быть, среди родичей вашей жены… Эдмар в изумлении уставился на него. - Вы совсем с ума сошли? Просить Фреев помочь нам спасти женщину, из-за которой и случилась эта проклятая Красная Свадьба? Фреев, которые убили моего племянника и мою сестру, которые неделями угрожали повесить меня, которые надругались над моим домом, моей честью и моей жизнью? Если вы шутите, то это не смешно. - Примите мои извинения, - сир Аддам смутился. – Вы правы, я не подумал об этом с вашей точки зрения – ведь я знаменосец Ланнистеров, а Фреи их союзники. Они в высшей степени омерзительные люди, лучше их не привлекать к этому делу. Прошу меня простить. В таком случае, самый разумный выбор – Белая Гавань, там не будет недостатка в северянах, жаждущих отвоевать обратно королеву Молодого Волка. А если добавить письмо, которое вы напишете лорду Хоуленду, мы… - Он может не ответить, - перебил Эдмар, сам понимая, что его возражения звучат несерьезно. – Мы просили его оберегать Жиенну от любых угроз и посягательств. Если он не захочет предоставить нам безопасный проход в Сероводье, не имеет значения, сколько у нас воинов – один или тысяча. Все они сгниют в болотах или в брюхе у львоящера. - В таком случае вам придется вернуться в Бобровый Утес, - спокойно сказал Марбранд. – Одному. Эдмар залился краской. Марбранд всегда был учтив и сдержан и не опускался до угроз, даже косвенных, но в данном случае он явно воспользовался своим преимуществом. - А как вы заставите северян поверить, что отстаиваете исключительно интересы Жиенны? – огрызнулся он. – Меня вы не заставите солгать, даже за все то золото, которые вы и ваши дружки-львы сможете высрать. - Неужели? – Марбранд остался невозмутим. Он ни разу не повысил голос, и это бесило даже больше, чем его прагматизм. – Золото или дерьмо, вы получите то, чего заслуживаете. Если леди Жиенна носит ребенка Молодого Волка, я заберу ее в Эшмарк, чтобы ребенок родился там. Если будет мальчик, ему дадут воспитание, подобающее рыцарю, а если девочка – ей будет обеспечено достойное замужество. - Надо же, какое благородство. Если есть надежда на то, что у Старка остался наследник, Север будет сражаться за него. - Вы так думаете? За грудного младенца? – Марбранд слабо улыбнулся. – Похоже, вы пытаетесь подвести меня к мысли, что мне лучше убить малыша, а ведь он ваш родственник. Но я не собираюсь этого делать. Если бы король Джоффри и королева-регентша были более умеренны в своей политике, им не пришлось бы подавлять многочисленные восстания. Этого Эдмар не мог отрицать. - Джоффри с самого рождения был гнусным куском дерьма, а Серсея… только богам известно, что они замышляли при ее сотворении, но уж точно не собирались делать из нее женщину. Вы чуть получше их, Марбранд, если отойти на несколько шагов и хорошенько приглядеться. Вы понимаете, что у Ланнистеров нет будущего. Почему бы вам… Сир Аддам отрицательно покачал головой. - Хорошая попытка, милорд Талли, но вы не на того напали. Король Томмен вырастет, и, если провидению будет угодно, чтобы он дожил до взрослого возраста, он станет неплохим человеком, и я буду служить ему. - Томмен - не Баратеон и не истинный король, это известно всему королевству. Как вы можете быть близким другом сира Джейме и закрывать глаза на то, что он сделал? Или вас не беспокоит то, что вы служите бастарду и узурпатору? На этот раз Марбранд некоторое время обдумывал ответ. Наконец он сказал: - Томмен – это лучшее из того, что есть. Это не тот король, которого я бы выбрал в преддверии зимы, но даже зима не длится вечно. Когда настанет весна, он будет мужчиной. С этими словами он развернул коня и поехал обратно, откуда они приехали, по извилистой изъезженной тропе, в которую здесь превратился Королевский тракт. Эдмару ничего не оставалось, как угрюмо последовать за ним. Неудивительно, что в следующие несколько дней разговор у них не клеился. Они покинули болотные земли и выехали на берег Пасти. Побережье усеивали бесчисленные рыбацкие деревушки, в которых легко можно было нанять лодку до Белой Гавани, – если путь еще открыт. Ночи становились все морознее, горы Долины, видневшиеся вдали, покрылись снегом. Часто бывает так, что воины спят вместе, чтобы согреться, но Эдмар по ночам дрожал от холода в одиночестве. Он занимал себя лихорадочными фантазиями о том, что ждет их в Белой Гавани. Если его пустят в воронятник, дадут перо и пергамент… он мог бы разослать письма своим знаменосцам, он написал бы им… но что? Говорят, лорд Мандерли оказался трусом и предателем, он заискивал и пресмыкался перед Фреями, проглотив их чудовищную ложь про Красную Свадьбу. Если это правда, то Марбранду действительно не составит труда набрать себе целую толпу помощников. Он предупредил меня. Он сказал, что если я не помогу ему, то он будет искать помощи в другом месте. Но я ведь помог, чтоб его! Остаток пути Эдмар был целиком погружен в неспокойные думы. Наконец они добрались до какой-то убогой таверны, засыпанной снегом по самую крышу. Однако трактирщик не горел желанием пускать их ночевать из-за какого-то недавнего случая, о котором он упорно отказывался рассказывать, – ни их, ни кого-либо другого. Под конец – видимо, чтобы убедить их убраться поскорее, – он поведал, что неподалеку от Сестер стоит на якоре королевский флот. - Королевский флот? – переспросил сир Аддам, когда они, потерпев неудачу в таверне, вышли на улицу. – Какого…? - Видимо, прибыли за мной. Думаете, мое внезапное исчезновение из Бобрового Утеса прошло незамеченным? Марбранд покачал головой. - У них много других, более важных дел, и если у кого-нибудь возникнут вопросы, я предоставлю удовлетворительные объяснения. Корабли здесь с какой-то другой целью, и нам следует выяснить, с какой именно. - Выясняйте сами. А я не собираюсь и близко подходить к этим долбаным Ланнистерам. Сир Аддам посмотрел на него так, что Эдмар сразу припомнил, в каких он обстоятельствах, и, стиснув зубы, вынужден был уступить. Одного взгляда на море было достаточно, чтобы понять, что трактирщик не ошибся. Даже в сгущающихся сумерках рядом с каменистым берегом Длинной Сестры виднелись силуэты по меньшей мере дюжины кораблей, на их мачтах развевались знамена Томмена. На палубах мерцали факелы, и у Эдмара заныло в животе при мысли о том, что ему неизбежно придется пойти с сиром Аддамом. Правда, волосы у него отросли и на нем был плащ в цветах дома Марбрандов, так что люди увидят не сбежавшего из заключения Эдмара Талли, а ничем не примечательного сира Кристофера, сопровождающего своего известного и уважаемого родственника. Если, конечно, ты не натворишь глупостей. Найти перевозчика, согласного пуститься в море в такой час, было задачей не из легких, но сир Аддам прошел хорошую выучку у своих хозяев; он побренчал пухлым кошельком с золотом, на который тут же нашелся охотник. К тому времени как паруса были подняты, уже совсем стемнело, и ветер хлестал сильнее бича. Эдмар, закутавшись в плащ, смотрел на звезды и иногда про себя проклинал Марбранда. В последнее время это было его основным занятием. Когда они наконец добрались до кораблей, уже поднималась луна. Марбранд крикнул, и на ближайшем судне его услышали. После длительной суматохи к ним спустили лодку. Они поднялись на борт, недовольного перевозчика отправили обратно в гавань, добавив несколько монет за беспокойство. Эдмару помогли перелезть через борт, и он столкнулся со своим первым настоящим испытанием. - Марбранд, - сказал капитан, покинувший свою каюту, чтобы принять нежданных гостей. – Семь преисподних, что вы здесь делаете, сир? Вас послали командовать атакой? - Какой атакой? – сир Аддам был озадачен. – У меня были дела в Западных землях с моим кузеном. - Он небрежным жестом указал на Эдмара. – Я не был при дворе. Кого мы атакуем? Капитан почесал бороду. - Как по мне, так все это полная херня. После всех этих казней нам следовало бы всеми силами защищать столицу, что от речных лордов, что от Фреев, что от этого самозванного Эйегона Таргариена, чтоб его демоны взяли. Вам повезло, что вы уехали оттуда, сир. В столице правят безумие и глупость. По всей видимости, Мандерли – предатель, так что неизвестно, что мы узнаем, если прижмем его и заставим визжать. Сир Аддам замахал руками. - Не так быстро, клянусь Матерью, я за вами не поспеваю. О чем вы говорите? Какие казни? С чего бы речным лордам или Фреям планировать нападение на Королевскую Гавань? Лорд Мандерли доказал свою верность, казнив Лукового рыцаря Станниса Баратеона. Королева вернула ему его сына, и… На лице капитана отразился ужас. - Семь преисподних, - произнес он. – Так вы что, ничего не знаете? У Эдмара екнуло сердце. Речные лорды и Фреи. После его свадьбы он даже представить не мог, что такого должно случиться, чтобы и те и другие выступили на одной стороне. Что же произошло, почему они хотят выступить на Королевскую Гавань, зачем им… Капитан, похоже, был чрезвычайно смущен. - Я думал, вы знаете. Это ведь вы послали ворона насчет Вестерлингов. - Кто, я? – невозмутимо переспросил сир Аддам, но в его голосе чувствовалась тревога. - Ну да. Жутких дел вы натворили. Даже думать об этом не хочется. - Жутких дел? Вы о чем? - Сир, не хочу вас расстраивать, но тут уж ничего не воротишь. Вот как было дело… лорд Гавен и его семья мертвы. Их казнили на площади Бейелора с неделю назад. Жену лорда Талли тоже, ту, из Фреев. Их обвинили в том, что они помогли Жиенне Вестерлинг сбежать из… У Эдмара зашумело в ушах. Капитан говорил, что это был личный приказ короля, а сир Аддам возражал, что нет, такое могло исходить только от королевы, но капитан заметил, что Серсея лишена власти и заперта в крепости Мейегора в ожидании суда… Все эти слова словно были лишены смысла. Эдмар стоял на коленях, хотя не помнил, как упал. Он слышал только мучительный, обреченный крик, раздирающий ему горло и крошащий зубы. Где-то рядом раздались обеспокоенные голоса. Кто-то спросил, все ли в порядке с родичем сира Аддама, а сир Аддам попросил, нельзя ли на минутку уединиться в капитанской каюте. Эдмара подняли на ноги, и он, спотыкаясь, побрел за Марбрандом. Когда дверь каюты закрылась, он взорвался. - Как… вы… могли! – Слова ни в коей мере не могли отразить ту ярость, что бушевала в нем. – Давайте… выбросьте меня за борт… отвлекающий маневр, вот как это называется… так вы, ланнистерские ублюдки, поступаете… подумать только, я почти поверил, что им не причинят вреда… ненавижу! Ненавижу! Сир Аддам, насколько Эдмар мог видеть сквозь красную пелену, застилающую глаза, был бледен как полотно. - Милорд, клянусь вам, клянусь, я не думал, что так выйдет. Это полный бред, какое-то безумие. Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что даже Серсея не могла отдать такой приказ… - Да неужто? – рявкнул Эдмар. – После того как ее папаша устроил мою свадьбу? – Вечно все сводилось к этой свадьбе. Он совершил множество ошибок, но эта была самая ужасная. Да только теперь это не имеет значения. Рослин тоже мертва. И теперь ничто не удерживает меня от того, чтобы перебить их всех. Эдмар бросился на сира Аддама. Рыцарь протянул ему руку, пытаясь подбодрить его, поэтому Эдмару удалось заставить его потерять равновесие. Однако сир Аддам не зря считался одним из самых прославленных полководцев в рядах Ланнистеров: ему понадобилось лишь мгновение, чтобы собраться. Хоть душой он и сочувствовал Эдмару, но его тело, закаленное в сражениях, тут же среагировало на удар. Схватившись в рукопашной, они опрокинули стол и с грохотом рухнули на пол. Эдмар колотил Марбранда всюду, куда мог дотянуться, а сир Аддам одной рукой перехватывал половину ударов и пытался уклониться от остальных – с переменным успехом. Но сам он не нападал на Эдмара, только защищался, видимо, считая себя чересчур благородным, чтобы, в буквальном смысле, бить лежачего. Эдмар смутно расслышал торопливые шаги, стук в дверь. Если их застанут за дракой, сиру Аддаму придется сильно потрудиться, чтобы сохранить его личность в тайне, и поэтому он на секунду заколебался. Хотя Эдмар был зол на Марбранда за то, что тот одурачил его, ведь все это произошло из-за того, что сир Аддам вмешался в дело Вестерлингов, но факт оставался фактом – рыцарь был его единственным защитником. Любой из приспешников Ланнистеров, узнав, кто он на самом деле, будет обращаться с ним как с беглым изменником, заслуживающим той же участи, которая постигла его жену и Вестерлингов. Если это произойдет, то сир Аддам может хоть до посинения разглагольствовать о благородных целях и спасении королевства, Эдмара это не спасет. Этого мгновения оказалось достаточно. Сир Аддам вывернулся, перекатился через себя и крепко прижал Эдмара к полу. В этот момент дверь каюты отворилась. - Какого хрена здесь происходит? – воскликнул капитан. – Довольно нам всяких склок в Королевской Гавани, только на моем корабле этого добра не хватало. - Вы правы. – По подбородку сира Аддама текла кровь – Эдмар все-таки ухитрился разбить ему губу, волосы упали ему на лицо, он слегка запыхался, но в целом не сильно пострадал. От этого Эдмару стало еще хуже: его ярость оказалась бесполезной. Он бы с радостью разорвал Марбранда на кусочки, размозжил бы ему голову, отрубил бы ему правую руку, как случилось с его драгоценным Джейме, но все, что ему удалось совершить, – это разыграть жалкий никчемный спектакль. - Вы правы, - повторил Марбранд, поднимаясь на ноги и не сводя глаз с Эдмара, опасаясь, как бы тот не попытался продолжить драку. – Мой кузен пришел в ярость, узнав о беззаконной казни Вестерлингов. В детстве он дружил с сиром Рейнальдом, и упоминание о Красной Свадьбе расстроило его. Даже несмотря на сложившиеся обстоятельства, Эдмар был вынужден признать, что сир Аддам ловко вышел из положения: он солгал, говоря при этом правду. Сир Кристофер Марбранд вполне мог знать старшего сына Вестерлингов – по крайней мере, некому это отрицать. Вот и объяснение тому, что он так убит горем. Остается молиться, чтобы никто из Ланнистеров не заметил, что он впал в бешенство только после упоминания о гибели Рослин. Они оба погибли – и она, и мой ребенок. Он так никогда и не узнает, кого потерял – сына или дочь, не увидит, каким бы вырос его малыш, не познал бы его радости и печали. Внутренним взором он увидел трех человек, бредущих по белому песчаному берегу. Один – это он сам, вторая – это Рослин, а третий был ему незнаком. У него были волосы, как у всех Талли, но мальчик это или девочка, было не разглядеть. Тот, которым был он сам, остановился по щиколотку в воде, а Рослин и третий продолжали идти по песку, все дальше и дальше, к столбу света. Прежде чем войти в него, Рослин оглянулась, но Эдмар не мог расслышать ее слова; тень их нерожденного ребенка так и не обернулась. И он понял, что их на самом деле больше нет. Эдмар лежал на полу, наблюдая, как видение постепенно гаснет. Припадок насилия, порожденный яростью, прошел; он сам был словно мертвый. Без особого любопытства он подумал, что теперь будет делать сир Аддам. Выходит, что Жиенна теперь единственная наследница Вестерлингов из Крэга, – в противном случае их древний и благородный род вымрет, как Рейны из Кастамере, и в этом отношении она имеет дополнительную ценность. Но если Хоуленд Рид узнает об этом – а он узнает, болотные люди всегда как-то ухитряются выяснить то, чего им не следует знать, - то он будет полным идиотом, если доверит девушку заботам сира Аддама Марбранда, знаменосца Бобрового Утеса и близкого друга Цареубийцы. Кроме того, сир Аддам не сможет обеспечить ее безопасность, даже если его намерения чисты. К тому же он лишился рычагов воздействия на Эдмара – нельзя вернуть человеку семью, если эта семья стерта с лица земли. Конечно, теоретически, он мог бы выпросить ему помилование и позволение вернуться в Риверран, но Эдмару было уже все равно. - Впрочем, - где-то над ним произнес сир Аддам, - я всецело уверен, что все это – опасный бред. Как мог король так бездумно схватить и убить вассала уровня лорда Гавена и к тому же всю его семью, ведь они же получили помилование? А Фреи… боги милостивые, разве мы не знаем, на что они способны, если их обидеть? Покойный лорд Фрей преспокойно переметнется, если мы встанем ему поперек дороги… - Теперь уже покойный лорд Эдвин, - скривившись, перебил капитан. – Говорят, что старикан и так еле дышал после удара, а когда услышал вести, тут же и помер. Все еще лежа на полу, Эдмар издал хриплый вымученный смешок. Воистину это злая шутка, если этот протухший старый говнюк – чтоб он жарился в преисподней до скончания времен – сдох, получив известие о предательском убийстве его дочери. Впрочем, Эдмар не очень-то поверил словам капитана. Кроме того, если это правда, тогда ему следовало бы радоваться, что Рослин погибла. Весь мир настолько изменился и извратился, что вообще возможно думать о чем-то подобном, поэтому приходится цепляться за что угодно, лишь бы найти хоть какое-то утешение. - В общем, - продолжил капитан, дипломатично не обратив внимания на Эдмара, - лорд Уолдер мертв. Близнецами правит Эдвин. - Ну, это на пару недель, - сказал сир Аддам, проявив необычный для него цинизм. - Может и так. Да, эта история с Вестерлингами – полный бред, но… - Но что? – Марбранд стукнул кулаком по столу, который только что поставил на место, после того как они с Эдмаром перевернули его во время драки. – Почему этот приказ был вынесен без расследования? Королю девять лет, королева безумна, десница – Тирелл. Наверняка хоть кому-то, кто был задействован, приходило в голову, что это преступное и злое дело. Почему никто не попытался это прекратить? - М’лорд, вы же знаете, что солдаты приучены подчиняться. Простите меня, но королева и в особенности лорд Тайвин… они всегда ясно давали понять, что, если не выполнить их приказ, последствия будут ужасны. - Да, знаю. – Марбранд вдруг стал казаться вдвое старше своих тридцати лет. – Серсея не ведает о милосердии, что тут говорить. Когда я впервые приехал в Бобровый Утес, чтобы служить пажом, она возненавидела меня так открыто, что мне приходилось отдавать свой ужин собакам, а самому таскать еду с кухни, потому что я боялся, что она меня отравит. Она была недовольна, что я провожу время с Джейме, пока наконец он каким-то чудом не успокоил ее ревность. Я знаю, что она за женщина и какая она королева. Но эта расправа настолько вопиюще чудовищная, в ней нет ни капли политического расчета или даже здравого смысла, так что я подозреваю, тут поработал кто-то другой. Здесь какие-то другие мотивы, не могу сказать какие. Семь преисподних, ну почему никто не попытался ее остановить? - Кое-кто попытался, - сказал капитан, и на его лице появилось странное выражение. - Кто? - Джейме. Марбранд выглядел, если можно так выразиться, сбитым с ног. - Что? Что? Он жив? Он в Королевской Гавани? В последний раз я слышал, что он бесследно исчез в Речных землях. - Судя по всему, нет. Он нашелся. Не знаю, что на него нашло, но он со своей единственной рукой штурмовал эшафот и убил Бороса Блаунта, Меррина Транта и Осмунда Кеттлблэка. Он бы еще больше народу поубивал, да вот только за время своих путешествий получил серьезную рану, она-то его и свалила. Его арестовали и держат под стражей в Красном Замке. Аддам… - Капитан замялся. – Аддам, он покойник. - Джейме всегда хотел быть героем, - тихо сказал Марбранд, и в его словах слышались и гнев, и скорбь, и нежность. – Он заслуживает похвалы за то, что убил Блаунта и Транта, так же как заслуживает похвалы за убийство Эйериса. Капитан уныло кивнул. Они погрузились в молчание, которое вновь нарушил Марбранд. - А с Белой Гаванью мы зачем связались? Тут-то что за дело? - Я уже говорил, мы должны преподать Мандерли урок. Лорд Русе Болтон прислал весть, что Мандерли – предатель. Мы покинули Королевскую Гавань сразу же после казней. - Это не казнь, а убийство, давайте называть вещи своими именами. И что, после того как вы увидели результаты последнего приказа, вы собираетесь снова подчиниться? - Конечно, мне все это не нравится, но Томмен – король и наследник дома Ланнистеров. Мы с вами жители Запада, Аддам, и должны делать то, что он говорит. - Не сомневаюсь, лорд Гавен думал так же. Нечто в голосе сира Аддама заставило Эдмара насторожиться. Капитан и рыцарь смотрели друг на друга, и внезапно на лице капитана отразилось понимание. - Семеро всеблагие, вы хотите, чтобы мы совершили измену? - Это была бы измена, если бы сам Томмен отдавал приказы. Но это не он. Впрочем, я не вполне уверен, что это приказы Серсеи. Если после этих убийств мы вдобавок сожжем и Белую Гавань, от нас отвернутся даже те северяне, которые еще не подняли восстание из-за гнусных лордов, которых мы им навязали. Давайте просто посчитаем. Если против нас ополчится юг, запад и север, а на востоке нападет самозванный Таргариен, где мы окажемся? Капитан молчал лишь мгновение. - В могиле. - Вот именно. А теперь послушайте меня. Когда мы прибудем в Белую Гавань, сир Вилис предложит вступить в переговоры – он человек благородный, к тому же запуганный. Молчите и слушайте, но после, когда вернетесь на корабль, чтобы обсудить стратегию, вы должны заставить других капитанов понять, что их ждет. Если мы хотим, чтобы Семь Королевств примирились с правлением Томмена, - лично мне кажется, что скорее уж настанет Долгое Лето, но мы все равно должны попытаться, - мы должны показать, что среди нас есть не только злодеи, дураки, дети и умалишенные. Если понадобится, я тоже поговорю с ними, пока мы не убедим всех. Тогда мы поднимем знамена и приготовим флот к битве. Против Болтонов. - Вы… уверены? – Капитану идея, похоже, пришлась по душе, но он все еще сомневался. – Болтон – законный новый Хранитель Севера… его сын женился на дочери Старка… - Рамси Болтон – выродок, а дочь Старка – подделка. Поверьте, я знаю об этом из очень надежного источника. Как вы думаете, что больше заставит северян полюбить нас? Если мы избавим их от тварей, которые убивают женщин и делают из их кожи плащи, или если мы уничтожим Белую Гавань и сами погубим сотни женщин? Если мы найдем вдову Молодого Волка и с честью вернем ее им или если из-за нас она воссоединится со своей семьей в могиле? Капитан задумался. - Вы мудрый человек, Аддам, - наконец сказал он. – Хорошо, я сделаю, как вы хотите. Уверен, ребята послушаются. Никому это дело не по вкусу. Я три года сына не видел. Хочу, чтобы война уже наконец закончилась. - Вы хороший человек. – Сир Аддам пожал ему руку, и они оба похлопали друг друга по спине. – И вы, и все остальные. Они вышли из каюты, а Эдмар все оставался на полу. Он лежал и смотрел в потолок, чувствуя себя совершенно опустошенным, сломленным, возрожденным и уничтоженным – и все это за какой-то час. Снаружи раздались команды, якоря были подняты и флот направил паруса в сторону Белой Гавани.