Север помнит / The North Remembers

Первое, что она услышала, был голос Пса. Он что-то говорил, спокойно и угрюмо, а потом вдруг резко повысил голос, и Санса с ужасом поняла, что он умоляет. Она никогда раньше не слышала, чтобы Сандор Клиган кого-то умолял. Он всегда был либо грубым, либо мрачным, либо пьяным, либо злым, но Санса знала, что он может быть и другим, - в нем была нежность, безмолвная, робкая, словно стыдящаяся сама себя. Этот человек спасал ее от Джоффри, и она полюбила воспоминание о нем. А потом все ее романтические иллюзии рассеялись, когда он спокойно, даже весело убил людей Аррена в трактире, взвалил ее на лошадь, точно так же, как сир Шадрик, и без лишних разговоров умчался прочь. Она не была благодарна ему за это, но когда вокруг стали падать стрелы, когда он вместе с ней упал на землю и прикрыл ее своим телом, она поняла, что вот это – настоящий Сандор, что он не лгал, он никогда не лгал, а разбойники… Разбойники. Санса открыла глаза. Она смутно помнила, как они появились из леса, словно привидения в залатанных плащах и ржавых кольчугах. Тощий веснушчатый парень все не мог поверить, что ни одна из его стрел не попала в цель, а второй разбойник весело сказал, что за это ему надо бы отрезать большие пальцы. Пес все еще лежал на ней, но, судя по тому, что его могучее тело обмякло, а голова запрокинулась, Санса поняла, что удар все-таки достиг цели: он был без сознания. Санса сильно ударилась о землю, так что у нее мутилось в глазах и она не могла восстановить дыхание, как ни старалась. Одноглазый здоровяк в зеленом плаще поднял ее и перекинул через плечо, а когда она начала отбиваться, ударил ее. Дальше было как в тумане - они куда-то шли, перебрались через ручей, углубились в чащу… свет факела, ржание раненого коня Сандора, стихающее позади. Потом – влажный запах грязи и мха, а теперь… Голова раскалывалась. Прижав ладонь ко лбу, Санса медленно села. Они были в какой-то земляной пещере; из стен выглядывали кривые оголенные корни, а ее, как оказалось, бросили прямо в кучу грязи, но после трудных недель, которые ей пришлось пережить, сперва с сиром Шадриком, а затем с Сандором, это была сущая мелочь. Разбойники стояли к ней спиной, обратившись к Псу, одиноко стоящему перед ними. В свете факела, который один из разбойников держал у самого лица Пса, Санса увидела в его серых глазах страх, и это напугало ее еще больше. В сказках разбойники обычно оказывались добродушными ребятами, которые крадут у богачей, раздают украденное беднякам и дурачат глупых представителей власти, а те тщетно пытаются им помешать. Но они слишком далеко заехали в разоренные Речные земли, чтобы стало окончательно ясно – никакая это не сказка. А судя по тому, как разбойники разговаривали с Сандором, им было известно, кто он такой, и они были готовы убить его тут же, на месте. Сжав колени, чтобы не дрожали, Санса поднялась на ноги. В горле пересохло, сердце колотилось, но, как бы она ни злилась на Сандора, он снова спас ей жизнь. Она заговорила, и ее голос был скорее похож на шелест травы: - Отпустите его. Разбойники обернулись, оценивающе посмотрели на нее, потом переглянулись, и наконец одноглазый здоровяк сказал: - Тебя это не касается, девочка. - Ага, - подтвердил второй, веснушчатый лучник. – Тебе мы зла не желаем. Ты, должно быть, очередная малышка, которую утащила эта проклятая псина. За ним такое водится. - Значит, не желаете зла? А зачем вы ударили меня по голове? – парировала Санса. – А он не… это не он… - Вот именно что он, - вмешался третий, молодой человек, который мог быть только Баратеоном – но как такое возможно? Высокий и мускулистый, словно бык, густые спутанные черные волосы падают на холодные голубые глаза. – Он похитил Арри и сбежал с ней. Что, неправда, Пес? Мы подарили тебе жизнь, а ты нассать на нас хотел. Пес усмехнулся. - Псы тем и известны. Что до волчьего отродья, я не виноват, что вы плохо за ней приглядывали. А что до моей жизни, не припоминаю, чтобы вы мне что-то дарили. Я ее сам забрал с помощью меча. Кстати, где Дондаррион? Ходят слухи, что на сей раз он точно мертв, но я бы не стал биться об заклад. Что, он не хочет подарить мне поцелуй? Разбойники снова переглянулись, на этот раз тревожно. - Он уже подарил свой поцелуй, а кому - тебя не касается, - сказал одноглазый. – Скажи лучше, Клиган, ты что, совсем дурак, не мог и дальше оставаться мертвым? - Я сам много раз себя об этом спрашивал. Видимо, это оттого, что вам не удалось меня убить. Сансе показалось, что он хотел что-то добавить, но, взглянув на нее, передумал. - А в Солеварнях… - начал одноглазый. - Хватит уже талдычить мне про Солеварни! – взревел Пес, отчего темноволосый парень, который держался за меч и, похоже, намеревался продолжить разговор про Арри, быстро отступил. – Я скажу вам, почему я этого не делал, – особенно это будет интересно тебе, сир Джендри из Полого Холма. Потому что я вляпался в одну трактирную заварушку и после этого лежал при смерти на берегу Трезубца, а твоя разлюбезная волчья сучка сбежала и бросила меня. Я просил ее прикончить меня, я умолял ее, а она не послушала, как видишь. Там меня нашел монах, но он оставил мой шлем на дороге. Пошлите к нему ворона, мать вашу, если думаете, что я лгу. К Старшему Брату, на Тихий Остров. «Он про Арью», - поняла Санса, и у нее подвело живот, когда она вспомнила историю, которую Пес рассказал ей тогда, в гостинице на берегу Пасти. Но откуда этот черноволосый юноша, сир Джендри, знает Арью? Интересно, поможет ли он, если сказать ему, что она ее сестра, да и поверит ли вообще? Санса замерзла и оголодала, волосы обрезаны, одежда вся в грязи, – да уж, теперь она действительно похожа на деревенскую попрошайку, которую увез злодей-насильник. Сир Джендри, оправившись от испуга, снова подошел к Псу. - Ты сказал, что она не убила тебя. Так куда она пошла, псина? Куда она пошла? - Почем мне знать. А тебе-то что за дело? Хочешь сделать ее своей лесной подружкой? Джендри вздрогнул. - Заткнись, Клиган. - Что? Я угадал? - И у тебя еще хватает духа появиться здесь, после того, что ты с ней сделал! – Джендри сжал кулаки. – Не знает он, где она, как же. Ты наконец нашел, кто заплатит за нее выкуп. Ты продал ее долбаному Болтонскому Бастарду, и не пытайся отрицать… - Сядь на место, не то пожалеешь, парень. Не знаю, что за бедняжку выдали за Болтона, но это не она. Спросишь, откуда мне знать? Потому что мелкая сучка сидела рядом со мной в трактире, когда люди Грегора начали хвалиться, дескать, они нашли Арью Старк и отправили ее на Север, чтобы выдать за выродка лорда-пиявки. Кажется, они обиделись, когда я засмеялся. Вот с этого-то заварушка и началась. Санса заметила неуверенность в упрямом взгляде голубых глаз Джендри. «Он хотел бы поверить», - подумала она и взмолилась, чтобы он на этом успокоился. Но молодой разбойник мрачно сказал: - Может, так, а может, и нет. Вряд ли тебе удастся во второй раз выйти отсюда с головой на плечах, псина, и чем дольше ты говоришь о ней, тем меньше у тебя шансов. - Ладно тебе, парень, - по-отечески успокоил его другой разбойник, невысокий человечек с большим носом. – Ты же знаешь, все решает миледи. - Почему? – вскричал Джендри, не скрывая смущения, горя и гнева. – Мы все знаем, что она скажет, – то же, что и всегда. В последнем поединке мы потеряли Лима. На этот раз никакой суд не нужен, Пес признался, а когда миледи узнает, что он сделал… - В чем это я признался? Что не отдал Арью шайке говнюков и подонков, которыми верховодил мой братец? – Голос Пса понизился почти до рыка. – Похоже, с прошлого раза ничего не изменилось – вы по-прежнему не можете отличить голову от жопы. Где там эта ваша грозная леди? - Уехала, - сказал невысокий разбойник. – С Торосом и остальными. Мы слышали, что Эдвин Фрей вывел стаю хорьковых ублюдков из Близнецов. Говорят, дочку теперь уже точно покойного лорда Уолдера, Рослин, казнили в Королевской Гавани, хотя Ланнистеры обещали обеспечить ей безопасность в Бобровом Утесе. - Значит, Ланнистеры последние мозги растеряли, - подытожил Сандор. – К тому и шло. И что эта ваша баба собирается сделать, повесить Эдвина? Черный Уолдер будет очень рад. - Она повесит и Эдвина, и Черного Уолдера, и любого Фрея, кто ей попадется. – Разбойник – судя по арфе, висевшей у него за спиной, он был певцом, - загадочно улыбнулся. – Впрочем, мальчик прав. Немного вежливости тебе не повредит. Ты не единственный, кто не остался среди мертвых. - Седьмое пекло, ты это о чем? – презрительно спросил Пес, как всегда, хорохорясь, но Санса вновь увидела в его глазах проблеск страха. До Орлиного Гнезда дошли слухи о том, что в нашумевшем разбойном братстве из Речных земель появилась новая предводительница, которая объявила войну Фреям и Ланнистерам и убивает каждого из них, кто попадется ей в руки, и даже тех, кто косвенно связан с ними. Санса не поняла, что хотел сказать певец, но ей это не понравилось. - Сам увидишь, - сказал одноглазый. – Уже скоро, это я тебе обещаю. Может, вы двое поделитесь друг с другом своими историями. О том, каково это – быть мертвым. А потом… - Да не умер я, мать вашу растак. Вы должны меня отпустить. - Мы должны тебя отпустить. – Эти слова прямо-таки источали яд. – Да что ты говоришь. - Вот именно! Слушайте, я еду в Королевскую Гавань. Вы что, вашу мать, не слышали, кто будет чемпионом королевы на суде? - Нам-то какое дело? Сансе стало дурно. После того как они покинули гостиницу, она полностью доверилась ему и не спрашивала, куда они едут. Отчасти потому что у нее не было выбора, но во многом из-за того, что даже несмотря на всю свою злость на него, она все равно верила – Пес ее не тронет. Однажды ночью она проснулась и обнаружила, что он храпит рядом с ней, одной рукой сжимая меч, а другой словно стараясь укрыть ее. Тогда она подумала, что, может быть, он везет ее домой. Не в ее дом, засыпанный снегом, разоренный и разрушенный, а в свой дом. Его старший брат мертв, значит, он законный хозяин замка, и это единственное место на свете, которое он может назвать своим. Санса задумалась, каково это – приехать туда вместе с ним, и решила, что это не так уж плохо. Ей почти хотелось этого, ее привлекали и тревожили новые взрослые чувства, странные и глубокие. Но если он и не думал… если он вез ее в Королевскую Гавань… - Как же так? – горестно вскрикнула Санса. Все снова посмотрели на нее. - Где ты нашел ее, псина? Тебе что, больше делать нечего, кроме как похищать девочек? Веснушчатый лучник, ухмыляясь, двинулся к ней. - На этот раз не могу его осудить. Отмойте ее и увидите, она красотка. - Эй, лучник. – У Пса был такой голос, что парень замер как вкопанный. – Тронешь ее, и я оторву тебе голову и засуну в твою тощую конопатую жопу. Лучник – Санса слышала, что другие разбойники звали его Энгай, - поднял бровь. - Охраняешь свою добычу, Пес? Я тебя не виню. Или это потому что… - Потому что это моя пташка, ты, сын дорнийского недоумка. Раз уж я облажался и позволил вам, вонючим уродам, захватить ее, то провалиться мне на этом месте, если я буду просто стоять тут и ждать. Она сказала, что ее ударили по голове. – Клиган повернулся кругом, оскалив зубы. – Кто из вас, подонков, ее ударил? - Он, - сказал Джендри, указав на одноглазого. - Ты у меня за это получишь, - пообещал Пес. – Уверен, такой выдающийся храбрец не откажется от поединка. Я вижу, с вами больше нет придурка в зассанном плаще, так что, может, вы все-таки вспомните, что такое благоразумие и храбрость, а то до этого у вас была только сраная трусость. - Ты слишком много разговариваешь для человека, у которого нет меча. - Это ты слишком много разговариваешь для человека, у которого всего одно яйцо, а мозгов вообще нет. Одноглазый посмотрел на Джендри. - Ты прав. Давайте прикончим его. - Нет! – Санса вышла вперед и встала перед Псом. – Если вы… если вы тронете его, вам придется иметь дело со мной. Как ни странно, разбойники не разразились громким хохотом. Хотя им следовало бы – их не меньше дюжины, все взрослые люди, тяжело вооруженные, и ни одного нельзя принять за Эйемона Драконьего Рыцаря или еще какое-нибудь воплощение благородства, а она всего лишь девушка, не достигшая и пятнадцати лет, худенькая и напуганная, и у нее нет даже швейной иголки, чтобы защититься. Но Санса не отступила. Из-за ее необдуманных действий случилась потасовка с людьми Аррена, но она хотела как лучше, она хотела спасти Роберта. А Сандор был для нее гораздо больше, чем Роберт. - М’леди, - насмешливо начал одноглазый. – У вашего раздражительного друга… Он осекся, глядя ей через плечо, и поспешно ткнул певца под ребра. Санса почувствовала, что за ее спиной кто-то стоит, и напряглась, но не осмелилась повернуться и отвести взгляд от разбойников. - М’леди, - снова сказал одноглазый, уже другим тоном. – Вот пара пленников. Пес и его сучка. Санса оцепенела. Должно быть, это она. Вешательница. Про нее говорили, что она не живая и не мертвая, это она заменила Берика Дондарриона на посту предводителя Братства. Не хочу это видеть, не хочу быть здесь, не хочу. Она почувствовала запах, который ни с чем нельзя было перепутать, - запах разложения, засохшей крови и гниющей плоти, и с трудом подавила позыв рвоты. Мимо нее, не говоря ни слова, прошла женщина, закутанная в плащ из разорванного и запачканного черного бархата. Из-под тяжелых складок плаща были видны только жуткие горящие глаза и изящные перевязанные руки. За ней шел седоволосый мужчина в линялой красной рясе, но по тому, как разбойники молча уступали дорогу, Санса поняла, кого они боятся больше. Леди Бессердечная – это имя всплыло из отдаленного уголка памяти. Она осталась стоять неподвижно, окаменев от ужаса. - Торос, - сказал одноглазый, обращаясь к мужчине. – Хорошая была охота? - Да. – Красный жрец вздохнул. – Эдвин Фрей и все его люди повешены в семи или восьми милях к западу отсюда. Так что Черный Уолдер теперь хозяин Близнецов, да помогут нам боги. Может быть, Эдвин и был круглым дураком, но все же лучшим лордом, чем этот. Леди Бессердечная просунула руку под капюшон и, похоже, зажала что-то на шее. Раздался неразборчивый, каркающий скрежет. - Да, миледи, он был Фреем, - неохотно признал Торос. Не может быть, неужели это Торос из Мира, веселый толстый жрец, что был при дворе Роберта? – Но Черный Уолдер не так глуп, он не будет заходить на нашу территорию всего с двумя дюжинами воинов. Можете быть уверены, раз мы так услужливо убрали Эдвина с его дороги, он будет охотиться на нас, как сам Бог Ночи и Ужаса. - Да насрать на Черного Уолдера Фрея, - сказал одноглазый. – Мы и его повесим, если он будет нам докучать. Мы с Быком хотим спросить, можно ли нам сначала повесить эту псину? Леди Бессердечная медленно повернулась. Казалось, она смотрела на них целую вечность. Наконец она коснулась рукой горла и проскрипела вопрос. - Как тебя зовут, девочка? – перевел Торос. – Как твое имя? Это их единственный шанс. Сказать правду - безмерно опасно, но солгать - еще хуже. - Санса, - жалобно пискнула она. – Санса Старк. Всего два слова, но за ними наступила ошеломляющая тишина. Санса не могла понять, почему разбойники притихли и смотрели то на нее, то на леди Бессердечную. В чем же дело, почему они… Нет, только не это. Отвратительный холодок пробежал у нее по спине, а живот превратился в камень, словно от удара сира Бороса Блаунта. К горлу подступила тошнота. Не может быть, она погибла. Фреи убили ее и Робба на свадьбе дяди Эдмара, они бросили ее обнаженную в Зеленый Зубец… но ведь певец сказал, что Сандор – не единственный, кто не остался среди мертвых. И кто еще может испытывать такое неутолимое желание выслеживать и убивать Фреев и Ланнистеров… «Нет!» - взывал голос разума, но тщетно. С ужасом, еще более жутким, чем можно было себе представить, она поняла, кто скрывается под капюшоном. Дрожа с головы до ног, Санса заплакала. Рыдания сотрясали все ее тело помимо ее воли, из горла вырывался жалкий тонкий звук, словно вой раненого зверя. Ее желудок сжался, и ее начало тошнить, но она так мало съела, что из нее вышла лишь желчь. Двое разбойников подошли к ней, но ей нужен был только Пес. Он подхватил ее на руки и прошептал: - О боги, пташка, что с тобой? Что такое? Санса не могла ответить ему. Она обхватила его за шею обеими руками и разрыдалась так сильно, что не могла вымолвить ни слова. Наконец она отпустила его и повернулась. Нетвердо ступая, словно новорожденный жеребенок, всхлипывая и задыхаясь от рыданий, она, словно во сне, пересекла пещеру, подошла к леди Бессердечной и опустила капюшон. Она стояла и смотрела на нее, долго-долго. Голубые глаза, как у всех Талли, почти невозможно было узнать - они налились кровью и были полны ярости. На щеках - рваные раны от ногтей, под ними виднелись кости. Темно-рыжие волосы стали белыми и тонкими, плоть разбухла, словно пудинг. Повязки едва прикрывали разорванное горло. - Мама, - прошептала Санса. Это слово сломило ее, зов одинокого маленького ребенка, потерявшегося в темноте. Она все смотрела и смотрела, завороженная, потрясенная и совершенно уничтоженная. Наконец, забыв о том, что это грозная Вешательница, неживая охотница из ночных кошмаров, она принялась целовать изуродованные щеки, гладить пальцами растерзанную плоть, рыдая так сильно, что из-за слез ничего не видела. Любовь сильнее смерти. Мертвая женщина смотрела на нее безумным взглядом, не отвечая на прикосновения и не пытаясь остановить ее. Санса понимала - это не ее мать, это просто воскрешенное воплощение ярости, ужаса и муки последних мгновений жизни Кейтилин Старк. Это не та женщина, которая расчесывала ей волосы, которая учила ее молиться в септе, где они вместе преклоняли колени, которая однажды зимней ночью, когда папа уехал в Кархолд, а Сансе приснился дурной сон, пустила ее в огромную постель, убаюкала и сказала, что тоже боится воя северных ветров. Санса уснула у нее на руках, и потом она часто вспоминала ту ночь во время долгого кошмара наяву, когда была в плену в Королевской Гавани. А потом случилась Красная Свадьба, и все надежды на возвращение былого покоя рухнули. Последняя из Старков. Но Арья жива или была жива, а эта… Братство боялось и уважало свою предводительницу, но ее посмертие было посвящено лишь мести, холодной и яростной. Она превратилась в чудовище, которое не ведает ничего, кроме возмездия. Разбойники и Сандор молчали. Санса закрыла глаза и прижалась щекой к разорванной щеке матери. - Я люблю тебя, - задыхаясь, шептала она. – Я так люблю тебя. Пожалуйста, вспомни. Вспомни меня. Ей показалось, что леди Бессердечная подняла перевязанную руку, легонько коснулась ее волос и тут же отдернула ее, словно от огня. Страх и ужас куда-то исчезли, осталась лишь скорбь. Сансе хотелось просто обнимать труп, каким бы отвратительным он ни казался. Время остановилось. Санса стояла, подавленная и опустошенная. Наконец леди Бессердечная отстранилась и что-то прохрипела тихим, булькающим голосом. - Она просит тебя уйти, - очень мягко сказал Торос. – Пожалуйста. - Я… - Санса подняла голову. – Я не… - Дитя, она помнит, но… видеть тебя, знать, что она никогда уже не сможет помочь тебе делом или советом… это убивает ее, а в этой бренной истерзанной оболочке и так уже ничего живого не осталось. Пожалей ее. Ступай. Оставь ее. - Нет, - прошептала Санса. – Я не могу… - Не дури, - Сандор потянул ее прочь. – Нужно убираться отсюда, да поскорее. - Нет! – вскричала Санса, но Сандор потащил ее по длинному земляному проходу к выходу. Вокруг их ног обвивались корни, позади остался свет факелов, тени разбойников потускнели и исчезли. Санса безуспешно пыталась оттолкнуть Пса, а он тяжело дышал ей в ухо. Он был слишком сильным, она не могла позволить ему… В лицо ударил свежий воздух. Призрачная луна поднималась над темными деревьями, напоминающими скелеты. После тепла, сохранившегося под холмом, ночь казалась особенно морозной. Наконец Сандор поставил ее на землю, но не отпускал ее запястья. Он тревожно огляделся по сторонам. - Оставь ее, девочка, - сказал он устало. – Торос прав. Ты ничем не сможешь ей помочь. Что ж, теперь у нас есть кое-что общее. Мы оба вынуждены иметь дело с нашими неживыми родичами, только по-разному… - О чем это вы? – Санса посмотрела на него снизу вверх. – О чем вы говорите? Пес понял, что проговорился. - Вот хрень, - пробормотал он. – Чтоб меня. - О чем вы говорите? – Единственным известным его родичем был Гора. - Видишь, какое дело, девочка. – Он провел рукой по гладким темным волосам. Здоровая половина его лица была почти такой же бледной, как у леди Бессердечной, а обожженная – еще более перекошенной, чем обычно. – Нужно было сказать тебе. Ходят слухи… ложный мейстер сотворил нечто чудовищное. В Королевской Гавани. Для суда над королевой. Мой брат… - Нет, - невольно произнесла Санса. Ее накрыла волна ужаса, как тогда, когда она поняла, кто такая Бессердечная. Она всегда знала, чего желает Сандор. – Вы не можете. Вы не можете! - Могу. Я должен. – Он умолял ее. Он говорил с ней совсем не так, как с Братством, презрительно и насмешливо, а в самом деле умолял. – Если это он… я не смогу, я никогда не обрету покоя, никогда не избавлюсь… я только поэтому и покинул Тихий Остров… Санса отстранилась и в оцепенении сотворила над собой знак звезды. А потом, не обращая внимания на его рык, повернулась и побежала обратно под полый холм. Она слышала, как он бежит за ней. Даже сейчас он все еще следует за ней, и от этого ее разбитое сердце болело еще сильнее. Но она без оглядки бежала вперед, продираясь сквозь корни, потому что точно знала, куда ей идти. Я иду. Я уже иду. Свет факелов отбрасывал тени на утоптанной грязи. Она замедлила шаг и вошла в пещеру. Разбойники, мягко говоря, не ожидали ее увидеть. Они просто застыли на месте, особенно Джендри, который уставился на нее так, будто его ударили по голове чем-то тяжелым. Леди Бессердечная стояла там же, где Санса оставила ее, но она все же посмотрела на нее и чуть шевельнулась. - Простите, – задыхаясь, выпалила Санса. – Я не могу уйти. Только не так. - Дитя, - сказал Торос с невыразимой печалью. – Не надо… - Нет, послушайте меня. – Санса выпрямилась. – Я… я знаю, зачем пришла сюда. - Зачем? - Вы должны пойти со мной. В Долину. Ее слова еще висели в воздухе, как Сандор с проклятиями вломился в пещеру. - Семь сраных преисподних, в Долину? Ты что… Санса повернулась к нему. - Да, - ответила она, слегка встревоженная собственным спокойствием. – Там есть один человек, которого она должна повидать. Сандор моргнул. - Мизинца, что ли? Адское пекло, да мне почти жаль этого блядуна. Хотя нет, ни фига не жаль. Да. Санса чувствовала, как изменяется, словно бабочка, которая вылупляется из куколки после многих месяцев холода и тьмы. Нужно вернуться туда, это давно следовало понять. Слишком много осталось недоделанным. Но я вернусь не одна. При упоминании о Петире Бейлише леди Бессердечная замерла, но выражение ее глаз было ужасным, и Санса поняла, что не ошиблась. Проглотив комок в горле, она повернулась к Сандору. - Пожалуйста, пойдем со мной. Он смотрел на нее, и в его лице было страдание. Он обещал. Обещал беречь меня. И он сдержал слово. Но Санса знала, что лежит на другой чаше весов: единственное, чего Сандор желал большую часть своей безрадостной жизни, демон, которого она не могла себе даже представить. Как я могу просить его отступиться? Но если он поедет в Королевскую Гавань и схватится с Грегором, то погибнет, а из всего, что ей пришлось пережить с того момента, как она покинула Винтерфелл, это для нее самое страшное. Сандор опустился перед ней на колени. - Пташка, - сказал он. – Я не могу. - Но… - Если Братство последует за ней в Долину, ей уже не понадобится его защита, но если она сейчас его отпустит, то уже никогда больше не увидит. – Сандор… Он опустил голову и промолчал. - В Долину? – спросил Торос. – С вами? - Да, со мной. – Санса повернулась к нему. – Вы согласны? Жрец взглянул на леди Бессердечную. Ее решение было очевидно. - Я за, - сказал одноглазый. - Ну еще бы, Джек, - подколол его певец. - Тебя не спросили, Семерка. Санса едва слушала их перепалку. Они пойдут туда, куда им прикажут, а в Долине для них есть более полезное дело, чем вешать Фреев. Все ее внимание было сосредоточено на Псе. После молчания, которое длилось целую вечность, он поднялся на ноги. Не говоря ни слова, он подошел к ней, взял ее лицо в свои большие ладони и долго смотрел, словно пытаясь запомнить ее черты. Она решила, что он хочет поцеловать ее. Ей так хотелось этого, она чувствовала ни на что не похожее тепло, разливающееся по животу, и это совсем не имело ничего общего с той гадливой неловкостью, которую она испытывала, когда Петир оказывал ей знаки внимания. Но Сандор Клиган ничего подобного не сделал. Тихо-тихо, совсем шепотом он сказал: - Прикончи ублюдка. - И ты тоже. Пес скривился, будто она ударила его. Казалось, он хотел что-то добавить, но не мог подобрать слова. Наконец он покачал головой, отвернулся и пошел прочь, не разбирая дороги. Санса смотрела ему вслед, пока не стало ясно – он не вернется. Не в этот раз. Никогда. Она была настолько опустошена, что у нее даже слез не осталось. Только долг. Фарфор, слоновая кость и сталь. Она повернулась к Братству. - Идемте, милорды, - сказала она. – Мы должны выступить немедленно. Еще один снегопад – и Кровавые Ворота станут неприступны.